Беллинсгаузен Фаддей Фаддеевич - Двукратные изыскания в Южном Ледовитом океане и плавание вокруг све..., Страница 10 - Книги

коил; я вновь приказал исправить, но при осмотре, когда стали вынимать, к удивлению нашему, половина конца от гнилости осталась в руле, надлежало сколь можно скорее вставить запасный румпель. Нужные железные вещи не все приходились к оному. Неблагонадежность румпеля, столько нужного для безопасности судна, доказывает нерадение корабельного мастера, который, забыв священные обязанности службы и человечества, подвергал нас гибели. При сем не могу умолчать, что я в продолжение службы нередко был свидетелем неприятных объяснений морских офицеров с корабельными мастерами об отпускаемых на суда ненадежных вещах.

Сегодня издержали остальный лед; при бывшей бурной погоде не могли запастись оным, хотя часто встречали льдяные острова.

Кроме ежедневно встречаемых и часто упоминаемых птиц, летали вдали от шлюпов птицы величиною с ворону, у которых брюхо белое, а верх весь черный. Мы их несколько раз и прежде видели, но нам ни одной не удалось подстрелить. С шлюпа "Мирного" видели двух пингвинов.

28 февраля. Во всю ночь продолжалась пасмурность и беспрерывно выпадал снег. Плавание наше было беспокойно от встречаемых зыбей с разных сторон. Морозу имели 1°.

От рассвета до полудня погода стояла переменная, временем ясная или шел густый снег, который все от нас скрывал. Мы снег сей собирали и превращали в воду для свиней и баранов.

В полдень находились в широте 62° 4' 14" южной, долготе 68° 15' 40" восточной. Склонение компаса из найденного среднее 45° 19' к западу.

С полудня при тихом восточном ветре мы достигли в меньшую широту. В вечеру небо совершенно очистилось от облаков и мы имели неописанное удовольствие видеть созвездие Ориона и Южный крест, которые несколько месяцев были скрываемы туманами, пасмурностью и снежными облаками. С обоих шлюпов видели трех пингвинов, сверх сего с шлюпа "Мирного" нырков, точно таких, каких встретили около остроза Георгия; они служат доказательством близости берега. Из птиц летали стадами пеструшки черные и несколько синих бурных птиц и дымчатых альбатросов.

В 9 часов вечера к ночи взяли у марселей по рифу; небо вновь покрылось облаками, и пошел небольшой снег.

29 февраля. В 4 часа утра ветр столько отошел к югу, что позволил нам опять держать на восток. При рассвете увидели шлюп "Мирный" весьма далеко назади, для чего убавили парусов. В 6 часов утра ртуть в термометре стояла на точке замерзания.

В 11 часов шлюп "Мирный" все еще был от нас далеко; мы убавили парусов, но он лег в дрейф, чтобы взять застреленную курицу Эгмонтской газани, и я сделал при пушечном выстреле сигнал сняться с дрейфа.

В полдень находились в широте 61° 21' 40" южной, при долготе 69° 36' 57" восточной. Склонение компаса найдено 45° 26' западное.

При умеренной стуже густый снег падал местами в стороне от нас; льду не было видно. На ночь остались под рифлеными марселями, чтобы иметь менее ходу. Когда снежные тучи прошли, мы могли видеть вперед на два кабельтова.

В продолжение сего дня показывались пингвины, альбатросы дымчатые и белые, пеструшки и голубые бурные птицы. Сих последних есть еще род, многим больше, величиною с ворону, крылья у них темные; к шлюпам близко не подлетали, и мы их видели реже других птиц; полет их быстрее, и они красивее всех известных бурных птиц.

Плаванию нашему, считая от выхода из Рио-Жанейро, прошло ровно сто дней. Мы включили сей день в число праздников, который офицеры отличили тем, что потчивали взаимно друг друга вареным на молоке шоколадом, приготовленным впрок Гамбелем, а для служителей зарезана была свинья и сварены щи с кислой капустой, со свининой, и сверх обыкновенного дано по стакану хорошего горячего пунша.

В сию ночь мы несли довольно парусов по причине тихого ветра, равно и потому, что не встретили ни одного льдяного острова. Во время темноты ночной видели светящуюся поверхность моря, чего в больших широтах не видали, потому что светящиеся морские животные не переходят далее известного им предела. Вероятно есть степень холода, которой они сносить не могут, подобно всему, что имеет жизненность на обитаемом нами шаре.

1 марта. В полночь оба шлюпа показали сожжением фальшфейеров свои места. "Мирный" находился в кильватере, недалеко от нас. Ветр перешел к SSO, мы продолжали плавание в бейдевинд правым галсом; ночь была темная.

В 2 часа по крепости ветра убавили парусов и взяли еще у марселей по рифу.

В продолжение суток ветр дул резкий, порывами, тучи наносили мелкий сухой снег и град; морозу было в 6 часов утра 3°, в полдень 2°, а в 6 часов вечера опять 3°.

Когда к вечеру по причине приближающейся ночи убрали фок, фока-галс не могли выдернуть, оттого что обливаем беспрерывно брызгами, от большого холода замерз в шкиве. Равно все веревки под бушпритом толсто обледенели; хотя лед сей составился от соленых брызгов, но не был солен.

Мы видели великие стада черных бурных птиц, одного большого белого альбатроса с черными крыльями и кита.

Около полудня во множестве небольшие белобокие морские свиньи перерезывали беспрерывно путь наш перед носом шлюпа, плыли по крайней мере в полтора раза скорее шлюпов, которые тогда имели ходу шесть с половиной и семь миль в час.

С 1 марта мы начали считать другую сотню дней нашего плавания. Офицеры и служители были совершенно здоровы. В продолжение всего времени умер на шлюпе "Мирном" один матроз нервною горячкой. Медико-хирург Галкин, сколько ни старался подать ему всевозможную помощь, но от сильного действия сурового климата все его усилия остались тщетны.

Паруса и бегучий такелаж на шлюпах от частой долговременной мокроты обветшали, количество дров и воды приметно уменьшалось, особенно первых. Я намерен был запастись водою, когда встретим льдяный остров, ежели только погода позволит.

2 марта. Мы продолжали путь на восток, при резком свежем ветре от SSW. Погода была сухая, морозу 2°; временно скоро набегающие облака по ветру наносили сухой, мелкий снег и град; плавание было беспокойно от южной зыби и волнения, ветром производимого.

Я старался ночью иметь ходу как можно менее; паруса обрасопили, чтоб они заигрывали; но при всем том мы шли по пяти узлов в час.

К крайнему моему сожалению, должен был взять все рифы у марселей и итти под сими малыми парусами, дабы шлюп "Мирный" мог держаться за нами. Такое в ходе шлюпов неравенство, при всем искусстве и попечительности лейтенанта Лазарева, производило великое неудобство в столь важном предприятии; так сказать, почти на всяком шагу препятствовало успешному плаванию вверенного мне шлюпа; я неоднократно помышлял шлюп "Мирный" вовсе оставить, и конечно бы на сие решился, ежели б данная, мне инструкция не воспрещала нам разлучаться в больших южных широтах.

В полдень мы находились в широте 60° 45' 44" южной, при долготе 76° 51' 31" восточной.

В 2 часа пополудни увидели впереди льдяные острова, чрез час вошли между оных; в горизонте было до десяти, можно полагать и больше, но за пасмурностью мы недалеко видели. Чтоб обойти один из сих островов, мы должны были спуститься; жестокий резкий ветр и великое волнение воспрепятствовали нам помышлять о набрании льда.

Лейтенант Лазарев весь день держался от нас к северу в семи милях, а к ночи вошел в кильватер. Мы продолжали до полуночи итти по восьми узлов, но по причине темноты обезветрили грот-марсель, чтоб уменьшить ход.

Встретившиеся нам в продолжение дня льдяные острова подали причину к заключению, что будем видеть оные часто. Приближение ночи, крепкий ветр, большое волнение еще сильнее умножали опасность таковой встречи; ибо при крепком ветре и волнении в ночное время при большом ходе шлюпа весьма трудно отличать льды от кипящей на волнах пены; а притом самое внезапное приближение к льдяным островам во время свежего ветра и мороза может затруднить управление судном. При каждой неожиданной перемене движения шлюпов потребны были великие силы, ибо весь бегучий такелаж, посредством которого всякое движение судна производится, от мокроты и мороза затвердел так, что весьма трудно было веревки распрямить.

3 марта. Ртуть в Реомюровом термометре стояла ночью на двух с половиной градусах ниже точки замерзания. Лишь только офицер, управляющий вахтою, успел смениться, приметили по временам показывающееся мерцание света, причины коего мы сначала не знали. Наконец, в исходе второго часа ночи, когда облака стали реже, открылось взору нашему прекраснейшее и величественнейшее явление природы. На юге представилось нам сначала два столба бело-синеватого цвета, подобно фосфорическому огню, с скоростью ракет из-за облаков на горизонте исходящие; каждый столб был шириною в три диаметра солнца; потом сие изумляющее нас явление заняло пространство на горизонте около 120°, переходя зенит. Наконец, к довершению явления, все небо объято было подобными столбами. Мы любовались и удивлялись сему необыкновенному зрелищу. Свет был так велик и обширен, что от непрозрачных предметов была тень подобно как во время дня, когда солнце закрыто облаками; можно было без труда читать самую мелкую печать.

Явление мало-помалу исчезло и, освещая во всю ночь горизонт, приносило нам великую пользу, ибо уже за несколько дней пред сим в самую облачную ночь становилось по временам светло, чему мы не знали причины, а при сем свете могли смелее продолжать плавание.

Последнее такового рода явление показалось сначала небольшим бело-синеватым шаром, из коего мгновенно распространялись по своду небесному того же цвета полосы и некоторые простирались до противоположного горизонта; а иные, достигая зенита, переходили оный; иногда на небесном своде представляли подобие пера, а иногда все небо и даже горизонт на севере покрывались сим светом. При утренней заре прекрасное южное сияние постепенно исчезало.

Ветр дул крепкий от SW, мы шли к востоку. На рассвете увидели впереди четыре льдяных острова. Великое волнение с яростию разбивалось о ближайший к нам остров. Брызги, поднимаясь, уносимы были ветром чрез остров, который видом подобен был маяку.

До полудня мы прошли тринадцать льдяных островов и плавающих льдов. В полдень по наблюдению находились в широте 60° 49' 11" южной, долготе 82° 22' 16" восточной. Склонение компаса было западное 48° 4', среднее из найденных.

От полудня до сумерек прошли мимо разных льдяных островов, которых число час от часу умножалось. В вечеру набежал от запада сильный шквал; при ночной темноте и великом снеге мы далее пяти шагов вперед не могли видеть, почему в 10 часов вечера привели к ветру на север и остались до рассвета в сем положении.

4 марта. В продолжение всей ночи ветр дул довольно свежий с порывами при чрезвычайно густом снеге, но как скоро перестал итти снег, открылось южное сияние во всем величии и блеске, совершенно отличное от того, которое мы видели 3-го числа; весь небесный свод, исключая от горизонта на 12 или 15°, покрыт был радужного цвета полосами, со скоростью молнии извилисто пробегающими от юга к северу и переливающимися из цвета в цвет. Сие явление, превосходящее всякое описание, приводя нас в величайшее изумление, спасло, может быть, от бедствия. Когда после снежной тучи осветило море сиянием, мы увидели, что прошли подле льдяного большого острова, оставя оный под ветром; почитали себя счастливыми, что не задели за остров.

Впоследствии лейтенант Лазарев мне рассказывал, что некоторые матрозы его шлюпа при сем внезапном явлении вскричали: горит небо и уже недалече! Я сему не удивился, ибо думаю, что таковое внезапное зрелище изумило бы и самого профессора, преподающего лекции по сей части, ежели ему не случалось прежде видеть подобных явлений.

В четыре с половиной часа, лишь только рассвело, я спустился на SO 70°, и мы увидели вблизи нас двенадцать больших льдяных островов. К 8 часам прекратились порывы с густым снегом, но ветр продолжался тот же. Льдяные острова беспрерывно умножались на пути нашем, и многие были огромной величины.

В 10 часов утра, когда по великому числу льдяных островов они становились опасны, я лег на NO, и шлюпу "Мирному" чрез телеграф велел переменить курс влево на четыре румба.

В сие время проходили льдину, которая имела вид древних башен. Капитан-лейтенант Завадовский посредством секстана нашел, что высота сего льдяного острова в 357 английских футов от поверхности моря {108 м. - Ред. }. Художник Михайлов нарисовал вид острова.

Лейтенант Лазарев в первое наше после сего свидание говорил мне, что когда шлюп "Восток" проходил вблизи одного из островов и был в расстоянии от "Мирного" около пяти миль, тогда казалось, что его рангоут вышиною в третью долю льдяной громады. Из сего лейтенант Лазарев заключил, что остров возвышался на 408 футов {124 м. - Ред.}.

Таковая высота сверх поверхности моря - средняя между спицами Петропавловскою в С.-Петербурге и Св. Михаила в Гамбурге. Первая в 385 английских футов, а последняя в 429. Льдина имела верх острый.

Шлюп "Мирный" по причине дальнего от нас расстояния не скоро исполнил по сигналу, и для того сигнал повторен при двух пушечных выстрелах с ядрами.

В полдень мы находились в широте 60° 29' 35" южной, долготе 86° 6' 5" восточной. Склонение компаса было западное 49° 40', среднее из найденных.

С самого утра и до 5 часов пополудни мы шли между льдяными островами и плавающими льдинами. Подле одного огромного острова, от которого волнением отбило несколько кусков льда, мы легли в дрейф и спустили ялы, набрали льда до десяти бочек, потом, подняв ялы, к ночи взяли у марселей по два рифа и направили курс на NO 40°.

Во время дрейфа приехал к нам командир шлюпа "Мирного". Я объявил ему намерение мое оставить большие широты, как по множеству встречаемого льда и приближению равноденственного бурного времени, так и по темноте ночей и по беспрестанным снегам; объявил, что вместо Аукландских островов, к которым назначено мне дойти, пойду в Порт-Жаксон, где можно запастись всеми свежими съестными припасами, коих нет на Аукландских островах да и дров в Порт-Жаксоне больше. Вследствие сего предположения я сказал лейтенанту Лазареву, что близ пересечения пути капитана Кука шлюпы должны разлучиться. "Мирному" должно итти по параллели на 2 1/2 или 3° южнее пути капитана Фюрно {Участник экспедиции Кука, командовал кораблем "Адвенчур". - Ред.}; приближаясь к долготе 135° восточной, войти в широту 49° 30' южную и продолжать плавание к востоку по сей параллели, дабы осмотреть остров Компанейский⁸³, означенный на Аросмитовой карте в широте 49° 30' южной, долготе 143° 4' восточной; потом, обозрев пространство от сего острова до южной оконечности Вандименозой земли {Вандименова земля - остров Тасмания. - Ред.}, итти в Порт-Жаксон. Шлюпу "Востоку" назначил плавание севернее пути капитана Кука, также на 2 1/2 или 3°, дабы оба шлюпа перешли и обозрели пространство моря по долготе на 55°, по широте на 8°, которое еще никем из известных мореплавателей не было обозреваемо. Приблизившись к острову Компанейскому, я намерен был осмотреть оный и потом уже итти в Порт-Жаксон. Я присовокупил лейтенанту Лазареву, что когда наступит час разлучения, о сем ему дам знать чрез телеграф.

Ночью мы шли тем же курсом под малыми парусами. Два раза набегали шквалы от SW, с таким густым снегом, что на десять сажен ничего не возможно было видеть.

5 марта. В 3 часа утра мы вошли между множества льда, плавающего большими кусками, но, к счастию нашему, в сие время южное сияние осветило море, так, что мы могли все видеть и избрать путь, дабы миновать льды. Чрез час вышли на свободное место.

При рассвете открылось до одиннадцати льдяных островов в разных направлениях от шлюпа. Весь следующий день мы шли между льдяными островами. В полдень находились в широте 59° 00' 31" южной, долготе 88° 51' 9" восточной. Склонение компаса было среднее из найденных 48° 2' западное; к вечеру льдяные острова показывались реже. В продолжение дня проходило несколько туч с снегом, и, как по наступающему равноденствию, я не надеялся иметь более благоприятного случая нарубить льда, то выпадающий снег собирали в кадки и впоследствие времени поили им свиней и баранов.

На шлюпе "Востоке" служащих было многим больше, нежели на "Мирном", а потому, дабы по наступлении великого поста доставить им возможность исполнять обязанности христиан, я взял священника с шлюпа "Мирного" до соединения нашего в Новой Голландии {Австралии. - Ред.}. Оба шлюпа легли в дрейф, и священник к нам переехал.

По поднятии яла шлюпы пошли прежним курсом на NO 40°. Вскоре потом, через телеграф, при семи пушечных выстрелах, я велел шлюпу "Мирному" итти в повеленный путь, пожелал ему всех возможных успехов и назначил местом соединения Порт-Жаксон. Лейтенант Лазарев отвечал двадцатью выстрелами, чрез телеграф также пожелал нам успехов и лег на NO 79°; в 7 часов вечера ночная темнота скрыла от нас сопутников наших, и мы на долгое время с ними разлучились.

С вечера мы остались под рифлеными марселями. При свежем ветре от SSW шли на NO 70° по семи миль в час, встречая несколько льдяных островов. Густый снег препятствовал нам различать предметы, и потому в предосторожность, от времени до времени, я уменьшал ход, обезветривая паруса.

6 марта. В полночь морозу было 1,2°; южное сияние, некоторым образом способствующее безопасности плавания нашего, продолжалось с 10 часов вечера до 3 часов утра.

Я сделал привычку при рассвете взглянуть за корму на шлюп "Мирный"; ныне, вышед на шканцы, взглянул и, не видя своего сопутника, почувствовал, что мы находились одни в центре горизонта; в виду имели льдяные острова, прибавляли парусов, но не выходили из скучного одиночества.

Пеструшки, черные, голубые, бурные птицы и дымчатые альбатросы были свидетелями нашего плавания.

Число льдяных островов уменьшалось. В продолжение дня при большом ходе встретили оных не более десяти.

В 7 часов пополудни ветр задул от запада и шел небольшой снег; для ночи убрали все лисели.

7 марта. С полуночи до 4 часов южное сияние способствовало нашему плаванию. С рассветом поставили все лисели, ветр перешел к северу, с небольшою пасмурностью, дождем и снегом. Ртуть в термометре стояла на точке замерзания. В 7 часов прошли мимо льдину, оставя оную влеве.

Я уже давно хотел запастись льдом, но до сего времени всегда встречал препятствия: то крепкую или благополучный ветр, которого не желал упустить, то большая зыбь не позволяла пристать и держаться с гребным судном около льдины. Сегодня в начале десятого часа утра, подошед к льдяному острову весьма близко, пятью выстрелами с ядрами мы отбили достаточно льда, легли в дрейф, спустили оба яла и отправили оные за льдом.

Во время дрейфа успели измочалившийся от непогод штуртрос переменить новым.

В полдень находились в широте 58° 21' 48" южной, долготе 97° 28' 38" восточной; склонение компаса было 42° 51' западное.

Собрав лед, подняли гребные суда на боканцы, наполнили паруса и легли на NO 80°, при свежем ветре от NW. Ходу было около восьми миль в час. От полудни до вечера видели вдали только два льдяные острова.

В 8 часов вечера спустили для ночи лисели; в 10 часов вечера прошли мимо льдины; пасмурность очистилась; в 11 часов началось южное сияние, которое простиралось от SW к NO.

8 марта. С 9 часов утра ветр начал крепчать от севера, что принудило нас, закрепя брамсели, взять у марселей по рифу. В 2 часа пополудни спустили брам-реи на росторы; с 3 часов покрылся горизонт мрачностию. В 5 часов у фор-марселя и крюйселя взяли остальные рифы и у грот-марселя закрепили предпоследний риф и спустили брам-стеньги на найтовы; в 9 часов взяли грот на гитовы; в 11 - прошли льдяной остров и увидели впереди ещъ несколько. Ветр все крепчал, что принудило нас поворотить на другой галс.

9 марта. В полночь ветр уже был так силен, что мы остались при зарифленном грот-марселе и штормовых стакселях. В 2 часа грот-стаксель-фал лопнул, мы скоро убрали и, переменив новым, подняли стаксель. В 5 часов вдруг порвало грот-марса шкот, грот-стаксель и бизань стаксель-шкоты; положение шлюпа нашего могут себе представить только те, которые подобное испытали. Хотя марсель убрали скоро, равно и стаксели спустили, однакоже они к употреблению уже были совершенно негодны; устоял один фок-стаксель. Я приказал скорее спустить, дабы иметь хотя один парус на всякий случай. Ветр ревел; волны поднимались до высоты необыкновенной; море с воздухом как будто смешалось, треск частей шлюпа заглушал все. Мы остались совершенно без парусов, на произвол свирепствующей бури; я велел растянуть на бизань-вантах несколько матрозских коек, дабы удержать шлюп ближе к ветру. Мы утешались только тем, что не встречали льдов в сию ужасную бурю. Наконец, в 8 часов с баку закричали: льдины впереди; сие извещение поразило всех ужасом, и я видел, что нас несло на одну из льдин; тотчас подняли фок-стаксель и положили руль на ветр на борт; но как все сие не произвело желаемого действия и льдина была уже весьма близко, то мы только смотрели, как нас к оной приближало. Одну льдину пронесло под кормою, а другая находилась прямо против средины борта, и мы ожидали удара, которому надлежало последовать; по счастию, огромная волна, вышедшая из-под шлюпа, отодвинула льдину на несколько сажен и пронесла у самого подветренного штульца. Льдина сия могла проломить борт или отломить руслень и свалить мачты.

В 11 часов буря свирепствовала попрежнему; вершиною одной из огромных волн ударило в конец бушприта, так что разогнуло наветренные гаки, ватер-бакштаги и крамбал-бакштаги. При сем случае я много обязан расторопности и деятельности капитан-лейтенанта Завадовского, которому было поручено как можно скорее наложить двои сейтали на место бакштагов; скорым сего исполнением мы могли удержать бушприт и мачты.

В продолжение бури не видно было ни одной птицы, кроме дымчатого альбатроса, который прятался от жестокости ветра в бороздах волн и, удерживаясь в оных с распростертыми крыльями, перебирал ногами воду.

В 2 часа пополудни сила ветра несколько уменьшилась. В 3 часа мы видели большой льдяной остров в трех милях от нас. Ветр с полудни уклонился чрез север к NW. Поставя фок-стаксель, мы поворотили и взяли курс NO 80°. В 6 часов вечера, уже могли нести фок и грог зарифленные; тогда видели льдяной остров на N и несколько пеструшек; они все еще старались удерживаться на поверхности воды между волнами. Приближающаяся ночь умножала опасность нашу, ибо мы испытали, что плавание между льдяными островами во время шторма может быть бедственно, особенно, когда темнота ночи препятствует увидеть льды прежде самого близкого расстояния; при сильном ветре иногда нет средства управлять судном по желанию; может случиться, что не будет возможности ни пройти на ветр, ни спуститься, и тогда гибель неизбежна.

10 марта. В полночь ветр все еще свирепствовал попрежнему, сопровождаем дождем и снегом; каждый набегающий огромный вал подымал шлюп на свою вершину и потом низвергал в пропасть; шлюп находился то в прямом положении, то на правом и левом боку; весьма неприятно было видеть движение частей шлюпа и слышать, как они трещали.

В исходе второго часа рассмотрели под ветром льдяной остров, выше которого пройти не надеялись, и потому спустились под ветр. В 3 часа, проходя мимо сего острова, встретили отделившиеся от оного куски плавающего льда; весьма счастливо прошли между ими, не задев ни за один. Мы сначала обманулись, почитая сии куски льда пеною, происходящею от волн. В 11 часов утра ветр перешел опять к NO, мы поворотили вновь к NW, чтоб как можно менее податься к югу, опасаясь встретить более льда. При повороте видели на SSW в трех милях, и на NO 60°, в трех же милях, два огромных льдяных острова; вскоре, по прочищении пасмурности, открылся третий на NO в четырех милях.

К вечеру ветр начал стихать. В 7 часов пополудни спустились и обходили льдяной остров.

11 марта. В полночь было совершенное безветрие, дождь и снег. Прежнее волнение производило чрезвычайно вредную качку и несло нас по своему направлению. Сие положение не менее прочих опасно, ибо равно невозможно управлять судном.

Поутру переменили изорванный грот-марсель новым и по причине чрезмерной качки и мрачности поставили только марсели рифленые. Беспрерывный мокрый снег затруднял все матрозские работы.

С полудня задул ветр от WNW; я опять взял курс к NNO, чтоб скорее выйти из льдов; но чрезмерная зыбь, оставшаяся после бури, препятствовала нам воспользоваться сим ветром; к вечеру опять задул крепкий от севера и принудил нас итти к востоку. Мы тогда имели только грот-марсель зарифленный всеми рифами и фок рифленый; морозу было два с половиной градуса.

12 марта. В 2 часа ночи увидели под ветром льдяной остров; с теми парусами, которые мы имели, я не надеялся пройти на ветре оного, и потому обошел под ветром. В 7 часов утра прошли еще одну льдину. В продолжение всей ночи и до полудня выпадал небольшой снег, в полдень перестал; тогда небо очистилось, и солнце выглянуло к отраде нашей.

По наблюдению в полдень мы находились в широте 58° 39' 57" южной, долготе 108° 16' 15" восточной; течением в продолжение шести суток нас снесло на юг, шестьдесят две мили.

Около полудня сила ветра несколько уменьшилась, а к вечеру задул ветр от NW; по сей причине, поставя фор-марсель и грот, мы шли на NO.

13 марта. До полуночи Луна светила по временам, выходя из-за облаков, а с первого часа ночи благодетельное для нас южное сияние хотя временно, но весьма хорошо освещало.

Сегодня мы также прошли мимо нескольких льдяных островов, один был вышиною в 250 футов; на краю его стоял льдяной столб наподобие обелиска. В 8 часов в широте 57° 33' прошли льдину; она имела вид сопки и была последняя, которую МЫ встретили на пути к Порт-Жаксону.

14 марта. По крепости ветра на ночь убавили парусов, шлюп остался под одними зарифленными марселями, ходу имел семь с половиной узлов. Ночь была темная, временно мрачность, шел небольшой снег, и мы впереди ничего не видали. По сей причине я держал грот-марсель на стеньге, чтоб иметь не более четырех узлов хода. С утра прибавили парусов и шли весь день по восемь с половиной миль в час на NO 77°.

С вечера по темноте, происходящей от пасмурности, облачной и дождливой погоды, мы привели в бейдевинд и остались только под грот-марселем, фок-стакселем и апселем. Ветр дул крепкий, чрезвычайно большая зыбь произвела великую качку. В 11 часов небо прояснилось и луна осветила горизонт, тогда снялись с дрейфа. Ртуть в термометре стояла на 2,5° выше точки замерзания.

15 марта. С рассветом отдали у грот-марселя один риф и поставили фор-марсель и крюйсель зарифленные. День был ясный, лучший, какового можно ожидать в Южном океане.

В полдень находились в широте 56° 41' 40" южной, долготе 124° 10' 7" восточной. Склонение компаса оказалось 21° 5' западное. Течением нас увлекло в последние трое суток на SO 62°, семьдесят семь миль. Сие произошло от большого волнения и неверного определения склонения компаса, ибо склонение компаса невозможно определить с точностию, когда он от великого волнения сильно качается. Высоту солнца также нет возможности взять надлежащим образом, потому что когда шлюп подымается и опускается на волнений, самый горизонт переменяется.

С полудня, дабы войти в меньшие широты, я взял курс на NO 40°, но сим румбом мы шли только до 9 часов вечера, тогда сделался ветр противный, от NO.

В продолжение дня встретили голубых бурных птиц, пеструшек, одного белого альбатроса, а около вечера видели курицу Эгмонтской гавани.

16 марта. Ночь темная, пасмурность и дождь. По термометру теплоты было 3°. В 3 часа утра ветр задул от NW, почему мы поворотили на NOtO. Ветр крепчал и к 8 часам утра выбил нас из парусов, так что с нуждою могли нести один рифленый грот; в 3 часа пополудни и сей парус убрали и остались под одним бизань-стакселем. Во время сей бури, в 10 часов вечера, ветр отходил к W и смягчался; мы поставили тогда штормовые стакселя и фок, пошли к NO. Вскоре пасмурность начала прочищаться и луна осветила горизонт.

17 марта. К утру ветр сделался тише; мы поставили все паруса; по причине крепких ветров давно не имели к сему возможности, и паруса, быв мокры от продолжавшихся девятидневных штормов, требовали просушки; вывесили для просушки сырое служительское платье.

В полдень по наблюдению находились в широте 55° 3' 37" южной, долготе 129° 7' 51" восточной. Склонение компаса было 8° 45' западное

18 марта. В продолжение всего дня мы имели благополучный западный ветр; к ночи на короткое время сделался несколько противный; в час опять отошел к западу, и мы переменными румбами продолжали плавание к N0.

В полдень находились в широте 54° 28' 54" южной, долготе 131° 9' 52" восточной. Течением увлечены были к востоку на семнадцать миль; прошли мимо травы, плавающей на поверхности моря.

С полудня ветр задул от NO с пасмурностию и туманом. Желая скорее достигнуть меньшей широты, я поворотил к NW.

19 марта. С полуночи ветр неожиданно перешел через О к SO и до утра дул жестокий; шлюпу было весьма трудно итти против зыби. Выбило мартингал {Мартингик. - Ред.}. С утра от 7 часов ветр сделался SW и обратился в шторм. Мы имели ходу по десяти узлов; часто встречали морскую траву.

В полдень находились в широте 53° 1' 58" южной, долготе 133° 9' 42 восточной.

До 6 часов пополудни свирепствовал шторм, гнал перед собою отделявшиеся с вершин волн брызги, которые наполняли воздух; солнечные лучи, проницая сквозь облака и преломляясь в сих брызгах, представляли взору нашему на поверхности моря множество малых радуг. Волнение было велико, шлюп имел боковую и килевую качку. Из птиц провожали нас голубые и средние черные бурные птицы, пеструшки, дымчатые и белые альбатросы; к полуночи ветр несколько смягчился и перешел к W.

20 марта. Мы продолжали курс NO 50° при лунном свете, который показывался сквозь облака. В 8 часов утра ветр задул от ONO с дождем, я поворотил к NW. Зыбь от SW все еще продолжалась и производила большую боковую качку; с полудня ветр перешел опять к NW и SW и, так сказать, едва двигал шлюп наш к NO; мы видели несколько морской травы и девять пингвинов.

21 марта. С полуночи ветр при дожде усилился от юга так, что мы могли продолжать путь на NO 56°, по семи и восьми миль в час. В 6 часов ветр был весьма крепкий с сильными порывами; развело большое волнение, качка сделалась ужасная. Мы несли грот-марсель и фок зарифленные.

Всем известно, что в продолжение долговременного плавания на судах от сильных ветров, качки и прочего люди, лазя по снастям на верх, оттуда иногда падают и ушибаются, а иногда и вовсе погибают в море. В продолжение всего путешествия с нами случилось токмо одно следующее подобное несчастие.

21-го в 10 часов утра от большого волнения шлюп непомерно лег на бок, и его так сильно толкнуло, что священник, беседуя в кают-компании, не удержался на ногах. Штурман Парядин, желая ему помочь, по неловкости своей, вместе с ним свалился и ударился головой о продольную переборку в кают-компании, прошиб переборку и проломил себе голову. Священник был счастливее, ибо упал на штурмана и, вставая, удивился, что видит его лежащего на полу. Лекарь Берг подал скорую помощь, однако ж штурман Парядин не прежде прибытия нашего в Порт-Жаксон совершенно выздоровел.

22 марта. В полдень 22-го мы находились в широте 49° 44' 37" южной, долготе 142° 29' 39" восточной.

Ветр дул тот же WSW свежий, погода с утра была пасмурная, временно шел дождь. Мы не могли видеть далее шести миль. С полудня я взял курс NO, дабы приблизиться к широте острова Компанейского, который в 49° 30' южной широты; пройдя к NO девять миль, я лег на NO 85°. Сим румбом шел по карте Аросмита чрез упомянутый остров и, держась одним курсом до 5 часов вечера еще семнадцать миль, не заметил берега. Я полагал также встретить шлюп "Мирный", которому надлежало итти сим же местом, но острова не видел, а шлюпа не встретил. Ежели широта острова Компанейского неверно определена, то в настоящую погоду легко можно пройти мимо, и потому с 5 часов вечера к ночи, я взял курс к южной оконечности Вандименовой земли {Тасмании.- Ред.}, на NO 18°. Остров Компанейский предоставляю сыскать тому, кто счастливее меня в подобных поисках. При сем повороте найдено склонение компаса 6° 53' восточное. Тогда же видели двух куриц Эгмондской гавани.

Встречая беспрерывно морскую траву, нырков, несколько пингвинов и куриц Эгмондской гавани, мы имели доказательство близости Вандименовой земли, и вероятно были недалеко от нескольких небольших островов, которых однако же не видали.

К вечеру в 11 часов, по причине нахождения сильных порывов от NWtW, закрепили у марселей все рифы.

23 марта. С полуночи ветр отошел к западу, дул сильно, с пасмурностию и дождем; я взял курс на N 1/2 О. Мы шли по девяти с половиною и десяти миль в час.

В полдень находились в широте 47° 18' 26" южной, долготе 144° 45' 53" восточной.

24 марта. При крепком ветре от WtS с порывами, дождем и большим волнением мы продолжали курс на NtO. В 1 час ночи, в широте 45° 40' южной, увидели блистание молнии, чего во время бытности в больших южных широтах не видали. В 4 часа утра набежал шквал, сопровождаемый дождем и снегом.

В полдень находились в широте 47° 18' 26" южной, долготе 144° 45' 53" восточной.

В начале третьего часа пополудни посланный для усмотрения берега на салинг закричал: "виден берег"! "виден берег",- повторял вахтенный лейтенант; "виден берег", - все повторяли, и на лице каждого изображалось удовольствие. Тогда взяли курс параллельно южному берегу земли Вандимен, вскоре прошли на траверсе высокий камень, находящийся на западной стороне мыса Педра Бланка.

Ветр дул крепкий от SW с порывами, облака неслись во множестве, временно шел дождь, большое разводило волнение, шлюп бросало всячески. Ртуть в термометре показывала 7,5° теплоты; мы шли по десяти миль в час. В 7 часов убрали грот и фок и легли на NO 50°.

25 марта. Ночь была весьма темная, временно шел дождь, пенящееся море наполнено было светящимися искрами. С полуночи взяли курс NO 18° и закрепили грот-марсель. В 7 часов утра ветр переменился, задул от запада; мы поставили грот-марсель и крюйсель рифленые, посадили фок и грот.

В полдень находились в широте 42° 4' 40" южной, долготе 149° 24' 25" восточной. Все чувствовали большую перемену; небо очистилось от облаков; ветр дул тихий с Вандименовой земли; теплоты было 13°, барометр поднялся до 30 дюймов, чего в большой южной широте никогда не случалось. Мы просушили все паруса, которые были очень сыры и давно уже требовали просушки. Я приказал опять отворить все люки и заняться приведением шлюпа в лучший порядок.

В 5 часов пополудни, в широте 41° 41' южной, долготе 149° 37' 25" восточной, найдено склонение компаса 11° 22' восточное.

26 марта. Прошедший день и всю ночь имели благополучный ветр. В полдень 26-го были в широте 39° 2' 19" южной, долготе 149° 46' 50" восточной.

27 марта. В 7 часов утра увидели к западу берег Новой Голландии; находились тогда в широте 37° 17' южной; склонение компаса было 8° 34' восточное. Настало маловетрие.

В следующий день служители занимались мытьем и чищением, чтобы встретить праздник пасхи. Приятная погода оживила всех, на лице каждого изображалась радость. После столь долговременной мокроты от снега, дождей, изморозья, тумана и прочего всего с особенным удовольствием просушивали свои вещи.

В первый день праздника пасхи все оделись в летнее чистое праздничное платье, по обыкновению соотечественников наших отслушали заутреню и все молитвы. Служители разгавливались куличами. С утра тихий ветр от юга дал шлюпу покойное положение. Мы шли в виду высоких гор Нового Южного Валлиса и уже мечтали назавтра быть в Порт-Жаксоне, иметь разные удовольствия, но ветр стих, и потом задул от севера противный.

29 марта. Мы лавировали в виду берега; все наслаждались прекрасною погодою, шутили, играли и забавлялись, выносили наверх платье, книги, карты и прочее; приуготовляли секстаны, вытирали стекла в зрительных трубах, дабы яснее видеть приметное на берегу; одним словом, все находились в приятной деятельности, а, напротив того, только три дня тому назад никто не выходил на верх без должности; тогда термометр в самый полдень показывал не более восьми градусов теплоты. Все каюты внутри шлюпа от прежнего холода отпотели, их беспрерывно вытирали, и сие продолжалось, доколе корпус шлюпа не приобрел теплоты, равной теплоте с окружающим воздухом.

В полдень мы были в широте 35° 57' 42" южной, долготе 150° 57' 51" восточной; тогда возвышенность на берегу Новой Голландии {Австралии.- Ред.}, называемая (Pigeon House) была от нас на SW 87° 30', а самый крайний берег, мыс Отвесный (Perpendicular), на NW 6° 46'; сим определяется положение упомянутой возвышенности Pigeon House на 4' южнее, а мыс Отвесный на 4' 30" западнее, нежели по атласу Флиндерса {Определения Беллинсгаузена верны.- Ред.}. В сие время крайний в виду нашем берег находился от нас в двадцати милях. В 2 часа, подошед к берегу южнее залива Георгия (George Sound), на расстоянии шести миль, поворотили. На низменном, против нас находящемся берегу, желтел песок; далее виден был повсюду лес, а неподалеку от моря белый домик.

К 9 часам вечера, после непродолжительного штиля, ветр переменился, задул тихий благополучный, и мы взяли курс на NtO. В половине восьмого часа прошли мимо залива Ботанического, так названного капитаном Куком в первое его путешествие. При самом входе в Порт-Жаксон выехал на лодке лоцман, которого мы приняли для ввода шлюпа на якорное место. На первый наш вопрос о прибытии шлюпа "Мирного", отвечал, что еще не приходил, а были два русских шлюпа - "Открытие" и "Благонамеренный", которыми начальствовал капитан Васильев, и что уже недели с три тому назад отправились в Камчатку. Я полагал, что как шлюпу "Мирному" путь предстоял большею частию вне льдов и с меньшими опасностями, нежели наш, то и надлежало бы ему прибыть прежде нас, и, не нашед его, заключил, что вероятно лейтенант Лазарев в ночное время при бурных погодах приводил шлюп чаще к ветру для предосторожности, дабы не пройти какой-либо еще неизвестный берег. В 10 часов мы шли между среднею высокостью и буруном, омывающим каменную подводную банку.

Зеленющие берега Порт-Жаксонского залива, обросшие лесом, местами красивые долины и желтеющий песок в малых заливах казались нам превосходными видами после толь продолжительного, облачного, единообразного горизонта, на котором разбросаны были льды, омываемые свирепыми волнами, и где голодные бурные птицы, рассекая воздух, ищут себе пищи. В сей мрачной суровой стране, кажется, будто сердце человеческое охладевает, чувства сближаются с окружающими предметами, человек бывает пасмурен, задумчив, некоторым образом суров и ко всему равнодушен, но, напротив, под чистым небом и благотворным влиянием все оживляющего светила, взирая на разнообразные красоты природы, наслаждается ее дарами и чувствует всю их цену.

На половине пути от входа в залив с моря до города Сиднея встретил нас весьма приязненно капитан порта Пайпер и предложил нам стать на якорь на рейде против самого города. Мы воспользовались сим предложением и в 11 часов утра против города Сиднея, на глубине шесть с половиной сажен, имея грунт ил с серым мелким песком и малыми ракушками, бросили якорь, пробыв 131 день под парусами со времени выхода из Рио-Жанейро. Вновь строящаяся крепость на мысе Бенелонге находилась от нас на SO 14°, в трех кабельтовых. Сие якорное место тем более было нам приятно, что все иностранные суда должны становиться в так называемой Неутральной бухте, где стояли и французского флота капитаны Бодень и Фресине, посланные правительством для произведения разных исследований и, буде можно, обретений. Мы отвязали все паруса и спустили гребные суда.

Капитан порта Пайпер, отправляясь с шлюпа, предложил мне ехать с ним на берег к губернатору генерал-майору Макварию; я с признательностью сие исполнил, когда мы совершенно установились на якорь. За несколько дней до нашего прибытия в Порт-Жаксон, у двух матрозов на ногах оказались синие пятна, несомненные признаки цынготной болезни. Один был из татар пожилых лет, а другой русский, молодой, превосходный марсовой матроз, но, к сожалению, слабых сил.

Штаб-лекарь Берх поил их отваром из сосновых шишек. Почитая сие средство недостаточным, я приказал тереть ноги их лимонным соком и давать им выпить по полурюмке того же сока; сим средством, которое при отправлении нашем советовал мне вице-адмирал Грейг, только что могли удерживать болезнь в одной степени. Мы старались употреблять все средства противу сей злой заразы, но долговременное 130-дневное плавание в холодном, сыром и бурном климате превозмогает все усилия. Я почитаю себя счастливым, что на пути не лишился ни одного человека.

От мокроты и холода свиньи и бараны также заразились цынготною болезнью, и несколько из оных умерло в продолжение нашего плавания; у них посинели и распухли ноги и десны, так что бараны по прибытии в Порт-Жаксон не могли хорошо есть свежую траву от боли и слабости в распухших деснах.

Поставляю обязанностью отдать справедливость всем офицерам, что они споспешествовали благополучному совершению плавания нашего деятельностию и точностию в исполнении своих должностей, без чего не могли бы мы достигнуть толь успешного окончания трудной и долговременной нашей кампании. Я особенно признателен капитан-лейтенанту Завадовскому, который, занимая капитан-лейтенантскую должность по шлюпу, разделял свою опытность и службу со мною. Без помощи его я должен бы переносить всю тягость сего многотрудного похода, или иногда принужден бы, для облегчения моего, делать сигналы лейтенанту Лазареву итти форзелем {Форзель, или форзейль - корабль, высылавшийся впереди эскадры. - Ред.}, чего я в продолжение всего путешествия избегал, для того, что шлюп его ходил дурно, не мог бы много нести парусов, и мы бы медленно шли вперед; когда же шлюп "Мирный" шел в кильватере в надлежащем расстоянии, тогда действовал по моим сигналам с желаемым успехом.

Мы нашли в Порт-Жаксоне 40-пушечный английский транспорт "Коромандель", под начальством штурмана королевской службы Доуни; он привез ссылочных из Англии. На возвратном пути в Европу назначено ему зайти в Новую Зеландию за лесом в залив Островов (Bay of Islands); другой такой же транспорт "Дромедери", не задолго пред нами отправился туда же.

Они имели повеление взять в Новой Зеландии леса, годные на стеньги 74-пушечных военных кораблей. Тендер "Мермейд", под начальством лейтенанта Кинга, который описывал северную часть Новой Голландии, в скором времени отправляется для окончания описи; кроме сих судов мы нашли двенадцать купеческих судов, большею частию из Индии и Кантона, откуда лавки в Порт-Жаксоне наполнились произведениями Китая и Индии.

Около полудня на европейской неопрятной лодке с северного