Главная » Книги

Чехов Антон Павлович - Переписка А. П. Чехова и О. Л. Книппер, Страница 15

Чехов Антон Павлович - Переписка А. П. Чехова и О. Л. Книппер



мы с извещением, когда выезжаешь в Питер, и другой телеграммы с петербургским адресом.
   До свидания, супружница. Целую тебя в спину.

Твой А.

   Отыщи письмо, которое я отправил в Пименовский пер.
  

781. О. Л. Книппер - А. П. Чехову

  

30-ое марта утро [1903 г. Москва]

   Дорогой мой, я пишу тебе каждый день и не понимаю, каким образом ты третий день не имеешь писем. Редко пропускаю день. Ведь Маша привезла тебе письмо от меня?
   У нас совсем май. Тепло и солнечно. Вчера я, дусик милый, ездила верхом на Воробьевы горы от Дорогомиловской заставы, так что недалеко совсем. Я имела глупость сказать об этом накануне в театре, и все взбунтовались, брали с меня слово, что я этого не сделаю. Влад. Ив. еще рано утром вчера прислал письмо, чтоб я не ездила. Но... я все-таки поехала и была счастлива, как глупый ребенок. Если бы у меня был твой огромный талант и если бы не надо было сейчас спешить к Чемоданову, я бы тебе нарисовала такую дивную картину самой праздничной Москвы и вида с Воробьевых гор, что ты бы в восторг пришел. Все улицы чистые, праздничные, всюду флаги, народ веселый, солнце, колокольный звон, приезд царя, масса детей с вербами, с воздушн. шарами, все пестро, весело. Я ехала на извозчике к заставе и все время улыбалась от какого-то счастья, что я живу и могу все это чувствовать, всю красоту. А когда переезжала мост и увидела широкую теперь Москву-реку, даль, простор, зеленеющий берег, я даже смеялась и люди смотрели на меня. И ты как-то везде был, и я думала о тебе, когда любовалась и когда мне было так хорошо.
   Удовольствие верховой езды было немного испорчено тем, что лошадь Кемпе застоялась и очень шалила и меня на ней не пустили, а привели манежную лошадь, кот. я терпеть не могу. Нужно знать все аллюры. Но я все-таки с ней справлялась хорошо, даже через канавки прыгала. Ехали мы больше шагом и рысцой, иногда манежным галопом. За Москвой очень воняло. Снегу нигде, у прудочков зеленеют деревья. Ехать было даже жарко. Вид на Москву был удивительный. Лес уже какой-то легкий, кружевной, река так мягко, красиво изгибается, купола блестят, колокола звонят, все ликовало, всюду свет и радость. Если бы бывали минуты, когда всем людям одинаково хорошо и светло на душе!! Ты думаешь сейчас про меня, что я сентиментальная немка, правда?
   Как мы прощались с публикой, напишу завтра. Ездили в "Прагу" ужинать. Вчера обедали у Лужских. Было славно, радушно. Сегодня обедаю у мамы. Ужасно жалею, что не видела Ивана Павл. Завтра начинаю собираться в Петербург. Думаю ехать в четверг или пятницу. Телеграфирую.
   Будь здоров, не кашляй, не пиши мне сухих писем.
   Целую тебя крепко и прижимаю к груди своей и затылочек целую.

Твоя собака

  

782**. О. Л. Книппер - А. П. Чехову

  

31-ое марта вечер [1903 г. Москва]

   Как поживаешь, дусик мой родной? Посиживаешь в садике? Журавли с тобой? Не грустишь? Не киснешь? Народ ходит к тебе? Обо мне вспоминаешь? Я драная стала. Седею ужасно. По утрам уже не сплю, а ворочаюсь с боку на бок, и руки засыпают ежеминутно. Вчера и сегодня подолгу сидела у Чемоданова. В четверг должна идти последний раз и потому спросила его, сколько должна ему. Он засуетился, законфузился, даже жалко его стало. Говорит, что товарищеские отношения с Ант. Павл. не позволяют ему брать, etc. Я, конечно, возражала - ну на том и покончили. Вчера я там видела художника Сурикова, кот. знаю по виду. Он мне уступал свою очередь, но я отклонила, очень уж долго ждали, а он еще дольше. Чемоданов нас рассудил, сказал, что займется с ним не долее 10 мин. После зубного была целый день у мамы, в самом тесном родств. кружке. После обеда все поехали провожать Карла Иван., а я осталась одна, села за рояль, начала петь. Вылезла Зина с Аннушкой и трогательно глядели на меня, вспоминали прежнее время, как я каждый день, бывало, пела. Я даже прослезилась. Потом пришла Надежда Ив., болтали с ней по-хорошему. Приехали наши, я опять пела, одна, и дуэты с мамой из "Пиковой дамы" пели.
   Володя был, похудел сильно, работает вовсю и везде удачно. Но, по-видимому, бедняга, много страдает и терпит от тещи, и молчит ради Эли. Эля, как побывает у Книпперов, так все плачет дома, почему ее мама не такая, как Володина мама. А моя мать, ух, какой молодец.
   Да, я хотела написать тебе о последнем спектакле: играли в основном составе, играли хорошо1. После 3-го акта поднялись уже настойчивые аплодисменты. После 4-го вся труппа собралась позади, в декорации 3-го акта, и подъехали, как на карусели, при открытом занавесе. Эффектно вышло. Занавес долго не закрывался. Выкатили огромный мольберт и раздавали букеты всем дамам. Мне поднесли корзину от Соловьевой. Публика поднимала занавес, орала, галдела, мы бросали цветы и при открытом занавесе отъехали на вертящейся сцене. Вышло оригинально и красиво. Потом еще публика влезла на сцену и качала Конст. Серг. и Влад. Ив. Потом поехали в "Прагу", но не все. Там было славно. Говорили речи, но с юмором. Я с Муратовой выпили брудершафт.
   Завтра именины Марии Петр. Алексеевой, я поеду к ней на шоколад. Из Москвы думаю выехать в пятницу. Цветочки твои стоят, хотя уже сохнут. На улице страшный ветер и пыль летит. Будь здоров, до скорого свиданья, дорогой мой, золото мое. Держу тебя крепко и целую без конца.

Твоя Оля.

   С светлым праздником, дусик!
  

783**. О. Л. Книппер - А. П. Чехову

  

1-ое апреля вечер [1903 г. Москва]

   Так, значит, я в Москве увижу не белого моего мужа, а чернокожего. Мне это нравится, хотя люблю твою нежную кожу, беленькую.
   Почему ты, дорогой мой, дал начальнице адрес Батюшкова, чтоб отыскать меня? Гораздо проще спросить в театре. Откуда Батюшков может знать мой адрес?
   Я решила ехать в пятницу 4-ого; Вишневский купит билет. Едут и Алексеевы. Где буду жить - не знаю. Сегодня уехали Немировичи. Влад. Ив. обещал поискать для меня комнату. Лужские хотят в Европейской, а там, кажется, дорого. Где Алексеевы и Немировичи - хорошо, комнату, пожалуй, можно иметь рубля за три, но обед (домашний) 1 р. 75 к. - ужасно дорого! Жить совсем одной в гостинице - жутковато, да и скучно. Ничего еще не знаю.
   Сегодня утром хотела начать укладываться, но пришлось выводить клопов из моего большого кофра. Вот гадость! Я злилась. Уморила всех. Потом ходила покупать шляпу для "Дяди Вани", башмаки, обедала у мамы (постное на скоромном масле) ужасно вкусно. Вернулась домой, переоделась, и Влад. Ив. свез меня на шинах к Алексеевым. Я купила Марии Петровне два горшка роз. Общество там было неинтересное.
   Конст. Серг. с Стаховичем весь день ездили осматривать старинные барские дома для Тургенева. Многое наметили для твоей пьесы. С восторгом говорили о доме Хомякова1, где сохранился его кабинет, каким был при его жизни. Познакомилась я с дочерью и сыном Лазаря Полякова2. Она - ацтек, ужасно некрасива, бедная.
   Влад. Ив. с Бурджаловым играли в шахматы. Из наших кроме Вишневского никто не был. Была вся родня. Оставляли меня обедать, но вечером обещали быть у меня Маклаковы и бывшая Саша Киселева, потом я позвала маму, Володю с Элей, Николашу, Стаховича, Вишневского, чтоб ухаживать за красивыми женщинами и - о ужас, пришли только Стах., Вишневский, мама и Николаша. Маклакова - поросенок; сама ведь напросилась и не пришла. А я потратилась все-таки, устроила thИ anglais3.
   Стахович был мил, болтал, пел, копируя Тости. Вишневский для 1-го апреля получил открытку: сидит жирный гурман за столом, а если посмотреть на свет - то у него в объятиях жирная женщина с невозможно большой голой грудью. Надпись с намеком на Соловьеву. А она ему что-то подарила другое, часы какие-то и еще что-то.
   Сегодня идет теплый дождь.
   Декорации для "Дяди Вани" написаны новые, т.е. 1-й акт, и очень красивый - все говорят4; 2-й тоже новый. Спасибо за "Мир искусства". Только рецензия не интересная5.
   Покойной ночи, родной, до скорого свиданья. Целую твои загорелые щеки, все твои морщинки.

Твоя Оля

  

784*. О. Л. Книппер - А. П. Чехову

  

2-ое апреля вечер [1903 г. Москва]

   Я сегодня колесила целый день, дорогой мой, и устала здорово. Утром возилась дома, чистила сундук, прибирала. Пела с упоением. Была в голосе. Потом поехала на Новинский бульвар отыскивать столяра, которому заказали буфет.
   Насилу нашла переулок, это рядом с Проточным; меня окружили типы из "На дне", и никто не мог мне указать, где живет столяр. Подходит ко мне средних лет дама и с приятной улыбкой спрашивает, не ее ли я ищу. Я только потом догадалась, - не содержательница ли это "заведения" - и рассмеялась. Жаль, что не познакомилась с ней ближе. Отыскала наконец столяра, в темноте, грязный подвальный коридор, вонь, грязь, куча детей; буфет, оказывается, еще не начат. Я рассердилась только для видимости, т.к. жаль мне его ужасно. Говорит, что мастера ушли, сам растерянный. Так я и ушла. Скажи это Маше. Обещает сделать к 15-му мая, или, говорит, деньги возвратит, но сказал это робко. Не знаю - что делать. Потом поехала к Леониду Андрееву, но, оказывается, вчера уехали в Крым. Поехала в Грузины к старухе Галяшкиной, не была весь год; ее не было, посидела с дочерью. Потом ездила к Якунчиковой за выкройкой для пальто - уехала за границу. Навестила Марию Григорьевну. Она худа, темна, лежала у Штрауха, рассказывает, что все так ее любили, что все сидели у нее. Жены докторов приходили смотреть на нее, что это, мол, за женщина, около которой их мужья сидят до ночи. По ее словам, ей дали самую лучшую палату во всей лечебнице. Много она фантазирует. Детки славные. Рада за Сашу, что он отдохнет от тяжелой зимы.
   Маша говеет. У нас не готовят. Я сегодня только закусывала тем, что осталось от вчера. Вечер сейчас была у старух, где живет Надежда Ив., потом у мамы.
   Билет уже куплен на пятницу. Значит, едем. Что-то там будет!
   Дусик милый, узнай, умоляю, принимают ли в Яузларе, или где в санатории, больных с туберкулезом спинного хребта, и можно ли устроиться на несколько месяцев рублей на 40, 50. И хорошо ли на летние месяцы. Спроси все у Альтшуллера и ответь мне немедленно.
   Ах, Христос воскресе, родной мой! Только что подумала, что письмо это придет в первый день. Трижды лобызаю тебя в уста и ужасно хочу, чтобы тебе было хорошо и светло на душе. Тебе было очень тяжело зимой. Не думай, что я не чувствую этого, если не пишу. До свиданья, милый мой, грейся на солнышке. Целую тебя крепко.

Твоя собака

  

785*. О. Л. Книппер - А. П. Чехову

  
   Телеграмма

[5 апреля 1903 г. Петербург]

   Христос воскресе милый адрес Мойка 61 целую. Оля
  

786*. О. Л. Книппер - А. П. Чехову

  

5-ое апреля ночь [1903 г. Петербург]

   Вот я и в Питере, дорогой мой! Устала и потому напишу только приблизительно.
   Вчера все укладывалась, возилась, была еще Мария Григорьевна. На вокзал провожал меня Володя. Мама уехала. Поехала на скором bis, во 2-м классе. Ехали и Станиславские, я сидела у них в купе до Клина. Я была весела и бодра. Ночью было страшно душно, но дамы (из них две жидовки) не позволяли открыть дверь, и все выходила в коридор дышать. В Любани пила кофе. Было чудесное солнечное утро. В Петербурге серовато, свежевато. Я поехала к Мухину. Влад. Ив. телеграфировал, что везде неприятно, а у Мухина ждут. Я поехала только с Мойки, а с Кирпичного ни-ни, бегу как от чумы1.
   Здесь же Самарова, Раевская, Григорьева, Бутова, приедут Лужские. И представь, перешли и Вишневский, и Алексеевы, что-то повздорили со своей немкой. У меня славный покойный номер, окнами на Мойку, бельэтаж. Сегодня уже была Варвара Конст. с Манефой и все хохотала. Билеты я ей устрою. Обедать хотим вместе с Алексеевыми и Вишневским, здесь же, дома, за рубль. Ходила за покупочками, принесла себе куличек, пасочку, яйца из дому привезла. Заходила к Немировичам; Котик лежит в красном капоте, Влад. Ив. затихший, скучный, все с шахматами сидит. Я его вытащила, прошлись, потом по набережной прокатились.
   В 12 час. я с Конст. Серг. ездили к Исакию смотреть крестный ход. Народу масса, но звона и торжества никакого, колокола плохие. То ли дело в Москве. Проехались по Невскому. Всюду иллюминация, гуляние, оживление. Дома съела кусочек кулича и пасхи и вот пишу тебе и ложусь спать. Дорогой мой, скоро уже увидимся, ты это чувствуешь? Что это будет!!! Нежный мой, чудный мой!
   Целую тебя тысячу раз, обнимаю и засыпаю мысленно в твоих объятиях. Последний спектакль 23-го. Выеду 24-ого.

Твоя Оля

  

787. О. Л. Книппер - А. П. Чехову

  

6-ое апреля вечер [1903 г. Петербург]

   Вот и прошел первый день, милый мой Антончик, и ближе стал час нашего свидания.
   Ты думаешь о нем? Ты будешь волноваться? Очень? Я знаю - ты все будешь ухмыляться и вдруг делаешься серьезным. Я так знаю твое лицо. Сегодня я была у Михаила Павловича, он что-то говорил, а я вдруг поймала в очертаниях его губ что-то твое, такое близкое, заволновалась, начала думать о тебе и перестала слушать.
   Ольги Германовны и Жени не было дома, я их видела только когда уходила, на лестнице. Миша, по-моему, очень похудел. Он в каком-то предпринимательском экстазе. Все говорит об издании журнала, хотел бы и тебя притянуть; говорит о выгоде, об устройстве книжного магазина на хороших началах, не на жульнических. Говорит с азартом. Очень хочет повидать тебя. Я его зову в Москву, когда ты приедешь.
   Я сегодня дома сижу, только у Чеховых была. Весь день ходили из номера в номер, поздравляли с праздником. Вишневский все нервничает, все ссорится с Марией Петровной. Конст. Серг. ездил с визитами, Влад. Ив. тоже. Вечером пили чай у нас, у Алексеевых; были Котляревские, Котик в бледно-голубом капоте с кружевами, с голой шеей - как раз для тебя, Бутова, Муратова, Григорьева.
   Сегодня была у меня моя Лидия Андреевна (акушерка)1, ужасно волновалась от радости, что увидела меня здоровой. Конечно, вспоминали болезнь, ужасный переезд в Ялту. Она очень удивляется, что не осталось следа моей ужасной болезни. Сидела долго, говорила.
   А какой здесь чудесный воздух! Нева широкая, пароходики бегают, свистят, пахнет свежестью. Мостовые мягкие, извозчики на шинах - просто прелесть как хорошо.
   Завтра репетируем в театре. Пробуем акустику. Я уже волнуюсь. Еще завтра предстоит возня с билетами, кот. не взяли по записи. Как это скучно.
   Ну, дорогой мой, покойной ночи. Будь здоров. Скоро уже будем смотреть друг на друга. Целую тебя, милый мой.
   У меня сейчас холодно, не топили.

Твоя Оля

  

788. А. П. Чехов - О. Л. Книппер

  
   Телеграмма

[8 апреля 1903 г. Ялта]

   Сегодня наконец получил телеграмму. Все благополучно. Шлю письмо, пиши подробно, когда увидимся. Телеграфируй. Черномордик
  

789. А. П. Чехов - О. Л. Книппер

  

8 апрель [1903 г. Ялта]

   Бесподобная моя дуся, родная моя, Христос воскрес! Сегодня получил телеграмму твою с адресом и целый день собирался написать тебе, но гости не дали ни одной свободной минутки и не дают, хотя уже вечер...
   Целую тебя, моя радость. Сейчас это письмо Миролюбов опустит в почтовый ящик.
   Пиши мне побольше и почаще; напиши, когда будешь в Москве, чтобы я вовремя мог заказать себе место на желез. дороге и вовремя приехать.
   Обнимаю тебя и целую тысячу раз.

Твой Черномордик

  

790. О. Л. Книппер - А. П. Чехову

  

9-ое апреля утро [1903 г. Петербург]

   Родной мой, не сердись, что не писала один день. Очень волновалась, была сильно утомлена, и голова болела жестоко вчера.
   Два первые спектакля прошли. "На дне" - принимали неважно очень1. Пьеса не нравится большинству. Первые два акта и мы все играли почему-то вразброд. В 3-м акте Андреева так заорала, что в публике пошли истерика за истерикой, кричали: занавес! Волнение страшное. Вся зала поднялась. Было ужасно глупо. Я, сидя спиной на сцене, хохотала. Ни на минуту меня не заразили эти кликуши.
   Хотя Вишневский и находит, что эти истерики спасли и пьесу и Андрееву, - я этого не нахожу, да и вряд ли кто найдет. Это было отвратительно. Ну, аплодисменты, конечно, усилились. 4-й акт играли лучше всего.
   Ощущение от спектакля осталось неприятное. Все-таки какая различная публика в Москве и в Петербурге. Здесь, по-моему, более тонкая, и потому "На дне" не имело такого успеха. Зато вчера мы все отдохнули на "Дяде Ване". Во-первых, вчера днем первый раз увидели декорацию 1-го акта. Подобной красоты я еще не видывала. Ты понимаешь - я оторваться не могла! Подумай - нет боковых кулис, а просто идет сад, деревья, даль. Это удивительно. Легкость необычайная. Все деревья живые, золотистые, стволы как сделаны! Ты в восторг придешь. Решили для тебя ставить, как приедешь, чтоб ты мог полюбоваться. Я ахнула, как увидела. Молодчина Симов! Шлем ему телеграмму.
   Играли вчера отлично. Публика совсем иначе отнеслась, чем к "На дне". Приятно было играть. Мы все отдохнули. Мария Петровна молодцом себя чувствует.
   Чюмина приветствует своих любимцев: "На дне" - Алексееву венок, мне - большое яйцо из живых красных гвоздик с розами, ландышами; и нарциссами сделана буква К. Вчера Вишневскому венок и Лилиной такое же яйцо, но розовое. Яйца ужасно милы и оригинальны.
   Театр так себе2. Зрительный зал очень хорош, мебель великолепная, только отвратительны кондитерские украшения на потолке. Уборные гадкие, сырость какая-то; вообще грязно. Много курьезов в разговорах между нашими рабочими и здешними.
   На второй день был у меня мой доктор Якобсон, пришел во время нашего обеда, был мил. Уверяют, что вся моя болезнь оттого, что он со мной не поехал в Ялту. И он и Штраух ужасаются, что мне Альтшуллер велел делать горячие спринцевания. Штрауха он хвалит. Говорит, что его грызли за меня в Петербурге. Так он очень приятный, но... не настоящий доктор, мне так кажется. Чинуша.
   Сегодня уже началось. Должна ехать на завтрак к графине Тизенгаузен, потом на jour fixe к Чюминой. К последней идем компанией, а к первой мне тяжело идти. Исполняю долг вежливости, т.к. она была очень мила ко мне во время болезни. Может, она и хорошая, но тип для меня неприятный, кокотистый. Понаблюдаю петерб. барынь.
   Послала сейчас Харкеевич билеты на 1-ый абонемент.
   Вчера получила твою телеграмму. Не понимаю, почему ты прекратил так рано свою переписку со мной, ведь Маша тебе говорила, что я раньше 4-го не уеду в Питер. И отчего ты не писал прямо в театр? Почти все туда адресуют. Просто поленился писать, сознайся, надоело? Ну, милый, еще немножко, и увидимся. Я выезжаю отсюда 24-го и 25-го буду в Москве. Не говори потом, что я не писала. Я уже это не первый раз пишу. Целую и обнимаю тебя крепко. Телеграмму послала 5-го.

Твоя Оля

  

791. А. П. Чехов - О. Л. Книппер

  

9 апрель [1903 г. Ялта]

   Дуся моя превосходная, никак не соберусь написать тебе подлиннее. Гости без конца, а когда нет гостей, то выбегаешь в сад посидеть и вздохнуть. Я с нетерпением ожидаю твоих писем и телеграмм, с нетерпением ожидаю и жажду того времени, когда наконец увижу свою актрисулю. Когда ты будешь в Москве? В какой день? Напиши или телеграфируй точно.
   Пьесу буду писать в Москве, здесь писать невозможно. Даже корректуру не дают читать1.
   Весна настоящая, все уже отцвело. Бунин уехал в Одессу, Федоров - тоже. Горький здесь. Куприн уехал, стосковался по жене. И зачем это люди женятся!!
   От тебя из Петербурга не было еще ни одного письма. Вчера послал тебе телеграмму, жду твоего ответа, хотя отвечать там не на что.
   Простыни твои привезу, дуся, будь покойна.
   Обнимаю тебя, родная, сжимаю, поднимаю, целую. Будь здорова, не утомляйся.

Твой А.

   Скажи Алексеевым и Раевской, что я не ответил на их поздравительные телеграммы по той причине, что не знаю их адреса2.
  

792. О. Л. Книппер - А. П. Чехову

  
   Телеграмма

[10 апреля 1903 г. Петербург]

   "Дно" принято посредственно. "Ваня" отлично. Декорация удивительная. Выезжаю 24. Черномордик
  

793. О. Л. Книппер - А. П. Чехову

  

10-ое апреля [1903 г. Петербург]

   Голубчик мой, я пишу тебе карандашом в театре, в уборной. Чернил негде достать. Я весь день лежала (нездорова), кислая, играть не хочется. Пьесу все ругают, и публика и пресса. Зато Чехов нас спасает. Ты, дусик, представить себе не можешь, с какой отрадой все смотрят "Дядю Ваню". Все лезут не на "Дно", а на "Дядю Ваню". Все отдыхают, все говорят о чеховской поэзии, о его лиризме. Я счастлива. "Мещан" не будем играть1. Вместо них - "Дядю Ваню". Во всех газетах говорят о Чехове, о "Дяде Ване". Алексеевы ликуют, ведь ты их излюбленный автор.
   Мы все ноем, как Ирина в "Сестрах": в Москву, в Москву! Мечтаем будущую весну ехать вместе с тобой играть в Киев, Одессу.
   Дуся моя, я тоскую без твоих писем. Это жестоко - я ровно неделю сижу без писем. Неужели ты не мог писать в театр Суворина? Я огорчена и решила, что ты мстишь. Никто даже Христос воскресе не прислал. Сухари вы противные. И думать забыл обо мне. Ни одного письмеца к празднику! Получил ты от меня подарочек? По моим расчетам, ты должен был получить его в первый день.
   Я больше не могу жить одна. Мне противно приходить вечером в номер, одной, не с кем слова сказать. Одна - и без любви и без ласки. А так хочется. А жизнь проходит. Ну, все равно.
   Вчера я завтракала у кокоточной графини; совершенно новая для меня сфера. Завтрак был шикарный, с шампанским, с богемским хрусталем. Муж - старый жуликоватый граф, сенатор; жена - подмазанная, хорошенькая, живущая, по-видимому, своим обаянием. Лакей в аксельбантах. Мне было смешно. Никого не было, кроме д-ра Якобсона. Он, оказывается, совсем больной, у него - почки. Расскажу обо всем, скоро увидимся. Потом заезжала на jour fixe к Чюминой, где были и Алексеевы с Алекс. Леонид. Там было смешно: Гриневский, Галина, дочь Нотовича, Фальковский etc.. Сидела недолго.
   Если бы погода была божественно прекрасна и ты бы приехал сюда денька на два! Как это было бы чудесно! Номер у меня чудесный, большой. Мы бы пофлиртовали с тобой.
   Прости за мои сухие письма, но я все откладываю до свиданья, а пишу только, чтоб ты знал, как я, приблизительно, существую.
   Целую и обнимаю тебя.

Твоя Оля.

   Кланяйся мамаше и Маше и Горькому.
  

794. А. П. Чехов - О. Л. Книппер

  

11 апрель [1903 г. Ялта]

   Здравствуй, собака моя дивная, спасибо тебе большое, большое, сейчас получил от тебя два письма. А вчера были две телеграммы насчет "Д. Вани" от Немировича и Алексеева1. Голова болит, кашляю, гости сидят подолгу, вчера один бородатый просидел 4 ¥ часа около моего стола, но все же чувствую себя сносно и помышляю о нашей встрече. Значит, приеду я в Москву 24-го, чтобы встретить тебя 25-го. Приехавши, пойду в баню. Думаю, что теперь в Москве мне будет удобно. Есть своя комната - это очень важно, нет Ксении, которая по вечерам угнетала меня кабацкой игрой на гармонике. Но вот беда: подниматься по лестнице! А у меня в этом году одышка. Ну, да ничего, как-нибудь взберусь.
   Читал сегодня в "Русск. слове" о первом представлении "На дне", о массе публики, об истерике и проч.2. Заметка показалась мне беспокойной.
   Получил от Маши Смирновой длинное письмо, просит написать ей что-нибудь. Сегодня будет у нас писатель Кожевников. Получил рукопись для прочтения. Одним словом, хоть пулю в лоб.
   Будет ли у вас актриса для роли пожилой дамы в "Вишневом саду"? Если нет, то пьесы не будет, не стану и писать ее. В Ялте ветер, прохладно, дождей нет, в саду остановился рост. А после холода и ветра наступит знойная жара.
   Здесь Маклаков, Шехтель. Давно уже здесь Л. Андреев, но у меня не был. И Пятницкий здесь. Ну, дуся моя родная, пора нам в Швейцарию ехать, собирайся! Целую тебя, Господь с тобой.

Твой А.

  

795. О. Л. Книппер - А. П. Чехову

  

11-ое апреля ночь [1903 г. Петербург]

   Все нет и нет писем от тебя! Это более чем жестоко. Я не знаю - злиться мне или обижаться. Не писал писем, потому что не знал адреса? Да разве я просто частное лицо в Петербурге, которое нельзя найти? Ну, как хочешь. Надоела мне эта канитель с адресами. Глупо ужасно, и мелко.
   Приехали сюда с "Дном" и выезжаем на "Дяде Ване", на кот. спрос огромный. Все идет на "Дядю Ваню". О "На дне" никто и слышать не хочет. Что-то странное, все-таки. Может не нравиться, но зачем же так громить!
   Везде говорят о Чехове, точно новую пьесу привезли1. Принимают великолепно. Галдят, орут. Сегодня подали венок Вишневскому, корзину цветов Лилиной и корзину роз Книппер. У меня в цветах лежала карточка Кореневой. Кажется, это курсистка, если не ошибаюсь2. Трогательно. Я знаю эту фамилию по письмам. Посылаю тебе вырезки из газет.
   А что "Вишневый сад" поделывает? Я из деликатности молчу и не спрашиваю, но жажду знать. Это не любопытство, во всяком случае, а чувство потоньше и поинтереснее.
   Сегодня лето совсем. Тепло. Весь город сияет, все бодрые, веселые. Я бегала пешком с Вишневским, заходили к Лужским, где застали Дарских, много говорили о тебе. Ольга Михайловна3 очень просила тебе кланяться. Она стала кругленькая. Он славный; я рада была его видеть. Во вторник они везут меня в Александринку. Идет "Победа". Играют первачи4. Я ведь никого не знаю. Мне интересно.
   В три часа решили кататься с Марией Петр., но я опоздала и она уже ушла. Я взяла Бутову, доехали до Летнего сада, прошли его, сели на извозчика и дважды проехали по набережной среди самой изящной публики. Мне напомнило это катанье заграничную жизнь. Солнце, тепло, хорошие экипажи, нарядные дамы...
   Обедаем и ужинаем вместе, поддеваем нервничающего Вишневского. Много говорим о нашем милом, любимом Чехове. Мария Петровна тебя очень любит.
   У меня в номере на окнах - розы, на письм. столе - корзина роз, на другом столе - деревцо сирени. Видишь, как славно. Только тебя не хватает. Я все мечтаю, что если погода будет, как сегодня, что ты приедешь прямо сюда и мы хоть два дня проживем здесь шикарно. Что ты на это скажешь? Увидел бы "На дне" и "Дядю Ваню". Ответь телеграммой. Не скупись. "Мещане" не идут. Вместо них идет "Дядя Ваня".
   Целую тебя тысячу раз, крепко и горячо, хочу заснуть у тебя на груди, хочу твоей нежной ласки, твоих глаз лучистых, всего тебя хочу.

Твоя собака

  

796. А. П. Чехов - О. Л. Книппер

  
   Телеграмма

[12 апреля 1903 г. Ялта]

   Черномордик здоров, много ест. Выезжает 22.
  

797. О. Л. Книппер - А. П. Чехову

  

13-ое апреля утро [1903 г. Петербург]

   Села писать и хотела начать так: 12 дней сижу без письма, - благодарю. А тут вдруг принесли телеграмму от тебя. Я и смягчилась, хотя только немножко. Если бы ты мог приехать прямо сюда. Погода летняя, я буду извещать телеграммами, меняется или нет, и тогда приезжай в Питер хоть на два дня. Я мечтаю об этом.
   Сегодня тяжелый день. Сейчас, днем, играем "На дне", а вечером "Дядю Ваню", и вчера играла, и завтра играю.
   Вчера я ходила гулять с Котиком по набережной - ты рад? Потом ездила с Лилиной, Вишневским и Ольгой Павл. на Стрелку. Там чудесно. Солнце мягкое, много воды, воздух прекрасный, тихо, хорошо, травка зеленеет... Опять поедем туда. Потом обедала с Лужскими и Раевской у Донона1. Накушались и нахохотались здорово и пошли играть "Дно". Я спала во время 2-го акта. Играть ужасно не хочется, т.е. "Дядю Ваню" играем с упоением.
   На днях собираемся прокатиться на автомобиле, собираемся съездить в Кронштадт.
   Я хочу побывать в Эрмитаже, в музее Штиглица2, в Зимнем дворце, всюду, одним словом.
   Вчера получила письмо от Льва Жданова. Пишет, что, когда видел меня в Аркадиной, ему пришла идея вывести в пьесе интересную женщину-ростовщицу, и вот он получил из цензуры разрешенной свою пьесу "Святая душа". Просит позволения прислать. Это ужасно! Ты сочувствуешь?
   Ну, пока до завтра, надо еще умываться, пить кофе и идти в театр.
   Целую тебя крепко; значит, 22-го выезжаешь. Если что изменится, телеграфируй.
   Жду с адским нетерпением.

Твоя Оля.

   Обнимаю и прижимаю к груди.
  

798. О. Л. Книппер - А. П. Чехову

  

14-ое апреля ночь [1903 г. Петербург]

   Получила наконец второе твое письмо, но очень несодержательное, ничего не говорящее, дорогой мой. Ну, ничего.
   Я устала. Все утро чинила и штопала, потом ездили на автомобилях: Конст. Серг., Влад. Ив., Вишневский и я. Мария Петровна должна была приехать на извозчике, она боится на моторе; вышло недоразумение, она не приехала, и когда мы вернулись, то, по-видимому, она была обижена, пошли объяснения, было неприятно. Тут же пришла Екатер. Ник. (Вл. Ив. уже ушел) и тоже была, по-видимому, в претензии. В театре надо мной шутили, что я увезла всех мужей. Владимиру Ивановичу, кажется, влетело здорово. Ездили мы на Стрелку, гуляли, сидели, позавтракали в ресторанчике. Ехать очень приятно и смешно. Только все лошади пугаются, и чувствуешь себя виноватыми. День был теплый, серый, солнце - точно сквозь дымчатую кисею, весь ландшафт серый, туманный, много воды.
   В театр я попала ужасно поздно, заболталась дома с Качаловой, еду по Невскому и вижу, что 15 минут до начала. Я страшно испугалась, погоняла извозчика и еще в пролетке расстегивала башмаки, кофточку под верхним платьем и, представь - все-таки успела к 3-му звонку. Но подумай - прозевала выход среди 1-го акта. Николай Григ, думал, что я уже на сцене; я как безумная лечу и вижу, что вся сцена Алешки кончена. Все в голове перепуталось, решаю, что нет спасенья. Для публики, конечно, вышло незаметно, но для меня это был ужас - 1-й раз за 5 лет. Я проплакала весь 2-й акт. Не могу простить этого себе. Александров тоже виноват, но я избаловала его тем, что всегда сама слежу за выходами. Голова болит от этого ужаса.
   Завтра иду смотреть "Победу" в постановке Санина. Иду с Дарскими. 20-го будет Чеховское утро, будем читать отрывки из пьес, Москвин и Грибунин - рассказы1. В пользу Литературного фонда. "Дядя Ваня" идет с успехом, спрос огромный.
   Вчера Андреевская (из Аксенова) прислала мне букет и заходила сама. Она выходит замуж.
   Ну, прости, милый, за гадкое письмо, голова трещит.
   Целую тебя, обнимаю, целую затылочек, прижимаю и шепчу на ушко кое-что.

Твоя Оля

  

799. А. П. Чехов - О. Л. Книппер

  

15 апреля [1903 г. Ялта]

   Дуся моя бесподобная, балбесик мой, ты напрасно сердишься на меня за молчание; во-первых, ты сама писала мне, что выезжаешь из Москвы в начале Страстной недели, во-вторых, я пишу тебе частенько. Да и к чему писать, если скоро, скоро увидимся, если скоро я буду щипать тебя за спину и прочее тому подобное? Билет уже заказан, выезжаю я 22-го, в Москве буду 24-го. Как приеду, так и в баню. Простыни тебе привезу.
   Зачем вы играете в одну дудку с "Новым временем", зачем проваливаете "На дне"?1 Ой, нескладно все это. Поездка ваша в Петербург мне очень не нравится. Писать для вашего театра не очень хочется - главным образом по той причине, что у вас нет старухи. Станут навязывать тебе старушечью роль, между тем для тебя есть другая роль, да и ты уже играла старую даму в "Чайке".
   Ну-с, вчера был небольшой дождь. У нас хорошая весна, только прохладно и скучно.
   В Ялте умер доктор Богданович. Знала ли ты его?
   Ехать в Одессу - в Киев - это мысль хорошая. И я с вами буду ездить на гастроли. В Одессе сборы будут колоссальные, в Киеве же будет приятно пожить и встретить там весну.
   Почему не ставите "Мещан"? Ведь они нравятся в Петербурге.
   Я напишу тебе еще одно письмо, пришлю еще телеграммку, а затем - до скорейшего свидания. Я смугл, как араб. В саду у нас хорошо, я целый день сижу там и загорел адски. Видела Модеста Чайковского? Видела Суворина? Бывает ли Миша в театре? Впрочем, на сии вопросы ответишь мне уже в Москве, моя верная супруга.
   Целую тебя в мордусю, хлопаю по спине.

Твой Черномордик

  

800. О. Л. Книппер - А. П. Чехову

  

15-ое апреля вечер [1903 г. Петербург]

   Тебя утомляют гости, дорогой мой? Неужели нельзя этого избегнуть? Такой ненужной детали в жизни? Впрочем, мы всегда расходимся на этом пункте. Ты все-таки не кисни, гони гостей и думай обо мне.
   Лестницы не бойся. Спешить некуда, будешь отдыхать на поворотах, а Шнап будет утешать тебя. Я буду тебе глупости говорить. Напишу еще одно письмо только, ведь 22-го ты выезжаешь.
   Здесь все теплынь. Я сегодня весь день сидела дома. Поздно встала, в 1 час начали читать у меня "Росмерсхольм" Ибсена. Читал Влад. Ив., слушали K.C., Лужский, Алекс. Леон, и я. Мария Петр, по обыкновению умывалась и одевалась, но сегодня только до 2-х час. Смешная она.
   "Росмерсхольм" меня ужасно захватил. Странный этот Ибсен. Я было его совсем в сторону отложила, решила, что он меня больше не тревожит, и вот опять заволновал1.
   К. С. увлекся тоже, но откровенно говорит, что это не зажигает его как художника. "Юлия Цезаря" почти решили ставить2. Мне это очень нравится. Но работы будет адски много.
   После чтения на минуту заходила графиня Тизенгаузен.
   Вчера в уборной был у меня Меньшиков, поэтесса Галина, кот. собирается послать тебе книжку своих стихов. После обеда я посидела у Самаровой; потом пошли с Марией Петр. в Александр. театр, где нас надули: вместо "Победы" по болезни Мичуриной шел "Ревизор". Мне было обидно очень. Ведь единственный мой свободный вечер. Из "первачей" играл только Варламов - Осипа. Было скучно, и мы на половине ушли. Сидели в одной ложе я с М. П., в другой Котик с Переттой. Потом ужинали у нас все. Приехали все мужья из театра. "На дне" смотрел сегодня вел. кн. Владимир и хлопал, 16-го и 17-го играем "Дядю Ваню". В газетах все ругают наш театр, а мы смеемся.
   Ну, дусик, собирайся в путь. Отчего ты не пишешь, получил ли от меня дорожный письм. прибор? Я с такой любовью посылала его тебе. Неужели не нравится? Хоть бы слово написал, что получил.
   Иду спать, голова болит.
   Целую моего дусика тысячу раз.

Твоя Оля

  

801. А. П. Чехов - О. Л. Книппер

  

17 апреля 1903 [Ялта]

   Итак, жена моя бесподобная, собака рыжая, посылаю тебе последнее письмо - в этом сезоне. 22-го апреля выезжаю из Ялты, 24 буду в Москве. Это решено, билет уже заказан. В Петербург напрасно приглашаешь, ибо и до Москвы доехать не совсем-то легко, а в Питер пришлось бы ехать целыми сутками дольше. Да и что там делать? Рецензию П. Вейнберга получил1; то же самое писал он и о "Чайке", а "Чайка" между тем до сих пор скрипит помаленьку. Старики наши ненавистничают, это нехорошо. А Минский лжив и ломака2.
   Будь здорова, дуся моя. Встречу я тебя в чистом виде, так как в бане непременно побываю. Была сегодня Ильинская, подарила мне кассу3.
   Ну, будь здорова и счастлива, родная моя. А пьеса наклевывается помаленьку, только боюсь, тон мой вообще устарел, кажется3. Целую мою птицу, дергаю за носик, за лапки.

Твой А.

  

802. О. Л. Книппер - А. П. Чехову

  
   Телеграмма

[17 апреля 1903 г. Петербург]

   Выезжай 20 прямо Петербург. Погода летняя. Телеграфируй.
  

803. А. П. Чехов - О. Л. Книппер

  
   Телеграмма

[18 апреля 1903 г. Ялта]

   Приеду Москву 24. Билет взят. Ехать Петербург не хочется. Здоров.
  

804. А. П. Чехов - О. Л. Книппер

  
   Телеграмма

[20 апреля 1903 г. Ялта]

   Чудесный подарок получил. Спасибо, родная.
  

805. А. П. Чехов - О. Л. Книппер

  

13 мая. Спирово [1903 г.]

   Здравствуй, дуся! Видишь, я пишу тебе. Теперь поезд в Твери, опущу это письмо в Бологом. Расставаться с тобой мне было очень грустно.
   В Бологом пообедаю за твое здоровье. Жарко. Хочется спать. Из Питера буду писать тебе или телеграфировать завтра, не позже, если завтра же не выеду. От немца не жду ничего хорошего1.
   Ну, дуся, Христос с тобой. Целую тебя и обнимаю, будь здорова и весела.

Твой А.

  

806. А. П. Чехов - О. Л. Книппер

  
   Телеграмма

[15 мая 1903 г. Петербург]

   Сегодня севастопольском1.
  

807. О. Л. Книппер - А. П. Чехову

  

[22 или 24 мая 1903 г. Москва]

   Милый Антон, приезжай, если хочется. Экзамен, оказывается, публичный1. Приезжай, милый, все хотят тебя видеть. Очень прошу и очень просим. Оля
  

808. О. Л. Книппер - А. П. Чехову

  
   Телеграмма

[23 июня 1903 г. Новый Иерусалим]

   Жду, приезжай. Полторы десятины. Нравится1.
  

809. А. П. Чехов - О. Л. Книппер

  

[19 сентября 1903 г. Ялта]

   Милая моя лошадка, милая собачка, милая жена, здравствуй, голубчик! Целую тебя и обнимаю миллион раз. Пиш

Категория: Книги | Добавил: Armush (26.11.2012)
Просмотров: 529 | Рейтинг: 0.0/0
Всего комментариев: 0
Имя *:
Email *:
Код *:
Форма входа