Главная » Книги

Чехов Антон Павлович - Переписка А. П. Чехова и О. Л. Книппер, Страница 22

Чехов Антон Павлович - Переписка А. П. Чехова и О. Л. Книппер


1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31

ify">   Твой муж в шерстяных кальсонах.

Немец Антон

  

410. О. Л. Книппер - А. П. Чехову

  

21-ое янв. 1902 г. [Москва]

   Пишу тебе, дусик милый, в своей уборной, во время 3-его акта1. Электричество, зеркала, запах грима, в воздухе летает пудра, пыль, всякая гадость. Я сижу в парике с вихрами, намазанная. Ты бы смеялся надо мной.
   Завтра елка у нас на Божедомке, но у меня как-то нет настроения. Готовится масса номеров, сюрпризов, представлений. Меня просят пропеть шансонетку, но я еще ничего не готовила. Афиша удивительная. Симов принимает участие. Я уж очень устаю и времени нет заняться и приготовить сюрпризики копеечные.
   Я все думаю о весне, о том времени, когда мы будем вместе. О Петербурге помышляю с ужасом. Не хочется ехать. Вот приедет Немирович, порасспрошу о репертуаре, чем будем начинать в Питере. По-моему, надо брать "Чайку" и начинать ею2. Нина - Лилина. Как ты думаешь?
   Был сегодня Членов, в меланхолии, жаждет любви и говорит, что когда-нибудь проклянет свои полки с книгами; не хватает, говорит, чего-то в жизни.
   Была m-me Коновицер, был д. Карл, хлопочет о спектакле для своих бедных фельдшериц. Просит, чтоб мы устроили, но вряд ли дирекция согласится, т.е. она поставит свои условия, кот. будут невыгодны для фельдшериц.
   Антон, не брани меня за мои последние письма, я писала несдержанно, ты не будешь сердиться и придавать им значения, да? Дусик, напиши мне об этом.
   Напиши мне тоже что-нибудь вроде пения весенней птички, напиши мне сказочку о птичке.
   Какой ты чудесный человек, Антон! Как мне хочется всего, всего тебя понять и знать и любить еще больше. Ты себе представляешь ту минуту, когда мы встретимся? Только если приеду, не встречай меня, чтоб я увидела тебя без людей, одного, одного тебя, в кабинете.
   Звонят, сейчас начинается 4-ый акт, придут меня одевать. Кончаю. Сегодня отпустили меня с репетиции, т.к., по словам Конст. Серг., роль идет, и впредь в этих актах разрешил мне иногда не являться на репетиции.
   Навестила сегодня Эличку.
   Ну, будь здоров, целую крепко и многочисленно. Радуюсь и любуюсь на миндальные листики у меня на письм. столе.
   Поклонись матери и скажи ей, что я ее люблю, уважаю и вспоминаю о ней. Не разлюби меня, дусик, и не называй злой собакой в телеграммах.

Твоя собака добрая

  

411. А. П. Чехов - О. Л. Книппер

  

23 янв. 1902 [Ялта]

   Отчего ты, собака моя хорошая, стала такой сдержанной в своих ласках, отчего твои письма кажутся мне суховатыми? Ты рассердилась на меня? За что? Не скрывай, моя радость, и если в самом деле на душе у тебя нескладно, то напиши.
   "Россию" я получал в этом году.
   Ну, вчера приехал С.1 и привез от тебя конфекты и мармелад, и говорил много про тебя. Говорил, что ты похудела, истомилась. Он переночевал, а сегодня утром уехал в Олеиз к Г.2. Сегодня получил от тебя письмо, в котором ты пишешь, что приедешь к первой неделе поста. Это для того, чтоб уехать в среду на той же неделе в Петербург? О, не мучь меня, моя милая, близкая моя, не пугай! Немирович не пустит тебя, а если пустит, то непременно схитрит в чем-нибудь, как-нибудь, так что твой выезд из Москвы окажется невозможным, иначе, мол-де, придется театр закрыть. Быть может, я и ошибаюсь, - не знаю!
   Сегодня у меня были: С., Балабан, А. Средин, Андрей Толстой. Балабан это чумной доктор, отличный чтец, актер3. Он превосходно читает мои рассказы, играет на сцене, в "Грозе" и "Лесе" играл недавно. Он приходил проститься, так как уезжает в Петербург; будет в Москве, я дал ему твой адрес. Маша его знает.
   Я привык спать рядом с тобой, и мне одному нехорошо, точно я путешествую, сплю в вагоне. Впрочем, ты этого не понимаешь!
   Исполнь мою просьбу, дуся. Доктора поднесли вам мой поганый портрет, я не похож там, да и скверен он по воспоминаниям; попроси, чтобы его вынули из рамы и заменили фотографией от Опитца. Скажи об этом Членову, который главным образом распоряжался. Мне противен бразовский портрет.
   Кланяйся мыши, которая живет в так называемом моем кабинете.
   Откуда ты взяла, что я тоскую? Мне бывает скучно, это так, но до тоски еще далеко. Когда ты со мной, то конечно мне несравненно лучше, и ты это понимаешь очень хорошо, хотя ты и собака.
   Позволь мне писать тебе о погоде!
   Целую мою немочку и обнимаю. Будь здорова, веселись, обедай у Морозова, где хочешь, даю тебе полную свободу.
   Когда вернется Немирович? Напиши.

Твой Antoine.

   Д-ра Францена я знаю. И. И. Щукина тоже знаю. Первый, кажется, пустой человек, второй - интересен. У второго я обедаю всякий раз, когда бываю в Париже.
  

412. О. Л. Книппер - А. П. Чехову

  

23-ье янв. 1902 г. [Москва]

   Антон, это ужасно - три дня, и ни строчки от тебя! Ты сердишься на меня? Маша говорит, что ты не знаешь, о чем писать мне. Тебя затрудняет переписка? Правда? Тебе тяжело писать мне хоть через день? Я не знаю, что думать. Ты разлюбил меня, решил, что я тебе все равно не жена? Неужели ты думаешь, что мне в твоих письмах нужны описания каких-то фактов, происшествий? У меня просто потребность писать тебе каждый день, мне это приятно, приятно рассказать тебе, как я день провела, что видела, что слышала, и если бы у меня было время днем, я бы тебе еще больше писала. Ты этого не понимаешь?
   Вчера я тебе не писала, потому что после "Дяди Вани" (дал почти полный сбор) были все на елке у нас на Божедомке, откуда вернулась в 6 ч. утра. Прости и не сердись. Было удивительно талантливо и хорошо. Ты бы был в восторге. Устроитель - Бурджалов и Симов. Убранство было преинтересное. Горели елки, люстры из елок очень изящные, устроена маленькая эстрада, изба с дверью на блоке, (чайная) кабачок, стена с наклеенными объявлениями всякого рода, якутская юрта, в салазках стояли бочоночки с угощениями (орехи, пряники).
   Со сцены вниз устроена гора (навощенные доски), и мы катались в санках. Ты себе представить не можешь, как это все было мило и изящно. Наверху устроен был очень талантливо лабиринт. Я не на шутку испугалась и кричала отчаянно. Немного фантазии и можно сильно пугаться: из коленкора на деревянных рамках устроены масса коридоров в высшей степени запутанных; таинственно, на поворотах где-то внизу мерцает красный огонек, идешь, содрогаясь, ощупью в темноте и невольно вскрикиваешь - натыкаешься вдруг на змею поперек дороги - большую, мягкую, видишь черепа, кости, мышей, рукой или носом попадаешь в какой-то мех, отскочишь - еще куда-нибудь угодишь, по лицу начинает что-то ползать, что-то свешивающееся с потолка, коридоры делаются все уже, ниже, изворотливее. Я не шутя вернулась с половины назад, не могла выбраться, но меня пристыдили, и Судьбинин довел меня до половины, а потом скрылся, путалась я долго и кричала, но выбралась наконец. На поворотах таинственные надписи черным, вдруг веревки поперек, перелезаешь. В последнем коридоре натыкаешься на огромное фантаст, чучело, держащее какой-то сосуд, из которого берешь билетик и узнаешь судьбу. Мне вышло, что Бог что-то мне за труды пошлет. Без шуток, на меня лабиринт произвел сильное впечатление. Программа была великолепная и великолепно выполнена. Завтра я получу афишу, пришлю тебе и опишу каждый номер. Все было в твоем вкусе - ты бы очумел от смеху. Я думала, что с Машей сделается что-нибудь, так она неистово грохотала, да и все мы не запомним такого смеха. Исполнители сумели воспроизвести самые простые шутки и штучки удивительно талантливо, законченно, и вместе с тем без претензии. Я ничего подобного не ожидала.
   Был Шаляпин, Оленин. Шаляпин в поддевке, в сапогах, хотел принимать участие, но остался зрителем, был не в духе, и только в 7 ч. утра, когда все почти разъехались, он послал за пивом и начал петь цыганские романсы. Разошлись в 10 ч. утра - хорошо? Танцевали много, изощрялся старец Желябужский, откалывал вовсю. Раздавали сюрпризы, только неизвестно от кого, т.е. мы посылали друг другу анонимно. Я получила младенца большого в пеленках, потом в атласном конвертике еще двух - меня дразнили; я их связала и повесила через плечо, а потом отдала на сохранение д-ру Гриневскому, кот. одному младенцу проломил голову, и потому я его привлекаю к суду. Еще получила лисичку, брелок с 4-х листн. клевером, свежую розу и коробочку конфект с сюрпризом. Видишь сколько? Ужасное было оживление при вскрытии подарков, много смеху, шуток. Один Санин наскандалил, наорал за то, что ему кто-то прислал паука. Глупо вышло, и неприлично, но скоро замяли. Была вся труппа, все ученицы и ученики, и все выселились отчаянно. Пили чай, водку, ели бутерброды и фрукты и больше ничего не было, - правда, это хорошо? Я была очень уставши, но все же прыгала и летала. Немирович прямо с культурного Запада1 попал на эту бесшабашную вечеринку, но ему было очень приятно и все нравилось. Рядились все в одинаковые домино и получалась путаница. Ну завтра пришлю афишу, спишу все стихи, куплеты из Обозрения и полное описание представлений.
   А пока целую тебя крепко. Ты не забыл - какая я?

Твоя собака

  

413. О. Л. Книппер - А. П. Чехову

  

24-ое янв. 1902 г. [Москва]

   Дусик мой, любимый мой, опять я поздно вернулась домой и не пошлю тебе пространного письма раньше завтрашнего утра. Ты не сердись. Сегодня был юбилей - 50-ый раз играли "Три сестры". Товарищи утащили меня на Божедомку, умоляли почтить их приют как жену автора. Встретили аплодисментами. Была маленькая компания: Москвин, Гельцер, Лужский, Мейерхольд, Громов, Тихомиров, Александров, Андреев, Качалов, Грибунин, Мунт, суфлер.
   Ели колбасу, ветчину, ростбиф, были веселы, убранство осталось от елки. Пили вино. Сидели в якутской юрте, пели с гитарой, болтали, мальчишничали. О тебе много говорили. Пели мне романсы, чтоб я почувствовала настроение юга и южных ночей. Понимаешь? Ну, словом, было славно. Тихомиров отвез меня домой. Все подвыпили, но хорошо.
   На спектакле почти весь театр был полон.
   Дусик, спасибо за твои милые письма; я опять сидела три дня без писем, а сегодня получила два сразу. Какой ты добрый, какой ты хороший!
   Я целовала твое письмо, и легла на него щекой и думала о тебе. Ты мое золото, ты моя любовь, ты то, о чем я мечтала всю жизнь. Я тебя люблю. Не знаю, что со мной будет, когда увижу тебя...
   Завтра утром буду описывать тебе нашу елку, пришлю стихи и афишу, и ты будешь хохотать. Сейчас 4 ч. ночи. Пили за твое здоровье, поздравляли с Грибоедовской премией1. Поздравляю тебя, милый, родной мой!
   Целую крепко, крепко, вкусно, тепло, долго гляжу тебе в глаза. Перед Петербургом увидимся непременно, хоть на два дня. Чувствуешь?
   Целую и люблю и ты люби.

Твоя собака

  

414. А. П. Чехов - О. Л. Книппер

  

25 янв. 1902 [Ялта]

   Итак, я буду теперь писать тебе очень редко, так как ты скоро приедешь. Ты немка положительная, с характером, приедешь в понедельник на первой неделе, а уедешь в среду, или даже во вторник на той же неделе... Горе мне с тобой!
   Вчера у меня был московский доктор Щуровский1, приехавший к Толстому. Был у меня он не доктором, а гостем. Толстому вчера было нехорошо, температура хватила до 39®, а пульс до 140, с перебоями. Главная болезнь - старость, а еще - перемежающаяся лихорадка, которую он схватил очень давно.
   Вчера целый день были гости. Целый день! И когда ты приедешь, то будет полнехонько, и ничего ты не поделаешь. Сулержицкий живет в Олеизе, он психически как-то опустился, утерял свежесть, а физически ничего, еще 50 лет проживет.
   Говорить тебе, собака, что я тебя люблю, - я не стану. Довольно баловать тебя! Надо держать тебя в строгости, надо грозить тебе, иначе ты не приедешь вовсе или же приедешь только на полчаса.
   Будь здорова, собака. Так и быть уж, обнимаю тебя и целую. Сейчас в телефон говорила со мной Татаринова.
   Пиши!!

Твой Antoine

  

415. О. Л. Книппер - А. П. Чехову

  

25-ое янв. 1902 г. [Москва]

   Здравствуй, дорогой мой! Целую тебя крепко. Утром не писала тебе, т.к. списывала стихи для Вашей милости, а сейчас опять пишу ночью, по привычке.
   Решается дальнейшая судьба нашего театра, Антон. Во время 3-го акта Влад. Ив. передавал мне все, и в воскресенье назначено наше заседание. В состав входят: Станисл., Немирович, Лужский, Вишневский, Самарова, Лилина, Андреева, Книппер - кажется, всё. Мы все - пайщики этого театра1. Якобы мы вкладываем 3 000 р., т.е. даем вексель. Морозов переделывает театр Лианозова, сдает нам за 10 000 р. и дает 30 000 р. субсидии. Мы - хозяева. Пишу тебе приблизительно, что я могла схватить. Разжую, переговорю, тогда напишу все ясно. Тебя считают в числе пайщиков, непременно хотят тебя. Влад. Ив. напишет тебе. Можешь представить, как нас это волнует?! Как это все решится, как устроится! Ты, конечно, молчи об этом пока. Для меня все это пока еще не ясно, я ведь в делах - круглая дура. Вишневский уверяет, что в первый год в новом театре будет дивиденд 50 000 р. - это может быть? Может, я вру? Ну, теперь все буду тебе писать, каждый день, чтоб ты все знал, все.
   Я тебе вчера не писала, что на репетиции "Мещан" Баранов произвел фурор в роли Тетерева? Смотрели репетицию оба директора, и когда кончили, попросили Баранова показаться без всякой подготовки. Он ведь только что выздоровел, был долго болен. Провел он свои сцены с удивительным спокойствием, выдержкой, был очень трогателен, дал яркую сочную фигуру. И смешил здорово, т.е. как-то он каждое словечко в роли ловко подавал и трогал местами, где чувствовалась его любовь к Поле. Прямо отлично, хоть сейчас играй. Сцена опьянения во 2-м акте прошла слабее, над ней надо работать еще. Но вообще его в этой роли надо как можно меньше учить. Сегодня смотрели 2-ой состав. Очень всем понравился Нил - Грибунин, хотя тенорист для этой роли, но он был удивительно молодой, свежий, здоровый, жизнерадостный и очень приятный - никакой грубости. Хорош Громов - Бессеменов. Михайловский - Тетерев хорош был во 2-м акте, а в 1-м нет. Москвин с похмелья играл скверно, но это случайно. Старуху, верно, будет играть Самарова, у Муратовой не идет2. Санину теперь не очень-то хорошо на душе, верно, он жаждал играть Тетерева, но у него было пустое место. С Судьбининым еще будут пробовать работать, но верно в 1-м составе будет играть Грибунин. За 3-ий акт еще не принимались. Цензура здорово помарала пьесу, у меня про арестантов все съела - мое любимое место - так сказать, фундамент моей роли - этот рассказ о тюрьме. Жаль. Завтра будем вымарывать и репетировать с Влад. Ив.
   Вчера и сегодня был в театре Боборыкин. Вейнберг и Михайловский тоже в Москве. Участвовали в концерте в пользу Литер, фонда.
   Ну, теперь опишу немного нашу программу на елке. Если ты пофантазируешь немного и представишь все эти фигуры, то, наверное, похохочешь.
   No 1. При спущенном занавесе является Бурджалов в лохматом парике, в удивительном гриме с длинным вздернутым носом, садится за пюпитр спиной к публике, и пищит стрелочка на гребешке, и вместе с тем отчаянно дирижирует, как будто около него огромный оркестр. Заметь, что все номера исполнялись без всякого шаржа, с юмором.
   No 2. Александров во фраке, в гриме прикащика или парикмахера поет "Глядя на луч..."3 - масса чувства, но без голоса совсем. Мимика - удивительная, красноречиво висят руки в огромных белых перчатках.
   No 3. Жонглер - наш ученик Антимонов в широком смешном трико, на ногах штиблеты, с голубым поясом, очень смешно и наивно, но законченно выделывал всевозможные фокусы.
   No 4. Михайловский в лохматом диком парике, с наивно выпученными бараньими глазами наивно берет стул и начинает свистать на тонюсенькой дудочке какие-то писклявые мелодии. Тебе нравится этот любимец тифлисской публики?
   No 5. Якуты: Борис Алексеев - он и Бурджалов - она, изъяснялись на непонятном языке, затем на деревянных ложках исполняли миф о сев. олене и разыграли любовную сцену. Маски были ужасные на них.
   No 6. Борцы: Снигирев, Грибунин, Качалов и Михайловский - в разноцветном трико боролись ужасно комично, но по всем правилам. Очень смешон был Качалов в розовом трико - ноги тонкие-тонкие и штиблеты с ушками, - боролся с Грибуниным - толстым русским богатырем - мы умирали со смеху. Француз налетает, изворачивается, прыгает, как воробей, а русский стоит, как тумба, и только ухмыляется.
   Отделение II
   No 2. Симфон. поэма исполнялась оркестром, состоявшим из Лужского - скрипки и Санина - баса, Москвина - дирижера и Александрова - пюпитр для нот. Это был фурор. Москвин гениально дирижировал, в белом парике с длинными волосам в глупых белых перчатках, с глупым довольным лицом, входил в азарт, топал равномерно одной ногой. Инструменты были только кажущиеся, делали вид, что в руках что-то есть, а все звуки пищались на все лады и, представь, все выходило с настроением, и мы чувствовали судьбу несчастной Настасьи.
   No 3. Чудо-голова - создание нашего одного рабочего Кульганека, и очень талантливое. Из бумазеи сделана невероятных размеров голова, надевает ее на себя, т.ч. видны только ноги, внутри посредством бичевок можно двигать глаза, брови, губы, уши, рот раскрывается и проглатывает что угодно, щеки морщинистые, словом, - живая голова4. Показывалась всевозможная мимика и окончилось фокусом: голова ела, ела и заснула, и клоун - Андреев, демонстрировавший ее, не знал, чем разбудить, и наконец крикнул - Станиславский идет! и моментально голова взвилась на потолок.
   No 4. Фокусы - Принципар - ты его не знаешь и потому неинтересно.
   No 5. Фонограф. Под столом сидел Лужский, и когда заводили фонограф, якобы стоявший на столе, он копировал певцов и актеров - ты ведь это слышал? Звезда востока - Снигирев в восточном костюме. Талантливо демонстрировал Андреев.
   No 6. Бывшие люди - одеты кто во что горазд, пели куплеты, кот. прилагаю.
   Коля Разудалый - Александров отлично плясал русскую.
   Дуня Козырькова - Грибунин в женском русском костюме был очень комичен.
   В 1-м отделении Москвин уморил всех со смеху, он изображал служителя, с мертвыми глазами, красным носом и висячими усами, кот. ставит стулья для артистов, воду, приготавливает фокусы, вообще убирает сцену. Удивительную создал фигуру. Все хотят, если ты приедешь весной, повторить все это для тебя. Чувствуешь? Галерка вела себя скандально, громко выражала свое мнение, и получались скандалы.
   Я неинтересно все описала, Антонка, правда? Но очень уж устала, прости.
   Целую тебя крепко и приеду, верно, в конце Масленой, а ко второй неделе проеду прямо в Питер из Ялты. Мне обещают отпуск.
   Ты рад, дусик? А я не верю, так уж этого хочется.
   Ну, будь покоен, милый мой, голубчик, ешь много, лечись, я за тобой буду ухаживать летом.
   Обнимаю горячо.

Твоя собака

   Есть в Москве в ряду Каретном,
   Приютившись неприметно
   В углублении (bis)
   Домик белый небольшой,
   Но внутри там ой-ой-ой
   Заведение! (bis)
   Кто там раз хоть побывал,
   Непременно испытал
   И волнение и смущение.
   Плоховато там слыхать,
   С боков вовсе не видать
   Представления (bis).
   Там частенько полный мрак.
   Но уж это надо так -
   Освещение (bis). ,
   Занавеску не вздымают
   А на сторону сдвигают -
   Обновление (bis).
   А какая постановка,
   Что ни пьеса, то обновка -
   Удивление (bis).
   Коль на сцене дождь идет,
   Так вода в партер уж льет -
   Ухищрение (bis).
   От костюмов бросит в жар,
   Все работает Дюшар -
   Без стеснения (bis).
   Туалеты первый сорт,
   Приезжай смотреть хоть Ворт
   С откровением (bis).
   Все как должно быть, но дом,
   Милый друг мои, решетом -
   С охлаждением (bis).
   Учредили там союз
   Кашель, насморк, грипп и флюс -
   С осложнением (bis).
   И еще бы я вам спел.
   Да уж очень много дел -
   С развлечением (bis).
   (Исп. Михайловский)
  
   Вот на елочке гуляем
   И друг друга удивляем -
   С настроением (bis).
   Книппер платьице надела,
   Блесток фунта два поела -
   Уморилася (bis).
   А Войткевич как узнала,
   Все подсолнухи собрала -
   Уморилася.
   Лилину в них обмотала
   Публику очаровала -
   Отличилася.
   На княгине горностайка,
   А дешевле бы из зайки -
   Положительно.
   А дирекция на это
   Говорит, что денег нету (врет) -
   Удивительно.
   А в квартире градовых
   Любят водку да вот их (учениц).
   Все влюбилися, все опилися.
   (Исп. Александров)
  
   Постановкой щеголяем
   Но играем... ох, играем
   Под сомнением (bis).
   Мы на сцене все молчим,
   Но за то пестрим, пестрим
   С вдохновением (bis).
   Кое-кто у нас играет,
   Остальные ж отдыхают
   С упованием (bis).
   И играть мы разучились,
   Скуки ради - поженились
   Отбезделия (bis).
   Об искусстве не мечтаем.
   Каждый год детей рождаем
   С увлечением (bis).
   Нам пестренья надоели,
   Поиграть мы захотели
   Хоть на елочке, в Божедомочке.
   С чувством глубокого уважения и братского сочувствия посвящаю сей скромный, но вдохновенный труд - гг. Пестрилам Худож. театра.
   Салонный пестрила-резонер
                          В. Качалов
  

416. О. Л. Книппер - А. П. Чехову

  

26-ое янв. 1902 г. [Москва]

   Ты меня назвал Олюхой - как это хорошо! Мне нравится. Меня так называл мой крестный отец, кот. очень любил меня. Дусик, пиши мне про погоду, пиши все, не помни зла и моих неприятных писем. Ты не сердишься на меня? Пойми, я знаю, что ты меня любишь, но иногда мне всякая чепуха лезет в голову, и это, конечно, от продолжительной разлуки и от многого другого. Ты у меня стоишь совсем отдельно от всех людей, таких как ты - нет. Мне почему-то все хочется у тебя прощения просить. Ты этого не понимаешь? Я около тебя становлюсь лучше. Милый ты мой! Если бы мы могли не разлучаться больше!
   Ты был у Толстого! Не рано ли? Оделся тепло? Не простудился? Одних шерстяных кальсон для поездки к Толстому - мало. Ты этим не хвастай, милый мой немец. А немка твоя сейчас была в бане вместе с Дроздовой, кот. ночует у нас. Маша уже спит. Перед сном я читала им вслух эскиз Бунина "Осенью" в "Мире Божьем". Мне понравилось - с сильным настроением. Начали читать Куприна: "В цирке", да скучно стало. Я пошла писать тебе. Сегодня читал мне свою драму - не пугайся: драмат. сказку в стихах "Искушение" некий Луначарский1, субъект вроде Сулержицкого. Он не имеет права жительства в Москве, находится под судом, завтра уезжает в Вологду. Он жил три года за границей, изучал эстетику, философию и занимался литературой так себе, а теперь серьезно на нее бросился. Читает оригинально, смело, и написана сказка красивым стихом, картинно, сильно. Ты не любишь такие вещи, я знаю. Из эпохи Возрождения; герой - монах-доминиканец, которому сатана послал женщину, дочь Сильвана, для искушения. Женщина поселяется у него в келье под видом мальчика, поет ему песни о любви, ласкает его. Монах давно мечтает о любви, о страсти, но все остается в грезах. И вот наконец "она" является к нему обнаженная и отдает себя ему и манит. У него сильная борьба, он любит ее, его безумно влечет к ней, но он побеждает этот безумный порыв и остается сильным. Это красивая, эффектная сцена, тут и луна, и запах мирт, и скрипки. Следует милая сцена у Сильвана, в лесах, среди сильфид и гномов; приходит дочь его, познавшая любовь, и потому она должна умереть. Она любит монаха и в эпилоге она приходит к нему в келью; настоятель громит монаха, но тот проклинает монастырь, его идею, узкую и сухую и берет дочь Сильвана. Поставить эту сказку немыслимо на сцене, он сам это говорит, но для оперы это был бы прекрасный сюжет. Нового ничего нет. Но звучно и красиво. Сам он субъект, может быть, интересный, я его вижу только второй раз. Привезли его ко мне Гончаровы2. Заходил Членов.
   Сегодня Влад. Ив. очень хорошо и толково занимался 1-м актом "Мещан", нашел ошибки в толковании, все выяснил, и теперь налаживается. Старуху будет играть Самарова, Тетерева - Баранов. Завтра будем заседать у Морозова и толковать. Все напишу тебе. А на сегодня прощай, хочу спать, два дня не играю, надо отдохнуть. Целую крепко и мечтаю о свидании на Масленой.

Твоя собака.

   Стихи, которые я прислала тебе, т.е. куплеты, - поются на мотив "Барыни" - знаешь? Ты смеялся над программой?

Оля

  

417. А. П. Чехов - О. Л. Книппер

  

27 янв. [1902 г. Ялта]

   Милый мой пупсик, я телеграфировал тебе не "злая собака", а "милая собака"; очевидно, на телеграфе переврали1.
   Т.2 очень плох; у него была грудная жаба2, потом плеврит и воспаление легкого. Вероятно, о смерти его услышишь раньше, чем получишь это письмо. Грустно, на душе пасмурно.
   Сообщи, в какой день, какого числа ты выедешь. Если нельзя выехать, то и не надо, сиди дома, делай свое дело; увидимся на Страстной неделе. Я здоров.
   Целую тебя, мою дусю, нежно и много раз. Пиши, сегодня нет от тебя письма.

Твой Antoine

  

418. О. Л. Книппер - А. П. Чехову

  

28-ое янв. 1902 г. [Москва]

   Прости, золотой мой, дусик милый, - вчера я не писала тебе. Очень уж было напряженное состояние и трудно было писать. Вчера сидели мы в "Эрмитаже" с 2 ч. дня до 10 ч. вечера и обсуждали дальнейшее существование нашего театра. Сегодня Морозов написал тебе, и, конечно, все гораздо яснее, чем я. Я в делах - дура полная. Ты обдумай все и ответь ему. Всех нас будет 16 человек: Морозов, Станисл., Немирович, Лужский, Вишневский, Симов, Артем, Москвин, Качалов, Александров, Самарова, Лилина, Андреева, я и ты, если позволишь, и, кажется, - Стахович. Ну все узнаешь от Саввы Тимоф. Правда, он многим нам помогает, и я думаю, что дело станет на твердую почву. Напиши мне обо всем хорошенько.
   А теперь я не хочу больше о деле.
   Ты жалуешься, что я стала сдержанней в ласках, что я сержусь на тебя? Не думай этого, милый мой, ни на что я не сержусь, а люблю тебя и мысленно ласкаю тебя и целую и сердце прыгает, когда думаю о той минуте, когда мы будем вместе, когда я буду держать тебя около своего сердца, буду смотреть в твои милые, лучистые глаза, видеть мягкую улыбку, кот. на меня так хорошо действует, так успокаивает меня, буду гладить твои мягкие волосы и целовать затылочек. А ты будешь смеяться, когда увидишь меня? Наверное, виду не подашь, что рад - я тебя знаю.
   Конфекты скушал? Они, я думаю, старые приехали.
   Про Балабана я слышала от киевлян, кот. его знают и говорят, что он как актер - неважный. Посмотрим его, когда приедет к нам.
   Гостят в Москве петерб. литераторы, их чествуют, но плохо1. Был неудавшийся обед в Праге, и никого из московских литераторов не было и вышло конфузно. Вчера, говорят, весело было на ужине в кружке. Собинов сказал отличную смелую речь, как передают. Из наших никого не было, нехорошо, собственно говоря. Бобо2 торчал у нас в театре, но я не видела его. Сегодня 40-летний юбилей Федотовой. Говорят, "Кориолан" идет хорошо3, толпа играет. Надо будет посмотреть.
   Репетировали 1-ый акт, вечером играли "Мечты" - полно было.
   Санин, говорят, хочет уходить из театра, но этого, верно, не будет4. Бурджалов оскорблен, что его не выбрали в пайщики, но ведь выбор зависел от Морозова, больше ни от кого. В труппе острят над нами, называют нас директорами номер такой-то. Савицкой, конечно, это тяжело, но она молчит. Против нее никто ничего не имеет, но дело в том, что она пассивна, и толку от нее мало. Вчера говорилось, конечно, много лишнего.
   Тебе скучно спать одному? А мне - ты думаешь весело? Я не люблю своей постели, но не перехожу на другую, пот. что мне кажется, что ты спишь там, и я теперь привыкла засыпать на правом боку, лицом якобы к тебе, а прежде я всегда спала на левом. Между кроватями стоит тумбочка.
   Мышки я не слышу эти дни.
   Пиши мне о погоде. Листики на миндальных веточках все еще зеленые и растут, лаврики стоят хорошо. Вчера был Стахович, но не застал. Сегодня была Лепешкина, но я играла и не видела ее. Дроздова опять спит на твоем диване. Получила я письмо от Чюминой. Дусик, прощаюсь с тобой до завтра, целую крепко и горячо. Как я тебя буду ласкать! Родной мой, спи хорошо.

Твоя собака

  

419. А. П. Чехов - О. Л. Книппер

  

28 янв. [1902 г. Ялта]

   Привези с собой "Детей Ванюшина" - эта пьеса у Маши. Слышишь?
   Т. плох, очень плох. Воспаление легкого. Ну, будь здорова, моя радость. Веди себя хорошо.
   Ты в течение трех дней не получала моих писем. Это неправда. Я пропускаю иногда два дня (и это было только раз), пропускаю по одному дню, но никогда не отдыхал от писем три дня. Мне кажется, что ты не приедешь. Это видно по письму Немировича. Не из письма, а именно по письму1.
   Если не приедешь, то "Детей Ванюшина" вышли бандеролью. Целую тебя и обнимаю.

Твой Antoine

  

420. А. П. Чехов - О. Л. Книппер

  

29 янв. [1902 г. Ялта]

   Опять кутила, забулдыга! Ну, это хорошо, это славно, я люблю тебя за это, только не утомляйся очень.
   Как это нескладно, что мне назначили Грибоедовскую премию! Это не даст мне ничего, кроме буренинской брани1, да и уж стар я для сих поощрений.
   Ты приедешь на два дня? Только? Это все равно, что Таннеру, после сорокадневной голодовки, дать только чайную ложечку молочка. Это только разволнует нас, даст опять повод к разлуке - и, дуся моя, подумай, не лучше ли тебе отложить свой приезд до конца поста? Подумай. На два дня приезжать - это жестоко, пойми! Два дня - это милость Немировича, покорно благодарю!
   Если я терпел до февраля, то потерплю и до конца поста, двух же дней хватит только на то, чтобы и тебя утомить поездкой, и меня взбаламутить ожиданием и тотчас же прощанием. Нет, нет, нет!
   Последние твои письма очень хороши, моя дуся, я читал их больше, чем один раз.
   Я тебя люблю, собака, ничего я с собой не поделаю.
   Пиши мне, я буду писать исправно.

Твой Antoine.

   Обнимаю мою забулдыгу.
   Если не откажешься от намерения приехать в конце масленой, то знай, что я согласен на 5 дней - не меньше! 5 дней и 6 ночей.

421. О. Л. Книппер - А. П. Чехову

  

30-ое янв. 1902 г., утро [Москва]

   Я только что встала, дорогой мой, напились с Машей кофе и вот села писать. Целую тебя крепко и говорю: bonjour, mon mari. Вчера я была уставши, целый день меня раздражали мелочи в виде портних, дантистки, было еще заседание наше театральное с 3-х час. до 6-ти, и я пришла голодная. Днем репетировали кисло 2-ой акт "Мещан". Вечером с Машей поехали в кружок послушать Боборыкина, читавшего о литературном пролетариате. Народу было много. Бобо читал свежо, умно, говорун хороший и смешил иногда. Человек 5 оппонировали ему. Слушалось ничего себе. Потом оставили нас ужинать, хотя я не очень была согласна - устала. За нашим столом сидели Фейгин и Коновицер с женами, m-me Новик, Лукин, сестра Леонида Андреева. Говорили речи за большим столом, и Бобо говорил, Викторов1 говорил. Мне бы хотелось бывать в кружке по вторникам2, хоть другие лица увидишь, другие разговоры услышишь. А то, ты знаешь, Антон, я отвыкла положительно двигать мозгами, напрягать мысли, сосредоточиваться на чем-нибудь - это нехорошо.
   Как здоровье Толстого? Вчера все были встревожены и меня многие спрашивали. Я рассказала, что знала из твоего письма. Стахович Михаил говорил, что получил телеграмму, будто положение безнадежно. Ты мне обещал прислать телеграмму, если что случится, - не забыл?
   Пиши, дусик, о погоде, умоляю тебя, пиши о чем хочешь, только пиши. Все спрашивали о тебе вчера без конца. Пожалуйста, не увлекайся мечтой о моем приезде и не воображай, что я тебя освобождаю от писания писем. А то назло буду каждый день телеграфировать и беспокоить и злить тебя. На сколько я приеду - не знаю пока. Дусик милый, скоро увижу тебя и целый день и ночь буду ласкать тебя и рассказывать, и ты тоже. Уже три месяца, что мы врозь. Целую тебя крепко, милый, любимый мой. Кушаешь ты хорошо, много? Рыбий жир пьешь, молоко пьешь? Все мне напиши.
   Кланяйся мамаше и скажи ей, что я ее люблю и думаю о ней.
   Целую и благословляю.
   Обнимаю.

Твоя собака

  

422. О. Л. Книппер - А. П. Чехову

  

30-ое янв. 1902 г., ночь [Москва]

   Опять я пишу тебе, опять мысленно перелетаю к тебе в кабинет, в нишу, и сижу там с тобой, прижавшись к тебе, и слушаю тебя, и отдыхаю, и наслаждаюсь тишиной и покоем, и душа полна и кажется, что ничего больше не надо. И тебе хорошо со мной, я буду это чувствовать и я люблю это чувствовать.
   Я уже не представляю себе нашу встречу - все у меня как-то мутится и вихрем летит, но я знаю, что это будет необыкновенно хорошо. Я в тебе буду ловить какие-то черточки, не то новые, не то такие, каких я раньше не замечала. Будем глядеть друг на друга. Какой ты, мой Антон? А меня ты помнишь? Всю меня?
   Я сейчас вспомнила, как мы с тобой на кумысе после обеда на скамеечке сиживали, против докторского домика, в степи, и любовались на закат, на дальние горы, на ширь. А рыбную ловлю помнишь? Какой был славный уютненький уголок на берегу этой речонки! И Шура с своим кумысом и нетерпением при рыбной ловле! Как там было славно, дусик мой дорогой, как мы были близки там! Где-то мы будем это лето! Кусочек, хотя бы, мы должны быть где-то совсем одни, хочешь? Ты да я. Согласен? Я тебя целую крепко.
   Мышь, кажется, соскучилась в кабинете и перекочевала в мою одинокую спальню и скребет. Я ничего не имею против. На миндальных веточках листики все еще ярко зеленые и не сохнут. Туйку и виноград я недавно купала в корыте, т.е. поливала их из лейки через ситку. Они точно - ожили, позеленели. Лаврики ползут, один далеко обогнал другого - это ты. Я их чистила от вошков (кажется, такого слова нет) и тоже мыла, и они рады.
   Сегодня репетировали 2-ой акт. Учили Баранова, но не знаю, выйдет ли у него. Актера в нем нет. Поля плоха1. Сейчас вечером получили известие, что заболела Самарова, и потому завтра пойдет, верно, "Чайка". Беда, если она расхворается! Лилиной доктор не велел играть недели две. Как это все ужасно. Машу играет Савицкая. "Три сестры" дали почти полный сбор сегодня. Каково? Я сегодня рыдала без конца после ухода Вершинина, т.к. Вишневский заболтался и затянул адски свой выход, я думала, что не выдержу. Я его отругала.
   Напиши мне, что думаешь о нашем новом театр, проекте? Все напиши. Ты согласен с ним? Мы все обсуждаем, каждый день.
   Ну, родной мой, иду спать, и целую твою милую голову и обнимаю всего тебя и ласкаю.

Твоя собака

  

423. А. П. Чехов - О. Л. Книппер

  

31 янв. 1902 [Ялта]

   Здравствуй, милая моя Олюша, как поживаешь? Я поживаю так себе, ибо жить иначе никак невозможно. Ты в восторге от пьесы Л., но ведь это пьеса дилетантская, написанная торжественным классическим языком, потому что автор не умеет писать просто, из русской жизни. Этот Л.1, кажется, давно уже пишет, и если порыться, то, пожалуй, можно отыскать у меня его письма. "Осенью" Бунина сделано несвободной, напряженной рукой, во всяком случае купринское "В цирке" гораздо выше2. "В цирке" - это свободная, наивная, талантливая вещь, притом написанная несомненно знающим человеком. Ну, да Бог с ними! Что это мы о литературе заговорили?
   Передай Вишневскому квитанцию3. Скажи, что деньги давно уже отданы казначею, а за распиской я послал лишь вчера. Кто это поднес ему мои книги?4
   Т-у вчера было лучше, появилась надежда.
   Описание вечера и афиши получены5, спасибо, дусик мой. Я много смеялся. Особенно насмешили меня борцы, штиблеты на Качалове, оркестр под управлением Москвина. Как тебе весело и как у меня здесь тускло!
   Ну, будь здорова, радость моя, да хранит тебя Бог. Не забывай. Обнимаю тебя и целую.

Твой немец Antoine.

   Скажи Маше, что мать уже ходит, выздоровела; это пишу я 31-го янв., после чаю, письмо же к ней писал утром. Все благополучно.
  

424. О. Л. Книппер - А. П. Чехову

  

1-ое февр. 1902 г., утро [Москва]

   Все взволнованы неизвестностью относительно здоровья Толстого, дорогой мой Антон! Ты ведь обещал прислать мне телеграмму, если что случится1. Говорят, что он уже сконча

Другие авторы
  • Брусянин Василий Васильевич
  • Бухов Аркадий Сергеевич
  • Картер Ник
  • Суриков Василий Иванович
  • Ряховский Василий Дмитриевич
  • Ибсен Генрик
  • Богданов Александр Алексеевич
  • Долгоруков Иван Михайлович
  • Соррилья Хосе
  • Оленина Анна Алексеевна
  • Другие произведения
  • Якубович Петр Филиппович - Певец Сиона
  • Глаголев Андрей Гаврилович - Записки русского путешественника с 1823 по 1827 год. Часть 1
  • Морозов Николай Александрович - Н. А. Морозов: Биографическая справка
  • Черный Саша - Антигной
  • Романов Пантелеймон Сергеевич - Легкая служба
  • Лейкин Николай Александрович - Ночной извозчик
  • Добролюбов Николай Александрович - Об истинности понятий или достоверности человеческих знаний
  • Ковалевская Софья Васильевна - Воспоминания о Джорже Эллиоте*
  • Быков Петр Васильевич - Быков П. В.: биографическая справка
  • Замятин Евгений Иванович - Бич Божий
  • Категория: Книги | Добавил: Armush (26.11.2012)
    Просмотров: 490 | Рейтинг: 0.0/0
    Всего комментариев: 0
    Имя *:
    Email *:
    Код *:
    Форма входа