Чехов Антон Павлович - Переписка А. П. Чехова и О. Л. Книппер

лся, но я не верю. Не верю, чтоб газеты могли молчать, что бы там ни было. С нетерпением жду письма сегодня от тебя.

   Ты знаешь, что я сейчас под утро видела тебя во сне, - будто я приехала в Ялту, и ты сидишь у себя, и только что переменил костюм. Мать меня ласкала и целовала без конца, т.ч. я заплакала и уткнулась головой ей в колени. Приходила масса разряженных дам, и Маша была в нарядном платье. А мы жаждали остаться одни, и ты ел конфекты и облизывал (о ужас) пальцы.

   Первый раз я тебя во сне видела.

   Вчера вместо "Мечтаний" по болезни Самаровой играли "Чайку", и она, голубушка, дала 1000 р. - славно? Машу играла Савицкая и играла хорошо.

   50-ый раз шла "Чайка", и товарищи стянули с меня угощение, с "хозяйки", как они говорят. Я послала за ветчиной, фруктами и за 2-мя бутылками вина - видишь, не важное угощение, и мы уютненько закусили в 4-м акте. Конечно, первый тост был за тебя.

   Был в театре Ушков и повез нас закусить в "Эрмитаж". Ездили: Немирович, Вишневский, Тихомиров, Александров и я. Сидели недолго, т.к. сегодня утром генеральная 2-х актов. Пили шампанское, пили за тебя, и Ушков велел тебе это написать непременно. Он смешной был, много говорил и извел меня своей болтовней. Смешно, когда он и Вишневский говорят ты друг другу, и Вишневский лупил ему в глаза очень откровенно многое. В общем, было скучно, хотя болтали и смеялись.

   Самарова, думаю, поправится - на днях². Говорят, что у нее легкое заражение крови от царапины на щеке, но не знаю, так ли.

   Ради Бога напиши о Толстом.

   Вчера Немирович говорил без меня в театре, что Савицкая непременно будет дублировать Елену³, т.к. меня отпускают в четверг на Масленой. Чувствуешь? Говорено при свидетелях.

   Ответь скорей, что ты думаешь о наших театральных планах. Меня все это волнует. В субботу Немирович будет говорить серьезно о "язвах" нашего театра.

   Ну, будь здоров, милый, дорогой мой, целую тебя крепко, крепко и обнимаю дусика моего.

   Не забывай своей

  

  

   Итак, Антончик мой милый, я выезжаю из Москвы в четверг на Масленой и в субботу я буду у тебя. Если пойдут "Мещане"¹, то я сыграю, верно, только 1-ый спектакль, а там дальше будет играть Савицкая. Если "Мещане" не пойдут, то мне только очень больно за "Дядю Ваню"; Елену будет играть Мария Федоровна², и, значит, ей дадут ее дублировать, и роль эта будет уже не моя. А я к ней ревнива, к ней одной, т.к. далась она мне не сразу, я с ней много мучилась и терпела из-за нее и потому дорожу ею. Ты это понимаешь или нет? Конечно, я упрекаю себя за мелочность, надо быть выше этого, но, право, не могу. Я к "Чайке" и "Сестрам" не так ревнива, т.к. роли дались мне сравнительно легко. Ну да ничего не поделаешь. Вчера вечером сидел у нас Немирович, и я много говорила с ним о театре. Он как будто хочет понемногу отойти от театра, и потому намекает на то, чтоб его взяли на жалование, а не societer'oм. Вообще* у него мрачное настроение по отношению к театру. Я понимаю его - ведь он, как он говорит, сидит один литератор среди трех купцов (Мороз., Стан., Лужский), и, конечно, ему трудно бывает бороться с ними, ведь они все-таки купцы и часто не понимают его совершенно, а он человек деликатный. Я верю, что это его мучает и беспокоит, когда он думает о будущности театра, потому что настоящей культуры нет ходу у нас, и этот элемент все усиливается. Он говорил, как бы это было хорошо, если бы ты мог жить здесь и принимать деятельное участие в жизни нашего театра. Конечно, это было бы великолепно. Сегодня в 3 часа будет заседание, и Влад. Ив. будет говорить о своих сомнениях.

   В 12 ч. сейчас принимаемся за 3-й акт. Вчера прошла генеральная. Сравнительно остались довольны. Лужский хорош, местами Баранов хорош, Мейерхольд недурен, только Нил - Грибунин слаб был. Судьбинин болен. Меня все очень хвалили. Но если бы ты меня видел! Я себя не узнала в зеркале - получилась мещаночка, свободная бабеночка pur sang³. Хохотали все ужасно. Костюм вышел удивительный, серьги повесила на уши, прическу сделала характерную, и фигура и все мое существо изменились; и по указанию Горького я еще курила с мещанским шиком. Жалею, что ты не мог меня видеть.

   Вечером был Иван, была Деларю, был Членов, которому я говорила про портрет⁴. Закусывали, т.е. Иван и Влад. Ив., потом уже позднее мы с Иваном ходили на Неглинную смотреть пожар.

   Вчера Желябужские были с визитом и принесли огромный пирог с серебр. эмалиров. ковшичком.

   Сегодня вечером у нас будут Петрова - певица, т.е. Званцева с мужем и Хотяинцева, а позднее я поеду к Морозовым на бал, посмотрю, поверчусь и уеду. Ну, будь здоров, дусик, до свиданья. Целую крепко. А ведь в субботу нет парохода, жаль, надо ехать на лошадях. Целую и обнимаю милого моего.

   * Это Маша размазала пальцем.

  

  

   Милая пайщица, жена моя деловая, положительная, получил я сегодня письмо от Морозова, напишу ему, что я согласен, что даю на это дело 10 тыс., только в два срока: 1-го января и 1-го июля 1903 г. Видишь, как я размахнулся!

   Посылаю тебе фотографию: на ней Т-е - старик и его жена C. A., в глубине дочь с Буланже (кажется), а на переднем плане твой супруг¹.

   Боборыкин, который был у вас, взял да и обругал меня в "Вестн. Европы". За "Трех сестер". У него в романе² мою пьесу ругает Грязев, профессор, т.е. Тимирязев, человек, которого, кстати сказать, я очень уважаю и люблю.

   Получил длиннеющее письмище от твоего друга д-ра Членова. Пишет, что он был у вас и слушал Луначарского и пришел в отчаяние.

   Ты хочешь, чтобы я писал тебе про погоду? Как же, держи карман! Скажу только, что сегодня тихо, ярко светит солнце, цветет айва, цветут миндали, а больше ничего не скажу.

   До свиданья, Оля, Бог да хранит тебя от зол. Пиши мне ежедневно. А в то, что ты приедешь, я не верю.

   Целую тебя, обнимаю и проч. и проч.

  

  

   Здравствуй, милый мой, родной мой, как поживаешь, что подумываешь? Сегодня получила твое письмо, где ты пишешь о моем приезде. Пойми - я приеду 23-го, а уеду 28-го - согласен? 4 дня и 5 ночей. Мы славно поживем, только, чур, без людей! А там опять всего месяц перерыва и мы снова вместе. Как я жажду видеть тебя!

   Дусик мой, если бы ты знал, какой фурор произвела вчера твоя телеграмма!¹ Я, по правде сказать, думала, что ты не согласишься, и потому была поражена сильно. Савва так и прыгал от восторга. Удружил ты им! На балу за твое здоровье пили, т.е. не официально, а так, мы между собой.

   Я решила не ехать на бал, т.к. была уставши, и вечер сидели у меня мама, д. Саша и Николаша, с которым я всласть поиграла в 4 руки. В 12-м часу заехал Влад. Ив. и начал доказывать, что я должна ехать хотя бы не надолго, мама тоже начала уговаривать, и я в  часа оделась и поехала. Там наши "художеств." были зрителями, и это было очень приятно. Мы сидели своей компанией, конечно, не танцевали и смотрели и наблюдали. Были интересные женщины, туалеты роскошные, мужчины противные, много шампанского, приятный легкий ужин - вот тебе и все.

   Я встретила там Чичагова хромого, кот. бывал у нас в доме гимназистом и я увлекалась его карикатурами. Он и тебя знает. Поболтали, поужинали и уехали. Мне представляли гр. Шереметева, гр. Олсуфьева, гр. Орлова-Давыдова, все скучные и неинтересные, но поклонники нашего театра, и я с ними разыгрывала сцену из "Дикой утки" - m-me Серби с камергерами². Лужский хохотал. Кстати, он просил особенно выразить тебе свою радость по поводу твоего вступления в наше товарищество. Вчера и сегодня все собираемся и толкуем. Я вступаю со страхом и трепетом и не знаю, что будет, т.е. из нашей жизни, твоей и моей. Мне мучительно быть с тобой в такой разлуке. Может, я глупо делаю, что вступаю. Скажи мне, родной мой, все скажи. Я ведь в этих делах легкомысленна, и мне все кажется очень простым. Мне так хочется видеть тебя поскорее, что я даже не знаю, о чем тебе писать, все хочется рассказать, когда приеду, и все стушевывается.

   Как здоровье Толстого, Горького? Не езди ты к ним, умоляю тебя, или если ездишь, то береги себя, одевайся очень тепло и не будь легкомысленным юношей, каким я тебя знаю, чувствуешь?

   Сегодня была чудесная солнечная погода и тепло, так хотелось на волю, на простор!

   Ну, сейчас гаснет свет, кончаю. Целую тебя крепко, любый мой, целую и ласкаю по-хорошему и горячо обнимаю мужа моего необыкновенного.

   До завтра, милый!

   Кланяйся матери.

  

  

   Дусик мой, mein lieber Hund¹, когда увидишь Сытина, то скажи ему, чтобы он купил мне 20 рогож и прислал малою скоростью, а ты ему уплати деньги. У меня нет рогожек, а купить здесь негде.

   У меня гости. Средин, Сулержицкий и проч. Я люблю тебя, супруга моя хорошая.

   Целую руку, лоб, щеки и проч., обнимаю. Пиши!

   Все здоровы.

  

  

   Сейчас пришла из театра и - о радость - нашла письмо от тебя, дорогой мой! Я теперь в лихорадке - уже скоро поеду на юг, к тебе, дусик мой, и отдохну у тебя. Только как трудно будет уезжать! Хотя нет, не надолго уже расстанемся.

   Антончик, я совсем не в восторге от пьесы Л., кто тебе сказал? Неужели ты понял это из моего письма? "В цирке" я не дочла и потому не знаю, что сказать.

   Дроздова ночует у нас и потому лежит уже на диване в комнате, где я пишу, и просит поцеловать тебя.

   Сегодня смотрел "Мечты" Суворин, воображаю, что он приготовит нам к приезду!¹ После первых 2-х актов были такие жидкие хлопки, что мы даже не выходили, после 3-го - 2 раза. И как раз Влад. Ив. смотрел первый раз после приезда.

   Репетиция "Мещан" была кислая. Лужский не был, простудился, хотя вечером играл. Тихомиров налаживал народную сцену 3-го акта. Я утром и после репетиции была у дантистки, пломбировала два зуба, и сделала один на штифте. Я сломала недавно орехом боковой зуб, т.е. половинку наружную и пришлось срезать и другую. Вся эта процедура была противна, т.к. нервы у меня уже не такие крепкие, как в начале сезона.

   Квитанцию передам Вишневскому².

   В воздухе как-никак, а чувствуется весна. Я утром шла по улице и страшно ясно переживала те ощущения, кот. испытываешь, когда подъезжаешь к южным станциям, ближе к Севастополю. Напиши мне, как удобнее будет приехать в Ялту как можно скорее. Мальпост или попутчиков поискать или еще каким-ниб. способом? И сколько это все стоит? Ты знаешь? Напиши мне, будь добр. Ведь парохода нет в субботу?

   Напиши мне подробнее, что ты думаешь о нашем товариществе. Я мучаюсь, и мне кажется, что я не должна была соглашаться, т.е. я даже наверное знаю, что не должна была связывать себя. Ах, вообще я мучаюсь всякими жизненными вопросами и злюсь на свою бесхарактерность, и смешно то, что то, как я поступаю, люди считают за характер, а на самом деле это бесхарактерность моя, и больше ничего и трусость еще.

   Ну вот, приеду - переговорим обо всем спокойно, любовно. Ты знаешь, Антон, я растерялась в своей жизни и расшаталась и нет передо мной твердо намеченного пути.

   Ну, родной мой, любовь моя, до завтра. Антон, ты здоров? Ответь мне искренно. Ешь хорошо? Молоко пьешь? Обо всем напиши. Кишки как? Я бы в каждом письме писала об этом, но знаю, что ты не любишь этого и будешь ругаться. Целую крепко моего обаятельного мужа. Как я тебя буду целовать!!!

  

  

   Ты опять был нездоров и скрыл от меня. Милый, дорогой, любимый мой, не скрывай этого, это нехорошо, значит, ты считаешь меня за очень слабую женщину, которую боишься потревожить. Умоляю, не делай этого.

   Через две недели я трогаюсь в путь, может быть, выеду еще 20-ого вместо 21-ого. Получил телеграмму от Немировича?¹ Веришь теперь? Дусик, скоро я буду держать тебя в своих объятиях, и ты будешь мне все, все рассказывать, как ты жил, что думал, о чем мечтал. А знаешь, ведь бывает так, что настолько минута свиданья кажется сильной, что все остальное стушевывается и кажется, что не было жизни до этой минуты и вот - не о чем и рассказывать. А я люблю это.

   Надеюсь, мамаша теперь совсем здорова? Поцелуй ей ручку от меня.

   Что тебе привезти из Москвы? Как мне не хочется ехать в Петербург, если бы ты знал, милый мой! С ужасом думаю о нем.

   Сегодня отменили "Три сестры" по болезни Мейерхольда, пишет, что нервы плохи и боится нервного припадка². Заменили "Дикой уткой". Воображаю, как публика ругалась!

   А я наконец попала на "Детей Ванюшина". Билетов, конечно, не было, и я написала умоляющую записочку Нине Корш, а она как раз сама пришла и пригласила нас в директорскую ложу, где мы имели счастье сидеть с Сувориным, его племянником и племянницей. Он был очень мил, спрашивал про тебя, поражен был мной в "Мечтах", говорит, что не ожидал, что я такая актриса и что Немирович хвалил меня ему, что я расту с каждой ролью. Говорил о Мише³ с Машей, вообще был очень милый. Он намеревался смотреть сегодня "Сестер" у нас и остался с носом, но очень хочет их видеть.

   "Дети Ванюшина" мне понравилась как пьеса, но игра не удовлетворила. Главный пробел - старик - Светлов; очень сух, театрален, не искренен; старуха - великолепна⁴. Понравился Остужев⁵ - гимназист, Леонидов⁶ - старший сын, Людмила - Голубева и одна из девочек.

   Постановка смелее нашей в смысле выдержки пауз, немых сцен⁷, etc. Последний акт поставлен плохо и потому впечатление слабое. Пьеса очень талантлива. Ты ведь читал ее? Я ее привезу. Смотрели водевиль "Великая тайна" и хохотали много. Изображены терзания и пытка молодожена во время процесса появления на свет первого ребенка. Мужу приказано никому не говорить, что ожидается ребенок - якобы дурная примета, и отсюда масса комических положений и путаница при встрече с приходящим другом. Мужа отлично играл Пельцер - искренно и комично и без малейшего шаржа, словом, игра редкая в водевилях.

   Днем разбирали 3-ий акт с Конст. Серг. Вот и весь мой день. Покойной ночи, дорогой, целую крепко и обнимаю и люблю.

   Не хандри, скоро увидимся.

   Ты не думай, что я себя законтрактовываю на три года в наше товарищество. Я всегда буду в состоянии бросить театр и ехать к тебе, а отпуск поставлю условием. Увидим вообще, что будет. Люби меня!

  

  

   Дусик мой, собака, Олюша моя, здравствуй! О здоровье Т. я уже писал тебе и не однажды. Было очень плохо, а теперь можно с уверенностью сказать, что развязка отодвинулась куда-то вглубь, больному лучше и что будет - неизвестно. Если бы он умер, то я бы тебе телеграфировал так: старика нет.

   Итак, ты решила приехать. Смилостивилась. Влад. Ив. телеграфирует, что ты выедешь 22-го¹, а 2-го должна уже быть в Петербурге. Очевидно, чтобы успеть увидеться с тобой, я должен не терять мгновений, даже поцеловаться с тобой не успею, а о чем-нибудь другом и думать не смей.

   Я вчера писал тебе насчет рогож. Скажи Маше, что пусть она не хлопочет, в мае я сам куплю, когда буду в Москве.

   В Ялте очень тепло, все распускается, айва цветет, миндаль цветет, и все боятся; морозы еще будут и непременно побьют все это. Вчера и сегодня я обрезал розы и - увы! - после каждого куста пришлось отдыхать; здоровье мое, очевидно, за эту зиму сильно сплоховало.

   На именины получил азалию, она теперь цветет. Читаю корректуру "Сахалина"².

   Ну, женщина, будь здорова. Обнимаю тебя. Вчера весь день у меня были гости, весь день сильно болела голова. Сегодня благополучно.

   Все-таки мне не верится, что ты приедешь. Ах, зачем я не бил тебя, когда жил в Москве! Вот теперь и плачься.

   Господь сохранит тебя, мою жену. Целую.

  

  

   Милый пайщик, как поживаешь, как твое здоровье, как спал, как ел? Ты доволен, что я приеду? Две недели пролетят, как ничто, там дорога, а там и Антон мой! Голубчик, скоро твоя нелепая собака будет покоиться в уютной ниши твоего кабинета, и будем болтать и целоваться - хочешь? Не говори никому, что я приеду. Хорошо бы только было повидать Горького, чтоб поговорить о пьесе. Вероятно, в Москве она не пойдет, - не успеем поставить, но не говори это Горькому, говори так, что, мол, жалко ставить такую пьесу на самый конец сезона, хотя это глупости. Просто не успеем. Самарову вводят теперь, у Артема еще не наладилось, за Баранова страшно, Нила настоящего нет, Поли нет, а эта пьеса, как ни одна, вся в руках актеров, т.к. пьесы-то, собственно, и нет. Завтра буду проходить свои сцены 3-его акта с Конст. Серг. 10-го вместо "Крамера" играем "Три сестры" и, верно, будет смотреть Суворин¹.

   Он был у нас сегодня, сидел у нас очень долго и, по-видимому, ему было очень приятно, он много болтал. Володя с Элей были, и он говорил очень много о теперешнем смутном настроении, о студентах. Сегодня ему сообщили по телефону из Питера, а может, и иначе, что Петерб. университет закрыт². А ты знаешь, что был обыск у Леонида Андреева и у него было много писем очень важных от Горького, подписанных его настоящей фамилией. Пристав носил ту же фамилию и со словами: "Ах, это письма моего однофамильца" не тронул и отложил пачку писем. Это не анекдот. Славно? Я думаю, что не был ли это милый интеллигентный пристав, придравшийся просто к этому, чтоб спасти Л.А. Как ты думаешь? Я все это слышала уже от нескольких лиц.

   Суворин говорил еще об Орленеве, о своем театре, конечно, что "Дети Ванюшина" идут у него лучше, чем у Корша. Говорил о тебе, о Горьком, которым он не увлекается. Пил у нас чай, ел конфекты. В Питер ему не хочется ехать.

   Спасибо, дусик, за фотографию³, только ты смешной там. Верно, голову наклонил вперед и потому туловище вышло большое, а головка маленькая, но все же мне захотелось поцеловать тебя в затылочек. Ты позволишь?

   А про погоду пиши, слышишь? Антончик, ты ведь меня помнишь хорошо? Я боюсь, что ты найдешь меня постаревшей. Ничего, у тебя помолодею живо. И ты тоже со мной помолодеешь, вот увидишь. А там только месяц разлуки.

   Целую тебя крепко, мой необыкновенный, обаятельный муж. Кланяйся солнцу и цветущим миндалям и айве. Целую тысячи раз, душу в объятиях.

  

  

   Здравствуй, пупсик! Сегодня дрянная погода, снег чуть не по колена. Но ты скоро приедешь, значит, все хорошо, все великолепно. В Севастополе с вокзала поезжай прямо на почтовый двор, садись в экипаж, окутайся - и валяй. Или, быть может, ты выедешь из Симферополя? Это новее для тебя и, кажется, ближе, да и раньше домой попадешь. Маша объяснит тебе.

   Т., вероятно, не выживет; сегодня Альтшуллер говорил по телефону, что сердце у старика работает плохо.

   Какое это уныние - смотреть в окна! Не погода, а гадость.

   Сегодня письма от тебя нет. Видишь, а я пишу. Значит, я хороший муж, заботливый.

   Мармеладу не привози. Если захочешь привезти абрикосовских конфект, то знай, что ананасов и фруктов не нужно, я не ем. Привези беловской колбасы вареной. Икры не нужно.

   Ну, до свиданья, пупсик! Целую тебя в плечи, в лоб, в щеки. Читала или слыхала, что я телеграфировал Морозову?¹

   Если ты и разлюбила меня, то все-таки пиши. Все равно.

   Скоро ко мне приедет Олюша.

  

  

   Пишу во время 3-его акта "Мечтов", дорогой мой, любимый мой! Сегодня выяснилось, что я могу выехать 20-го, т.ч. попаду на пароход в пятницу. Должны были идти "Одинокие", а теперь идут "Мечты". Меня заменит, верно, Раевская. "Дядя Ваня" не идет, т.к. Мария Петровна до Питера не будет играть - больна. Я кончаю 19-го "Сестрами" и 20-го - ура - удираю. В театре у нас смутно из-за "Мещан" и из-за настроения вообще. Все волнуются. В труппе говорят, что 20-го идут "Мещане", но этот слух распространяют только нарочно.

   Антончик, ты только не встречай меня на пристани, умоляю тебя. Свидимся лучше у тебя в кабинете, наедине, это будет вкуснее. Да? Верно? Вкусненько поужинаем, поболтаем и на отдых! Ты знаешь, Антонка, что по-настоящему я - муж, а ты моя жена. Я служу, приезжаю навестить свою супругу, посмотрю на ее поведение, верна ли мне моя благоверная? Антончик, ты мне будешь говорить о любви, о твоей любви? Я буду упиваться. Я знаю, что ты мало об этом говоришь, но зато если что скажешь, так у меня и пойдет по всем жилам. Писем больше не надо будет писать. Ты рад, а?

   Кончаю письмо уже дома, а то в уборную пришла Муратова и заболталась со мной.

   Конст. Серг. говорит, что Мария Петр, получила от тебя очень милое и веселое письмо и что она писала, будто ее муж ухаживает за мной и я - благосклонно принимаю. Ты против этого ничего, конечно, не имеешь¹.

   Через 13 дней я выезжаю и больше этого и лучше этого я все-таки не могу тебе сказать.

   Сегодня заходила А. В. Погожева. Я ей достала билет на "Мечты".

   Дусик, что тебе привезти, напиши. Духи у тебя есть или нет? Напиши, чего тебе хочется.

   Как море? Не очень бурливое теперь?

   Как мне будет хорошо с тобой! Ты мне нужен, понимаешь ты это? Только бы люди не мешали, голубчик мой!

   Поцелуй мамашу, скажи, что я с ней пасьянс разложу у нее в комнате. А Андрюшка у нас будет? Как ты думаешь?

   Ну прощай, повинившийся иеромонах, греши и люби женщин.

   Целую тебя много раз, будь здоров и до свиданья.

  

  

   Сегодня пришло твое "рогожное" письмо¹, дорогой мой. Рогожное и краткое. Исполню все и завтра же напишу Сытину, т.к. увидать его - нигде не увижу.

   Я вся живу уже поездкой к тебе, мечтой о том, как увижу тебя и каким увижу тебя.

   Как странно идет моя жизнь! Мне так много хочется сказать тебе сейчас, но что именно - я не представляю себе ясно.

   Последнее письмо напишу тебе 18-го, ты его получишь 21-го, а 22-го я буду уже сама у тебя. Но, Боже, как мне трудно будет опять оторваться от тебя через пять дней и шесть ночей...

   Только бы не было бури на море и пароход не опоздал бы! Напиши мне, что ты не будешь встречать меня на пристани, а будешь ждать меня в кабинете.

   Ты один меня любишь по-настоящему, любишь крепко, я это чувствую. И я бы так хотела дать тебе полное счастье! Я злюсь, когда начинаю рассуждать. Я ведь все знаю и все чувствую, и знаю, что ты чувствуешь. Я никогда этого не говорила словами, да может это и хорошо, даже наверное хорошо. Я знаю, что я буду стоять на коленях перед тобой и плакать и буду чувствовать себя очень виноватой, и ты должен это понять. Нежный мой, обаятельный мой! В тебе есть что-то тонкое, неуловимо обаятельное, изящное. Больше я тебе ничего не напишу сегодня. Получаешь ли ты все мои письма?

   Утром был Облонский и извел меня ненужными разговорами. Маша уже ушла, и я одна изнывала. Не лежит у меня душа к нему.

   После обеда был Членов и волновался, что ты ему не пишешь.

   Сегодня получила письмо от Ек. Павл. Пешковой, спрашивает, когда идут "Мещане", хочет приехать. Влад. Ив. подробно все напишет Алекс. Максимовичу. Я ей тоже напишу.

   Ну, будь здоров, спи и ешь хорошенько, думай обо мне, а я пока целую и обнимаю тебя мысленно, а потом уже поцелую по-настоящему.

  

  

   Оля милая, собака, писал ли я тебе, чтобы ты привезла "Детей Ванюшина"? Возьми у Маши, кстати прочтешь дорогой. Поезжай на лошадях из Симферополя, найми почтовых с кем-нибудь пополам или приезжай одна, только поскорей приезжай; будет холодно, имей это в виду, окутайся хорошенько, иначе будешь бита.

   Снег, холодно, противно.

   Вчера сообщили по телефону, что здоровье Толстого совсем хорошо. Был кризис, температура теперь нормальная.

   Дуся моя хорошая, обнимаю тебя и целую. Зачем вы играете пьесу Горького на о?¹ Что вы делаете?!! Это такая же подлость, как то, что Дарский говорил с еврейским акцентом в Шейлоке². В "Мещанах" все говорят, как мы с тобой.

   Скоро же ты приедешь? Я жду, жду, жду... А погода скверная, скверная...

   Еще раз целую мою жену немочку, пайщицу.

  

  

   Ужасно болит голова, родной мой, и писать трудно, еле доиграла "Сестер", думала, что голова лопнет. Я нездорова сегодня, оттого и головная боль. И вчера пришла такая утомленная, что повалилась в постель, даже у Маши сидя почти заснула, пришла поговорить. Время беспокойное, все волнуются. Сегодня утром был Балабан. Кажется, славный. Я мало разговаривала, надо было идти на репетицию. Вчера заходил Алексин, не застал меня и пришел повидаться в театр на репетицию. Минут 5 поболтала с ним. Уехал в Вологду, когда вернется - зайдет.

   Вчера был отчаянный спектакль. Самарова еле докончила, переутомилась и сердце плохо. Мария Федоровна ревела все 4 акта. У них забрали студента-репетитора¹.

   Сегодня был Суворин на "Сестрах".

   Соня Малкиель выпустила в свет книжку² - пришлет тебе.

   Маша здорова; недавно жаловалась на боль в боку.

   Ну, иду в свою противную спальню, трещит голова.

   Я тебя, Антончик, выхожу за весну и лето, т.ч. будешь по 3 куста роз зараз обрезать и не отдыхать после каждого. Вот увидишь. Тебе будет хорошо со мной. И ты меня будешь ласкать? Так, без ласки, тяжело жить, скверно. Я хочу любви и ласки и весны. Целую тебя крепко, всю твою голову, кот. скоро будет покоиться на моей груди, да?

  

  

   Зюзик, собака, если выедешь 20-го, как обещаешь, то из Севастополя можешь выехать на пароходе (это будет пятница). На лошадях ехать теперь мучительно, на пароходе же пообедаешь, поспишь; качки, по всей вероятности, не будет, а если будет, то маленькая. Так вот, дусик мой, умоляю, сделай так, чтобы выехать 20-го! Умоляю!

   Немировичу я написал, что театр на паях - это хорошо, но устав их ни к черту не годится¹. Почему пайщиками Стахович, я, а нет Мейерхольда, Санина, Раевской? Нужны тут не имена, а правила; нужно установить, чтобы пайщиком делался всякий, прослуживший не менее 3 или 5 лет, всякий, получивший жалованья не меньше такой-то цифры. Повторяю, нужны не имена, а правила, иначе все полетит.

   Сегодня задержали около нашего почтового ящика грека, который вытаскивал письма. И я, признаюсь, обрадовался: теперь, когда ты станешь бранить меня за то, что я-де редко пишу тебе, то я буду ссылаться на этого грека.

   Дуся моя, родная, светик, красавица, умоляю тебя, в ножки кланяюсь, выезжай из Москвы 20-го, чтобы быть здесь в пятницу! Исполни мою просьбу! Докажи, что ты добрая жена. Попроси барина Владимира Ивановича, он отпустит.

   У нас кухарка хорошая теперь, душеспасительная; завела в кухне тишину и спокойствие. Очень религиозна.

   У нас возмутительная погода. Снег.

   Прочел в двух газетах, будто ваш театр не поедет в Петербург. Правда ли это?²

   Ну, целую, обнимаю, будь здоровехонька.

   Это письмо посылаю 11-го февр.

   Тут ходят разные слухи о Петербурге, о Москве³. Смотри, если что случится, напиши.

  

  

   Сегодня я чувствую себя хорошо, и, несмотря на всякие треволнения, меня безумно охватило чувство приближающейся весны, когда я шла на репетицию. Что-то неуловимо мягкое в холодном, морозном еще воздухе, солнце уже прогревает, снег на улицах стал темный, на солнце уже тает. Я все забыла и заликовала. Я за последние годы как-то равнодушно встречала весну, даже как-то еще тяжелее становилось на душе, мне казалось, что я уже постарела, и теперь вдруг чувствую весну и хочется жить наперекор всему. А отчего это? А по-моему, оттого, что есть у меня Антон, есть жизнь кроме всепожирающего театра, есть весна впереди. Дусик, мне хочется, чтоб и у тебя было хорошо теперь на душе, насколько возможно. Через неделю после того, как получишь это письмо, получишь и меня самое. Будь добр, побей меня хорошенько, выругай, будь груб со мной, и мне будет хорошо. А потом поцелуешь, приласкаешь. Какие перемены найдем мы друг в друге? А вдруг ты меня увидишь и разлюбишь! Это может быть?

   Сегодня не было письма!

   Ты недоволен моими последними письмами, наверное, да?

   У Аванцо¹ выставлены ты и Толстой, верно, как моя фотография. Откуда это попало в продажу?

   Репетируем 3-ий акт усиленно. Самарову ввели было, да она не может - обессилела, того гляди свалится. Репетирует Муратова, но не хорошо. Не надо было ставить "Мещан" под конец сезона, когда уже все утомлены и все выдохлись. Полю может играть только Лилина, а она больше не играет в Москве².

   Заседаем мы, говорим, но вчера я не была на заседании, т.к. отчаянно болела голова. Завтра заседаем. Меня начинает бесить, что я ничего в жизни не вижу, кроме театра и актеров. Прохожу мимо жизни. Я не занимаюсь музыкой, я не читаю, я ничего не вижу, ничего не слышу; напрасно ты говоришь, что моя жизнь веселая и разнообразная. Совсем нет. Вертишься на пятачке и знаешь только одну дорожку - в театр. Людей не видишь. Это ужасно. Я люблю театр, но к концу года раздражает эта сутолока, больше топчешься, чем дела делаешь. Начинаешь себя спрашивать: что получила за этот годик, что приобрела, чему научилась? И оказывается, что жизни не видала, сама сузилась, а воображаешь, что дела много наделала. Скверное ощущение, Антончик мой. Да ты все великолепно понимаешь сам и меня ты знаешь и понимаешь - права я или нет? Я тупею, ты знаешь? Меня это пугает. Когда я с тобой, я больше чувствую большую, настоящую жизнь, и это мне помогает жить.

   Покойной ночи, большой мой человек, нежный мой, любимый мой муж, целую тебя крепко.

   Кланяйся матери. Она совсем здорова?

  

  

   Здравствуй, Антон Актрисын! Ты ждешь меня? Ждешь Олюшу? Милый ты мой, дусик ты мой! Я не дождусь, как сяду в вагон. А с каким трепетом я буду подъезжать к дому, всходить на крыльцо! Только ты не волнуйся очень. Да ты, может, будешь ждать совершенно хладнокровно и сердце не запрыгает?

   Сегодня уже было в газетах о моем отъезде и о том, что я из Ялты проследую в Питер. Значит, верно.

   Я уже начинаю; думать об укладке. Привезу колбасы, конфект.

   16 уезжает в Ялту Лавров. Как это скучно! Он будет приходить. Но я тебя никому не отдам. Эти 5 дней ты только мой, слышишь? Я этого требую и хочу. Исключение только для Горького, ради пьесы. Согласен? Ты каждую минуту дня и ночи должен быть со мной. Все остальное не должно существовать. Я требовательна? Ты сердишься? Ну прости.

   Сегодня репетировали мою сцену с Тетеревым в 3-м акте. Потом заседали до 5 ¹/₂ час. Происходила баллотировка "сомнительных" членов труппы. Неприятно это было. Санин и Мейерхольд известили официально дирекцию о своем уходе из театра. Все мы решили просить их остаться, т.к. они для дела нужны. Забаллотировали Роксанову, Мунт, Абессаломова и еще кого - не помню, да - Судьбинина. Противная эта процедура. Я устала и разболелась голова. Дома застала Лаврова и Ольгу Михайловну. Пришла m-me Коновицер, пришел Влад. Ив., долго сидел, много я с ним говорила о театре. Пришел с "Крамера" Вишневский¹ и опять - о театре. Вишневский остался закусить. Хочется ему жениться. Вот женился бы он на Ольге Мих. Березиной - и она бы пайщицей нашей была, и денежки он у нее забирал бы!

   Приеду - все расскажу о нашем товариществе.

   Морозов говорил, что получил от тебя письмо и очень доволен, сопит от удовольствия².

   Ну, будь здоров, дорогой мой. Я тебя не забыла и люблю и буду любить, а ты этому не веришь, да, впрочем, иначе и быть не может. Я все понимаю. Целую тебя и грею тебя и ласкаю и на ушко шепчу.

   Если бы меня встретило солнце на юге, а не снег. Так не хочется.

  

  

   Дусик, собака! На пристань я не приду встречать тебя, так как, вероятно, будет прохладно. Не беспокойся. Встречу тебя в кабинете, потом будем ужинать вместе, потом долго разговаривать.

   Вчера неожиданно вдруг получил письмо от Суворина. Это после трехлетнего молчания. В письме бранит театр, хвалит тебя, так как неловко было бы и тебя бранить.

   Екатерина Павловна, кажется, уже уехала в Москву. Если не будет спектакля, то она увидит по крайней мере репетицию, будет иметь понятие.

   Членову скажи, что я на сих днях напишу ему непременно, обязательно. Не о чем писать, а то давно бы написал.

   Письма доходят в Ялту не через 3, а через 5 дней. Это письмо, которое я посылаю 13 февр., ты получишь 17-18 февр. Вот увидишь! Стало быть, напишу тебе завтра еще одно письмишко, а затем - шабаш! Затем, немного погодя, вступаю в свои супружеские обязанности.

   Когда приедешь, пожалуйста, ничего не говори мне об еде. Это скучно, особенно в Ялте. После того, как Маша уехала, все перевернулось и идет по-старому, как до приезда Маши, и иначе невозможно.

   Читаю Тургенева. После этого писателя останется 1/8 или 1/10 из того, что он написал, все же остальное через 25-35 лет уйдет в архив. Неужели будильницкий художник Чичагов тебе когда-нибудь нравился?¹ Ой, ой!

   Зачем, зачем Морозов Савва пускает к себе аристократов?² Ведь они наедятся, а потом, выйдя от него, хохочут над ним, как над якутом. Я бы этих скотов палкой гнал.

   У меня духи есть, но мало. И одеколону мало.

   Целую мою дусю, жену мою ненаглядную, и жду ее с нетерпением. Сегодня пасмурно, не тепло, скучно, и если бы не мысли о тебе, о твоем приезде, то кажется бы запил.

   Ну, обнимаю немочку мою.

  

  

   Я, дусик, вчерашнее письмо пометила 11-ым числом - вот надурила-то! И была уверена, что сегодня 12-ое.

   Через неделю я в это время уже буду ехать и мечтать о юге и о тебе. Как скоро пролетят эти дни!

   Что же написать тебе?

   Я все та же. Поистрепалась только немного. Ну, посвежею живо. Ты меня будешь пригревать - я и оживу.

   Проходила сегодня свою любовную сценку с Петром в 3-м акте. В 1 час я отпросилась, в одну секунду переоделась и поехала на акт филармонии в Малом зале Собрания. Там пели мамины ученицы и вообще я с наслаждением прослушала все номера, хотя до конца не могла досидеть, уехала в 5 ч., т.к. вечером играла. Кэс отлично поставил дело¹, и оркестр, и хоры, и солисты (все ученики) - прекрасно и уверенно выполняли свои номера. Володя пел в квартете. Великая княгиня² была и при ней свитные мужчины в белых штанах и золотых мундирах. Ал. Стахович был, но держал себя в стороне от свиты³ и был очень интересен и изящен. Знакомых было много. Все директора были, и твой друг Ушков тоже, приглашал тебя и меня к нему в Форос рыбу удить. Жена Ухова читала с учеником жалобу Купавы из "Снегурочки" под музыку Чайковс.⁴, и читала отвратительно, без всякого темперамента. Она ученица Филармонии и своего мужа.

   Мама моя была страшно интересна: в белом платье и белой шляпе. Я любовалась ею - красивая голова с седыми волосами.

   Маша здорова, не пищит теперь.

   Погода стояла чудесная - солнечная, весной пахло. Только сегодня туманно.

   Антон, дорогой мой, я не знаю, как написать тебе. Хотела вывернуться одна, да не могу. Меня это мучает, и я не знаю, что делать. Мне совестно до отчаяния писать тебе об этом. На моей душе лежит долг, кот. я должна уплатить. К тебе я ни за что не хотела обращаться. Мне это тяжело. И сейчас мне стоит неимоверных усилий писать тебе об этом. Я хотела достать денег где-нибудь, но не знаю совершенно где. Ломала голову и долго думала и наконец отважилась написать тебе. Ты можешь прогнать меня и выругать, и я это пойму. Я ведь знаю, как с тебя тянут. Мне стыдно написать цифру - ты ужаснешься. Ты рассердишься очень на меня? Я должна 700 р. - это очень страшно? Я все хотела выплачивать по частям, да не выходит что-то. Если бы ты разрешил мне взять из театральных, чтоб я могла уплатить хоть 500 р. - была бы счастлива! Я тебе отработаю эти деньги. Ты с нашего театра получишь тысяч 8. Скажи, тебе это очень неприятно? Если только можно это, то пришли немедленно телеграмму с одним словом: да - или нет, если нельзя.

   Как мне трудно писать все это, если бы ты знал. И в голове и на душе тяжело. И уже раскаиваюсь, что написала тебе об этом. Только дай мне слово, что это останется между нами. Долг этот накопился за последние годы, когда мне было трудно перебиваться. Впредь этого никогда не будет, на это у меня есть характер. Антон, родной мой, ты не очень сердишься на меня? Только умоляю, не бойся отказать, если тебе неудобно почему-либо дать мне такую сумму.

   Мне первый раз в жизни приходится говорить о деньгах.

   Меня это письмо будет долго мучить. Буду ждать телеграммы.

   А ты меня не разлюбишь за это? Скажи мне.

   Целую тебя крепко и тепло и нежно и горячо. Кушай с аппети