Главная » Книги

Цвейг Стефан - Переписка Стефана Цвейга с издательством "Время" 1925-1934, Страница 16

Цвейг Стефан - Переписка Стефана Цвейга с издательством "Время" 1925-1934


1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17

   Содержание всего чрезвычайно интересно. Поэзия г-жи Деборд-Вальмор обаятельна. Жизнь поэтессы трагична. Дочь живописца гербов, разоренного революцией 1789 г. (родилась Марселина в 1786), она двенадцатилетней девочкой едет с матерю на остров около Америки к дяде. Но он как раз убит восставшими неграми, а мать умирает от желтой лихорадки. Марселина возвращается во Францию, подвергаясь любовным преследованиям. На родине она ведет жизнь странствующей артистки, а потом становится театральной певицей, но бедствует всю жизнь, вечно хлопоча за других.
   В юности у нее роман с соблазнителем, который ее бросил с ребенком, через пять лет умершим, и которого она продолжает любить и воспевать в стихах всю жизнь, несмотря на замужество с Вальмором.
   Все свои горести и радости она изливает в стихах, которые обаятельно просты, необычайно талантливы и автобиографичны.
   Под старость г-жа Вальмор потеряет своих детей и мужа и останется одна, всецело обращая себя и свою поэзию к Богу. В общем страдальческая и самоотверженная жизнь, полная любви к своему первому возлюбленному и заботы о всех ближних.
   6.X.1927
   Н<иколай> Ш<ульговской>
  
   No 7
   Рукопись, подпись.
  
   1 РО ИРЛИ, ф. 42, ед. хр. No 1625.
   2 В 1927 г. вышло переиздание книги, выпущенной в свет издательством "Инзель" в 1920 г. См. п. No 38 от 26.09.1927, прим. 14.
   3 Имеется в виду Гизела Этцель-Кюн (Giesela Etzel-Kühn, 1880-1918), немецкая поэтесса и переводчица с французского.
   4 Имеется в виду первая жена Цвейга Фридерика Цвейг. См. п. No 26 от 11.02.1927, прим. 5.
  

No 81

<Внутренняя рецензия на книгу "Марселина Деборд-Вальмор>

  
   Marceline Desbordes-Valmore. Ein Lebensbild. Von Stefan Zweig. 1927.2
   Жизнеописание поэтессы первой половины 19-ого века Марселины Деборд-Вальмор, признанной у себя на родине и мало известной за пределами Франции - в частности у нас, в России.
   Цвейг и здесь проявляет основное свойство своего таланта - дар соучастливо переживать чужую жизнь и, претворяя ее в объект своего художественного мастерства привлекать к ней участливое внимание других. Элемент критико-литературный - на втором плане.
   Очерк читается с интересом и доступен в полой мере читателю, литературно не подготовленному. Ослабляет его ценность ахиллесова пята Цвейга - излишняя сентиментальность.
   Включение этой вещи в состав собрания сочинений Цвейга желательно; уместно было бы объединить ее с другими литературно-биографическими очерками автора (о Достоевском и пр.); при этом условии потеряли бы свое значение, в качестве некоторых цензурных препятствий, нередкие в книге цитаты, с обращение поэтессы к Богу и пр. - они явились бы исключительно литературным, архивного характера материалом; трактовка самого Цвейга, тоже не чужда формально-религиозной окраски (по крайней мере в его терминологии) не встретила бы, вероятно, в этом смысле особо серьезных возражений.
   2.XI.1927
   В. Зоргенфрей
  
   No 8
   Рукопись, подпись.
  
   1 РО ИРЛИ, ф. 42, ед. хр. No 1625.
   2 См. п. No 38 от 26.09.1927, прим. 14.

No 91

<Внутренняя рецензия на очерк Цвейга о Толстом>

  
   S.Zweig. Tolstoï.2
  
   Книга Цвейга не ставит никаких ни историко-литературных, ни теоретических проблем. Ее основная задача - не научная, а художественная: нарисовать духовный (и физический) образ Толстого, не в его становлении, не в эпохе, а вне времени - как образ необыкновенного человека. Это - история жизни, при которой выделены наиболее значительные моменты. Много места уделено характеристике наружности Толстого и описанию его редкого физического здоровья ("Vitalität"), в связи с чем особый акцент поставлен на теме "боязни смерти", проходящей через всю книгу. О произведениях Толстого Цвейг говорит мало, суммарно и не оригинально, повторяя довольно привычные, по крайней мере для русского читателя, суждения (глава "Der Künstler"3) и не останавливаясь отдельно ни на чем. В основе как этой главы, так и некоторых других, лежит сравнение уже довольно банальное после Мережковского противопоставление Толстой - Достоевский.4 Достоевский визионер, фантаст и пр., Толстой - чувственник, правдист, почти сама природа. Надо, вообще, сказать, что в основных своих тезисах и наблюдениях Цвейг очень близок к Мережковскому и писал, по-видимому, не без влияния со стороны его книги.
   Обычна и трактовка Толстовского "кризиса", хотя, как и многое другое, описан он очень ярко, красноречиво и взволнованно. Любопытны страницы, связывающие этот кризис с переломом возраста - с ослаблением организма. Особый интерес имеет глава "Die Lehre"5 в которой Цвейг резко нападает на Толстого за упрощение проблем и называет его мышление "нечестным". Здесь, как и в других главах, Цвейг не привлекает никакого исторического материала и потому несколько наивен, но самое раздражение немецкого культурнейшего писателя против такого глубоко - русского "нигилистического" явления, каков Толстой интересно как факт.
   Глава "Ein Tag aus dem Leben Tolstoï"6 должна произвести неприятное и даже отчасти комическое впечатление - своей искусственностью, своим педантизмом. При переводе эту главу, мне кажется, нужно было бы совсем опустить. Старичок Толстой целый день делает не то, что ему хочется, ворчит, сердится, а ложась спать, думает о смерти.
   Книга написана чрезвычайно красноречиво, "шикарно" - до такой степени, что местами чувствуется, как Цвейг любуется собственным стилем и никак не может остановиться. Одна и та же мысль обрастает целым стилистическим кружевом. В книге, несомненно, больше слов, чем мыслей. Если позволить себе некоторую резкость - с точки зрения современного русского человека она может быть названа даже болтливой и должна разочаровать. Но, конечно, независимо от трактовки Толстого, книга эта интересна как книга Цвейга. Для него Толстой - все же экзотическое явление, явление очень чужой культуры, которую он плохо понимает. Само собой разумеется, что Толстой, взятый вне таких эпох, как 50-ые, 60-ые и 70-ые годы, и не может быть понят. Для нас, в свою очередь, книга Цвейга о Толстом - своего рода экзотика, любопытная и характерная.
   Б. Эйхенбаум
   6.V.1928
  
   No 9
   Рукопись, подпись.
  
   1 РО ИРЛИ, ф. 42, ед. хр. No 1769.
   2 С. Цвейг. Толстой (нем.). См. п. No 30 от 29.04.1927, прим. 8; п. No 39 от 31.01.1928, прим. 3.
   3 "Художник" (нем.).
   4 На этой антитезе построена книга Д. С. Мережковского "Л. Толстой и Достоевский" (1901-1902), немецкий перевод которой вышел в 1903 г. и затем неоднократно переиздавался (Merezhkovsky D. Tolstoï und Dostojewski als Menschen und als Künstler: eine kritische Würdigung ihres Lebens und Schaffens. Leipzig: Schulze, 1903). Цвейг был лично знаком с Мережковским и хорошо знал его книгу о Толстом и Достоевском, пользовавшуюся популярностью в Германии.
   5 "Учение" (нем.).
   6 "Один день из жизни Толстого" (нем.).
  

No 101

<Внутренняя рецензия на новеллу "Свадьба в Лионе">

  
   Stefan Zweig. Episode in Lyon.2 (11 стр.)
   Небольшая новелла в тонах легенды, из эпохи Великой Французской революции. В одной из тюрем Лиона, обреченной революцией разгрому, встречаются нечаянно двое арестованных, подлежащих на другой день казни -жених и невеста. Трагическая судьба их вызывает сочувствие даже в среде таких же, как они, приговоренных. Оказавшийся в числе последних аббат совершает над ними обряд венчания, узники отводят им от своего тесного помещения отдельный уголок для их брачной ночи. Утором всех, во главе с новобрачными, ведут на казнь - и всех расстреливают.
   Небольшая вещица, высоко-эмоциональная, изящно выполненная, но без некоторой присущей Цвейгу сентиментальности. Могла бы войти в том легенд, если бы не Главлит - довольно трудно рассчитывать, что она пройдет цензуру, ибо герои рассказа и весь ансамбль трактованы в духе сочувствия их судьбе и - косвенно - несочувствия постигшему их со стороны революции возмездия. Тем не менее следует попытаться включить в том легенд - как легенда рассказ теряет свою политическую остроту и приобретает характер документа общечеловеческого.
   В<ильгельм> З<оргенфрей>
  
   No 10
   Рукопись, подпись, без даты.
  
   1 РО ИРЛИ, ф. No 42, ед. хр. No 1628.
   2 См. п. No 40 от 22. 02. 1928, прим. 18.
  

No 11

<Газетная вырезка с рецензией на спектакль по пьесе Стефана Цвейга "Кви-про-кво>1

  
   Кви-про-кво с "Комедией"
   Чиновник, которого приняли за ревизора, был вовсе не ревизор: пьеса Стефана Цвейга "Кви-про-кво", идущая в "Комедии", как выясняется, не есть пьеса Стефана Цвейга, а поистине "ни се, ни то, чорт знает что такое"...
   Сомнения в авторстве Цвейга, возникшие в свое время, подтверждаются и все это деликатного свойства кви-про-кво по наведенным редакцией справкам рисуется в следующем виде. Пропитым летом германское издательство "Felix Bloch Erben", к которому примыкает Цвейг, анонсировало в специальном журнале издательства, что Цвейг совместно с одним - весьма малозаметным - драматургом написал комедию "Кви-про-кво". Вскоре же анонсы прекратились и "Кви-про-кво" вместе со Стефаном Цвейгом - как своим соавтором - умерли: Цвейг отказался поставить свое имя даже в качестве "полуавтора", чтобы скрыть следы, пьеса была переименована в "Gelegenheit macht Liebe" ("Случай ведет к любви" или "Случай правит любовью") и выдана в свет под псевдонимом Нейдиссер (Neidisser). Европейская сцена не узнала "Кви-про-кво" Стефана Цвейга и его сотрудника - она узнала "Случай правит любовью" Нейдиссера (последняя постановка в Венском "Volkstheater" в начале декабря без всякого успеха); Цвейг имел и полное право, и достаточные, можно думать, личные основания, чтобы подчеркнуто отстраниться даже от соавторства этого произведения.
   Вряд ли все это могло быть неизвестным театру "Комедия", если к пьесе Нейдиссера "Случай правит любовью", которой он располагал, он приставил название "Кви-про-кво" и дописал имя Цвейга. Странный - чтобы не сказать больше - поступок... Куда ни кинь - клин: критика заведомо вводится в ошибку, зрители приманиваются ходким в определенных слоях первоклассным именем, и, наконец, псевдоним - какой бы то ни было псевдоним - оказывается немедленно бесцеремонно раскрытым во имя сбыта. Не-при-го-же!
  
   No 11
  
   1 См. п. 48 от 17. 11. 1928, прим. 9; п. No 51 от 01.12.1928, п. No 56 от 12.01.1929.
  

No 121

<Письмо издательства "Полиглотт" в издательство "Инзель">

  
   Polyglotte G. m. b. H.
   Export
   Telefon: Uhland 3933
   Berlin W 50, den 21. März 1929
   Regensburgerstr. 13
  
   An den Inselverlag
   Leipzig
   Kurzstr.
  
   Wie Dinen bekannt sein dürfte, ist Ihr Verlagswerk "Die Drei Dichter um Leben" von Zweig, in der U. d. R. S. S. R. Sprache erschienen. Da Russland der Berner Konvention nicht angehort, so ist die Übersetzung wahrscheinlich ohne Dire Genehmigung erschienen.
   Unser Verlag bringt verschiedene Original - und Übersetzungsromane in russischer Sprache heraus. Unsere Erscheinungen sind fur die in Europa lebenden Russen bestimmt, infolgedessen ist der Lesekreis nicht sehr groß und materiell nicht gut situiert.
   Wir mochten gern das obenerwähnte Werk in der russischen Übersetzung hier erscheinen lassen und bitten Sie, uns moglichst umgehend mitzuteilen, ob Sie uns das Recht dazu überlassen konnten. Gegebenfalls wollen Sie uns bitte wissen lassen, unter welchen Bedingungen dies zu machen ist. Unsererseits möchten wir Ihnen 5% vom Ladenpreis vorschlagen.
   Wir erlauben uns, noch zu bemerken, dass, falls wir dieses Werk in Deutschland nicht drucken können, es wahrscheinlich durch einen Verlag in Lettland geschehen wird und dann ohne Dire Erlaubnis.
   Wir sehen Ihrer baldmöglichsten Rückäußerung entgegen und zeichnen
   Hochachtungsvoll
   Polyglotte G. m. b. H.
  
   An Herrn Dr. Zweig mit der Bitte um freundliche Erledigung weitergesandt.
   Leipzig, den 22.03.29
   Insel-Verlag, G. m. b. H.
  
   Перевод:3
  
   OOO Polyglotte
   Export
   Телефон: Uhland 3933
   Берлин, 21 марта 1929
   Регенсбургерштр. 13
   В издательство "Инзель"
   Лейпциг
   Курцштр.
  
   Как Вам, вероятно, известно, книга Вашего издательства "Три певца своей жизни"4 Цвейга вышла на языке СССР. Поскольку России не присоединилась к Бернской конвенции5, то этот перевод, скорее всего, вышел без Вашего согласия.
   Наше издательство выпускает различные оригинальные и переводные романы на русском языке. Наши книги предназначены для русских, живущих в Европе; вследствие этого круг наших читателей достаточно ограниченный и материально не слишком обеспеченный.
   Мы хотели бы выпустить здесь упомянутое выше произведение на русском языке и просим Вас сообщить нам, по возможности не откладывая, готовы ли Вы предоставить права. В случае согласия известите нас, пожалуйста, о том, на каких условиях это можно будет осуществить. Со своей стороны мы хотели бы предложить Вам 5 % от продажной цены.
   Позволим себе заметить, что в случае, если это произведение не будет издано в Германии, вполне вероятно оно будет издано каким-нибудь издательством в Латвии, при этом без Вашего разрешения.6
   В ожидании скорейшего ответа
   С глубоким почтением
  
   Переслано господину доктору Цвейгу с просьбой любезно решить этот вопрос.
   Лейпциг, 22.03.1929
   Издательство "Инзель", ООО
  
   No 12
   Машинопись, подпись неустановленного лица, на бланке издательства.
  
   1 РО ИРЛИ, ф. No 42, ед. хр. No 191.
   2 Неточное название. Правильно: "Drei Dichter ihres Lebens".
   3 Перевод на русский язык М. Ю. Кореневой.
   4 См. п. 30 от 29.04.1927, прим. 8, п. No 39 от 31.01.18, прим. 8.
   5 Бернская конвенция по охране литературных и художественных произведений была подписана в 1886 г., Россия присоеднилась к конвенции в 1995 г.
   6 Латвия присоединилась к Бернской конвенции только в 1937 г.
  

No 131

<Внутренняя рецензия на сборник новелл "Любовь Эрики Эвальд">

  
   <20 ноября 1929>2
   Die Liebe der Erika Ewald Novellen von Stefan Zweig. Berlin 1904.
   Все четыре новеллы уступают, конечно, по художественной силе, более зрелым произведениям Цвейга, но не настолько, чтобы могло явиться какое-либо сомнение относительно целесообразности их включения в собрание сочинений. В них на лицо все основные достоинства его таланта, при наличии, конечно, и недостатков - более, может быть, заметных (сентиментальность, повторность приемов психологической обрисовки).
   В отношении идеологическом новеллы неоднородны. Первые две не вызывают никаких опасений, будучи сюжетно ограничены основной цвейговской темой - темой любви и страдания. Третья может считаться спорной, но только внешне - (краткая схема: юноша в Иудее, слышавшей о Христе, направляется в Иерусалим, повидать пророка; по пути подпадает соблазну женщины - и опаздывает, сам того не зная: видит на дороге три креста с распятыми, но спешит дальше). Тяга к Христу - здесь только материал; остается общая идея: "упущение времени смерти подобно". Надо думать, что это будет учтено и цензурных препятствий не будет.
   Четвертая новелла (около половины всей книги) едва ли может быть напечатана.
   Здесь на лицо совмещение религиозно-обрядового материала с идеологией, если не религиозной, то озаренной религиозным чувством, проникающим душу героев новеллы.
   (Краткая схема: старик-художник, выполняя заказ антверпенского купца подыскивает натуру для Мадонны и находит ее в лице молоденькой девушки-еврейки, спасенной когда-то от погрома. Искренно верующий художник пытается обратить девушку в христианство; в ней однако, просыпается сознание национальной и религиозной обособленности; работа художника доводится до благополучного конца лишь потому, что девушка привязывается к ребенку - натуре для Христа. По окончании картины, девушка, тоскуя по ребенку, начинает посещать собор, где находится картина - икона. Однажды ее застает там толпа, громящая католические церкви - в Антверпене произошло восстание; девушка вступается за картину; ее убивают).
   Вся трактовка темы благоговейно религиозная: симпатии читателя - на стороне ее благочестивых героев; типы громил внушают отвращение. Нужно ждать, что новелла не будет пропущена.
   В. Зоргенфрей
  
   No 13
   Рукопись, автограф.
  
   1 Ф. 42, ед. хр. No 1773.
   2 Штамп издательства.
   3 См. п. No 64 от 27. 05. 1929, прим. 6.
  

No 14

<Внутрення рецезия на сборник "Поездки">1

  
   Цвейг Stefan Zweig
   Листа 4. Fahrten
   Очерки Lpz. W.
   Zür.
   1922 (Поездки)
  
   Книга путевых очерков лирического характера. Характерные основы всего - субъективные впечатления и поэтичность с оттенками импрессионизма. Некоторым местностям и городам посвящены просто стихотворения и ничего более. Т. о. стихи в книжке имеют самостоятельное значение, а не служат ни после - ни предисловиями к прозе. Первое стихотворение - чисто лирическое, отвлеченное - "Далекий ландшафт", последнее также - "Элегия возвращения". Остальные посвящены: 1) Боденским горам 2) Ночам на Комо 3) Солнечному восходу в Венеции 4) Бретани 5) Альпам у Цюриха 6) Памятнику в Индии 7) Констанцскому озеру и 8) Брюгге.
   Литературность. Очерки очень яркие, вырывающие самую сердцевину и цензурность описываемого и освещающие ее рядом талантливых мыслей. Описываемые местности и нравы видишь картинно. Образность отличная, рассуждения интересные.
   Читатель. Издавать книжку отдельно можно, исключительно рассчитывая на имя автора. При неизвестности же автора издание этой книжки, при всей ее талантливости было бы не просто рискованным, как в первом случае, а прямо странным поступком. М<ожет> б<ыть> книжка вошла бы в каталоги этнографических библиотек, но широкий читатель за нее не взялся бы. Примеры подобных очерков уже были, и были печальными.
   Т<аким> о<бразом> книжку можно включить лишь как составную часть предполагаемого нового тома сочинений Цвейга, наряду с другим материалом, и здесь она явится, без сомнения, ценнейшим приобретением.
   Идеология и цензурность не возбуждают опасений. Напротив, общая бодрость и жизненность очерков послужат им в плюс. Лирика их не печальная, а или просто красивая или же ободряющая.
   Содержание. Очерки отнюдь не носят сухого энтографически-географического характера. Они для этого прежде всего слишком субъективны. Они могут служить лишь красивым дополнение к географии данной местности. Но вместе с тем они дают такое яркое впечатление, что можно, не задаваясь специальными целями, ограничиться только ими для описываемых стран. В этом отношении читатель может быть вполне удовлетворен.
   Помимо указанных местностей в стихотворениях, другие описываются прозой, разбросанно, из страны в страну, из города в город, без системы. Так идут: 1) Осень-зима в Меране 2) Вечерние алфифские акварели 3) Весенняя поездка через Прованс 4) Гайдпарк 5) Весна в Севилье 6) Город тысячи храмов (Индия) 7) Твалиор (Индия) 8) Ритм Нью-1орка 9) Панамский канал.
   Между этими очерками находятся упомянутые самостоятельные стихотворения.
   Разговоров нет, даже если выводятся лица. Все - лишь впечатления и рассуждения автора, стремящиеся выявить суть данного явления.
   Наиболее интересны очерки об Индии, Гайдпарке, Нью- Йорке и Панамском канале.
   5.III. 1928.
   Н. Шульговский
  
   No 14
   Рукопись, автограф.
  
   1 Ф. 42, ед. хр. No 1770.
   2 См. п. No 64 от 25.05.1929, прим. 7.
  

No 15

  
   Заметка1
   о вновь предложенных книгах Стефана Цвейга.
   1). "Поездки"2 2 1/2 печ. л.
   В этой небольшой книжечке собраны, во-первых, несколько стихотворений автора, а во-вторых, несколько прозаических статей, которые можно было бы высоким штилем назвать пейзажными этюдами, но которые, в сущности, представляют собою простые газетные корреспонденции из разных более или менее интересных мест, - из Мерана, Прованса, Алжира, Севильи, Лондона, Нью-Йорка, Бенареса и, наконец, с Панамского канала. Написанные с обычными для Цвейга вычурностью и притязательностью, эти коротенькие заметки туриста не представляют особого интереса. Издавать их3 нет никакой надобности. Но конечно, во имя полноты, их можно присоединить к какой-нибудь другой книге аналогичного содержания, например, к рассказу о путешествии Цвейга в Советскую Россию, буде таковой удастся издать.
   2). "Борьба с демоном"4 14 печ. л.
   Книга выдержана в том же жанре, что "Творцы" и "Певцы". Она состоит из трех биографических опусов, в которых изображаются три родственных по духу писателя. Борьба с демоном в данном случае есть не что иное, как борьба с неудержимо надвигающимся сумасшествием.
   Гельдерлин и фон Клейст - два немецкие поэта, жившие в начале XIX века. Их сближает с Ницше то обстоятельство, что оба они остались в свое время непризнанными и почти неизвестными (особенно Гельдерлин, которого, в сущности, открыли совсем недавно) и были ужасно одиноки в жизни. Оба они, опять таки подобно Ницше, были отъявленными индивидуалистами с некоторым налетом своеобразного мистицизма. Гельдерлин, по достижении тридцатилетнего, возраста сошел с ума и после этого еще долго жил в состоянии полуидиотизма. Клейст, при отсутствии всяких внешних побудительных причин, покончил с собой.
   Мистицизм и индивидуализм вещи, конечно, предосудительные, но они не слишком выдаются на первый план в рассматриваемой книге. Счастливая способность Цвейга не говорить ничего определенного и положительного в длинных, красивых фразах спасает его произведение от явной нецензурности. Если и придется что-нибудь выкинуть, то лишь в немногих местах и без особого ущерба для целого. Предисловие не помешает, но нужно оно не столько для полемики с тенденциями книги, сколько для оправдания самого факта выхода ее в свет. Цензура нынче постоянно спрашивает: кому и для чего нужна сия книга? И на этот вопрос не так легко в данном случае ответить. Толстой и Достоевский, Бальзак и Диккенс считаются бесспорными знаменитостями и о них позволено писать сейчас сколько угодно. Напротив, Гельдерлин и фон Клейст, достаточно прославленные у себя на родине, абсолютно неизвестны в России, почему в предисловии следовало бы указать, что такое неведение несколько предосудительно и подлежит ликвидации.
   Что касается литературных качеств книги, то они таковы же, как в "Творцах" и в "Певцах". Тот же прием риторической амплификации, тот же блестящий фейерверк эффектных фраз, те же "портреты с натуры", втиснутые в гущу отвлеченных рассуждений. Эти портреты сопровождающий их психопатологический анализ [душевного состояния] трех сумасшедших писателей, представляют собой наиболее интересную часть книги. Можно лишь пожалеть, что названному анализу и вообще конкретным биографическим подробностям отведено слишком мало места.
   Поклонникам Цвейга, а их у нас, как известно, немало, книга несомненно должна понравиться. Главным препятствием для ее широкого распространения опять таки остается блистательная неизвестность Гельдерлина и Клейста. Но может быть эти два незнакомца проскользнут в багаже популярного Ницше и под флагом соблазнительного заглавия.
   3). "Марселина Деборд - Вальмор"5
   Книга разделяется на три части, приблизительно равные по объему. Первая содержит критико-биографическую статью о личности и творчестве Марселины Деборд, которую автор справедливо именует первой французской поэтессой. Во второй части приведены в немецком переводе ее избранные стихотворения, образующие в совокупности совершенно законченный "лирический роман". Наконец, в третьей части находятся ее письма и прозаические отрывки автобиографического содержания.
   Вступительная статья написана с обычными для Цвейга стилистическими приемами и вывертами, только фактов в ней значительно больше и они доминируют над риторическими разглагольствованиями общего характера. Биография Марселины довольно занимательна. Рано оставшись сиротой, она после различных приключений и тяжелых испытаний сделалась довольно известной певицей и артисткой парижской Комической Оперы. За кулисами этого театра начался главный в ее жизни и в сущности единственный роман. Она влюбилась в молодого поэта, фамилия которого осталась неизвестной и которого она в своих письмах называет Оливье. Всю свою жизнь поэтесса ревниво хранила тайну, окутывающую личность ее любовника, и разгадать эту загадку не сумел даже падкий до амурных секретов Сент-Бев. Под влиянием страстной любви в Марселине пробудился далеко не заурядный поэтический талант. В длинном ряде стихотворений она подробно и очень откровенно рассказала обо всех перепетиях своей связи с поэтом, который в конце концов довольно некрасиво бросил ее с маленьким ребенком. Впоследствии она вышла замуж за актера Вальмора, от которого имела еще несколько детей. До конца жизни ее преследовали различные несчастья и нужда.
   Вступительная статья может быть напечатана отдельно, но в смысле интереса она от этого сильно проиграет. Книга производит гораздо больше впечатления будучи взята в целом. Перед нами раскрывается довольно занимательный роман из действительной жизни. Но успех его зависит от того, удастся ли найти достаточно искусного переводчика для стихов Марселины. Она писала весьма простым языком, но вместе с тем ее стихотворения отличаются утонченным изяществом и музыкальностью, которые мудрено сохранить в переводе. По содержанию своему эти стихи, благодаря комментариям Цвейга, стихи Деборд-Вальмор получают характер искренней и трогательной автобиографии, а подробнее описание всех попыток разгадать имя неизвестного любовника сообщает всей этой истории отпечаток пикантной таинственности.
   В заключение приходится сказать, что для русского читателя книга в высокой мере бесполезна, и если бы ее написал какой-нибудь Шмидт или Мюллер, о переводе не могло бы быть и речи. Но издательство "Время" выпускает в свет полное собрание сочинений Цвейга, а по сему...
   Ничего нецензурного в наличности не имеется.
   30.V.<19>29 г.
   П. Губер.
  
   No 15
   Машинопись, подпись - автограф.
  
   1 Ф. 42, ед. хр. No 1770-1772.
   2 См. п. No 64 от 25.05.1929, прим. 7. Приложением 14.
   3 Зачеркнуто: отдельно.
   4 См. п. No 14 от 08.11.1926, прим. 14, п. No 72 от 02.08.1928, прим. 5.
   5 См. п. No 38 от 26.09.1927, прим. 14, п. No 73 от 07.09.1929, прим. 3, Приложения NoNo 7, 8.
  

No 16

<Внутренняя рецензия на книгу Стефана Цвейга
"Жозеф Фуше. Портрет политического деятеля"
>1

  
   Стефан Цвейг. "Фуше"2 - 14 печ. л.
   Эта книга, как я и предполагал, представляет собою обработку известной монографии о Фуше, принадлежащей перу французского историка Л. Мадлена3. Цвейг сам заявляет об этом в своем предисловии. Конечно он пересказывает Мадлена по своему, со своими обычными эффектными антитезами, смелыми психологическими догадками, которых не мог себе позволить строгий академический ученый Мадлен и т. д. Книга, видимо, сделана наспех. В литературном отношении она, пожалуй, несколько слабее других опытов "типологии духа", которые за последние годы дал Цвейг. Зато здесь формально-стилистические недостатки искупаются чрезвычайной занимательностью материала.
   Фигура Фуше - одна из интереснейших в истории французской революции. Цвейг в общем принимает точку зрения Мадлена. Он пытается возвысить своего героя. Он показывает государственного человека под оболочкой полицейского шпиона. В иных случаях он идет гораздо дальше Мадлена, и, по-моему, сильно преувеличивает значение Фуше в событиях того времени.
   Для современного русского читателя книга безусловно будет занимательна, хотя, конечно, ее невозможно читать без некоторого, хотя бы элементарного знакомства с событиями Великой Революции. Все же, я полагаю, что издание в 4000 экземпляров, а может быть и больше, себя во всяком случае оправдает. Остается, стало быть, вопрос о цензурности. Не подлежит сомнению, что по крайней мере три четверти книги, т. е., все те главы, в которых говорится о Фуше, как о министре Наполеона I и Людовика XVIII не могут встретить никаких препятствий, если не считать отдельных, брошенных мимоходом фраз, мало связанных с текстом, каковы например, вставленные ни к селу ни к городу замечания о России и т. д. Гораздо сложнее вопрос о первых главах, где выведен Фуше, укротитель Лиона.
   Как известно, Фуше был одним из самых решительных террористов. Он беспощадно искоренял католический культ и проводил на практике многие социально-политические мероприятия, которые Цвейг без всяких оговорок называет коммунистическими. Австрийский писатель характеризует этот период деятельности Фуше в очень резких выражениях, которые могут не понравиться цензуре. Считаю, что здесь можно помочь горю при помощи тактичного перевода, который смягчит все авторские резкости и, сохранив общую нить рассказа, оставит за бортом все идеологически не годные элементы.
   П. Губер
   21.IX.1929
  
   No 16
   Машинопись.
  
   1 Ф. 42, ед. хр. No 1775.
   2 См. п. No 59 от 01.03.1929, прим. 5.
   3 Луи Мадлен (Louis Madelin, 1871-1956) - французский историк, автор фундаментальных трудов по истории Французской революции Первой империи; отдельные работы Мадлена публиковались на русском языке до революции 1917 г. (См. о влиянии идей Мадлена на отечественного историка Н. И. Кареева в: Ростилавлев Д. А. Н. И. Кареев о якобинской диктатуре / Исторические этюды о Французской революции (Памяти В. М. Далина). M., 1998). В советской России работы Мадлена, "салонно оклеветавшего Великую революцию" по выражению Троцкого (История русской революции, 1930), не издавались. В 1920-е годы ходили слухи, будто после выхода в свет в 1922 г. в Берлине первого тома его истории Французской революции на русском языке Советское посольство скупило весь тираж второго тома и сожгло.
  

No 171

  
   <22 ноября 1929>2
   Stefan Zweig. Buchmendel3
   Якоб Мендель, пожилой галицийский еврей, 25 лет подряд восседает за отдельным столиком скромного венского кафе. По профессии он - торговец книжным хламом, по призванию - книговед. Его гениальная память хранит названия и характеристики сотен тысяч книг; к нему обращаются за справками библиофилы и ученые. Кроме книг его ничто в мире не интересует и жизни он не видит.
   Война 1914-18 гг., которой он не заметил, кладет конец его мирному существованию. В военную цензуру попадают его открытки с запросами библиологического характера, адресованные во Францию и в Англию. Вытащенный из кафэ в цензурное ведомство, Мендель подвергается допросу. Выясняется, что родился он в России, у границы и, попав в Австрию, не удосужился оформить свое подданство. Менделя в качестве шпиона, направляют в концентрационный лагерь, где он проводит два года, плохо разбираясь в происшедшем. Заступничество его высоких клиентов выручает Менделя - ему разрешают вернуться в Вену. По прежнему сидит он в кафе; но это уж не тот Мендель: память временами отказывается служить, заработка почти нет; грязный, голодный, штудирует он по-прежнему каталоги и проспекты, но времена другие: старого хозяина кафэ, гордившегося Менделем, сменил новый; он косо смотрит на неприятного завсегдатая и, узнав, что Мендель, не выдержав голода, стащил две булочки, вышвырнул его на улицу. Мендель исчез, чтобы еще один, последний раз появиться в кафэ - в жару, в беспамятстве, перед близкой смертью.
   Рассказ исключительной силы - безусловно одно из лучших произведений Цвейга. Впечатления во многих местах, особенно к концу - потрясающее, при эпической простоте повествования. Это, может быть, лучший из рассказов в мировой литературе, затрагивающих войну в ее отрицательных влияниях и во всяком случае, много сильнее, чем рассказы того же Цвейга "Случай на Женевском озере"4 (слабый, конечно, по существу) и даже "Незримая коллекция"5.
   Вполне приемлем в цензурном отношении.
   21.XI.<19>29
   В. Зоргенфрей
  
   No 17
   Рукопись.
  
   1 ?. 42, ед. хр. No 1768.
   2 Штамп издательства.
   3 См. п. No 18 от 15.12.1926, прим. 9; п. No 74 от 12.09.1929, прим. 6.
   4 См. п. No 18 от 15. 12. 1926, прим. 23.
   5 Там же, прим. 9.
  

No 18

Подсчет гонорара, причитающегося С<тефану> Цвейгу1

  
   <май 1931>
   Стефану Цвейгу причитается гонорар:
   ЗА НОВЕЛЛУ "СМЯТЕНИЕ ЧУВСТВ"2
   а) выпущенную отдельной книгой
   за 4.18 листа по 50 р. за лист за вычетом уплаченных 17/9 - 1928 по 30 р. за лист.
   Дополнительно по 20 р. за лист - 83.60 р.
   б) повторно выпущен<ную> в III томе собр. соч.
   в 1-м изд. 4.18 листа по 25 р. за лист; 50% гонорара 1-го изд. - 104.50 р.
   в 2-м " " " " 104.50 р.
   в 3-м " " " " 104.50 р.
   в 4-м " " " " 501.60 р.
   ЗА НОВЕЛЛУ "ЛЕПОРЕЛЛА"3 собр. соч. том IV. Впервые выпущенную во 2-м изд.
   за 1.23 листа по 50 р. за лист за вычетом упл<аченного> 17/9-1928 г. по 30 р. за лист.
   дополнительно по 20 р. за лист - 24.60 р.
   повторно выпущенную
   в 3-м изд. за 1.23 л. ? 25 р. за лист (50% гон<орара> 1-го изд.) - 30.75 р.
   в 4-м " " " " 30.75 р. = 86.10 р.
   Том V собр. соч. новеллы "О СЕСТРАХ БЛИЗНЕЦАХ" 4 - 1.17 листа, "МИГ ВАТЕРЛОО"5 0.65 листа, "ОТКРЫТИЕ ЭЛЬДОРАДО"6 - 0.45 листа, "МАРИЕНБАДСКАЯ ЛЕГЕНДА"7 - 0. 43 листа, "СМЕРТНЫЙ МИГ"8 - 0.20 листа, "ПУТЕШЕСТВИЕ КАПИТАНА СКОТТА"9 - 0.86 листа, "ЛИОНСКАЯ ЛЕГЕНДА"10 - 0.51 листа.
   ВСЕГО 4.27 листа по 50 р. за лист 1-го изд. за вычетом уплаченного 17/9- 1928 г. по 30 р. за лист дополнительно по 20 р. за лист - 85.40 р.
   " " 25 р. за лист повторно<го> 2-го изд. (50% гон<орара> 1-го изд.) - 106.75 р.
   3-изд. " " " " 106.75 р.
   = 298.90 р.
   За очерк "ЛЕВ ТОЛСТОЙ"11 VI том собр.соч.
   За 6 листов 1-го изд. по 50 р. лист за вычетом упл<аченного> 17/9-1928 по 30 р. за лист
   дополнительно по 20 р. за лист - 120 р.
   2 изд. "по 25 р. за лист (50% гон<орара> 1-го изд.) - 150 р.
   3-изд." " " "150 р.
   = 420 р.
   За очерки "СТЕНДАЛЬ"12 - 4.77 листа, "КАЗАНОВА"13 - 4.21 листа и предисловие - 0.68 листа.
   ВСЕГО 9.66 листа.
   Впервые помещенные во 2-м изд. VI тома собр. соч. по 50 руб.
   за лист - 483 р.
   За повт<оренные> в 3-м изд. 9.66 листов по 25 р. (50% гонор<ара> 1-го изд.) -

Другие авторы
  • Картер Ник
  • Берман Яков Александрович
  • Бестужев Николай Александрович
  • Энгельмейер Александр Климентович
  • Павлова Каролина Карловна
  • Толстой Лев Николаевич, Бирюков Павел Иванович
  • Ликиардопуло Михаил Фёдорович
  • Трубецкой Евгений Николаевич
  • Вельяминов Петр Лукич
  • Оберучев Константин Михайлович
  • Другие произведения
  • Львов Павел Юрьевич - Львов П. Ю.: Биографическая справка
  • Амфитеатров Александр Валентинович - Сибирская былина о генерале Пестеле и мещанине Саламатове
  • Андреев Леонид Николаевич - Мельком
  • Чехов Антон Павлович - Моя жизнь
  • Гарин-Михайловский Николай Георгиевич - Книжка счастья
  • Алданов Марк Александрович - Заговор
  • Леонтьев Константин Николаевич - Кто правее?
  • Страхов Николай Николаевич - Заметки летописца
  • Горький Максим - Троице-Лыковским колхозникам кунцевской Мтс
  • Масальский Константин Петрович - Регентство Бирона
  • Категория: Книги | Добавил: Armush (26.11.2012)
    Просмотров: 623 | Рейтинг: 0.0/0
    Всего комментариев: 0
    Имя *:
    Email *:
    Код *:
    Форма входа