Достоевский Федор Михайлович - Ф.М. Достоевский. А.Г. Достоевская. Переписка

t;игорьевича>⁴²⁴ как-нибудь убедительнее, з_а_р_у_ч_и его чем-нибудь: пусть действительно что-нибудь с_д_е_л_а_е_т и построже, не жертвуя судьбою детей, как легкомысленный человек. Каждый к_у_з_н_е_ц будет бить его детей при такой матери. А аренду непременно, и пусть сам едет в именье, без малодушного глупого стыда.⁴²⁵ Только нам в аренду ввязываться, не знаю, хорошо ли?

   До свиданья, Аня, обнимаю еще раз и цалую. Об нас думай, шляпку купи.

  

  

  

   <В Старую Руссу.>

  

   Дорогой мой Федичка, вчера я приехала в 6 часов вечера (а потому в не успела отправить тебе письмо); на станции меня встретил Ваня,⁴²⁶ приехавший утром. Отправились к нему и проговорили до 10 час<ов> вечера; нашла, что в нем крутой переворот к лучшему, решения его прекрасны, но в письме не объяснишь. Изменился он до того, что его узнать нельзя. У Сниткина я нашла твою телеграмму, из кот<орой> узнала, что ты не получил моей телеграммы, решительно этого не понимаю;⁴²⁷ я вчера утром до 9 час<ов> отправила. Я здорова. Выеду, по всей вероятности, завтра, в среду вечерком. Дорога очень хороша, и я на ней нисколько не устала. Цалую тебя много раз, твоя Аня. Поцалуй покрепче Лилю и Федю. За меня не беспокойся.

  

  

  

   <В Старую Руссу.>

  

   Милый голубчик Аня, я только что приехал, теперь 10 часов. Остановился в Знаменской гостинице и в том же 6-м номере.⁴²⁸ Дорога была прескверная, ни капли не заснул, в Чудове ждали часа два, а поезд был хуже, чем когда-нибудь: все места до единого заняты, духота, теснота. Телеграмма твоя здесь получена, но никто еще не взял ее. Впрочем, в эту минуту не пришли еще почтовый и курьерский поезда (10 и 11 часов утра). Я, однако, в 11 часов уже отправляюсь по моим мытарствам. Завтра напишу, вероятно, побольше. Здесь хоть и солнце яркое, но холодно, зелени совсем почти нет. Что детишки? Цалуй их крепко, Лилю и Федю. Постараюсь поскорее прибыть к вам: как уехал от вас, так и грустно ужасно. Вас, милостивая государыня, ужасно люблю и считаю великолепнейшим существом. Обнимаю и цалую тебя, милая, крепко. Детишек тоже.

  

   Смотри за детками, голубчик, ради Христа.

  

  

  

   <В Старую Руссу.>

  

   Милый друг Аня, запоздал и не знаю, получишь ли это письмо завтра. На железной дороге в ящике вынимают лишь от 12 до 1 часу. - Вчера прибыл и остановился в Знаменской гостинице {No 16) Иван Григорьевич и Ольга Кирилловна, но утром я их еще не видел, а увидел только вечером уже в 8-м часу, потому что в И часов вышел из дому. Был у Некрасова, взял корректуру на дом⁴²⁹ и взял у него 300 р., обещался прийти ко мне сам в среду (завтра) - вероятно, чтоб говорить об деньгах, о которых я еще не начинал говорить. Пишу все без подробностей, потому что всего не упишешь, затем был у Мещерского, просил к себе в среду. Очень расположен.⁴³⁰ Затем у Полякова. Этот почему-то и с_а_м х_о_т_е_л б_ы не закладывать именье⁴³¹ и прежде меня это высказал, так и решили. Затем зашел в гостиницу и виделся с Ив<аном> Григорьевичем одним, без Ольги. О подробностях после. Копию письма Ольги он не получил⁴³² и о письме ее едва знал, а ее сам разыскал в Москве. Затем заказал себе платье. Затем пришел домой и, так как предыдущую ночь не спал, то был в таком состоянии, в каком даже никогда себя не чувствовал - так кружилась голова и были расстроены нервы. Затем сел за корректуры, но пришел Пуцыкович, сидел и говорил час. Затем пришел Иван Григорьевич и потом, когда Пуцыкович ушел, сходил за Ольгой и привел ее. Я должен был, по уговору с ним, показать вид, что мне ничего неизвестно.⁴³³ Они же пришли ко мне с_у_д_и_т_ь_с_я, т<о> е<сть> изложили всю свою историю под видом, что это случилось у них, по соседству, с какими-то помещиками, и, изложив свою историю, спросили моего мнения про разные вопросы. - Затем, когда они ушли в 12 часов, я сел за корректуру, б_у_к_в_а_л_ь_н_о едва держась на ногах, отсмотрел корректуру и лег спать в 2 часа, спал часов 10 и проснулся лишь в 1-м часу сегодня.

   Об Ив<ане> Григорьевиче и об Ольге Кир<иЛловне> ничего не могу написать теперь, потому что тут такая путаница, что если б и на словах рассказывать, - то и тут нельзя выразиться понятно: Сейчас опять приходил Ив <ан> Григорьевич, ничего у них не решено, и, по-моему, положение их всех - безвыходное. В денежном только отношении он, кажется, обеспечен, да и то только теперь, то есть сегодня утром. Я выеду в четверг, а в пятницу буду у вас в Старой Руссе. На мой положительный и неоднократный вопрос Ив<ану> Григорьевичу, будет ли Ольга жить в Ст<арой> Руссе, он отвечал, что ничего не решено, да и она, видимо, не хочет. Путаница непомерная.

   Обнимаю тебя крепко. Детишек цалую, Лилю и Федюрку etc.⁴³⁴

   Очень люблю тебя.

  

   Не знаю, напишу ль тебе еще что-нибудь отсюда до четверга.

  

  

  

   <В Старую Руссу.>

  

   Милый друг Аня, теперь первый час; сижу дома и жду Некрасова, который обещался быть ровно в полдень и вот не приходит. Между тем дел набралась куча. Прислал карточку Корш,⁴³⁵ просит назначить видеться, и два раза уже был Казанский⁴³⁶ и не заставал дома. Хочет прийти в 3 часа, а я даже к Пуцыковичу не могу сходить за твоим письмецом, потому что должен сидеть и ждать всех этих господ дома. Иван Григорьевич, кажется, сегодня с Ольгой уезжают. Очевидно, в Старую Руссу не будет. У них ничего ровно не решено, и положение их дела хуже, чем когда-либо. Так что он сам не знает, что будет, и, кажется, он очень придавлен всем этим. На всякий случай пишу тебе для того лишь, чтоб в случае, если в пятницу не успею приехать, то чтоб ты не оставалась в неведении. Был у Майкова и был у Сниткиных. У Кони еще не успел побывать. Мочи моей нет. Не тревожься обо мне. А о вас всех я думаю и тоскую.

   4 ч_а_с_а пополудни. Был Казанский, говорил об имении Рязанском, ничего особенного, передам при свидании. Был Некрасов, с ним все устроил,⁴³⁷ но деньги получу лишь завтра. - Иван Григорьевич с Ольгой Кирилловной уезжают с_е_г_о_д_н_я к себе в деревню, в Руссу не будут. До свидания, дела много, а ничего еще не устроил, и деньги только завтра. Обнимаю тебя и цалую и всех троих.⁴³⁸

  

  

  

   <В Эмс>

  

   Пишу тебе это письмо, мой милый и дорогой друг Федичка, в субботу в шесть часов вечера, сейчас отнесу его на почту, а пойдет оно завтра, в воскресенье; так что, вероятно, придет в Эмс раньше тебя.⁴³⁹ Все мы, слава богу, здоровы. Как-то ты поживаешь, мой золотой Федичка, как ты доехал, здоров ли ты? Буду беспокоиться, пока не получу от тебя известия из Эмса. Дорогой мой, я очень по тебе скучаю и даже всплакнула вчера и третьего дня, но стараюсь совладать с собою, завалила себя шитьем и стараюсь как можно больше сшить в день. Дети, слава богу, здоровы и ведут себя хорошо; Лиля сегодня говорила: когда это лето пройдет, и папа приедет? Федя необыкновенно со мною ласков, но часто приходит за гостинцами, хотя я и пригрозила, что когда выйдут гостинцы, то новых уж я не куплю. Впрочем, я выдаю гостинцы гомеопатическими приемами. Александр Карлович устроил детям качели, и они часто качаются. Сегодня же отправились к Георгию ко всенощной. За них не беспокойся, все будет благополучно. Завтра сбираемся идти на ванны на музыку, так как завтра произойдет открытие вод. Дети разоденутся в свои лучшие костюмы, подаренные их папочкой; они заранее торжествуют. Купаться начнем не ранее четверга, так как раньше не успеем пригласить доктора. Бани мы сегодня не топим, ибо та дама очень занята сегодня и обещала быть в понедельник.⁴⁴⁰ Получила Гражданин и Семейные вечера и С<анкт>-П<етербургские> В<едомости>, писем же ни от кого не получала. Новостей нет никаких. Грустно мне без тебя, сокровище ты мое, все различные опасения и сомнения, но я их старательно отгоняю. Напишу тебе во вторник вечером, 27 мая, а пойдет в среду. Цалую и обнимаю тебя, мой дорогой папочка, люблю и в_е_р_ю в т_е_б_я бесконечно. Детки тебе кланяются и цалуют тебя много раз. Твои любящие тебя Аня, Лиля, Федя и дорогой неизвестный.

   Н_е з_а_б_ы_л ли ты нашего адреса: Перерытица, д. Гриббе.

   Милый папочка, я знаю, ты на меня очень сердился в первый день твоего приезда в Петербург. Ты не нашел своего светлого галстука. Голубчик мой, я была так уверена, что его тебе положила!

  

  

  

   <В Старую Руссу.>

  

   Милый голубчик Аня, я кое-как вчера приехал и не знаю только, успею ли уехать завтра, в воскресение. Есть поезд, который, отправившись завтра утром в 11 часов, будет в Берлине в понедельник, т<о> е<сть> на другой день, в полночь. Это бы всего лучше, но предчувствую, что меня завтра задержут, и к тому же, может быть, в сегодняшнюю ночь не высплюсь. У Шармера все-таки задержали платье на сутки для последних поправок, а сегодня еще не принесли его, как обещали. Кроме того, они сами вызвались и взялись сшить мне жилет белый за 8 рублей к сегодня вечером или к завтраму утром. Но если завтра они принесут позже 9, то вот уж и нельзя отправиться, ибо поезд уходит в 11. Взял сапоги, был у Пуцыковича и у Мещерского. - Майков к обеду не пришел⁴⁴¹ и заране отказался, отговорившись, что где-то обедает. Слишком ясно, что не захотел со мной видеться: я к нему и не зайду. Был у Кашпиревых, они очень радостно меня приняли и восторженно отзываются о Подростке. Был у Корша: он на даче где-то, верст за 50, и бывает лишь в Петербурге по вторникам, середам и четвергам. Заходил в банк к Мише:⁴⁴² ничего особенного, он готов не закладывать имения и ждать. Александра Михайловна подает опять просьбу и хочет непременно тягаться, по указаниям судебной палаты.⁴⁴³ Поляков, черт знает зачем, едет в Рязанскую губ<ернию>.

   Я вчера очень устал. Нынешнюю ночь хоть и спал хорошо, но надо бы часом или двумя больше. Здесь ясное солнце, но холодно. Здесь, Аня, в_с_е женщины, почти без исключения, надели черное и ходят во всем черном, что очень недурно (одно слово зачеркнуто) - мода что ли такая, не знаю. Скажи Федичке, что я очень, очень долго его видел с парохода, а Лиличку, как она мне кланялась. В самом деле, я видел и разглядел ясно, как вы все пошли с парохода. Аня, голубчик, ради бога, смотри за ними и сбереги их. А тебя люблю бесконечно, ты мне ночью снилась. Пиши о себе все до п_о_с_л_е_д_н_е_й п_о_д_р_о_б_н_о_с_т_и, не забудь бабку и баню. До свидания, голубчик, теперь уже напишу из Эмса. Очень вероятно, почти на половину шансов, что завтра не успею выехать и меня задержут, тогда завтра напишу отсюда. Квартир здесь пропасть, но все дороги.- Купил Суворина⁴⁴⁴ (в дороге он утомил меня), Русский Вестник мне пришлют в Ems. Цалую твои глазки и в_с_е_х наших деток, твой вечный и неизменный муж

  

   Впрочем, изменный к лучшему.

  

  

  

   <В Старую Руссу.>

  

   Милый голубчик Аня, вчера в полночь приехал в Берлин и сегодня же уеду в Эмс, где буду завтра. - Пишу для того, чтоб поскорее вызвать и тебя на ответ хоть днем раньше, а то ты, пожалуй, все будешь ожидать от меня из Эмса, а до тех пор не напишешь, а это слишком для меня долго. Из Петербурга выехал в воскресение в 9 часов утра, и совсем не выспавшись; очень измялся в дороге, хотя погода была хорошая, теплая. Денег не швыряю, а вышло уж много. Переезд сюда стоил сорок рублей за одно место. Выспался в Берлине ужасно плохо (всего 5 часов), не дали: стук, гам. Взял ванну. Цены здесь ужасные. В дороге чемодан исцарапали ужасно, я сам был свидетелем, до какой степени с кладью небрежны, особенно за границей Trager'ы. {носильщики (нем.).}

   Что-то с вами: думаю о тебе, о Федичке и о милой Лиличке беспрерывно, и о многом думаю и беспокоюсь. Пиши почаще, установи в корреспонденции правильность. Ради бога, будь весела. В Петербурге был у меня Коля, Корша не застал, у Майкова не был, видел Мишу. Был у Сниткиных, Михаил Николаевич только улыбается на мои и твои сомнения и говорит, что ты, по всем признакам, должна превосходно родить. Боюсь, чтоб тебя что не расстроило, ты такая была нервная в последнее время. До свидания, ангел мой, завтра, может, еще напишу. Люблю всех вас очень-преочень. Крепко обнимаю тебя, цалую детишечек.

  

  

  

   <В Эмс>

  

   Как ты поживаешь, мой дорогой, милый и бесценный Федичка? Как твое здоровье, успел ли ты устроиться и начал ли леченье? Жду с нетерпением от тебя письма, чтобы успокоиться на твой счет; письмо же от тебя рассчитываю получить не ранее будущего вторника. Мы все [вчетве<ром>] здоровы, как нельзя более, дети исправно кушают, отлично спят и целый день гуляют. Баня была у нас в понедельник и была приглашена известная особа, которая нашла, что все благополучно, что ребенок лежит, как следует, и что, по ее мнению, прибытия его должно ожидать самое раннее около 25 июля, а всего вероятнее 2-мя неделями позже. Вообще же ничего нового мне не сказала. Значит, ты можешь быть покоен. Доктора Васильева я позову в пятницу и тоже его расспрошу, а что он скажет, обо всем напишу. Газеты получаю исправно, но зато писем ни от кого нет, даже мама ничего не пишет. Твое одно письмо из Петербурга я получила и заключила, что ты выехал в воскресенье утром. В воскресенье я была с нашими в театре и весело провела вечер. Труппа огромная и очень порядочная. Дети милы ужасно; Федя часто поет громко:

  

   Придет серенький волчок,

   Схватит Федю за бочок

   И утащит во лесок

   За ракитовый кусток.

  

   Он очень просил меня купить мороженого; я ему обещала, но велела самому сторожить; раз он услышал крики мороженника и до того потерялся, что сначала бросился бежать ко мне, но, не добежав, выскочил за калитку и кричит няньке: "Сторожи его"; потом ко мне и с самым счастливым видом объявил, что принесли сахарно<е> мороженое, затем побежал вниз. Я купила. Когда стали есть его, то я просила держать во рту пока не растает и спрашиваю Федю: у тебя очень холодно во рту; он отвечает: "Очень холодно". - Ну так не надо его есть. - "Нет, мама, у меня от мороженого очень горячо во рту!". Лиля тоже очень мила; недавно она так хорошо прочитала "Отче наш", что я удивилась. Я ее начала приготовлять к известию о новом брате или сестре; но она их вовсе не желает, а "лучше бы у нас родились козелок и козушечка". Дорогой мой Федоша, писать больше тебе не о чем, новостей никаких, я все шью, шью, шью и шитью конца не вижу. Сегодня думаю отправить деньги 24 рубля за три месяца за кладовую, да думаю отдать за дачу Алекс<андру> Карловичу.⁴⁴⁵ Все тебе кланяются. Детки тебя крепко цалуют и уже начинают поджидать обратно. Будь, голубчик, покоен насчет нас; если бог поможет, мы будем и живы, и здоровы. Напишу в воскресенье 1-го июня. Цалую и обнимаю тебя много, много раз и люблю свыше меры, чего Вы, милостивый государь, может быть, даже и не стоите; впрочем, непременно стоите. Начинаю видеть тебя, голубчик, во сне, что очень дурной знак. Цалуем и обнимаем тебя миллионы раз.

  

   Слуги ведут себя хорошо.

   Дорогой- мой, прости за просьбу: в прошлом году ты мне не купил, карточки Гамбетты;⁴⁴⁶ сделай одолжение, купи теперь и вложи в письмо; меня очень просят.

  

  

  

   <В Старую Руссу.>

  

   Милый голубчик мой Аня, я приехал сюда вчера и сейчас пошел на почту и вовсе не нашел твоего письма, обещанного poste restante, что меня очень смутило, так что я теперь в большом беспокойстве. Утешаю себя только соображением, что ты, может быть, послала в субботу позже 9 утра, и оно пошло лишь в воскресение, а я уж в воскресение уехал из Петербурга и так как вплоть до Эмса ехал на курьерском поезде, то, несмотря на суточную остановку в Берлине, обогнал почту. Думаю, не придет ли что сегодня. Но если сегодня не придет, буду очень беспокоиться. Опять же если ты, чтоб писать ко мне, положила ждать прежде от меня из Эмса, и уже тогда отвечать, то не скоро же мне придется от тебя получить что-нибудь. Вот почему и послал тебе несколько строк из Берлина, чтобы вызвать тебя поскорей на ответ. И надо положить в письмах правильность: не дожидаясь взаимно писем, писать, например, в каждые трое суток. Теперь, например, я пишу в четверг, следующее письмо пошлю в воскресение, не дожидаясь ответа. Это, впрочем, не должно нарушать возможности писем и сейчас по получении письма, если что-нибудь случится, требующее немедленного ответа. Ходил вчера тоже на телеграф, справиться нет ли телеграммы от тебя poste restante? И вообще в беспокойстве большом.

   В Берлине я проскучал сутки, при гадкой ветреной и дождливой погоде. Купил зонтик и шляпу. За зонтик мне сказали в отеле, что я переплатил 2 талера. Я заплатил 10 талер., впрочем шелк очень недурной. За шляпу заплатил 5 талеров, рубашек н_е н_а_ш_е_л купить и не купил. Портсигар забыл купить. Выехал из Берлина во вторник в И часов вечера. Дорогою хоть не много, да спал. Вчера день был горячий, жаркий, солнечный, а сегодня дождь как из ведра, так что не знаю, как и пойду. Эмс ужасно гадок при дожде. Мне весь день вчера было страшно тоскливо и скучно, а ночью опять не успел выспаться, не дают. Первый взгляд на Эмс произвел на меня самое гадкое, мизерное впечатление. - Был у доктора: он нашел меня несравненно лучше, чем в прошлом году. Незажившая болячка увеличилась, но зато три другие, зажившие в прошлом году, не возвратились. Он меня раздел всего и тщательнейшим образом осмотрел и выслушал. Телом он нашел меня удивительно поправившимся за зиму (и уж, разумеется, от того, что мы жили не в Петербурге). Он надеется на успех. Положили начать лечение с сегодня же, т<о> е<сть> с четверга. 2 стакана утром с молоком и 1 вечером, потом будет постепенно увеличивать. Сегодня начну после обеда и выпью один первый стакан, а завтра уж начну вставать в 6 часов утра. Если это лечение не поможет, и я даром ездил, то я буду слишком несчастен, истратив столько времени (и в такое время), с вами в разлуке,⁴⁴⁷ и столько денег.

   Вчера же нанял и квартиру, не в Hotel D'Alger, там занято, а 2 дома дальше, в Hotel Lucerne. Но не во 2-м, а в 3-м этаже, зато две недурные комнаты и с балконом. Нанял совершенно за те же цены, как в в Hotel d'Alger, и на тех же условиях. M-me Bach (из Hotel d'Alger) предлагала мне у нее, в 3-м этаже, без балкона, и хоть и спускала капельку цены и очень желала, чтоб я переехал, но эта теперешняя квартира, в Hotel Люцерн несравненно лучше, не знаю только, спокойнее ли: есть сосед, который говорит и стучит слишком громко по утрам, [когда уходит] а вверху дряннейшая ученица на фортепьяно, выдержавшая меня 1 1/2 часа на дряннейшей школьной игре. Посмотрю, впрочем, и если что, перееду к Бах, когда опростается у ней (скоро) моя прошлогодняя квартира. Теперешняя хозяйка моя, m-me Moser, высокая (на два вершка выше меня), сухая, как щепка, рыжая немка, еще не старая, с официальными улыбками. - Не знаю, уживусь ли.

   Здесь русских очень немного еще, настоящий сезон здесь еще едва начался. Я встретил лишь Тачалова, священника, он здесь на одну минуту. Он же и сообщил мне, что никого нет. В листе, издающемся от кургауза, есть имен 15 русских (все русские иностранцы), да несколько незнакомых имен, из аристократии и из купцов. Есть граф Комаровский, славянофил,⁴⁴⁸ но я не знаком. Старик, князь Вяземский, поэт,⁴⁴⁹ из Гомбурга, но я верно не познакомлюсь, и, наконец, Аксаков из Москвы, но, кажется, не Иван Сергеевич, а может быть, другой, нигилист.⁴⁵⁰ Аксаковых теперь очень много. Тачалов не знает. Таким образом, я здесь в самом полном уединении, и скучища, предвижу, будет невероятная.

   Только бы от тебя письмо получить поскорее. Мочи нет, как тяжело действует неизвестность. Что-то детки? Пиши об них подробнее как можно. Вчера с мучением думал о тебе и твоем здоровье и продумал весь вечер. - Аня, голубчик, будь бодра, бог милостив, может быть, отлично все устроится к лучшему. Обнимаю тебя всей душой. Об детках думаю беспрерывно. Поцалуй Лиличку лишний раз и скажи Феде, что маленькие лошадки (ослы и мулы) стоят у моста, оседланные в красные седла, хорошенькие, и их нанимают кататься девицы, и маленькие мальчики и девочки, и что уж у меня спрашивали: зачем я не привез Федю? и я сказал, что привезу непременно на следующее лето. Скажи им, что я им непременно привезу гостинцу. Пиши мне Аня подробнее, как ты проводишь время.

   Деньги здесь-таки идут. Дорога стоит не дешево, жизнь здесь тоже. Вчера купил клубники и вишен, чтоб заговеться на все время, ибо все это запрещено доктором. Желудок мой в дороге очень поправился. Странно, что у меня всегда поправляется желудок в дороге. Вчера я надел шармеровское платье в первый раз, и мне стыдно стало: удивительно, как я вдруг стал похож на модную картинку, ей богу, так. Сшито безукоризненно; шляпу я купил себе совсем другой формы и нахожу, что удивительно идет ко мне. Воображаю, каким фатом ты меня сочтешь за эти слова. Цалую твои глазки и обнимаю тебя всю, ангел мой милый. Ты мне дороже всего на свете, и таких жен, как ты, нет. Я, впрочем, это тебе говорил, но ты не знаешь, как часто я это чувствую. Главное, будь бодрее. А писать мне тоже не ленись. Всем поклон. Детишек цалую тысячу раз. - Чувствую себя ужасно изломанным с дороги; вчера, засыпая, страшно вздрагивал, что в последнее время случалось редко. Первую неделю Кренхена - обыкновенно дурной сон, дурные сны-кошмары, страшная раздражительность и расстройство печени, так будет неделю или больше.

   Государь сегодня должен отсюда уехать,⁴⁵¹ мне так и не удалось увидать его. Император Вильгельм приехал. Вчера все играла музыка под его окнами. В саду публики множество, все нахалы и франты и множество хорошеньких дам, всех национальностей.

   Что если не получу и сегодня от тебя письма? Написал бы и вчера, но опоздал, ибо только до 3-х часов положенное письмо идет в тот же день. Обнимаю вас всех крепко.

  

   Вообрази, вчера, только лишь приехал в 11 часов и остановился в отеле, приказал чай и ростбив, мне принесли, а я сел на диван, капельку закрыл глаза и вдруг заснул на полтора часа. До того изломан.

  

  

  

   <В Эмс.>

  

   Пишу тебе только несколько строк, мой дорогой и милый Федичка, чтоб только тебя успокоить на наш счет; большое письмо напишу тотчас по получении от тебя письма, так как кроме петерб<ургского> письма я от тебя не имею весточки. Начинаю даже беспокоиться, хотя сознаю, что раньше вторника мне нечего и ожидать. Все мы здоровы как нельзя больше и все благополучно, но у Вашей супруги расстроены нервы донельзя, все меня раздражает: лай собак, рев коровы, ветер, и я чуть не плачу. Детишки от моего дурного расположения духа не страдают, так как все на дворе и ведут себя премило. Сегодня мы накупили березок и украсили комнаты; дети чрезвычайно рады, что у нас в комнатах сад. Милый мой, люблю тебя очень, цалую и обнимаю миллионы раз, дети тебя обнимают и цалуют.

  

  

   Как только получу письмо, тотчас отвечу, а то напишу во вторник вечером.

  

  

  

   <В Старую Руссу.>

  

   Милый друг мой Аня, получил твое письмо еще в четверг и сегодня жду, по обещанию твоему, опять письма. Так хотелось бы тебя видеть и поцаловать. А я здесь скучаю смертельно, мучительски. Погода с самого четверга холодная и дождливая. Были два дня такого ветра, что я даже и нигде не запомню, целая буря. Дождь льет, как из ведра, больше по утрам, к вечеру же проглядывает иногда солнце. Зато 13 и много что 15 градусов тепла, так что я постоянно надеваю пальто. Хотел было поберечь зонтик, но нечего делать - надобно защищаться от ливня. Здоровье мое порядочно, разумеется, от вод еще не ощущаю никакого действия. Да и пью я всего 3 стакана в день, в микроскопических приемах (по 4 унца воды). Хочу опять спорить с доктором; пойду к нему сегодня, по уговору с ним. Сон и аппетит хорошие, но вздрагиваю по ночам и, кажется, будет падучая. Мри товарищи по соседству иногда гремят и топают в боюсь, что не дадут мне спокойно работать, когда начну. Теперь же сижу больше дома и кое-что читаю. И рад бы ходить, да и требуется это лечением, но невозможно. Вот и в эту минуту дождь льет, как из ведра. - Из русских здесь никого знакомого, да и русских еще совсем мало. Аксаков этот верно из других Аксаковых, а не мой знакомый. А то все, по печатному листу прибывших, какие-то Мясоедовы, Дундуковы, да Веберы из России. Вообще из России множество немцев. Итак у меня ни одного знакомого, предвижу, что и не будет. Повторяю, скука невыносимая. Обед мне приносят за 20 грошей - довольно невкусный. Хозяин и хозяйка со мной очень предупредительны, а маленькие дети их (с Лилю и Федю) принесли мне вчера в подарок цветов. Надо бы им купить гостинцу, а здесь и гостинцу-то нет. Одним словом, скучно.

   Что-то ты, Аня? Все хочется поцаловать тебя, и ночью ты мне снилась. Думаю про вас всякую свободную минуту, а свободных минут у меня множество. Пиши п_о_д_р_о_б_н_е_е о деточках. Милая Аня, как я горевал, что у вас бани не было, несмотря на мои просьбы! Во-первых, я бы желал, чтобы тебя та осмотрела,⁴⁵² а во-вторых, мысль, что дети по 1/2 месяца без бани - ужасна. Это вредит развитию их тела, заклеивает его, не дает ему питаться воздухом; не одним только ртом питается тело. Так мне было грустно прочитать это в письме твоем, что я целый тот день думал, да и теперь думаю. - Аня, голубчик, как-нибудь сладимся, сделаем так, чтоб у нас это как-нибудь устроилось с детьми.

   Что тебе еще написать о себе? Здесь в Курзале всего из русских газет один только Голос. Пуцыкович хотел мне высылать Гражданин, но я не получил. Уговорился тоже у Базунова, что Русский Вестник мне пришлют сюда. - Сегодня в первый раз видел императора Вильгельма. Музыка здесь очень недурна, два больших хора, инструментальный и духовой. Но главное, скука, скука и скука. Просто с ума думаю сойти. За занятия еще и не садился.⁴⁵³ А дождю даже и конца не предвижу.

   Цалую и обнимаю тебя сто раз, детишек тоже, поговори им обо мне, скажи, что я об них думаю и спрашиваю. Анечка, голубчик, не кричи на них нетерпеливо. Я верю, ангел мой, и понимаю, что в твоем положении тебе трудно, а они, должно быть, часто мучают тебя. Но, ради бога, смотри за нянькой. Все-то я беспокоюсь и мучаюсь, и, признаюсь тебе, расположение моего духа очень мрачно. - А всего пуще боюсь за тебя; что если лечение мне не принесет особенной пользы - зачем же я тебя оставлял в таком случае! Упрекаю себя и мучаюсь. До свидания, голубчик, крепко, крепко обнимаю тебя, перецалуй деточек. Поклоны всем, кому надо.

  

   Не сердись на меня за то, что я написал о бане. Люблю тебя как моего ангела, который меня хранит и дал мне счастье. Грустно мне, Аня, здесь без тебя.

  

  

  

   <В Эмс.>

  

   Ты меня несказанно обрадовал, дорогой и бесценный мой Федя, твоим письмом из Берлина, тем более, что я раньше вторника не рассчитывала от тебя получить. Я его получила в субботу вечером, полчаса спустя как отправила тебе письмо; поэтому-то я и решила ждать от тебя первого письма из Эмса и тогда отвечать. Это ожидаемое и дорогое для меня письмо я получила вчера в понед<ельник> в 11 час<ов> вечера, а теперь утром спешу написать и отнести на почту, чтоб оно сегодня же пошло. Будь покоен, бесценный мой голубчик, все мы здоровы, и все у нас благополучно. На ванны начнем ходить с послезавтра, так как вот уже целую неделю у нас сильнейший ветер (впрочем теплый) и дождь через каждые полчаса, хотя все быстро просыхает при ярком солнце, но я рассудила, что лучше выждать, чем рисковать простудить детей после горячих ванн. Детки все время в саду или на дворе и ведут себя до того хорошо, что приводят меня в изумление. Я тоже здорова, но вижу каждую ночь кошмары, и главное, расстроены нервы до невозможности, я прихожу чуть не в ярость от всякой мелочи, и единственное средство успокоиться - это остаться совершенно одной на полчаса! Голубчик мой, это я пишу тебе, чтоб ты видел, что я от тебя не скрываю; ты же насчет меня не беспокойся, это все пройдет, когда переменится погода и я буду больше ходить. Я ужасно рада, что Орт нашел тебя поправившимся, а главное, что те ранки не открылись; дай-то бог, чтоб ты залечил рану окончательно; видишь ли, Федочка, а ты еще сомневался, ехать ли в Эмс, кончилось бы тем, что и те ранки открылись, и тогда бог весть, что бы вышло. Теперь же лечись, а главное, умоляю тебя, об нас не беспокойся, а то это тебе повредит; уверяю тебя, что я тебя обо всем буду извещать и уж непременно телеграфирую, если б что случилось. Писать буду по средам и воскресеньям или тотчас же по получении письма; следующее письмо напишу или получив твое, если же не получу, то в субботу. Вообще же, дорогой мой, не беспокойся, если б даже не получил от меня в обещанный день письма; мало ли задержек на почте, да и нам другой раз не поспеть рано утром отправить письмо. Федя меня часто спрашивает: когда папа приедет; я говорю, что не скоро. "Это ты меня дразнишь, он, верно, скоро приедет". Недавно, ложась спать, Федя устроил в постельке из одеяла гнездышко и уверял меня, что у него там птички и что они снесут ему яйца, разные, к_р_а_ш_е_н_ы_е, и спрашивал, не передерутся ли птички у него в гнездышке? Теперь я пишу письмо, а он стоит передо мной - и сейчас мне сказал: "Все бы тебе, мама, стараться!". Лиля ставит свою новую куклу к стене и отмечает, "сколько та выросла с масленицы". Раз у Феди спустились панталошки, и Лилька говорит: "Ах мама, он мне весь свой стыд показал". Феде я купила соломенную шляпу, сшила два костюма, Лиле два платьица, и они у меня такие красавцы. Время я провожу однообразно, все сижу в саду и шью; вчера, впрочем, была у батюшки. Новостей нет никаких. Получила одно Письмо от мамы; она пишет, что в тот раз Ваня и 0<льга> К<ирил-ловна> ⁴⁵⁴ доехали вместе до Курска, и она хотела ехать в деревню, но в Курске стала просить Ваню отпустить ее на день* посоветоваться об чем-то с К.⁴⁵⁵ Делать нечего. Ваня пустил, и она воротилась в Москву, а он поехал в деревню. Через пять дней она пишет умоляющее письмо и просит прислать кого-нибудь за нею. Ваня опять сам поехал, остановился в той же гостинице и узнал, что у ней К. и что они заперлись. Ваня постучал, и ему отворил К. Ваня до того рассердился, что плюнул ему в лицо, Ольга же опять за него заступилась. Ваня ушел к себе, и вслед за ним пришла к нему Ольга и стала оправдываться и укорять Ваню, что он обидел К. Ваня опять пришел в гнев, сказал, что он больше не дурак, что теперь все кончено, и в заключение выгнал ее из своего No, а сам тотчас же поехал в деревню. Мама уверяет, что он больше не хочет за нею гнаться, не знаю, сдержит ли он свое слово. Все родные в Москве говорят ему, что, верно, он и сам перед нею виноват, что так за нею гонится, а что лучше бы он дал ей пошляться, тогда бы она сама явилась. Но каково же так испытывать терпение Вани? Что за наглость, и что за нахальство! Ей, очевидно, хочется воротиться домой, жить хозяйкой и иметь под рукой К. Чем это все кончится? С<анкт>-П<етербургские> В<едомости> я не получаю с неделю; получила всего один No, который был наполнен исключительно объявлениями, без передовой статьи и фельетона, думаю, не прекратилась ли газета? Цалую и обнимаю тебя миллионы раз, мое дорогое сокровище, люблю тебя бесконечно, дети тебя цалуют и крепко обнимают.

  

   Пожалуйста, не заглядывайся на хорошеньких дам разных национальностей. Я этого не люблю.

  

  

  

   <В Старую Руссу.>

  

   Голубчик мой Аня, получил твое письмецо от 28 мая третьего дня, ужас как долго идет. Благодарю за письмецо, за то, что в бане были, и за известие о тебе и о детишках. Пожалуйста, разнообразь время, ходи в театр и гулять почаще и всеми силами б_о_д_р_и_с_ь, т<о> е<сть> сопротивляйся окислению. В твоем положении стоит только начать поддаваться и уступать разным давлениям, как втрое станет тяжелее. Главное, пиши почаще, срочно, непременно в три дня (по крайней мере) раз, а то я здесь бог знает что выдумаю. С детишками говори иногда обо мне. Федина песенка премиленькая, Лилю цалую особенно. - Я здесь, Аня, буквально мучаюсь. Ни единого знакомого (хоть бы Кублицкий⁴⁵⁶ приехал). Не с кем слово молвить. Русские есть, но все совершенно мне неизвестные, и наполовину все русские иностранцы и русские купцы. Неужели так все время останется, очень тяжело. Погода у нас сквернейшая. До вчерашнего дня был сплошь дождь и ветер, а вчера дождь шел всего только три раза в день. Поутру, в семь часов, тринадцать и 14 градусов, затем к двум часам возрастает до 24-х, и потом вдруг в какой-нибудь час вихрь и падает опять на 15 и на 14. Третьего дня я почувствовал, что простудился, и вчера был весь день страшнейший насморк, чихал в час раз по 200 и по 300 (без малейшего преувеличения) и испортил в один день 5 платков и целое полотенце, в которое принужден был начать сморкаться. К вечеру жар, головная боль и большая слабость, так что я даже было и испугался; но сегодня утром встал несравненно бодрее, чем предполагал ложась. Насморк хоть и продолжается, но впятеро меньше. Жару тоже нет, только немножко болит голова. Главное же ободрило меня, что аппетит все тот же (прекрасный), и язык с_о_в_е_р_ш_е_н_н_о чист (т<о> е<сть> завтра буду совсем здоров). Вот почему и не пойду к доктору, а пойду в свое время, чтоб не платить лишних талеров. Затем скука адская, тоска невыразимая, народу здесь очень много, по кур-листу уже 5000 имен. До невероятности чванные, жеманные, нахальные и грубые рожи. Развлечений никаких, гулять негде (все полно гадостью). Я был в Духов день⁴⁵⁷ в русской церкви, народу много, больше, чем я ожидал, но все бог знает кто. Дамы жеманничают, садятся на стульях и падают в обмороки. При мне в церкви три упали в обморок (от ладану и от духоты будто бы), а небось на бале пропляшет всю ночь или такой наворотит обед, что и двум мужикам было бы в сытость. Гадко. Доктор прибавил мне три стакана утром по 6 унцев и 2 после обеда, по 4 унца. Про лечение еще нечего сказать. Сквернее всего то, что еще и не думал начинать работу: и тоска, и все эти хворости, и свинства всякую охоту из меня вышибают. А другие-то думают, что я заграницу веселиться поехал. Анна Гавриловна и Александра Павловна,⁴⁵⁸ кажется, это думают. Кстати, которой из них нужна карточка Гамбетты, я забыл? Гамбетту я еще не сыскал, да и не до него мне, да и не понимаю нетерпения, чтоб посылать в письме. Подождут, пока привезу. Если не отыщу здесь, то в Берлине надобно нарочно поискать его; там-то найду. - Голубчик мой милый Аня, все ужасаюсь взятых на себя обязательств: ⁴⁵⁹ вижу, что, как ни старайся я, но почти не будет времени писать. Между тем чуть выеду отсюда, то уж и совсем нельзя будет писать с дорогой, с переездом в Петербург и потом ввиду того, что последует.⁴⁶⁰ Просто прихожу в большую тоску. Да подумывай тоже и об том, Аня, как нам решить насчет квартиры в Петербурге: должен ли я там отыскать ее, проездом, или мы вместе приедем из Руссы, хоть в гостиницу, и потом уже найдем? Об этом нужно т_в_е_р_д_о и о_к_о_н_ч_а_т_е_л_ь_н_о р_е_ш_и_т_ь. Также и об служанках: недурно, если б поехала с нами Лукерья.

   Написать тебе еще ничего не имею. Желал бы сегодня совсем выздороветь. Воду пью аккуратно. Встаю в 6 утра, а ложусь в 11-м вечера. Жить здесь не совсем дешево, но я особенно денег не бросаю. - Цалую и обнимаю тебя ч_р_е_з_м_е_р_н_о, но любишь ли ты-то меня, голубчик, вот вопрос! Я об вас думаю беспрерывно. Детей цалуй и пиши мне об них подробности. Хорошо, кабы ты всякую подробность, которую мне пишешь о детях, вписывала бы и для себя, на память, в особую тетрадку. Для этого можно бы особую книгу купить. И как бы это было хорошо, как пригодится и им, и нам, чрез много лет, если удастся еще пожить. У тебя была идея в этом роде.

   Милая Аня, верь моей любви бесконечной, умоляю, береги себя и детей. Кстати, не подумай обеспокоиться моим насморком. Все это вздор. - А может, прочтя это, засмеешься и назовешь меня фатом. Я потому написал: не беспокойся, что знаю доброе, милое сердечко моей женки, без которой, увы, живу вот уже 2 недели. Аня, милая, люби меня и думай обо мне иногда, от мысли о том мне будет веселее.

   Деток цалую, всем поклон. Нет ли известий от мамы, от Ивана Григорьевича? Ах, Аня, как я боюсь, что у них там опять что-нибудь выйдет и на тебя это подействует. Проклятая Ольга Кирилловна, гадкое купецкое отродье! Обнимаю вас всех и всех.

  

  

  

   <В Эмс.>

  

   Вчера поздно вечером получила от тебя письмо, мой дорогой и неоцененный Федичка, и пишу, чтобы сегодня уже пошло. Дорогой мой, из письма твоего видно, что ты очень тоскуешь, скучаешь и об нас беспокоишься; голубчик мой, поверь что у нас все будет благополучно, и дети, и я как нельзя больше здоровы; тем, что ты беспокоишься, ты, наверно, повредишь своему леченью. С детей я глаз не спускаю и вовсе на них не кричу, уверяю тебя; к тому же они ведут себя удивительно, так что и сердиться на них не приходится. В среду был у нас доктор Васильев, осмотрел ребятишек и нашел, что они вовсе н_е з_о_л_о_т_у_ш_н_ы, но имеют небольшое расположение к золотухе, а потому купанье может принести пользу. На Федю даже полюбовался и на мой вопрос: не золотушная ли у него полнота, ответил, что он вовсе не толст, а просто здоровый, плотный мальчик лет шести. Когда я ему представила детей и сказала их лета, то он удивился и сказал: "Не наоборот ли?". Прописал им 10 ванн соленых с железным порошком, а так как они выросли, то в маленьких ваннах им сидеть больше нельзя, и велено сидеть обоим в одной большой ванне. Мне он позволил брать игольные ванны и сказал, что они очень полезны в последнее время беременности, так как расширяют матку и приготовляют внутренние части к расширению во время родов; но не позволил их брать каждый день (это бы меня очень ослабило), но через два дня в третий и в более высокой температуре, именно в 26%. Про меня выразился, что во мне немного малокровия, и позволил, если хочу, пить Швальбах. Вообще человек, кажется, знающий. Про время родов выразился, что, по его мнению, они должны произойти от конца июля до половины августа; на мой вопрос: нет ли между приезжими доктора или акушера, сказал, что Рохель акушер и великолепно знает свое дело; видишь, голубчик мой, ты можешь быть спокоен, что на случай какой непредвиденный я не останусь без помощи.

   Вчера, в пятницу, мы взяли первую ванну, а сегодня дети возьмут вторую. В ванне ведут себя отлично, не плачут и не кричат, а на музыке держат себя до того солидно, что смешно смотреть. На днях детям вспомнились раки, и они сами заказали себе на завтра обед: суп с шариками (любимый Лильки), раки и компот, а также заказали, каких им купить гостинцев. Гостинцы они получают раза четыре в день, но в маленьких размерах, а Федя так даже выразился: "При папе надо подставлять обе руки, а при маме и одну руку довольно". Вспоминают о тебе и часто спрашивают, когда ты вернешься? Гражданин я получаю; не напишешь ли ты Пуцыковичу, чтоб мне не высылали, я и без него обойдусь, а пусть бы высылали тебе. Новостей нет никаких, приезжих очень немного, да и те скупые, а в театре бывает каждый раз человек 15, не более. Вчера мы всей нашей компанией были в театре, но я проскучала. Думаю, беспрестанно думаю о моем дорогом, вечно милом и неоцененном папочке, которого бесконечно люблю и уважаю. Очень мне бывает без тебя скучно, ну а сны вижу самые непозволительные, а в них всегда папочку. Так ли часто думает папочка об своей глупой женке? Дорогой мой, не скучай, не тоскуй и об нас не беспокойся, все будет отлично, а будешь тревожиться, и пропадет все твое леченье. Цалую тебя миллионы и биллионы раз и люблю бесконечно.

&nb