Главная » Книги

Григорович Дмитрий Васильевич - Переписка А. П. Чехова и Д. В. Григоровича, Страница 2

Григорович Дмитрий Васильевич - Переписка А. П. Чехова и Д. В. Григоровича


1 2

имя Ваше больше упрочится и получит больше устоя,- он более даже выгоден в денежном отношении; я знаю, здесь нет редактора большого журнала, который не заплатил бы Вам хорошего гонорара. Пришлите только мне рукопись - я без всяких хлопот помещу ее на лучших условиях, лучше, чем Вы сами это сделаете. Очень не нравится мне, что братья Ваши стали появляться со своими рассказами и под своим именем: это сбивает с толку читателей и Вам приписывается то, чего не следует. Так или иначе надо уладить это дело. Прочел Вашу "Степь" и начал Вам писать о ней, но бросил письмо, так как конца ему не видел; скажу только: рама велика для картины, величина холста непропорциональна сюжету. "Видение Иезекиля" Рафаэля изображено на 10-вершковой доске и кажется громадной картиной. Когда является содержания на 10 печатных листов, надо стараться вогнать сю в три листа - в этом вся штука; тогда только статья или повесть бьет обухом и как свайка вбивается не в землю, а в мозг читателя. Нечего и говорить, как я рад буду обнять Вас и поговорить с Вами. Приедете в Петербург - скорее заверните ко мне. Вы знаете как - мимо литературы, я люблю Вас.

Душевно Вам преданный

Д. Григорович.

  
   Слово, сб. 2-й, с. 211-212.
   1 См. переписку с Ал. Чеховым, с. 90, 91.
  

ЧЕХОВ - Д. В. ГРИГОРОВИЧУ

  
   9 октября 1888 г. Москва
  

9 октября. Кудринская Садовая, д. Корнеева.

   Мне весело, дорогой Дмитрий Васильевич, что Вы наконец выздоровели и вернулись в Россию1. Те, кто Вас видел, писали мне, что Вы уже совершенно здоровы, по-прежнему бодры и читали даже свою новую повесть2, что у Вас теперь большая борода. Если грудная боль прошла, то уж, вероятно, и не вернется, но бронхит едва ли оставил Вас в покое; если он утих летом, то зимою может вновь обостриться от малейшей неосторожности. Сам по себе бронхит не опасен, но он мешает спать, утомляет и раздражает. Вы поменьше курите, не пейте квасу и пива, не бывайте в курильных, в сырую погоду одевайтесь потеплей, не читайте вслух и не ходите так быстро, как Вы ходите. Эти мелкие предосторожности стесняют и раздражают не меньше бронхита, но что делать?
   Я рад и тому, что получил от Вас письмо. Письма Ваши коротки, как хорошие стихи, видаюсь я с Вами редко, но мне кажется, и даже я почти уверен, что если в Петербурге не будет Вас и Суворина, то я потеряю равновесие и понесу ужасную чепуху.
   Премия для меня, конечно, счастье, и если бы я сказал, что она не волнует меня, то солгал бы. Я себя так чувствую, как будто кончил курс, кроме гимназии и университета, еще где-то в третьем месте. Вчера и сегодня я брожу из угла в угол, как влюбленный, не работаю и только думаю. Конечно - и это вне всякого сомнения - премией этой я обязан не себе. Есть молодые писатели лучше и нужнее меня, например Короленко, очень недурной писатель и благородный человек, который получил бы премию, если бы послал свою книгу. Мысль о премии подал Я. П. Полонский, Суворин подчеркнул эту мысль и послал книгу в Академию, Вы же были в Академии и стояли горой за меня. Согласитесь, что если бы не вы трое, то не видать бы мне премии, как ушей своих. Я не хочу скромничать и уверять Вас, что все вы трое были пристрастны, что я не стою премии и проч.- это было бы старо и скучно; я хочу только сказать, что своим счастьем я обязан не себе. Благодарю тысячу раз и буду всю жизнь благодарить.
   В малой прессе я не работаю уж с Нового года. Свои мелкие рассказы я печатаю в "Новом времени", а что покрупнее отдаю в "Северный вестник", где мне платят 150 р. за лист. Из "Нового времени" я не уйду, потому что привязан к Суворину, к тому же ведь "Новое время" не малая пресса. Определенных планов на будущее у меня нет. Хочется писать роман, есть чудесный сюжет, временами охватывает страстное желание сесть и приняться за него, но не хватает, по-видимому, сил. Качал и боюсь продолжать. Я решил, что буду писать его не спеша, только в хорошие часы, исправляя и шлифуя; потрачу на него несколько лет; написать же его сразу, в один год не хватает духа, страшно своего бессилия, да и нет надобности торопиться. Я имею способность - в этом году не любить того, что написано в прошлом; мне кажется, что в будущем году я буду сильнее, чем теперь; и вот почему я не тороплюсь теперь рисковать и делать решительный шаг. Ведь если роман выйдет плох, то мое дело навсегда проиграно!
   Те мысли, женщины, мужчины, картины природы, которые скопились у меня для романа, останутся целы и невредимы. Я не растранжирю их на мелочи и обещаю Вам это. Роман захватывает у меня несколько семейств и весь уезд с лесами, реками, паромами, железной дорогой. В центре уезда две главные фигуры, мужская и женская, около которых группируются другие шашки. Политического, религиозного и философского мировоззрения у меня еще нет; я меняю его ежемесячно, а потому придется ограничиться только описанием, как мои герои любят, женятся, родят, умирают и как говорят.
   Пока не пробил час для романа, буду продолжать писать то, что люблю, то есть мелкие рассказы в 1-1 1/2 листа и менее. Растягивать неважные сюжеты на большое полотно - скучно, хотя и выгодно. Трогать же большие сюжеты и тратить дорогие мне образы на срочную, поденную работу - жалко. Подожду более удобного времени.
   Запретить брату подписываться его фамилией я не имею права. Прежде чем начать подписываться, он спрашивался у меня, и я сказал ему, что ничего не имею против.
   Лето я провел великолепно. Жил в Харьковской и в Полтавской губерниях, ездил в Крым, в Батум, в Баку, пережил Военно-Грузинскую дорогу. Впечатлений много. Если бы я жил на Кавказе, то писал бы там сказки. Удивительная страна!
   В Петербурге я буду не раньше ноября и явлюсь к Вам в день приезда, а пока позвольте еще раз поблагодарить Вас от всего сердца, пожелать здоровья и счастья. Сердечно преданный

А. Чехов.

  
   "Ежегодник императорских театров", вып. 2-й. СПб., 1910, с. 2-5; Акад., т. 3, No 496.
   1 Григорович вернулся из-за границы 7 июля 1888 г.
   2 "Не по хорошу мил - по милу хорош" ("Русский вестник", 1889, No 1).
  

Д. В. ГРИГОРОВИЧ - ЧЕХОВУ

  
   27 декабря 1888 г. Петербург
  
   Дорогой Антон Павлович, я действительно огорчился тем, что Вы не зашли ко мне; но в этом, верьте мне, соображения о желании оскорбить меня, о невнимании ко мне и т. д.,- словом, соображения, вытекающие обыкновенно из дрянного чувства самолюбия,- не принимали ровно никакого участия1. Огорчение мое было в сердце, которое так горячо Вас полюбило; мне показалось, Вы почему-то вдруг ко мне охладели; за что, думал я, за что? - и вот собственно эта мысль и печалила меня, не оставляя, впрочем, в душе признака какого-нибудь раздраженья против Вас. Надо мне простить мою недоверчивость к чувствам ближнего; виною всему безрассудочная горячность моего сердца, слишком часто получавшая щелчки в ответ на ее порывы. С Достоевским я сидел 4 года на одной скамье, потом вместе жили;2 я уехал в деревню; возвращаюсь, бегу без одышки к нему на квартиру, бросаюсь ему на шею, хочу обнять его... "Ты пьян, кажется..." - говорит он, отслоняя меня рукою... Сотни примеров такого рода могу я привести в моей жизни. Они все-таки меня не исправили, не послужили к укреплению в моем сердце недоверия, которое до сих пор не может выдержать нескольких часов времени и все идет по-старому, по-юношески, о чем я, впрочем, нисколько не соболезную... Искренности Ваших чувств ко мне я вполне, вполне верю; я слишком дорожу ими, чтобы ставить их в зависимость от каких-то мелочных визитных соображений; повторяю: они мне даже в голову не приходили. Но довольно об этом; поговорим лучше о повести Вашей: "Припадок". Жалко мне очень, что болезнь помешала мне слушать, как читал ее Давыдов;3 но прочел ее наедине у себя дома - и едва ли это не было для меня лучше. Мнение мое диаметрально противоположно мнению лиц, возмущающихся цинизмом мотива, и тех также, которые находят, что припадок главного лица ничем не мотивирован в начале рассказа. Первое обвинение - сущий вздор; хуже того: сквозь него просвечивает лицемерие, которое начинает теперь быть в моде. "Невский проспект" Гоголя, где быт дома разврата обрисован гораздо подробнее, никого не возмущал даже в то время, когда такие сюжеты считались немыслимы в литературе не только у нас, но и во Франции. 2-е обвинение объясняется небрежностью читателя, который - как это сплошь и рядом бывает - только перелистывает книгу, следя за сюжетом и не давая себе труда вникнуть в суть дела; или же просто недостатком верного литературного чутья. С первых страниц видно, что Васильев в высшей степени нервная болезненно-впечатлительная натура (страница 297, строчки от 9-й до 12-й)4. Припадок, напротив, подготовляется постепенно с замечательным искусством; чувствуешь, что Васильев неизбежно кончит чем-нибудь трагическим, и, горячо все время ему сочувствуя, радуешься, что дело обошлось, разрешилось только припадком и он снова будет жить и чувствовать по-прежнему. Наконец, несправедливо мне кажется останавливаться только на Васильеве и сваливать на его голову все свои неудовольствия; главное лицо здесь вовсе не он; не в нем кристаллизируется вся суть дела; оно, главным образом, в высоком человечном чувстве, которое от начала до конца повести все в ней освещает и все оправдывает; меня, по крайней мере, чувство это преследовало все время и хватало за душу. Вечер с сумрачным небом, только что выпавшим и падающим мокрым снегом - выбран необыкновенно счастливо; он служит как бы аккордом меланхолическому настроению, разлитому в повести, и поддерживает его от начала до конца. Впечатления природы переданы у Вас с большим еще мастерством, чем в других Ваших рассказах; несколько строк всего - но все так глубоко прочувствовано, так мастерски передано, что точно сам переживаешь впечатление. Страница 296, строки от 6-й до 11-й, просто прелесть!5 Я бесился, что никто не оценил строчку 6-ую на 308 странице;6 и были, говорили мне, еще поэты при чтении в литературном обществе! Но довольно; мне все еще шибко нездоровится и я устаю, когда пишу - особенно когда горячусь. Поговорим при свидании, которого ожидаю нетерпеливо в январе; так Вы обещали. Портрет для Вас готов и будет послан завтра же. Сестрице Вашей прошу передать мой поклон, а Вас ото всего сердца обнимаю.

Весь Ваш Д. Григорович.

   Петерб. 27 декабр. 1888 года.
  
   Слово, сб. 2-й, с. 213-215.
   1 В письме от 24 декабря 1888 г. Чехов объяснил свою невежливость простым недоразумением: ему показалось, что Григорович не хотел его визита.
   2 Григорович учился вместе с Достоевским в Петербургском инженерном училище.
   3 В. Н. Давыдов читал рассказ Чехова на вечере, устроенном Русским литературным обществом (основано в 1886 г. В Петербурге) 12 декабря 1888 г.
   4 "Припадок" напечатан в сб.: "Памяти В. М. Гаршина", СПб., 1889 (вышел в конце 1888 г.). На отмеченных Григоровичем строчках сказано: "...Васильев, который сторожит каждый свой шаг и каждое свое слово, мнителен, осторожен и малейший пустяк готов возводить на степень вопроса",
   5 На этих строках: "Васильев жил в одном из переулков, выходящих на Тверской бульвар. Когда он вышел с приятелями из дому, было около 11 часов. Недавно шел первый снег, и we в природе находилось под властью этого молодого снега. В воздухе пахло снегом, под ногами мягко хрустел снег, земля, крыши, деревья, скамьи на бульварах - все было мягко, бело, молодо..."
   6 На этой строке: "И как не стыдно снегу падать в этот переулок!"
  

Другие авторы
  • Щепкина-Куперник Татьяна Львовна
  • Загуляев Михаил Андреевич
  • Саблин Николай Алексеевич
  • Лобанов Михаил Евстафьевич
  • Эсхил
  • Красовский Александр Иванович
  • Аксаков Николай Петрович
  • Алымов Сергей Яковлевич
  • Врангель Фердинанд Петрович
  • Сулержицкий Леопольд Антонович
  • Другие произведения
  • Белинский Виссарион Григорьевич - Старинная сказка об Иванушке-дурачке, рассказанная московским купчиною Николаем Полевым...
  • Бальмонт Константин Дмитриевич - Избранные переводы
  • Гримм Вильгельм Карл, Якоб - Смерть кума
  • Бунин Иван Алексеевич - Суходол
  • Роллан Ромен - Ответ Азии Толстому
  • Богданов Александр Алексеевич - Первая встреча
  • Шулятиков Владимир Михайлович - О новейшем реализме
  • Кузьмин Борис Аркадьевич - Гольдсмит и другие романисты сентиментальной школы
  • Надеждин Николай Иванович - Эпиграммы на Н. И. Надеждина
  • Дживелегов Алексей Карпович - Фохт
  • Категория: Книги | Добавил: Armush (26.11.2012)
    Просмотров: 675 | Рейтинг: 0.0/0
    Всего комментариев: 0
    Имя *:
    Email *:
    Код *:
    Форма входа