Грум-Гржимайло Григорий Ефимович - Письма графу С. Д. Шереметеву

  

  

   Первые три экспедиции (1884-1886 гг.) знаменитого исследователя Азии Григория Ефимовича Грум-Гржимайло (1860-1936) были снаряжены на средства великого князя Николая Михайловича¹, деньги же на экспедицию 1887 г., обследовавшую Восточный Памир и прилегающие области, дал граф С.Д.Шереметев² - давний покровитель Грум-Гржимайло (в свое время Шереметев оказал поддержку семье Грум-Гржимайло, выделив средства на воспитание Григория после смерти его отца)³. Туркестанский генерал-губернатор Н.О.Розенбах⁴ в апреле 1887 г. разрешил Грум-Гржимайло отправиться на Алай "с условием не выезжать за пределы Туркестанского края и Восточной Бухары"⁵. Появление экспедиции Грум-Гржимайло в Западном Китае нарушало это предписание.

   Путешествия Грум-Гржимайло, его географические открытия будили воображение как современников, так и потомков⁶. Биография ученого нашла художественное отражение в романе "Дар" В.В.Набокова, назвавшего Грум-Гржимайло "гениальным естествоиспытателем"⁷. Л.Н.Гумилев писал, что открытия Грум-Гржимайло, представляющие "огромную ценность для науки", совершались благодаря его "удивительной самоотверженности, незаурядному таланту и ни с чем не сравнимой любви к делу"⁸.

   Публикуемые письма Грум-Гржимайло графу С.Д.Шереметеву интересны не только как свидетельство о взаимоотношениях ученого и его высокого покровителя. Они являются ценным источником по истории изучения Центральной Азии. В 1907 г., когда Грум-Гржимайло завершил работу над книгой "Описание путешествия в Западный Китай", во многом подводившей итог его экспедиционной деятельности, Шереметев содействовал тому, чтобы этот труд получил заслуженную оценку⁹.

   Автографы писем Грум-Гржимайло, хранящиеся в Российском государственном архиве древних актов (РГАДА), публикуются по современным правилам правописания, с сохранением их стилистических особенностей. Сокращения раскрыты в квадратных скобках.

   Публикацию подготовил кандидат исторических наук В.Г.БУХЕРТ.

  

   ¹ Николай Михайлович (1859-1919) - великий князь. Генерал от инфантерии, генерал-адъютант, историк, почетный член Петербургской АН (1898). С 1892 г. председатель Русского географического общества. В 1910-1917 гг. председатель Русского исторического общества.

   ² Шереметев Сергей Дмитриевич (1844-1918) - граф, обер-егермейстер, председатель Общества любителей древней письменности (с 1888 г.), Общества ревнителей русского исторического просвещения в память императора Александра III (с 1895 г.), Археографической комиссии (1900-1918 гг.).

   ³ См.: Грум-Гржимайло А.Г. Дела и дни Григория Ефимовича Грум-Гржимайло. М, 1947. С. 5.

   ⁴ Розенбах Николай Оттонович (1836-1901) - генерал от инфантерии, генерал-адъютант, начальник штаба войск гвардии и Петербургского военного округа в 1881-1884 гг., туркестанский генерал-губернатор в 1884-1889 гг.

   ⁵ РГВИА. Ф. 1438 (Штаб войск Ферганской области). Оп. 1. Д. 78. Л. 7-7об.

   ⁶ См.: Грум-Гржимайло А.Г. Отклики современников на путешествия Г.Е.Грум-Гржимайло // Известия Всесоюзного географического общества. 1960. Т. 92. Вып. 6. С. 496-511.

   ⁷ Набоков В.В. Дар. СПб., 1997. С. 137.

   ⁸ Гумилев Л.Н. Григорий Ефимович Грум-Гржимайло как историк Центральной Азии // Географическое общество Союза ССР. Материалы по отделению этнографии. Л., 1961. Вып.1. С. 51.

   ⁹ 26 сентября 1907 г. Г.Е.Грум-Гржимайло обратился к С.Д.Шереметеву с письмом оказать помощь: "1) в предоставлении мне вышеоплачиваемого места или 2) в денежном воспособлении" (РГАДА. Ф. 1287 (Шереметевы). Оп. 1. Д. 500. Л. 24-26об.). Об этом же шла речь при их личной встрече 3 ноября (Там же. Л. 148). В письме от 4 ноября 1907 г. Г.Е.Грум-Гржимайло сообщал графу: "Сегодня я завтракал у П.П.Семенова[-Тян-Шанского] и завел речь о своем деле в том смысле, который был мне Вами рекомендован. Как я и ожидал, П[етр] П[етрович] изъявил полную готовность содействовать моему дальнейшему движению по службе, причем, под секретом сообщил мне, что Совет Географического общества решил присудить мне в текущем году свою высшую награду - Константиновскую медаль. Его слова: "Это служит наглядным доказательством, как мы высоко ценим Ваши научные работы". Мне кажется, граф, что это обстоятельство также до известной степени облегчит задачу, которую Вы так любезно на себя взяли. Как бы то ни было, выйдет ли что-нибудь из Ваших хлопот или нет, но я считаю своим нравственным долгом еще раз выразить Вам свою глубочайшую признательность за все то доброе, что я всегда от Вас видел" (Там же. Л. 43-44).

  

   Из газет Вы, может быть, уже знаете, что я, пространствовав три года по пустыням и нагорьям Центральной Азии¹, ныне вернулся в Петербург и здесь совместно с некоторыми специалистами (назову д[окто]ра зоологии, академика А.А.Штрауха², Бианки³ и др.) принялся за разработку собранных мною, смею думать, обширных научных материалов.

   Хотя кое-что уже и опубликовано, но впереди предстоит сделать еще чрезвычайно много. Существуют и пробелы. Вовсе не исследованы юго-восточные склоны Памира, не имеется никаких зоогеографических данных о Джаттышаре⁴. Требуется составить новую экспедицию. Средств, однако, на ее выполнение нет у меня никаких.

   Первые три экспедиции, снаряженные по мысли Географического общ[ества] и по программе, предложенной мной, осуществились только благодаря материальной и нравственной поддержке, какую угодно было оказать мне его императорским высочеством великим князем Николаем Михайловичем. Из года в год три раза снабжал он меня денежными пособиями, а ныне взял еще на себя и все расходы по изданию некоторой части моих специальных работ. Я не имею духа обратиться к нему за новой субсидией. Есть еще и Географическое общ[ество], которое могло бы оказать мне последнюю помощь, но кто проглядывал его годовые отчеты, тот знает, что давно уже Общество страдает хроническим дефицитом. Итак, у меня остается ныне один лишь исход - это обратиться к частным лицам с просьбой поддержать экспедицию.

   К Вам, граф, обращаюсь я с этой просьбою. Не осуждайте меня за мою смелость и ради той цели, на котор[ую] испрашиваются средства, не шлите отказа. Сумма, которая лишь совершенно необходима, исчисляется в 3500 или даже 4000 р.

   Излишне упоминать, что такая поддержка экспедиции встретит, наряду с моей бесконечной благодарностью, благодарность и Общества.

   Смею думать, что сумма эта затрачена будет не совсем бесполезно. Я верю в успех экспедиции, которая должна будет закончиться такими же блестящими результатами, какими закончились мои первые три. Верьте же и Вы, граф, в этот успех и в ту пользу для русской науки, какую должна будет обеспечить Ваша жертва. Это придаст Вам необходимую решимость для благоприятного, смею думать, решения вопроса.

   Еще одно, многоуважаемый граф. Люди с разных точек смотрят иногда на те же вопросы. В случае, если Вы не имеете возможности снизойти на мою просьбу, не томите молчанием. Поймите, граф, как мне дорог ответ, каким бы он ни был...

   В надежде получить его скоро остаюсь Вашего сиятельства покорнейшим слугою

   РГАДА. Ф. 1287 (Шереметевы). Оп. 1. Д. 500. Л.1-2об. Автограф.

  

   Окончательное решение Ваше - передать мне при посредстве вице-президента Р[усского] императорского] географического] общ[ества] сенатора Петра Петровича Семенова⁵ 4000 рублей для довершения моих зоогеографических работ на Памире - сообщено мною сему последнему.

   Совету Общества, который должен собраться на этих днях, несмотря на то, что сумма, ассигнованная Вами, вероятно, еще не поступит в его распоряжение, будет тем не менее доложено это Ваше желание. Вне всякого сомнения, если Вы того сами пожелаете, Вам будет переслана благодарность Общества, а о пожертвовании Вашем на пользу русской науки будет особо напечатано в протоколах Общества и доложено господином секретарем в ближайшем общем собрании г[оспод] членов. Считаю прямою обязанностью своею сообщить Вам, граф, все вышесказанное в том расчете, что Вы соблаговолите, отвечая на настоящее письмо, выразить и Ваше желание по настоящему поводу. Лично я, позволю себе здесь заметить это, я не вижу никаких оснований скрывать Ваше имя, которое так или иначе все-таки станет известным во всем ученом мире у нас и за границей. Однако, и прежде всего, Совет Общества должен знать Ваше личное мнение, которое может быть и не согласуется с только что мною высказанным.

   Я позволил себе также сообщить г[осподи]ну вице-президенту, что ассигнованная Вами, граф, сумма будет выслана на его имя в конце или в середине будущей недели.

   Затем, сегодня же обо всем вышеизложенном будет сообщено августейшему президенту Общества в[еликому] к[нязю] Константину Николаевичу⁶ и одновременно я уведомлю запиской его императорское высочество великого князя Николая Михайловича о том, что экспедиция моя состоится, благодаря той материальной поддержке, которую угодно было Вам оказать.

   Вот пока все, что имею Вам сообщить по настоящему вопросу.

   Искренне уважающий Вас, покорнейший слуга Вашего сиятельства

   РГАДА. Ф. 1287 (Шереметевы). Оп. 1. Д. 500. Л. 3-4об. Автограф.

  

   П.П.Семенов вчера уведомил меня, что деньги, пожертвованные Вами на мою экспедицию, при Вашем письме он получил. Спешу поэтому с своей стороны принести Вам глубочайшую признательность и благодарность свою за это пожертвование.

   День отъезда моего замедляется непредвиденными обстоятельствами. Приехали двое из величайших путешественников наших: Юнкер⁷ из Центральной Африки и Потанин⁸ из Центральной Азии. По случаю приезда обоих Общество предполагает устроить чествования и проч[ее], а потому и вице-президент, и секретарь в хлопотах чрезвычайных. Страшно трудно добиться необходимых бумаг и писем. Затем предстоит еще повидать кое-кого, так, например, генерала Анненкова⁹ и Грессера¹⁰. Последнего непременно, т[ак] к[ак] необходимо достать подорожную. Хлопоты этим далеко не исчерпываются, так что день отъезда моего оттягивается еще на несколько дней. Во всяком случае, состоится не позже четверга или пятницы на этой неделе, о чем и буду иметь честь уведомить Вас, граф, телеграммой.

   А пока позволю себе выразить надежду, что при проезде через Москву я буду иметь честь еще лично побеседовать с Вами и лично же выразить Вам мою искреннюю признательность и благодарность.

   Вашего сиятельства преданный и покорнейший слуга

   РГАДА. Ф. 1287 (Шереметевы). Оп. 1. Д. 500. Л. 5-6. Автограф.

  

   Завтра, т.е. 8-го, я, наконец, выступаю из города Оша прямой дорогой через Талдык, Шарт и Алай на Памир. Снаряжение закончено вполне, и вот в каком виде представляется мой отряд. Он состоит из трех джигитов, 6 казаков, препаратора, переводчика, моего брата¹¹ и меня, т.е. 13 человек. Лошадей 21. Кроме того, на верблюдах уйдут транспорты ячменя и сухарей в нужном количестве из Оша же следом, но неделю спустя. По маршруту я должен был бы выступить не позже 1-го мая, но ряд обстоятельств, вполне неожиданных и непредвиденных, побудили меня отсрочить момент своего выступления. Главное препятствие состояло в том, что вещи мои не были доставлены вовремя.

   Я надеюсь, что буду иметь возможность писать Вам, граф, с дороги; теперь же позволю себе наметить Вам приблизительный свой маршрут. Употребляю это выражение намеренно, т[ак] к[ак] выполнить пунктуально что-нибудь в такой безлюдной, дикой и враждебной стране, как Памир, едва ли возможно.

   Из Оша через Гульчу (боковая экскурсия вверх по р. Донусалле), Талдыкским ущельям, пер[евалом] Шарт-Даван на Алай. Отсюда Кизыл-Артом (14 560) на Харгош-Памир. Кара-Куль. Кокуй-Бель. Кудара. Ташкурган Рушанский. Кала-и Вамар. Р[ека] Гунт. Яшиль-Куль. Зор-Куль (озеро Виктории). Ташкурган Сарыкольский. Малый Кара-Куль. Маркан-Су. Кизыл-Арт. Алай. Талдык. Гульча. Ош, куда и прибуду в начале сентября.

   Что касается до нового пути, которым я ехал сюда, то он оказался, хотя и удобнее, но многим дороже и длиннее. Все-таки и на обратном пути я избираю его же, если средства позволят.

   В заключение позволю себе еще раз выразить Вам, граф, живейшую благодарность свою за то, что Вы доставили мне возможность такую любопытную страну, как Памир, не только посетить, но и изучить.

   Ваш, граф, покорнейший слуга

   РГАДА. Ф. 1287 (Шереметевы). Оп. 1. Д. 500. Л. 7-8об. Автограф.

  

   Суфи-Курган последний пункт, откуда я могу послать Вам и вообще в Россию весть о себе. Два-три перехода еще и я на Харгош-Памире¹². Памир, как уверяют дикокаменные киргизы, единственные и жалкие его обитатели, такая страна, где "нет ничего, а земля, как ладонь". Кроме несчастных бродяг там попадутся нам только медведи, архары, да козы. Итак, нет надежды подыскать там человека, который взялся бы доставить письмо в г. Ош.

   Из этого последнего я выступил 8-го, оставив там брата доканчивать снаряжение экспедиционного отряда. 21-го мы соединились в Гульче и теперь охотимся вместе в Талдыкском ущелье. Окончательно наш экспедиционный отряд составился из нижеследующих лиц: 6 казаков, 3 джигитов, переводчика, проводника, препаратора Свиридова, моего брата и меня.

   При нас 22 лошади и 3 верблюда, которых, однако, я намерен отпустить из Кудары, т[ак] к[ак] к тому времени ячмень, мука и сухари сильно поубавятся в количестве.

   Результаты экскурсий пока не оставляют желать ничего лучшего. Одних птиц и млекопитающих добыто до 200 шкурок, не говоря уже, что коллекции по другим отделам животного царства пополняются заметно и к тому же очень редкими видами.

   Что же касается до фотограф[ических] снимков, то их имеется пока очень немного.

   Вперед извиняясь массой выпадающего на мою долю труда, а потому и безвременьем, за краткость моих писем, остаюсь Вашим, многоуважаемый граф, покорнейшим слугою

   РГАДА. Ф. 1287 (Шереметевы). Оп. 1. Д. 500. Л. 31-32. Автограф.

  

   Считая свою экспедицию нынешнего года почти законченной, решаюсь сообщить Вам о главнейших ее результатах.

   В Рушан очень далеко проникнуть мне не удалось; зато я вдоль и поперек исходил Восточн[ый] Памир и даже проник до Канджута¹³. Таким образом, только несколько переходов отделяли меня от английских владений. Из Сарыкола (китайск[ие] владения]) я двинулся вверх по Яркенд-Дарье и, изучив ее истоки, перевалил через один из хребтов Кара-Корумской горной системы. Затем двинулся на зап[ад] вдоль В[осточного] Гиндукуша и намеревался уже пройти в Вахан, Читрал и даже в Афганистан, но здесь все обстоятельства стали против меня. Китайск[ие] власти, делавшие мне всевозможнейшие затруднения на пути, встретили себе неожиданную поддержку в лице нашего генеральн[ого] консула в Кашгаре, некоего Петровского¹⁴ (выскочка из семинаристов и отъявленная дрянь; один из "ташкентцев" худшего закала), который прислал мне формальное требование - очистить китайскую территорию. Я, разумеется, от души посмеялся бы на такое требование, если бы одновременно с письмом не прибыл из Кашгара китаец, который издал распоряжение на пути моем разогнать все аулы, не давать проводников, ничего не продавать и т.д. Вот это-то распоряжение и поставило меня в совершенно критическое положение... Я должен был бросить маршрут свой и бежать на Алай, чтобы не умереть с голоду. Дорогой я, тем не менее, делал набеги и силком добывал себе баранов и муку; платить приходилось баснословные деньги, и все-таки мы в конце-концов очутились в очень скверном положении. Казаки и все мои люди тем и сыты были, что в сутки получали 1/10 ф[унта] муки и по куску мяса.

   Ко всему этому шли по безотрадным странам. Щебень, песок, серые горы, снега и льды даже на дне долин (конец июля), и далее солончаки... Страшные морозы и нестерпимые ветра. Полная бескормица и для лошадей... Вот обстановка нашего бегства или, чтобы быть точнее, последней, большой части пути. Что ж, такова, верно, злосчастная судьба русского человека - терпеть всякие гадости со стороны русских же т[ак] наз[ываемых] дипломатов, которые являются ныне даже покорнейшими слугами китайцев! Что ж, может быть, в Российском государстве так и быть должно! Во всяком случае, по приезде в Питер разузнаю в Азиатск[ом] департ[аменте] Министерства иностранных дел - действительно ли так быть должно! А пока займусь оглашением сего вполне достойного русского дипломата поступка.

   Итак, я теперь в Гульче. Прибыл сюда голодный и усталый до крайности. Да и все мы - и люди и лошади, так сказать, едва доплелись. От постоянного мороза и ветра лица наши покрыты струпьями. Зуд и боль в каждом члене. К тому же я схватил ревматизм левого плеча. Таким образом, материальное наше положение было очень некрасиво. Посмотрим же, насколько добытые нами результаты выкупали затраченный труд, деньги и ту долю материальных лишений, котор[ые] нам пришлось испытать.

   В геогр[афическом] отношении сделано много:

   1) Имеется 2000-верстная съемка в 5 верстном масштабе.

   2) Измерены высоты 30 пунктов.

   3) Открыта целая система ледников в верховьях реки Танымас, котор[ою] я позволил себе назв[ать] системой ледников графа Шереметева. Эти ледники сняты в 2-х верстном масштабе, причем имеется с них и целая серия фотогр[афических] снимков.

   4) Пройдены соверш[енно] неизв[естные] для европейцев страны.

   5) Собран громадный расспросный материал, главную часть котор[ого] составляют статистические данные о населении, количестве скота и проч., как для Памира собственно, так и для стран прилегающих.

   6) Наблюдались ежедневно все изменения погоды и температур по макс[имуму] и минимуму термометр[а] Реом[юра].

   В этнограф[ическом] отношении:

   Собрана громадная коллекция фотограф[ических] снимков всех народцев, попадавшихся на пути: рушанских, сарыкольских и канджутских таджиков, сартов, кара-киргиз, афганцев и т.д. А также имеются фот[ографические] снимки с памятников их архитектур, пор[од] скота, развод[имого] ими и т.д.

   Наконец, в зоолог[ическом] отношении результаты наиболее полны и, на мой взгляд, заслуживают самой серьезной разработки.

   Подробно изложу Вам результаты эти при личном нашем свидании, которое, надеюсь, будет иметь место в Москве в недалеком будущем.

   В надежде на это свидание остаюсь, граф, покорнейшим слугой Вашим

   РГАДА. Ф. 1287 (Шереметевы). Оп. 1. Д. 500. Л. 9-11. Автограф.

  

   Принимаюсь сегодня за перо с тем, чтобы сообщить Вам о ходе своих работ, основой которым служат материалы, собранные как в последней моей экспедиции на Памир, снаряженной при Вашем содействии, так и первых трех в те же страны.

   Я уже имел честь передавать Вам в прошлом году, что средства на издание этих работ ассигнованы его импер[аторским] выс[очеством] велик[им] кн[язем] Николаем Михайловичем. Однако объем моего труда и приложений к нему принял такие значительные размеры, что, несмотря на всю их значительность, первоначально ассигнованных сумм оказалось далеко недостаточно. Разумеется, возражений со стороны великого князя я не встретил, и не это обстоятельство послужило тормозом к своевременному опубликованию их (предполагалось выпустить в свет мою книгу к ноябрю текущего года). Причина лежит глубже и обуславливается, с одной стороны, всесторонней разработкой обширного материала, с другой - моей экспедицией для исследования в зоогеографическом отношении Урала, отчет о которой представлен уже в Географич[еское] общ[ество] и которая явилась полною необходимостью, вызванною новыми моими теориями географического расселения некоторых животных групп, долженствующими вскоре появиться в печати. О полной необходимости этой поездки предоставляю Вам, граф, судить из того хотя бы обстоятельства, что я предпринял ее на собственные средства, не рискуя обращаться за новою помощью ни к Вам, граф, ни к его императорскому высочеству. К Вам, боясь встретить отказ и упрек в эксплуатации Вашей готовности всегда идти вперед всякого хорошего дела, к великому князю из того чувства, источники которого Вы сами хорошо, граф, поймете. Он и без того так много для меня сделал и делает!

   Возвращаясь к началу письма и считая, что причины замедления моих работ достаточно выяснены, я считаю своею приятнейшею обязанностью передать Вам здесь, что все главнейшие трудности пройдены. Текст не совсем еще кончен, но остались детали, приложения же почти все готовы или на пути к окончанию. Особенного внимания заслуживает в числе последних - карта, выполненная по приказанию г[осподина] начальника Топогр[афического] отд[еления] Генер[ального] штаба в Азиатск[ом] картогр[афическом] отделе под редакциею полковника Большева. Значение этой карты, куда вошли наши съемки, благодаря этим последним настолько велико, что я получил уже запросы из Англии и Готы с просьбой разрешить там печатать наши съемки с тем, однако, чтобы не выпускать их в свет ранее выхода моей книги в П[етер]бурге.

   Вам, граф, без сомнения, известно, что в нынешнем году по моим следам Географ[ическим] обществом была снаряжена на высочайшие средства новая экспедиция на Памир. Несмотря на то, что средства этой экспедиции при ее односторонности (военн[ые] цели) были значительны (1500 рублей кредитн[ых], 500 золотых, двойной оклад жалованья, подарки из Кабинета его величества), г.Громбчевскому¹⁵, стоявшему во главе ее, не удалось даже пройти и половины того пути, который сделали мы, а потому значение наших съемок вследствии этого последнего обстоятельства еще увеличилось, тем более, что точность их не подлежит ни малейшему сомнению.

   Именно вчера я получил последнюю корректуру этой карты и если возвратил ее для поправок, то единственно потому, что Ваша фамилия, граф, была неверно переведена на франц[узский] яз[ык] (ScheremetiefFf вместо Cheremeteff). Надеюсь, что ко времени приезда Вашего в Петербург она окончательно будет готова, а потому, если Вы интересуетесь ею, то соблаговолите известить меня о дне Вашего приезда, или же пришлите за ней человека. Впоследствии я буду иметь честь передать Вам и весь мой труд, как Вы сами, граф, это увидите, изданный настолько хорошо, насколько это вообще возможно у нас в П[етер]бурге.

   Разумеется, говорить о значении этого труда преждевременно и к тому же лично мне не совсем удобно. Однако, смею думать, что книга моя будет заметным вкладом в научную литературу, а по характеру разработки своего рода новинкой. Вот почему не только я, но и все, дорожащие успехами знания, должны особенно благодарить Вас, граф, так как только благодаря Вашей помощи удалось проникнуть мне в страны, представляющие величайший интерес и снарядить экспедицию, блестящие результаты которой не замедлили сказаться и в моей книге.

   В заключение считаю небезынтересным для Вас нижеследующее мое сообщение.

   В прошлом году при осмотре моих фотографических снимков их императорскими величествами¹⁶, наследником цесаревичем¹⁷ и великим князем Николаем Николаевичем старшим¹⁸, я был осчастливлен несколькими вопросами высочайших особ и сообщил государю императору, что последняя экспедиция моя была снаряжена всецело, граф, на Ваши средства, на что государь изволил заметить: "А, вот как!"

   В надежде, что Вы, граф, не посетуете на меня за такое длинное письмо и соблаговолите прислать ответ, остаюсь с искренним к Вам, граф, уважением.

   Ваш покорнейший слуга

   РГАДА. Ф. 1287 (Шереметевы). Оп. 1. Д. 500. Л. 12-13об. Автограф.

  

   После смерти Пржевальского¹⁹ экспедиция его была, как Вам известно, сильно урезана, маршрут изменен и сокращен. Протест Совета Географич[еского] общ[ества] не мог повлиять на Военное министерство, которое решительно объявило, что ему нет никакого дела до специально научного изучения Тибета и Кашгарии. Но Совет не оставил этого дела и, так как экспедиция Певцова²⁰ будет преследовать исключительно военные цели, отведя научным второстепенное место, в принципе решил снарядить новую экспедицию в те же страны, которая связала бы старые маршруты Пржевальского с маршрутами Певцова и Потанина. Честь ведения этой экспедиции выпала на мою долю, и Вы понимаете, граф, с какой радостью я принял это предложение. Вопрос остановился за средствами. От себя Географич[еское] общ[ество] могло решиться выдать из запасного капитала всего только 2000 рублей, но ему на помощь поспешил придти его высочество великий князь Николай Михайлович, который передал Обществу 6000 рублей. С этими средствами, однако, еще очень трудно пробраться в Тибет и пройти маршрут в 18 000 в[ерст] (около 2-х лет). Мы хлопочем в Военном министерстве - через Обручева²¹ - мало шансов, однако, на помощь с этой стороны, и вот волей-неволей приходится прибегнуть к помощи тех, которые в пределах возможного никогда не отказывали в помощи и всегда были отзывчивы на каждое чисто "русское" национальное дело. Вы, многоуважаемый граф, стоите среди этих людей и к Вам-то и хотел прежде всего обратиться президент Географического общ[ества] с просьбой о посильной поддержке экспедиции. Я, однако, предпочел лично написать к Вам об этом, для того, чтобы Вы не подумали, что мы намерены эксплуатировать Вашу чрезмерную доброту. Если раз Вы решились пожертвовать крупную сумму, то это вовсе не значит, что Вы в состоянии и еще раз выделить из доходов своих другую, хотя бы и меньшую сумму.

   Я скажу откровенно, что мне очень тяжело писать настоящие строчки после того, как я, не желая Вас утруждать новой просьбой, и для того, чтобы не показаться Вам излишне назойливым, обращался к Вашему брату, графу Александру Дмитриевичу²², и получил от этого последнего решительный отказ...

   Что же делать, однако! Впереди огромное дело, ради которого можно же и погнуть шею! Я так и делаю и, как видите, граф, снова прошу. Если мы сами будем сидеть сложа руки и ждать подачки - то, без сомнения, последняя не скоро придет!

   Итак, многоуважаемый граф, помогите, не мне, Григорию Ефимовичу Грум-Гржимайло, а тому делу, которое завещано нам великими покойниками.

   Протягиваю Вам руку именно потому, что имею в виду это дело и твердо уверен, что Вы ее не отпихнете от себя. Я отдаю себя всецело делу, не откажите же в поддержке и Вы...

   Каждый дает то, чем располагает... А от Вас, граф, право, не многое требуется... Будем довольны, если Вы пришлете хотя бы 2-3 тысячи, какое довольны - выражение это совершенно ничтожное в сравнении с тем чувством, которое нас охватит, если мы получим от Вас удовлетворительный ответ.

   Экспедиция трогается из Петербурга одновременно с экспед[ицией] Певцова. В состав ее войдут я и два моих брата, на самоотвержение которых я могу положиться. Об этой экспедиции будет доклад государю императору, т[ак] к[ак] только с его благословения мы можем пуститься в путь. Но согласие его заранее обеспечено. О братьях хлопочут многие из великих князей.

   Прошу извинить меня за скверно написанное письмо, которое пишу второпях, и прошу принять уверение в совершенном к Вам уважении Вашего, граф, покорнейшего слуги

   [P.S.] Вот маршрут экспедиции: Чугучак; Шихо; Манас; Урумчи с боковыми экскурсиями на Юддусс, Лягой и т.д.; Богдо-Ола; Гучен; Хами; Са-Чжеу; Сартык; Чамен-Таг и Зап[адный] Цайдам; хребет Тогуз-Дабан; Черчен; озеро Лоб; долиной Тарима вверх; Турфан; Кульджа-Верное.

   Состав экспедиционного отряда - 14 человек.

   Ввиду спешности самого дела соблаговолите, граф, дать возможно скорый и совершенно определенный ответ.

   Затем считаю долгом своим сообщить Вам еще, что книга моя окончена и поступила в печать (700 стр. grosso octavo; 22 таблицы приложений и карта).

   Один экземпляр этой книги будет препровожден Вам своевременно господином секретарем великого князя Николая Михайловича господином Сиверсом.

  

   РГАДА. Ф. 1287 (Шереметевы). Оп. 1. Д. 500. Л. 14-16об. Автограф.

  

   Вы меня чрезвычайно тронули Вашим письмом, за которое я Вам несказанно благодарен. Верьте одному, граф, что я обращался к Вам далеко не с легким сердцем и после того, как испытал все другие доступные мне пути собрать необходимую сумму. Я очень хорошо понимаю, как тяжело человеку в Вашем положении отказать, но не думайте, граф, что и мне легче обращаться с просьбой, особенно же после того, как Вы уже раз снабдили меня крупной суммой. Я боялся, что вследствие этой просьбы неминуемо упаду в Ваших глазах и превращусь в человека, способного на всякую эксплуатацию. Это было бы для меня самое горькое вознаграждение за все хлопоты и старания на общее дело. В самом деле, лично, что я выигрываю? Ничего, кроме известности, ничего не дающей и никого не кормящей. Теряю же массу, ибо не служу, в будущее не заглядываю и грошей на старость не прикапливаю. Передо мной, действительно, большое дело и сознание, что я стою у него, дает мне силу и энергию преодолевать всяческие препятствия.

   Вы, граф, и понятия себе составить не можете, сколько трудов, хлопот и огорчений стоит мне всякая моя экспедиция, а нынешняя в этом отношении превзошла все прочие.

   Я не могу и приблизительно указать Вам, сколько передних я осмотрел, сколько ухищрений ума пришлось употребить на то, чтобы добиться хоть каких-нибудь результатов... Расшаркиванья, просьбы, всевозможнейшие любезности лицам, которые этого никоим образом не заслуживают, наконец, лесть и тому подобное. Словом, все оружие просителя было пущено мною в ход; зато я и вижу теперь результаты:

   1) Мой маршрут, связывающий маршруты Пржевальского и Потанина и рассчитанный на два года, утвержден.

   2) План экспедиции будет представлен на высочайшее утверждение.

   3) Помощниками мне будут официально назначены (об этом хлопочет вел[икий] князь Михаил Николаевич²³ и его авг[устейший] сын велик[ий] князь Николай Михайлович, сенатор Семенов, Общество естествоиспытат[елей] через графа Делянова²⁴ и, наконец, сам Обручев и два моих брата²⁵.

   4) К сумме, переданной мне великим князем Николаем Михайловичем, будут присоединены 1500 от Геогр[афического] общ[ества], 1500-750 - Минист[ерства] народного просвещ[ения], 250 - от Академии, около 1500 от Военн[ого] министерства, а всего я буду иметь от 10750 до 9250 рублей, к которым своих денег (от продажи ковров, микроскопа и разных альбомов) я присоединяю еще 500 р.

   Сумма эта все же не совершенно достаточна. Но для того, чтобы выполнить возложенные на меня задачи, и с целью усилить средства экспедиции, я веду теперь переговоры с англичанами, предлагая в счет вперед запроданных им коллекций (части) выслать мне теперь же 1500 рублей. Авось, дело сладится, хотя все же жаль часть добычи отдавать за границу. Но что же поделаешь, если ресурсы всех наших обществ так скудны, что, несмотря на все пламенное желание их помочь, помочь им решительно не из чего.

   Я пишу Вам все эти детали, чтобы только доказать, как трудно мне вести это дело и из каких грошей, выпрошенных на самых тягостных обязательствах (я должен буду раздать все свои коллекции), должен я составить капитал, долженствующий принести чуть не те же результаты, что и капитал в 53000, высочайше дарованный Пржевальскому.

   Поживем - увидим, а я, отправляясь в Тибет, только о том и думаю, чтобы при скудости средств не пропасть там совершенно. Однако, есть и надежда, выражающаяся поговоркой: "Не так страшен черт, как его малюют"... Эта надежда дает мне возможность мечтать и о том, что результаты нашей экспедиции не станут ниже результатов экспедиций Пржевальского...

   В заключение позволю себе выразить надежду, что Вы не сердитесь на меня за то, что я поставил Вас своей просьбой в неприятное и щекотливое положение, а если сердитесь, то, прочтя вышеизложенное, меня извините и позволите мне и впредь считать Вас в числе лиц ко мне расположенных.

   Верьте, граф, что я не лицемерю, говоря Вам, что письмо Ваше, несмотря на отказ, произвело на меня очень хорошее впечатление своим теплым и откровенным содержанием.

   Я уезжаю на два года. Дай Вам Бог, граф, эти 2 года счастливо провести в кругу Вашей семьи и пусть Он также поможет и мне вернуться и целым, и с результатами, достойными тех трудов, которые на достижение их были затрачены.

   Искренне Вас, граф, уважающий покорнейший слуга Ваш

   РГАДА. Ф. 1287 (Шереметевы). Оп. 1. Д. 500. Л. 17-18об. Автограф.

  

  

   ¹ В 1884-1886 гг. Г.Е.Грум-Гржимайло обследовал северные склоны Памира, горные бекства Бухары, Кашгар, Западный Тянь-Шань.

   ² Штраух Александр Александрович (1832-1893) - директор Зоологического музея Петербургской академии наук; академик Петербургской АН (с 1870 г.).

   ³ Бианки Валентин Львович (1857-1920) - зоолог, ученый хранитель Зоологического музея Петербургской АН (с 1887 г.).

   ⁴ Географические названия даны в транскрипции, используемой самим Г.Е.Грум-Гржимайло. Йэттишар - государство, созданное в результате восстания мусульман Западного Китая.

   ⁵ Семенов-Тян-Шанский Петр Петрович (1827-1914) - географ, статистик, путешественник, вице-председатель Русского географического общества (с 1873 г.).

   ⁶ Константин Николаевич (1827-1892) - великий князь, генерал-адмирал, генерал-адъютант, главноуправляющий флотом и Морским ведомством в 1853-1881 гг., председатель Русского географического общества (с 1845 г.).

   ⁷ Юнкер Василий Васильевич (1840-1892) - в 1879-1886 гг. предпринял изучение области водораздела Нила и Конго.

   ⁸ Потанин Григорий Николаевич (1835-1920) - в 1884-1886 гг., 1892-1893 и 1899 гг. проводил исследования в Северном Китае, Восточном Тибете и Центральной Монголии.

   ⁹ Анненков Михаил Николаевич (1835-1899) - генерал-лейтенант, управляющий делами Комитета по передвижению войск железной дорогой и водою Военного министерства.

   ¹⁰ Грессер Петр Аполлонович (1833-1892) - генерал-адъютант, петербургский градоначальник (с 1882 г.).

   ¹¹ Имеется в виду Михаил Ефимович Грум-Гржимайло.

   ¹² Харгош-Памир - район южнее озера Кара-Куль.

   ¹³ Канджут (Хунза и Нагар) - княжество на южных склонах Гиндукуша, захваченное англичанами в 1891 г.

   ¹⁴ Петровский Николай Федорович (1837-1908) - с 1882 г. консул, с 1895 г. генеральный консул в Кашгаре. Подлинной причиной конфликта Г.Е.Грум-Гржимайло с Н.Ф.Петровским стало, очевидно, то, что консул не был своевременно извещен о намерении экспедиции Грум-Гржимайло перейти китайскую границу. Оценка личности консула, данная Грум-Гржимайло, представляется несправедливой. Академик С.Ф.Ольденбург подчеркивал заслуги Н.Ф.Петровского перед отечественной наукой (См.: Ольденбург С.Ф. Памяти Николая Федоровича Петровского. 1837-1908. СПб., 1910).

   ¹⁵ Громбчевский Бронислав Людвигович (1855-1926) - в 1885-1892 гг. исследовал Памир, Северо-Западный Тибет и Кашгарию, начальник Ошского уезда ферганской области в 1892-1895 гг., комиссар по гражданской части Квантун-ской области в 1899-1903 гг., астраханский губернатор в 1903-1905 гг. В 1888 г. Громбчевский был отправлен с секретной миссией в Канджут с целью выяснить возможности этого государства противостоять английской экспансии.

   ¹⁶ Имеются в виду император Александр III и его жена Мария Федоровна.

   ¹⁷ Имеется в виду цесаревич Николай Александрович, с 1894 г. император Николай II.

   ¹⁸ Николай Николаевич старший (1831 - 1891) - великий князь, генерал-фельдмаршал.

   ¹⁹ Пржевальский Николай Михайлович (1839-1888) - генерал-майор, исследователь Центральной Азии.

   ²⁰ Певцов Михаил Васильевич (1843-1902) - генерал-майор. После смерти Н.М.Пржевальский возглавил организованную им экспедицию 1889-1890 гг. в Кашгарию, Куньлунь и Тибет.

   ²¹ Обручев Николай Николаевич (1830-1904) - генерал от инфантерии, генерал-адъютант, начальник Главного штаба в 1881 - 1898 гг., почетный член Петербургской АН (с 1888 г.).

   ²² Шереметев Александр Дмитриевич (1859-1931) - граф, композитор, начальник Придворной певческой капеллы в 1909-1917 гг.

   ²³ Михаил Николаевич (1832-1909) - великий князь, четвертый сын Николая I, генерал-фельдмаршал (1878), почетный член Петербургской АН (с 1855 г.).

   ²⁴ Делянов Иван Давидович (1818-1897) - граф, министр народного просвещения (с 1882 г.).

   ²⁵ В действительности в эту экспедицию Г.Е.Грум-Гржимайло сопровождал лишь один брат - Михаил.