Карамзин Николай Михайлович - Избранные письма

  

   Афанасьева А. К., Эдельман О. В. [Вступительная статья: Письма Н. М. Карамзина, 1806-1825 гг.] // Российский Архив: История Отечества в свидетельствах и документах XVIII-XX вв.: Альманах. - М.: Студия ТРИТЭ: Рос. Архив, 1992. - С. 7-10. - [Т.] II-III.

   http://feb-web.ru/feb/rosarc/ra2/ra2-007-.htm

  

  

   История отечественной культуры конца XVIII - первой четверти XIX в. неразрывно связана с именем Николая Михайловича Карамзина (1766-1826), историка, писателя, поэта, реформатора русского языка, который, по словам В. Г. Белинского, "преобразовал русский язык, совлекши его с ходуль латинской конструкции и тяжелой славянщины и приобщив к живой, естественной, разговорной русской речи".

   Трудно переоценить вклад Карамзина в духовное развитие русского общества, несколько поколений которого воспитывалось на его произведениях. "Письма русского путешественника" впервые познакомили читающую публику России с жизнью европейских стран в эпоху Великой французской революции. Большой популярностью пользовался основанный Карамзиным журнал "Вестник Европы", литературные сборники Аглая", "Аониды". Заслуженную славу принесли писателю ставшие хрестоматийными повести "Бедная Лиза", "Марфа-посадница" и другие.

   Но главным делом жизни Карамзина, принесшим ему мировую известность, стала история государства Российского". После выхода в свет первых ее томов, по выражению Пушкина, "все, даже светские женщины, бросились читать историю своего отечества, дотоле им неизвестную. Она была для них новым открытием. Древняя Россия, казалось, найдена Карамзиным, как Америка - Коломбом".

   В этот же период Карамзиным было написано много писем. К родным и друзьям, к тем, кто помогал в работе, и к тем, кому нужна была его помощь.

   О неоднократных публикациях писем Карамзина говорится в библиографических работах, наиболее полными из которых являются следующие: 1) Пономарев С. Материалы для библиографии литературы о Н. М. Карамзине: К столетию его литературной деятельности (1783-1883) // Записки Академии наук, 1883 г., т. 45 (ок. 2000 записей); 2) История русской литературы XIX века: Библиографический указатель под ред. К. Д. Муратовой. М. - Л., 1962.

   Таким образом, читателям стали известны сотни писем Карамзина. Однако эпистолярное наследие историка опубликовано еще не полностью.

   В личных архивных фондах и документальных коллекциях ОПИ ГИМ хранится 57 писем и записок Карамзина. Из них 32 никогда не публиковались. Остальные 25 были напечатаны в разное время в различных изданиях. Следует отметить, что только 4 письма были напечатаны в соответствии с современными научными требованиями. (Письма Карамзина к С. С. Уварову: Публикация М. И. Гиллельсона в сборнике: XVIII век. Вып. 8. Л., 1969).

   В подавляющем большинстве случаев письма Карамзина представляют собой двойные листы почтовой бумаги отечественного или иностранного производства, на многих имеются водяные знаки. Текст написан черными чернилами (обладавший слабым зрением Карамзин предпочитал этот цвет) и расположен обычно на первых двух страницах. На последней странице, которая в сложенном письме оказывалась снаружи, рукой Карамзина написан адрес. Здесь же, как правило, сохранилась и его личная печать красного сургуча с изображением дворянского герба. Письма, передававшиеся с оказией, обычно не запечатывались. Часть писем имеет почтовый штемпель, на котором обозначены дата и место отправления.

   Все публикуемые в этом издании письма Карамзина написаны им на русском языке. Историк свободно владел европейскими языками, но в письмах и в разговорах с соотечественниками предпочитал родной язык. Другими языками (главным образом, французским) он пользовался при общении с иностранцами и с теми из сограждан, кто плохо знал русский язык. Его упорное нежелание следовать прочно установившейся моде на французский язык особенно наглядно в письме княжны Е. А. Вяземской к Д. И. Лобанову-Ростовскому, где после написанных ею двух страниц французского текста следует приписка рукой Карамзина на русском языке (см. письмо No 23). Однако по свойствам своего характера Карамзин никому не навязывал своего мнения. Об этом красноречиво свидетельствуют приписки, сделанные рукой жены и дочерей в его письмах почти исключительно на французском языке.

   Письма сгруппированы по адресатам (их 14) и расположены в хронологическом порядке.

   Самая большая группа писем Карамзина (No 1 - No 21) была адресована супругам М. Н. и Е. Ф. Муравьевым, с которыми его связывала многолетняя дружба.

   Первое из представленных здесь писем было отправлено одному из самых образованных и культурных людей своего времени - Михаилу Никитичу Муравьеву, сыгравшему очень важную роль в судьбе историка: именно Муравьев выхлопотал у императора Александра I место историографа для Карамзина. Из письма видно, что Муравьев помог Карамзину получить доступ к архивам, присылал ему редкие иностранные издания, необходимые для работы.

   Следующие 20 писем предназначались вдове М. Н. Муравьева Екатерине Федоровне, доброй, умной и энергичной женщине, неизменно оказывавшей большую поддержку семье Карамзина.

   После смерти мужа в 1807 г. Е. Ф. Муравьева поселилась в Москве и целиком посвятила себя воспитанию сыновей Никиты и Александра - впоследствии видных деятелей декабристского движения. Карамзин был частым гостем этой семьи, помогал Екатерине Федоровне в делах по изданию сочинений ее покойного мужа. Семьи Карамзиных и Муравьевых особенно сблизились в трудные месяцы 1812 г., когда им пришлось покинуть Москву и поселиться в Нижнем Новгороде. После Отечественной войны Е. Ф. Муравьева с сыновьями переехала в Петербург.

   В начале февраля 1816 г. Карамзин приехал в столицу хлопотать об издании первых 8 томов "Истории" и около двух месяцев жил в доме Муравьевых. 18 февраля он писал жене: "Милая хозяйка моя не изменяется в своих ласках. Вот истинная жена Михаила Никитича! Не мог я выбрать лучшего жилища, и это украсило для меня Петербург". Летом этого же года семья Карамзиных переехала в столицу, как предполагалось, на год-два, то есть время издания первых томов "Истории", но, как оказалось, навсегда.

   Осенью 1818 г., когда надежды на скорое возвращение в Москву не осталось, Карамзины переехали к Е. Ф. Муравьевой, сдавшей им верхний этаж своего дома, где они прожили 5 лет, до осени 1823 г. В письме от 28 ноября 1818 г. Карамзин сообщал А. Ф. Малиновскому: "Домом, а особливо любезнейшею хозяйкою, не можем нахвалиться: она в Петербурге едва ли не всех ближе к нашему сердцу".

   Каждое лето Карамзины проводили в Царском Селе, откуда регулярно писали Е. Ф. Муравьевой в Петербург. Эти письма содержат бытовые подробности о жизни семьи историка в императорской резиденции, свидетельствуют о постоянном участии Карамзина в судьбе сыновей Е. Ф. Муравьевой, к которым он относился с неизменной симпатией и нежностью.

   Письма Карамзина передавались из поколения в поколение. В 1867 г. они принадлежали правнуку Е. Ф. Муравьевой М. Л. Бибикову, с разрешения которого 17 писем были напечатаны в "Русском архиве" (No 3 за 1867 г.). Затем письма Карамзина к Е. Ф. Муравьевой оказались в собрании известных московских коллекционеров Чертковых, и ныне они хранятся в семейном архивном фонде последних (ОПИ ГИМ, ф. 445). Три письма из этого комплекса публикуются здесь впервые (No 5, 20, 21), так же как и приписки, сделанные Е. А. Карамзиной и А. И. Тургеневым (No 2, 7, 13, 17); кроме того, уточнена датировка двух писем (No 3, 18).

   Вторая по величине группа состоит из 13 писем Карамзина к другу и родственнику по жене А. П. Оболенскому. Возможно, через младших братьев Оболенского, Василия и Александра, бывших в свое время адъютантами принца Георгия Ольденбургского, Карамзин познакомился с женой принца, сестрой императора, великой княгиней Екатериной Павловной. Это знакомство, переросшее в искреннюю дружбу, имело огромное значение для историка. Екатерина Павловна сумела высоко оценить как писательский талант, так и исторический труд Карамзина. Она покровительствовала историографу и представила его своему брату, императору Александру I, и матери, вдовствующей императрице Марии Федоровне, как своего друга, что значительно облегчило дальнейшую судьбу "Истории государства Российского".

   Благоприятным фактором было также назначение в 1817 г. А. П. Оболенского куратором Московского университета и попечителем учебного округа вместо враждебно относившегося к Карамзину П. И. Голенищева-Кутузова.

   Письма к Оболенскому проливают свет на некоторые обстоятельства, связанные с ходом работы историка, жизнью его семьи, на отношение Карамзина к выполнению светских обязанностей и т. п.

   Судьбу этих писем до конца не удалось выяснить. В 1919 г. Историческому музею были принесены в дар 23 письма Карамзина, среди которых 13 писем адресованы А. П. Оболенскому. Даритель - В. Э. Мориц, литературовед, член редакции издания "Сборники Московского Меркурия по истории литературы и искусства" (М., 1917). В первом и единственном выпуске этого издания, осуществленном преподавателями историко-филологического факультета Московского университета, было опубликовано только одно (No 25) из 13 писем Карамзина к Оболенскому.

   Дар Морица включает в себя еще одну группу писем Карамзина, которые также до сих пор не были напечатаны. Это 6 писем историка к своему младшему брату А. М. Карамзину, жившему в Бугуруслане Оренбургской губернии. О родственниках историка известно довольно мало. В свое время были опубликованы его письма к старшему брату Василию, поддержавшему Николая Михайловича в решающий момент его жизни, дав ему денег на переезд в Петербург для издания "Истории государства Российского". Имя сводного брата Александра упоминается в письмах Карамзина очень редко. О своей мачехе (которая была родной теткой его лучшего друга И. И. Дмитриева) он вообще никогда не упоминал. Наличие 6-ти писем за 1817-1824 гг. говорит о том, что Карамзин поддерживал регулярные связи с младшим братом и его семьей.

   Письма Н. М. Карамзина к А. М. Карамзину, как и письма к А. П. Оболенскому, хранятся в музейной коллекции документов по истории науки, культуры и общественного движения в России XVIII - начала XX в. (ОПИ ГИМ, ф. 281).

   В этой же коллекции хранятся еще 4 письма, входящих в комплекс писем, подаренных Морицом: два - к А. С. Шишкову и письма к А. И. Тургеневу и С. Н. Глинке. Они также не публиковались (за исключением No 55, которое было не полностью напечатано в труде М. П. Погодина о Карамзине).

   Еще три неопубликованных письма Карамзина были получены Историческим музеем в 1920 г. от известного библиографа, книгоиздателя, редактора и комментатора сочинений русских писателей Л. Э. Бухгейма (1880-1942). Два из них (No 50, 51) адресованы тверскому прокурору А. Е. Аверкиеву, которому Карамзин способствовал в продвижении по службе. Третье письмо (No 22), по-видимому, предназначалось И. А. Аверкиеву, у которого, выехавшая из Москвы семья Карамзина, жила в Нижнем Новгороде осенью 1812 г.

   В архивном фонде графов Уваровых, поступившем в Исторический музей в 1917 г., хранится 4 письма Карамзина к С. С. Уварову за 1811-1813 гг. Они говорят о добрых приятельских отношениях главы литературного направления с одним из наиболее просвещенных людей, попечителем Петербургского учебного округа, будущим активным членом общества карамзинистов "Арзамас" (арзамасское прозвище "Старушка").

   Следует упомянуть еще об одном документе, публикуемом здесь впервые. Это записка, в которой отсутствуют обращение и адрес, но имеется собственное заглавие: "Завещание Карамзина". Она попала в Исторический музей в составе обширной коллекции и личного архивного фонда известного историка и собирателя Е. В. Барсова (1836-1917). "Завещание Карамзина" датировано 12 мая 1816 г., то есть было составлено за несколько дней до окончательного переезда Карамзиных из Москвы в Петербург. Анализ содержания этой записки дает основание уверенно говорить о том, что она адресована одному из друзей Карамзина А. Ф. Малиновскому.

   В настоящем издании вниманию читателей впервые предлагается цельное собрание писем Карамзина, имеющихся в Государственном историческом музее. Все они публикуются по автографам. Письма, написанные на французском языке, воспроизводятся точно, со всеми особенностями орфографии и пунктуации авторов, хотя они в отдельных случаях отступают от современных норм этого языка. В письмах отчетливо прослеживаются архаические черты орфографии XVIII в.: oi вместо ai (êtois, pourrois и т. п.), ês вместо ez (veillês) в глагольных окончаниях; assês вместо assez; tems вместо temps; enfan, agrêmen вместо enfant, agrêment и т. п. Есть и другие отклонения от современного правописания. В орфографии и пунктуации исправляются лишь явные описки. Все неразобранные слова и фрагменты помещены в угловых скобках.

   Все подчеркнутое в автографах выделено в издании курсивом.

  

  

   С живейшею признательностию чувствую все Ваши милости и одолжения. Теперь ожидаю только, чтобы князь Петр Васильевич² и Петр Степанович³ сообщили сюда о Высочайшем позволении, мне данном, иметь вход в Архивы и Оружейную Палату. Abhandlungen B. G. W.⁴ меня также очень обрадовали; не замедлю возвратить их Вашему Превосходительству.

   С сердечною преданностию и с глубочайшим почтением имею честь быть. Милостивый государь! Ваш покорнейший слуга

   Москва, 20 апреля 1806.

  

  

   Почтеннейшая и любезнейшая Катерина Федоровна! Последним словом моим в Петербурге было изъявление моей сердечной к вам благодарности, а первым в Москве да будет тоже!² Ваша милость и дружба составляют одно из главных благ моей жизни. Зная чистоту вашей души, радуюсь вашей любовию, которая дает более достоинства моему нравственному существу. - С нежностию целую вашу руку.

   Я щастлив свиданием с милым семейством. Но сын, Андрей³, не здоров: это беспокоит меня, хоть и не вижу еще опасности. У него идут, кажется, зубы; а может быть есть и простуда. Помолитесь за нас: мы же будем за вас молиться.

   Дай Бог что <б> в конце мая мы увиделись или в Царском Селе или в Петербурге благополучно! Хорошо жить в одном месте с вами.

   Обнимаю молодых друзей моих, любезного Никиту Михайловича⁴ и веселого братца его⁵. Всем, кто ездит в ваш благословенный дом и вспомнит обо мне, от доброго сердца кланяюсь.

   Простите, почтеннейшая Катерина Федоровна. Я еще не совсем отдохнул от худой дороги; но если Бог сохранит мое остальное семейство, то я готов веселиться и прыгать.

   Любите нас всегда, как мы вас любить будем. Бог с вами и с нами. Душею преданный вам навеки

  

   <Приписка рукой Е. А. Карамзиной>:

   Дозвольте и мне, любезнейшая и почтеннейшая Катерина Федоровна, соединить свою благодарность с мужнею и уверить вас, что умею ценить все ваши дружеские милости, оказанные в бытность его в Петербурге под вашим гостеприимным кровом. Надеюсь, что в будущее мое пребывание в вашем городе не оставите и меня полу-сироту без призрения; без шуток, из чистейших удовольствий в моей новой жизни будет для меня надежда заслужить вашу благосклонность. Примите, почтенная Катерина Федоровна, уверение в моей к вам преданности.

   Адрес: Ея превосходительству Милостивой Государыне Катерине Федоровне Муравьевой в собственном ея доме на Фонтанке у Аничкова мосту, в С. Петербурге.

  

  

   Как нам грустно, что мы так давно не видали вас, любезнейшая и почтеннейшая Катерина Федоровна? Жена моя всякую минуту ждет родить¹: оттого не могу оставить ее; иначе был бы у вас. - А. И. Тургенев² сказывал мне, что вы желали бы отдать нам ваш верхний этаж: это было бы для нас прекрасно; но боюсь вашей излишней деликатности. С 1-го авг. нам должно или переехать в другой дом или остаться в занимаемом нами. Мы платим 4000 р.; можем дать и более. Скажите слово; но ради Бога без малейшего принуждения. Целую вашу ручку. Душою и сердцем преданный вам

   Адрес: Ея превосходительству милостивой государыне Екатерине Федоровне Муравьевой.

  

  

   Берем сердечное участие в ваших заботах, почтеннейшая Екатерина Федоровна. Знаем, что вам нелегко будет расстаться с любезным Никитою Михайловичем и на короткое время¹. Дай Бог, чтобы он возвратился к вам благополучно.

   В рассуждении дома, мы уже не думаем о перемене: остаемся у Баженовой². Состояние Катерины Андр. не дозволяло мне ездить в город, чтобы искать удобнейшего дома; а между тем срок приближился, и нам должно было решиться.

   Жена все еще не родила: жду этой минуты с беспокойством и с надеждою на милость Божию.

   Целую вашу ручку с почтением и с любовию. Жена и дети мои уверяют вас в том же искреннем к вам чувстве. Бог с вами и с нами! Навеки преданный вам

   Н. Карамзин.

   Адрес: Ея превосходительству Милостивой Государыне Екатерине Федоровне Муравьевой.

  

<Рукой Е. А. Карамзиной>

S. Sêlo le 27 juillet 1818.

   Bonjour, chère bonne et respectable Madame Mouraview, nous n'avons pas eu encore de vos nouvelles directes, s'entend; car si celles que nous recevions indirectement ne nous eussent satisfaites, il у a longtems que nous aurions rompu le silence pour savoir è quoi nous en tenir sur votre compte. Dieu veuille que la beautê de la saison augmente la bontê de votre sante? et vous fortifie assês pour pouvoir affronter les rigueurs de l'hiver sans en être abattue. J'espàre aussi que l'arrivêe de votre jeune-Ami vous rendra aussi heureuse que vos amis peuvent le dêsirer. - Pour ce qui est de nous, ma respectable Amie, depuis notre arrivêe ici il n'y a que mon Mari qui a eu le talent de gagner un gros rhume qui ne l'a pas encore tout à fait quittê, il a même renchêri sur ce talent, car ces jours-ci il a beaucoup souffert d'un mal de gorge: mais comme tout cela ne tire pas à consêquence, nous n'avons que des grâces à rendre à la bontê de Dieu et à notre Auguste et tràs aimable Hôte pour son hospitalitê. Rêellement nous jouissons en plein du dêlicieux sêjour de Sarsko-Sêlo. Mais tout en savourant le prêsent encore, ne faut-il pas nêgliger le futur qui pour être moins sûr, n'en est pas moins intêressant. С'est pourquoi nous nous adressons, à vous, chêre Катерина Федоровна, pour savoir vos dispositions dêfinitives au sujet de votre maison: en cas que vous n'en ayês pas encore disposê autrement, dites-nous avec la même franchise si vous voulês nous avoir pour vos locataires avec la modique paye de 5000 R. que nous en mettons à vous avouer que nous ne pouvons surpasser cette somme, vu l'êtat de nos affaires, l'idêe de loger sous le même toit avec la personne que nous respectons le plus à Petersb. ajoute un charme infini au plaisir d'occuper un beau quartier. En attendant votre rêponse comme celle d'oracle, seulement sans ambiguïtê, je suis pour la vie votre toute dêvouêe C. Karamzine.

   Mes filles sous prêsentent leurs respectueux hommages. Veuillês dire mille amitiês de ma part à Mr Alexandre et à Mlle Mouraview.

   <Приписка рукой Н. М. Карамзина>:

   Целую вашу ручку, любезнейшая и почтеннейшая Катерина Федоровна. Здоровы ли вы? Поздравляем вас с удовольствием нашего доброго Батюшкова³. Надеюсь, что скоро поздравим и с благополучным прибытием милого Никиты Михайловича. Преданный вам навеки

   Н. Карамзин.

Перевод:

Ц. Село, 27 июля 1818.

   Здравствуйте, дорогая, милая и уважаемая госпожа Муравьева, мы до сих пор не имеем от вас известий, разумеется, прямых, те же, что доходят до нас косвенным путем, не могут нас удовлетворить. Мы уже давно бы нарушили молчание, если бы знали как вы к этому отнесетесь. Дай Бог, чтобы это прекрасное время года улучшило ваше здоровье и укрепило вас настолько, чтобы благополучно перенести зимние холода. Я надеюсь также, что приезд вашего молодого Друга¹ сделает вас настолько счастливой, насколько ваши друзья могут этого желать. Что касается нас, мой уважаемый Друг, то после нашего приезда сюда только мой муж ухитрился получить сильный насморк, который еще не совсем прошел. Он весьма в этом отношении везучий, так как много еще страдал в эти дни и от боли в горле; но поскольку все обошлось без последствий, нам остается лишь возблагодарить Бога и нашего Августейшего и очень любезного Хозяина² за его гостеприимство. Пребывание в Царском Селе доставляет нам большое удовольствие. Но наслаждаясь настоящим, не следует забывать о будущем, которое хоть и менее ясно, но не менее интересно. Поэтому мы обращаемся к вам, милая Катерина Федоровна, чтобы узнать ваши окончательные намерения относительно вашего дома: в случае, если вы пока им не распорядились иным образом, скажите нам с обычной откровенностью, хотите ли вы иметь нас своими жильцами за скромную плату в 5000 руб., которую, мы должны признаться, не имеем возможности увеличить из-за состояния наших дел. Мысль жить под одной крышей с особой, которую мы уважаем более всех в Петербурге, прибавляет бесконечное очарование к удовольствию занимать прекрасную квартиру. Ожидая вашего ответа, как приговора, только искреннего, я надеюсь, остаюсь на всю жизнь вам преданная

   Мои дочери выражают вам свое почтение. Передайте тысячу дружеских приветов от меня господину Александру и мадемуазель Муравьевой.

  

  

   Любезнейшая и почтеннейшая Катерина Федоровна! Напрасно ждали мы от вас письма из Москвы: вы не хотели написать к нам ни строки, и это нам очень грустно, тем более, что мы в своей уединенной жизни ничего об вас не слышим. Бог дал нам сына Владимира¹. Катерина Андр. оправляется, но как-то медленно, теперь все еще слаба, хотя и начинает бродить по саду. Все еще надеемся, что вы хотя из Нижнего дадите нам добрую весть о вашем здоровье. Время, кажется, хорошо для путешествующих. Я давно не помню такого прекрасного лета. Мы живем в единообразии, а вы беспрестанно видите новые предметы. Нам покойнее, а вам веселее. Нижний с своею блестящею ярмонкою представится вашим глазам не в том виде, в каком мы его в 1812 году видели². Всего более желаем вам здоровья. Сто раз целую вашу ручку, обнимаю любезных братьев, Никиту и Александра Михайловичей. Усердно кланяюсь г. Гедике³. Когда ждать вас назад? В октябре? Как еще долго! навеки ваши

   Адрес: Ея превосходительству Милостивой государыне Катерине Федоровне Муравьевой. Отдать Е<го> Высокородию Петру Михайловичу Дружинину, г<осподину> Директору Училищ. В Москве.

  

  

   Здравствуйте, любезнейшая и почтеннейшая Катерина Федоровна. Мы думали нынешний день ехать в город, следственно и к вам; но остаемся дома от того, что чувствую себя не совсем здоровым. Пишу к вам с А. И. Тургеневым¹. Книги Государю я отдал. Он говорил о незабвенном Михаиле Никитиче² с истинным чувством; сказал, что знает достоинства Никиты Михайловича, его ум, сведения, ревность к добру и к чести; что рад снова открыть ему путь по службе, когда Никита Михайлович пожелает того³. Это от слова до слова. Я был совершенно доволен отзывом.

   На той неделе авось явлюсь у вас. Целую вашу ручку, обнимаю любезного Никиту Михайловича и Александра Мих. Навеки преданный вам

   Адрес: Ея Превосходительству Милостивой государыне Катерине Федоровне Муравьевой.

   <Приписка рукой А. И. Тургенева>:

   Зная, что письмо сие прочтете не без удовольствия, немедленно посылаю.

  

  

   Сердечно благодарим вас, почтеннейшая и любезнейшая Катерина Федоровна, за ваше дружеское поздравление. Это был для нас имянинной сюрприз. Мы более удивились, нежели обрадовались.

   Перед отъездом имянинника¹ я напомнил Ему о нашем любезном Никите Михайловиче, и даже опять упомянул об нем в письме 1 сент. Отчего это длится, не знаю: не от начальника ли? Увидим.

   Мы, слава Богу! Здоровы, но беспокоимся о Лизе²: ее кормилица занемогла.

   Нежно целую вашу ручку, обнимаю любезного Никиту Михайловича. Жена и дочери у обедни. Бог с вами и с нами! Навеки преданный вам

   Адрес: Ея превосходительству Милостивой государыне Катерине Федоровне Муравьевой в ея доме у Аничкова мосту на Фонтанке. В С. Петербурге.

  

  

   Почтеннейшая и любезнейшая Катерина Федоровна! От всего сердца поздравляем вас и любезного Никиту Михайловича со днем его Ангела, желая дорогому имяниннику всего, чего себе желаем.

   Отдано ли в приказе?¹ - Уведомьте нас, когда вы переедете в город: мы тотчас отправимся к вам в гости, если не ночевать, то обедать.

   Повторяю просьбу, чтобы вы приказали на щет наш нанять работников и вставить двойные окончины² в наших комнатах хорошенько.

   Целую вашу ручку. Душою вам преданный

   Адрес: Ея превосходительству Милостивой Государыне Катерине Федоровне Муравьевой.

  

  

   Любезнейшая и почтеннейшая Катерина Федоровна! всею душою разделяем ваши чувства: радуемся, что любезный Никита Михайлович снова в службе, и грустим, что вы с ним должны расстаться. Дай Бог, чтобы не на долго, и с пользою для его службы¹! Сам государь сказал мне о вашем к нему письме, прибавив к тому весьма хорошее слово о достоинстве Никиты Михайловича, который, надеюсь, не уедет до нашего переезда в город. Думаем скоро после 20-го окт. быть под вашим кровом. Мы, слава Богу! здоровы. Все мои свидетельствуют вам свою любовь и почтение, а я с нежностию целую вашу ручку. Навеки преданный вам

   Адрес: Ея Превосходительству Милостивой Государыне Катерине Федоровне Муравьевой. В доме ея на Фонтанке у Аничкова моста в С. Петербурге.

  

  

   Почтеннейшая и любезнейшая Катерина Федоровна! Вы и мы были в Петергофе, а не съехались. Граф Каподистриа¹ помешал и моей беседе с любезным Никитою Михайловичем, к моему сердечному сожалению. Мы собирались к вам, но теперь думаем отложить до 19 августа, чтобы праздновать у вас любезные имянины. Позволите ли приехать нам и с сыновьями? То есть, можете ли поместить всех нас дня на два в вашем обновленном доме? Думаю завтра, если не будет дождя, съездить часа на три в город для свидания с Иван. Иван. Дмитриевым²: полагаю, что вы еще в Петергофе, и не имею надежды видеть вас.

   После засухи льют дожди, так, что грустно. Впрочем мы здоровы, слава Богу, и живем в тишине; мало гуляем, но много читаем. В Петергофе мне всегда приятнее была прогулка в шлюпке по морю, а прекрасной иллюминации мы почти не видали. Целую вашу ручку, обнимаю ваших милых, и свидетельствую мое душевное почтение Александре Николаевне³. Катерина Андр. будет писать к вам завтра. Навеки преданный вам

   Адрес: Ея Превосходительству Милостивой Государыне Катерине Федоровне Муравьевой. В доме ея у Аничкова мосту на Фонтанке. В С. Петербурге.

  

  

   Всем семейством поздравляем милого имянинника¹, вас, почтеннейшая Катерина Федоровна, и любезнейшего Никиту Михайловича. Всего, что может назваться добром в здешнем Свете, сердечно желаем ему и вам. Будем пить за его здоровье, жалея, что не <в> вашем присутствии. Благодарим за дружеское угощение и за прекрасную прогулку, о которой еще с удовольствием вспоминаю. Мы, слава Богу! здоровы. Авось еще побываем у вас в гостях, если осень будет также хороша, как лето. Целую вашу ручку, обнимаю ваших милых. Навеки ваш

   Царское Село, 28 авг. 1822.

  

   Адрес: Ея Превосходительству Милостивой Государыне Катерине Федоровне Муравьевой.

  

  

   Почтеннейшая и любезнейшая Катерина Федоровна! Еще ли вы за городом, или уже в городе? И мы помышляем о вашем городском крове. Сделайте милость, узнайте, вставлены ли у нас двойные окончины нашими платёрами, которым я послал за то и деньги? Да еще просим сделать второе одолжение, приказать, чтобы в людских комнатах заделали щель над дверью, в которую очень несет. Здоровы ли вы с вашими милыми? У нас все хорошо, слава Богу! Нежно целую вашу ручку, обнимаю любезных Никиту Михайловича и Александра Михайловича. Навеки душою и сердцем преданный вам

   Если принесут на мое имя цыбик¹ чаю, то прикажите Дворецкому взять его.

   <Приписка рукой Е. А. Карамзиной>:

   Que faites-vous, chère et bonne Madame Mouravieff, dans vos îles enchantêes, qui sont devenues, je suppose, un peu le sêjour de Borêe? J'espère pouvoir revenir sous votre toit hospitalier dans le courant du mois prochain; jusqu'à ce moment même la campagne a conservê des charmes; je monte beaucoup à cheval; les promenades à pied ne sont pas nêgligêes pour cela, et dans tous les tems, par un beau clair de lune, comme par un brillant soleil, et, comme aujourd'hui, par un tems tre?s brumeux. Je dêsire que vous vous portiês tous aussi bien que nous, et que vous nous aimiês autant que nous vous aimons. Là dessus je vous embrasse et me rappelle au souvenir de vos Messieurs ainsi que de Mlle Batuschkoff.

   Адрес: Ея превосходительству Милостивой государыне Катерине Федоровне Муравьевой. В доме ея на Фонтанке у Аничкова мосту. В С. Петербурге.

  

   Перевод:

   Что делаете вы, милая и дорогая госпожа Муравьева, на ваших волшебных островах, которые стали, я думаю, немного походить на прибежище Борея? Я надеюсь вернуться под вашу гостеприимную крышу в следующем месяце; деревня даже до сих пор сохранила очарование; я много езжу верхом; не пренебрегаем и пешими прогулками, причем в любую погоду, при прекрасном лунном свете, при сиянии солнца, или, как сегодня, при очень пасмурной погоде. Я желала бы, чтобы вы себя чувствовали так же хорошо, как и мы, и чтобы вы нас любили так же, как мы любим вас. За сим, я вас обнимаю и шлю приветы вашим мужчинам, а также девице Батюшковой².

  

  

   Любезнейшая и почтеннейшая Катерина Федоровна! Мы наняли известный вам дом купца Мижуева¹ на Моховой. Я должен сам приехать, чтобы перенести туда книги и фортепиано; но скоро быть не могу, будучи в грусти и в беспокойстве о детях. Между тем можно отослать туда наши не важные мебли² и адресоваться к прикащику хозяина, который отопрет комнаты и укажет, где что поставить: для чего прошу вас приказать вашему управителю нанять на наш щет трех или четырех носильщиков и посмотреть за ними, чтобы все было цело. - Все мои свидетельствуют вам и вашим, вместе со мною, свое дружеское почтение. А мы живем теперь в совершенном уединении, ибо все нас бегают как чумных, боясь коклюша наших детей. Нежно целую вашу ручку. Навеки душею преданный вам

  

   Адрес: Ея превосходительству Милостивой Государыне Катерине Федоровне Муравьевой. В доме ея на Фонтанке у Аничкова мосту.

  

  

   Почтеннейшая и любезнейшая Катерина Федоровна! Всем семейством усердно вас поздравляем с завтрашним праздником¹, столь любезным для вашего сердца нежного; поздравляем почтенного Никиту Михайловича, милостивую государыню Александру Григорьевну² и Александра Михайловича, желая, чтобы вы весело провели не только этот день, но и весь год. Если бы не болезнь детей, которая нас очень беспокоит, особливо Андрюшина³, то мы поздравили бы вас лично. Будьте вы здоровы со всеми вашими милыми. Целую вашу ручку. Навеки преданный вам

   Царское Село, 18 авг. 1823.

  

   Адрес: Ея превосходительству Милостивой Государыне Катерине Федоровне Муравьевой, в доме ея на Фонтанке у Аничкова мосту в С. Петербурге.

  

  

   Любезнейшая и почтеннейшая Катерина Федоровна! Давно не имеем от вас известия: надеемся, что вы здоровы и благополучны со всем милым семейством. Мы все еще слышим жестокий кашель наших детей, и все еще беспокоимся, хотя, слава Богу! и менее прежнего.

   Не имея охоты от больных ехать в город, боясь, чтобы мои книги не мешали отделке ваших комнат, прошу вас приказать, чтобы их вынули из шкапов и в каких-нибудь коробах или в рогожах перенесли в новую нашу квартиру, вместе с фортепиано; но как это нужно сделать бережно, то я пишу к А. И. Тургеневу, чтобы он дал, для сей операции, своего чиновника надежного¹, который бы дал себе труд за всем посмотреть, положил бы книги в той комнате, пятой от входа, где будет мой кабинет, и закрыл бы их на полу рогожами. Впрочем даю вам и Александру Ивановичу carte blanche {Неограниченные полномочия, полная свобода действий (франц.).}: сделайте милость, устройте так, чтобы книги были целы: ибо некоторые из них казенные, императрицыны, редкие и проч. Надобно также для переноски выбрать не дождливый день. Утруждаю вас этою просьбою в надежде на вашу дружескую к нам милость.

   Нежно целую вашу ручку, свидетельствуя душевное почтение всем вашим. Навеки преданный вам

  

   Когда перенесут книги и все наши вещи к Мижуеву, то их запереть и отдать ключи его прикащику.

   Адрес: Ея превосходительству Милостивой государыне Катерине Федоровне Муравьевой в ея доме близ Аничкова мосту. В С. Петербурге.

  

   Почтеннейшая и любезнейшая Катерина Федоровна! От всего сердца и всем семейством поздравляем вас со днем вашего рождения¹. Нам грустно, что не будем праздновать его с вами: мы не можем переехать в город прежде 10-го ноября. Лишенные великого удовольствия жить под вашим кровом, желаем заменить его частыми свиданиями с вами; по крайней мере остаемся вашими соседями. Дети наши, слава Богу! уже не мучат нас своим кашлем. Дай Бог, чтобы мы всех вас нашли совершенно здоровыми. Целую вашу ручку. Свидетельствуем душевное почтение милостивой государыне Александре Григорьевне. Мысленно обнимаю любезных Никиту Михайловича и Александра Михайловича. Навеки преданный вам

   Царское Село, 1 ноября 1823.

  

   <Приписка рукой Е. А. Карамзиной>:

   Vous ne doutez pas, ma bonne et respectable Madame Mouravieff, des vœux que je forme pour votre tranquillitê si ce n'est pour votre bonheur, à un certain âge on у renonce; nous sommes bien peinês de ne pas passer ce jour avec vous ayant pris la douce habitude de le fêter avec votre famille comme en faisant presque membres et rêellement nous le sommes par l'attachement since?re et inaltêrable que nous vous portons. - Nous nous recommandons à votre bon souvenir en attendant que nous ayons le plaisir de nous trouver à votre table hospitalie?re.

   Veuillez bien me rappeler au souvenir de tous les vôtres.

   Перевод:

   Не сомневайтесь, моя милая и уважаемая госпожа Муравьева, в пожеланиях спокойствия, если не счастья, от которого в определенном возрасте отказываются; мы очень огорчены, что не проводим этот день с вами, приобретя приятную привычку праздновать его с вашей семьей, почти как ее члены, и в действительности мы ими являемся по искренней и неизменной привязанности, которую мы к вам питаем. Шлем вам приветы, в ожидании удовольствия снова встретиться за вашим гостеприимным столом.

   Сделайте милость, передайте от меня приветы всем вашим.

  

  

   Любезнейшая и почтеннейшая Катерина Федоровна! мы об вас беспокоимся: не испугало ли вас страшное наводнение?¹ Здоровы ли вы со всеми вашими? Мы не рады тому, что Бог не дал нам видеть этого общего бедствия. Нездоровье мое задержало нас в Царском Селе. Надеемся переехать к вам в субботу и найти вас всех в добром здоровье. Между тем целую вашу ручку. Душою и сердцем вам преданный

   Получили ли вы наше письмо 1 ноября?

   Адрес: Ее превосходительству Милостивой государыне Катерине Федоровне Муравьевой в ея доме у Аничкова моста. В С. Петербурге.

   На штемпеле дата: 1824 10 ноября.

  

  

   Любезнейшая и почтеннейшая Катерина Федоровна! всем семейством поздравляем вас со днем рождения любезного Никиты Михайловича¹; поздравляем и всех ваших, начиная с него самого. Будьте все здоровы, спокойны и веселы! Как жаль, что мы лично не празднуем с вами! Я все хилею и дней шесть был опять очень нездоров. Дайте нам о себе весть. Уже нет Тургенева², через которого мы знали все, что у вас делается! Теперь живем в глуши. Не ленитесь ли? Делаете ли движение? <нрзб.> целую вашу ручку с нежностию. Бог с вами и с нами! Навеки вам преданный

   Адрес: Ея превосходительству Милостивой государыне Катерине Федоровне Муравьевой в ея доме у Аничкова мосту в С. Петербурге.