Хавкина Любовь Борисовна - Письма к В. А. Артисевич

   Поздравляю Вас и Ваш коллектив с Международным женским днем и желаю дальнейшей плодотворной работы Вашей выдающейся библиотеке.

   Посылаю Вам выдержку из моего терминологического словаря. Очень интересуюсь Вашим мнением. Если можно, напишите мне об этом хоть коротко, потому что в середине марта по моей просьбе соберется кружок товарищей у меня на квартире, чтобы обсудить эту мою новую работу до того, как она будет передана в издательство.

   ... Мы ужасно мерзнем, несмотря на то, что моя печь пожирает дрова, как Молох - это так прохудилась и отсырела моя квартира. Неполные экземпляры журналов я пересмотрела - они пойдут к Вам как бесплатное приложение к тому, что включено в счет. За перевод по счету буду признательна, так как нужно опять покупать дрова, пилить и колоть их.

   Как поживает Сашуня [двухлетний сын В.А. Артисевич]? Когда снимете его, то не забудьте, что "бабушка библиотековедения" жаждет иметь его фотографию.

  

   [Москва, 12.08.45]

   ...Большое спасибо за перевод - я не знаю только, почему он на 50 руб. больше стоимости книг - пожалуйста, укажите, что с этим делать: может быть, какое-нибудь поручение?

   ... Я привожу в порядок свою картотеку "Аннотированная библиография статей в русских периодических изданиях и сборниках" (с середины XVIII в. до 1917 г.) - она была частью на карточках, которые мои ученицы рассыпали и кое-что растеряли, частью - в списках, причем одна часть - в алфавитном порядке, другая - в систематическом, что меня вовсе не удовлетворяло... Я сделала заявку на ее издание в Бибиздат, и пока я буду отдыхать, что мне крайне необходимо, моя секретарша перепишет на карточки то, что я сейчас для этой цели подготовляю. Напишите мне Ваше мнение о задуманной мною работе и ее расположении. Конечно, она должна быть снабжена вспомогательными указателями ... Посылаю Вам карточки, относящиеся к Саратову - может быть они пригодятся к библиографии по Вашей диссертации? Присылать ли, если еще что встретится?

   Приезжала ко мне делегация, ... привезла мне два приказа: от Наркома Потемкина с награждением значком, как Ваш, и от тов. Зуевой, в котором она "выражает мне благодарность" за долголетнюю плодотворную работу и награждает меня премией. Я была очень растрогана ее чутким и благожелательным отношением ко мне. На оба приказа ответила письменно. Премия пришла очень кстати, потому что назначенная мне строгая диета потребовала небывалых в моем репертуаре продуктов, которые пришлось покупать у Елисеева, но результаты этой драгоценной диеты дали положительные результаты, чем я очень довольна; а тут еще надвинулась необходимость заказать новую времянку, потому что моя совершенно прогорела, и приобрести первую партию дров. Заказала также запас картофеля на зиму...

   Напишите, родная моя, о себе... Как реагировали на Ваш отказ от предложенной Вам новой должности?

   Письмо я пишу сама, а не диктую, освещение плохое - дождь и туман - поэтому со своим дефектом зрения я, может быть, не раз ошибалась в буквах - уж не взыщите, пожалуйста.

   Крепко целую Вас.

  

   [Москва, 10.10.45]

   ... Я усиленно работала все время, пока длился мой "отпуск", но зато теперь выговорила себе передышку от работы на время дождливой серой погоды. Чувствую себя неважно, упорные головные боли и стала плохо слышать... Мне хочется продержаться еще хотя бы полгода, чтобы закончить свои планы работ.

   О рукописи моего Словаря терминов дан очень лестный отзыв, но готовится реформа библиотечно-библиографического издательства, с которым у меня заключен договор (и уже получен первый платеж) - и оно становится "политпросветительным", так что неизвестно, войдет ли мой Словарь в его компетенцию... Последняя новость у меня: мне присвоено почетное звание заслуженного деятеля науки, по представлению Наркома Потемкина. Это имеет значение для нашей специальности, как признание ее научной дисциплиной...

  

   [Москва, 23.03.46]

   Мы с Ек.Ив. сразу вдвоем серьезно приболели... Вдобавок нас подрезает то, что у нас выключают свет в неопределенные часы и на неопределенное время, из-за чего страдает быт и занятия... Сегодня тоже, с 7 часов вечера до 11 часов не горело электричество, не на чем было согреть чай и налить грелку... Сейчас, когда я начала было работать, сердце у меня неимоверно шалит и давление снова сильно подскочило. Я не могу ни писать, ни диктовать, и у меня скопился ворох неотвеченных писем, и мне неловко перед моими корреспондентами, особенно перед Вами за свое молчание, которое может быть понято, как моя небрежность, а не мое бессилие выйти из этой незадачливой полосы...

   Посылаю Вам копию приветствия от МГБИ - мне оно нравится своим кратким и в то же время хорошо сформулированным содержанием, но странно, что нет ни одного намека, что я имею какое-либо касательство к МГБИ, так же, как и в статье в "Библиотекаре". Впрочем мне сейчас все безразлично.

   ... Меня заинтересовала биография Дьюи, написанная Райдером, и я по поводу нее вместо рецензии написала "разбор" этой книги с комментариями и небольшими моими впечатлениями от личных встреч с Дьюи - для "Сов. библиографии". Ах, как досадно за свою немощность, хотелось бы вернуть хоть немного прежних сил и активности.

   ... Я не отказываюсь от бумаги, которую Вы мне подарили, и очень за нее благодарю. Зато относительно "приобретения" у меня библиотечных фотографий и рисунков, которые я Вам в свое время подарила, я буду решительно протестовать и на это не соглашусь ни за что или обижусь до слез, а это с моим глаукоматозным глазом не полагается. Я не отказывалась, когда Вы у меня приобретали книги для Вашей библиотеки, и если в другой раз Вы тоже захотите приобрести еще какие-нибудь подходящие и нужные Вам издания, то я Вам их предоставлю, а сейчас я возвращу присланные Вами деньги либо переводом, либо когда Вы приедете, - как Вы найдете для себя удобным. На этом поставим точку...

   Шлю сердечный привет Вашей семье и всему коллективу Вашей библиотеки. Крепко целую Вас. Искренно любящая Вас Л.Х.

  

   [12.04.46]

   Милая, дорогая моя младшая подружка, сердечное спасибо за Ваше теплое письмо, которое я несколько раз перечитала. Меня очень трогает Ваше теплое отношение ко мне, несмотря на то, что я сейчас такой инвалид. Ах, если можно было бы вернуть если не время, то хоть немного здоровья. Хуже всего то, что сейчас зрячий глаз начинает внушать опасения... Что же, ведь это в порядке вещей, нужно когда-нибудь и честь знать, но все же хочется еще кое-что сделать в смысле работы.

   ... Относительно книги Райдера о Дьюи я написала не рецензию, а реферат, считая полезным познакомить более широкие круги с этим замечательным деятелем, к тому же немногие из советских читателей смогут достать эту книгу или же прочесть ее в оригинале. К реферату я сделала некоторые комментарии и добавила кое-что из моих воспоминаний о личных встречах с Дьюи. Советую Вам книгу Райдера выписать - она в издании Ассоциации и стоит 1 или 2 доллара.

   Я продолжаю получать письма от незнакомых мне людей, и они дают мне отрадное сознание, что моя работа не прошла бесследно. Пожалуйста, передайте мой горячий привет Вашей семье и Вашему коллективу. Целую Вас крепко. Любящая Вас Л. Хавкина

  

   [Москва, 18.04.46]

   Сообщаю Вам ... есть возможность печатать мой Словарь, если Вы окажете нам свое содействие... Весь вопрос теперь в том, в каком городе и какая типография может сделать набор и матрицы. Так как Вы получили разрешение на печатание в Вашей университетской типографии составленного у Вас Сводного каталога иностранной периодики, то я заключаю, что в Саратове иностранный шрифт имеется... Я знаю, как сочувственно Вы относитесь к изданию Словаря, и потому обращаюсь к Вам, дорогой друг, за выяснением этого вопроса... Преимущество то, что Саратов близко от Москвы, я сама могла бы держать и подписывать последнюю корректуру текста, который будет переводиться на матрицы, а сами матрицы примет от типографии и привезет сюда Уполномоченный от Главлита и здесь в той или иной типографии книгу отпечатают. Конечно, набор и матрицирование могут производиться частями, а печатание с матриц идет очень быстро. Теперь первое слово за Вами - считаете ли Вы осуществимым изложенный проект при участии Саратовской типографии, т. е. типографии СГУ. Если на это можно надеяться, то очень прошу Вас для ознакомления с шрифтами заказать набор прилагаемого образчика... Буду с нетерпением ждать от Вас ответа, если возможно - телеграммой.

   Будьте здоровы, дорогая, не переутомляйтесь и берегите свои силы...

   Статья моя о книге Райдера вышла объемистая, около листа, но она принята и уже сдана для набора во втором выпуске "Сов. библиографии".

   Крепко целую

  

   [Москва, 29.04.46]

   Милый, бесценный друг Вера Александровна!

   Очень огорчена за Вас, что Вы болеете и что пришлось даже лечь в больницу. Нельзя перетягивать струну, а Вы это делали, не щадя своих сил... Вы молодая, талантливая, энергичная и уже много дали советскому библиотековедению и дадите еще больше, в этом я больше чем уверена. Дадите больше, чем я смогла дать, потому что у Вас не будет тех препятствий, которые мне пришлось встречать и не всегда удавалось преодолеть. Они есть и теперь, Вы их знаете, а я их чувствую.

   Вот и сейчас взялись мне исходатайствовать путевку, обнадежили меня и в результате - нуль; а невозможность полечиться в санатории и отдохнуть на свежем воздухе после того, как я пять лет не покидала Москву, почти не выходя из моей комнаты, болела непрерывно и работала значительно выше своих старческих сил, чтобы дать Родине новые труды, это равносильно смертному приговору...

   Смерклось. Я уже не вижу, да и вообще мое зрение катастрофически падает. "Догорает моя свеча, догорает...".

   Еще раз обнимаю Вас.

  

   ["Узкое", 24.06.46]

   ... Прочла вчера в газете речь Власова - он теперь председатель бюджетной комиссии. В бюджете по культпросветучреждениям ничего не говорится о прибавке жалованья библиотечным кадрам, а ведь это очень необходимо, не правда ли? Прочла я план и перечень тем для научной разработки, составленный библиотечным управлением, и нахожу в нем очень существенные пропуски и много повторений того, что уже раньше указывалось, но не выполнялось, и мне захотелось послать туда несколько своих соображений, когда я возвращусь. Вам необходимо, дорогая, послать туда Ваши тезисы, откуда они могут многое почерпнуть.

  

   [Москва, 4.11.46]

   Поздравляю Вас, Вашу семью и Ваш коллектив с Великой годовщиной Октября и желаю всех благ нашей дорогой Родине, всем ее народам и широкого расцвета нашего библиотечного дела...

   Большое спасибо за Ваше доброе желание написать обо мне книгу, но у Вас и без этого дела выше головы, а я право, этого не заслуживаю: я всю жизнь делала лишь то, что считала своим долгом и только...

   Писать свои мемуары мне, очевидно, не суждено. Я хотела лишь в нескольких последовательных докладах "под стенографистку" дать историю возникновения и развития за первые 15 лет библиотечного образования в нашей стране, но увы, и в этом злая судьба ставит мне неожиданные препятствия. Во-первых, у меня глаукома уже перешла на второй глаз, в котором зрение "значительно" понижено, и процесс идет довольно быстро. Во-вторых, в связи с введением 8-часового дня у меня отняли мою секретаршу, с которой я работала 15 лет, а ее обязали работать в канцелярии [Книжной] Палаты. Вы знаете, как мы с ней дружны и поймете мое горе. Она тоже относилась к нам по-родственному, и лишиться ее для меня катастрофический удар. Между тем найти кого-нибудь на ее место для моей работы почти что безнадежно, так как профессия машинистки - дефицитная. Сама я писать не могу по своей инвалидности и особенно по состоянию зрения. Вот сейчас я уже второй день пишу Вам письмо, листа в машинке не вижу, смотрю лишь на клавиши и делаю бесконечное число ошибок. Уже третий раз перечитываю эту страницу, потому что мне стыдно за мои ошибки. Если так с письмом, то как я могу продолжать научную работу? А уйти от работы, которая представляла цель всей моей долгой жизни, очень тяжело и в моральном отношении, и к сожалению, и в материальном...

   Крепко целую Вас, дорогая, и жду от Вас весточки. Не взыщите, что я написала Вам о своих горестях. Любящая Вас Л.Х.

   Не перечитываю письма, потому что если снова найду ошибки, то порву его и не пошлю ... Я никогда не была малодушной и не слагала оружия в борьбе за благо любимой специальности, которой отдала более полувека. Не хочу отступать от этого принципа и сейчас, хотя я уже стара и слабосильна. Поручаю Вам, дорогая, продолжать мое дело. Ваш старый неизменный друг Л.Х.

  

   [08.01.47]

   Исполняю немедленно Вашу просьбу и высылаю Вам подписанный мною экземпляр рекомендации. С большим трудом вывела свою подпись, так как уже и этого не вижу. На машинке пишу, глядя лишь на клавиши, и потому делаю уйму ошибок. Машинистка ... оказалась никуда не годной - была она у меня всего четыре раза, вместо целого рабочего дня работала всего по 3-4 часа в день, перепечатывая рукопись из моего архива, написанную моим почерком, вполне четким, за три раза перепечатала лишь ТРИ страницы, причем одну лишь из названий городов, откуда к нам приехали слушатели, и натворила таких ошибок: ЕКАТЕРИНОБУРГ, ИРНКУТСК, ШАЯК вместо ШАЦК и т. п. На 4-й день она поломала рычаг одной буквы в моей пишущей машине, не сказав об этом мне ни слова, отговорилась головной болью и ушла... и больше не появлялась. У меня несколько дней не работал телефон, и я не могла справиться, почему она не приходит... Я была с ней очень ласкова, не сделала ни одного замечания, но лишь понапрасну потеряла драгоценное время, так как глаукома не ждет, и зрение снижается с каждым днем. Хлопочу, чтобы мою долголетнюю помощницу отпустили из Палаты... Она прекрасно пишет под мою диктовку сразу начисто и в курсе всех моих работ... иначе начатая мною История наших первых библиотечных курсов останется не выполненной или же фальсифицированной. Не сомневаюсь, что это будет мой последний труд.

   Вы знаете, что я многое перенесла в жизни, не теряя мужества, но мне жутко думать о том, что ждет меня, когда глаукома закончит свою разрушительную работу. Пенсия будет грошовая, от литературных работ придется отказаться... Хоть бы этот год удалось дотянуть с работой... Ну, будет обо мне. Я направила к Вам заочницу МГБИ 3-го курса из Краснодара, Ерохину. Муж ее убит на войне, на ее руках 13-летний сын, отличник, и старуха-мать. У них неурожай, голод, картофеля вовсе нет, хлеба на троих получают 900 гр.... У нее хороший библиотечный стаж, опыт преподавания группам заочников, хорошее знание французского языка. Нет ли у Вас какой-нибудь вакансии?

   ... Я не выхожу уже три месяца - то болею, то скользко... У меня одно приятное событие - возвратился мой племянник из плена, о нем не было вестей пять лет. Зато и огорчений немало, и тем более я ценю мою дорогую другинюшку...

   Заранее радуюсь Вашему приезду и буду ждать Вас с нетерпением. Когда закончу свою монографию, сделаю себе некоторый отдых и тогда пересмотрю, какие у меня найдутся материалы по библиотековедению для Вас. Если можно, поручите кому-нибудь из Ваших сотрудниц составить для меня список имеющихся у Вас иностранных журналов по библиотечному делу с указанием - за какие годы, а если комплекты неполные, то какие имеются выпуски. Может быть у меня найдется чем пополнить пробелы.

   Как Ваш английский язык? Знакомы ли Вы с выпущенными недавно грамофонными пластинками для изучения немецкого, английского и французского языков? Они очень полезны, особенно для произношения.

   Вот какое длинное письмо я Вам написала - это реванш за мое долгое молчание и аванс на будущее - мне совестно, что на чтение его я оторвала у Вас столько драгоценного времени, но прошу снисхождения.

  

   [27.01.47]

   Дорогая моя Вера Александровна!

   Большое спасибо за весточку ... С 1 февраля моя машинистка будет мне возвращена. Зрение мое, конечно, не то, что улучшится, а может быть не будет так резко и быстро снижаться. Все же по состоянию зрения пришлось отказаться от литературной работы, даже интересной, например, я получила приглашение из Болгарии написать статью для юбилейного сборника в честь одного ученого на библиотечно-библиографическую тему по моему выбору (причем добавлено: "Ваш труд будет гонорирован"). При возросшей дороговизне уже теперь стеснена бюджетом, дальше будет, разумеется, все труднее, а когда я не смогу больше работать, то меня ожидает грошовая пенсия, на которую мы вдвоем с Ек.Ив. не сможем сводить концов с концами ...ведь мне будет скоро 76 лет, силы мои тают. Хорошо, что я на ногах, но уже не выхожу из дома почти 4 месяца - то колит, то скользко, то нечего надеть - мою шубу я продала в начале войны... Нет у меня ни ботиков, ни валенок ... Когда Вы приедете, мы позаботимся о моем завещании насчет архива. Я надеюсь, что Вы не откажетесь вместе с М.И. [Рудомино] быть моими хранителями архива.

   Я к Вам с просьбой, дорогая: если возможно, привезите мне на просмотр библиографию русских книг, составленную Библиотекой Конгресса [США] и, какие можете, новинки. У меня есть перепечатанный на машинке доклад Эванса о ресурсах Библиотеки Конгресса. Крепко целую Вас. Ваша горячо Вас любящая другиня.

  

   [Москва, 13.02.47]

   Большое спасибо, родная, дорогая моя другинюшка, за весточку и за присылку книг.

   У нас морозы, сопровождаемые ветром, - свыше 30 град. Моя квартира вообще "охладилась" после бомбежек, парадный ход и коридор - настоящая Арктика ... Я уже 4-й месяц не выхожу... Я узнала радостную весть: Изд-во Украинской АН согласилось напечатать мой Словарь в своей типографии. Порадую этим Ю.В. [Григорьева], который сейчас в "Узком" и написал мне очень хорошее письмо. Меня вовлекли в критику Десятичной классификации в журнале "Библиотекарь".

   Будем с радостью ждать Вашего приезда, но подождите потепления.

  

   [Москва, 30.05.47]

   Дорогая моя подруженька, не успели Вы уехать, как я уже пишу Вам по делам. Читая иностранные журналы, ... я нашла новый адрес моего долголетнего корреспондента - талантливого библиотекаря и библиотековеда, который меня информировал о применении микрофильмов в Филадельфии. Он уроженец Латвии, откуда уехал подростком, знает много языков и в том числе русский. Теперь он работает в библиотеке Чикагского университета. Советую Вам послать ему Ваш сборник и обратиться к нему за справками об университетских библиотеках, которыми Вы интересуетесь... Я тоже буду ему писать. Можете сослаться на меня.

   ... Мне позвонили от МГБИ, что разрешены путевки в "Узкое" трем лицам, в первую очередь - моя фамилия, но с предупреждением, что цена путевки увеличена до шести тысяч. Такой суммы я не могу осилить и потому отказалась. Однако ценю честь, которую мне оказали внесением меня в список.

   Крепко Вас целую. Как доехали, как поживают Ваши? Жду от Вас поскорее весточки.

  

   [Москва, 7.09.47]

   Вы не можете себе представить, как я была рада Вашему письму, которое получила сегодня. Я опасалась, что Вы сердитесь на меня за статью, которую немилосердно исказили, урезав чуть ли не половину и включив без моего разрешения отсебятину, с которой я вовсе не согласна. А тон критики разве похож на то, как я пишу? Мне очень совестно за их "редактирование" и я прошу меня извинить и верить, что я тут "без вины виновата"...

   Мне очень хотелось бы знать Ваше мнение о моей статье "по поводу классификации книг". Напишите, пожалуйста, а я потом пришлю Вам мнение коллектива библиотекарей Украинской Книжной Палаты в письме ко мне.

   Мой словарь скоро начнет печататься, но мне пришлось еще месяца два поработать над его дополнениями.

   Мне ... пришлось пережить неожиданную и серьезную неприятность, под влиянием которой я даже заболела и до сих пор больна. Представьте себе, что 13.07 я получила по почте маленький самодельный конвертик из бросовой бумаги, в котором лежала узенькая полоска бумаги с машинописным текстом: "По приказу директора МГБИ No 256 от 9 июля отчисляются с 1 сент. с.г. с правом использования трудового отпуска на 48 рабочих дней 7/VII 1947 г. следующие преподаватели института": (от руки приписка - за No 15 моя фамилия с инициалами).

   Первым моим впечатлением было недоумение. Я тотчас позвонила Ю.В. [Григорьеву] как зав. кафедрой. Он ничего не знал, обещал поехать и выяснить. На следующий день он сообщил мне, что это недоразумение... Тогда я попросила дать мне справку, хотя бы неофициальную, что моя фамилия попала по недоразумению... Позже выяснилось, что в институте заминка с финансами на постройку и многих отчисляют, а вообще никому не платят с июля. За меня горой встало наше высшее начальство. Комитет возбудил ходатайство о присвоении мне персональной пенсии повышенного типа. Это, конечно, хорошо, но пока я не могу добиться, чтоб мне выплатили их задолженность - зарплату за 2 месяца...

   А пока что я заболела... Прибавьте к этому, что моя кузина при смерти, а у нее вся семья, жилье и прочее погибло при немецкой оккупации и никого кроме меня не осталось, и теперь она всецело на моем иждивении. Я продаю что осталось из вещей и допродаю книги. Там есть, между прочим, несколько по Вашим темам... Приедете в Москву, тогда посмотрите.

   Не сердитесь на меня, моя голубушка, что не написала до сих пор обещанной Вам статьи о выявлении фондов... если хватит сил, которые тают, то напишу.

  

   [Москва, 16.01.48]

   Диктую Вам это письмо, так как сама писать не могу: меня прочно уложила в постель серьезная болезнь сердца. Мне не позволяют ни читать, ни писать, ни тем более работать. Врачи хотели, чтобы я легла в какую-нибудь первоклассную больницу, но это оказалось неосуществимо. Разумеется, о съезде не могу и мечтать... Благодарю Вас за присылку приглашения на Вашу конференцию. Уверена, что она прошла удачно... Пришлите обещанные Вами указания насчет Трехзначных таблиц. Если я доживу до выздоровления, то займусь ими.

  

   [Москва, 24.04.48]

   Дорогая Вера Александровна!

   Поздравляю Вас, Вашу семью и Ваш коллектив с праздником 1-го мая и шлю искренние пожелания всякого благополучия.

   Давно не имела от Вас известий, а хотелось бы знать, над чем Вы работаете, что издаете. Вы знаете, как я интересуюсь всем, что Вас касается.

   Мне наконец позволили встать с постели, но все еще не позволяют выходить на воздух - уже пятый месяц. Не могла Вам прислать новое издание моих Двухзначных таблиц для русского языка, потому что мне дали всего 5 авторских экз., а Словарь мой заморозила Книжная палата, что очень досадно во всех отношениях.

   Врачи велят летом ехать в хороший подмосковный санаторий, но удастся ли попасть - вопрос. А у Вас какие планы? Не забывайте меня.

  

   [19.05.48]

   Дорогая моя Другинюшка!

   Скучаю без Ваших писем - хочется знать что Вы поделываете... У меня с сердцем все еще не ладно - не знаю, удастся ли получить путевку в Болшево, о чем для меня ходатайствует Комитет, пока ответ еще не получен. Ю.В. [Григорьев] приезжал мне сказать, что мне присвоили степень доктора и это оформляется...

  

   [Москва, 28.09.48]

   Дорогая Вера Александровна, шлю Вам сердечные поздравления и наилучшие пожелания. Над чем Вы сейчас работаете? Как двигается постройка здания? Как поживает Ваша семья? Не собираетесь ли Вы в Москву? Я все не выхожу из дома - то одно, то другое заболевание держит меня на привязи, однако понемногу диктую работы - взялась за историю наших первых библиотечных курсов; статья "Два разогнанных съезда" принята в "Библиотекарь".

   Очень соскучилась по Вас и по Вашим письмам. Издаете ли новый сборник? Помните, что я интересуюсь всем, что к Вам относится.