Кин Виктор Павлович - Записные книжки

ign="justify">   Она, подобно евангельскому герою, удовлетворила целую толпу одной рыбой и пятью хлебами.

  

   Рассказывая неприличные анекдоты, она просила потушить огонь.

  

   Он родился телеграфистом.

  

   Наглость робкого человека.

  

   Табак - лучший друг человека.

  

   Смотрите - он мечет икру.

  

   Сильно глупый.

  

   Кто он - честный сумасшедший или жулик?

  

   Держа в одной руке папиросу, а в другой жену.

  

   И давай разводить Крылатый Эрос.

  

   Дикий рубль. Дикорастущий рубль.

  

   Фельетон смеется и показывает все тридцать два зуба.

  

   ...И тут входит мораль под руку с агентом из угрозыска.

  

   - Читайте классиков. - Пейте рыбий жир.

  

   Я найду тучное пастбище (подножный корм). Мир лежит перед нами, как зеленый луг.

  

   Вот я и дожил до своей судьбы.

  

   Как писать заметки. Пример: как человек рассказывает о смерти брата.

  

   Чесать в затылке - наш национальный жест.

  

   У него не бритва, а какая-то сенокосилка.

  

   Я наполовину сплю и вижу сны. Сейчас одним глазом я вижу вас, а другим - как я получаю гонорар в пятницу.

  

   Пьет коньяк и болтает пошлости у револьвера.

  

   Сидишь себе и разлагаешься...

  

   Как приходит первая мысль о контрабасе.

  

   Ну что у вас там нового, на том свете?

  

   Я согласился бы скорее жить с привидением, чем с ним.

  

   Он умер в 21 году и теперь лежит в Хабаровске мертвый.

  

   Книга, способная вызвать озноб у здорового человека.

  

   Жалкий клочок жизни.

  

   Половинки слов.

  

   Папироса, отравленная благоразумием.

  

   Беспомощный, как кошка перед таблицей умножения.

  

   Никогда не плавал по глубокой воде.

  

   Это была невеселая лотерея, но он рассчитывал все-таки вытащить счастливый номер.

  

   Он научился пить наедине - это серьезный вид пьянства.

  

   Как воскликнул какой-то поэт, осуждая грех глупости: она съела кусок мяса, он ее убил!

  

   Это все равно, что отнять чашку у слепого.

  

   Он жевал художественную литературу, как бык жует фиалку.

  

   Большое слово.

  

   Револьвер, черный, как сама смерть.

  

   Он сел и закрыл лицо руками, потом открыл один глаз.

  

   - Целы вы, идиот? - спросил он слабым голосом.

  

   О женщинах у него были самые избитые представления (дать их).

  

   История с деньгами - в конце концов покупает книгу.

  

   Моров обижается на ее ноги...

  

   Какую змею они отогрели на своей груди.

  

   Его жизнь была скучная - он никогда не находил набитых деньгами бумажников, не выигрывал велосипеда на лотереях и не спасал от разбойников прекрасных женщин.

  

   Вещи слушались его, как преданная собака.

  

   - Если тебе недостаточно одной оплеухи, то позови меня. Я всегда ношу их с собой несколько штук.

  

   Роман выходит из меня углом.

  

   Надо быть верным в дружбе, постоянным в любви и беспощадным в ненависти.

  

   - Извините, кто вы такой? Я с вами незнаком.

  

   Ходят без брюк и не читают вечерок.

  

   Жеманная критика: нахал, оставьте!

  

   К младенцам надо привыкать исподволь, как к алкоголю.

  

   Ему было 17 лет и ни на секунду больше.

  

   Сказал он в злобном унынии.

  

   Супружеский подвиг.

  

   Это его не убило.

  

   Нарисовал красную условность с зелеными пятнами.

  

   Он окоченел от глупости.

  

   Забылась до того, что увидела во сне курицу.

  

   Этот скелет был славный малый с простодушным черепом и подкупающей улыбкой.

  

   О насекомых (проводили время пренеприятным образом).

  

   Он возвышался между ними, как дуб среди капусты.

  

   Многие виды искусства достигли теперь совершенства...

  

   История с граммофоном.

  

   Человек с ясной головой и горячим сердцем.

  

   Укокали.

  

   Моветон.

  

   Ишь, куда метнул!

  

   Он локтями расталкивал дорогу к успеху.

  

   Меня разбирал истерический смех при мысли...

  

   А я воспользовался случаем, чтобы дать залп с другого борта.

  

   А комната так наполнилась воздушными замками, что стало тесно.

  

   Похоже, как мама на неужели...

  

   В такой комнате можно изобрести вечный двигатель или написать гениальный роман - но писать фельетон в ней нельзя.

  

   ...Где никто не будет мешать ему считать себя увядающим в неизвестности гением...

  

   Она женщина - это недостаток неисправимый.

  

   Заголовок в хронике: "Не надо было браться за оружие" (несчастный выстрел).

  

   Воняйте, мой дорогой, воняйте, как старый сыр: со слезой и доброкачественно.

  

   Господь даром дал тебе силу, которую я покупаю за деньги (размышления попа).

  

   Он выращивал бороду, как выращивают стихи.

  

   Я всегда попадал в меньший процент...

  

   Пока что все это не роман, а дикое мясо. Методичность ножниц и равнодушие корзины - вот что мне помогает.

  

   Он считал себя несчастным (после разрыва с девицей), но он никогда не умел страдать.

  

   Женщина с бородой.

  

   "Родился маленький ребенок" (у детей есть закоренелая привычка рождаться маленькими).

  

   Слухи о нем доходили и до меня.

  

   Скрижали рецензента.

  

   Тихий мальчик.

  

   История с просьбой не называть на "ты".

  

   А. Хорошие описания людей.

   Честертон "Ченстейский викарий".

   В. Здания.

   Форш "Одеты камнем".

   Рысаки тетушки Елагиной.

   Толстой. Рукопись, найденная под кроватью.

   Человек. Шарль из "Уб. Ант. Риво".

  

   Выпускающий-скептик.

  

   Рак, величиной с... гитару.

  

   Как сюжетная завязка неплох долг перед мертвым.

   Может быть, что-нибудь вроде "Тайны И"? Амброз Бирс? (Убийство раненого.)

  

   Хороший сюжет - "Оливковый сад", Мопассан.

  

   Базаров - любовь и смерть.

  

   Джеффри* - подлог, любовь и смерть.

   ______________

   * Герой романа английского писателя У.Локка.

  

   "Свет погас"* - слепота и любовь и смерть.

   ______________

   * Роман Киплинга.

  

   "М.Иден" - крушение любви и надежд и смерть.

  

   Непременно достать "Приключения Якова Претта".

  

   Как Пинкертон знакомится с Милли.

  

   Как Достоевский подготовляет решение Раскольникова убить старуху.

  

   Певец, вошедший в комнату (в тюрьме) и выпрыгнувший в окно, заметив, что оно открыто, - сразу, молча и без колебаний (к вопросу о типе).

  

   Как человек сидит в холодной комнате и читает рассказ о замерзающем человеке. "Он чуть было не схватил воспаление легких".

  

   Раб многих незначительных обязанностей.

  

   Но вот чего я не понимаю, братишки! Мне наплевать на внешний вид коридоров, студентов, на разговоры и на психологию. По крайней мере я сам в жизни никогда на эту ерунду внимания не обращал. Почему, однако, в книге надо надоедать читателю всем этим вздором?

  

   Жаркое было похоже на еретика.

  

   Читать журналы! Торжествовать и неистовствовать. Салат из Нового Мира.

  

   Веселый неудачник: надо рисковать

   надо быть энтузиастом

   надо мечтать.

  

   Ему все давали советы, но никто не хотел ему помочь.

  

   Позавчера ко мне пришел новый человек.

   Это был молодой, 18-ти лет юноша, черный, в очках.

   - Моя фамилия Сапожников, - сказал он. - Не узнаешь?

   Я обратился к воспоминаниям. Из сонма Сапожниковых, раздвигая их знакомые и полузабытые ряды, я выбрал наконец одного, из самого заднего ряда, - мальчика, сосавшего палец. Воспоминание, как инвентарный номер, указывало мне, что это - пионер, корреспондент газеты "На смену", которую я редактировал лет шесть тому назад.

   Я разглядел три или четыре длинных, извивающихся волоса, выросших на губе, - новый, еще не удачный проект усов.

   - Да-да, Сапожников. И ему уже восемнадцать лет? А тогда ему было двенадцать?

   И пока я пододвигал ему стул, садился сам, вынимал папиросу и стучал ею о коробку, со мной совершались перемены, я ощутил свой возраст. Мои 27 лет усугубились. На моем бритом подбородке проступила борода - сначала обозначилась неясной тенью, потом вдруг, шурша, устремилась вниз, к поясу, веником. Я стал многозначителен и медлителен, - года, знаете ли.

   Первые минуты прошли в сравнениях. Я сличал эти два экземпляра Сапожниковых, находил различия и сходства. Существующий Сапожников меня чем-то не удовлетворял. Он не обладал определенностью. Его загорелое лицо, очки, завитки волос не давали никакого простора для умозаключений. Нельзя было сказать с уверенностью: он мечтает о необычайной женщине или подбирает рифмы. Нельзя было сказать: это веселый человек, я хотел бы иметь его товарищем по комнате.

   Поэтому я сказал:

   - Ну, как дела? Что делаешь?

  

  

  

   Вот конфликт литературы: человечность и классовость.

  

   Счастье гонится за ним и наступает ему на пятки.

  

   Не сошлись характерами (бьет по лицу).

  

   Ты слишком развит для своих лет.

  

   15 минут в день для здоровья.

  

   Имел через нее большое удовольствие... Мне через него плохо.

  

   ...Дурак густо пошел.

  

   (Когда в романах человек получает рану или тонет и перед глазами у него мелькают круги и искры, то можно быть уверенным, что рана не смертельна.)

  

   Для статьи. Вообще-то неприятно выступать в роли репетитора. Но что поделаешь, если наши противники совершенно невинны в элементарных вопросах и т.д.

  

  

   Безайс и девушки

  

   В первом варианте романа Варя (В.В.) была комсомолкой. Приведенный ниже отрывок - один из вариантов разговора Матвеева и Безайса в лесу, о Варе и о девушках вообще. Некоторые фразы ("глаза в женщине - это, брат, самое главное...") вошли в окончательный текст*.

   ______________

   * Примечание редакции.

  

   . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

   - Шикарная девочка, а? - продолжал Безайс небрежно.

   - Вот именно.

   - Все на месте, - сказал Безайс, отламывая сухую ветку. - Заметил, какие у нее глаза? Глаза в женщине - это, брат, самое главное. Веснушки ее ничуть не портят, даже наоборот. И ко всему этому комсомолка. Заметил ты, что комсомолки редко бывают красивыми? У меня в горорганизации было тридцать процентов девушек и все были некрасивы, как смертный грех. Отчего это?

   - Ну, не все конечно, - возразил Матвеев, любивший точность. - Бывают и красивые.

   - Да, бывают. Это мне приводит на ум одну штуку. У меня в Москве осталась девочка. Я познакомился с ней случайно, у ребят в общежитии. Тоненькая, брюнетка, со стрижеными волосами, Оля.

   - Комсомолка? - безучастно спросил Матвеев.

   - Не стану же я связываться с беспартийной.

   - Почему же она не провожала тебя на вокзал?

   - Она начала плакать за неделю до отъезда. Красиво было бы, если бы она пришла плакать на вокзал. Надо тебе сказать, что я не выношу женских слез.

   Матвеев тоже сказал что-то нелестное для женских слез, хотя сам он видел женские слезы только раз в жизни, когда отколотил свою девятилетнюю сестру за донос об украденном сахаре. Он сделал еще несколько вопросов о покинутой Безайсом брюнетке, но Безайс отвечал ему неохотно, и Матвеев должен был удовлетворить свое любопытство категорическим заявлением, что это была "чертовски хорошенькая девчонка".

   Безайс молча отошел в сторону и принялся собирать хворост. Он был недоволен собой и теперь несколько сожалел, что пустился на такую интимную откровенность. Оля действительно существовала в природе и действительно занимала место в сердце Безайса. Может быть даже, что Оля и плакала бы при разлуке с Безайсом, если бы не одно препятствие, о котором он не стал рассказывать Матвееву.

   Это препятствие заключалось в том, что у Безайса никогда не хватало смелости на объяснение в любви. Все его романы развивались в полном согласии с его намерениями, но когда дело доходило до этого ответственного момента - мужество покидало Безайса. Он не мог заставить себя наклониться к розовому от смущения уху девушки, сжать влажную, мягкую руку и шепнуть три несложных, коротких слова:

   - Я - тебя - люблю...

   Его робость была несчастьем, почти болезнью, и только один Безайс знал, чего она ему стоила. Сколько раз он повторял про себя и вслух эти слова, стараясь приучить себя к звуку собственного голоса. У дверей общежития, прощаясь и всматриваясь в черные, блестящие глаза Олечки Юрьевой, глядевшие на него с некоторым нетерпением, он заставлял, приказывал себе сказать эту заветную фразу, но вместо того он говорил, небрежно покачиваясь на каблуках, о топливном кризисе, о способе приготовления чернил из химического карандаша, о корнеплодах и еще черт знает о чем.

   Он обладал той стыдливостью, которая свободно уживалась с внешней развязностью, позволявшей ему легко отзываться о любви и девушках, благодаря чему он приобрел в кругу товарищей завидную, но незаслуженную славу "теплого парня".

   У Безайса было очень просторное сердце, и в нем, кроме Оли, легко уместилась и некая Женя Постоева, и некая Сарра, причем последняя, к сожалению Безайса, была уже женой завполитпросвета Укома Мотьки Бермана. Но Безайс влюблялся с такой стремительностью, что у него не хватало времени разбирать, кто и чья жена. Оля просто была последней из них, - с ней он познакомился в Москве, перед отъездом, в ожидании бумаг, денег и билета на дорогу. Он так и уехал, увозя с собой ее носовой платок и не сказав ей ни слова о своей любви. Робость была его врожденным несчастьем, и Безайс имел право сказать, что на свете, пожалуй, есть вещи похуже женских слез.

  

  

   Необходимо для практики писать второй роман, несложный, чисто повествовательный. Он мне заменит фельетоны при первом романе.

  

   Долой мистифицирующую манеру изложения!

  

   Знаете ли вы, что он сбросил с престола династию Капетов, этот старый королевский салат, политый таким количеством святого елея?

  

   Какие бывают влюбленные: они нюхают цветок, склонив голову набок.

  

   Измерять улыбки фунтами? Метрами?

  

   Он немного старше клетки.

  

   Вес: вес запонки.

  

   Во мне что-то страшно наклонилось, готовое рухнуть.

  

   От линейного письма - к групповому.

  

   Дурак - главный враг.

  

   Это - линия наименьшего сопротивления. Это "живой человек".

  

   Надо обдумать человека, как обдуманы Чайльд-Гарольд, Базаров, Оберон Квин, Печорин. Кстати, я машинально назвал имена скептиков, отрицателей, романтиков. Они выходят ярче. Попробовать?

  

   Представляю себе, как дома математик, причмокивая и рыча, набрасывается на задачник.

  

   У меня нет ни полосатого кота, ни собаки, ни канарейки. Когда я прихожу домой, мне некому почесать за ухом и никто не трется о мои ноги. И единственное, что заменяет мне уют, это мой аппетит. Это мое единственное домашнее животное.

  

   Да, этого я не умею! Я знаю расписание этой любви, но она у меня не выходит. Мансарда, коты, март, шаткий стол, и я, веселый бездельник тридцатых годов в клетчатых панталонах. И вот - девчонка, Фаншетта, ласкаясь, предлагает мне губы. (Верно. Разные роды любви.)

  

   Я поднял руку, точно останавливая трамвай по требованию.

  

   Волна за волной, и, смешиваясь с лимонадом, проникает в мою душу прилив (пейзаж?).

  

   Выяснить раз навсегда для человечества вопрос о водопадах!

  

   Идея: два друга. Один к концу книги разочаровывается в другом.

  

   Идея: роман через окно.

  

   Идея: постепенный рост центрального героя. Он кончает крупным успехом (М.Ид.)*.

   ______________

   * Мартин Иден.

  

   Об такого человека я не согласился бы вытереть ноги.

  

   Если б все люди опаздывали только на пять минут, жизнь была бы много легче.

  

   История редактора, напечатавшего доклад Раковского, который не состоялся.

  

   Завод-отец.

  

   Несколько человек пишут романы...

  

   - Скелет проклятый!

  

   Самый глупый еврей в Москве.

  

   Квартира была шикарная, как буфет первого класса.

  

   Американизм - работа без пиджаков.

  

   Пильняка я читать не мог - это выше отпущенных человеку природой сил. Я пробовал несколько раз. Я подготавливал себя исподволь, постепенно к мысли, что придется все-таки прочесть, как готовят себя к операции.

  

   Пильняк - мудреный русский писатель.

  

   Французские Пильняки.

  

   А то я тебя в Пильняки отдам!

  

   Человек средних способностей может делать все.

  

   Все это ерунда. Надо писать легче, смелей, без психологизмов. Если это не принято в русской литературе, то тем хуже для нее.

  

  

   Вот идея романа:

  

   И нам не страшен дьявол сам,

   Когда пред черным днем

   Он молча бродит по лесам

   С коптящим фонарем.

   И графство задрожит, когда,

   Ночной вздымая прах,

   Из леса вылетит беда

   На взмыленных конях.

   . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

   Молчат дома и храмы, задохшись тишиной,

   Раз город полон мертвых, кому ж идти домой?

   Но мертвые услышат и мертвые поймут,

   Поднимутся как туча, пойдут, пойдут, пойдут...

   . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

  

  

   Бальзак - вот школа!

  

   Ужасно! Необходимо читать плохие книги. Я почти ничего не читал этот год. Это вредно.

  

   "Победитель" Яковлева очень помог мне понять свои слабые места. Его книга вся состоит из ненужных подробностей: как герой смутился, обрадовался, испугался. Я заметил уже, что описание этой ерунды самая скучная часть работы автора. Каково же читателю?

  

   Корзина - добрый гений российской литературы.

  

   Власть ничтожных занятий!

  

   Анекдоты прошлого века, словечки времен Чернышевского и... имена скандальных банкротов... сидели в нем, как орехи в кедровой шишке.

  

   Он добр, потому что не в состоянии рассердиться, откровенен, потому что ему нечего скрывать... и т.д.

  

   Собаки лают, а караван идет.

  

   Особое внимание обратить на то, каким способом Нежданов напивался пьяным...

  

   Конфликт: цель и ее осуществление.

   - Легкомыслие, беспечность, ставшие серьезными факторами жизни.

  

   Скромность нужна женщинам, а не галстукам.

  

   Я уважаю старость (по поводу остроты или анекдота).

  

   Человек для выдержки делает на ногте отметку ножом, - не встречаться с девицей, прежде чем отметка не сойдет.

  

   О сложном образе. Человек, подыскивающий слово (или тему для разговора), - человеку, лихорадочно ищущему ключ по всем карманам.

  

   Хочу размножаться!

  

   Лысые математические формулы мудро сочетаются с...

  

   Типовое восклицание: а может быть... (я гений?)... я хочу коснеть в своем жалком невежестве?

  

   Как большинство преуспевающих людей, он был недалек.

  

   ...С дрожью в голосе: будьте любезны, не откажите в любезности позвать к телефону такого-то.

  

   Нужен, как собаке боковой карман.

  

   Как фокусник обещал съесть человека.

  

   - Люблю роскошную жизнь! (человек вставил себе золотой зуб).

  

   Вы, тире, мерзавец!

  

   Ну, ты, отчаянной жизни еврей!

  

   От этих обоев она поглупеет.

  

   Бумажные цветы вымысла.

  

  

  

   И продал ее за что-то тридцать - не то тысяч, не то миллионов...

  

   Остригли и смазали голову эликсиром, который убивает все живое.

  

   Первое, что бросается в глаза, это то, что У. дурак. Потом уже замечаешь, что он брюнет и т.д.

  

   Это носящее брюки благоразумие.

  

   Деталь: В.Кручинин развешал в уборной объявления, раскрашенные цветными карандашами.

  

   Юмор продается как ситец, на аршин.

  

   ...Но я внештатный и в социализм верить не обязан.

  

   Заботиться о своем хоботе.

  

   К лету, к отпускам обнаруживались болезни, о которых никто и никогда не слышал. У одного был тромбофлебит.

  

   Это червеобразный отросток (о человеке).

  

   У человека, которого ведут на расстрел, вдруг начинается икота.

  

   Изобрел трактор, который делает все, - даже нянчит грудных детей.

  

   Мысль: в период безденежья друг-изобретатель снабжает нуждающихся патентованной кашей - "Клеит все - кожи и стекло, фаянс и фарфор!" (после того, как его сварили).

  

   Закончить главу о первом опыте репортера:

   - Ничего нового тут нет. Все это старое.

  

   Трамвай назвать "Каллиопа".

  

   Лысый человек скрипел на фисгармонии.

  

   О том, как цыганское пение специально приспособлено к психологии пьяных людей.

  

   Он такой оригинал, что может и в морду дать.

  

   Вырезать пробку, как аппендицит.

  

   Допился до правого уклона.

  

   В Пизе есть падающая башня. Все смотрят, и никто не поможет.

  

   О женщине, в теле которой блуждала иголка.

  

   Книга меня укачала.

  

   Это не фельетон, а аппендицит.

  

   Обращали ли вы внимание, что у раков под мышками растут волосы?..

  

   Комплимент, тяжелый как кирпич, долго ходил по комнате, споткнулся и упал к ней в кровать.

  

   Как муха мешает человеку спать.

  

   Вареные котлеты (аудитория поправляет: жареные!).

  

   ...Сказал лорд, снова всплывая на поверхность.

  

   ...начал он болтливо.

  

   Человек столь пьяный, что окружающие хмелели в его присутствии.

  

   У пролетарской литературы есть не только лицо, но и задница.

  

   (К книге о путешествии на лодке: "при таких обстоятельствах должен быть благоразумный, неуязвимый для впечатлений человек. У нас олицетворение благоразумия - К.".)

  

   Здесь мы вынуждены пошутить. Бывают вещи, против которых бессильны логические аргументы и надо прибегать к иронии.

  

   Предрассудки живучи, как попугаи...

  

   Способности можно развить, приемы и правила творчества - выучить, славу - приобрести, но молодость можно только потерять.

  

   На одни угрызения совести у меня уходят два дня в неделю.

  

   Мебель в ужасе убегает из комнаты...

  

   Исчезал в таинственном мраке своего существования.

  

   Спорили, как два тарантула.

  

   Буржуазная чернь.

  

   Медная труба обвивает своими кольцами музыканта, как удав. Он силится вырваться. Она душит его.

  

   Голые люди у П.Морана.

  

   Плод его изнуренного остроумия.

  

   Ее плавные движения были похожи на движения пара, поднимающегося над водой...

  

   Он рассказывает страшный вздор. Всякий раз, когда что-нибудь случалось, он говорил: "Ишь ты, это мне напоминает одну штуку". И рассказывает что-нибудь.

  

   Он происходил из Калуги. Я не знаю, наверно, это место битком набито скучнейшими, тусклыми и глупыми историями. Они так на него налипли...

  

   Как человек почувствовал себя диабетиком в руках мужеподобной женщины.