Лаптева Т. А. Вступительная статья: Письма К. Н. Леонтьева к Ф. Р. Остен-Сакену // Российский Архив: История Отечества в свидетельствах и документах XVIII-XX вв.: Альманах. - М.: Студия ТРИТЭ: Рос. Архив, 1999. - С. 210. - [Т.] IX.
Письма К. Н. Леонтьева к Ф. Р. Остен-Сакену
Публикуемые письма Константина Николаевича Леонтьева (1831-1891) адресованы известному ученому и государственному деятелю - Федору Романовичу Остен-Сакену (1832-1916). В 60 - начале 70-х гг. XIX в. Остен-Сакен служил в Азиатском департаменте внутренних дел, а в 1875 г. был назначен директором Департамента внутренних сношений того же министерства. Письма Леонтьева относятся ко времени его консульской службы в Солуни (Солоника) (апрель 1871 - декабрь 1872). Константин Николаевич нашел внимательного читателя своих первых публицистических произведений. И это неудивительно. До сих пор поражает широта и разносторонность интересов Остен-Сакена - этого чиновника дипломатии. Он занимался историей, географией, этнографией, ботаникой, метеорологией, совершил путешествия в Китай, Среднюю Азию и оставил капитальные труды по ряду отраслей знаний. Богат и архив Остен-Сакена, в котором сохранились письма многих выдающихся деятелей его эпохи.
Письма Леонтьева были обнаружены в архиве Остен-Сакена В. Г. Бухертом. Автографы хранятся в РГАДА (Ф. 1385, Оп. 1. Ед. хр. 1552. Л. 1-4).
Милостивый Государь Федор Романович,
На днях я получил Ваше письмо ко мне и другое в Руссик1, последнее переслал уже на Афон и вполне разделяю Ваши чувства к этому прекрасному монастырю, который нам надо хранить как зеницу ока.
Относительно моей Записки2 что Вам сказать? Сказать разве откровенно? Всякий человек любит похвалы, особенно когда здравый смысл говорит, что в этой похвале есть доля правды. Я взял себе за правило писать осязательно и избегать скучной риторики иных консулов, все еще проливающих казенные слезы над страданиями христиан под игом Турции. Надо прежде всего дать себе отчет: о чем тут идет речь - об истине или о наших политических выгодах? Об истине <политики> (Да и князь Горчаков3, должно быть, устал давно от консульских фраз и приказал недавно в циркуляре держаться строже правды): если об истине, то вовсе уж эти страдания не велики; в Европе, я уверен, гораздо хуже. Нервы здесь толсты; протестантов нет; грозить беззаконием уже не могут; города невелики и здоровье хорошо; простой народ всех исповеданий верит в Бога и в нем находит утешения, которых нет у подлеца европейского работника, когда его душит другой еще больший скот - l'home aisé, éclairé et liberal {человек удобный, просвещенный и либеральный. (Пер. с фр.)}, т. е. буржуа.
А национальность? Национальность христиан в будущем обеспечена; - Турция без революции посредством общих реформ должна {Далее зачеркнуто: "перен..." (Прим. публ.)} отступить за Босфор (не потому что {Далее зачеркнуто: "лучше". (Прим. публ.)} турки хуже христиан; нет, они даже меньше хамы (буржуа), чем болгары или греки, но потому, что за христиан число, Россия и раздоры слепых дураков-европейцев). Не лучше ли нам в самом деле в настоящем иметь союзниками турок, подвигать их к медленным, но прочным реформам, быть самыми для них {Приписано над зачеркнутым: "с ними". (Прим. публ.)} искренними и верными друзьями, пугать и турок и христиан Германией и Австрией. И вот через 25-50 лет: христиане созреют, заберут в свои руки все дела, и султан, быть может, без пролития капли крови русской и турецкой (которая, право, симпатичнее европейской) уйдет за Босфор, оставаясь и в Азии нам другом; а греки и славяне союза с нами все-таки не избегнут. Поэтому и так и сяк все лучше говорить осязательную правду. Благодарю Вас крепко за Вашу похвалу: она ужасно обрадовала меня в моем одиночестве.
Прошу Вас принять уверения, барон, в моем отличном почтении.
Милостивый Государь Федор Романович,
В ответ на запрос Ваш о том, есть ли конституция определенная на Святой Горе, спешу ответить вот что. Если под конституцией разуметь писанную Хартию, особую, определяющую взаимные отношения монастырей, скитов, Протата4, <келий> и т. д., то таковой Хартии или Свода - нет.
Организация власти на Святой Горе выработалась естественно, так сказать, эмпирически, как в Англии. Подобно тому как в Англии не искали никогда пригвоздить жизнь неподвижным и ясным уставам, а держась крепко древнего отцовского обычая, давали жизни итти понемногу туда и сюда, смотря по обстоятельствам, - так и на Афоне. Афон, как и Англия, есть продукт в высшей степени естественный. Есть много уставов, но нет одного краткого и деревянного устава. Определены отношения каждого монастыря к каждому скиту (особливо писанных омология<ми>5): определены отношения всей Горы к Патриарху (и то не общей хартией, а более обычаями подчинения Вселенской Церкви). Каждый монастырь имеет свои Патриаршие грамоты (для разрешения основания и т. п.).
Протат состоит от 20 представителей равноправных вполне; - представители монастырей старших по времени основания имеют только перед другими права церемониала стоять выше или, ils ont le pas sur les autres {имеют преимущество перед другими. (Пер. с фр.)}, власть равна.
Никакая особая хартия не определяет ясно его юридическую роль над отдельными обитателями, но в 1-й инстанции суду Протата подчиняются не только самобытный монастырь и вассальный скит, но и два равных монастыря. Не имея перед собой решения этой 1-й инстанции и Патриарх не станет судить дела.
Для большинства текущих дел принято обычаем, что {Далее зачеркнуто: "печати". (Прим. публ.)} подписи 4-х представителей достаточны для представления всего Протата, ибо эти 4 заседателя чередуются и уже не отлучаются из Кареи6 во время своей очереди.
Бумаги официальной Вашей я не видал, ибо она у Якубовского7, а я на Афоне. Но он мне прислал Ваше письмо, и я догадываюсь, что дело идет о 4-х печатях на деле о 25 000 руб. г-жи Киселевой.8 О. Иероним9 и о. Макарий10 сказали мне, что в обыкновенных случаях 4 печати "довлеют", но из осторожности, чтобы не было после каких-либо придирок и несогласий - лучше чтобы было на доверенности все 20 печатей.
Я, по правде сказать, сначала был недоволен распоряжением г-жи Киселевой, отдавшей % Протату, и думал, что лучше бы роздавать % прямо бедным обителям поочередно и т. п., но потом мне объяснили, почему это распоряжение очень хорошо; члены Протата есть и от немногих богатых и от многих крайне бедных монастырей. Если на каждый монастырь придется в год по 50 р. процентов, то для таких монастырей это большое облегчение, напр<имер> для киновий Григориана, Симопетра, Эсфигмена, маленького штатного Филофея11, который недавно сгорел и крайне бедствует; особенно для расходов на те общие всему Афону нужды, которые находятся обыкновенно на руках Протата, как-то: содержание общей стражи, почта, разные расходы представительства и приемов, для сношений, быть может, и с местной турецкой властью по общим делам и т. п.
Извините, Федор Романович, что не пишу подробнее; еще утомляет меня иногда письмо, хотя мне и лучше стало здесь несравненно. Зимой я думал, что уже не жилец этого мира, до того болел и всячески страдал, а тут еще всякие каверзы, выдумки и непростительные подозрения явились на помощь. Поневоле дошел до того что ни свечки, ни лампы по вечерам не мог видеть, ни по делам людей принимать, ни даже скрипа легкого двери слышать; ни молока, ни мяса, ни зелени есть; ел только рыбу вареную и рис всю зиму. Доктор Каракановский, который был в Солуне, когда я Якубовскому сдавал дела, очень хорошо назвал мое страдание: Hyperaenesia nervorum от долгой лихорадки и нравственных причин. Он советовал мне спокойствие духа прежде всего и деревенский воздух и нашел, что мне очень полезно не спешить ехать опять в города большие, а пожить и отдохнуть сперва на Афоне. И это правда, я хоть и медленно, но поправляюсь; быть может, с помощию Божией, на Пасхе поднимусь хоть до Цареграда, а там что Бог даст! Во всяком случае я уверен, что П. Н. Стремоухов12 не откажет мне в отсрочке моего отпуска даже до 1-го сентября. Поверьте, этого требует справедливость. Надо, чтобы я все забыл на время, все заботы и о себе и о службе, для того чтобы стать прежним чиновником, которым не брезгали. У меня готова давно большая записка: "Об Афоне и отношениях к нему России".13 Но набело еще очень тягощусь писать; она велика; а давать ее монахам неловко, как вы увидите сами. А вот к Пасхе кончу ее. Извините, что негде уверить вас, как следует, в почтении и преданности К. Леонтьева
NB. Здесь вас очень помнят и хвалят.
Маленькая, но очень важная просьба: не можете вы сделать мне одолжение, постараться, чтобы Солунь ни для кого у меня не отнимали; если я поправлюсь, я другого поста пока искать не буду; а если не поправлюсь, так уж тут будет и вовсе не до постов, разве до Великого и Успенского поста. Разве не правда?
1 Обиходное название монастыря св. Пантелеймона на Афоне.
2 Записка в фонде Ф. Р. Остен-Сакена не обнаружена.
3 Горчаков Александр Михайлович (1798-1883), князь, министр иностранных дел и государственный канцлер.
4 Монашеский местный синод на Афоне.
5 Омология (гомология) - подобие, сходство.
6 Афонский городок, место заседаний Протата.
7 Якубовский, консул в Битолии, преемник Леонтьева на месте консула в Салониках.
8 Киселева в 1872 г. пожертвовала проценты с капитала в 25 000 руб. в пользу больных русских.
9 Отец Иероним (Иоанникий Павлович Соломенцев) (1803-1885), духовник и старец русского монастыря св. Пантелеймона на Афоне.
10 Отец Макарий (Михаил Иванович Сушкин) (1821-1889), архимандрит русского монастыря св. Пантелеймона.
11 Леонтьев перечислил греческие монастыри на Афоне. Киновии - общежительные монастыри; штатные - своеобычные, не имевшие строгого устава.
12 Стремоухов Петр Николаевич, директор Азиатского департамента Министерства иностранных дел (1864-1875).
13 Имеется в виду статья "Панславизм на Афоне" (См.: Русский Вестник. 1873. Кн. 4.).
Публикация Т. А. ЛАПТЕВОЙ