Леонтьев К. Н. Письмо о вере, молитве, о немощах духовенства и о самом себе. / Сообщил И. И. Фудель // Богословский вестник 1914. Т. 1. No 2. С. 229-237 (2-я пагин.).
о вѣрѣ, молитвѣ, о немощахъ духовенства и о самомъ себѣ *).
*) Письмо это писано было къ одному молодому человѣку, студенту Моск. Университета, въ отвѣтъ на его просьбу разрѣшигь нѣкоторыя его религ³озныя сомнѣн³я. Помимо своей автоб³ографической цѣнности. письмо это представляетъ большой интересъ особенио для молодежи, нерѣдко волнуемой тѣми же религ³озными вопросами. Важно и то, что содержан³е письма было извѣстно Оптинскому старцу о. Амврос³ю и имъ одобрено. Печатается оно все безъ пропусковъ. Прот. I. Фудель.
"Да (говорите Вы) я въ глубинѣ души отношусь къ церкви не только съ наружною почтительност³ю, a co страхомъ и трепетомъ, но не такъ, какъ повелѣваетъ намъ законъ.
1. Этого я не думаю; думаю, что главныя основан³я Ваши правильны, и что тѣ недостатки Ваши, о которыхъ Вы дальше упоминаете, происходятъ или отъ неопытности духовной или принадлежатъ къ тому, что зовется "искушен³ями". Отъ искушен³й же и Святые не изъяты. И безъ нихъ ни вѣра сама не утверждается, ни навыкъ къ нравственнымъ подвигамъ (о Христѣ) не пр³обрѣтается. (Я прибавилъ "о Христѣ" нарочно, чтобы обозначить, что нравственность самочинная, какъ у честныхъ атеистовъ и т. п. ни малѣйшей цѣны для загробнаго спасен³я не имѣетъ; она можетъ быть для житейскихъ сношен³й очень удобна и пр³ятна, но освящен³я она не имѣетъ, она хорош³й бѣлый хлѣбъ, а не вынутая просвира).
Вы говорите: "Въ Бога я вѣрю, но вѣра моя какая то неровная. Иногда я молюсь съ наслажден³емъ; иногда только no привычкѣ отчитываю молитвы".
И прекрасно дѣлаете, что no привычкѣ ихъ читаете. Этотъ трудъ, это понужден³е, это изволен³е первичное, этотъ навыкъ болѣе въ нашей волѣ, чѣмъ то наслажден³е, которымъ Вы довольны.
Это одинъ изъ главныхъ пунктовъ современныхъ ошибокъ и недоумѣн³я. Мы все нынче ищемъ сразу сильнаго чувства, трогательнаго ощущен³я, искренности и т. д. (Фуделемъ въ своей брошюрѣ съ особымъ удовольств³емъ свидѣтельствуетъ объ этой искренности) {Но дѣло не въ самой искренности, а въ ея направлен³и. И Желябовъ былъ вѣроятно, искренн³й въ своей вѣрѣ человѣкъ, коли на висѣлицу пошелъ.}. Это большая ошибка. He только ровную молитву пр³обрѣсти невозможно; но и ровная вѣра едва ли кому нибудь доступна, развѣ великимъ подвижникамъ. (И за то, что у нихъ вѣра всегда ровна, я не ручаюсь; свидѣтельствъ Св.-отеческихъ на это не помню).
Помните Евангельское: "Вѣрую, Господи, помоги моему невѣр³ю". Можно считать себя вѣрующимъ и даже правильно въ основан³яхъ вѣрующимъ; но нельзя никогда считать себя достаточно вѣрующимъ. Св. отцы оставили намъ примѣры этому: мног³е изъ нихъ, принимая охотно всяк³я обвинен³я въ грѣхахъ страстей (напр.: ты блудникъ, ты гордый, ты сребролюбивый и т. д.), соглашались съ обвинителемъ и говорили: это правда. (И говорили это искренно, ибо тонкимъ и долгимъ вниман³емъ къ своимъ психологическимъ процессамъ узнали на опытѣ до чего и они, подвижники, внутренно "удобопреклонны" и до чего и въ нихъ естъ зародыши всѣхъ пороковъ, которые при невниман³и могли бы разростись сильно). Но когда имъ говорили: ты еретикъ, эти Отцы Церкви отвѣчали рѣшительно: "нѣтъ я не еретикъ!" Они сознавали, что вѣра ума, такъ сказать, (или по нѣнѣшнему "убѣжден³я") у нихъ была правильная; претендовали только на качественную правоту своей вѣры; а, конечно, не на количественную и постоянно высочайшую интенсивность ея. Первое есть только обязанность исповѣдан³я, второе было бы духовной гордостью. Поэтому не смущайтесь и Вы черезъ мѣру ни сухостью молитвы Вашей, ни даже временными колебан³ями сердечной вѣры. Храните крѣпко только ту вѣру ума, о которой и выше я говорилъ, а что касается до сердечныхъ порывовъ при молитвѣ, то она сама будетъ приходить какъ утѣшен³е, поддержка и награда отъ Бога. О! какъ мнѣ все это знакомо! И я даже завидую Вамъ (т. е. дружески, любов³ю завидую, радуюсь за Васъ), завидую, что Васъ всѣ эти вопросы волнуютъ въ 20 съ чѣмъ то лѣтъ, а не въ 40, какъ случилось со мною. Сила молитвы даже и самой сухой удивительна. Въ 85-мъ году я живя лѣтомъ одинъ и больной въ Мазиловѣ, познакомился тамъ съ извѣстнымъ Пругавинымъ (я его считаю нигилистомъ, настоящимъ, твердымъ и жестокимъ, но выжидающимъ, сдержаннымъ и осторожнымъ). Меня онъ очень интересовалъ: а онъ съ своей стороны былъ ко мнѣ съ виду довольно внимателенъ. Говорили мы и о религ³и. Онъ мнѣ сказалъ между прочимъ, что одинъ монахъ совѣтовалъ ему молиться, чтобы пр³обрѣсть вѣру. Пругавинъ удивлялся, "какъ это можно молиться Тому, въ Кого не вѣруешь". (Впрочемъ для исторической точности замѣчу, что онъ поостерегся выразиться (при цензорѣ, вѣроятно) такъ рѣзко, какъ выразился я; онъ не сказалъ "Тому въ Кого",- a просто молиться безъ вѣры... Это все таки цензурнѣе). А монахъ дылъ правъ. Съ нашей стороны достаточно принцип³альнаго изволен³я; искренняго желан³я подчиниться учен³ю Церкви; дѣйств³е молитвенное, смирен³е, послушан³е совѣту болѣе въ нашей волѣ, чѣмъ чувство молитвенное, чѣмъ пр³обрѣтен³е этого чувства. Знаю это по опыту. Въ концѣ 60-хъ годовъ (подъ 40 лѣтъ), я былъ уже историческ³и подготовленъ (если можно такъ выразиться про отдѣльное лицо) къ воспр³ят³ю учен³я Церкви; я очень желалъ уже и тогда увѣровать снова, какъ вѣрилъ въ дѣтствѣ, съ простотою сердца и живостью. (Простота ума не нужна; простота сердечнаю отношен³я необходима). Я любилъ вѣру православную, но у меня не было страха Бож³я; или лучше сказать - тѣнь этого страха только изрѣдка посѣщала меня на минуту. Мнѣ не доставало тогда сильнаго горя; не было и тѣни смирен³я, я вѣрилъ въ себя. Я былъ тогда гораздо счастливѣе (за 30 лѣтъ въ Турц³и), чѣмъ въ юности и потому я былъ крайне самодоволенъ. Съ 69 года внезапно начался переломъ; ударъ слѣдовалъ за ударомъ. Я впервые ясно почувствовалъ надъ собою какую то высшую десницу и захотѣлъ этой десницѣ подчиниться и въ ней найти опору отъ жесточайшей внутренней бури, я искалъ только формы общен³я сѣ Богомъ. Естественнѣе всего было подчиниться въ православной формѣ. Я поѣхалъ на Аѳонъ, чтобы попытаться стать настоящимъ православнымъ; чтобы меня строг³е монахи научили вѣровать. Я согласенъ былъ имъ подчиниться умомъ и волей (и этому много помогала и косвенно содѣйствовала одна уже вовсе не личная, не сердечная вещь, а объективная, или философская, этому рѣшен³ю, этой охотѣ подчиниться учен³ю Церкви много содѣйствовало глубокое и давнее отвращен³е мое къ современнымъ прозаическимъ формамъ прогресса, къ равенству правъ, къ изобрѣтен³ямъ, машинамъ, сообщен³ямъ этимъ, кь какому то вооб³це "штатскому" и практическому будто бы м³ровоззрѣн³ю и т. п.). Между тѣмъ удары извнѣ сами по себѣ продолжались все болѣе и болѣе сильные; почва душевная была готова и пришла, наконецъ, неожиданно минута, когда я, до тѣхъ поръ вообще смѣлый, почувствовалъ незнакомый мнѣ дотолѣ ужасъ, а не просто страхъ. Эготъ ужасъ былъ въ одно и то же время и духовный и тѣлесный; одновременно и ужасъ грѣха и ужасъ смерти. А до этой минуты я ни того, ни другого сильно не чувствовалъ. Черта завѣтная была пройдена. Я сталъ бояться Бога и Церкви (какъ Его выражен³я). Съ течен³емъ времени физичесп³й страхъ опять прошелъ, духовный же остался и все выросталъ.
Было время (именно отъ 71-го до 73-го года на Аѳонѣ и въ Царьградѣ), когда я очень горячо и усердно молился о прощен³и грѣховъ и объ отдыхѣ на землѣ; но о спасен³и дугии, о загробной жизни просто и думать не хотѣлъ. Моя молитва и моя вѣра были тогда съ этой стрроны какими то "ветхозавѣтными". Отецъ ²еронимъ, велик³й Аѳонск³й старецъ и наставникъ мой, какъ нельзя проще посовѣтовалъ мнѣ повторять только каждый день: "Господи, пошли мнѣ вѣру въ загробную жизнь и утверди ее въ сердцѣ моемъ". И послалъ Богъ и угвердилъ. А я твердилъ это чаще сухо, невнимательно, формально (какъ нынче любятъ говорить, забывая, что эта форма то и есть выражен³е основной идеи - покорности, послушан³я Церкви и т. п.). Сильно чувствовать всяк³й разъ при молитвѣ невозможно; это не зависитъ отъ насъ. Взять книжку, прочесть, принудить себя, когда и не хочется; понудить себя при этомъ къ болыяей сосредоточенности мысли - это все мы можемъ. Да и что можетъ быть благороднѣе, возвышеннѣе, привлекательнѣе, почтеннѣе, когда видишь, что человѣкъ сильный по молодой ли энерг³и или по зрѣлому опыту жизни, или умомъ высокообразованный склоняется во прахѣ не только передъ невидимымъ Богомъ, но и передъ обычаями вѣры, даже передъ представителям и учительствующей Церкви Его; несмотря на то, что они сами очень часто слабы и недостойны. "He намъ, не намъ, а Имени Твоему".
Отъ этого легокъ переходъ и ко второму Вашему сомнѣн³ю.
2. Священникъ, о которомъ вы говорите, дурной человѣкъ; вы это знаете и васъ его плохая нравственность смущаетъ при принят³и таинствъ. He смущайтесь; это смущен³е есть дѣйств³е демоническихъ началъ. Я сказалъ - "не смущайтесь"... Я выразшгся не точно. Смущаетесь вы невольно. Трудно не смущаться при видѣ служителя алтаря Бож³я, который ведетъ себя неприлично. Преодолѣть въ себѣ это чувство вполнѣ невозможно, да пожалуй что и не всегда нужно. Въ этой досадѣ кроется и доброе чувство - уважен³я къ его сану, къ мистическому освящен³ю его особы. (Просфира дурно испечена, но частица все таки изъ нея вынута). Досадовать можно (не злобствуя; а лишь скорбя); но не надо давать себѣ волю смущаться. Аскетическ³е писатели различаютъ въ дѣлѣ грѣховной борьбы нѣсколько степеней: 1. Прилогъ; 2. Сосложен³е и т. д. до настоящей страсти. Первый, прилогъ не отъ насъ; онъ отъ д³авола; человѣку набожному встрѣчается молодая женщина; онъ обратилъ вниман³е на ея красоту (прилогъ). Начинаетъ онъ думать, съ услажден³емъ останавливается на этомъ, мечтаетъ - это сосложен³е. Незнающему - простительно, знающ³й долженъ сдѣлать усил³е ума и воли, молитвой или другимъ занят³емъ отогнать прилогъ этой мысли и т. д. Тогда онъ правъ (хотя все таки и не безгрѣшенъ).
(Какъ это у Пушкина:
Напрасно я стремлюсь къ с³онскимъ высотамъ
Грѣхъ тяжк³й гонится за мною по пятамъ" и т. д.
Твердо не помню).
To, что я сказалъ о женщинахъ (о блудѣ), приложимо и къ гнѣвному движен³ю, и къ зависти, и къ корысти и ко всѣмъ грѣхамъ. Прилогъ, сосложен³е... и наконецъ страсть въ полномъ развит³и. Приложимо оно и къ вашимъ чувствамъ. У Васъ невольное движен³е досады на неприличнаго священника (я говорю неприличнаго, потому что не знаю как³я у него слабости; Вы не пишете; предполагаю у русскаго священника пьянство и какое нибудь грубое, слишкомъ уже откровенное (до цинизма искреннее) корыстолюб³е). Умственный судъ Вашъ справедливъ; нельзя обманываться, онъ нехорошо ведетъ себя: Вы судите безъ злорадства, Вы готовы простить ему это (вы, положимъ, никогда не забываете правила: "Возлюби ближняго твоего, но возненавидь грѣхи его); вы только скорбите; пока это все еще не бѣда. Но вотъ вдругъ у Васъ является мысль, что у него и Таинство совершиться не можетъ. Вопросъ о личной и перемѣнчивой нравственности священника Вы совсѣмъ не кстати вдругъ переносите въ область догматической, основной, не подлежащей измѣнен³ю мистики. Это уже прилогъ. Эта мысль прилогъ. Оставьте ее безъ вниман³я, отгоните ее какъ докучную муху, скажите себѣ: какой вздоръ. Боже, помоги моему маловѣр³ю. И муха отлетитъ. Сосложен³я не произошло. Остановитесь на этой мысли, Вы смутились и само Св. Причащен³е приняли не совсѣмъ чисто и спокойно. Но все такъ лучше принять, чѣмъ сказать себѣ: "ахъ, я не достоинъ, я не могу причаститься" и уйти. Мы всегда болѣе или менѣе недостойны. Если считать что мы всегда одинаково недостойны: то это смирен³е будетъ на границѣ отчаян³я. Средн³й путь, здравый тотъ, что мы всегда недостойны, но въ неравной степени. Было бы нелѣпо воображать, что степень вашего недостоинства при подобномъ минутномъ смущен³и такя;е велико, какъ недостоинство другого человѣка, который, можетъ быть, рядомъ съ вами причащается вовсе безъ вѣры во 1-хъ, а потому что того требуютъ как³я нибудь его практическ³я дѣла (служба, бракъ, угода сильному и т. д.) и вдобавокъ причащается не говѣвши, не готовясь, не постясь даже и ни дня, а послѣ ночи, проведенной съ любовницей. Вы обязаны знать при этомъ, что во всецѣлости жизни своей этотъ, въ данную минуту преступный человѣкъ, быть можетъ, больше вашего угоденъ Богу; но въ этомъ частномъ случаѣ онъ, конечно, недостойнѣе Васъ.
He знаю, хорошо ли я объясняю, но я передаю Вамъ то, чѣмъ руковожусь въ жизни самъ. Такъ меня учили и древн³е аскетическ³е писатели и духовные старцы нашего времени.
На счеть "бѣлаго духовенства", а иногда и монаховъ, я Вамъ скажу, что эти чувства ваши какъ нельзя болѣе мнѣ знакомы no опыту. И послѣ 17 лѣтъ моего близкаго обращен³я съ монахами (и православнымъ учен³емъ вообще) не могу освободиться отъ досады на грубость чувствъ и манеръ во многихъ духовныхъ лицахъ нашихъ. Но виноваты не эти люди, или бѣдные, или вовсе неблаговосш³танные, виновато дворянство русское. Оно такъ пошло отбилось отъ религ³и и отъ Церкви, что само, лишившись ея утѣшен³й и рессурсовъ ея могучаго м³ровоззрѣя³я, лишило съ другой стороны Церковь и ²ерарх³ю своей благовоспитанностя, своихь тонкихъ и сильныхъ чувствъ, своего изящества, своей житейской поэз³и.
Что же никто изъ насъ нейдетъ въ монахи? Что же все собираются только въ священники? Я не говорю въ сельск³е непремѣнно, не надо возлагать на себя "бремена неудобоносимыя", а хоть въ Соборные Протопопы и то хорон³о. Одинъ, другой, трет³й и т. д. Это отразилось бы и на многихъ низшихъ.
Молодые людя все хотятъ сразу наивысшаго подвяга и къ тому же вольнаго. А надо вспомнить двѣ крайности: существующее монашество, въ которомъ зависимость отъ воли другихъ тяжелая, и нигилистовъ. Отчего нигилисты тверды въ достижен³и свояхъ преступныхъ цѣлей. Оттого, что они е-стоко другъ оть друга зависятъ и боятся другъ друга.
И "человѣчество" и отдѣльный человѣкъ вообще вовсе не такъ высоки нравственно, какъ хотятъ ихъ сдѣлать иные идеалисты. Они могутъ стать получше и похуже; но нельзя въ идеалѣ отказываться ни для себя, ни для другихъ отъ грубыхъ основъ психологическихъ - тонкаго страха передъ сильнѣйшими, самолюб³я, вещественныхъ нуждъ и т. д. Beличайш³е христ³анск³е подвижники жестокими усил³ями надъ собою вырабатывали въ себѣ большею част³ю въ поздн³е годы приблизительную только свободу отъ всего этого. Они проходили прежде строгое послушан³е другимъ.
Пусть-ка дворяне и вообще люди молодые прежде вотъ на этомъ поприщѣ испытаютъ себя, на поприщѣ христ³анскаго само-спасен³я, само-исправлен³я, само-подчинен³я даже и плохому духовенству. А потомъ ужъ народъ учить... Благородны мысли Фуделя, напр., и книжка его очень симпатична {Книжка, о которой неоднократно въ этомъ письмѣ упоминаетъ К. Леонтьевъ, былъ мой первый трудъ, только что появивш³йся въ печати: "Письма о современной молодежи и направлен³яхъ общественной мысли".}. Но содержитъ ли онъ самъ посты? Слушается ли Церкви? Если нѣтъ, и если онъ при этомъ покоенъ совѣстью, то Боже избави насъ отъ такихъ народныхъ учителей. Пусть лучше народъ грамоты не знаегъ вовсе, чѣмъ видѣть так³е примѣры въ учителѣ. А притворяться только для народа - куда жъ тогда мы дѣнемъ ту искренность, которой они (юноши) такъ гордятся.
Рачинск³й постится; Катковъ и Аксаковъ постились. Вл. Соловьевъ постится, и я пощусь, иногда по крайней слабости рыбу ѣмъ; а ужъ мяса и молока постомъ ѣсть не стану. Едва теперь ноги таскаю, а ужъ не оскоромлюсь (развѣ въ дорог 23;, да и то не Вел. Постомъ); а мног³е считающ³е себя православными вѣдь въ Страстную даже не могутъ безъ мяса продышать.
Ужъ не внѣшность ли это одна?
Нѣтъ не внѣшность одна, а душевный и тѣлесный подвигъ. Душевный въ томъ, что я насильно, но съ радостью исполняю предписан³е Соборовъ. Тѣлесный, конечно, въ томъ, что постное рѣдко кто любитъ, и мног³е отъ него (въ началѣ особенно) отвыкши, даже болѣютъ. Какая же тутъ внѣшпость? Внѣшность отъ внутренняго побужден³я любви къ исполнен³ю заповѣдей Церкви. "Вѣра безъ дѣлъ мертва". Но дѣла не въ одной милостыни, какъ мног³е думаютъ и въ любви къ ближнему. Она и въ любви къ Богу. Земное же, доступное намъ, выражен³е любви къ Богу есть любовь къ Его заповѣдямъ. Богъ, Христосъ, Св. Отеческая Церковь. Кто любитъ Высшаго, тотъ Ему повинуется и противу вкусовъ своихъ. Повинуюсь Св. Отеческому учен³ю, повинуюсь Христу; повинуюсь Христу, повинуюсь Богу.
Ясно, надо поститься, надо читать и насильно и сухо молитвы, надо говѣть и т. д.
Немощи нашего невоспитаннаго духовенства не должны насъ надолго смущать.
Мы сами "воспитанные" виноваты, что не хотимъ и не умѣемъ
облечь въ Церковныя формы наше болѣе
тошое содержан³е. Нельзя
пороки сослов³я переносить на то
учен³е, которому это бѣдное и грубое сослов³е,
какъ умѣетъ по мѣрѣ силъ своихъ, служитъ.
Врачъ (человѣкъ высшаго, общественнаго воспитан³я)
исцѣли себя самъ.
Писано по благословен³ю Оптинскаго Старца о. Амврос³я.
Мартъ 88 г. Оптина Пустынь.
Будьте, голубчикъ, здоровы и веселы.
Пишите иногда, не забывайте.
А Фуделевъ вѣрно разсердился на мой "формализмъ",- что не хочетъ войти со мной въ "общен³е". Напрасно; мнѣ его брошюрка нравится, какъ молодой зеленый березнякъ; строиться изъ него еще нельзя, а для хорошей метлы, сметать нигилизмъ очень годится. Suum cuique. Пойдетъ прямо и на постройку будетъ хорошъ.
Сообщилъ прото³ерей ²осифъ Фудель.