Главная » Книги

Маяковский Владимир Владимирович - Выступления по газетным отчетам и записям современников 1918-1930, Страница 2

Маяковский Владимир Владимирович - Выступления по газетным отчетам и записям современников 1918-1930


1 2 3 4

="justify">  
   Какой представляет себе Америку русский народ, представители русского искусства вообще и футуристы в частности? Какой представлял себе ее сам В. Маяковский?
   На этот интересный вопрос он ответил в своей лекции в воскресенье, передав вкратце содержание своей поэмы "150 миллионов". Представление об Америке у русского вообще, у русского художника и футуриста, выражаясь в различных образах, сводится, в сущности, к одному: к представлению о грандиозности. В воображении крестьянина - она рисуется в виде безграничных, тучных полей, на которых пасутся огромные стада сытого скота.
   Перед футуристами она встает в форме "многосаженного, многоверстного чудища Вудроу Вильсона - символа американской буржуазии".
   Чикаго - чудовище город "с 14 000 улиц, а от каждой улицы - по сотне переулков, и весь он залит морем электрического света, в сравнении с которым свет солнца - "не ярче грошовой свечи"; а у каждого жителя "не меньше - генеральский чин".
   Это, конечно, сатирическое, преднамеренное преувеличение, поэтическая "работа красок" в отличие от сухой "работы слова" в путеводителе. Однако же во всем этом скрывается идеализация усовершенствованной "бесконечной техники" Америки, представление ее в "головокружительном, карусельном масштабе".
   Соответствует ли это представление действительности? Далеко нет.
   Америка - не единое целое совершенство техники, "не один винт, а много",-"капиталистический хаос"; она - "общий неорганизованный ансамбль", беспорядочно сбитые в кучу осколки технических совершенств и удобств при отсутствии удобств в большом масштабе.
   Эстетические законы в Америке не соблюдаются. Ее города - сплошная скученность. Шум американских городов - это неорганизованный, случайный шум, нагромождение шумов, рев, а не организованный мотив. Основная черта жизни американских городов - максимальная быстрота при минимальном соблюдении удобств.
   Но в этом хаосе нагромождения т. Маяковский подмечает здесь и там отдельные эстетические продукты технического созидания. Один Бруклинский мост чего стоит с его стальными канатами!
   В Америке, конечно, есть много интересного, удивительного.
   "Мы приезжаем сюда,- говорит Маяковский,- не учить, а учиться, но учиться тому, что нужно и так, как нужно для России". Но Америка в целом непригодна для Советского Союза как образец. Америка для СССР - лозунг устройства советской индустрии, но американизм - уклад жизни - для Советского Союза неприемлем-
   И в восторженном восхвалении Америки футуризмом проявляется его коренная ошибка - восхваление техники, как таковой, техники ради техники.
   Футуризм имел свое место и увековечил себя в истории литературы, но в Советской России он уже сыграл свею роль.
   Стремление и работа Советского Союза находят себе отражение не в футуризме, а в Лефе, воспевающем не голую хаотическую технику, а разумную организованность. Футуризм и советское строительство,- заявляет Маяковский,-не могут идти рядом. "Отныне,- говорит он,- я против футуризма; отныне я буду бороться с ним".
  
  

ВЫСТУПЛЕНИЕ ПЕРЕД РАБКОРАМИ И ЖУРНАЛИСТАМИ КИЕВА

31 января 1926 года

  
   Два года тому назад т. Маяковский делился с рабкорами опытом, как следует писать для газеты, как надо беречь часто корявую, но колоритную рабкоровскую речь, как следует остерегаться литературных штампов, шаблонов. За эти два года рабкоры выросли в могучую рабселькоровскую организацию, за нашим примером разворачивается рабкоровское движение и за кордоном, и т. Маяковский больше не учит рабкоров, как нужно писать, а знакомит их с состоянием и характером буржуазной прессы, особенно американской.
   В одном только Нью-Йорке выходит 1500 разных газет и журналов. Большинство, на 90% - это буржуазная пресса реакционного направления. Американский репортер - подобие "ростовского жулика".
   В Нью-Йорке довольно много коммунистических газет, которые выходят на разных языках. Только одна еврейская газета "Фрейгайт" имеет тираж 30 000.
   Состояние американской коммунистической прессы напоминает нам состояние нашей прессы в дореволюционное время; как у них так и у нас рабочие поддерживают свою прессу. Центральный орган американской компартии "Дейли Уоркер" едва существует, однако 40 000 долларов, которые рабочие собрали между собой, поставили газету на твердую почву.
   Нью-йоркские газеты выходят на различных языках, ибо такой состав нью-йоркского населения. Из 150 000 фордовских рабочих 80% чужеземцев, которые говорят на 54 языках. Со всеми коммунистическими газетами упорную борьбу ведет, кроме буржуазной, и социал-демократическая пресса. Большое влияние имеет еврейская газета "Форвертс" с тиражом 300 000 экземпляров. Газета "Русский голос" имеет тираж в 30 000 экземпляров и твердо стоит за признание Советской власти, однако иногда во время выборов кандидатов в парламент за деньги помещает объявление кандидата вражеской партии. Три белогвардейские газеты только и делают что распространяют про нас пугающие слухи.
   Что до американской буржуазной прессы, то она живет сенсациями, убийствами, насилиями и т. п. Убийства случаются там каждый день, но если б их не было, то это уже было б убийство для американских репортеров.
   Газеты там очень большие, особенно недельные, что две такие газеты едва вместились в чемодан т. Маяковского. Чтоб прочитать такую газету требуется потратить целый день. Такая газета стоит в пять раз дороже, чем ее продают, но выручают объявления. Лучшие поэты и журналисты Америки пишут объявления для разных фирм.
   Американские журналисты, правда, не так продажны, как французские, но это оттого, что американские газеты запродаются гуртом, вместе с их хозяевами, раз и навсегда. Про Маяковского там тоже распространяли разные небылицы, например, когда он спросил репортера, почему тот еще не написал, что будто Маяковский убил свою тетку, тот задумался и сказал: "И правда, почему не написал?"
   Рядом с этим там рабочие домогаются выпуска стенных газет, в которых говорят о своей действительной жизни.
  
  

ВЫСТУПЛЕНИЕ НА ВСТРЕЧЕ С ПРОЛЕТАРСКИМИ ПОЭТАМИ РОСТОВА-НА-ДОНУ

7 февраля 1928 года

  
   Говоря вообще о зачитанных стихах, Маяковский указал, что рапповцам не стоит бросаться к мировым темам, но следует писать больше о том, что хорошо им известно и не вошло в литературу: о Ростове и Нахичевани, в быту которых скрыто много сокровищ для поэзии (например, самое слово "Нахичевань" - великолепное слово, еще никем не использованное в поэзии); не стоит начинающим писать непременно гладкие, чистенькие стихи, можно и нужно делать их по возможности "корявее",- это будет задерживать внимание читателя на каждой строчке; слова надо давать в таком сочетании, в такой переработке, чтобы они возрождались, являлись перед читателем в новом свете; стоит помнить, что ни один поэт не должен быть похож на другого, но каждый должен иметь свое лицо и голос; поэтому не стоит торопиться печататься...
   Разбирая зачитанные рапповцами стихотворения, Маяковский высказал такое мнение о каждом поэте:
   Безбородое и Полянский еще слабы. У первого наблюдается не только символизм формы, но символизм содержания; второй просто рифмует строки. Обухов покамест тоже слаб, но ему работать нужно- задатки есть. Григорий Кац хороший поэт, но они у него слишком напевны, гладки.
   - Выкиньте из середины какое-нибудь слово, чтобы нарушить размеренность... Сделайте их покорявее.
   Павел Кофанов поэт вполне сформировавшийся. Его стихи своеобразны. Правда, в стихотворении "Казаки" не дана казачья жизнь; это стихотворение следовало бы оживить вставкой песни терских казаков, но зато в "Сане" автор оригинален и знает, о чем говорит. Жак в своих стихах дает мало новых образов, и в них слишком много пафоса.
  
  

ВЫСТУПЛЕНИЕ В КЛУБЕ РАБКОРОВ "ПРАВДЫ"

11 апреля 1926 года

  
   Судя по настроению сегодняшнего собрания, судя по тому, что собрание наше названо в объявлении концертом, вопросам поэтической работы у нас все еще не придают должного значения. Мы, лефовцы, привыкли разрешать эти вопросы с пеной у рта. Вопрос серьезен. Положение с поэзией у нас дрянное. Издатели говорят, что стихи не идут на рынке. В своей статье в "Красной нови" (No 4) я доказал, что это чушь, что дело здесь в значительной мере решается аппаратом распространения. Но надо сказать все-таки, что на 99% виноваты и сами поэты. В 99 случаях надо сказать поэту: брось ты этим заниматься. А иного, который, может быть, не написал еще ни одной строчки, но имеет данные, следует тянуть за уши и заставлять писать. Сейчас пишут плохо. Вследствие этого и большие современные поэты начинают терять квалификацию: нам не с кем соревновать.
   Редакторы у нас руководятся чисто субъективным чутьем. "Мне это нравится",- скажет редактор и печатает дрянное стихотворение. Высокие слова "творчество", "талант" все еще слишком в ходу в их среде. Так же скверно обстоит дело с руководством начинающим писателем. Показательно уже это: книжка Шенгели - е_д_и_н_с_т_в_е_н_н_о_е руководство к тому, как писать. Об этой книжке, в сущности, не стоило бы говорить, если бы не два обстоятельства. Первое - книжка вышла уже 3-м изданием и то почти раскуплена. Второе - издана она весьма авторитетным издательством "Правда". А между тем книжонка эта - прямо стихийное бедствие. До войны была подобная книжонка, изданная где-то в провинции: Рабинович, "Как в восемь уроков сделаться поэтом". Она разошлась в 28 изданиях. Поэты присылали свои стихи в редакцию, стихи были безукоризненны с точки зрения Рабиновича, и поэты с полным основанием требовали, чтобы они были напечатаны. Представьте себе сейчас кто-нибудь выпустил бы брошюру: "Как в восемь уроков стать марксистом". Она была бы тотчас же изъята из продажи, потому что развивала бы одно верхоглядство. Книжонка Шенгели - именно такого типа. В ней всего сто страниц, и сколько наворочено чепухи! Но она не встретила такого же отношения. Ее распространяют. Разумеется, не нам говорить, что писать стихи нельзя научиться. Но ямбы и хореи нам не нужны. Ямбов и хореев давно не существует. Ямбами и хореями давно никто не пишет. "Двенадцать" Блока, одно из первых произведений о революции, стихи современных поэтов,- вот возьмем Уткина, Светлова,- они написаны свободным стихом. А Шенгели говорит - пиши ямбом. Ни слова о свободном стихе. И главное - все это изложено директивным тоном: пиши так, все остальное будет плохо. Меня считают первым поэтом сейчас. Я и сам знаю, что я хороший поэт. Но хореи и ямбы мне никогда не были нужны, и я их не знаю. Я не знаю их и не желаю знать. Ямбы задерживают движение поэзии вперед. То же и в других случаях - и стопосочетание и рифмы. В 1820 году вышла "Учебная книга российской словесности" Греча. Любопытно, что через сто лет Шенгели в своем руководстве дает почти то же самое, что Греч в 1820 году, только примеры у Шенгели из более поздней литературы. Но даже и Греч был добросовестнее Шенгели. Греч оговаривается, что рекомендуемые им размеры не для всякой работы применимы. Одно для оды, другое- для баллады. И что вполне законное явление - отступление от правил, "поэтические вольности". Итак, книга Шенгели пишет о несуществующих сейчас вещах; для современного поэта то, что пишет сейчас Шенгели,- недопустимое вранье.
  
  

ВЫСТУПЛЕНИЕ НА ДИСПУТЕ "О ХУЛИГАНСТВЕ"

30 сентября 1926 года

  
   Тов. Маяковский касается вопроса о хулиганстве постольку, поскольку он отражается в искусстве, сообщает яркие факты хулиганства за границей и заявляет:
   - Нужно видеть, где хулиганство переходит в другие виды преступления. Хулиганство именно бесцельное озорство. Не нужно выступать резкими моралистами, нужно изживать хулиганство культурными и административными мерами, развертыванием работы клубов. А как лучше привлечь массу в клуб,- этот вопрос надо задать Наркомпросу во всей его боевой срочности.
   Заканчивая свое слово, т. Маяковский зачитывает стихотворение "Хулиганство", подчеркивая его конец:
  
   ...Суд не скрутит -
                       набрать имен
   и раструбить
                в молве многогласой,
   чтоб на лбу горело клеймо:
   "Выродок рабочего класса".
   А главное - помнить,
                        что наше тело
   дышит
          не только тем, что скушано;
   надо -
          рабочей культуры дело
   делать так,
               чтоб не было скушно.
  
  

ДОКЛАД "КАК ПИСАТЬ СТИХИ?"

1 ноября 1926 года

  
   ...В газету "Радяньске село" каждый день приходят рукописи со стихами страниц не менее как на 40. Можно не сомневаться, что даже наиболее трудолюбивый поэт-селькор не сможет написать такое количество скорее чем за месяц, а то и два, напряженной работы. Следовательно, в газете "Радяньске село" есть больше тысячи селькоров, которые хотят писать стихи, тратят на это массу времени.
   В чем заключается причина того, что наши сегодняшние стихи (и поэтов и селькоров) так слабы?
   Каждая работа требует умения. Наши молодые писатели совсем не хотят учиться.
   Что они делают? Они переносят из старой дворянской поэзии старые поэтические образы и используют их так же, как раньше использовали дворянские поэты.
  

ТАНК И ТАНЬКА

  
   Работа поэта должна быть направлена на то, чтобы помочь организовать наше социалистическое строительство. Какую силу представляет собой поэзия, стихи, можно видеть хотя бы на примере работы поэта Демьяна Бедного. Был такой случай. Генерал Юденич наступал на Ленинград. Впервые тогда появились танки. Эти танки наводили ужас. Наши красноармейцы боялись их как чорта. Но достаточно было Демьяну обозвать в своем стихотворении танк Танькой, как сразу пропал весь страх перед этим чудовищем. "Танька" - это понятно, это не страшно, а наши красноармейцы научились брать эти "Таньки" чуть ли не голыми руками. Не нужно думать, что это единственный и лучший способ - идти на танки с голыми руками, но в то время, может быть, другого не было.
   Стихи только тем и сильны, что они дают новый художественный образ, который создается словом. И если некоторые теперешние поэты некритически относятся к тому словесному материалу, которым они располагают, то выходит чорт знает что. Вот, например, у одного поэта читаем такое:
  
   Выродки ленинской складки,
   Вот оно, рабочее отродье.
  
   Так честит поэт-комсомолец свой же комсомол. Это пример того, как, взяв совсем неподходящие слова "выродки", "отродье", поэт придает стихотворению вульгарный характер.
   В стихотворении другого поэта встречаем такое выражение:
  
   Бескрайный и непочатый ломоть.
  
   Что такое ломоть?- Что-то отрезанное от целого, что-то начатое, что-то, что имеет "край". А чтобы ломоть был без краев и непочатый - этого совсем не бывает.
   Другой поэт пишет, например, в своем стихотворении "Сосоре". Что это значит? Кто додумался бы до этого? А это поэт, видите ли, хотел сказать СССР, но так как это у него не подходило под рифму, он и бахнул какой-то Сосоре.
   Тов. Маяковский приводит еще несколько примеров неудачных, недодуманных строф у наших поэтов. Вот у одного поэта, который пишет стихи про комсомолку, есть такое:
  
   У нее по бокам не шуршащий шелк,
   А Ульянова пятый том.
  
   Выходит, что у комсомолки книжка Ленина, дорогого нам Ленина, вместо юбки какой-то, что ли?
   Или вот, читая одно стихотворение о том, как мать ожидает своего сына, находим там такое выражение:
  
   Не придет он так же вот,
   Как на зимние озера летний лебедь не придет.
  
   Ясно видно, что тут, не иначе как за волосы притягиваются ненужные слова только для того, чтобы получить рифму "так же вот"! А потом, как это мило звучит, напоминая русское слово "живот". А дальше еще про лебедя! Ведь он никогда "не придет", так как лебедь большей частью не ходит, а летает или плавает.
   В другой газете мы читаем стихи про лебедя. Известно, что лебедь птица красивая, не гусь и не курица - однако откуда она появилась в нашей пролетарской поэзии! Нужно просто сказать, что этот лебедь - белогвардейский. Его занесло в нашу поэзию из бывших дворянских дворцов, дворянских парков. Поэт же, не чувствующий современности, и протаскивает под полою старые художественные образы.
   Это не одинок не неудачные случаи, такие нелепицы встречаются и у наших новых поэтов на каждом шагу. Как раз грешат такими ошибками те селькоры, кто уже написал сотни стихотворений. Они не работают над собой.
   Необходимо работать, учиться, нельзя печатать, выпускать в свет недоработанное.
   Дальше т. Маяковский возвращается к тому вопросу, с которого он начал: как научиться писать стихи за пять уроков? Кажется, лет двадцать назад были такие книжки, да и теперь появляются такие халтурные учебники, которые обещают научить писать стихи. Вот и в одной газете было недавно подобное объявление.
   Тов. Маяковский говорит: "Если я не берусь за то, чтобы научить вас за пять уроков писать стихи, то я хочу за один урок отучить от этого дела".
  

НЕ ВОРУЙТЕ, А РАБОТАЙТЕ И УЧИТЕСЬ

  
   Теперь о рифме. Есть такая книжка Шенгели - "Как писать статьи, рассказы, фельетоны, стихи". Там опять пишется, что каждый может за несколько минут придумать массу новых рифм.
   Есть книжки, в которых собраны разные рифмы и которые у порядочных поэтов служат для того, чтобы они видели, что эти рифмы сделал кто-то другой и чтобы этого самим не повторять. А наши молодые поэты напропалую крадут эти рифмы. Это похоже на то, как если бы на фабрике какой-нибудь рабочий, которого поставили делать гайки, стянул бы просто из-под соседнего станка несколько штук, принес бы их мастеру и сказал:
   - Вот возьмите. Это не я сделал, а кто-то другой, но это не имеет значения. Я использую эти гайки.
   Необходимо учитывать те великие трудности, которые стоят перед современным поэтом. Он должен давать новое, давать новые рифмы, новые художественные образы. Стих должен быть штыком против врага, плетью для того, кого нужно осмеять, боевым барабаном для наших боев за будущее.
  

НИКАКИХ ТАЙН, ТОЛЬКО ТЕРПЕНИЕ, МАСТЕРСТВО И РАБОТА

  
   Маяковский окончил свою лекцию такими словами: "Не подумайте, что я хочу отогнать рабочих и крестьян от искусства. Нет. Совсем не нужно думать, что искусство поэта, писателя - это что-то окутанное туманом и тайною и около него ходят какие-то "жрецы" искусства. Нет, это обыкновенная человеческая работа, и как раз сейчас необходимо сделать все возможное, чтобы показать рабочим и крестьянам, как эта работа делается. Мы видим, как появляются талантливые люди из рабочих и крестьян, которые имеют чувство стиха и могут писать. Только необходимо помнить, что одним талантом и желанием ничего не сделаешь.
   Необходима огромная, нечеловеческая работа над собой, необходимо изучать, исследовать опыт других писателей. Можно было бы всем тем, кто хочет стать писателем, сказать:
   "Ты готов вынести все невзгоды этого ремесла, ты готов работать долгие годы, готов заболеть в поисках новой рифмы и поэтического образа? Если готов - тогда просим".
  
  

ВЫСТУПЛЕНИЕ НА ДИСПУТЕ О БОГЕМЕ

19 ноября 1926 года

  
   ...У нас просто не понимают, что такое богема. Я никогда не сидел в кабаках, не пил пива и не был хулиганом. Богема - это было Общество изысканно-остроумных и талантливых людей, и ходили туда отнюдь не пьянствовать. У нас же сейчас не богема, а мелкая скука мелких людишек, разгильдяйство, гипертрофия самомнения и потрясающее количество гениев, выросших в 24 часа. На эту "богему" просто плюнуть надо!
  
  

ДОКЛАД "ПОП ИЛИ МАСТЕР"

24 ноября 1926 года

  
   Маяковского приводит в бешенство "литературное поповство": "вдохновение", длинные волосы, гнусавая манера читать стихи нараспев.
   Он вычислил, что в одной Харьковщине 180 000 <?> поэтов. "От поэтов - не продохнуть".
   - Среднее мясо этих стихов ужасно.
   - Стихотворное наводнение выходит далеко за пределы литературных интересов, эти стихи - определенное бедствие для дела организации молодого сознания.
   - Результаты: в магазинах ни одной книжки стихов не берут, обманутый читатель обходит Гиз стороной ("впрочем, от моих книг в убытке не останетесь!").
   - Такое огромное количество стихов в корне деквалифицирует действительно хороших поэтов. А потому - пора поставить вопрос об отборке поэтических произведений, надо вскрыть, почему люди в такой массе пишут и как это зло искоренить?
   - Неверно, что поэзия - легкое дело, которому можно обучиться в несколько уроков по книжке Шенгели (тут основательно досталось Шенгели и его злосчастной книжке). Моя задача - не в пять уроков научить писать стихи, а отучить в один урок.
   - Литература, которая должна вести рабочий класс на борьбу - труднейшее дело в мире.
   - Не всякого надо считать поэтом из этих нахрапистых ребят, много печатающихся и имеющих свои книги.
   - Рифма - это хорошая плеть со свинцом на конце, которая вас бьет и заставляет вздрагивать. Сняв с поэзии поповскую оболочку, увидим, что делание стиха - такая же черная работа, как и всякая иная, что вдохновение присуще всякому виду труда, что не только на рождение, но и на поиски одной рифмочки приходится тратить 1 1/2 суток и что нормально Маяковский не может сделать в день более шести - восьми доброкачественных строк. Отцеживай рифмы!
   - Я хожу по улицам и собираю всякую словесную дрянь, авось через семь лет пригодится! Эту работу по заготовке сырья надо проделывать постепенно, по принципу восьмичасового рабочего дня, а не в минуты отдыха. Дело не во вдохновении, а в организации вдохновения. Стихи в газету (срочные) писать поэтому особенно трудно: нужно быть и политически грамотным.
  
  

ДОКЛАД "ДАЕШЬ ИЗЯЩНУЮ ЖИЗНЬ!"

14 января 1927 года

  
   Мне ненавистно все то, что осталось от старого, от быта заплывших жиром людей "изящной жизни". "Изящную жизнь" в старые времена поставляла буржуазная культура, ее литераторы, художники, поэты. Старые годы шли под знаком дорогостоящей моды, и все то, что было дешево и доступно, считалось дурным тоном, мещанством...
   Я за канареек, я утверждаю, что канарейка и кисейные занавески - большие революционные факты <?>. Старые канарейки были съедены в 19-м году, теперь канарейка приобретается не из-за "изящной жизни", она покупается за пение, покупается населением сознательно.
   Мы стали лучше жить, показался жирок, и вот снова группки делают "изящную жизнь". В нотных магазинах появились приятные, изящные романсы. Их пишут специальные поставщики...
   Романс "А сердце в партию тянет".
   Слова этого изящного произведения не уступают заголовку:
  
   У партийца Епишки
   Партийные книжки,
   На плечиках френчик,
   Язык, как бубенчик.
  
   Это приспособляются те, кто привык приглядываться к плечикам, не блестят ли на них эполетики.
   Поэты тоже не отстают. Они также стремятся вмешаться в жизнь.
   Некий крестьянский поэт в распространенном журнале печатает небезызвестную былину, где Владимир Ильич, изображенный богатырем, побеждая "Сашку Керенского", возвращается;
  
   Со добычею богатою
   Да со славою.
  
   А к нему приезжает:
  
   Алеша Рыков - со товарищи.
  
   Так стараются выполнить "заказ" старые специалисты. Маяковский против них.
   - Пролетариат сам найдет то, что для него изящно и красиво.
  
  

ДОКЛАД "ЛИЦО ЛЕВОЙ ЛИТЕРАТУРЫ"

26 января 1927 года

  
   Политически Леф разделяет платформу ВАППа. Почему же он не сливается с ним? Разница в формальном подходе к литературе. Леф ставит своей задачей максимальное внимание к форме, резкое отмежевывание от старых навыков, которыми в большой степени засорена современная литература. Даже такие поэты, как Жаров и Уткин, небрежным отношением к форме уродуют свои стихи. Леф работает над литературой, как над мастерством. Только один Леф... борется за низведение поэзии с божественного пьедестала и ставит ее в ряд других производственных процессов.
   Но все же и у пролетарских поэтов Маяковский находит безукоризненные произведения, как, например, поэма М. Светлова "Гренада", несколько строк из которой Маяковский приводит.
   - Пролетарская литература не дала еще своего стопроцентного лица,- продолжает Маяковский,- но она есть тот резервуар, из которого почерпнется настоящая революционная литература. Только надо работать. Не надо задирать нос. Борьба за квалификацию литературы - борьба за ее существование и за существование поэта.
   Мало только писать и читать книжки. Надо говорить о трудностях писательского ремесла. Иначе расплодятся тучи поэтов бездельников и дармоедов, ничего не имеющих общего с настоящим мастерством. Какие теперь иногда попадают в печать стихи? Маяковский приводит пример стихотворения с комически безграмотной рифмой, принадлежащего перу "начинающего" шестидесятилетне поэта из симферопольской газеты:
  
   В стране России полуденной,
   Среди высоких ковылей
   Семен Михайлович Буденный
   Скакал на сером кобыл_е_ (!)
  
   Настоящий поэт лучше с голоду сдохнет, если не найдет хорошей рифмы.
   ...Есенин, по мнению Маяковского, не был идеологом хулиганства, как теперь пытаются его изобразить некоторые критики. Он перепевал старую лирику. Цыганщина, "семиструнная гитара", звучавшая в русской поэзии еще со времен Аполлона Григорьева, перепевалась Есениным на тысячи ладов. Пьяный угар, кликушества распутиновщина под маской кудрявого Леля,- вот что вредно в поэзии Есенина. Он шел по линии наименьшего сопротивления.
  
  

ДОКЛАД "ЛИЦО ЛЕВОЙ ЛИТЕРАТУРЫ"

29 января 1927 года

  
   Литературе угрожает опасность; ее захлестывает безграмотность. Писатели, особенно поэты, плодятся с быстротой бактерий. Человек часто становится писателем еще до написания им книги, "знаменитостью" - по выходе ее. Возведению в сан "знаменитости" обыкновенно помогают друзья-критики, забывая, что литературная работа - работа трудная, ответственная, требующая высокой квалификации. Почему слесарь, например, должен быть подготовлен к своему ремеслу и почему ни один человек не возьмется сделать болта, не будучи мастером, а писатель может обойтись без всего этого? А между тем литературная работа есть тот же производственный процесс. Это плохо понимают, отсюда размножение в литературе безграмотных бездельников и дармоедов, к тому же зараженных самомнением и чванством.
   Маяковский цитирует строки из напечатанного в симферопольской газете стихотворения "начинающего" шестидесятилетнего поэта:
  
   В стране России полуденной
   Среди высоких ковылей
   Семен Михайлович Буденный
   Скакал на сером кобыл_е_...
  
   - Если,- не без злого юмора замечает Маяковский,- мы, для рифмы, кобылу будем лишать ее пола и делать на ней ударение не на месте,- то кобыла взбесится...
   От пренебрежения формой несвободны и поэты несомненно даровитые и популярные,- как, например, А. Жаров или Уткин.
   Маяковский приводит примеры неряшливого их обращения со стихом - например, у Жарова: "бескрайный непочатый ломоть": это бессмысленный набор слов, ибо ломоть не может быть непочатым,- он всегда початый кусок хлеба...
   Хуже всего то, что появились даже специальные "пособия", содействующие распространению литературной безграмотности вроде книжки Шенгели: "Как писать статьи, стихи и рассказы".Оказывается, рецепт писания стихов очень прост - он заимствован из пресловутого, изданного еще до революции "Словаря рифм" Абрамова. Рифмуй, примерно, слова - боа, амплуа, профессион-де-фуа - и будешь поэтом! Книжку Шенгели правильнее было бы назвать не как сделаться поэтом, а как сделаться дураком... И поэты "делаются" - сотнями и тысячами, и если безграмотности, дилетантизму и кустарничеству мы не объявим решительной борьбы- от поэтов в литературе вскоре не будет прохода... Леф, т. е. левый фронт литературы, и борется за повышение ее квалификации, за максимум внимания к форме. Настоящий поэт лучше с голоду умрет, чем пустит в обращение стихотворение с плохой или неряшливой рифмой.
   Каково отношение Лефа к другим литературным группировкам?
   Политически наиболее близкая к Лефу группировка - это ВАПП - Всесоюзная Ассоциация Пролетарских Писателей. Почему же,- говорит Маяковский,- мы не сливаемся с ней? Разница- в формальном подходе к литературе: вапповцы ради содержания пренебрегают формой, изощренным мастерством, без которого нет настоящей литературы, нет искусства. Впрочем, ВАПП начинает сходить с этого пути, и уже теперь он имеет прекрасного поэта Светлова: его "Гренада" обнаруживает большее мастерство формы, при оригинальной трактовке сюжета.
   Довольно много внимания Маяковский уделил Есенину и есениновщине. Чем она вредна? Пьяным угаром, кликушеством, распутиновщиной под маской кудрявого Леля...
  

ВЫСТУПЛЕНИЕ НА ПРИЕМЕ В ОБЩЕСТВЕ

ДРУЗЕЙ НОВОЙ РОССИИ

10 мая 1927 года

  
   Мне доставляет большую радость быть в кругу Общества друзей Новой России. В Германии я не впервые. Мне приходилось здесь быть уже три раза. Тогда, вскоре после войны, когда Германия была еще совершенно нищей, когда обваливались стены ее зданий и между рельс росла трава, тогда была нам Германия наиболее близка.
   Я написал тогда свою "Немецкую песню", из которой мне хотелось бы здесь прочесть отрывок.
   Теперь я попал в страну, которая находится в процессе роста. Я радуюсь этому и надеюсь, что этот рост, это развитие приведут Германию к такому будущему, когда не останется между нациями никаких преград, никаких разъединяющих их границ, когда все будет направлено только на благо человечества.
   Меня предостерегали от того, чтобы за обилием световых реклам Берлина, за достижениями техники, за фабриками я не проглядел самого важного. Ни против фабрик, ни против техники возражать, конечно, не приходится. Дело только за самым главным - чтобы рабочие получили их в свои руки.
   Я благодарю за оказанный мне здесь дружественный прием, благодарю в особенности Андре Гильбо, почтившего меня как революционного поэта, поэта коллектива, а также Эриха Барон и Альфреда Вольфенштейн за их приветственные речи.
  
  

ДОКЛАД "ДАЕШЬ ИЗЯЩНУЮ ЖИЗНЬ!"

11 декабря 1927 года

  
   Заграничная "мода" проникает уродливыми потеками в советский быт и кое-где успевает подмочить крепкие устои идеология нашей молодежи. С этим нужно бороться решительно и беспощадно. Если мы объявляем классовую войну мировой буржуазии, если ее миру мы противопоставляем свой, то эту враждебность нужно сохранить до конца, во всем, сверху донизу. То, что проникает в наш быт из-за границы, заключает в себе микробы разложения. Товар, проникающий контрабандой из-за рубежа и уродливо воспринимаемый нами, подтачивает твердые устои нашего быта, вызывает нотки общественной пассивности, будирует половую распущенность и стремление к "изящной жизни". Не нужно нам этой изящной, красивой жизни, таящей в себе микробы разложения. Давайте будем стремиться к красоте жизни, созданной нашими собственными руками, воспитанной и выросшей в наших условиях, с нами неразрывной!
  
  

ВЫСТУПЛЕНИЕ НА "ВЕЧЕРЕ ЖУРНАЛОВ"

20 декабря 1927 года

  
   Наша литература - это равнодействующая очень многих и многих сил, направленных в разные стороны. Если брать только журналы, представленные на сегодняшнем собрании, то есть журналы, издаваемые Госиздатом, то дело обстоит сравнительно благополучно. Я считаю одним из лучших журналов, какие издаются сейчас, журнал "На литературном посту" - правильным по размерам, по подходам культурно-политической обработки нашего литературного молодняка. Я считаю журнал "Печать и революция" прекрасным. Встречаются статьи, которые мне не по духу и мне не нравятся, но по своему значению это прекрасный журнал, если не брать некоторых рубрик и отдельных "силуэтов".
   С журналом "Красная новь" мы находились в борьбе по причинам, которые известны аудитории.
   Сейчас этот журнал изменился. Конечно, мы не можем в одном, в двух номерах ждать полной перемены, но гарантия в этом есть, и мы ждем, что этот журнал также будет одним из журналов, ведущим коммунистическую культуру и развивающим ее. Но, к сожалению, у нас имеется колоссальная литература, которая забывает такой тип журнала, как тип "Красная новь". В первую очередь это - "Новый мир", "Красная нива", отчасти "Огонек", "Экран" и многие другие, выполняющие роль огромного рака, тянущего назад нашу коммунистическую культуру.
   Мне приходится говорить, и я буду говорить о журнале "Новый Леф". Что такое "Леф"? Это - группа людей, работающих над технологией нашей культуры, поскольку она диктуется пролетариатом, революцией и поскольку пролетариат и революция требуют изменения всех старых форм и замены новыми, социалистическими. Это - основная установка нашего журнала. Из этого вытекает ряд вопросов. Это - вопросы идеологического порядка. Их очень мало приходится ставить в нашем журнале, потому что у нас разъедена в расширена критическая печенка. Нам приходится бороться, отгрызаться от инсинуаций. Когда говорят о "Лефе", то стараются придать "Лефу" какой-то хвост, ножки, крылышки, усы, грим под лицо "Лефа". Говоря о нас, нам противопоставляют марксизм и социальный заказ. Мы должны заявить со всей категоричностью, что журнал "Новый Леф" - марксистский. А что такое социальный заказ? В классовом обществе искусство является искусством классов, не только отражением жизни этих классов, но и орудием борьбы этих классов. Это - основное положение. Каким образом этот класс передает свое задание художникам, которые должны выполнять волю этого класса? И мы говорим, что это происходит посредством социального заказа. Мы пытаемся продвинуть и развить теорию, которая является орудием в нашей борьбе, а не молитвою, которую твердили без толку. Посредством социального заказа вы получаете задание класса. Что вы будете делать с этим заданием? Идти по линии старого искусства? Нет, вы как пролетарский класс постараетесь разобраться в задачах классового искусства, культуры, жизнестроения. Это является марксистским положением. Дальше вам нужно воплотить эти задания в известные формы. Тут приходит формальный метод во всеоружии знаний технологии и заданий данного ремесла. Вот как мы понимаем социальное искусство и жизнестроение. Все это не противопоставляется одно другому, а является попыткой дальнейшего продвижения теории. "Леф" - это группа людей, связанная литературными интересами. Мы являемся несомненно журналом нового литературного авангарда.
  
  

ДОКЛАД "ЛЕВЕЙ ЛЕФА"

26 сентября 192S года

  
   Из древней истории мы знаем случай, когда 300 греков засели в знаменитое Фермопильское ущелье и успешно отбивались от наседавшей армии персов.
   - Мы, лефы,- начал свое вступительное слово Маяковский,- были в 1918-25 гг. такими вот фермопильцами, героически отбивающимися от наседающих полчищ эстетов и прочих правых флангов искусства.
   По примеру лефовской группы литераторы начали устраивать свои фермопилы и фермопильчики и обосновывались в них прочно и надолго. "Борьба с "персами" приняла другие формы, сами "персы" стали другими, а мы еще сидим у себя по ущельям. Провиант в виде бумаги подвозится, издательства печатают - мы и сидим.
   Пора бросить нелепейшую и бессмысленную игру в организации и направления, в которую выродилась наша литературная действительность.
   По всем этим ущельям засело, по подсчетам ВАПП, 4000 поэтов, а на обширных равнинах - в газете, в радио - работать некому. Закисание в группах засасывало и Леф. Я сейчас борюсь против того,- подчеркивает Маяковский,- чтобы каждый лозунг, правильный на каждом данном отрезке времени, не превращать в догму, в сухую формулу и не бить ею живую жизнь. Я борюсь против тех, которые пытаются превратить Леф в некое "общество любителей левого искусства", какую-то карикатуру на Автодор.
   По таким же ущельям расселись критики и критиковали каждый со всей "Фермопильской" точки зрения. В порядке дня сейчас стоит вопрос не образования новых группировок, а борьбы с ними.
   С большой четкостью и ясностью Маяковский нападал вчера на лефовский академизм. Маяковский призывал лефовцев к боевой новаторской работе, причем это новаторство должно идти, по мнению Маяковского, не в каких-либо лабораториях, а на живом производстве (газета, кино, радио и т. д.).
   - Новаторская работа, которую мы вели в журнале "Новый Леф", приобретала характер какого-то группового чудачества,- говорил Маяковский.- Совершенно другое значение будет иметь эта работа, когда она будет проверяться массой.
   - Леф в том виде, в каком он был, для меня больше не существует,- заявил Маяковский,- но это не значит, что борьба за левое искусство, которую мы ведем, ослабеет хотя бы на минуту!
  
  

ДОКЛАД "ЛЕВЕЙ ЛЕФА"

29 сентября 1928 года

  
   Нужно раскрепостить писателя от литературных группировок и высосанных из пальца деклараций. Принцип объединения писателей должен быть производственным, а не литературным: писатели должны объединяться вокруг конкретных нужд сегодняшнего дня, связанных с той или иной отраслью производства. Только на этом пути писатель "сохранит свою профсоюзную книжку" и оправдает ее. Общим же проф

Другие авторы
  • Полевой Николай Алексеевич
  • Дитмар Карл Фон
  • Воронский Александр Константинович
  • Турок Владимир Евсеевич
  • Ротштейн О. В.
  • Дмитриева Валентина Иововна
  • Сологуб Федор
  • Олимпов Константин
  • Медведев М. В.
  • Виланд Христоф Мартин
  • Другие произведения
  • Никитин Андрей Афанасьевич - Никитин А. А.: Биографическая справка
  • Татищев Василий Никитич - История Российская. Часть I. Глава 12
  • Горький Максим - Предисловие к "Книге для чтения по истории литературы для красноармейцев и краснофлотцев"
  • Щастный Василий Николаевич - Стихотворения
  • Д-Аннунцио Габриеле - Торжество смерти
  • Чехов Антон Павлович - Письма (Январь 1890 - февраль 1892)
  • Плеханов Георгий Валентинович - Литературные взгляды В. Г. Белинского
  • Гроссман Леонид Петрович - Основатель новой критики
  • Блок Александр Александрович - О современном состоянии русского символизма
  • Достоевский Федор Михайлович - Леонид Гроссман. Достоевский
  • Категория: Книги | Добавил: Armush (26.11.2012)
    Просмотров: 518 | Рейтинг: 0.0/0
    Всего комментариев: 0
    Имя *:
    Email *:
    Код *:
    Форма входа