Полонский Яков Петрович - Письма Е. А. Штакеншнейдер

   Полонский Я. П. Письма Штакеншнейдер Е. А., 3/15 мая 1865 г., 30 мая/<11 июня> 1865 г. // Ф. И. Тютчев / АН СССР. Ин-т мировой лит. им. А. М. Горького; Гос. лит. музей-усадьба "Мураново" им. Ф. И. Тютчева. - М.: Наука, 1989. - Кн. II. - С. 372-374. - (Лит. наследство; Т. 97).

   http://feb-web.ru/feb/tyutchev/critics/ln2/ln2-3722.htm

  

   Mary Тютч<ева> воротилась с мужем своим Бирилевым. - Я был у них - и вчера обедал. - Ну и ничего! Точно ничего и не было! Нечто тоскливое и неприятное пробежало по душе - струны заныли - и смолкли. Это было одно мгновение - за сим я был очень весел и счастлив, - счастлив тем, что я не Бирилев¹.

   И странно вспомнить... Неужели я так страшно страдал <...> Прошло не более полутора года (даже меньше) и мне самому не верится <...>

   Читал ли я тебе послание к Тютчеву? - разумеется, читал. На днях получил я от Тютчева следующее четырехстишие:

   Нет боле искр живых на голос твой  приветный,
Во мне глухая ночь и нет для  ней утра.
И скоро улетит  во мраке незаметный
Последний скудный  дым с потухшего костра.

   Ф. Тчв.²

  

   Нынче утром пью чай - звонок. Кто такой? Отворяется дверь, и, покачиваясь, входит Феденька Тютчев. - Обнял меня - лег на диван, попросил чем-нибудь накрыться. Я накрыл его пледом, принес подушку. - Приехал ко мне бедный старик, - как видно, не зная, куда деться с тоски да с горя. - Ноги у него болят - едва их таскает. Повторю тебе слова его насчет замужества его дочери:

   - Нужно же было мне поехать в Ниццу! Это привлекло в Ниццу и семью мою. Жена и дочь должны были приехать. Не будь я в Ницце, и их бы там не было, и не было бы этого странного, дикого, ничем необъяснимого сближения моей дочери с теперешним ее мужем. - Что она нашла в нем? Он просто идиот - особливо к вечеру, - мозг его заметно потрясен контузией³. Конечно, дочь моя любит его, но любит как дитя, за которым она должна ухаживать. Я не хотел этого брака, но впуталась императрица и дочь моя - Анна, - разумеется, из желания какого-то отвлеченного - помочь влюбленному герою, - тогда как всем это казалось просто непостижимым. Будет ли моя бедная Mary счастлива! Умственная несостоятельность Бирилева и жену мою сокрушает.

   В таком-то роде говорил мне старик - и зачем он это говорил? Так ли, от накопившегося в душе какого-то горя, или хотелось ему показать мне, до какой степени он жалеет, что не я стал его сыном?

   Потом вспоминал он прошлый год, начало июня - свою поездку в Москву - как он прощался с Денисьевой, - как она плакала и уговаривала его не ездить, как дочь ее проводила его до железной дороги - и пр. и пр. "И никого из них теперь нет! - А год тому назад их исчезновение казалось мне таким же невозможным, как исчезновенье солнца, луны и тому подобных благ", - заключил он.

   Посидевши у меня с час, он опять пополз вниз по лестнице, сказавши мне на прощанье, что, вероятно, это его последний визит ко мне...⁴

  

   Мураново, ф. 1, оп. 2, ед. хр. 17, л. 2, 2 об., 3, 5 об. - 6.

   Елена Андреевна Штакеншнейдер (1836-1897) - хозяйка известного литературного салона, автор мемуаров (Е. А. Штакеншнейдер. Дневник и записки. М. - Л., 1934).

   ¹ В 1864 г. Полонский делал предложение М. Ф. Тютчевой, но получил отказ (см. выше, N 327).

   ² Четверостишие "Другу моему Я. П. Полонскому" впервые напечатано в "Сочинениях" Я. П. Полонского (СПб., 1869, примечания, с. 11). Написано в ответ на стихотворение Полонского "Ф. И. Тютчеву" ("Ночной костер зимой у перелеска...").

   ³ См. выше, N 361, прим. 3.

   ⁴ Ср. этот рассказ Полонского со стихотворением Тютчева, написанным в последних числах марта, по возвращении в Петербург:

Есть и в моем страдальческом застое Часы и дни ужаснее других... Их тяжкий гнет, их бремя роковое Не выскажет, не выдержит мой стих.    Вдруг все замрет. Слезам и умиленью Нет доступа, все пусто и темно, Минувшее не веет легкой тенью, А под землей, как труп, лежит оно.

Ах, и над ним в действительности ясной, Но без любви, без солнечных лучей, Такой же мир бездушный и бесстрастный, Не знающий, не помнящий о ней.    И я один, с моей тупой тоскою, Хочу сознать себя и не могу - Разбитый челн, заброшенный волною, На безымянном диком берегу.    <...................>