* См. въ No 5 Звѣздочки Старш. Возраста, нынѣшняго года статью подъ этимъ назван³емъ, и также въ XIX части Звѣздочки Старшаго Возраста (1846) статью: Фридрихъ Шиллеръ.
Въ скоромъ времени выйдетъ изъ печати книга чрезвычайно интересная: Жизнь Шиллера, описанная по воспоминан³ямъ его семейства, собственнымъ его письмамъ и извѣст³ямъ друга его Кёрнера. Авторъ - г-жа фонъ Вольцогенъ, близкая родственница Шиллера, а переводъ на Русск³й языкъ сдѣланъ дамою, уже извѣстною въ литературѣ нашей прекрасными переводами двухъ романовъ: Шведскаго "Семейство" Фридерики Бремеръ, и Датскаго "Импровизаторъ" Андерсена. Кромѣ искусства передавать со всею возможною вѣрност³ю малѣйш³я оттѣнки подлинника, переводчица имѣетъ еще даръ дѣлать всегда самый лучш³й выборъ для труда своего, и потому мы можемъ смѣло указать на эти два романа тѣмъ изъ молодыхъ читательницъ нашихъ, которыя, кончивъ учебныя занят³я свои, уже имѣютъ время и позволен³е маменьки читать избранные романы и повѣсти: при небольшомъ числѣ такихъ книгъ на Русскомъ языкѣ, на который, къ несчаст³ю, болѣе всего переводятся романы новѣйшей Французской литературы, недоступной для чтен³я молодыхъ дѣвицъ, - "Семейство" и "Импровизаторъ" составляютъ отрадныя и блестящ³я исключен³я. Послѣдн³й же переводъ "Жизнь Шиллера," заключая въ себѣ и это исключительное достоинство, и весь хотъ высш³й интересъ, который придается разсказу истиною событ³й его, конечно обратитъ на себя особенное вниман³е ваше, любезные читатели. Чтобы заранѣе познакомить васъ какъ съ самымъ сочинен³емъ, такъ и съ прекраснымъ слогомъ перевода, мы представимъ вамъ здѣсь нѣсколько отрывковъ изъ этой любопытной книги, и такимъ образомъ исполнимъ въ то же время и обѣщан³е наше сообщить вамъ еще нѣсколько изъ интереснѣйшихъ писемъ Шиллера. Давая это обѣщан³е въ Маѣ мѣсяцѣ, мы уже имѣли въ виду эту тогда переводимую книгу.
Слѣдующее письмо писано Шиллеромъ къ матери друзей его по училищу, дамѣ глубоко уважаемой имъ и называвшей его также другомъ своимъ. Онъ провелъ нѣсколько мѣсяцевъ въ ея имѣн³и, Бауербахѣ, и всегда съ восторгомъ вспоминалъ объ этомъ времени.
Бауербахъ, 10 Января 1782.
Любезный другъ,
Я не знаю навѣрное, удастся ли мнѣ отправить къ вамъ это письмо прежде личнаго моего свидан³я съ вами, но все-таки берусь за перо. Во всякомъ случаѣ я останусь въ выигрышѣ, потому что, бесѣдуя съ вами, яснѣе васъ вижу передъ собою.
Я благополучно прибылъ сюда изъ Масфельда. Но предсказан³е мое сбылось. Съ тѣхъ поръ, какъ васъ нѣтъ здѣсь, я не живу въ самомъ себѣ. Послѣ великихъ, сильныхъ радостей съ нами случается то же, что съ человѣкомъ, который долго смотрѣлъ на солнце. Онъ становится слѣпъ для другихъ, менѣе яркихъ лучей. Однако я бы ни за что въ свѣтѣ не хотѣлъ уничтожить этотъ обманъ.
Знакомству съ вашимъ другомъ я радуюсь, какъ пр³обрѣтен³ю клада.
Вы не повѣрите, какъ полезно для меня сближен³е съ людьми благородными. Они мирятъ меня со всѣмъ человѣчествомъ, съ которымъ я было разсорился.
Какое несчаст³е, что люди, одушевленные любовью къ ближнему, бросаются въ противоположную крайность - въ ненависть къ людямъ,- какъ скоро какой нибудь недостойный характеръ обманетъ ихъ теплыя убѣжден³я! Это случилось со мною. Я обнялъ полм³ра съ восторженною горячност³ю, и наконецъ замѣтилъ, что держу въ объят³яхъ ледяную глыбу.
Итакъ я ѣду не черезъ Меннингенъ, а прямо изъ Бауербаха въ Вальдорфъ. На погоду я, разумѣется, не посмотрю. Довольно уже, того, что духовный м³ръ у насъ разрушаетъ такъ много плановъ, - матер³альному я, конечно, не позволю лишить меня ни единой радости въ жизни.
Письмо къ Графинѣ ф. Г. я привезу съ собою, а съ нимъ и обѣщан³е, какое я далъ Генр³еттѣ.
Напомните обо мнѣ вашему почтенному брату и увѣрьте его въ совершенной моей къ нему преданности. Милой вашей Лоттѣ передайте отъ меня сердечный поклонъ; господину пастору Зауертейгу тоже. Я считаю себѣ въ правѣ называть его моимъ другомъ: мы сошлись въ любви къ вамъ, и потому не можемъ не ощущать тѣхъ же чувствъ другъ къ другу.
Живите весело и счастливо, и не забывайте, что за три мили безпрестанно думаетъ о васъ душевно преданный другъ
Къ Вильгельму фонъ Вольцогену.
Посреди всѣхъ разсѣян³й, въ которыхъ я провожу время по случаю пребыван³я здѣсь вашей доброй матушки, и не успѣлъ ранѣе отвѣчать на ваше письмо. И сегодня мнѣ не удастся высказать вамъ все, что я бы желалъ, и потому, въ ожидан³и болѣе досужной минуты, ограничусь необходимымъ.
Не удивляюсь, любезный В., что вы завидуете мнѣ: жить въ обществѣ вашей достойной матушки и сестры для меня истинное счаст³е. Правда, мнѣ больно, что, пр³обрѣтя это благо, я его отнялъ у васъ; но скоро вѣдь и вы также присоединитесь къ нашему веселому кругу и, надѣюсь, надолго останетесь нашимъ.
Здѣсь я впервые чувствую во всей полнотѣ, какъ мало человѣку нужно для счастья. Сердце теплое, открытое всему доброму - вотъ главное основан³е, а вѣнецъ его - искренн³й другъ. Любезнѣйш³й другъ, будьте довольны, что обладаете тѣмъ и другимъ!
Удивительны пути Провидѣн³я и въ отношен³и къ намъ обоимъ. Мы провели вмѣстѣ восемь лѣтъ и были равнодушны другъ къ другу. Судьба разлучила насъ - и мы сблизизились сердцемъ. Имѣли ли мы въ первые годы нашего знакомства хоть отдаленное предчувств³е о тѣхъ таинственныхъ нитяхъ, которыя теперь насъ привязываютъ другъ къ другу такъ неразрывно, такъ тѣсно. Но, быть можетъ, само мудрое Провидѣн³е не позволило намъ сблизиться ранѣе. Оно хотѣло, чтобы мы узнали другъ друга уже лучшими. Будучи оба еще не развиты, мы бы слишкомъ рано замѣтили наши обоюдные недостатки, и открывъ столько слабостей тамъ, гдѣ мы ихъ не ожидали найти, мы бы остались чужды другъ другу. Дружество прочно только тогда, когда оно основано на взаимномъ уважен³и, а мы его еще не умѣли заслужить. Различными путями дошли мы до одной и той же цѣли и радостна была наша встрѣча. Вы, другъ мой, сдѣлали первый шагъ, и я стыжусь передъ вами. Я всегда менѣе умѣлъ пр³обрѣтать друзей, нежели сохранять пр³обрѣтенныхъ,
Вы мнѣ ввѣрили вашу Лотту и я уже вполнѣ её оцѣнилъ. Благодарю васъ за это великое доказательство вашего дружества. Я изъ него вижу, что вы обо мнѣ высокаго мнѣн³я, потому что только человѣкъ возвышенныхъ чувствъ достоинъ любить прекрасную душу вашей сестры. Повѣрьте,любезный другъ мой, я завидую вамъ въ этомъ сокровищѣ. Душа ея такъ невинна, прекрасна, чувствительна, какъ будто бы только что выпорхнула изъ рукъ Создателя; чистое ея зеркало еще не успѣло затускнѣть отъ дыхан³я всеобщей испорченности, и горе тому, кто её омрачитъ тѣнью печали. Положитесь на мою заботливость объ образован³и вашей Лотты, но я боюсь взять на себя эту обязанность: отъ уважен³я и горячаго участ³я такъ легко перейти къ другимъ чувствамъ.
Матушка ваша взяла меня въ повѣренные касательно дѣла, которое должно рѣшить судьбу вашей сестры. Она мнѣ поручила узнать также ваше мнѣн³е на этотъ счетъ. По важности дѣла вы, какъ нѣжный братъ, конечно, позволите мнѣ дать вамъ совѣтъ, который, можетъ статься, будетъ не лишн³й. Я знаю Г * фонъ ***. Изъ-за бездѣлицы - здѣсь о томъ разсказывать было-бы слишкомъ длинно и оно не можетъ интересовать васъ - мы разошлись съ нимъ, но, не смотря на это, я со всею искренност³ю говорю вамъ - онъ не недостоинъ вашей сестры. Онъ прекрасный человѣкъ и самаго благороднаго образа мыслей, разумѣется не безъ слабостей, и даже большихъ, но онѣ скорѣе обращаются ему въ похвалу, нежели въ укоръ. Я его истинно уважаю, хотя по нынѣшнимъ моимъ къ нему отношен³ямъ и не могу называть его моимъ другомъ. Онъ любитъ вашу Лотту и, я знаю, любитъ ее какъ благородный человѣкъ, а Лотта любитъ его, какъ молодая дѣвушка способно любить въ первый разъ. Болѣе вамъ сказать не могу. Что касается до его внѣшняго положен³я, у него кромѣ d'épée есть еще друг³я средства къ существован³ю, и я ручаюсь, что онъ не пропадетъ въ свѣтѣ. Въ будущемъ письмѣ болѣе объ этомъ распространюсь. До тѣхъ поръ вы можете повѣрить вашему нѣжнѣйшему другу и другу вашей любезной Лотты.
Впрочемъ я могу сообщить вамъ о вашей добрѣйшей матушкѣ и сестрѣ самыя пр³ятныя вѣсти. Ихъ приняли въ Бауербахѣ съ большимъ торжествомъ. Ко дню рожден³я матушки я бы желалъ приготовить какой нибудь сюрпризъ, но для нашихъ любезныхъ Бауербахцевъ, которыхъ я бы хотѣлъ заставить участвовать въ празднествѣ, надобно выдумать что-нибудь весьма легкое и незатѣйливое.
Вообще ваша матушка не любитъ громкихъ изъявлен³й радости и предпочитаетъ имъ тих³я, простыя привѣтств³я, и я совершенно съ нею согласенъ. Первые напоминаютъ мнѣ извѣстныя празднества - вамъ они вѣроятно также памятны,какъ и мнѣ,- которыхъ непр³ятное впечатлѣн³е возобновляется для меня каждый разъ, когда я присутствую на какомъ нибудь заказномъ праздникѣ. Если однако вы думаете, что моя муза можетъ на что нибудь пригодиться, то она готова къ вашимъ услугамъ.
Теперь прощайте. Въ заключен³е прошу васъ щадить сердце вашей любезной сестры и вмѣстѣ съ нами содѣйствовать къ тому, чтобы ея истор³я, или справедливѣе романъ, былъ доведенъ до счастливой развязки. Позвольте мнѣ еще, какъ истинному, лучшему другу вашему, пожелать, чтобы вы помирились съ настоящимъ вашимъ положен³емъ и не безпокоились на счетъ вашей будущности. Это вамъ говоритъ не холодный педантъ-моралистъ, готовый порицать все, что недоступно ему самому, а юноша, можетъ быть еще болѣе страстный и пламенный, нежели вы сами,который, настрадавшись отъ ошибокъ, къ какимъ неминуемо ведетъ опрометчивость, пр³обрѣлъ нѣкоторое право предостеречь друга отъ необдуманнаго поступка.
Изъ этихъ двухъ писемъ можно видѣть, какъ нѣжно и чувствительно было сердце Шиллера въ отношен³яхъ дружескихъ. Эти же отношен³я даютъ понят³е и о томъ, какова была семейная жизнь его. О первой встрѣчѣ его съ будущею женою его, Шарлоттою Фонъ-Ленге-Фельдъ, авторъ книги, - сестра ея, - разсказываетъ такъ:
"Мы возвращались изъ Швейцар³и. Отношен³я наши къ фамил³и Вольцогенъ, съ которою мы были въ близкомъ родствѣ, и посѣщен³е съ г-жею Фонъ-Вольцогенъ родителей Шиллера въ Солитюдѣ, побудили насъ искать его знакомства въ Мангеймѣ. Онъ явился къ намъ уже передъ самымъ нашимъ отъѣздомъ. Мы были поражены благородствомъ и велич³емъ его осанки, но впрочемъ онъ не сказалъ ни одного слова, которое бы въ насъ могло возбудить къ нему особенное участ³е, Величественные и разнообразные предметы, съ которыми мы такъ недавно разстались, наполнили всю нашу душу. Очаровательные берега Женевскаго озера, - веселеньк³й Веве у подошвы Альпъ, который тому, кто не утратилъ молодости сердца, представляется сквозь волшебное благоухан³е поэз³и Руссо, - друзей, обитавшихъ въ этихъ мѣстахъ, мы покинули съ сердечною груст³ю.
Бесѣды съ Ла-Фатеромъ, столь плѣнительныя соединен³емъ живости и грац³озности ума съ религ³ознымъ настроен³емъ, и патр³отическ³я пѣсни Ольтнерскаго общества, гдѣ мы нашли теплый и радушный пр³емъ, отдавались въ нашей душѣ пр³ятными отголосками.
Такимъ образомъ мы впервые увидѣли Шиллера сквозь облако сладостнаго обаян³я, изъ-за котораго всѣ предметы представлялись намъ въ какихъ-то неопредѣленныхъ формахъ. Мы были чужды театральному м³ру. Въ Разбойникахъ насъ тронули нѣкоторыя отдѣльныя сцены, но масса неистовой жизни произвела на насъ не совсѣмъ пр³ятное впечатлѣн³е.
Мы не воображали, что у такого могучаго, неистоваго ген³я можетъ быть столь кроткая наружность. Фьеско и нѣкоторыя стихотворен³я изъ Антолог³и понравились намъ. Намъ очень хотѣлось сказать это Шиллеру, но онъ остался съ нами такое короткое время, что мы едва успѣли обмѣняться съ нимъ нѣсколькими словами. Въ послѣдств³и мы съ нимъ часто смѣялисъ надъ холодностью нашей первой встрѣчи.
Сестра моя и я жили съ матушкою въ Рудольштадтѣ, на берегу Саады, въ долинѣ, которой величественныя очертан³я синихъ горъ на краю горизонта и окружающ³я ее со всѣхъ сторонъ возвышенности, увѣнчанныя лѣсомъ, сообщаютъ необыкновенную привлекательность. Извилистая рѣка, три обработанныя роскошныя долины, которыя неожиданно представляются взору, придаютъ окрестности очаровательное разнообраз³е. Это прелестное мѣсто,- гдѣ еще только въ царствован³е добродушнаго, просвѣщеннаго Принца Лудвига Фридриха и его умной супруги образовалась жизнь умственная и общественная - было въ то время мертво и скучно, и по всему, что принадлежитъ къ пр³ятностямъ общественной жизни, далеко отставало отъ сосѣдственныхъ городовъ. Не смотря на то, что въ людяхъ съ ученымъ образован³емъ здѣсь не было недостатка; что гимназ³я, хорошая библ³отека, собран³е литограф³й и музей представляли всѣ средства къ образован³ю, что въ числѣ обывателей города были даже поэты, въ обществѣ еще преобладали безжизненность и невѣжество.
Отецъ нашъ, который пр³обрѣлъ себѣ извѣстность полезными трудами въ наукѣ лѣснаго дѣла, въ которой онъ даже проложилъ новый путь, отличался умомъ свѣтлымъ и проницательнымъ. Фридрихъ Велик³й, узнавъ объ его заслугахъ, пожелалъ привлечь его въ Прусс³ю, съ тѣмъ, чтобы поручить ему новое устройство своихъ лѣсовъ. По окончан³и Семилѣтней войны, Монархъ призвалъ отца въ Лейпцигъ и самыя выгодныя предложен³я, которыя по с³ю пору хранятся въ фамильныхъ нашихъ документахъ, были результатомъ ауд³енц³и у Его Величества. Очарованный свѣтлымъ взглядомъ, возвышенными понят³ями и благосклолнымъ пр³емомъ великаго Короля, отецъ однако отказался отъ счаст³я служить ему. Руководствуясь правилами строгой честности и правоты, онъ опасался, что ревность въ преслѣдован³и издавна существующихъ злоупотреблен³й потребуетъ отъ него жертвъ, тягостныхъ для человѣколюбиваго сердца. Другая важная причина была - физическая немощь. Еще на двадцатомъ году жизни онъ былъ тронутъ параличемъ и съ тѣхъ поръ лишился употреблен³я лѣвой ноги и правой руки, такъ что могъ ходить не иначе, какъ опираясь на палку, и принужденъ былъ обозрѣвать лѣса въ экипажѣ. Онъ навсегда сохранилъ къ Фридриху глубокое уважен³е, а въ насъ дѣтяхъ это чувство приняло характеръ пламеннаго энтуз³азма.
Батюшка желалъ дать намъ лучшее образован³е, нежели какое дѣвушки обыкновенно получаютъ въ провинц³альной глуши, и матушка, которая отъ природы была воспр³имчива ко всему прекрасному и сама получила хорошее воспитан³е, не могла не раздѣлять его образа мыслей въ этомъ случаѣ. Съ такими родителями мы безъ сомнѣн³я были ограждены отъ пошлости окружавшаго насъ м³ра; но этого было недовольно: при живости нашей раздражительной фантаз³и необходимо было образовать нашъ умъ и направить его къ серьёзнымъ предметамъ. Въ ранней молодости читали мы все, что случайно попадало намъ подъ руки; особенно привлекали насъ книги, нравящ³яся сердцу и воображен³ю, Шиллеръ въ послѣдств³и часто смѣялся надъ этимъ, увѣряя, будто бы намъ никакъ не скрыть, что мы выросли съ Грандиссономъ. Фантаз³я приносила намъ лучш³я радости; домашн³й уединенный нашъ бытъ, украшенный и обогащенный ея дарами, имѣлъ для насъ столько прелести, что всякое постороннее общество, которое прерывало его тихое однообраз³е, было намъ въ тягость. Исключен³емъ были только тѣ изъ знакомыхъ, которые интересными разсказами о чужихъ краяхъ могли удовлетворить нашему любопытству, потому что, при всей нашей привязанности къ дому, насъ волновало желан³е видѣть свѣтъ, и душа наша рвалась въ неизвѣстную даль.
Отецъ нашъ всѣми мѣрами старался предупредить вредъ, какой могла причинить намъ эта жизнь въ м³рѣ фантаз³и. Онъ неусыпно заботился объ укрѣплен³и нашего тѣла: по окончан³и уроковъ, мы на открытомъ воздухѣ должны были упражнять наши силы разными играми. Домъ нашъ стоялъ на открытомъ мѣстѣ у подошвы горы, и мы въ полной мѣрѣ могли наслаждаться свободою и всѣми пр³ятностями сельскаго быта. Свѣтлому, многообъемлющему взгляду отца нашего, который безъ всякаго педантства, въ легкихъ, непринужденныхъ бесѣдахъ за столомъ, сообщалъ намъ плоды своихъ познан³й и житейской опытности, обязаны мы раннимъ развит³емъ нашихъ душевныхъ способностей. М³ръ, который мы создали себѣ за сафировыми горами, пр³обрѣлъ въ лучезарномъ свѣтѣ его ума опредѣленныя очертан³я. Мы рано научились понимать, къ чему намъ должно стремиться. Чувство истиннаго достоинства человѣка, и въ особенности мущины, вросло намъ въ душу, боготворимый образъ отца, выражавш³й непоколебимую честность и красоту душевную, былъ его чистымъ олицетворен³емъ. Смерть похитила у насъ незабвеннаго, когда мнѣ едва исполнилось тринадцать лѣтъ; сестра, тремя годами моложе меня, изъ моей болѣе зрѣлой памяти приняла въ душу черты милаго образа, который непосредственно еще не могъ въ ней напечатлѣться.
Матушка желала помѣстить сестру мою фрейлиной при дворѣ - (мнѣ уже на 16-мъ году представился случай выйти за-мужъ). Добрая Герцогиня Веймарская, къ которой матушкѣ преимущественно хотѣлось пристроить дочь свою, благосклонно приняла просьбу о томъ, и чрезъ достойнаго друга своего, г-жу Штейнъ, съ которою и мы находились въ тѣсныхъ дружескихъ отношен³яхъ, изъявила намъ готовность исполнить наше желан³е. Матушка, чтобы доставить сестрѣ случай пр³обрѣсть навыкъ во Французскомъ языкѣ и усвоить себѣ тонъ высшаго общества, въ которомъ она въ послѣдств³и должна была жить, рѣшилась ѣхать съ нами на нѣкоторое время въ Французскую Швейцар³ю. Это путешеств³е восхитило насъ и расцвѣтило всю нашу жизнь свѣтлыми, чудными образами.
По возвращен³и изъ чужихъ краевъ мы жили въ нашей долинѣ. Иногда нами овладѣвала тоска по Женевскому озеру. Тѣсный провинц³альный м³ръ казался намъ скучнѣе и безцвѣтнѣе, нежели когда либо. Но живая Фантаз³я легко мирится съ однообразной дѣйствительност³ю; она всему сообщаетъ жизнь, все оживляетъ собою. Любознательность, возбужденная воззрѣн³емъ на природу и м³ръ, особенно чтен³е Плутарха, съ которымъ мы никогда не могли разстаться надолго, и задушевныя бесѣды съ друзьями молодости, пр³ятно наполняли и разнообразили нашу жизнь. Безвкусная чопорность нѣкоторыхъ провинц³аловъ, послѣ чудной раздольной жизни въ Швейцар³и, давала намъ поводъ къ забавнымъ выходкамъ и замѣчан³ямъ. Въ то время еще не было проведено искуственнаго пути черезъ нашу скромную долину, и заѣзж³й посѣтитель былъ настоящ³й феноменъ. Намъ иногда представлялось, что мы заколдованныя Принцессы, томящ³яся въ цѣпяхъ однообраз³я. Въ одно пасмурное Ноябрское утро 1787 года, два человѣка ѣхали верхомъ по долинѣ. Оба были закутаны въ плащи; въ одномъ мы узнали нашего двоюроднаго брата, Вильгельма фонъ Вольцогена, который шутя закрывался отъ насъ плащемъ; другой былъ намъ не знакомъ и въ высшей степени возбуждалъ наше любопытство. Скоро загадка эта разрѣшилась появлен³емъ Вильгельма, который спросилъ у матушки позволен³я привести съ собою вечеромъ своего спутника Шиллера, навѣстившаго замужнюю сестру въ Мейнингенѣ и теперь возвращавшагося отъ друга своего, Г-жи Вольцогенъ. Судьба Шиллера была связана съ этимъ вечеромъ: вотъ почему я позволила себѣ нѣсколько распространиться о моемъ семействѣ.
Шиллеру нравилось въ нашемъ семейномъ кругу. Вдали отъ интересовъ и развлечен³й свѣтской жизни, духовныя наслажден³я были для насъ выше всего; мы обнимали ихъ съ сердечною теплотою, не стѣсняясь предразсудками и чужими сужден³ями и слѣдуя направлен³ю собственной нашей натуры. Только въ такой атмосферѣ Шиллерова душа вполнѣ могла раскрываться. Мы еще не знали его Донъ Карлоса. Безъ всякаго авторскаго тщеслав³я онъ изъявилъ желан³е, чтобы мы познакомились съ этой трагед³ей - единственное произведен³е, исключая писемъ Юл³я къ Рафаэлю и относящихся къ нимъ стихотворен³й Антолог³и, - о которомъ онъ завелъ рѣчь. Мысль породниться съ нашимъ семействомъ чуть ли не въ этотъ самый вечеръ родилась въ его душѣ, и, къ несказанной нашей радости, онъ при отъѣздѣ сообщилъ вамъ намѣрен³е слѣдующее лѣто провести въ нашей прекрасной до линѣ."
Вотъ нѣсколько словъ, описывающихъ будущую Г-жу Шиллеръ:
"Сестра моя во всѣхъ отношен³яхъ была достойна Шиллера. Наружность у нея была самая привлекательная. Выражен³е чистѣйшей доброты одушевляло черты пр³ятнаго лица, а въ глазахъ отражалась истина и невинность. При наклонности ко всему прекрасному въ искуствахъ и въ дѣйствительной жизни, все ея существо было чудной гармон³ей. Будучи умѣренна, но постоянна и вѣрна въ своихъ привязанностяхъ, она, казалось, была создана для высшаго счастья. Она прекрасно рисовала ландшафтъ и съ тонкимъ чувствомъ природы соединяла нѣжность и чистоту исполнен³я. При болѣе благопр³ятныхъ обстоятельствахъ талантъ ея могъ бы развиться до высокой степени совершенства. Всякое восторженное чувство обыкновенно у нея облекалось въ поэтическ³я формы, и тѣ изъ ея стиховъ, которые были внушены воспоминан³ями о нѣжныхъ чувствахъ любящаго сердца, отличались грац³ей и сладкой меланхол³ею."
Исполняя свое желан³е, Шиллеръ провелъ слѣдующее лѣто въ Рудольштадтѣ, и оно могло назваться прекраснѣйшимъ лѣтомъ. Въ это время переписывался онъ со многими изъ друзей своихъ. Вотъ одно изъ писемъ Виланда, одного изъ лучшихъ писателей Нѣмецкихъ:
"Милостивый государь и любезнѣйш³й другъ! Вы, какъ я вижу, совершенно забыли и меня, и моего Меркур³я; {Газета, которую издавалъ тогда Виландъ.} но это знакъ, что вамъ хорошо въ вашемъ прекрасномъ пр³ютѣ, и что вы до того углубились въ какую нибудь новую сферу, на землѣ, подъ землею или въ поднебесьѣ, что вамъ некогда думать о чемъ либо другомъ. При всемъ томъ необходимость заставляетъ меня напомнить вамъ ваше дружеское и - сколько я помню - положительное обѣщан³е, какимъ вы утѣшили меня при вашемъ отъѣздѣ. Нынѣшн³й ²юнь мѣсяцъ будетъ состоять единственно изъ моихъ собственныхъ трудовъ, а на ²юль и Августъ у меня тоже ничего нѣтъ въ виду. Мнѣ жаль, что я долженъ возбуждать въ васъ сострадан³е. Еще не такъ давно вы хотѣли соединиться со мною для издан³я Меркур³я и облечь его въ новыя формы. И эту мысль вы теперь, кажется, совсѣмъ покинули. Но обдумайте хорошенько это дѣло въ тиши уединен³я, и напишите мнѣ результатъ вашихъ соображен³й и разсчетовъ. Если мы рѣшимся на что нибудь, то надобно будетъ предувѣдомить о томъ публику за три мѣсяца до истечен³я года, и немедленно приняться за дѣло. Извините мою навязчивость. Мнѣ иногда страхъ какъ хочется навѣстить васъ въ вашемъ сельскомъ пр³ютѣ. Главное затруднен³е: гдѣ мнѣ взять на то время, ибо я живу въ безпрестанныхъ, ожиданныхъ и неожиданныхъ хлопотахъ, и такъ заваленъ работою, что, право, не знаю, чѣмъ это кончится. Вмѣсто того, чтобы мнѣ на старости лѣтъ наслаждаться плодами своихъ трудовъ, мои заботы съ каждымъ днемъ увеличиваются. Но полно жаловаться и возмущаться противъ желѣзной необходимости и алмазнаго веретена великой Пепромены.
Будьте здоровы, любезнѣйш³й другъ, и не забывайте насъ совершенно. Мы почти каждый день говоримъ о васъ и грустимъ, что васъ нѣтъ съ нами. Жена моя и всѣ домашн³е поручаютъ мнѣ сказать вамъ много любезнаго. Еще разъ будьте здоровы. Обнимаю васъ отъ всего сердца.
Веймаръ... ²юпя, 1788.
Изъ слѣдующаго коротенькаго письма Шиллера, писаннаго къ сестрѣ жены его 18-го Мая 1790 года черезъ нѣсколько мѣсяцевъ послѣ сватьбы, можно видѣть тогдашнюю домашнюю и ученую жизнь его:
"Лотхенъ вчера провела часа два въ кабинетѣ возлѣ моей аудитор³и, слушала мою лекц³ю и готовила для меня чай. Сначала ее пугали студенты, по теперь она уже болѣе не чуждается ихъ. Я вчера началъ читать съ каѳедры о трагед³и, и этотъ предметъ занимаетъ меня пр³ятнѣйшимъ образомъ. Я открываю въ себѣ разныя свѣдѣн³я, которыми я обязанъ упражнен³ямъ въ трагическомъ искусствѣ и о которыхъ я и не подозрѣвалъ, чтобы они были во мнѣ. Я отыскиваю къ нимъ философическое основан³е, и вотъ они незамѣтно слагаются въ свѣтлое, стройное цѣлое, обѣщающее мнѣ много радостнаго. Такимъ образомъ мнѣ каждую недѣлю доводится имѣть пр³ятный часокъ тамъ, гдѣ вообще не надобно ожидать удовольств³й."
Шиллеръ не такъ скоро сблизился съ Гёте, хотя уже нѣсколько лѣтъ былъ знакомъ съ нимъ. Это сближен³е случилось лѣтомъ 179й года, какъ видно изъ письма Шиллера къ другу его Кёрнёру:
"По возвращен³и моемъ (изъ маленькой поѣздки, какую онъ тогда предпринималъ) я нашелъ самое сердечное письмо отъ Гёте, который съ довѣрчивостью ко мнѣ обращается. Недѣль шесть тому назадъ мы много разсуждали съ нимъ объ искусствѣ и о теор³и искуства, и сообщили другъ другу главныя идеи, до которыхъ мы дошли совершенно различными путями. Въ идеяхъ этихъ открылось между тѣмъ неожиданное сходство, которое было тѣмъ интереснѣе, что оно исходитъ отъ величайшей разности въ способахъ воззрѣн³я. Каждый изъ насъ могъ дать другому то, что ему не доставало, и обратно принять то, чего онъ самъ не имѣлъ. Съ тѣхъ поръ эти разбросанныя идеи въ Гёте пустили корни, и онъ чувствуетъ потребность приблизиться ко мнѣ и продолжать со мною путь, по которому онъ и доселѣ шелъ одинъ и безъ всякаго поощрен³я. Я радуюсь такому для меня плодотворному размѣну идей. Черезъ нѣсколько дней я на двѣ недѣли поѣду въ Веймаръ и буду жить у Гёте. Онъ столько уговаривалъ меня, что я не могъ отказаться, тѣмъ болѣе, что найду у него полную свободу и всевозможныя удобства. Такое близкое соприкосновен³е будетъ имѣть для обоихъ рѣшительныя послѣдств³я, и я отъ души тому радъ."
Но мы не кончили бы этихъ выписокъ, любезные читатели наши, если бы захотѣли сообщитъ вамъ все, что есть интереснаго въ этой новой книгѣ.Постарайтесь имѣть ее, какъ скоро она выйдетъ изъ печати, и вы тогда вполнѣ оцѣните и прекрасный трудъ родственницы Шиллера, написавшей ее, и прекрасный выборъ вашей Русской переводчицы.
"Звѣздочка". Журналъ для дѣтей старшаго возраста. 1848. Ч. XXVIII.