Сологуб Федор - Письма Ф. Сологуба к О. К. Тетерниковой

  

   Публикация Т. В. Мисникевич

   Ежегодник рукописного отдела Пушкинского дома на 1998-1999 год.

   Спб., "Дмитрий Буланин", 2003

   OCR Бычков М. Н.

  

   Личность младшей сестры Федора Сологуба, Ольги Кузьминичны Тетерниковой, до сих пор остается практически вне поля зрения исследователей жизни и творчества писателя; в воспоминаниях современников о Сологубе ей отводится всего по несколько строк.¹ Сологуб сам отметил в Предисловии к третьему изданию романа "Тяжелые сны" (сентябрь 1908 г.): "Милая спутница, изнемогая в томлениях суровой жизни, погибнет, и кто оценит ее тихую жертву? Посвящаю книгу ей, но имени ее не назову".² Сологуб открыто говорил о своем жизненном и творческом единстве с женой, Анастасией Николаевной Чеботаревской (1876-1921),³ но, безусловно, писатель и его сестра были связаны не менее сильно. После смерти Ольги Кузьминичны Сологуб писал приятельнице покойной, М. Н. Карвовской: "Вы не можете знать, как велика моя потеря, как мне тяжело и пустынно. <...> С сестрой связана вся моя жизнь и теперь я словно рассыпался и взвеялся в воздух. Живу внешне как всегда, и пишу, но как-то мне дико, что умер не я".⁴

   Ольга Кузьминична Тетерникова родилась 11 (24) июня 1865 г. в Петербурге.⁵ Как и брата, ее крестила Галина Ивановна Агапова, в семье которой на месте "одной прислуги" жила их мать, Татьяна Семеновна Тетерникова (1832-1894), но, по-видимому, особого интереса и внимания к Ольге "господа" не проявляли.⁶ Она училась и жила в ремесленном приюте у Московской заставы, приходила домой только по выходным и на праздники. Тем не менее определенное культурное влияние семья, где интересовались литературой, музыкой, театром, оказала и на Ольгу.

   В 1882 г. Ольга Кузьминична вместе с матерью последовала за братом в г. Крестцы Новгородской губернии: после окончания Учительского института он получил там место учителя математики в городском училище. В 1884 г. она дважды (в начале и в конце года) пыталась устроиться в Петербурге. Причиной ее отъезда из Крестцов, помимо стремления к образованию и самостоятельной жизни, возможно, явилась тяжелая семейная обстановка, вызванная деспотичным характером матери. "Как скоро обнаружился характер, два месяца жизни с родными детьми, - писала еще в ноябре 1882 г. Г. И. Агапова в ответ на письмо Сологуба о том, как устраивается их жизнь на новом месте, - я знала, что предстоит вам много горя с ней <...> Ты теперь, мой друг, человек самостоятельный, старайся ей выставить все недостатки ее характера и прямо скажи, если будет продолжаться, то тебя ненадолго хватит <...> я боюсь за мою милую дорогую Олю, жизнь с таким характером постоянно может ожесточить и ее, такие характера вредно действуют на молодых и неопытных".⁷

   Из писем Ольги Кузьминичны, поступившей в Петербурге мастерицей к портнихе, видно, как трудно ей приходилось вдали от близких: "Хочу учиться в бабки, да обратиться за советом не к кому"; "Мастерицы как собаки или уж я не знаю, с чем их сравнить, мне ужасно не нравятся, весь день говорят такие гадости, что просто слушать противно, и я так рада, что я совсем на них не похожа. Как немного пристроюсь тут, тогда схожу к Бороздиным⁸ и достану программу и книг себе, буду по вечерам читать, когда все разбегутся".⁹

   Девятнадцатилетней Ольге Тетерниковой был явно чужд мир, с которым она была тесно связана по своему социальному положению и происхождению. При этом сформировавшееся в детстве у Сологуба представление: "Господа - не люди"¹⁰ стало столь же близким его сестре. Вот как, например, описывает Ольга Кузьминична свой визит в семью жены Михаила Михайловича Агапова, Марии Евгеньевны, урожденной Баумгартен, помогавшей ей устроиться в Петербурге: "Марья Евгеньевна назвала меня гордой и солидной дамой, Софья и все прочие и не узнали, так представились, что они меня никогда и не знали, и все за то, что я у них не поцеловала ручек, да когда они меня послали было на кухню поесть пирога постного, то я им сказала, что я пришла не голодная да и не есть пирог, а узнать об месте <...> все там скоты страшные, я к ним теперь и не хожу, а когда я собралась к отцу," то они мне вздумали давать 20 <копеек> на дилижанс, я денег не взяла и сказала, что к отцу сходить у меня найдутся деньги, а если их нет, то я и пешком бы дошла, да мне теперь времени нет...".¹²

   Чувство уязвленного самолюбия, мнительность, обидчивость, свойственные Федору Сологубу, в не меньшей степени проявлялись у Ольги Кузьминичны. Она всячески пыталась оградить себя от "мира чахлой нищеты", нередко становилась заносчивой и нетерпимой по отношению к окружающим. Так, впоследствии, уже во время обучения в Повивальном институте, она писала о своих сокурсницах: "<...> есть очень смешные: вруньи, хвастуньи размалеванные и разные и даже три жидовки, одна сидит за мною и все дышит на меня чесноком".¹³

   В конце февраля 1885 г. Ольга Кузьминична вернулась в Крестцы, решить вопрос с поступлением на курсы не удалось. 5 февраля 1885 г. она писала брату: "Достала программу Родовспомогательного заведения. Чтобы поступить на казенный счет и выучиться в сельские бабки надо внести 100 руб<лей>, вольнослушающей - учиться 2 года и заплатить по 35 руб<лей>".¹⁴ Предоставить возможность сестре учиться и жить в Петербурге Сологуб смог гораздо позже: в августе 1891 г. она поступила вольнослушающей в Повивальный институт. До переезда Сологуба в Петербург Ольга Кузьминична часто писала ему в Вытегру, где с осени 1889 г. Сологуб служил учителем приготовительного класса Вытегорской учительской семинарии. Письма и посылки сестры, в числе других немногочисленных корреспонденции, были для него очень важны в условиях однообразной обстановки глухого провинциального городка. Вероятно, в то время им написано стихотворение:

  

   В почтовый день с томительной тревогой

   Я почтальона жду и жду,

   Развлечься не могу работой строгой,

   И нет-нет, все к окошку подойду.

  

   Листов газеты, нового журнала

   Иль дружнего, желанного письма,

   Всего, чего душа моя алкала

   Для угнетенного ума,

  

   Я жду с таким ревнивым нетерпеньем,

   Как никогда красавец молодой,

   Охвачен страстным вожделеньем,

   Не ждал подруги в час ночной.¹⁵

  

   В мае 1893 г. Ольга Кузьминична сдала выпускные экзамены и получила свидетельство конференции Императорской Военно-медицинской академии на звание повивальной бабки.¹⁶ В этом же году она продолжила образование в Суворовском училище при Калинкинской больнице, где проучилась два года.¹⁷ И к учебе, и к последующей практике Ольга Кузьминична относилась очень ответственно, постоянно вела дневниковые записи о своих пациентах.¹⁸ В библиотеке Сологуба сохранилось много книг по акушерству, гинекологии и массажу, принадлежавших, по-видимому, его сестре.¹⁹

   Осенью 1894 г. скончалась Татьяна Семеновна, и Ольга Кузьминична стала полноправной хозяйкой в доме брата. "Квартира Сологуба воистину была прекрасна, ибо вся гармонична, - вспоминала Зинаида Гиппиус. - Он жил с сестрой, пожилой девушкой, тихой, скромной, худенькой. Сразу было видно, что они очень любят друг друга. Когда собрались гости (Сологуба уже знали тогда) - так заботливо приготовила чай тихая сестра на тоненьком столе, и салфеточки были такие белые, блестящие, в кольце света висячей керосиновой лампы. Точно и везде все было белое: стены, тюль на окнах... Но разноцветные теплились перед образами, в каждой комнате, лампадки: в одной розовая, в другой изумрудная, в третьей, в углу, темно-пурпуровый дышал огонек. Сестра, тихая, нисколько не дичилась новых людей - литераторов. Она умела приветливо молчать и приветливо и просто говорить. Я еще как будто вижу ее, тонкую, в черном платье, часто кашляющую...".²⁰

   Отношения Сологуба с сестрой не все воспринимали в русле патриархальной идиллии. В окололитературной среде распространялись ничем не подтвержденные слухи об их кровосмесительной связи, поводом для которых послужили уединенная жизнь писателя и его сестры, а также присутствие в творчестве Сологуба темы инцеста.²¹ В опровержение этих слухов Иванов-Разумник писал Е. П. Иванову 22 апреля 1941 г.: "Давным-давно знаю эту сплетню, относился к ней равнодушно (мне какое дело?), пусть даже и правда; но лишь в этом году, прочитав обширный дневник Ф<едора> К<узьмича> эпохи 1877-1898 гг., убедился в полной вздорности этой сплетни про Ольгу (а не Елизавету) Кузьминичну и ее брата".²² Несомненно, Ольга Кузьминична знала о своеобразии психофизической жизни брата, в ее письмах из Петербурга периодически затрагивалась тема "порки": "Пиши, секли ли тебя и сколько раз"; "Ты пишешь, что маменька тебя часто сечет, но ты сам знаешь, что тебе это полезно, а когда тебя долго не наказывают розгами, ты бываешь раздражителен, и голова болит"; "Маменька тебя высекла за дело, жаль тебя, что так больно досталось, да это ничего, тебе только польза"; "Маменька хорошо делает, что часто тебя сечет розгами, польза, даже и для здоровья".²³ После смерти матери Ольга Кузьминична волею судьбы оказалась в роли "женщины-палача".²⁴ В "Канве к биографии" Сологуба имеется запись: "1894-1907. Сестра. Секла дома, в дворницкой, в участке",²⁵ с которой соотносятся некоторые стихотворения цикла "Из дневника", например, датированное 26 мая 1904 г.:

  

   "Что топорщишься, как гоголь!

   Не достать тебя рукой!

   А скажи, вчера не строго ль

   Обошлася я с тобой?

  

   Вишь, инспектор, важный барин! -

   Раскричалася сестра, -

   давно ли был отжарен

   Розгачами ты? Вчера?

  

   Дома ходишь босошлепом, -

   Для смиренья так велю, -

   А забылся, - по Европам

   Розгами сейчас пошлю.

  

   Я тебе теперь за дело

   Пропишу и ой и ай!

   Раздевайся-ка да тело

   Мне под розги подставляй!"

  

   На колени положила,

   Розги крепкие взяла,

   И бранила, и стыдила,

   Сорок розог мне дала.

  

   И в одной из кар домашних

   Мне опять пришлось реветь,

   А на ссадинах вчерашних

   Новая чертилась сеть.²⁶

  

   Болезнь сестры стала для Сологуба тяжелым ударом. Летом 1906 г. он возил Ольгу Кузьминичну (она страдала наследственной чахоткой) в поселок Шафраново Уфимской губернии на лечение кумысом. По-видимому, и после лечения болезнь продолжала прогрессировать, предчувствие близкой потери Сологуб с горечью выразил в поэтических строках:

  

   Нет, умираем, плача тайно,

   Сестра и я.

   ("Мы были праздничные дети...", 30 августа 1906 г.).

  

   Кто-то шепчет у окна,

   Точно ветки шелестят:

   "Тяжело мне. Я больна.

   Помоги мне, милый брат".

   ("Тихая колыбельная" ("Много бегал мальчик мой..."), 19 октября 1906 г.).²⁷

  

   Весной 1907 г. Сологуб перевез умирающую сестру на дачу в Райвола, постоянно заботился о ней, вел дневник записей температуры.²⁸ После ее кончины Сологуб писал: "Она умерла от процесса в правом легком. Процесс в горле был сравнительно невелик, и пока непосредственно не опасен, хотя очень мучителен; по-видимому, состояние гортани стало даже улучшаться. В последнее время ей все более становилась отвратительна всякая пища, и даже запах пищи; все труднее, мучительнее и противнее было есть <...>, поэтому силы падали. <...> Процесс в легком вызвал плеврит с мучительными болями. Учащались припадки удушья. Пришлось прибегать к морфию".²⁹ "Тихая сестра" находила в себе силы писать брату трогательные записки: "Милый мой добрый Федя, прости, что я тебя вчера огорчила, поверь, что мне нездоровится еще, вот немного оправлюсь и тогда не буду нервничать. <...> Сегодня много пришлось говорить, так очень устала и даже как-то озябла, верно, после аспирина, да и ветер сегодня очень холодный. <...> Любящая тебя всей душой сестра О."³⁰

   Ольга Кузьминична скончалась 28 июня (11 июля) 1907 г., была похоронена на Смоленском кладбище, вероятно, рядом с отцом и матерью.³¹ Потрясенный смертью сестры, Сологуб писал В. Я. Брюсову 8 июля 1907 г.: "Смерть моей сестры для меня великая печаль, не хотящая знать утешения. Мы прожили всю жизнь вместе, дружно, и теперь я чувствую себя так, как будто все мои соответствия с внешним миром умерли, и весь мир на меня, и все люди меня ненавидят".³² В приближении второй половины годовщины смерти Ольги Кузьминичны Сологубом было написано стихотворение:

  

   Был глаз чудовища нелеп, -

   Костер у берега морского, -

   И было небо точно склеп

   В дому художника седого.

  

   И кто мечтал на берегу,

   Огнем и пеплом зачарован,

   Тот был опять в немом кругу,

   В ночном кругу опять закован.

  

   Над золотым огнем костра,

   Ответом робкому вопросу,

   Я видел, милая сестра,

   Твою взметнувшуюся косу.

  

   Блеснув унынью моему

   Мгновенно ясною улыбкой,

   Ты убежала снова в тьму,

   Как будто ты была ошибкой,

  

   Как будто здесь на берегу

   Не надо яркого мельканья,

   Ни огневого полыханья,

   Ни смеха в пламенном кругу.

  

   23-24 июня 1909 г.³³

  

   Наиболее близкие и дорогие Сологубу черты Ольги Кузьминичны - кротость, смирение и в то же время гордость, стремление "творить жизнь", воплотились в образах героинь его произведений, прежде всего Ирины (стихотворение "Ирина" ("Помнишь ты, Ирина, осень..") 1-22 октября 1891 г. и рассказ "Помнишь, не забудешь").³⁴ В архиве Сологуба сохранился недатированный набросок "Моя маленькая сестра. Рассказ умирающего брата": "Девочка слабая, больная, экзальтированная, напоминающая Елизавету Кульман: поэтическая мечтательница, страстная и сосредоточенная в себе, все мечтает о прекрасных странах. Мать - бедная прачка, женщина озлобленная и надломленная, суровая и раздражительная, несчастная и истерзан<ная>. Девочка играет с богатыми детьми. Они пускают ее в комнаты. Она наслышалась от них (тоже брат и сестра) разных рассказов о далеких, прекрасных странах. Работа фантазии. <...> Девочка умирает на руках брата...".³⁵ Елизавета Кульман (1808-1825), с которой сравнивается героиня неосуществленного произведения, - поэтесса и переводчица. Она обладала исключительными способностями к языкам: знала одиннадцать, говорила на восьми. В детстве испытала сильную нужду (отец Кульман умер молодым, оставив вдову и восьмерых детей), впоследствии семья Кульман переехала в дом священника Горного корпуса П. А. Абрамова, здесь Кульман попала в общество директора Горного корпуса П. И. Медера и его дочерей, слушала лекции, много читала. Биографы Кульман отмечали ее душевное благородство, скромность, доброту, необходимую волю к достижению намеченной цели. В ноябре 1824 г. Кульман простудилась, долго болела и умерла от чахотки. В судьбе поэтессы прослеживаются явные параллели с судьбой сестры и брата Тетерниковых.

   Памяти Ольги Кузьминичны Сологуб посвятил сборник "Пламенный круг", драму "Победа смерти", роман "Тяжелые сны" в издании 1908 г.

   По воспоминаниям О. Н. Черносвитовой, незадолго до смерти Сологуб видел сон об ушедших дорогих для него женщинах - жене, сестре и матери: "Теперь я спокоен, я знаю, что уж недолго. Ночью видел всех трех сразу и такие добрые, ласковые, сказали, что ждут меня".³⁶

   В состав настоящей публикации входят 30 писем Сологуба О. К. Тетерниковой: небольшая записка, переданная четырнадцатилетним Федором Тетерниковым сестре в ремесленный приют, и письма из Вытегры в Петербург 1891 -1892 гг.

   Тексты писем воспроизводятся по автографам (РО ИРЛИ, ф. 289, оп. 2, No 36). Орфография и пунктуация приведены в соответствие с современной нормой.

   Фрагменты писем Сологуба к О. К. Тетерниковой были опубликованы и откомментированы К. М. Азадовским в составе его публикации "Федор Сологуб в Вытегре (Записи В. П. Абрамовой-Калицкой)" (Неизданный Федор Сологуб. М, 1997. С. 261-289).

  

   ¹ См., например: Андрей Белый. Начало века. М., 1990. С. 486; Добужинский М. В. Встречи с писателями и поэтами//Воспоминания о серебряном веке. М., 1993. С. 359; Тэффи Н. А. Федор Сологуб//Там же. М, 1993. С. 81, 83; Чулков Г. И. Годы странствий: Из книги воспоминаний. М., 1930. С. 146; Конст. Эрберг (К. А. Сюниерберг). Воспоминания // Ежегодник Рукописного отдела Пушкинского Дома на 1977 год. Л., 1979. С. 138.

   ² Сологуб Ф. Тяжелые сны. Л., 1990. С. 18.

   ³ См. вступительную статью Ф. Сологуба об А. Н. Чеботаревской в кн.: Женщина накануне революции 1789 года. Пг., 1922. С. 15-17; см. также: Федор Сологуб и Анастасия Чеботаревская / Вступит, статья, публ. и коммент. А. В. Лаврова // Неизданный Федор Сологуб. М., 1997. С. 290-384.

   ⁴ РО ИРЛИ, ф. 289, оп. 2, No 45. В. Я. Брюсов писал Сологубу 5 июля 1907 г.: "Дорогой Федор Кузьмич! Меня очень поразило неожиданно Ваше сообщение о смерти Вашей сестры. Я знал ее мало, но так привык соединять Ваш образ с ее образом, что испытываю как бы потерю давно и хорошо знакомого человека" (Брюсов В. Я. Письма к Ф. Сологубу / Публ. В. Н. Орлова и И. Г. Ямпольского// Ежегодник Рукописного отдела Пушкинского Дома на 1972 год. Л., 1974. С. 108).

   ⁵ Биографические сведения об О. К. Тетерниковой см. также: Черпосвитова О. Н. Материалы к биографии Федора Сологуба / Вступит, статья, публ. и коммент. М. М. Павловой//Неизданный Федор Сологуб. М., 1997. С. 232-234. См. также письма О. К. Тетерниковой к Ф. Сологубу за 1877-1907 гг. в РО ИРЛИ (ф. 289, оп. 3, No 934).

   ⁶ См., например, "Шутливый проект просьбы для няни Лининой, Татьяны", написанный мужем младшей дочери Г. И. Агаповой, Галины, Ф. А. Витбергом: "Понравился господам мой сынишка: он и вправду такой беленький да курчавенький, словно не простого мещанина он сын, а какого ни на есть знатного барина. И умом, и проворством его Бог не обидел. Господа и полюбили его, и все то он с ними, все в комнатах барских" (РО ИРЛИ, ф. 52, оп. 4, No 6). Ольга в этой связи в данном тексте нигде не упоминается.

   ⁷ РО ИРЛИ, ф. 289, оп. 3, No 907, л. 18-19 об.

   ⁸ Бороздины.- родственники Григория Осиповича Бороздина, мужа рано умершей старшей дочери Г. И. Агаповой, Антонины. Его сестра, Прасковья Осиповна, была врачом по женским и детским болезням, ее муж, Евгений Львович Розенштейн, - лекарем.

   ⁹ РО ИРЛИ, ф. 289, оп. 3, No 934, л. 10, 11 об. Возможно, впечатления и рассказы сестры о работе в швейных мастерских, нашли отражение в рассказе Сологуба "Белая собака". Ср.: "Так все опостыло в этой мастерской губернского захолустного города, - эти выкройки, и стук машинок, и капризы заказчиц, - в этой мастерской, где Александра Ивановна и училась, и уж столько лет работала закройщицею. Все раздражало Александру Ивановну, ко всем она придиралась, бранила безответных учениц, напала и на Танечку, младшую из мастериц, вчерашнюю здешнюю же ученицу. Танечка сначала отмалчивалась, потом вежливым голоском и так спокойно, что все, кроме Александры Ивановны, засмеялись, сказала: "Вы, Александра Ивановна, сущая собака"" (Сологуб Ф. Собр. соч.: В 20 т. СПб.: Сирин, 1914. Т. 7: Дни печали. С. 157).

   ¹⁰ Сологуб Ф. Канва к биографии // Неизданный Федор Сологуб. М, 1997. С. 250.

   ¹¹ К. А. Тетерников был похоронен на Смоленском кладбище.

   ¹² РО ИРЛИ, ф. 289, оп. 3, No 934, л. 14 об.-15.

   ¹³ Там же, л. 46.

   ¹⁴ Там же, л. 29.

   ¹⁵ РО ИРЛИ, ф. 289, оп. 1, No 2, л. 247. О роли вытегорского периода в творческой биографии Сологуба см. во вступительной статье К. М. Азадовского к его публикации "Федор Сологуб в Вытегре (Записи В. П. Абрамовой-Калицкой)" (Неизданный Федор Сологуб. М, 1997. С. 261-267).

   ¹⁶ См.: РО ИРЛИ, ф. 289, оп. 6, No 66, л. 12.

   ¹⁷ См.: Там же, л. 22.

   ¹⁸ См.: РО ИРЛИ, ф. 289, оп. 6, No 67.

   ¹⁹ См.: Шаталина Н. Н. Библиотека Ф. Сологуба. Материалы к описанию // Неизданный Федор Сологуб. М, 1997. С. 438-451.

   Гиппиус З. Н. Отрывочное (О Сологубе) // Воспоминания о серебряном веке. М., 1993. С. 97. См. также: Добужинский М. В. Встречи с писателями и поэтами. С. 359; Чулков Г. И. Годы странствий. С. 146.

   ²¹ См.: Павлова М. М. Из творческой предыстории "Мелкого беса" (Алголагнический роман Федора Сологуба) // De visu. 1993. No 9. С. 38. Дж. Меррил в статье "Тайное признание в инцесте в драме Сологуба "Победа смерти"" (Русская литература. 2000. No 2. С. 138-145) делает заключение, что Сологуб воспринимал свои отношения с сестрой как инцестуальные.

   ²² Собр. М. С. Лесмана.

   ²³ РО ИРЛИ, ф. 289, оп. 3, No 934, л. 13 об., 59 об., 62 об., 123 об.

   ²⁴ См.: Павлова М. М. Из творческой предыстории "Мелкого беса". С. 37.

   ²⁵ Сологуб Ф. Канва к биографии. С. 256.

   ²⁶ Сологуб Ф. Цикл "Из дневника" / Публ. М. М. Павловой // Ежегодник Рукописного отдела Пушкинского Дома на 1990 г. СПб., 1993. С. 153.

   ²⁷ Сологуб Ф. Стихотворения. Л., 1979. С. 335, 336.

   ²⁸ РО ИРЛИ, ф. 289, оп. 6, No 68.

   ²⁹ РО ИРЛИ, ф. 289, оп. 2, No 45. См. также: Чулков Г. И. Годы странствий. С. 149.

   ³⁰ РО ИРЛИ, ф. 289, оп. 3, No 934, л. 155-156.

   ³¹ РО ИРЛИ, ф. 289, оп. 6, No 66, л. 35.

   ³² Цитируется по: Федор Сологуб и Анастасия Чеботаревская. С. 292.

   ³³ Сологуб Ф. Собр. соч.: В 20 томах. СПб., 1915. Т. 9. С. 211.

   ³⁴ Ср.: Федор Сологуб в Вытегре (Записи В. П. Абрамовой-Калицкой) / Вступит. статья, публ. и коммент. К. М. Азадовского // Неизданный Федор Сологуб. М., 1997. С. 278-279.

   ³⁵ РО ИРЛИ, ф. 289, оп. 1, No 539, л. 150-151.

   ³⁶ Неизданный Федор Сологуб. С. 242.

  

  

  

   15 мая 1877 г.

  

   Милая Оля!

   Извини, пожалуйста, что я забыл прислать тебе в прошлое воскресенье Историю Рождественского.¹ Посылаю ее тебе теперь с мамой. Если тебе нужна какая-нибудь книга, скажи маме или напиши мне. Прощай.

  

   ¹ Рождественский Сергей Егорович (1834-1891) - писатель, составитель учебников "Отечественная история. Курс средних учебных заведений" (Вып. 1-2. СПб., 1869-1870), "Отечественная история в рассказах. Для народных и низших школ и вообще для детей старшего возраста" (СПб., 1873) и др.

  

  

  

   1 сентября 1891 г. Вытегра.

  

   Милая Оля!

   Мы с мамой были очень рады, получив твое письмо. Оказывается, что ты доехала почти благополучно, а у нас в Вытегре говорили, что от Вознесенья по Свири вниз нет парохода и что тебе придется там ждать или ехать на буксирных. На каком же пароходе, однако, ты ехала, и пришлось ли ждать у Вознесенья?¹ - Надеемся, что дела твои устроятся благополучно. Мы здоровы, и никаких особенных происшествий у нас не случается пока. Интересно знать еще, не отличился ли еще чем-нибудь трешкоут.² Как тебе было ехать на нем, удобно ли? Марья Матвеевна³ уверяла, что в каюте непременно много блох и очень сыро; правда ли? Прошла ли твоя голова, или все еще кружится от Ладожской качки? Впрочем, ты получишь это письмо уже через целый десяток дней после приезда в Петербург. Вообще, пиши нам как можно больше и подробнее о том, как ты живешь и что поделываешь, а мы с мамой будем читать и воображать, что это мы у тебя в гостях. - Дела наши идут пока хорошо. Ссудо-сберегательная касса устраивается помаленьку.⁴ Было три собрания в зале семинарии: 25 и 29 августа и сегодня. Сегодня было последнее совещание, окончили рассмотрение устава, в котором многое изменили, и решили просить об утверждении, что поручили Маккавееву.⁵ Председателем был на всех собраниях, конечно, Маккавеев, а я - секретарем. В первый раз собралось 25 человек, во второй - 15, а в третий - 11. Членов у нас теперь 31 - пристал вновь Иван Александрович Копытов,⁶ на которого я уж и не рассчитывал. Да и кроме этих будет еще много сельских учителей. - Мама кланяется тебе, целует тебя и желает тебе всяких успехов. То же самое делаю и я. С нетерпением ждем твоего субботнего обещанного письма. Пиши, нужны ли деньги и сколько.

  

   ¹ Вознесенье - село Вытегорского уезда, пристань на берегу Онежского озера. 31 августа 1891 г. "Олонецкие губернские ведомости" сообщали: "Вследствие мелководья на реке Свири, расписание рейсов изменилось: пароходное сообщение со столицей будет продолжаться, но с пересадкой - как нам передавали - в Вознесенье и Лодейном Поле" (No 67. С. 684).

   ² Трешкоут (гол. trekschuit) - небольшое деревянное беспалубное речное судно.

   ³ М. М. Заякина. См. примеч. 10 к п. 3.

   ⁴ К организации ссудо-сберегательной кассы, как к одному из общественных начинаний в Вытегре, Сологуб отнесся с большим вниманием. 8 октября 1891 г. он писал В. А. Латышеву: "Многоуважаемый Василий Алексеевич! Со времени моего последнего письма к Вам удалось привести к благополучному разрешению (да и то не вполне) только одно из предложений, а именно устройство ссудо-сберегательной кассы: на днях проект выработанного нами устава был отправлен в Петербург на утверждение. Оказалось, что легкость привлечения членов к новому для нас делу в значительной степени зависела от участия в нем директора: многие примкнули, только глядя на него. Набралось пока желающих участвовать в кассе человек 30; из служащих в Вытегре учителей не желающих участвовать в кассе вовсе не оказалось, присоединились и некоторые сельские учителя; из их среды, судя по отзывам их товарищей, найдется много участников. Дело сделалось сравнительно скоро: мы с Заякиным составили проект устава, по образцу существующих, и этот проект был принят за основу суждений; собирались в зале семинарии 3 раза, отнеслись к делу очень внимательно и обсуждали встретившиеся вопросы, к моему удивлению, весьма дельно, так что проект подвергся значительной переработке, и эта переделка послужила к значительному улучшению проекта. К сожалению, внимание нашей публики очень скоро утомляется: на первом собрании было человек 25, на 2-м - 15, а на третьем - только 10, несмотря на то, что собирались по воскресеньям, днем, и на эти дни приходилось довольно хорошая погода" (РО ИРЛИ, ф. 289, оп. 2, No 30, л. 29-30). Данный сюжет нашел отражение в романе Сологуба "Тяжелые сны" (см. главы 2 и 9).

   ⁵ Маккавеев Митрофан Егорович - директор Вытегорской учительской семинарии с июля 1889 г. до ее закрытия в 1894 г.

   ⁶ Копытов Иван Александрович - учитель рисования, черчения и чистописания Вытегорской учительской семинарии. В черновых бумагах Сологуба сохранилась запись о нем: "Копытов. Как странно у них всех бросается в глаза недоброжелательство! Они все как бы рады чужому несчастию и спешат наброситься на него, как вороны на падаль. Даже такой пустяк, как невыдача мне жалованья Мак<кавеевым> в авг<усте> <18>92 г. заставила Копытова внимательно всматриваться в меня, чтобы уловить, как на меня это подействовало" (РО ИРЛИ, ф. 289, оп. 1, No 539а, л. 80).

   ⁷ Далее зачеркнуто: Вчера мама очень больно высекла меня преотличными розгами.

  

  

   10 сентября 1891 г.

   Вытегра.

  

   Милый друг Оля!

   С тех пор как мы получили твое письмо от 31 августа, к нам не приходило твоих писем. А мы ждем их с самым горячим нетерпением; пиши нам, как идут твои дела, твои занятия, как ты живешь, здорова ли, и, одним словом, все нас интересует. - Мы на прошлой неделе в среду давали обед уезжающему Дурново¹ (ты уж знаешь, кажется, что он переведен в Ковно начальником округа). Были только немногие из его ближайших знакомых; инженеров не было. Были: о. Павел Ив<анович> Соколов,² Ахутин,³ Костин,⁴ Копытов и я - из семинарии; затем Андреев,⁵ Пацановский⁶ (наш сосед), Воробьев-старший⁷ и еще несколько, всего 13 человек, кроме самого Дурново. Обед был в зале инженерного клуба. Дурново был очень любезен и оживлен; вообще он очень рад и сияет от своего перевода, почти так же, как и сиял наш Дворянский.⁸ На обеде были прочитаны мои стихи, по моей просьбе, Ахутиным.⁹ Стихи всем понравились и очень польстили самого Дурново. Теперь Дурново уже уехал и в настоящее время находится, должно быть, в Петербурге. Жена его уехала позже. Вещи почти все распроданы, также и товары, запасенные ими на зиму. - В пятницу мы с мамой были на именинах Заякина,¹⁰ но сидели только до 10 часов: родитель дольше не захотел сидеть, а с нею ушел и я. В воскресенье вечером Заякины" были у нас с Костиным и Смеловым.¹² Так как у нас не нашлось закусок, то Марья Матвеевна сама сходила к Пудровой¹³ за селедкой. Играли в шахматы,¹⁴ мама легла спать, а вслед за нею и Мар<ья> Матв<еевна> заснула на диване. Ушли в 12-м часу. Вот как мы проводим время иногда, чаще же сидим дома. - Кстати, о гостях и о пр<очих>: А. В. Дурново просил передать тебе почтение, что я забыл сделать в прошлом письме. - Устав нашей ссудо-сберегательной кассы переписывается теперь набело для отсылки министру; этою работою занимается Ельцов.¹⁵ - Дроздов¹⁶ просил у меня твой адрес: Оттилия Робертовна¹⁷ едет в Петербург (и уж, кажется, уехала) и желает тебя посетить; должно быть...¹⁸

  

   ¹ Дурново Александр Владимирович (ум. 1915) - помощник начальника Вытегорского округа путей сообщения. Сологуб переписывался с ним в 1891-1897 гг. (сохранились письма А. В. Дурново - РО ИРЛИ, ф. 289, оп. 3, No 247), посылал ему свои произведения. 1 ноября 1896 г. А. В. Дурново писал Сологубу из Ковно: "Многоуважаемый Федор Кузьмич. Получил Ваши "Тени" и приношу Вам искреннюю признательность за внимание. Что руководит Вами в выборе сюжетов для рассказов? Рассказы, на мой взгляд, написаны хорошо, но сюжеты так мрачны, что, невольно, производят неудовлетворительное впечатление. Конечно, вечное сияние приторно, но и постоянный мрак в нашу эпоху издерганных нервов не может доставить нравственного успокоения и потому вредит эстетическому впечатлению. Ваши "Тяжелые сны" вызвали слишком много порицаний, и гг. критики набросились на роман, кажется, главным образом вследствие глухости нынешней литературной поры и недостатка предметов для хлестких разборов" (РО ИРЛИ, ф. 289, оп. 3, No 247, л. 8-9).

   ² Соколов Павел Иванович - священник, законоучитель Вытегорской учительской семинарии, с сентября 1893 г. смотритель духовного училища в г. Порхове Псковской губернии. По отзывам сослуживцев, отличался честностью и принципиальностью. Например, А. Г. Костин писал Сологубу 23 сентября 1892 г.: "К нашему огорчению, у нас все по-старому, те же надутое чванство, грубость, антипедагогические выходки со стороны начальства <...> и в довершение всего этого, к стыду нашему, полнейшее отсутствие желания с нашей стороны бороться с этим. Исключение составляет, впрочем, о. Павел, который, мне кажется, при удобном случае, насколько достанет сил и уменья, пожалуй, и поборется! (РО ИРЛИ, ф. 289, оп. 3, No 917). В архиве Сологуба сохранились шуточные стихотворения, обращенные к о. Павлу, например:

  

   Привычек прежних не оставил

   Отец непримиримый Павел:

   О чем бы речь не завелась, -

   Готов он спорить целый час...

  

   (РО ИРЛИ, ф. 289, оп. 1, No 10, л. 46 об.), а также 15 писем П. И. Соколова к Сологубу за 1893-1898 гг. (РО ИРЛИ, ф. 289, оп. 3, No 933), судя по которым о. Павел навещал писателя во время своих приездов в Петербург, приглашал его с Ольгой Кузьминичной на лето в Порхов, был знаком с произведениями Сологуба. Отношения с семьей Тетерниковых у о. Павла были очень теплые, 12 августа 1893 г. он писал Сологубу: "Добрейший Федор Кузьмич! Вы, Ольга Кузьминична и Татьяна Семеновна были для меня среди петербургской пустыни единственными лицами, которые оживляли меня, заставляли забывать меня мое одиночество. Самыми лучшими часами за все время пребывания моего в Петербурге были часы, которые я проводил в Вашей квартире. Вы были для меня всегда, как родные" (РО ИРЛИ, ф. 289, оп. 3, No 933, л. 2). См. также: Федор Сологуб в Вытегре. С. 275.

   ³ Ахутин Никифор Иванович - соученик Сологуба по Учительскому институту, в 1883-1884 гг. сверхштатный учитель городского училища при Санкт-Петербургском учительском институте, учитель русского языка Вытегорской учительской семинарии, впоследствии был переведен в Череповецкую учительскую семинарию, с 1908 г. постоянно жил в Петербурге. Был с Сологубом в дружеских отношениях, до 1914 г. они переписывались (сохранилось 10 писем Н. И. Ахутина к Сологубу - РО ИРЛИ, ф. 289, оп. 3, No 41). В бумагах Сологуба имеется характеристика Ахутина: "Привычки: торжественно ковырять нос, тыкать пальцем в собеседника, почесывать в затылке, делая гримасу, произносить: "хе-хе-хе" раньше своего смешного рассказа. Человек, желающий взять все проценты с своих хороших качеств и всем своим говорящий о том, что он очень хорош. Голова вверх - вид деревянного человека. Самоуверенность непоколебимая. Привычка косить глазами в подражание К<арлу> К<арловичу> С<ент>-И<леру>, особенно когда снимает очки. Некоторые привычки порядочности: не надоедает расспросами, но не всегда, однако. Хитер, из породы "себе на уме", но недалек" (РО ИРЛИ, ф. 289, оп. 1, No 539, л. 232). О К. К. Сент-Илере см. прим. 6 к п. 8.

   ⁴ Костин Александр Герасимович - учитель приготовительных классов Вытегорской учительской семинарии. Сохранилось 10 писем А. Г. Костина к Сологубу за 1892-1893 гг. (РО ИРЛИ, ф. 289, оп. 3, No 917).

   ⁵ Андреев Иван Никитич - гласный Вытегорской городской думы, мировой судья.

   ⁶ Пацановский Цезарь Александрович - правитель канцелярии Вытегорского округа путей сообщения.

   ⁷ Вероятно, Михаил Федорович Воробьев - гласный Вытегорской городской думы, почетный мировой судья, член попечительского совета женской прогимназии.

   ⁸ Дворянский Петр Иванович - преподаватель естествоведения Вытегорской учительской семинарии, председатель педагогического совета женской прогимназии, казначей городского благотворительного общества, впоследствии инспектор народных училищ 1-го района Новгородской губернии.

   ⁹ Имеется в виду стихотворение, датированное 1 сентября 1891 г.:

  

   СОНЕТ

  

   Ал<ексан>дру Влад<имировичу> Дурново

  

   В пустынных небесах скиталася комета.

   Везде встречая мрак и холод гробовой,

   Но солнце встретило ее потоком света,

   И вспыхнула она красивою звездой.

  

   Вы озарили путь безвестного поэта

   Речами теплыми, отзывчивой душой,

   И робкие стихи в созвучие сонета,

   Звеня в его душе, сбегаются толпой.

  

   Комета бедная, по небесам блуждая,

   О солнце ласковом с тоскою вспоминая,

   Свиданья нового с светилом жарким ждет.

  

   А я утешуся отрадною мечтою,

   Что Ваш приветный взор порою упадет

   На стих, начертанный нелживою рукою.

   (РО ИРЛИ, ф. 289, оп. 1, No 10, л. 82).

  

   ¹⁰ Заякин Михаил Павлович - выпускник Санкт-Петербургского Учительского института 1885 г., преподаватель Вытегорского двухклассного городского училища, с 1893 г. его заведующий, впоследствии инспектор народных училищ 2-го района Олонецкой губернии. В архиве Сологуба сохранилась запись о нем: "Заякин Мих<аил> Павл<ович>. Общесемейная привычка насмешничать: я говорю "ручная фотогр<афическая> камера", а он: "да ножных и нет". Обидчивость, общий вопрос прилагает к себе. Я говорю: "жениться - глупость". - "Да, я глупость сделал". В пьяном виде слезлив. У Ахутина первый раз после мира был вечером, напился и выпалил: "Неужели и все так будет продолжаться? Теперь один ребенок, да еще десятка два чужих будет"" (РО ИРЛИ, ф. 289, оп. 1, No 539а, л. 82).

   ¹¹ М. П. Заякин и члены его семьи: жена, Марья Матвеевна, мать, Прасковья Матвеевна, и сестра, Анна Павловна Заякина, - выпускница первого выпуска (1882 г.) Высших женских (Бестужевских) курсов в Петербурге; учительница русского и французского языка в женской прогимназии. Характеристика А. П. Заякиной, данная Сологубом: "Солидная особа. Любит говорить по-немецки с М<арьей> М<атвеевной>. Однако для брата поехала в Вытегру из С<анкт>-П<етер>б<урга> на малое жалованье. С высшим образованием. Очень этим довольна" (РО ИРЛИ, ф. 289, оп. 1, No 539а, л. 83).

   ¹² Смелое Александр Иванович - выпускник Санкт-Петербургского Учительского института 1890 г., помощник учителя в Вытегорском городском училище; в дальнейшем вернулся в Петербург, служил учителем Сампсониевского городского училища, в 1911 г. закончил юридический факультет Санкт-Петербургского университета. Выпустил сборник "Аскет и другие рассказы" (СПб., 1898); экземпляр книги с дарственной надписью автора имелся в библиотеке Сологуба (см.: Шаталина Н. Н. Би