Суриков Василий Иванович - Письма к В. И. Сурикову

   Суриков В. И. Письма. Воспоминания о художнике.

   Вступительные статьи Н. А. Радзимовской, С. Н. Гольдштейн.

   Составление и комментарии Н. А. и З. А. Радзимовских, С. Н. Гольдштейн.

   Л., "Искусство", 1977.

   OCR Ловецкая Т. Ю.

  

   243. И. Е. Репин. Конец февраля 1881 г.

   244. И. Е. Репин. 3 марта 1881 г.

   245. П. П. Чистяков. 1882 г.

   246. И. Е. Репин. 8 апреля 1887 г.

   247. И. С. Остроухов. Начало 1888 г.*

   248. А. В. Прахов. 14 апреля 1888 г.*

   249. П. П. Чистяков. Конец апреля 1891 г.

   250. П. М.Третьяков. 9 февраля 1895 г.

   251. В. В. Стасов. Зима 1896 г.

   252. В. И. Анучин. 14 октября 1901 г.***

   253. В. В. Стасов, 16 ноября 1902 г.

   254. Н. Яковлев. 4 октября 1903 г.*

   255. И. Е. Репин. 30 октября 1908 г.*

  

   Комментарии к письмам

  

  

   Василий Иванович!

   Сегодня Вашу картину привезли при мне, раскупорили и натянули на подрамок¹; все благополучно. Восторг единодушный у всех; все бывшие тут в один голос сказали, что надобно отвести ей лучшее место. Картина выиграла; впечатление могучее! "На нервы действует", - сказал один с неподдельным чувством. Жаль, Курганников все еще раму не прислал; я был у него сейчас же по приезде - видел раму. Завтра вставлю. Читали ли Вы в "Голосе" в воскресном нумере об вашей картине в фельетоне из Москвы? Хорошо описано, совершенно верно ². За все хлопоты по вашей картине заплатил я 150 к[опеек]. А теперь здесь совсем тепло.

   Выставка будет блестящая, много хороших вещей ³. Академия наук не могла дать нам зал, ее занял Пржевальский ⁴, чтобы показать государю свою коллекцию. Мы наняли квартиру в д[оме] к[нязя] Юсупова на Невском проспекте у Литейного проспекта, великолепная квартира: окна высотой более 4 аршин; можно выставить 500 картин. Я остановился в гостинице "Метрополь", в Большой Конюшенной, No 46.

  

  

   Василий Иванович!

   Картина Ваша почти на всех производит большое впечатление. Критикуют рисунок и особенно на Кузю¹ нападают, ярее всех паршивая академическая партия: говорят, в воскресенье Журавлев ² до неприличия кривлялся, я не видел. Чистяков хвалит. Да все порядочные люди тронуты картиной. Писано было в "Нов[ом] времени" 1 марта, в "Порядке" 1 марта ³. Ну, а потом случилось событие ⁴, после которого уже не до картин пока...

   Приезжайте-ка сами; выставка хорошая, стоит.

   Простите: нет времени писать подроб...⁶

  

   Дорогой Василий Иванович!

   Я давно собирался писать к Вам, и все почему-то откладывал; а хотелось! Искренно любя и уважая Вас и талант Ваш достойно почитая, я хотя несколько слов осмелюсь высказать Вам относительно картины Вашей. Не пренебрегайте перспективой комнаты, выправьте, насколько это для Вас возможно ¹. В нашем искусстве две части: одна мужественная, твердая, устойчивая - это рисунок; другая - тонкая, едва уловимая, чувственная, нежная - это живопись, колорит, светотень, тушевка. Еще скажу Вам, что у больных или у начинающих хворать во время лихорадочного жара блестят глаза и появляются красные пятна большей частью под глазами и очень небольшие пятна, но зато ясно очерченные. И вообще при всей странности, неестественности лица у таких женщин бывают красивы и для неопытного кажутся как будто здоровыми: а) румянец у здоровых, b) румянец у начинающих болеть ².

   Я говорил о Вашей картине с г. Солдатенковым ³ и с г. Третьяковым. В нынешнем году в Академии получил 1-ю золотую медаль ученик мой г. Савинский ⁴. Юношу этого я обучал с самого начала и до конца. Рисует здорово; но зато и притесняли же его из-за меня. Теперь с души свалилось бремя, могу, в случае чего-либо, и оставить Академию. Искренний поклон многоуважаемой супруге Вашей и желаю всем вам доброго здоровья.

  

   При свидании передайте Евгению Михайловичу мое искреннее пожелание доброго здоровья, успеха и всего лучшего от бога. Жена моя Вам очень кланяется. Она Вас почитает и очень верно ценит.

  

   Дорогой Василий Иванович!

   Письмо Ваше с деньгами я получил, когда картина Ваша вместе с выставкой была уже на пути в Москву¹, досмотреть я уже не мог. Благополучно ли все пришло в Москву и открыта ли там выставка? Я все время так здесь занят, что ни с кем из нашего правления не виделся и ничего не знаю. Я знаю, что Вы не любите писать, а потому и не смею просить Вас написать мне о выставке. Как поставлены и в каких залах большие картины? Где Ваша стоит, где Поленова² и где моя царская? ³ Интересно, конечно, и очень даже, мне было бы услышать Ваше мнение о моей... но не жду; знаю, что Вы писать не станете. Я все думал, даже до сегодня, что я сам поеду в Москву, но дела расположились так, что я разве только в конце мая поеду прогуляться на юг, и, конечно, первым делом в Москву, а потом думаю спуститься в Киев - посмотреть на Васнецова ⁴.

   А Крамской-то как всех нас тут огорошил! Беда!.. Я до сих пор без содрогания и беспокойства ума не могу вспоминать о нем⁵. Видел портрет, который он написал с Вас, - очень похож и выражена вся Ваша сила богатырская⁶. Написан он плохо, но нарисован чертовски верно и необыкновенно тонко, до виртуозности своего, совершенно своего, рода. Доктор Раухфус написан гораздо шире, проще и художественнее⁷.

   Будьте здоровы, желаю Вам и всей семье Вашей полного благополучия.

  

  

   Дорогой Василий Иванович!

   Долго не решался я писать Вам это письмо. Пишу - и судите меня, как хотите, но я поступил бы нечестно, если бы не написал его. Мои отношения к Вам обязывают меня сделать это, рискуя, быть может, услышать от Вас упрек за вмешательство не в свое дело. И я не вмешивался бы, если бы не любил Вас, говорю откровенно, если бы талант Ваш не был бы так дорог мне. Поймите меня хорошо и немедленно телеграфируйте мне ответ.

   Вы прислали два пейзажа затмения¹. Этих пейзажей публика не поймет; положительно, если бы Вы увидели их на выставке, Вы, я уверен в том, согласились бы со мной. Они выглядят чрезвычайно странно. Один из них положительно трудно разобрать. Я знаю, что будет, если Вы оставите эти вещи на выставке, и стеснялся бы сказать Вам в другом случае, но здесь я вижу опасность слишком ясно, чтобы не пожертвовать ради предупреждения ее этими скромностями и церемониями и говорю Вам прямо, что публика, вся публика, будет недоумевать и - Ваше имя, которое здесь, в особенности после прошлогоднего страшного успеха Морозовой, стоит так высоко, что на малейший мазок Ваш будет обращено самое напряженнейшее внимание, - это имя Ваше подвергнется страшному риску.

   Если Вы не придаете большого значения этим пейзажам, телеграфируйте мне, чтобы я снял их Вашим именем. Вы знаете меня за человека откровенного и любящего Вас. Многие, быть может, хотели бы предупредить Вас, но не всякий настолько близок Вам, чтобы взять риск, на который я отваживаюсь, на себя.

   Итак, судите меня как хотите, но, повторяю, я поступил бы нечестно по отношению к Вам, если бы не написал этого. Жду Вашего ответа. Выставка открывается 28-го. Вы получите это письмо 26 [или 25?]-го. Если телеграфируете в тот же день, то до приезда государя на выставку, который ожидается 27-го я успею снять пейзажи ².

   Как здоровье Елиз[аветы] Август[овны]. Мой душевный поклон ей³.

  

  

   Дорогой мой Василий Иванович, бывают в нашей земной жизни минуты столь глубокого горя, что слова бессильны для утешения; если эти строки смогли бы передать теплое сердечное участие к понесенной Вами утрате ², которое охватило меня и мою жену при вести о Вашей беде, то Вы, наверно, почувствовали бы близость друзей, искренно, сердечно к Вам расположенных. Печальную весть привез нам Н. Д. Кузнецов³, но мы еще не верили, пока не явилось прискорбное подтверждение из уст Аполлинария Михайловича Васнецова. В. М. Васнецов взволнован так же глубоко, как и мы; эта минута дала нам понять, что, несмотря на кратковременность встреч, на дальность нашего местожительства, мы свои, тесно связанные узами, более сильными и более тесными, чем узы крови. Одинаково проникнутые глубоким сочувствием к Вам, мы и Васнецовы сходимся и в другом чувстве, в горячем желании видеть Вас у себя в Киеве как можно скорее. Вы доставили бы нам истинное удовольствие, если бы, не откладывая, приехали к нам, в нашу южную, уже расцветающую весну. Само собою разумеется, что я не могу представить Вас, дорогой мой Василий Иванович, в Киеве иначе, как только у меня, я и жена моя будем сердечно рады, если Вы не отвергнете нашего гостеприимства.

   Крепко Вас обнимаю и целую и жду от Вас ответа.

  

  

   Христос воскресе, дорогой Василий Иванович!

   Обнимаю Вас крепко и желаю Вам и всему семейству Вашему доброго здоровья и всего лучшего от бога. Спасибо Вам большое за письмецо. 30 марта я начал писать ответ на Ваше письмо и не мог окончить. Дела совсем меня поглотили, и я, как волчок, кружусь в пространстве.

   На вопрос Ваш скажу следующее. Содержание картины, величина ее и прочее обусловливают резкость тонов. Тихо задумавшаяся над младенцем сыном, с опущенными глазами, в сероватом скромном освещении мадонна Рафаэля, написанная мазками Рембрандта, погибнет. Роскошный праздник под южным небом или битва пестро одетых воинов на ярком солнце, написанные благородной кистью Рафаэля, проиграют перед Веронезом.

   Я мало работал картин, но зато много учился, беседовал с природой, пытал ее со всех сторон, вдумывался и разрешал многое, многое - и понял. Все мои работы почти что не похожи одна на другую. Писал я очень ярко и очень быстро. Посмотрите этюд Муратора ² с трубкой у П. М. Третьякова (работал 7 часов). Там движение кисти и цвет довольно сильны, а головка русской девушки³ у г-на Мамонтова совсем другая. Римский нищий ⁴ - манера другая; образ, что у меня в зале ⁵, и Мессалина ⁶ по приему и тонам совсем не похожи. Первая золотая медаль⁷ - опять не то. Два этюда мои в Академии ⁸ никто не признает за работу одного художника. Следовательно, я разнообразю свою работу... И странно... у меня это выходит как будто не умышленно, очень просто... Я все-таки русский; а мы, русские, всего более преследуем осмысленность. По сюжету и прием; идея подчиняет себе технику.

   Теперь - эта девушка, Аннушка⁹, в едва заметном полутоне сладко задумалась о чем-то! Как ее написать машисто? Ведь это выйдет К. Маковский, т. е. костюм, мишура и куколка? - Нет, я все подчиняю идее. Быть может, вам, дорогой Василий Иванович, показалось, что она не блестит красками, т. е. грязновато написана? Можно лучше написать, но она еще не окончена, и притом я уже перешел тот возраст, когда художник преследует на всех парах вид, эффект. Я преследую и вижу уже не полутоны, а тело - суть; не блеск, а чистоту - теплоту тонов. При этом идея моей картины требует спокойствия; в тонах у меня есть робость, но есть и чистота - простота; думаю, что когда окончу, будет ладно. Посмотрите Тициана Венеру. Там не ярко, но чисто - просто и тельно. Дойти до этого - идеально хорошо. Конечно, кроме таланта, нужно и работать столько, сколько Тициан работал, и постоянно. Яркость красок от времени тускнеет; чистота вечно остается чистотой. Простите, что и нескладно и отрывисто пишу. Я не могу писать письма, говорить - другое дело. Передайте мой поклон В. А. Серову и поблагодарите за письмо.

  

  

   Дорогой Василий Иванович!

   Дело устроилось так: десять тысяч можете получить тотчас, хотите - в Петербурге или в Москве по возвращении, как желаете; десять - 2 января 1896 года, и десять - 2 января 1897 года, т. е. значит менее чем через два года ². Сегодня уезжаю в Петербург, возвращусь в понедельник и опять буду в Петербурге к открытию выставки ³.

  

  

   [Петербург. Зима 1896]

   Многоуважаемый Василий Иванович, посылаю Вам свою статью о нынешней передвижной выставке, где, конечно, Вы играете большую роль ¹. Весной буду и я сам в Москве, да, вероятно, Вас уж там не будет? Черкните мне, пожалуйста, теперь хоть несколько строк: куда и когда уезжаете, где будете жить и что будете нынче летом писать, какую картину. Вы знаете, как мне все интересно, что до Вас и Ваших будущих картин касается. Так же - когда воротитесь опять в наши края, т. е. в Москву и Петербург? А наконец, не приметесь ли Вы однажды за картину сибирскую (кроме "Ермака") - картину из жизни ссыльных, поселенцев, каторжных? Должно полагать, что тут у Вас вышло бы нечто самое превосходное, судя по Вашему "Острогу" и тем людям, что спят на нарах в Вашем рисунке к рассказу Л. Толстого ², на который я никогда не мог довольно налюбоваться!

   Так вот-с, напишите мне, пожалуйста, хоть несколько строк о Ваших планах и намерениях - мне они так дороги! Разумеется, чем больше напишете, тем мне радости больше будет!

   Жму Вашу руку.

  

  

   Дорогой Василий Иванович,

   Напраслинны Ваши подозрения, и нашего с Вами Красноярска я не разлюбил, и писать "Красноярский бунт" не раздумал - только вот обстоятельства сложились - некуда хуже!

   План трагедии остался все тот же, он материалом диктуется. А вот набросал первое действие и окончательно убедился, что труд будет напрасным, т. к. ни в какие цензурные рамки пьеса не войдет: слишком она бунтарская. Смягчить - и невозможно, да и не хочу. Придется, как я уже говорил Вам, отложить эту работу до лучших времен, а если они наступят нескоро, напишу трагедию под старость для посмертного издания ², - пусть наши внуки радуются.

   Для верности клянусь Такмаком и Черной Сойкой ³, трагедия будет написана!!

   Ну, а Вашу картину "Красноярский бунт" воистину нет никаких причин откладывать! Ведь это будет такой же шедевр, как и "Утро стрелецкой казни", - и наш Красноярск прославится и в ширь России и в глубь веков.

   Материалами же я и впредь, конечно, делиться буду со всем усердием младшего брата.

   В данный момент могу сообщить:

   1. Ваш пращур Суриков Петр действительно принимал в бунте очень активное участие - это доказывается документально.

   2. Добыл план старого Красноярска, копию которого при сем прилагаю ⁴.

   3. Великая удача! Нашел детальное описание боевого знамени красноярских казаков. Прилагаю ⁵.

   4. Покровская церковь стояла на том же самом месте. Она была деревянная, точно такая же, как церковь в селе Спас-Вежи в Костромской губернии (только одноэтажная). Фотографический снимок с последней у Вас есть - я помню: лежит она (он) у Вас в маленькой холщовой папке на круглом столе.

   5. Дом Михаила Злобина (отца) стоял близ алтаря Покровской церкви. Приблизительно там теперь стоит маленький домишко, в котором всегда парикмахерская.

   6. Относительно одежды. Платье краснояры шили русским покроем, но ткани были китайские и бухарские!

   7. Краснояры пили чай (из китайских деревянных чашек) и курили табак (трубка манчжурского типа) на много раньше московитов.

   8. (Вашему особому вниманию!!) Арины - союзники Красноярских бунтарей не были калмыковатыми и не в пример тобольским татарам на Вашем "Покорении Сибири" летом не носили меховых одежд. Опять китайские ткани, отнюдь не исключая бархата и шелка. Толпа цветисто-яркая.

   Очень огорчительно, что Вы еще не остановились на сюжете. Я решаюсь настаивать, что для картины наиболее подходит момент изгнания воеводы ("отказ в воеводстве") - и Вы как будто были согласны с этим. Почему же раздумали?

   Если хотите, я пришлю Вам набросок первого действия пьесы, там эта сцена дана.

   Теперь пару слов относительно Вашего "больного вопроса". Я так же, как и Вы, недолюбливаю царя Петра - слишком у него руки в крови, но я все-таки не могу отрицать и того, что стрелецкое движение является реакционным с точки зрения исторического процесса ⁶.

   Задайтесь вопросом: что бы было если б стрельцы одержали верх?

   Конечно, глубоко неправы те, кто называет Вас реакционером только потому, что Вы тепло изобразили стрельцов, - это люди, которые не в состоянии заглянуть поглубже, люди короткого кругозора, мещане в политике. Современникам вообще непосильно дать оценку Ваших творений, - и ниже Вашего достоинства огорчаться тявканьем пустолаек. Как и всякого крупного человека, Вас поймут и оценят только лет через 25.

   В Институте ⁷ особо интересного для Вас нет, русские древности читаются, но только юридические.

   Григ[орий] Никол[аевич] ⁸ здравствует и усиленно работает, он еще много сделает - бодрый старик.

   С Иваном Ивановичем ⁹ говорил подробно на днях. К экспедиции он отнесся весьма сочувственно и обещал приложить все старания, чтобы дело вытанцовалось. Я склонен ему верить.

   В Москве буду дней через десять.

  

  

   Многоуважаемый Василий Иванович!

   Вы сделали мне превеликий праздник, вспомнив обо мне и написав мне письмо¹. Ведь я очень давно Вас так люблю и уважаю, еще с тех самых пор, как Вы написали "Морозову", предмет всегдашнего моего удивления и обожания, а отчасти даже и ранее того, когда я узнал в первый раз первые Ваши картины - "Стрельцов" и, "Меншикова". Только обстоятельства, расстояния и времена разлучили нас и не давали нам встретиться и быть вместе. Я не переставал никогда ожидать от Вас еще много самого хорошего и важного и пребываю до настоящей минуты в твердой вере насчет этого. Когда я видаюсь с Евгением Петровичем Пономаревым, я всегда тотчас же завожу речь о Вас и, к удовольствию своему, узнаю кое-что про Вас, а также хоть капельку - про Ваши работы. Конечно, в недалеком будущем мы опять увидим с наслаждением новые Ваши картины. Только бы они не были малозначительны, а затрагивали бы опять которую-нибудь глубокую и широкую русскую древнюю трагедию, корни русской старой истории, как в "Морозовой" и в "Стрельцах". Это настоящий Ваш удел, арена и задача! Трагедия, трагедия, трагедия - никак не что-то спокойное и равнодушное! Это не для Вас - как мне кажется и как глубоко убежден.

   А теперь покуда искренно благодарю Вас за указание статьи о Красноярском движении во времена Петра Великого. Я про эту статью никогда ничего не слыхал и не читал и потому бесконечно благодарен Вам за это сообщение. Оно доставило мне премного удовольствия и, наверное, столько же удовольствия многим другим, когда эта статья будет узнана и прочитана! Ваши предки Илья и Петр сильно заинтересовали - видно, славные и лихие люди были тогда. Начали они в худом лагере, а продолжали потом в чудном ². И история их не забудет, Вы же, конечно, можете гордиться такими великолепными предками. Само собой разумеется, у меня сильно, с первой же минуты разыгрался аппетит, и я, читая журнал, не переставал думать: "Ах, если б Суриков вздумал сделать картину из одного которого-то момента этих сибирских событий, да еще со своими Ильей и Петром!!" Да, думать-то я думал, но в конце концов все-таки приходил к заключению, что это чисто невозможно по нынешним временам. Разве только когда-нибудь в будущем, а когда - и сообразить мудрено. А жаль! Как еще жаль!!

   Но вот о чем я очень давно хочу все спросить Вас: где Вы учились в молодости? У каких учителей? Кто и какие были у Вас товарищи раньше Академии? Мне бы это было очень интересно знать.

   А знаете, кто (кроме меня) был всегда Ваш большущий поклонник? Антокольский. Сколько мы с ним про вас и про "Морозову" всегда толковали!! Он увидел ее в Москве, раньше меня. И с каким восторгом он тогда приехал сюда, в Петербург, и рассказывал мне про нее.

  

  

   Многоуважаемый Василий Иванович!

   Посылаю Вам каталог выставки "Blanc et noir"², вместе с сим сообщаю, что офорты Я. Д. Андреева ³: портрет Виллевальде, барона Клодта и Уткина ⁴ все три продаются за 40 руб., а офорт Штрука ⁵ по каталогу No 224 - 40 рубл.

  

  

   Глубокоуважаемый Василий Иванович,

   Только сегодня отсылается мною рисунок к "Семи повешенным" Л. Андр[еева] ¹ по указанному Вами адресу в Москву Вере Дмитриевне Лебедевой ².

   С искренним желанием Вам всего лучшего.

  

  

   {Письма, не вошедшие в издание 1948 г., отмечены звездочками: одной - публикуемые впервые, двумя - ранее публиковавшиеся в разных изданиях, тремя - частично публиковавшиеся.}

  

   ¹ Репин пишет о картине "Утро стрелецкой казни".

   ² Фельетон "Московские заметки" был помещен в газете "Голос" (1881, 24 февраля, No 55). Один из разделов этого фельетона был посвящен описанию картины Сурикова "Утро стрелецкой казни". "Картина по глубокому чувству, высокой технике и археологической верности производит глубокое впечатление, - писал рецензент. - На днях она высылается к вам в Петербург на Передвижную выставку. Г. Суриков - артист весьма просвещенный, горячий патриот и серьезный работник. Он не тратится на мелочи, предпочитая создание крупных вещей. Эта картина несомненно утвердит славу художника".

   ³ Речь идет о IX Передвижной выставке.

   ⁴ Пржевальский Николай Михайлович (1832-1888) - ученый, путешественник, исследователь Средней Азии. H. M. Пржевальский создал замечательную коллекцию флоры и фауны Центральной Азии, которая была им показана в феврале 1881 г. в Петербурге в помещении Академии наук.

  

  

   ¹ Кузя - рыжий стрелец, которого Суриков, по его рассказам, писал с Кузьмы, могильщика Ваганьковского кладбища (см. очерк М. Волошина, с. 183).

   ² Речь идет о художнике-жанристе Журавлеве Фирсе Сергеевиче (1836-1901).

   ³ В "Новом Времени" (1881,1 марта, No 1798) была помещена рецензия на IX Передвижную выставку. Автор рецензии писал, что картина Сурикова производит сильное впечатление и ее бесспорно следует признать притягательным центром выставки. В газете "Порядок" 1 марта (No 59) была небольшая заметка в разделе хроники об открытии выставки и 2 марта (No 60) большая статья "Наше искусство" за подписью А. И. (А. И. Урусов). Картину Сурикова этот рецензент именовал "одной из самых замечательных картин выставки". "Картина, - писал он, - в которой до 15 главных фигур, написанных с большой силой, производит потрясающее впечатление. Второй и третий план, здания, аксессуары, лица в толпе - все свидетельствует о тщательной и талантливой работе". Рецензия заканчивалась словами: "Историческая живопись в лице Сурикова сделала несомненное приобретение".

   ⁴ Открытие IX Передвижной выставки в Петербурге 1 марта 1881 года совпало с днем покушения народовольцев на Александра II.

   ⁵ Конец письма оторван.

  

  

   ¹ Чистяков имеет в виду картину "Меншиков в Березове".

   ² Слова Чистякова относятся к изображению Суриковым дочери Меншикова Марии, сидящей у ног отца. В оригинале письма сделаны два схематических рисунка, на которых буквами а и b указываются особенности румянца здоровых и больных.

   ³ Солдатенков Козьма Терентьевич (1818-1901) - крупный коммерческий и финансовый деятель. Московский коллекционер, издатель научно-популярной литературы и литературы по вопросам искусства. Свое собрание картин и скульптур русских мастеров завещал московскому Румянцевскому музею, откуда оно в 1925 г. в значительной своей части было передано в ГТГ.

   ⁴ Савинский Василий Евмениевич (1859-1937) - исторический живописец, портретист. Учился в Академии художеств у П. П. Чистякова с 1875 по 1882 г. В 1882 г. получил большую золотую медаль и заграничную командировку за картину "Больной князь Пожарский принимает московских послов" (Краснодарский художественный музей). С 1911 г. - профессор, руководитель мастерской Высшего художественного училища при Академии художеств.

  

  

   ¹ Репин пишет об отправке в Москву картины "Боярыня Морозова" на XV Передвижную выставку после ее закрытия в Петербурге.

   ² Речь идет о XV Передвижной выставке, где экспонировалась картина В. Д. Поленова "Христос и грешница" (ГРМ).

   ³ Репин спрашивает, где помещена его картина "Прием волостных старшин Александром III во дворе Петровского дворца в Москве" (ГТГ).

   ⁴ Репин имеет в виду работу В. М. Васнецова над росписью. Владимирского собора в Киеве.

   ⁵ Иван Николаевич Крамской внезапно умер от паралича сердца 24 марта 1887 г. за работой над портретом врача Раухфуса.

   ⁶ См. коммент. к письму 72.

   ⁷ Неоконченный портрет доктора Раухфуса находится в ГРМ.

  

  

   ¹ О пейзажах затмения, написанных Суриковым в Красноярске в 1887 г., см. воспоминания его брата - с. 222 и коммент. 4 к ним.

   ² Очевидно, Суриков согласился с мнением Остроухова. Произведения с изображением затмения, обозначенные в Петербургском каталоге XVI Передвижной выставки под названием "2 этюда", были изъяты из экспозиции (см. об этом же воспоминания Я. Минченкова, с. 261). В двух отзывах о выставке, опубликованных на следующий день после ее открытия, мы читаем о том, что произведение Сурикова оказалось снятым с выставки ("Минута", 1888, 1 марта, No 59; "Сын отечества", 1888, 1 марта, No 59). В каталоге московской выставки эти произведения не значились.

   ³ Публикуемый черновик письма не подписан.

  

  

   ¹ Текст письма предоставлен научным сотрудником Киевского музея русского искусства М. Д. Факторовичем.

   ² Речь идет о смерти жены Сурикова.

   ³ Кузнецов Николай Дмитриевич (1850-1929) - жанрист, портретист, член Товарищества Передвижных выставок. Один из основателей Южнорусского Товарищества художников.

  

  

   ¹ Данное письмо является ответом на письмо Сурикова от 19 марта 1891 г. (см. письмо 92).

   ² Этюд "Муратор" (итальянец каменотес) написан в Риме в 1870 г. (ГТГ).

   ³ Этюд "Девушка в повязке" (ГТГ).

   ⁴ Картина "Римский нищий" написана в Риме в 1869 г. (ГТГ).

   ⁵ ...образ, что у меня в зале... - очевидно, тот, о котором упоминает В. А. Серов в письме к Остроухову от 19 декабря 1888 г., описывая свой визит к Чистякову: "Та же зала с образом Христа, благословляющего детей, та же Вера Егоровна [жена П. П. Чистякова, урожд. Мейер], смотрящая как-то мимо тебя" (Отдел рукописей ГТГ). "Образ" был начат в 1871 г. и не окончен. Местонахождение не установлено.

   ⁶ Чистяков еще в 1864 г. в Риме начал работать над большой картиной "Мессалина", к которой сделал много этюдов и эскизов. Картина осталась неоконченной (ГРМ).

   ⁷ Большую золотую медаль Чистяков получил в Академии в 1861 г. за программу "Великая княгиня Софья Витовтовна на свадьбе Василия Темного" (ГРМ).

   ⁸ Два этюда натурщиков.

   ⁹ Об этой картине см. коммент. 2 к письму 92.

  

  

   ¹ На подлиннике надпись карандашом рукой Сурикова: "О картине "Покорение Сибири".

   ² Третьяков вел Переговоры с Суриковым о покупке картины "Покорение Сибири Ермаком" (см. письмо 119 и коммент. 1 к нему).

   ³ Третьяков имеет в виду XXIII Передвижную выставку, открытую в Петербурге с 17 февраля по 26 марта 1895 г.

  

  

   ¹ Стасов посылает Сурикову свою статью "Заметки о 24-й выставке передвижников", опубликованную в газете "Новости и биржевая газета" (1 изд., 1896, 1 марта, No 60).

   ² Стасов имеет в виду иллюстрацию Сурикова к рассказу Л. Н. Толстого "Бог правду видит, да не скоро скажет", исполненную в 1882 г. Этот рисунок - сепия ("Острог. Макар Семенов кается перед Аксеновым в своей вине перед ним") - был воспроизведен в книге "Рассказы для детей И. С. Тургенева и Л. Н. Толстого". М., 1883.

  

  

   ¹ Анучин Василий Иванович (1875-1941) - этнограф, сибировед, писатель, автор ряда этнографических работ о Сибири, а также беллетристических произведений.

   Как следует из текста письма, оно является ответом на неизвестное письмо Сурикова, написанное в период прочтения художником статьи H. H. Оглоблина "Красноярский бунт 1695-1698 годов". Из публикуемого письма, а также из воспоминаний В. М. Крутовского (см. А. Н. Турунови М. В. Красноженова. Цит. соч., с. 30-31, 42, 116-117) следует, что Суриков был увлечен мыслью написать картину на тему "Красноярский бунт", которая, однако, осуществлена не была. Известны к ней лишь два эскиза.

   ² Историческая трагедия "Красноярский бунт" была закончена В. И. Анучиным после Великой Октябрьской революции. Одним из действующих лиц трагедии является участник бунта - Петр Суриков. В ЦГАЛИ имеется машинописный экземпляр, датированный 1933-1938 гг. (ф. 14, оп. 1, ед. хр. 5). Сведений о выходе трагедии из печати не обнаружено.

   ³ Такмак и Черная Сойка - живописные скалы в окрестностях Красноярска. Этот коммент., а также коммент. 7, 8 и 9 сделаны ЦГАЛИ в машинописной копии трагедии Анучина.

   ⁴ Копия плана старого Красноярска не обнаружена.

   ⁵ Описание боевого знамени также не обнаружено.

   ⁶ О понимании Суриковым исторической роли Петра I и о работе над созданием его образа в картине "Утро стрелецкой казни" см.: В. Кеменов. Историческая живопись Сурикова..., с. 187-190.

   ⁷ Археологический: институт в Петербурге.

   ⁸ Григорий Николаевич Потанин.

   ⁹ Иван Иванович Толстой. Принимал деятельное участие в вопросе о снаряжении нескольких экспедиций художников. Предполагалось обследовать весь север России, в частности Сибирь, и сделать зарисовки русских древностей. План работы был составлен Н. К. Рерихом. Экспедиция не состоялась из-за недостатка средств.

  

  

   ¹ Стасов отвечает на письмо Сурикова (см. письмо 172), в котором Суриков писал ему о статье H. H. Оглоблина "Красноярский бунт 1695-1698 годов", содержавшей сведения о предках художника.

   ² Стасов имеет в виду сведения, сообщенные Оглоблиным об Илье Сурикове, который, будучи послан во главе отряда с поручением доставить участников бунта в Красноярск, не выполнил этого поручения, а затем и сам перешел на сторону бунтовщиков.

  

  

   ¹ О Н. Яковлеве сведения не обнаружены.

   ² Выставки "Blanc et noir" устраивались в Петербурге в помещении Академии художеств в 1890-1903 гг.

   ³ Андреев Яков Дмитриевич (1871-после 1911) - художник-гравер, ученик В. В. Матэ.

   ⁴ Речь идет о портретах художника-баталиста Б. П. Виллевальде, скульптора П. К. Клодта и гравера Н. И. Уткина.

   ⁶ Штрук Герман (1876-1944) - немецкий гравер, поддерживавший связи с русскими художниками.

  

  

   ¹ Рисунок Репина "Их привезли" к "Рассказу о семи повешенных" Л. Н. Андреева был помещен в книге того же названия, вышедшей в издательстве Саблина (М., 1909). Он был выполнен Репиным по просьбе Московского отделения негласного Шлиссельбургского комитета помощи политкаторжанам и ссыльным. Подробно об иллюстрациях Репина к этому рассказу см.: З. И. Крапивин. Репин и революция 1905 года. - "Учен. зап. Моск. гор. пед. ин-та им. В. М. Потемкина", т. 95-а, вып. 2, 1960, с. 79-81; А. Парамонов. Иллюстрации И. Е. Репина. М., 1952, с. 208- 209.

   ² Лебедева Вера Дмитриевна (1846 - ок. 1922) - участница народнического движения 1870 гг., председатель Московского отделения Шлиссельбургского комитета помощи политкаторжанам.