Теккерей Уильям Мейкпис - Путевые заметки от Корнгиля до Каира, через Лиссабон, Афины, Константинополь и Иерусалим

нъ, для того чтобы ознакомить читателя съ наиболѣе замѣчательными личностями, плывшими на леди Мэри-Вудъ. Въ одну недѣлю мы такъ привыкли къ этому пароходу, что были на немъ, какъ дома. Къ капитану, самому добрѣйшему, заботливому, расторопному и дѣятельному изъ капитановъ, мы чувствовали сыновнее и братское уважен³е; къ эконому, который доставлялъ намъ удивительный комфортъ и кормилъ отлично,- полнѣйшую благодарность; къ прислугѣ, быстро накрывавшей столъ и проворно переносившей тазы и рукомойники,- всевозможное расположен³е. Какъ дулъ вѣтеръ и по скольку узловъ шли мы, все это вносилось куда слѣдуетъ; обо всѣхъ встрѣченныхъ на пути корабляхъ, о ихъ вооружен³и, тоннахъ, нац³и, направлен³и,- развѣ не записывалъ съ удивительной точностью лейтенантъ, сидя каждую, ночь за своей конторкою, передъ огромнымъ листомъ, красиво и таинственно разлинованнымъ широкой линейкой? Да, я уважалъ всѣхъ, отъ капитана до матроса, и даже еще ниже: до повара, который, потѣя посреди кострюль передъ печкою, посылалъ вамъ, въ знакъ особеннаго расположен³я, пряди волосъ своихъ въ суповой мискѣ. И такъ, пока не остыли еще чувства и воспоминан³е, простимся съ добрыми товарищами, которые перевезли васъ въ своемъ маленькомъ ящикѣ, составленномъ изъ желѣза и дерева, черезъ Британск³й каналъ, Бискайск³й заливъ и Атлантику, отъ Соутгэмптона до Гибралтарскаго пролива.

  

  

   Предположите, что представители всѣхъ народовъ, как³е только есть на землѣ, столпились въ Уэппинѣ или Портсмутъ-Пойнтѣ, въ своихъ нац³ональныхъ костюмахъ и мундирахъ, съ своимъ языкомъ и обычаями,- и вотъ вамъ главная улица Гибралтара, которая одна только и называется здѣсь улицею. Всѣ же проч³е промежутки между рядами домовъ зовутся скромненько проходами или лэнами, какъ, напримѣръ, Бомбъ-лэнъ, Бэтери-лэнъ и т. д. Евреи и Мавры составляютъ господствующее населен³е главной улицы; изъ оконъ "Красавца Матроса" и "Лихой Морской Лошади," гдѣ наши англ³йск³е моряки попиваютъ джинъ и пиво, несутся звуки хоровой пѣсни: Вдали я дѣвушку оставилъ за собою; тогда какъ сквозь рѣшетку испанской венты достигаютъ до васъ стукъ кастаньетъ и заунывное дребезжанье гитары. Очень любопытвое зрѣлище представляетъ эта улица вечеромъ, когда при яркомъ свѣтѣ фонарей шумно движется вдоль нея густая толпа, очень разнообразно одѣтыхъ прохожихъ. Тутъ увидите вы и смуглыхъ Мавровъ въ бѣлыхъ или красныхъ бурнусахъ, и загорѣлыхъ испанскихъ контробандистовъ, въ какихъ-то изогнутыхъ шапкахъ, надѣтыхъ сверхъ шелковаго платка, обхватившаго ихъ голову, и пьяныхъ матросовъ съ военныхъ и купеческихъ кораблей, носильщиковъ, Гануэзцевъ, жителей Галиц³и и небольш³е отряды солдатъ, идущихъ на смѣну своихъ товарищей, которые содержатъ безчисленные караулы въ разныхъ частяхъ города.

   Нѣкоторые изъ нашихъ товарищей отправились въ испанскую венту, какъ въ мѣсто болѣе романтическое, нежели англ³йская гостинница; друг³е же предпочли клубъ Коммерческаго сквера, о которомъ уже заранѣе составилъ я очень выгодное понят³е, думая найдти въ немъ заведен³е ничѣмъ не хуже извѣстнаго лондонскаго клуба на Чарлсъ-Стритъ, съ такимъ же блестящимъ освѣщен³емъ я прилично одѣтыми офицерами, распивающими портвейнъ. Можетъ быть, во времена губернатора О'Гара онъ былъ и дѣйствительно очень хорошъ, но теперь устарѣлъ и мѣстами позаплѣсневѣлъ. Хотя его превосходительство Больверъ жилъ здѣсь, и я не слыхалъ, чтобы онъ жаловался на недостатокъ комфорта; однакоже друг³я, менѣе знаменитыя особы, не считаютъ обязанностью подражать его скромности. Да и какъ не ворчать? Половина удовольств³й и непр³ятностей туриста соединена съ трактирной жизнью, и онъ можетъ говорить о гостинницахъ несравненно основательнѣе и живѣе, нежели о какихъ-нибудь историческихъ событ³яхъ, заимствованныхъ изъ книги. Но все-таки этотъ клубъ - лучшая гостинница Гибралтара и указать на него полезно, потому что не всяк³й же путешественникъ, намѣревающ³йся посѣтить Гибралтаръ, можетъ видѣть искусанныя блохами физ³оном³и нашихъ товарищей, которые на другое же утро обратились въ бѣгство изъ испанской венты и пришли искать убѣжища въ клубѣ, въ этой лучшей гостинницѣ самаго прозаическаго и неудобнаго для жизни города.

   Еслибы позволительно было нарушать священную довѣренность, я могъ бы разсказать вамъ много забавныхъ происшеств³й, слышанныхъ мною отъ джентльменовъ, которые разсказывали ихъ для своего собственнаго удовольств³я, сидя въ кофейной клуба, за столомъ, прикрытымъ грязной скатертью и дюжиною бутылокъ съ пивомъ и прохладительными напитками. Здѣсь узналъ я настоящ³я фамил³и авторовъ извѣстныхъ писемъ о французскихъ подвигахъ въ Могадорѣ, и встрѣтилъ бѣжавшихъ оттуда жидовъ, которые увѣряли меня, что они несравненно болѣе боялись Кабиловъ, рыскавшихъ за стѣнами города, нежели пушекъ французской эскадры. Очень занялъ меня прелюбопытный разсказъ о томъ, какъ бѣжалъ Вилькинсъ изъ-подъ ареста, и какъ посадили подъ арестъ Томпсона, который вышелъ послѣ десяти часовъ безъ фонаря на улицу. Слышалъ я также, что губернаторъ былъ старый.... но прибавить къ этому слову существительное - было бы нарушен³емъ довѣренности; можно только объявить, что полное выражен³е заключало въ себѣ чрезвычайно лестный комплиментъ для сэра Роберта Вильсона. Во время этихъ разсказовъ, на рынкѣ, противъ оконъ клуба, происходила очень шумная сцена. Оборванный, толстый парень, окруженный Маврами, Жидами, Испанцами и солдатами, вскарабкался на боченокъ съ табакомъ и держалъ аукц³онъ, покрикивая съ такой энерг³ею и безстыдствомъ, которыя сдѣлали бы честь Ковентъ Гардену.

   Одинъ только здѣсь мавританск³й замокъ можно назвать живописнымъ здан³емъ. Древн³е храмы испанскаго города или сломаны, или обращены въ казармы, и такъ передѣланы, что не осталось ни малѣйшаго признака, который намекнулъ бы на ихъ прежнее назначен³е. Католическ³й соборъ слишкомъ простъ, а странная архитектура новой протестантской церкви похожа на сигарный ящикъ. По сторонамъ узенькихъ улицъ стоятъ бараки; въ дверяхъ маленькихъ домиковъ сидятъ, разговаривая, жены сержантовъ, а сквозь открытыя окна офицерскихъ квартиръ вы увидите прапорщика Фипса, лежащаго на диванѣ съ сигарою во рту, или адъютанта Симсона, играющаго отъ скуки на флейтѣ. Я удивился, найдя очень немного читателей въ великолѣпной залѣ здѣшней библ³отеки, богатой прекраснѣйшими книгами.

   Наперекоръ чахлой растительности и пыли, покрывающей деревья, Алямеда прекрасное мѣсто для прогулки. О зелени заботятся здѣсь также, какъ и о страшныхъ укрѣплен³яхъ, окружающихъ ее. Съ одной стороны подымается огромный утесъ, застроенный крѣпостными верками, а съ другой блеститъ Гибралтарск³й заливъ, на который поглядываютъ съ террасъ огромныя оруд³я, окруженныя такими грудами бомбъ и картечи, что, кажется, ихъ достало бы на то, чтобы разбить въ дребезги весь полуостровъ. Въ этомъ мѣстѣ садоводство и воинственность удивительно перемѣшаны другъ съ другомъ. Въ саду возвышаются бесѣдки, сельск³е домики; но вы можете быть увѣрены, что между цвѣтниковъ непремѣнно увидите огромную мортиру, а подлѣ алое и стеблей герани зеленую юбку и красный колетъ Шотландца. Утомленные солдаты тихо подымаются на гору, или перетаскиваютъ бомбы; неуклюж³я рогатки заслоняютъ открытыя мѣста; вездѣ расхаживаютъ часовые съ невиннымъ намѣрен³емъ прострѣлить насквозь любопытнаго артиста, который вздумалъ бы срисовать окружающ³я его укрѣплен³я. Особенно хорошо здѣсь вечеромъ, когда мѣсяцъ освѣщаетъ заливъ, холмы и бѣлыя здан³я противоположнаго берега. Сумракъ скрываетъ непр³ятный видъ пыльной зелени, коническ³я груды бомбъ и неуклюж³я рогатки. По дорожкамъ разгуливаютъ блѣдные, черноглазые дѣти, Испанки съ своими вѣерами и дэнди въ бѣлыхъ джакетахъ. Тих³е звуки флейты несутся порою съ небольшаго ялика, покойно отдыхающаго на гладкой водѣ, или долетаетъ до васъ звучный хоръ съ палубы чернаго парохода, который снаряжается къ ночному объѣзду. Вы забываете, что городъ этотъ похожъ на Уэппинъ, вы невольно предаетесь романическимъ мечтамъ; безмолвные часовые такъ благородно выступаютъ при лунномъ свѣтъ, и даже вопросъ Санди: "кто идетъ?" звучитъ въ ушахъ вашихъ какъ-то гармонически.

   "Все хорошо!" "All's Well!" - это восклицан³е, распѣваемое часовыми, весьма пр³ятно для слушателя. Оно внушаетъ ему благородныя и поэтическ³я мысли о долгѣ, мужествѣ и опасности. Но когда горланятъ одно и тоже всю ночь на пролетъ, да въ добавокъ еще постукиваютъ ружьями, признаюсь, прелесть этого крика исчезаетъ совершенно, и онъ становится столько же непр³ятенъ для слушателя, какъ и для голоногаго Шотландца, который кричитъ, безъ сомнѣн³я, нехотя. Хорошо читать описан³е войны въ романѣ Валтера Скотта, гдѣ раздаются воинственные крики рыцарей, не лишая васъ благодатнаго покоя. Впрочемъ, люди, несогласные съ моимъ образомъ мыслей, проведутъ время очень пр³ятно и въ Гибралтарѣ, не смотря на то, что здѣсь всю ночь маршируютъ по улицамъ солдаты, идя на караулъ, или возвращаясь съ караула. Не только на одномъ коммерческомъ скверѣ, но по всему высокому утесу, по извилинамъ таинственныхъ зигзаговъ, вокругъ темныхъ пирамидъ, сложенныхъ изъ бомбъ и ядеръ, вдоль широкихъ галерей, изсѣченныхъ въ скалѣ, словомъ, отъ уровня воды до самой верхушки здан³я, гдѣ развѣвается флагъ и откуда часовой можетъ видѣть два моря, повсюду расхаживаютъ солдаты, бряцая ружьями и покрикивая "All's Well!".

   Этимъ воинственнымъ шумомъ насладились мы вдоволь, лежа въ троемъ на желѣзныхъ кроватяхъ, въ старой комнатѣ, окна которой выходили на скверъ. Нельзя было выбрать лучшаго мѣста для наблюден³й за характеромъ гарнизона въ ночное время. Около полуночи, въ дверь къ намъ толкнулась парт³я молодыхъ офицеровъ, которые, клюкнувши порядкомъ, хотѣли конечно выпить еще немножко. Когда мы показались въ открытыхъ окнахъ, одинъ изъ нихъ, молодымъ, пьянымъ голосомъ спросилъ насъ о здоровы нашихъ матушекъ и поплелся прочь, покачиваясь изъ стороны въ сторону. Какъ очарователенъ разговоръ подгулявшей молодости! Не знаю, исправны ли будутъ эти молодчики на караулѣ; но еслибъ вздумалось пройдтись по городу въ такой поздн³й часъ студенту, его непремѣнно посадили бы на гауптвахту и поутру представили бы къ губернатору. Въ кофейной слышалъ я, что сэръ Робертъ Вильсонъ засыпаетъ не иначе, какъ положивъ подъ подушку ключи Гибралтара. Это обстоятельство рѣзко дополняетъ понят³е о спящей крѣпости. Представьте носъ и колпакъ Вильсона, высунутые изъ-подъ одѣяла, и огромный ключъ, выглядывающ³й изъ-подъ подушки.

   Я говорю преимущественно о трактирахъ и колпакахъ, потому что эти предметы болѣе извѣстны мнѣ, нежели истор³я и фортификац³я. На сколько понимаю я первую, Гибралтаръ представляется мнѣ большимъ складочнымъ мѣстомъ контробанды, назначенной для тайнаго провоза въ Испан³ю и Португал³ю. Ею наполнены всѣ корабля, стоящ³е на якорѣ въ гавани; всѣ эти смуглые Испанцы, разгуливающ³е въ плащахъ и съ сигарами во рту, всѣ почтенные купцы города, всѣ они безъ исключен³я контробандисты. На другой день по прибыт³и нашемъ въ Гибралтаръ, одинъ испанск³й корабль, преслѣдуя контробанду, не остановился въ пылу погони на опредѣленной чертѣ и былъ за это пробитъ насквозь ядрами крѣпости. Въ этомъ маленькомъ уголкѣ своихъ владѣн³й, Англ³я объявляетъ войну таможнямъ и покровительствуетъ свободной торговлѣ. Можетъ быть, со временемъ сдѣлается она для всего м³ра тѣмъ же, чѣмъ сталъ теперь Гибралтаръ для Испан³и, и послѣдняя война, въ которой примемъ мы энергическое участ³е, будетъ войной таможенною. Когда Европа перерѣжется желѣзными дорогами и уничтожатся въ ней пошлины, за что-же останется воевать въ то время? Иностранные министры и посланники будутъ наслаждаться тогда полнымъ спокойств³емъ; арм³я обратится въ мирныхъ констэблей, не имѣющихъ надобности въ штыкахъ; бомбы и осьмидесяти-четырехъ фунтовыя оруд³я исчезнутъ изъ Алямеды; на тѣхъ мѣстахъ, гдѣ сложены въ ней ядра, явятся друг³е, пр³ятнѣйш³е для глазъ предметы; огромный ключъ Гибралтара не будетъ выниматься по ночамъ изъ воротъ крѣпости; всякому представится полная свобода вертѣть его въ обѣ стороны, и сэръ Робертъ Вильсонъ заснетъ покойно.

   Лишь только задумалъ я покороче познакомиться съ утесомъ и осмотрѣть подземные переходы и галереи его, какъ получилъ приказан³е садиться на "Тагъ" и ѣхать немедленно въ Мальту. И такъ, пришлось проститься съ грознымъ утесомъ, который выхватили мы изъ рукъ природныхъ его владѣтелей сто сорокъ лѣтъ назадъ тому и съ полнымъ знан³емъ дѣла приспособили къ его настоящему назначен³ю. Захватить и присвоить - дѣло, безъ сомнѣн³я, очень хорошее; оно принадлежитъ къ числу тѣхъ проявлен³й храбрости, о которыхъ можно читать въ рыцарскихъ романахъ, гдѣ говорится, напримѣръ, что сэръ Гюону Бордоскому присуждено было, для доказательства правъ его на рыцарское достоинство, ѣхать въ Вавилонъ и вырвать у султана бороду.

   Надобно признаться, что такой поступокъ доблестнаго рыцаря былъ очень непр³ятенъ для бѣднаго султана. Если бы въ Лэндсъ-Энде, на горѣ св. Михаила, построили Испанцы неодолимую крѣпость, тогда, вѣроятно, непр³ятность подобнаго поступка мы поняли бы еще лучше. Но позволимъ себѣ надѣяться, что испанск³й султанъ въ этотъ долг³й пер³одъ лишен³я успѣлъ привыкнуть къ потери. Но какъ бы то мы было, правда или несправедливость понудили насъ овладѣть Гибралтаромъ, все же не найдется ни одного Англичанина, который не гордился бы этимъ подвигомъ своихъ соотечественниковъ и тѣмъ мужествомъ, стойкостью и чувствомъ долга, съ которыми отразили они приступъ пятидесяти-тысячной арм³и Крилльона и нападен³е испанскаго флота. Въ блестящемъ успѣхѣ нашей обороны заключается болѣе благородства, нежели въ самой атакѣ. Послѣ неудачнаго приступа, французск³й генералъ посѣтилъ англ³йскаго коменданта, и былъ принятъ со всевозможною учтивостью. При выѣздѣ изъ крѣпости, англ³йск³й гарнизонъ привѣтствовалъ его громкими криками, въ отвѣтъ на которые, вѣжливый Французъ сыпалъ комплиментами, выхваляя гуманность нашего народа. Если мы и теперь убиваемъ другъ друга на старинный ладъ, какъ жаль, что битвы наши не кончаются по прежнему!

   Одинъ изъ пассажировъ, страдавш³й морской болѣзнью все время, пока плыли мы вдоль береговъ Франц³и и Испан³и, увѣрилъ насъ, что на Средиземномъ моръ не существуетъ этого зла. Въ-самомъ-дѣлъ, здѣсь не слышно о морской болѣзни; цвѣтъ воды такъ хорошъ, что, за исключен³емъ глазъ леди Смитъ, я не видалъ ничего синѣе Гибралтарскаго залива. Я былъ увѣренъ, что эта сладостно-безпорочная лазурь, также какъ и глазки, о которыхъ упомянулъ я, никогда не можетъ смотрѣть сердито. Въ этой увѣренности, миновали мы проливъ и поплыли вдоль африканскаго берега.

   Но когда, на перекоръ обѣщан³ю нашего спутника, мы почувствовали себя хуже, нежели было намъ въ самой негоднѣйшей части Бискайскаго залива, или даже у бичуемыхъ бурями скалъ Финистере, мы объявили его величайшимъ лгуномъ и готовы были поссориться съ нимъ за то, что онъ ввелъ насъ въ такое заблужден³е. Небо было чудно свѣтло и безоблачно, воздухъ былъ напитанъ благоухан³емъ прибрежныхъ растен³й, и самое море блестѣло такой кроткой лазурью, что, казалось, не было никакой причины страдать намъ морской болѣзнью, и что маленьк³я безчисленныя волны, прыгая вокругъ парохода, разыгрываютъ только на нашъ счетъ anerithmon gelasma. (Это одна изъ моихъ греческихъ цитатъ; довольствуясь ею, я поберегу остальныя три, пока дойдетъ до нихъ очередь.) Вотъ замѣтка въ моемъ журналъ: "Середа, 4 сентября. Ѣсть совсѣмъ не хочется. Расходъ на тазы огромный. Вѣтеръ противный. Que diable allais-je faire dans celle galère? Ни думать, ни писать невозможно." Эти кратк³я фразы, даютъ, кажется, полное понят³е о жалкомъ состоян³и души и тѣла. За два дня передъ этимъ, прошли мы подлѣ укрѣплен³й, моловъ и желтыхъ здан³й Алжира, величаво выступающихъ изъ моря и окаймленныхъ темно-красными лин³ями африканскаго берега. По горамъ дымились разложенные огни, мѣстами виднѣлись разбросанныя по одиначкѣ деревни. 5-го числа, къ нашей общей, невыразимой радости, достигли мы Валеты. Входъ въ гавань этого города представляетъ одну изъ самыхъ прекрасныхъ сценъ для одержимаго морской болѣзнью путешественника. Маленькая бухта загромозжена множествомъ кораблей, шумно нагружаемыхъ товарами, подъ флагами разныхъ нац³й; десятокъ черныхъ пароходовъ, со свистомъ и уханьемъ, снуетъ взадъ и впередъ по гавани; маленьк³я канонирск³я лодки движутся во всѣхъ направлен³яхъ, взмахивая длинными веслами, которыя, словно крылья, блестятъ надъ водою; вдали пестрѣютъ раскрашенные городск³е ялики, съ высокимъ носомъ и кормою, подъ бѣлымъ тенделетомъ, а подлъ парохода вертятся крошечныя суденышки съ голыми, чернокожими нищими, которые умоляютъ васъ позволить нырнуть имъ за полпенса. Вокругъ этой синей воды подымаются скалы, освѣщенныя солнцемъ и застроенныя всевозможными укрѣплен³ями: направо С. Эльмо, съ маякомъ и пристанью; налѣво военный госпиталь, похож³й на дворецъ, и между нихъ великолѣпнѣйш³е домы жителей города.

   При ближайшемъ осмотрѣ, Валета не разочаруетъ васъ, какъ мног³е изъ иностранныхъ городовъ, прекрасныхъ только издали. Улицы наполнены одушевленнымъ и благоденствующимъ на взглядъ народонаселен³емъ; самая бѣдность живетъ здѣсь въ красивыхъ каменныхъ палатахъ, испещренныхъ балконами и лѣпной работою. Чего не найдете вы здѣсь? Свѣтъ и тѣнь, крики и зловон³е, фруктовыя лавки и садки съ рыбою, всевозможныя одежды и нарѣч³я; солдаты въ красныхъ, а женщины въ черныхъ плащахъ; нищ³е, матросы, боченки съ маринованными сельдями и макаронами; пасторы въ угловатыхъ шапочкахъ и длиннобородые капуцины, табакъ, виноградъ, лукъ и ясное солнышко; распивочныя съ бутылками портера,- все это бросается въ глаза путешественнику и составляетъ такую забавно-разнохарактерную, живую сцену, какой никогда еще не удавалось мнѣ видѣть. Суетливость дѣйствующихъ лицъ этой драмы, получаетъ высок³й характеръ отъ самой обстановки сцены. Небо удивительно ясно; здан³я и орнаменты ихъ изящны и благородны; замки, павильоны, башни и стѣны крѣпости имѣютъ такой свѣж³й и величавый видъ, какъ-будто они вчера только воздвигнуты.

   Strada Reale такъ хороша, что едва ли можно описать ее. Здѣсь отели, церкви, библ³отеки, прекрасные лондонск³е магазины и щегольск³я лавки съ благовоннымъ товаромъ. По ней-то фланируютъ веселые молодые офицеры, въ пестрыхъ джакетахъ, которые слишкомъ узки для нихъ; моряки разъѣзжаютъ верхомъ, на лошадяхъ, взятыхъ изъ манежа; пасторы, въ костюмѣ опернаго Дона Базил³о, важно проходятъ вдоль нея мѣрными шагами; нищ³е по професс³и съ криками преслѣдуютъ иностранца, и агенты берейторовъ, гостинницъ и разныхъ заведен³й, выступая вслѣдъ за нимъ, выхваляютъ рѣдк³я достоинства своихъ товаровъ. Домы, въ которыхъ продаются теперь ковры и помада, были прежде дворцами мальт³йскихъ рыцарей. Перемѣна самая прозаическая; но она совершилась въ то время, когда люди, носивш³е имя рыцарей, нимало не походили на воиновъ св. ²оанна. Геройск³е дни этого ордена кончились вмѣстѣ съ отплыт³емъ послѣдней турецкой галеры, послѣ достопамятной осады. Великолѣпныя здан³я построены во время мира, блеска и упадка ордена. Я сомнѣваюсь, чтобы "Auberge de Provence", гдѣ процвѣтаетъ теперь англ³йск³й клубъ, была когда нибудь свидѣтельницею сценъ, болѣе романическихъ, нежели тѣ веселые залы, которые теперь даются въ ней.

   Церковь св. ²оанна не изящна снаружи, но великолѣпна внутри. Войдя въ нее, вы видите большую залу, украшенную позолоченной рѣзьбою; по обѣимъ сторонамъ расположены часовни разныхъ вѣроисповѣдан³й, тоже незамѣчательныя по своей архитектурѣ, хотя и богатыя внутренними украшен³ями. Храмъ этотъ показался мнѣ очень приличнымъ мѣстомъ для богатой общины аристократическихъ воиновъ, которые произносили въ немъ обѣтъ свой, какъ бы на парадѣ, и, преклоняя колѣна, никогда не забывали ни своихъ эполетъ, ни своей родословной. Эта смѣсь религ³и и свѣтской гордости поражаетъ съ перваго взгляда; но развѣ въ нашей англиканской церкви нѣтъ феодальныхъ обычаевъ? Какою рыцарской странностью покажется вамъ знамя высокаго и могущественнаго принца, висящее надъ его ложею въ виндзорской капеллѣ, когда вспомните вы о священномъ назначен³и этого мѣста! Полъ церкви св. ²оанна покрытъ девизами покойныхъ рыцарей умершаго ордена. Можно подумать, что они надѣялись переселиться въ тотъ м³ръ съ своими родословными. Стѣны капеллъ украшены картинами и великолѣпными памятниками гросмейстеровъ мальт³йскаго ордена; въ подземномъ склепѣ погребены знаменитѣйш³е рыцари, а въ алтари хранятся ключи Акры, Родоса и ²ерусалима. Сколько пролито крови для защиты этихъ эмблемъ! Сколько вѣры, терпѣн³я, мужества и великодуш³я, сколько ненависти, честолюб³я и дикой кровожадности потрачено людьми для того, чтобы сберечь ихъ!

   До-сихъ-поръ въ залахъ и корридорахъ губернаторскаго дома остались портреты нѣкоторыхъ гросмейстеровъ. Въ столовой виситъ очень хорош³й портретъ рыцаря, писанный извѣстнымъ Каравадж³о; но, изо всѣхъ Мальт³йцевъ, одинъ только Виньякуръ можетъ похвалиться почтенной наружностью; друг³е предводителя знаменитаго ордена - гордые старики, одѣтые въ черное платье, въ огромныхъ парикахъ, съ коронами на шляпахъ, и каждый съ парочкою задумчивыхъ пажей, разодѣтыхъ попугаями. Однако именами большей части гросмейстеровъ названы разныя постройки въ крѣпости; такимъ образомъ мальт³йская миѳолог³я обезсмертила ихъ, обративъ въ отесанные камни.

   Въ арсеналѣ хранятся латы благороднаго старика Ла-Валета, который спасъ островъ отъ власти Мустафы и Драгута. Онъ съ мужествомъ и рѣшимостью Эл³ота отразилъ войско этихъ варваровъ, столь же гордое и многочисленное, какъ арм³я Крильона, хотѣвшая овладѣть Гибралтаромъ. Вокругъ стѣнъ красиво разставлены копья, алебарды, маленьк³я пушки, шлемы и кирасы. Тутъ же находится мечъ знаменитаго корсара Драгута. Вмѣстѣ съ этой почтенной стариною, найдете вы здѣсь большой запасъ огнестрѣльнаго оруж³я, сабель, дротиковъ для абордажнаго боя, и пару старыхъ, изорванныхъ знаменъ одного изъ англ³йскихъ полковъ, которые преслѣдовали и разбили въ Египтѣ остатки французской республиканской арм³и. При появлен³и этихъ молодцовъ передъ Валетою, мальт³йск³е рыцари отворили настежъ ворота всѣхъ своихъ крѣпостей и согласились на уничтожен³е ордена, не топнувъ даже съ досады ногою.

   Мы углубились во внутрь острова, желая познакомиться съ его природою. Поля здѣсь гранитныя и заборы каменные. Насъ удивляло множество церквей, прекрасныхъ виллъ и деревенъ, мелькавшихъ повсюду, посреди каменныхъ холмовъ Мальты. Долго ѣхали мы вдоль водопровода и наконецъ остановились у загороднаго дома губернатора. Здѣсь увидали мы первый садъ съ померанцовыми деревьями, съ водою и густыми кустарниками. Съ какимъ наслажден³емъ отдохнуло зрѣн³е на этой темной, прохладной зелени, утомясь сухостью и однообраз³емъ общей сцены. C. Антон³о также хорошъ послѣ Мальты, какъ Мальта послѣ моря.

   Въ ноябрѣ мы посѣтили въ другой разъ этотъ островъ, проведя семнадцать дней въ заведен³и, извѣстномъ подъ именемъ Форта Мануэля. Правительство такъ внимательно здѣсь къ путешественникамъ, что само отводитъ имъ квартиры, сбрызгиваетъ письма ароматическимъ уксусомъ прежде, нежели вручитъ вамъ ихъ, и каждую ночь запираетъ васъ на замокъ, изъ опасен³я, чтобъ не ушли вы прогуливаться въ припадкѣ лунатизма и не спрыгнули съ зубчатой стѣны въ Средиземное море. Если бы вздумалось вамъ нырнуть въ него, часовые пустили бы въ васъ нѣсколько пуль съ противоположнаго берега. Однако пора прекратить шутки. Тѣ, кому извѣстно, что такое карантинъ, могутъ представить, какъ становится невыносимо для насъ мѣсто, гдѣ находится подобное здан³е. И хотя ноябрьск³й климатъ Мальты нисколько не уступаетъ самому теплому маю въ Англ³и; хотя городъ богатъ разнообразными удовольств³ями: въ немъ есть премиленькая небольшая опера, хорошая библ³отека, наполненная безполезными книгами двухъ послѣднихъ столѣт³й, гдѣ никто не помѣшаетъ вамъ заняться чтен³емъ; хотя общество Валеты чрезвычайно пр³ятно, любезно и гостепр³имно: однако же, не смотря на все это, нельзя чувствовать себя безопасными на Мальтѣ, видя безпрестанные проблески огня съ противоположнаго берега. Потому-то, боясь, чтобы карантинныя власти не возъимѣли намѣрен³я овладѣть вами въ другой разъ, подъ предлогомъ не совсѣмъ выкуренной изъ васъ чумы, поспѣшили мы воспользоваться первымъ случаемъ и махнули въ Неаполь. Впрочемъ не весь комплектъ нашъ возвратился изъ маленькой восточной экспедиц³и. Богъ, дарующ³й жизнь и смерть, призвалъ къ себѣ двоихъ изъ нашихъ товарищей. Одного оставили мы умирать въ Египтѣ на рукахъ матери, оплакивающей его потерю; другаго схоронили на кладбищѣ карантина.

   Эти горестныя происшеств³я должно отвести къ прочимъ обстоятельствамъ нашего путешеств³я. Болѣзнь и смерть стучатся, можетъ быть, въ дверь сосѣдней съ вами каюты. Вашъ добрый и любезный товарищъ совершилъ съ вами свою послѣднюю прогулку и съ вами же выпилъ свой послѣдн³й стаканъ вина. Любящ³я сердца стремятся къ нему издали, и собственныя мысли и чувства его несутся къ той точкѣ земли, куда зовутъ ихъ любовь и дружба, а между тѣмъ Велик³й Отецъ призываетъ его къ себѣ, повелѣвая покинуть навсегда то, чѣмъ дорожитъ онъ болѣе всего въ м³рѣ.

   Такой случай, какъ смерть въ карантинѣ, очень возмутителенъ. Два дня назадъ тому мы ходили съ своимъ пр³ятелемъ по палубѣ. У одного изъ насъ эскизъ его, у другаго карточка, на которой написалъ онъ вчера свой адресъ, приглашая посѣтить его по возвращен³и на родину. Но вотъ сегодня умеръ онъ, и погребенъ въ стѣнахъ своей темницы. Докторъ, не покидая необходимыхъ предосторожностей, ощупалъ пульсъ его; изъ города пришелъ пасторъ совершить надъ нимъ послѣдн³й обрядъ религ³и, друзья, собравш³еся на его похороны, разставлены карантинной стражею такъ, чтобы имъ нельзя было прикоснуться другъ къ другу. Каждый изъ нихъ возвратился потомъ въ свою комнату, прилагая урокъ къ самому себѣ. Никому не хотѣлось бы умереть, не взглянувши еще разъ на милыя, дорог³я для него лица. Мы скидываемъ со счетовъ тѣхъ, кого любимъ; ихъ остается очень мало, и отъ этого любовь наша къ нимъ усиливается. Не за нами ли ближайшая очередь? Почему же нѣтъ? Горько или сладостно думать о той привязанности, которая бодрствуетъ надъ нами и переживаетъ насъ?

   Творецъ сковалъ весь родъ человѣческ³й неразрывной цъѣпью любви. Отрадно думать мнѣ, что нѣтъ на землѣ человѣка, чуждаго привязанности къ другому существу, которое въ свою очередь любитъ также кого-нибудь, и такимъ образомъ чувство любви охватываетъ всю великую семью человѣчества. И не здѣсь конецъ этой незримой цѣпи: землю соединяетъ она съ небомъ. Въ замѣну друга или сына минувшихъ дней, дается мнѣ другъ или сынъ въ этомъ м³рѣ или въ странѣ, уготованной для насъ Отцемъ небеснымъ. Если эта взаимная связь, согласно съ учен³емъ нашей вѣры, не расторгается могилою, не утѣшительно ли думать человѣку, что тамъ, посреди праведныхъ, есть одна или двѣ души, любовь которыхъ незримо бодрствуетъ надъ нимъ и слѣдитъ за бѣднымъ грѣшникомъ на трудномъ пути его земной жизни?

  

  

   Не чувствуя ни малѣйшаго энтуз³азма при мысли объ Аѳинахъ, я считаю долгомъ потрунить надъ тѣми, кого приводитъ въ восторгъ этотъ городъ. Въ самомъ дѣлѣ, можетъ ли юристъ, читающ³й только дѣловыя бумаги да газеты, одушевиться восторгомъ, чуждымъ его природѣ, и лишь только выдалось ему свободное времячко предаться поэтическимъ мечтамъ, которыя по большой части бываютъ, ей-ей, очень сомнительны? Какое право имѣютъ леди, почерпнувш³я свои миѳологическ³я познан³я изъ Пантеона Тука, считать Грец³ю страною романтическою? И почему йоркширск³е сквайры, эти порядочные кутилы, молодые дэнди ³оническихъ полковъ, разбитые моряки съ кораблей, стоящихъ въ здѣшней гавани, и желтые, старые Индѣйцы, возвращающ³еся изъ Бундель-Кунда, почему могли бы они восхищаться Грец³ею, о которой ровнехонько ничего не знаютъ? Пластическая красота и тѣ характеры, которые существовали здѣсь до тысячи четыреста лѣтъ назадъ тому, не могутъ быть приняты въ разсчетъ въ этомъ случаѣ. Первой, то-есть, пластической красоты, они не въ состоян³и понять; что же касается до характеровъ, то есть ли что нибудь общее между этими господами и, напримѣръ, Перикломъ, между этими леди и Аспаз³ею? (фи!) Какъ вы думаете, мног³е ли изъ Англичанъ, приходящихъ поклониться могилѣ Сократа, не согласились бы отравить этого ген³я? Очень немног³е; потому что ты же самые предразсудки, которые водятъ за носъ людей въ наше время, управляли ими и въ тотъ вѣкъ, когда правдивый мужъ Ксантипы былъ осужденъ на смерть за то, что дерзнулъ думать просто и говорить правду. На толпу сильнѣе всего дѣйствуетъ ея собственное убѣжден³е. Греки, изгоняя Аристида и отравляя Сократа, были убѣждены, что они совершаютъ правдивые подвиги во имя добродѣтели. "Истор³я заблужден³й народныхъ во всѣ вѣка" такая книга, за которую философъ былъ бы непремѣнно повѣшенъ, хотя бы вѣроятно и похвалили его.

   Если бы папенька и маменька не послѣдовали убѣжден³ями отцовъ своихъ и не обрекли своего единственнаго, возлюбленнаго сынка (который въ послѣдств³и прославилъ себя подъ именемъ Титмарша) на десятилѣтнее, адски горестное, скучное и исполненное тиран³и изгнан³е; если бы не подчинили они свѣжихъ чувствъ маленькаго Микель-Анджело дисциплинѣ грубыхъ драчуновъ, которые, желая ввести ребенка въ Храмъ Наукъ (эту картинку прилагаютъ они обыкновенно къ букварямъ), вталкиваютъ его туда кулаками и понукаютъ идти самой низкой бранью; еслибы, говopю я, дражайш³е родители, лишивъ меня счаст³я безполезно прожить десять лѣтъ въ стѣнахъ классическаго учебнаго заведен³я, оставили дома, вмѣстѣ съ моими тринадцатью любезнѣйшими сестрицами, вѣроятно я полюбилъ бы Аттику, въ виду голубыхъ береговъ которой пишу теперь патетическое письмо свое; но, къ сожалѣн³ю, классическое образован³е моей юности было тамъ горестно, что все, соединенное съ нимъ, стало невыносимо для глазъ моихъ: воспоминан³е о греческомъ языкѣ моего дѣтства стоитъ на ряду съ воспоминан³емъ о касторовомъ маслѣ.

   Здѣсь, противъ мыса Сун³ума, явилась мнѣ въ грозномъ видѣн³и греческая муза и сказала свысока, покровительственнымъ тономъ, которымъ привыкла она говорить со всѣми: "отчего это, дружокъ мой, не восхищаешься ты дивной страною поэтовъ и героевъ, съ истор³ею которой ознакомило тебя твое классическое образован³е? Если же не вѣдаешь ты творен³й и подвиговъ великихъ мужей Грец³и, значитъ, ты вполнѣ пренебрегъ своими обязанностями, и любезные родители даромъ потратили деньги, отдавши тебя въ училище." Я отвѣчалъ ей: "сударыня, знакомство мое съ вами въ молодости было такъ непр³ятно для меня, что я не могу привыкнуть къ вамъ и теперь, войдя въ зрѣлый возрастъ. Поэтовъ вашихъ читалъ я всегда со страхомъ и трепетомъ; а вы знаете - холодный потъ плохой спутникъ поэз³и. Разсказывая ваши приключен³я, я дѣлалъ тьму ошибокъ. Истор³я ваша не очень-то умна сама по себѣ; но когда грубый простякъ, школьный учитель, прибавитъ къ ней нелѣпый разсказъ свой, она становится рѣшительно невыносимою. Потому-то и нѣтъ у меня ни малѣйшаго желан³я возобновить знакомство съ дамою, бывшею некогда постоянной причиною моего умственнаго и тѣлеснаго истязан³я." Все это пишу я, для того конечно, чтобы оправдаться въ недостаткѣ энтуз³азма по классической лин³и и извинить свое поведен³е, скрыть котораго нѣтъ никакой возможности.

   Нечего и говорить, что такой образъ мыслей не дѣлаетъ чести путешественнику, посѣтившему родину Эсхила и Эврипида. Въ добавокъ къ этому, остановились мы въ ужасномъ трактирѣ. И какую же прелесть могли заключать въ себѣ голубые холмы Аттики, серебристый заливъ Пирея и эта скала, увѣнчанная дорическими колоннами Парѳенона, для человѣка, искусаннаго съ головы до ногъ до клопами? Удивительно, если кусали они Алкив³ада. Неужели эти гнусныя насѣкомыя ползали по немъ, когда покоился онъ въ объят³яхъ прекрасной Фрины? Всю ночь съ завистью продумалъ я о плетеномъ кузовѣ или висячей койкѣ Сократа, какъ описаны они въ "Облакахъ" Аристофана. Конечно изъ этого мѣста отдохновен³я философъ изгонялъ клоповъ силою. Съ французскаго корабля, который изъ своихъ портовыхъ оконъ поглядывалъ на маленьк³й англ³йск³й корветъ, смѣло стоявш³й подлѣ него, долетѣли до насъ веселые звуки марша въ то самое время, какъ цѣлая вереница лодокъ, взмахивая веслами, двинулась навстрѣчу къ пароходу, чтобы везти насъ съ него. Въ небольшомъ заливѣ Пирея стояли русск³я шкуны и греческ³я бриги; вѣтряныя мельницы, темнѣя вокругъ него на холмахъ, освѣщенныхъ солнцемъ, быстро вертѣли крыльями; по набережной раскинулся импровизированный городъ, на берегу стояли харчевни для матросовъ. Какъ странны греческ³е извощики въ своихъ фескахъ, въ оборванныхъ, прошитыхъ нитками казакинахъ и безконечныхъ коленкоровыхъ юпкахъ. Какъ славно, совершенно на лондонск³й ладъ, бранятся они, критикуютъ лошадей и экипажи своихъ товарищей, одушевляясь великодушной ревностью везти путешественниковъ. Нечего сказать, стоило взглянуть на рыдванъ, въ которомъ принуждены были ѣхать мы въ Аѳины; но насъ утѣшала мысль, что Алкивиадъ и Кимонъ ѣзжали въ экипажахъ еще менѣе комфортабельныхъ. Почти въ продолжен³е всей дороги видѣли мы предъ собою красноватую гору, на верху которой возвышается Акрополисъ, а у подошвы бѣлѣютъ городск³я здан³я. Эту широкую, желтую и безплодную долину, гдѣ мелькаютъ мѣстами одни только захирѣлые оливковыя деревья, охватили со всѣхъ сторонъ так³я живописныя горы, какихъ не видалъ я еще ни разу. Ничего нѣтъ въ нихъ дикаго и гранд³ознаго; но онѣ какъ-то необыкновенно аристократичны. Розовыя облака тихо клубились вокругъ свѣтлыхъ вершинъ ихъ. Назвать гору аристократичною - такое выражен³е можетъ казаться афектац³ею или нелѣпостью; но эти возвышенности Аттики также не похожи на друг³я горы, какъ, напримѣръ, Ньюгэтская тюрьма не похожа на клубъ путешественника. Одно здан³е тяжело, мрачно и грубо; другое легко, изящно и весело. По-крайней-мѣрѣ я такъ думаю. Народъ, для котораго природа построила такой великолѣпный дворецъ, могъ ли не быть благороденъ, блестящъ, храбръ, уменъ и художественъ? Во время дороги мы встрѣтили четырехъ Грековъ, которые ѣхали на лошакахъ; друг³е четверо играли въ засаленныя карты подлѣ барака, названнаго англ³йскими поэтами: домомъ полудороги. Должна ли красота внѣшней природы облагораживать душу человѣка? Проѣзжая Варвикширомъ, вы думаете, что Шекспиръ, родясь и блуждая посреди чудныхъ долинъ и лѣсовъ, долженъ былъ отъ вл³ян³я самой уже природы усвоить это художественное чувство, которое, какъ цвѣтокъ или роса, покоится на всѣхъ его творен³яхъ; но грубый ткачъ Ковентри и сварливый сквайръ Лимингтона смотрятъ съ младенчества на тѣ же самые пейзажи, а какая же въ томъ польза для нихъ? Вы трактуете о природѣ и климатѣ прекрасной Аттики, какъ о вещахъ, способныхъ облагородить душу Грека. Но эти сальные, оборванные погонщики, которые съ крикомъ и бранью дуются въ карты за три часа до полудня, которые вооружены съ головы до ногъ и между тѣмъ трусятъ подраться, развѣ не явились они на свѣтъ Бож³й въ той же самой Грец³и, гдѣ родились извѣстные герои и философы? Однако же домъ полудороги остался далеко за вами, и вотъ мы въ столицѣ короля Оттона.

   Я не видалъ въ Англ³и мы одного города, который можно бы сравнить съ Аѳинами; потому что Гернъ-Бэй хотя и разрушенъ теперь, но все же были нѣкогда потрачены деньги на постройку домовъ въ немъ. Здѣсь же, за исключен³емъ двухъ-трехъ десятковъ комфортабельныхъ здан³й, все остальное немного лучше широкихъ, низенькихъ и разбросанныхъ какъ ни попало избушекъ, которыя украшены кое-гдѣ орнаментами, съ очевидной претенз³ею на дешевую элегантность. Но чистота - вотъ элегантность бѣдности, а ее-то и считаютъ Греки самымъ ничтожнымъ украшен³емъ. Я добылъ планъ города, съ публичными садами, скверами, фонтанами, театрами и площадями; во все это существуетъ только на бумажной столицѣ; та же, въ которой былъ я, жалкая, покачнувшаяся на бокъ, деревянная столица Грец³и не можетъ похвалиться ни одною изъ этихъ необходимыхъ принадлежностей европейскаго города.

   Невольно обратишься къ непр³ятному сравнен³ю съ Ирланд³ей. Аѳины можно поставить рядомъ съ Карлоу или Килярнеемъ: улицы наполнены праздной толпою, безчисленные переулки запружены неопрятными ребятишками, которые шлепаютъ по колѣна въ грязи; глаза у нихъ больш³е, на выкатѣ, лица желтыя, на плечахъ пестрый балахонъ, а на головѣ феска. Но по наружности, Грекъ имѣетъ рѣшительное превосходство надъ Ирландцемъ; большая часть изъ Грековъ одѣты хорошо и прилично (если только двадцать-пять аршинъ юпки можно назвать приличной одеждою - чего же вамъ еще?). Гордо разгуливаютъ они по улицамъ, заткнувъ огромные ножи за поясъ. Почти всѣ мужчины красивы; я видѣлъ также двухъ или трехъ прекрасныхъ женщинъ; но и отъ нихъ надобно стоять подальше, потому что безцвѣтное, корявое и грубое тѣлосложен³е неблагоразумно разсматривать безъ нѣкоторой предосторожности.

   Даже и въ этомъ отношен³и мы, Англичане, можемъ гордиться преимуществомъ передъ самой классической страною въ м³рѣ. Говоря мы, я разумѣю только прекрасныхъ леди, къ которымъ отношусь съ величайшимъ почтен³емъ. Что за дѣло мнѣ до красоты, которою можно любоваться только издали, какъ театральной сценою. Скажите, понравится ли вамъ самый правильный носъ, если покрытъ онъ сѣрой кожею, въ родѣ оберточной бумаги, и если въ добавокъ къ этому природа надѣлила его такимъ блескомъ, что онъ лоснится, слово напомаженный? Можно говорить о красотѣ, но рѣшитесь ли вы приколоть къ своему платью цвѣтокъ, окунутый въ масло? нѣтъ, давай мнѣ свѣжую, омытую росой, здоровую розу Сомерсетшира, а не эти чопорные и дряблые экзотическ³е цвѣты, годные только для того, чтобы писать о нихъ поэмы. Я не знаю поэта, который больше Байрона хвалилъ бы негодныя вещи. Вспомните "голубоокихъ поселянокъ" Рейна, этихъ загорѣлыхъ, плосконосыхъ и толстогубыхъ дѣвокъ. Вспомните о "наполнен³и кубка до краевъ сам³анскимъ виномъ." Плохое пиво - нектаръ, въ сравнен³и съ нимъ, а Байронъ пилъ всегда джинъ. Никогда человѣкъ этотъ не писалъ искренно. Онъ являлся постоянно восторженнымъ передъ лицомъ публики. Но восторгъ очень ненадежная почва для писателя; предаваться ему опаснѣе, нежели смотрѣть на Аѳины и не находить въ нихъ ничего прекраснаго. Высшее общество удивляется Грец³и и Байрону. Моррей называетъ Байрона "нашимъ природнымъ бардомъ." Нашъ природный бардъ! Mon dieu! Онъ природный бардъ Шекспира, Мильтона, Китса, Скотта! Горе тому, кто отвергаетъ боговъ своей родины!

   Говоря правду, мнѣ очень жаль, что Аѳины такъ разочаровали меня. Конечно, при видѣ этого мѣста, въ душѣ опытнаго антиквар³я или восторженнаго поклонника Грец³и, родятся иныя чувства; но для того, чтобы вдохновиться ими, необходимо продолжительное подготовлен³е, да и надо обладать чувствами на особый покрой. То и другое считаю я однако же не природнымъ для для нашей торговой, читающей газеты Англ³ей. Мног³е восторгаются истор³ею Грец³и, Рима и классиками этихъ странъ, потому только подобный восторгъ считается достойнымъ уважен³я. Мы знаемъ, что въ библ³отекахъ джентльменовъ Бэкеръ Стрита хранятся классическ³я произведен³я, прекрасно переплетенныя, и знаемъ, какъ эти джентльмены почитываютъ ихъ. Если они удаляются въ библ³отеку, то совсѣмъ не для чтен³я газетъ - нѣтъ! имъ надо заглянуть въ любимую оду Пиндара, или поспорить о темномъ мѣстѣ въ произведен³и другаго клaссика. Наши городск³я власти и члены парламента изучаютъ Демосѳена и Цицерона: это извѣстно намъ по ихъ привычкѣ ссылаться въ парламентѣ на латинскую грамматику. Классики признаны людьми достойными уважен³я, а потому и должны мы восхищаться ихъ произведен³ями. И такъ, допустимъ, что Байронъ "нашъ природный бардъ."

   Впрочемъ я не такой страшный варваръ, чтобы на меня не могли произвесть впечатлѣн³я тѣ памятники греческаго искусства, о которыхъ люди, несравненно болѣе меня ученые и восторженные, написали цѣлыя груды комментар³евъ. Кажется, я въ состоян³и понять возвышенную красоту стройныхъ колоннъ храма Юпитера и удивительную грац³ю, строгость и оконченность Парѳенона. Маленьк³й храмъ Побѣды, съ желобковатыми коринѳскими колоннами, блеститъ такъ свѣжо подъ лучами солнца, что какъ-то не вѣрится вѣковой продолжительности его существован³я, и, признаюсь, ничего не видывалъ я грац³ознѣе, торжественнѣй, блестящѣе и аристократичнѣе этого маленькаго здан³я. Послѣ него и глядѣть не хочется на тяжелые памятники римской архитектуры, находящ³еся ниже, въ городѣ: очень непр³ятно дѣйствуютъ они на зрѣн³е, привыкшее къ совершенной гармон³и и соразмѣрности. Если учитель не прихвастнулъ, увѣряя насъ, что произведен³я греческихъ писателей также изящны, какъ архитектурные памятники ихъ; если ода Пиндара чистотою и блескомъ не уступаетъ храму Побѣды, а разговоры Платона свѣтлы и покойны, какъ тотъ мистическ³й портикъ Эрехѳесума, какое сокровище для ума, какую роскошь для воображен³я утратилъ тотъ, кому недоступны греческ³я книги, какъ таинства, сокрытыя отъ него подъ семью печатями!

   И однако же бываютъ ученые люди, замѣчательныя своей тупость въ эстетическомъ отношен³и. Для ген³я необходимъ переходъ изъ одной души въ другую; въ противномъ случаѣ онъ гибнетъ смертью прекрасной Бургунды. Сэръ Робертъ Пиль и сэръ Джонъ Гобгоузъ были оба хорошими студентами; но ихъ парламентская поэз³я чужда художественнаго элемента. Учитель Мозль, это пугало бѣдныхъ, трепещущихъ мальчиковъ, былъ прекраснымъ ученикомъ, но остался только отличнымъ гулякою. Гдѣ же тотъ велик³й поэтъ, который, со временъ Мильтона, улучшилъ художественное начало души своей прививками съ аѳинскаго дерева?

   Въ карманѣ у меня была книжечка Теннисона, она могла пояснить этотъ вопросъ и покончивъ споръ мои съ совѣстью, которая, подъ видомъ раздраженной греческой музы, начала придираться ко мнѣ во время прогулки моей по Аѳинамъ. Старая дѣва заплативъ, что я готовь брыкаться при мысли объ авторѣ Доры и Улисса, вздумала попрекнуть мнѣ потеряннымъ временемъ и невозвратно утраченнымъ случаемъ пр³обрѣсть классическое образован³е: "Ты могъ бы написать эпосъ, подобный эпосу Гомера, говорила она; или по-крайней-мѣрѣ сочинить хорошенькую поэму на прем³ю и порадовать мамашу. Ты могъ бы перевесть греческими ямбами Джека и Джилля и пр³обрѣсть большой авторитетъ въ стихахъ своей коллег³и". Я отвернулся отъ нея съ кислой гримасою. "Сударыня, отвѣчалъ я, если орелъ вьетъ гнѣздо на горѣ и направляетъ полетъ свой къ солнцу, то не должны же вы, любуясь имъ, сердиться на воробья, который чиликаетъ, сидя на слуховомъ окнѣ или на вѣткѣ акац³и. Предоставьте меня самому себѣ; взгляните, у меня и носъ-то не орлиный,- куда же гоняться намъ за вашей любимой птицею!"

   Любезный другъ, вы прочли конечно не безъ удивлен³я эти послѣдн³я страницы. Вмѣсто описан³я Аѳинъ, вы встрѣтили на нихъ жалобы человѣка, который былъ лѣнтяемъ въ училищѣ и не знаетъ по гречески. Прошу васъ, извините эту минутную вспышку безсильнаго эгоизма. Надобно признаться, любезный Джонесъ, когда мы, небольш³я пташки, разгуливаемъ между гнѣздъ этихъ орловъ и смотримъ на удивительныя лица, нанесенныя ими,- намъ становится какъ-то неловко. Мы съ вами, какъ бы ни понукала насъ къ подражан³ю красота Парѳенона, не выдумаемъ такихъ колоннъ, данное ни одного изъ обломковъ ихъ, разкиданныхъ здѣсь, подъ удивительнымъ небомъ, посреди очаровательнаго пейзажа. Конечно, есть болѣе гранд³озныя картины природы; но прелесть этой вы навѣрно нигдѣ не встрѣтите. Волнистыя горы Аттики отличаются необыкновенной стройностью; море свѣтлѣе, пурпуровѣе и даже самыя облака легче и розовые, нежели гдѣ-нибудь. Чистая глубина синяго неба производитъ почти непр³ятное впечатлѣн³е, когда смотришь на нее сквозь открытую кровлю здѣшнихъ домиковъ. Взгляните на эти обломки мрамора: онъ бѣлъ и свѣжъ, какъ первый снѣгъ, не тронутый еще ни пылью, ни оттепелью. Кажется, онъ говоритъ вамъ: "Весь я былъ также прекрасенъ; самые даже нижн³е слои мои были безъ трещинъ и пятнышекъ". Потому-то, любуясь этой чудной сценою, вѣроятно я составилъ очень слабую идею о древнемъ греческомъ духъ, населявшемъ ее благородными расами боговъ и героевъ. Греческ³я книги не помогли бы мнѣ въ этомъ случаѣ, не смотря на всѣ старан³я Мозля вбить таинственный смыслъ ихъ въ мою бѣдную голову.