Главная » Книги

Толстой Лев Николаевич - Том 50, Дневники и записные книжки 1888-1889, Полное собрание сочинений, Страница 6

Толстой Лев Николаевич - Том 50, Дневники и записные книжки 1888-1889, Полное собрание сочинений


1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12

сал Кр[ейцерову] Сон[ату]. Недурно. Кончил всё. Но надо всё теперь сначала поправить. Запрещение рожать надо сделать центральным местом. Она без детей доведена до необходимости пасть. Еще про эгоизм матери. Самопожертвование матери ни хорошо, ни дурно, так же как труд. И то и другое хорошо только, когда разумно любовно. А труд для себя и самопожертв[ование] для своих исключительно детей - дурно. Лег рано.
   3 Ил. Я. П. 89. Встал в 8, косил до 12. Устал, хочу и спать я есть.
   Заснул, опять косил, обедал, опять косил. Мужики всё ссорятся, бранятся. Я говорил им о грехе жить с женою без времени. Слушали серьезно и согласились. Курзик рассказы­вал: человек спрашивал у Бога, можно ли с женою согрешить раз. Можно. А два? Ну, пожалуй и два. А три? Всё тебе мало. Так три же за то всю жизнь, хуже скота. Разговор о заговорах от бешен[ой] собаки и порчи. Еще Курз[ик] рассказывал: какие три дня в году не праздники? Говорят, что есть. Ты грамотный, вот и дойди. Константин уморил. Возвращается с ряда Конст[антин] и говорит, проходя мимо: А что, Евстегнеич, как ду­маешь, зачтется это тебе на том свете? - Э, пора там. Найдут они меня! Кому я там понадоблюсь? - О! Коли бы знали наши распространители православия, что это полное и точное выра­жение истинной веры русск[ого] народа. Серьезно говоря, все так думают. Помрешь и кончено. А церковь, говенье, прича­стить, поминовенье? Нельзя же! Люди осудят. -
   Вечером начал переводить, диктуя, Ballou. Лег поздно.
   4 И. Я. П. 89. Встал в 6. Косил, теперь ¥ 12, устал. Утром пивчера вечером много и ясно думал о Кр[ейцеровой] Сон[ате]. Соня переписывает, ее волнует, и она вчера ночью говорит о разочаровании молодой женщины, о чувственности мужчин, сначала чуждой, о несочувствии к детям. Она несправедлива, поотому] ч[то] хочет оправдываться, а чтобы понять и сказать истину, надо каяться. Вся драма повести, всё время не выходившая у меня, теперь ясна в голове. Он воспитал ее чувствен­ность. Доктора запретили рожать. Она напитана, наряжена, и все соблазны искусства. Как же ей не пасть. Он должен чувствовать, что он сам довел ее до этого, что он убил ее прежде, когда возненавидел, что он искал предлога и рад б[ыл] ему. -
   Да, вчера мужики подтвердили, что кликушест[во] бывает только у баб, а не у девок. Стало быть, справедливо, что проис­ходит от половых эксесов. Был разговор с А. М. Кузм[инским] о христианстве. Я сказал, что христиане только те, к[оторые] кротки, смиренны, терпеливы, как Хр[истос], т. е. nоn resistant. (1) А что те, к[оторые] не признают этого, признают по вере убийство, казни, суды, не имеют права называть себя христианами. Что в имени? Нет, очень много. Имя принято ложно и сбивает людей. А[лександр] М[ихайлович] стал доказы­вать, что христиане и те, к[оторые] не признают его, имеют право называться христианами и что благодаря им все-таки произошло и происходит смягчение нравов, охристианение жизни. Он огорчился, что у него отнимают успокаивающее его душу учреждение. Я сказал, что самая вредная секта есть та, к[оторая] сознательно отрицает сущность христианства - пра­вославие. Я думал после об этом: Смягчение нравов и охристианение людей произошло не от учения полухристианства или по имени только христианства (православия), но несмотря на него. Они злейшие враги, т. е. главные задерживатели установления Царства Божия; они паразиты истинного христианства. Как
  
  - [непротивящийся.]
  
   только явится что-нибудь истинн[ое], наука, искусство и, главное, вера, являются паразиты этого истинного. Про них-то говорил Хр[истос], называя их лицемерами, и про них говорил, что они ставят памятники, гробницы пророкам и преследуют их. Попробуйте скажите о православии. А наши святые? Да святые-то, к[оторых] вы называете вашими, были бы только больше святыми, если бы не было вас. И они святые, а вы противное им, вы губители истины, п[отому] ч[то] служите не ей, а ее заста­вляете служить своим целям.
   Косил весь день. Вечером б[ыл] у Лаврентьевой и много говорил с ней. Она добрая.
   5 Ил. Я. П. 89. Встал в 6, возил сено, свез 5 возов и косил. Осип напоролся на вилы. Кажется, не опасно. Было хорошо. Маша всё нездорова. Были радостные письма от Ге, Черт­кова, Бир[юкова]. Теперь 8 час[ов]. Боюсь боли живота. Соня очень мучает[ся] нездоровьем Вани и сама нездорова и жалка.
   6 И. Я. П. 89. Встал очень рано, пошел на Прудище. Там косил с Фомич[ем] и Андреем. К завтраку пришел домой. Опять косил. Дома всё нездоровье В[ани]. Лег спать. Разбудил Илья с Трескин[ым]. Разговор за завтраком о том, кто говорит и не делает. Какая тут путаница! Человек, как С[оня], говорит: другие говорят, но не делают. А я не говорю и не делаю. Это честнее. Что за вздор! Да ты знаешь ли, что нужно делать? Знаю. Ну, так уж лучше говорить. Говоренье хоть что нибудь - обязывает. К обеду приехал Сверб[еев]. Я поспо­рил с ним об общ[естве] трезв[ости]. Очень устал, копнил сено.
   [7 июля.] Но не смотря на усталость нынче 7 И. Я. П. 89 встал в 6-м и косил и вот теперь 7, записываю, пришел завтракать. Письмо от Поши. М[аша] больна. - Косил и целый день. М[аша] вышла работать. Приезжал лесничий Булыгина. По рассказам, они живут всё так же хорошо. Идет та же внутренняя работа. Он хочет подать в суд на Брагинских. Думал: к Кр[ейцеровой] С[онате]. 1) Различие настроений жены - две женщины. 2) Соблазнитель музыкант своим дол­гом считает соблазнить. При том же: не в ба[рдель]же мне ездить, еще можно заразиться. Еще поразила меня, не помню всё, деликатность Прокоф[ия], подумал: ум, дарованья даны не всякому и неравномерно, но понимание чувств людей, улыбки, нахмуренья дано всем, и малоумным, и детям, больше чем другим.
   8 И. Я. П. 89. Встал в 6. Косил. Вернувшись, застал Ругина. Очень мил. Рассказал много хорошего. С ним косил. Потом приехал Обомелик и Гапгуды с Левой. Я немного горячо доказывал Обомелику глупость вспрыскиванья в кровь ессенции сушеных яиц свинок Браун Секара. Поразительна глу­пость. Многое хочется писать. Думал к комедии. Один из мужиков остряк. 8 часов, иду пить чай и спать. Думал дурно.
   Письмо прекрасное от Колички и старика.
   9 Июля Я. П. 89. Встал поздно, в 7. Гапгуды утрудили меня. Говорил с ней и вижу, что это совершенно бесполезно и мне и ей; и полезного не знаю. Не в духе я. Вчера немного перево­дил с Кузм[инским?]. Теперь 10 часов. Они едут. Привезут доктора. Завтра же приезжает Сер[ежа]. Помоги, Г[осподи]. После завтрака копнили сено с М[ашей] и Руг[иным] и возили до позднего вечера. Устал.
   10 И. Спал дурно. Вот вопрос.....(1) Встал позднее, сходил на деревню. Приехал Сер[ежа]. Хорошо с ним. Свозил (2) воза сена. Хотел пахать, но жарко и чувствую себя слабым. Перечи­тывал Кр[ейцерову] С[онату] и поправлял недурно. Вчера была драка у мужиков от водки. Ходил купаться и хочу еще идти, сейчас 7 часов.
   Купался. Приезжает Ур[усов].
   11 И. Не встал рано от дождя. Пошел в 7. Уже косят. Отдал косу Ругину и целый день косил очень напряженно. Скосил всё. Было весело. Дьяков приехал, а прежде его Ур[усов]. Ур[усов] всё делает свои вычисления. Это возможно только при табаке. Очевидно, ему ничего не нужно, кроме упражнения своих сил. А приложение их правильное потеряно. Полудновали, я предложил кончившему есть и перекрестившемуся Степан[у] картоф[еля] с маслом. Он отказался, сказав, что сыт и что через силу есть - грех. (2) Кабы все знали это?! Лег в 11.
  
   (1) Многоточие в подлиннике.
   (2) Подчеркнуто два раза.
  
   и нынче 12 И. Я. П. 89. встал в 8-м, проводил Дьякова. От Файнермана письмо, к[оторое] прочла С[оня] и к[оторое] очень огор­чило ее. Он пишет о моем кресте, предвидя мои мучения в том, что я живу в таких условиях, к[оторые] мне противны и к[оторые] я хочу и колеблюсь изломать. Противны да, но колебаний в том, чтоб изломать, нет, п[отому] ч[то] я знаю, что это как болезнь, старость, смерть, благие условия жизни моей, а потому и противность не болезненная, а крест, значение к[оторого] он не понимает. Крест значит неприятное, больное, тяжелое, несомое как неизбежное, необходимое, от Б[ога) посланное и потому уж не неприятное, не больн[ое], не тяжелое, а такое, без к[оторого] бы б[ыло] неприятно, не ловко и не естественно. Это то же, что получить на спину неожиданную, непризнаваемую необходимой тяжесть, скажем в пуд (ведь это мука) или несение мешка с пудом муки для пищи своей и детей. 12-й час. Хотел пахать, но едва ли пойду.
   Не пахал. Не помню, как провел вечер.
   13 И. Я. П. 89. Встал в 4. Поехал пахать с Ругиным. Очень б[ыло] жарко, но очень хорошо. После обеда на покос, свез три воза и кончил покос. Очень дурно ел и нездоровится. Дурно спал во всех смыслах.
   14 И. Я. П. 89. Встал в 9-м. Приехал Романов от Алехина. Очень приятный и ясный человек. Письмо от Горбунова. Пре­увеличенное. С Р[омановым] погорячился за разговоры об обще­стве трез[вости] и просил его прощения. Обедали все вместе наверху. Ур[усов] вчера даже о математике спорил. Неясность [от] вина и куренья поразительная. Теперь 6 часов.
   Пошли гулять, покосили рожь. Вернувшись домой, встре­тил озлобление С[они] на Романова за то, что он в кухне удивлялся на то, что за 12 господами ходят 16 слуг и не одобрял это. Я с ним много говорил и не перед Богом, а дорожа славой человеческой - дурно. Вообще я последнее время духовно упал, должно быть от работы.
   15 И. Я. П. 89. Встал в 7-м, проводил гостей, свез их на Козловку. Вчера милый Ругин конфузясь сказал мне, что у Еропкина его заподозрили в сифилисе, который он мог иметь по прежней жизни. Нынче утром сказал Р[оманову] о собствен­ности и общине, и что всё дело не в общине, а в том, чтобы исполнять сознанный закон, одно из положений к[оторого] неимение собственности. И что если бы держаться этого, то вышла бы не община, а совсем другое. Он кротко и добро слушал. Вер­нувшись, пописал Кр[ейцерову] Сон[ату], но б[ыл] очень слаб. Очень хочется писать. Надо работой физич[еской] не насило­вать себя. Читал New Christianity. Говорил Урусову на то, что он сказал, что пострижение в монахи помогает доброй жизни. Сказал: Христос указал нам путь и верующие видели его всегда перед собой как прямую линию. Дело нашей жизни свести движение наше к этой прямой. Движение наше не сходится с этой прямой, а пересекает и окружает ее, как спираль. Отступление наше от прямой заставляет нас страдать и вот вместо того, чтобы продолжать усилия приближаться к прямой, мы придумываем приемы, к[оторые] бы скрывали от нас наше отступление: жертвы, молитвы, таинства, причастие, вера в искупление. Но всё это великий грех, п[отому] ч[то] уничтожает усилие - одно нужное. Нужно стремиться сначала, и опять сначала, и тогда получится сила, особенно от сознания того, что спираль постоянно приближается к прямой и неизбеж[но] должна слиться с ней. Теперь 9. Иду пить чай.
  
  
  
   Затеяли вечный, один и тот же разговор о хозяйстве - уны­вая, отчаиваясь, осуждая друг друга и всех людей. Я попы­тался сказать им, что всё дело не за морями, а тут под носом, что надо потрудиться узнать, испытать и тогда судить. Лева начал спорить. Началось с яблочного сада. С упорством и дер­зостью спорили, говоря: с тобой говорить нельзя, ты сей­час сердишься и т. п. Мне б[ыло] очень больно. Разумеется С[оня] тотчас же набросилась на меня, терзая измученное сердце. (1) Было очень больно. Сидел до часа, пошел спать больной.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   16 И. Я. П. 89. Еще вчера вечером Л[ева], сознав, что нехо­рошо, хотел просить прощенья; но нынче поговорил о том, что он виноват, с большой развязностью. Кто кается, тот любит униженье, а не боится его. Я очень болел сердцем всё утро. Ходил купаться. Взялся б[ыло] за работу, К[рейцерову] С[онату], не идет. Спать тоже не мог: всё думал. Как бы надо
  
  - Последние десять слов вымараны
  
   поступить? И всё не то. Надо думать только о нынешнем часе, чтобы исполнить волю пославшего. Молился, и молитва уяс­нила. Да, жить, исполняя без конца, без цели, а только по ука­занному Им направлению. Думал: какое удивительное дело - неуважение детей к родителям и старшим во всех сословиях, повальное! Это важный признак времени; уважение и пови­новение из за страха кончилось, отжило, выступила свобода. И на свободе должно вырасти любовное отношение, включающее в себя всё то, что давал страх, но без страха. Так у меня с одной М[ашей]. Боюсь говорить и писать это. Чтобы не сглазить, т. е. не разочароваться. Теперь 3-й час, пойду гулять. С Ур[усовым] хорошо беседуем с глазу на глаз.
   После обеда сидел дома, пришли 5 гимназистов, я пого­ворил с ними недостаточно серьезно. Один в общ[естве] трез­вости. Ходил и думал о молитве, как надо молиться. Лег поздно.
   17 И. Я. П. 89. Встал в 8-м, тотчас же поехал пахать и пре­красно работал до обеда (завтрака), потом получил письмо от Грота - пустяки о свободе воли - разные формулировки всё того же. И письма от Поши, еврея Дужкина и крестьянина самарского, сидевшего в сумашед[шем] доме. От Чертков[ых] телеграмма - дочь у них умерла. Хочу не болеть за них и не могу. Вот как думал о том, что надо помнить в минуту упадка духа, горя, страха, досады или гнева на людей: Помни, что жизнь твоя только в исполнении воли Б[ога] на земле; испол­нять же волю Бога несомненно ты можешь, только возращая свою духовную сущность; возращать же свою духовную сущ­ность ты можешь только соблюдением чистоты в твоей животной - смирения в твоей человеческой (мирской) и любви в твоей божеской жизни. Для соблюдения же чистоты тебе нужны лишения, для смирения нужны худая слава и унижения, для любви нужна враждебность к тебе людей (и если любите любя­щих вас, какая же вам... и т. д.). И потому то, что ты назы­ваешь страданиями, то, на что ты жалуешься, чем тревожишься, о чем горюешь, чего боишься, всё это ничто иное, как или лише­ния и боли, или худая слава, оскорбления, унижения, или враж­дебность к тебе людей; а и то и другое и третье необходимо тебе для соблюдения чистоты., смирения, любви, для возращивания своей духовной сущности, для служения Царству Б[ожию], для жизни. И потому не огорчаться, а радоваться я дол­жен и лишениям и унижению и враждебности. - В самом деле, неужели Б[ог] мог поставить человека в такое ужасное положе­ние, чтобы он переносил лишения, унижения и враждебность, не получая за это возмездия? Это не могло быть. И нет этого. Нельзя ответить, будет ли возмездие на том свете или нет? Во­прос неправильно поставлен. Надо исправить прежде ложный взгляд, к[оторого] не должно быть, при к[отором] возникает : такой вопрос. Вроде того, как если бы люди ленивые, голодая от праздности, спрашивали бы, будет ли им награда на том свете. Награды не будет за то, что они должны работать, чем кормиться, но надо понять, что работа, дающая хлеб, есть необходимое условие животной жизни. Точно так же надо понять, что перенесение лишений, унижений и враждебности есть необходимое условие жизни духовной. -
   Теперь 8-й час. Пойду купаться.
   Купался. Бибиков маленькой довез верхом. Перед этим на­писал письмо Черткову. Лег рано.
  
  
  
  
  
  
  
   18 Ил. Я. П. 89. Встал поздно. Читал варианты об искус­стве и прочел то, что начато. Начал поправлять, потом начал Кр[ейцерову] С[онату]. И не мог продолжать ни того, ни дру­гого. Получил письма и выписку из газет: The world has of Tolstoi, as much as it can digest. (l) Лестно. То-то и скверно, что прислушиваешься к этому. Ур[усов] очень мил, украшает жизнь. Просила Кат[ерина] косить. Пойду в обед.
   Косил целый день, приходил обедать. - Очень устал. Маша жала и выезжала за мной.
   19 И. Я. П. 89. Встал в 8-м. После кофе писал Кр[ейцерову] С[онату] о детях. Нехорошо, не сильно. Ослабел так, что захо­тел спать. После завтрака пошел косить у Осипа. Много скосил. Он прибежал жилистый, черный, убрал лошадь, накормил ребят и тотчас же взялся работать. Ходил обедать. И опять косил. Очень устал. За мной приезжали. Письма от Поши. Лег в 11.
  
  
  
  
  
   (1) [Мир имеет от Толстого столько, сколько он может переварить.]
  
   20 И. Я. П. 89. Ильин день. Я рад отдохнуть. Ездил ку­паться. Сейчас в 11-м часу неприятно говорил с Таней. Она промолчала. Ходил на деревню, устроить поправку плотины. Читал Brunetier'a о Discipl'e. Смешной страх, как бы они не сказали того, что я готовлюсь сказать. О! Только бы сказали! И сказали бы лучше моего, затмив меня, но возбудив сердца! Разумеется, да. Шел мимо всегдашнего покоса Тита покойника и подумал ясно, что тело его в земле и жизни его здесь нет больше, то самое, что вот-вот со мной будет, и тут злиться, гордиться, печалиться, беречь что бы то ни было, кроме своей души. В Америке казнят - не публично и без боли (элект­ричеством). Если же не для угрозы и не для страдани[й], то зачем же? Изъять из жизни. Да кто же взял на себя решенье вопроса о том, кто подлежит изъятию из жизни? Иду завтра­кать.
   После завтрака читал. Обедал тяжело. Ходил на Козловку. Хотел ехать к Булыгину. Ужасно слаб и уныл. Ночь плохо спал. -
   21 И. 89. Я. П. Рвало и понос, и слабость. Читал Revue и лежал. Пробовал писать - не мог. После обеда Соня объяс­нялась, что она б[ыла] верна и что она одинока. Я сказал: надо всегда быть тихим, кротким, внимательным. Больше ничего не мог сказать. И жалею. Теперь 8-й и ждут Ст[аховичей]. Лева приехал, мне всё тяже[ло] с ним.
   Приехали чуждые и тяжелые Стах[овичи].
   22 Ил. Я. П. 89. Встал поздно.
   Утро болтовня бесполезная - не дали заниматься. После завтрака пошел косить. Всё уже убрано, только слепого по­лоска. Я скосил до обеда. Обед у Кузм[инских], обжорство грустное и гнусное. Как жалки. Я не могу им помочь. Впрочем, ходи я помиру, я еще меньше бы мог помочь им, чем теперь. С[оня] заперла Бульку, к[оторая] кусала собак, и из этого вышла неразрешимая путаница: выпустить? Оставить в заперти? Убить? Le non agir. (1) Лаотцы. Вечер в лапту и скука.
   23 И. Я. П. 89. Позднее, - Утро пробовал писать - мешают. Пошли возить с Машей. Свез. После обеда пристроилась к нам
  
   (1) [Неделание.]
  
   С. Стах[ович]. Ей нужен я не какой я есмь, а какой в ее глупых глазах славен. Неприятно. Я очень духом упал. Не дурен осо­бенно, но сплю. Урусов упал. Вечером приезжал Раевский. Краснобайство. Спал дурно.
   24 Ил. 89. Я. П. Встал в 9. Получил от Страхова книги Арнольда 1720 года история церкви настоящая. Сколько, сколько ученой умственной работы. Хоть бы одной компиляции всего правдивого истинного, и никто не делает. Ст[аховичи] верну­лись и помешали мне заниматься. Я начал Кр[ейцерову] С[онату].
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Думал: 1) Я пишу Кр[ейцерову] Сон[ату] и даже "Об иск[усстве]", и то и другое отрицательное, злое, а хочется писать доброе, а 2-е то, что в древности у греков был один идеал кра­соты. Христианство же, выставив идеал добра, устранило, сдвинуло этот идеал и сделало из него условие добра. Истина? Я чувствую, что [в] сопоставлении, замене одного из этих идеа­лов другим вся история эстетики, но как это? не могу обдумать. Мешает мне и образ нашей жизни и нездоровье думать. Что ж делать - только бы ростить свою душу в чистоте, смирении и любви. Не было ни того, ни другого, ни третье[го]. Помоги мне, Господи.
   Спал днем. Поработал над Кр[ейцеровой] Сон[атой]. Кончил начерно. Понял, как всю надо преобразовать, внеся любовь и сострадание к ней. Ходил купаться. Ст[ахови]чи, Ур[усов]. Много лишнего. Низкого уровня мысли. Праздность. Слабость большая телесная в спине и ногах. Лег в 12.
   25 И. Я. П. 89. Встал в 8, пошел купаться, думал: Во времена духовного упадка, такие времена, когда не чувствуешь любви к враждебным людям, даже к равнодушным, когда занят собой, в эти времена не суди людей, а суди себя, кайся. Это самое удобное время для этого, так что и это настроение пойдет тебе в пользу. Докапывайся до последней глубины своей гадости. Нынче я испытал это. Увидал всю силу своего эгоизма. Это состояние подобно тому, когда сошла вода из колодца, реки, пруда, грязно, уныло, пусто, но пользуйся, только в эти времена очистишь нечистоты дна. Еще, желая подняться, прочел написанное в книжечке и оно подняло; там написано лучше, чем здесь: "Помни, что [ничто] не может нарушить твоей жизни. Она в соблюдении порученной тебе души твоей. А она вся в твоей, и твоей одной, власти". Дальше так. "Ты страдаешь; это от того, что ты заснул и забыл, в чем жизнь твоя. Жизнь твоя (там написано) в установлении Царства Б[ожия] на земле. (И это не верно.) Жизнь в исполнении воли Б[ога]. Воля же Б[ога] в том, чтобы я сохранил всё то, что он дал мне, сохранил и увеличил. (1)
   Сохранить и увеличить можно только в чистоте страдания­ми, в смирении унижениями и в любви борьбой с враждебностью".
   Это всё так, но новое б[ыло] для меня то, что я ясно понял, что установление Царства Б[ожия] на земле не может быть целью моей жизни, что это стрелять пушкой по воробьям, что конечная цель слишком ничтожна для такого огромного (беско­нечного) средства, что цель вне Царства Б[ожия] на земле. Царство же Б[ожие] на земле установится как последствие, точно так же как душевное и даже телесное здоровье получится при исполнении воли Б[ога].
   Установление Царства Б[ожия] на земле может служить только поверкой того, что, соблюдая и увеличивая то, что дано тебе Богом, ты не ошибешься.
   Отчеркнутое сомнительно. (2)
   Теперь 12-й час, слабость большая.
   К евангельскому стих[у]. Так теперь Иоанна, VI, 38, 39. (38) Жизнь не в том, чтоб творить свою волю, а волю пославшего и (39) воля пославшего в том, чтобы ничего не погубить из того, что дано, а всё возвеличить (воскресить). -
   Прекрасное место из New Christianity о том, что составление символа есть обречение себя на сектантство и что символы, имеющие назначение соединять, они-то разъединял[и]. Еще читал Fouillie Transformation de l'idee morale. Что за каша в голове, что за низость умственная! Что за невежество. Из непонятого Еванг[елия] изуродованные обрывки и смелое суждение и по­строение нелепое, произвольное о том, что сдела[лось] ясно,
  
   (1) Как удивительно! Думаю, думаю, живу внутренне, выживаю и при­хожу забыв, не думая о нем. [Сноска Толстого.]
   (2) Предыдущая фраза обведена кругом чертой.
  
   вечно, как бы дитя стало придумывать геометрию, кое-что услыхав без связи и смысла. Ужасно! Вот: последние будут пер­выми - еще неизвестно; но что первые ученые нашего века бу­дут последними, это уж верно.
   Пошел навстречу Маше. Она идет. Ходил и до обеда и после обеда помогать Осипу и Цветковым. Слабость большая физи­ческая и духовная: будил Стаховичей за обедом, и так радостно б[ыло] от М[аши] слышать, что и ей совестно за то же. Получил письмо от Ч[ерткова] хорошее. Радостно, что Галя переносит свое горе по человечески; от Роман[ова], просит выписку "о браке", и от Поши. Зачем им жениться? Я всей душой чувствую это, жалея Машу. Прав ли я?
   26 Ил. Я. П. 89. Встал в 9 - слабость. Начал б[ыло] попра­влять сначала Кр[ейцерову] С[онату], но сделал мало, после завтрака пошел с М[ашей] возить и класть одонье. Очень хо­рошо б[ыло]. Жил хорошо, помнил, зачем живу. Мысленной энергии нет и не надо. Была бы ч[истота], с[мирение] и л[юбовь]. Лег раньше.
   27 И. Я. П. 89. Встал в 8-м, пошел купаться, хорошо думал, именно: Для М[аши] б[ыло] большое счастье то, что мать не любила ее. Таня не только не имела тех побудит[ельных] причин искать блага на указываемом мною пути, но ее прямо соблаз­няли любовью и баловством. - Думал: я считал иногда своих близких. Как это глупо и не христианско! Разве можно знать, что и как и чем ты сделал Божье? Человек, делающий волю Б[ога], всегда не знает, не может знать того, что произойдет, видимых последствий. Он всегда с завязанными глазами. И тем лучше исполняет волю Б[ога], чем он слепее. Как слепая ло­шадь лучше ходит на кругу. Не знаю, что произойдет, но знаю (верю), что ни одно усилие мое для Бога не пропадет. "Что ж это вера?" спросил я себя. Да, пожалуй вера; но только эта вера не есть для меня та вера, про к[оторую] говорят православные, вера, руководящая жизнью; эта вера есть последствие миро­созерцания. Из этого ясно различие веры и миросозерцания. Миросозерцание - это то, во имя чего живешь, поступаешь так, а не иначе, п[отому] ч[то] оно-то определяет благо и зло, проводит черту между ними. И потому можно жить по миросозер­цанию, но не по вере. Если люди думают, что живут по вере, fides, доверию, то они ошибаются, они живут по миросозерца­нию, из к[оторого] вытекает, что они знать ничего не могут, а могут найти определение добра и зла, только слушаясь того или тех, к[ому] они верят. -
   Земледелие, заменяющее кочевое состояние, к[оторое] я вы­жил в Самаре, есть первый шаг богатства, насилий, роско[ши], разврата, страданий. На первом шаге видно. Надо сознательно вернуться к простоте вкусов того времени. Это невинность мира детская. История самарского переселения - хорошо бы. Немного пописал К[рейцерову] С[онату]. Пошел за грибами, вернулся поздно. После обеда читал газеты. Требования со­циалистов о вмешательстве государственной власти в часы работы с возвышенной платой, в работу женщин и детей и т. п., т. е. требуются привилегии рабочему классу и вроде майоратов стеснения. И не думают о том, что власть не может помешать людям продавать себя. Нужно, чтоб люди поняли, что нельзя покупать и продавать людей. А для этого нужно - свобода от вмешательства правительства и главное, свобода, даваемая воздержанием. О ней-то никто не говорит. Ур[усов] страшно ест. Ужасный пример. Лег позд[но], спал д[урно].
   28 И. Я. П. 89. Встал в 8-м, ходил купаться, писал до завтрака К[рейцерову] С[онату], теперь сон клонит, хочется работать хорошо. Ходил за грибами. Какая-то тихая радость. Так хо­рошо. Чувство счастия. Только немного чего-то недостает. Вечером играю в шахматы с Таней. Ночь всю плохо спал, видел во сне, чувствовал, думал во сне о том, что надо соблюсти любовность к людям: Всё разные положения видел во сне, в к[оторых] отступал от любовности и поправлял себя. Это очень радостно: значит я это точно чувствую и начинаю вводить в жизнь. Так я и жил.
   29 И. 89. Я. П. Первое впечатление - малыши голые шалили что-то. Потом их сборы на пикник - жрать в новом месте. Еще вчера вечером, когда меня раздражили толки о приготовле­ниях к этому и Ламбер, облокотившийся, и нынче, я держался и помнил, как вчера во сне, так нынче на яву, первую важность любовности.
   Ходил купаться. Писал Кр[ейцерову] Сон[ату] порядочно. После обеда пошел косить с Осипом. Милая М[аша] вызвала своей работой. Вечер в шахматы. Всеобщее доброе расположе­ние духа нас, и князя, и Сони. [Вымарано одно слово.]
   30 И. 89. Я. П. Встал позднее. Ходил купаться. Думал: до­вольно неготовому первых слов молитвы Отче наш, именно: О[тче] н[аш] и[же] е[си] н[а] н[ебеси], да святится имя твое - т. е. сознание того, что свята одна любовь. Это не даром первое прошение: это первое условие божеской жизни. Прежде надо помнить, знать, что свята одна любовь, а потом, уж будучи пропитанным любовью, можно желать пришествия Царства Б[ожия]. Только любовью, только любовно можно достигать и Царства Б[ожия]. Это всё равно, что прежде всего надо нато­чить косу, а потом уж косить. Как я это горьким опытом узнал. Царство Б[ожие] не придет, не придет, если не достигать его любовью. - Еще подумал об Урусове: что бы было с ним, если б его лиши[ли] средств жизни, если бы была установлена справедливость? - он и Кост[енька] и подобные им погибли бы ужасно. Надо, чтоб они сами выучились жить не паразитами. А пока они паразиты, есть и питающие этих паразитов. Хри­стиане не могли бы кормить, поить их, поставлять им табак, вино и т. п. Всё делается с двух сторон: уничтожается и возможность и способность.
   Лева сказал, на меня глядя: грибы, это та же охота. Тоже жалко грибков маленьких, как и дупелей, только маленькая разница. Я промолчал, а потом думал: Да, маленькая разница; но как Брюлов говорил, на то, что вот он, поправляя, чуть-чуть изменил, а всё стало другое, что искусство только тогда, когда дело в "чуть-чуть"; так и еще с большей справедливостью можно сказать, что (1) добрая жизнь начинается там, где чуть-чуть.
   Писал лучше всех дней Кр[ейцерову] Сон[ату]. Потом пошел косить к Осипу. Косил до 5. Обедал, заснул. И сейчас 9, прос­нулся, пишу. Соня разбудила меня. Я не охотно говорил с ней. Нашло сомненье, зачем М[аша] ездит 2-й день на Грумы. Надо сказать ей. Если буду жив завтра. 31 Ил. Я. П. 89.
   [31 июля.] Жив. Дурно спал. Встал рано, не выспался и слаб. Ходил купаться. - Дома читал Keats, англ[ийского] поэта.
  
   (1) Зачеркнуто: нравственная
  
   Очень хорошо формулировано ложное определение искусства, для потехи. За завтраком Лева стал говорить о том, что ба­рышня, работающая на деревне, делает это из тщеславия, во­обще враждебно ко мне. Бедный, только от того, что он всё слабеет. Ходит на хороводы, курит, ничего никому не делает. Я огорчился и говорил с Т[аней], но имея его в виду, что уди­вляюсь не тому, что так живет барышня, а тому, что наши живут, как они живут, и что все люди разделяются по степе­ням чуткости совести, от самой чуткой до отсутствия ее. Я б[ыл] огорчен и почти раздражен. Потом пошел за грибами. Ходил целый день и всё думал об этом. И думал хорошо - именно: любить, доказать, что любишь, заставить признать это других, заставить другого любить себя, всё это невозможные дела, п[отому] ч[то] они делаются для людей. И как то же просто и легко, когда оно делается для Бога: любить его, Л.С.Ф.Ш., любить их перед Богом, т. е. знать, что я желаю им добра и не осуждаю, а скорее хвалю их - не думать, не говорить про них и не делать им дурного, предоставляя Богу последствия. Дру­гое: то, что всё больше и больше подтверждает меня в том, что любить можно только врагов, тех, к к[ому] не влечет. Любить можно, только подставляя щеку, только тех, к[оторые] бьют, и потому, чтобы иметь счастье любить, надо, чтобы тебя били. А потому-то, что тебя бьют, или унижают, есть не неприят­ность, могущая вызвать раздражение, а есть радость - испол­нение ожидаемого, как я и писал здесь же,что,сходясь с людьми, жди, как желаемого, оскорбления. А то я же говорил много раз, что получить удар по одной щеке, чтобы иметь счастие подста­вить другую, есть счастливая случайность, как выигрыш 200 т[ысяч]. Желал этого, а, сам получая пощечины (хотя и не в прямом смысле), не только не пользовался ими, чтобы испол­нить заповедь - подставить, а огорчался, унывал, злился. - Подставление щеки не есть редкий - это напротив самый частый случай. Помоги, Господи.
  

ДНЕВНИК С 1-го АВГУСТА 89 - ПО 1 ЯНВАР[Я] 1890

  
   1 Августа. Ясная Поляна. 89. Встал поздно, ходил купаться. Записал кое-что к Кр[ейцеровой] С[онате]. Дома взялся б[ыло] за комедию, но противно и совестно. Нездоровится. Дождь. Почти не выходил. Не успел оглянуться, как попался на праздное занятие шахматами - задачи и игра. Всё дума[ю] об искусстве и читаю о нем. Получил письмо от Стр[ахова] с тонкой лестью. А у Будды не даром сказано - 10 грехов - 3 телесных, 4 сло­весных и 3 умственных. Первые три: убийство, воровство (я бы сказал присвоение собственности) и похоть (блуд); 4 словесных: двуязычие, equivocation, (1) клевета, ложь и лесть; и 3 умствен[ных]: зависть, гнев (2) и обман (delusion). (3) Получил еще World-advance-thought и, как всегда, испытал великий подъем духа. Чудесные мысли, н[а]п[ример]: смерть есть про­буждение от заблуждения о реальности матерьяльной жизни. Надо писать им. Непременно. Еще получил письмо от Алехина с известием о том, что у них б[ыл] обыск и отобрали все мои писанья и их письма.
   2 А. Я. П. 89. Вчера пришел какой-то юноша с стихами. Нынче он ждал меня и, когда я вышел, его уже не б[ыло]. Я огорчился, даже досада, что я лишаюсь удовольствия купаться и после купанья пить кофе и читать, и только пройдясь, вспомнил, что единственно истинно радостное дело это растить свою душу, а для роста именно нужны эти лишения маленькие и большие. Но надо выучиться любить маленькие, чтобы полю­бить и большие. Правда Эпиктета - волшебный жезл. Теперь
  
   (1) [двусмысленность,]
   (2) Зачеркнуто: заблуждение
   (3) Зач.: я думаю коснение в заблуждении, самообманывание.
  
   скоро завтракать, хочу писать письма. Да, еще мысль из World A[dvance] T[hought], что люди не растущие, не могущие больше рости здесь, умирают, т. е. переходят в форму, способную к росту. Там сказано - есть люди, к[оторые] не могут здесь принять новое сознание. Такие люди должны родиться вновь. Пошел косить овес, отбил косу у Герасима, косил радостно, до обеда и после обеда до ночи. - За завтраком с Левой рассердился. Взаимная злоба выскакивает как сорвавшийся с цепи зверь. Очень б[ыло] грустно и совестно. Отчего не вспомнил, что желаю унижения от не[го]. Утешался тем, что это то унижение, к[оторое] нужно. Вечером М[аша] не заехала за мной и на нее серди­лись, а мне было очень хорошо. Письма от Ругина и Попова, от М[арьи] А[лександровны] и О[льги] А[лексеевны], и пись­мо Озерецк[ой]. Всё очень радостно. Одна М[аша] понимает значение этого. Лег поздно. За обедом, благодаря Ур[усову] и С[оне], б[ыли] мучительн[ые] минуты: бессмысленный, бессвяз­ный лепет и злой, с одной стороны, и притворн[ый], с другой. (Вот опять надо б[ыло] помнить о желательности унижений и страданий.)
   3 А. Я. П. 89. Встал раньше. Пошел купаться, досадовал на малого поэта, что он опять ушел. И опоминался. Дорогой думал: 1) То, что начал вчера говорить и забыл к чему, именно: люди в глубине души всегда знают, что хорошо и что дурно, in seinem dunklem Drauge ist sich des rechten Weges wohl bewusst. (l) Нынче утром понес Ур[усову] подарить по случаю ро­жденья папиросочницу и стало стыдно. - Стыдно давать деньги доктору, стыдно брать за писанье, неприятно слышать, когда дети говорят о деньгах, и многое подобное. (Стыд этот надо воспитывать, блюсти, а не переламывать, чтоб загрубеть.) He от этого ли происходит то, что спириты, вертя вдвоем, втроем карандаш или блюдечко, по буквам получают выражение мыслей таких, к[оторые] те же люди не в состоянии выразить в состоянии рассеянности. Это нечто вроде ясновиденного гипнотического сна. - 2) думал всё то же о вреде избрания внешней цели для жизни. Ищите Царства Б[ожия] и правды его, а остальное
  
   (1) [в своем темном устремлении всё же сознают правильный путь.]
  
   приложится. Моряк, руководись тем компас[ом], к[оторый] в твоем корабле, крошечной стрелкой, к[оторая] меньше в 1000 раз корабля, а не видимым предметом, даже не звездами, всё обманет, кроме того, что в тебе. Не заботься ни о том, чтобы написать важное сочинение, ни о том, чтобы люди познали истину, ни о том, чтобы ты оставался чистым в глазах людей, заботься о том только, чтобы исполнить волю пославшего тебя. Воля же пославшего тебя та, чтобы ничего не погибло из того, что он тебе дал. а чтобы, напротив, воскресло, ожило, распусти­лось, очистилось всё, что может. Завтракают - я не хочу. Пойду за грибами или поеду к Булыгину.
   Ходил за грибами рыжиками. Встретил Леву. Неприятно, что хочется удаляться от него. Ошибка ли это, или голос совести? Обедал и вечер болтался. Опустился я.
   4 А. Я. П. 89. Встал поздно, начал писать письма, написал Кармалиной и Горб[унову]. Маша удивила меня тем, что за Сашку кричала на няню. Я ей советовал помириться - не знаю. Я после завтрака пошел косить до позднего вечера. Не ду­мается.
   5 А. Я. П. 89. Ходил купаться, пришел Пастухов и прочел письма Дольнера. Какой сильный духом человек! Помоги ему Б[ог]. Пришел мужик за лесом. Я задержал его. Косил на боль­шой дороге и часто надо было вспоминать, что дело одно: воспи­тывать искру божью. - Думал: Часто говорят: мне уж не к чему, мне уж помирать пора. Всё, что не к чему, п[отому] ч[то] помирать пора, не к чему было и когда-либо делать. А есть дело, к[оторое] всегда нужно и чем ближе к смерти, тем нужнее - дело души, растить, воспитывать душу. -
   Пошли с Пастуховым. Косил остаток и потом до ночи возил овес у Осипа. Замочил дождь. С[оня] в дурном духе. Начинаю вспоминать именно то, что все горести, неприят­ности, унижения - искушения. Лег поздно.
   6 Ав. Я. П. 89. Вчера письмо от Поши хорошее и от Калуж[инского], просит сыскать и прислать письма его. Я б[ыло] огорчился, но потом вспомнил и сел писать ему; но нет адреса и пот[ому] отложил. Думал по этому случаю: Выйдет, что ему, наглому человеку, я напишу, а кроткий и смирный, в 1000 раз больше стоющий ответа, останется без ответа, скажут: "Стало быть, надо быть наглым". "Для чего?" "Для того, чтобы получать письма, деньги, славу и т. п." "Да, но для чего всё это? Ведь нужно одно: воспитать, возростить себя, сохранить и возвысить то, что дано мне. Для этой цели тому, кто всё получит - худо. Он не пойдет вперед, не выработает тех органов, к[оторые] нужны для служения Б[огу] и для блага. Первое обух, второе лезвие". Думал еще: что как родится еще ребенок? Как будет стыдно, особенно перед детьми. Они сочтут, когда было, и прочтут, что я пишу. И стало стыдно, грустно. И подумал: не перед людьми надо бояться, а перед Богом. Спросил себя: как я в этом отноше­нии стою перед Б[огом], и сейчас стало спокойнее. (Часто бывает наоборот, что перед Б[огом] хуже, чем перед людьми, но в этом случае б[ыло] обратное.) Да, лучше перед Богом жить, чем перед людьми. Он (Бог) и справедливее (осудит только за дурное), и умнее (поймет всё), и добрее (простит всё). Только что надуть его нельзя. Зато исправиться можно. Да, как хоро­шо переводить в эту высшую инстанцию! Еще думал об ужасных словах посланий Павла и Петра о покорности властям. "Не повинуйтесь властям", сказал бы Хр[истос], если бы он говорил об этом предмете. Как же можно в чем бы то ни б[ыло] повино­ваться власти, цель к[оторой] есть насилие и оно же средство. Нельзя ни в чем повиноваться, как не станет никто повиноваться озлобленному, пьяному, шальному. Т[етя] Т[аня] поссорилась. Его жалко. Теперь 2 часа, праздник. Отдыхаю. Поправ[ил] письмо Карм[алиной] и выписку Романову. Письмо Горб[унову] запуталось. Хочу спать.
   На минуту заснул, оживился и дописал письмо Горб[унову] и еще написал Страх[ову] и Сибирякову. После обеда пошел смотреть М[ашу]. Она возила и сгребала паи с Ос[ипом]. Вечер
   Ур[усов], шахматы, шашки, Бибиков. Поздно лег.
   7 Авг. 89. Я. П. Схожу с горшком - поляк адвокат, желал видеть знаменитого челов[ека]. Очень неприятно б[ыло] то, что я не мог добраться в нем до человека. Тут же приехала Абрамова приглашать меня в режисеры театра. Было тяжело, но слава Б[огу] вспоминал несколько раз, что и с ней дело свято[й] жизни. Тут же мальчика поймали с яблоками, тут же С[оня] не в духе. После завтрака поехал сеять. Боюсь, что от ветра рассеял дурно. Приехал поздно. Наши Таня, М[аша] К[узминская] и М[аша] с Би[биковым] уехали верхами и про­пали. Ждали до 12 часов. Лег очень поздно.
   8 А. Я. П. 89. С утра поехал допахивать, после обеда возил Осипа. Теперь вечер, устал.
   9 А. Я. П. 89. Проводили Ур[усова] и Леву. Я очень слаб. Постыдное невоздержание в пище. Читал Платона об искусстве и думал об искус[стве]. Платон соединяет красоту и добро -непра­вильно. В Республике говорит о без или не нравственности поэ­тов и потому отрицает их. В то время, как и теперь, поэты стояли ниже уровня Платона и были потеха. Чувствую, что чего-то не достает в моих мыслях об искусстве и что я найду недостающее.
   Ходил за грибами и купаться и ничего не делал. Теперь 8-й час. Вечер как обыкновенно.
   10 А. 89. Я. П. Утро читал. В обед поехал пахать и пахал до поздней ночи. Очень устал.
   11 Авг. 89. Я. П. Читал о страдании и антисептическом методе для перевязочных пунктов и родильных домов. Устроят сраже­ния и родильные дома, а потом средства, чтобы сделать их безвредными. Целый день ничего не делал. Ходил за грибами и думал о Кр[ейцеровой] Сон[ате] и об иск[усстве]. Кр[ейцерова] Сон[ата] - надо сделать бред умирающей, просящей прощение и не верящ[ей] тому, что убил он. Приехала целая куча юношей. И пришли ко мне Золотарев и Хохлов. Чудные ребята. -
   12 Ав. 1889. Я. П. Поехал пахать, опоздал к завтраку. Спал дурно накануне, и С[оня] очевидно в нервном возбуждении горячо и бестолково говорила с юношами. Они б[ыли] милы, и она признала, что говорила лишнее. Ходили купаться. Вечером пришел Клобский. Тяжелый разговор. Я не сумел не раздра­житься. Лег поздно. Орлов, Рачински[й]. два кадета, курят, играют. Жалкие, дикие.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   13 А. 89. Я. П. Опять Клобский, с к[оторым] говорил любя, но трудно. Светлый уехал к Офрос[имовым]. Темные переписыва­ли и беседовали и ходил[и] за грибами. Я не думал, весь выхожу с ними. Хотелось бы уединения, но и это хорошо.
   Лег поздно. Во сне всё неудачи, тяжел[ый] сон.
   14 А. 89. Я. П. Встал раньше, пошел купаться. Думал: 1) Как в организме боль указывает на нарушение закона, - предупреждает, так и в обществе людском страдание от враждебности указывает на нарушение закона единения, предупреждает. Если делая

Категория: Книги | Добавил: Armush (26.11.2012)
Просмотров: 435 | Рейтинг: 0.0/0
Всего комментариев: 0
Имя *:
Email *:
Код *:
Форма входа