Толстой Лев Николаевич - Том 51, Дневники и записные книжки 1890, Полное собрание сочинений

То, что мы называем земной жизнью, всей нашей жизнью, есть только одна из обязанностей, должностей всей жизни - земная жизнь есть одна из форм - теперешняя - служения и роста и относится ко всей жизни, как одно из исполнений обязанности слуги относится ко всей его жизни. И что мне за дело, если те, с к[оторыми] я имею по этой должности дело, теперь, будут недовольны мной. Только бы хозяин б[ыл] доволен.

   2) Какая страшная сила и плодотворность была бы в нашей деятельности (доброй), если бы совсем не заботились о том, как ее оценят люди, как она выразится для людей. Ничто так не ослаб­ляет деятельность, как заботы о том, какие будут ее последствия.

   3) Большие, важные, великие дела всё это не для Бога. Для Бога есть только совершенные полные дела. Для того, что­бы быть с Богом, не нужно делать ничего большого, а нужно только то, что сейчас делаешь, делать вполне наисовершенней­шим образом. -

   Если веришь в Бога, то будешь верить в жизнь в настоящем, будешь доделывать дела настоящего до конца, до возможного совершенства. Пример: не написать учение истины, не избавить людей от войны, а сейчас с тем стариком, к[оторый] пришел спрашивать, как лечить одышку и сына вызволить из солдатства, обойтись как возможно лучше. -

   Наибольшее сближение с Богом это наибольшее сосредоточение в настоящем. И наоборот. -

   Получил нынче письмо от Новоселова слабое. Вчера и нынче (1) поправлял коректуры Комедии.

   То, чего я боялся, то и случилось. Общение с Богом и успо­коение стали ослабевать. Нынче возобновил насколько мог.

   26 Мая. Я. П. 90, если буду жив.

   [26 мая.] Жив. Утром нашел Н. Ге старшего. Он едет в П[е]т[ербург] о своей картине. Говорил с ним, читал, дописал письмо Гецу. Слаб. - Письма от Рахман[ова] и Поши.

   27 Мая. Я. П. 90. Всё то же. Ходил подальше. Вернувшись, застал Попова. Поговорил с ним. Он жалуется на периоды упадка духа. - Теперь 5-й час. Ничего не писал и не хочется. -

   28 М. Я. П. 90. Лучше себя чувствую. Поправлял статью о пьянстве. Но помню. Ге уехал. Неприятное столкновение с С[оней], но, слава Б[огу], сейчас же стало ее жал[ко].

   29 М. Я. П. 90. Ходил далеко. Встретил Машу. Телеграмма от Чичерина. Немного пописал. Очень слаб. Приехал Чи[черин]. Алкоголик. Неподвижный, озлобленный, самодовольный. Что-то я очень от всех удали[лся].

   30 М. Я. П. 90. Опять Чичерин. Он уеха[л]. Я сел писать, пришел Пастухов. Мне хотелось кончать, но потом пришел из Риги латыш семинарист. Физически поправляюсь, но умст­венно сплю. Теперь 9-й час. Нынче письмо от Геца и про­тест. -

   31 М. Я. П. 90. Немного пописал статью. Всё так же сплю. Самарин и Раевский к обеду. Тяжело. Праздно.

  

   (1) На полях написано (по-видимому ранъше) и обведено кругом: Hовоселову корект[уры]

  

   1 Июня. Здоровье хуже. Угрожает. Дурно спал. Письма приятные от Черткова, Золотарева и Бирюкова. Маша предла­гает вернуться к старому, и он пишет об этом. Хочет приехать. И я боюсь, как бы не испортить им. Кореспондент Молчанов - пустой, и Тульский Баташев и доктор - еще пуще. Теперь 10 часов вечера. Я очень не в духе. Читал М. Arnold. Method и secret. Secret хорошо. Хотел прочесть девочкам.

   [8 июня.] 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8 Июня. Я. П. 90. Прошла целая не­деля. В очень дурном, мрачном духе. Нынче приехал Ге. Я немного поправлял уж поправленное и начал пить кумыс. Вчера 7. Была Анненкова и уехала. Рано утром приехала Соня. Я ничего не делал, в убийственном духе. 6-го. Анненкова здесь, а приходил Пастухов с письмом грустным от Долнера. Надо напи­сать ему.- Тоже ничего не делали страшно тягочусь жизнью. Начал Отца Сергия и вдумался в него. Весь интерес - психо­логические стадии, к[оторые] он проходит. 5. Вечером при­ехала Анненкова. Я кончил статью. 4. Были Зиновьевы. Писал. Не помню дальше. С Левой был разговор о его поездке. Я гово­рил ему, что он барич и что ему надо опомниться и покаяться. Он ничего не понял. Нынче по случаю письма Бирюкова, при­везенного Ге, б[ыл] неприятный разговор с С[оней]. <Она выхо­дила из себя и давала полный простор себе.> (1) - В Ньюкомах хороша теща Кляйва - мучающая обоих, только мучается больше она. - Думал:

   1) Я обхожу людей, мне люди мешают. Да ведь ты живешь только людьми и только для них. Если тебе мешают люди, то тебе жить незачем. Уходить от людей это самоубийство. -

   Полемика (2) в Open Court по случаю книги Bellamy очень инте­ресная. Сначала возражает Op[en] Cou[rt] тем, что борьба есть за­кон жизни, что представить себе жизнь без борьбы всё равно, что представить себе физический мир без закона тяготения. Очень удобно, но не может быть. Ему возражают, что в борьбе сначала одерживает верх the strongest, (3) а потом the fittest, (4) а потом

  

   (1) Заключенное в ломаные скобки вымарано.

   (2) Абзац редактора.

   (3) [сильнейший,]

   (4) [наиболее приспособленный,]

  

   будто бы уже самый best, (l) нравственный. Это вздор, fittest значит тот, кот[орый] больше годится для общинной жизни. Община с годящимися, дисциплинированными членами будет сильнее общины с негодящимися, недисциплинированными членами - будет сильн[ее] опять для борьбы. Но как же будет? Нужнее лучший нравственно. Лучший нравственно должен будет [быть] наисильнейш[им], умнейши[м] и наиболее годящим­ся. Если так, то опять сильнее для борьбы, и нравственный получает другое значение. - Но что делать с плохими, пока они есть? С слабыми, глупыми? Очевидно, их надо убивать. - Существование слабых уничтожает всё представление об этой новой нравственности. По старому нравственность не есть сред­ство усиления и победы в борьбе, а напротив. И по старой нрав­ственности слабому, больному, старому есть место, по новой нравственности места им нет. Надо уничтожить наследственность, болезни, старость. Что за нелепость! -

   Теперь 6 часов, пойду гулять и пить кумыс. -

   [12 июня.] 9, 10, 11, 12 Июнь. Я. П. 90. Опять три дня про­пустил. Вчера 11. Я писал письма: Третьякову, Поше, Черт[кову], Горбунову, и приехал Страхов. Лучше живу, но очень праздно физически. - 10. Воскресенье б[ыл] милый Дунаев и Стахович немилый. Лева уехал, кроткий, читал статью и понял. Вчера прекрасное письмо от Бутке[вича]. Я поправлял. 10. Много поправлял. Картина Ге прекрасна. 9. Не помню. Ничего не записал.

   Самое (2) главное, что думал, это о том, что самому самого победить нельзя. Самый святой сам - сам чорт. Надо устроить в себе обиталище достойное Бога, чтобы он пришел и вселился. -

   Маша писала Бирюкову и одобрила мое письмо ему. Порази­тельно грустно было нынче то, что сказал Андрюша. Я сказал ему, что дурно пить кофе крепкий. Он с тем знакомым мне презрением детей ко мне отвернулся. Ге стал говорить ему, что это для его пользы. Он сказал: не о кофе, а обо всем, да разве можно делать всё то, что говорит папа. Он сказал всё то, что дума­ют все дети. Ужасно жалко их. Я ослабляю для них то, что говорит

  

   (1) [наилучший,]

   (2) Абзац редактора.

  

   их мать. Мать ослабляет то, что говорю я. Чей грех? Мой. Теперь 11 часов утра, хочу писать Коневскую. -

   Попробовал (1) писать, не пошло. Ходил и пил кумыс с 2-м Ник[олаем] Николаевичем. Папиросочник Николай Н[иколаевич] тяжел. Если бы он не объедался и не курил, он был бы сила. - Дурно спал.

   13 Июня. Встал рано, не выспавшись. Хотел заснуть, не уда­лось. Хотел писать Коневскую. Не идет. Желудок расстроен, и жарко. Пойду ходить, 3-й час.

   Ничего (2) не делал. - Гости одолевают и отягощают. -

   14 Июня. Я. П. 90. Немного пописал Коневскую. - Она не притягивает меня. Поправил коректуры комедии. Здоров. Поработал, рубил и пилил.

   15 И. Я. П. 90. Встал рано, пил кофе с Страховым и разгово­рился о статье Михайлов[ского] о наследственности. - Всё дело в том, что забыто деление Эпик[тета] о вещах зависящих и независящих от нас. Ни наследственность, ни среда не зависят от нас. Т. е. они зависят, но так же, как зависят от меня бесчис­ленное количество последствий, могущих произойти от моей деятельности. Но дело ведь в том, что всех могущих произойти последствий я предвидеть не могу, и потому могу желать делать одно: именно то, чтобы все те последствия, кот[орые] могут произойти от моей жизни, были бы благие, а не пагубные. Для того, чтобы узнать, какие последствия важнее, опять одно средство - знать, какие действия для меня наилучшие и наи­худшие. Только поступая для своей души наилучшим обра­зом, я произведу наилучшие последствия и для наследствен­ности, т. е. произведу лучших людей, и для воспитания людей. -

   Сказал Страхову, что все рассуждения об охлаждении солнца, о происхождении видов пустяки. Он говорит: еще большие пустяки рассуждения о небесной иерархии. Да, нет глупости, к[оторая] не считала бы себя разумною, п[отому] ч[то] знает еще большую глупость. Сказал Стр[ахову]. Если человек понимает,

  

   (1) Абзац редактора.

   (2) Абзац редактора. Дальнейшие две фразы, судя по почерку, приписаны 14 июня.

  

   что есть вещи, к[оторые] зависят от него, и такие, к[оторые] не зависят, и мало того, что понимает, но видит, что единствен­ный смысл, цель жизни в улучшении того, что зависит от себя - своей души, то всё это отпадает. Потому] ч[то] вся жизнь всякого человека, что бы ни было позади, скверная - пустые 50 лет, или добродетельн[ая] - полезные 50 лет - вся жизнь всякого человека представляется для него тем иксом остаю­щейся доли жизни, от к[оторого] зависит всё, к[оторый] сгладит всё прошедшее - сделает злое добрым или доброе злым. От этого икса зависит быть Иудой или разбойником. И потому это не шутка, и думать о пустяках некогда. Думают же о пустя­ках те, к[оторые] не видят этого. Им надо чем-нибудь заполнить пустоту. -

   Теперь (1) 11 часо[в], хочу писать и ходить. Не знаю, что выберу. -

   Немного (2) пописал.

   16 Июня. Я. П. 90.

   [17 июня.] (3) Чуть-чуть писал. Понадобились материалы и обдумать. Неумеренно пил кумыс. - Говорил с Страховым. Он пьяный почти всегда. Много и часто думаю эти дни, мо­лясь о том, что думал сотни, тысячи раз, но иначе, именно: что мне хочется так-то именно, распространением его истин[ы] не словом, но делом, жертвой, примером жертвы служить Богу; и не выходит. Он не велит. Вместо этого я живу, пришитый к юбкам жены, подчиняясь ей и ведя сам и со всеми детьми грязную, подлую жизнь, к[оторую] лживо оправдываю тем, что я не могу нарушить любви. - Вместо жертвы, примера победи­тельного, скверная, подлая, фарисейская, отталкивающая от учения Христа жизнь. Но ты знаешь, что в моем сердце и чего я хочу. Если не суждено, не нужен я тебе на эту службу, а нужен на навоз, да будет по-Твоему. - Это скверный эгоизм. И нельзя отговариваться тем, что я хочу успеха дела, становления Цар­ства Бога, и от того грущу. Грустить об этом нечего. И без меня сделается. Даже нельзя говорить так смешно: и без меня сде­лается. Это всё равно, что червяк очень озабочен тем, что ему

  

   (1, 2) Абзацы редактора.

   (3) Запись о событиях 16 июня внесена в Дневник 17 июня.

  

   нельзя точить дерево, п[отому] ч[то] он скорбеет, что без него дерево не скоро сточится и будет расстройство в порядке мира. - Самому хочется? Да. Но хлеб наш насущный даждь нам днесь. Дай мне жизни настоящей. И это жизнь есть и дана, и просить нечего. Господи, Отец. Люблю тебя, возьми меня. И благодарю тебя за то, что ты открыл себя мне. Не скрывайся от меня. - Думал:

   1) Страхов да и многие испорченны[е] духовным онанизмом люди смотрят на этику с эстетической точки зрения: для него нравственность лучше безнравственности только или-главное п[отому], чт[о] она красивее.

   2) Помню себя, как я предполагал осуществление всего доброго в крестьянской жизни; вижу людей, верящих в осу­ществление идеала в европеизме, в монашестве, у тодов в горах Индии. Все молодые люди, созерцая идеал, всегда надеются найти его где-нибудь и спешат искать. Они не знают и не хотят верить, что его не надо искать там и здесь, в пространст­ве и времени, а что идеал затем дан, чтобы его осущест­влять сейчас, здесь. Царство Божие внутри нас и достигается усилием.

   Получил письма от Ч[ерткова] и Г[орбунова], оба пишут, чтобы я продолжал воззвание к людям. Но я не могу. Живя так, как я живу, мне кажется, что я не могу. -

   17 И. Встал рано. Поговорил с Страховым и вот написал за 16 ию[ня]. 11-й час. Начал косить. - Не пишется.

   [18 июня.] (1) Обдумал на работе то, что надо Коневск[ую] начать с сессии суда; а на другой день еще прибавил то, что надо тут же высказать всю бессмыслицу суда. - Здоровье лучше. Приехал Дьяков.

   18 И. Я. П. 90. Дурно спал. И не пытался писать. Косил. Приехал Олсуфьев Митя. Очень беден умственно. От Сережи письмо с просьбой денег. Соню одолевают просьбами денег сыновья. Будет еще хуже. Разве не лучше бы было, если бы она отказалась хоть от собственности литературной. Как бы покойно ей, и как бы нравственно здорово сыновь[ям], и как мне радостно, и людям на пользу и Богу угодно. Стр[ахов]. -

  

   (1) Абзац редактора.

  

   22 И. Я. П. 90. Прошло много дней, 5, кажется. Кажется, ничего не писал за это время. Постараюсь вспомнить. Вчера, 21, никого не было. Уехал Олсуфьев. Косил с Севастьяном. 20. Уехали дети и Сикорский. Косил много. И разговоры с Сик[орским]. Его поразительное легкомыслие. Как ученый измерял трату кислорода днем и замену ночью, и как через неделю всё вышло. И потому надо воскресенье отдыхать. И что это было наука, но забыта. И еще о том, что образуются в заро­дыше центры в разные периоды. И если мать больна в эти перио­ды, то отсутствие этих центров и сумашествие. И будто то же количество сумашедших теперь и прежде. А добрый, но - попорченный.

   19. Он приехал вечером, и куча народа. Языкова, Офросимова с балалайкой и Олсуфьев. Я косил с потлётом. -

   18. Тоже косил. - Страхов, и я тяготился им. - Я очень опустился. Не в умственном смысле - это ничего - не опу­щение, а в сердечном, любовном. Я не в духе и злюсь. Сижу и злюсь и на присутствующих и на отсутствующих. Всякое слово, мысль вызывает не проникновение и сочувствие тому, [кто] ее высказывает, а желание заявить свою правду перед ним. Скверно. Очень скверно. - Нынче ясно понял это и устыдился. Буду записывать все отступления - грехи. Помоги мне, Бог, главное, делать это перед Тобой только. А то меня смутило больше всего то (1) испуганное, недовольно робко озлобленное, упрямо спорящее выражение, к[оторое] я вызвал в Олсуфчике. Это не должно руководить. А перед собой и Б[огом], чтоб знать, что во мне нет ничего кроме любви к всем. Теперь 12-й час.

   На работе, покосе, уяснил себе в[н]ешн[юю] форму Коневск[ого] расск[аза]. Надо начать с заседания. И тут же юриди­ческая ложь и потребность его правдивости. А еще: о государ­стве: рассказ переселенцев.

   Опять много работал, косил. Получил прекрасное письмо Wilson'a к Черткову и Ч[ерткова] письмо. Еще письма менее интер[есные]. Вечером приехал верхом американ[ец] Stevens, объехавший мир на велосипеде и бывший в Африке за Станлеем. В соблюдении любви помнил и провел день хорошо.

  

   (1) Написана: что

  

   23 И. Я. П. 90. Встал рано, говорил с Stevens'oм пустое. Почитал, не сажусь писать, ожидая их отъезда. Да и большой потребности нет. 11 часов. До сих пор всё хорошо. Косил. -

   24 И. Я. П. Работал. Не писал. Приехал Бестужев, потом Зюсерман. Гости - бедствие нашей жизни. Косил. Сдерживался с Страховым. Зла меньше. -

   Вчера читал "Без догмата". Очень тонко описана любовь к женщине - нежно, гораздо тоньше, чем у франц[узов], где чувственно, у англичан, где фарисейно, и у немц[ев] - напы­щенно, и думал: написать роман любви целомудренной, влюб­ленной, как [к] С[оничке] Калош[иной], такой, для кот[орой] невозможен переход в чувственность, к[оторая] служит лучшим защитником от чувственности. Да не это ли единственное спа­сение от чувственности? Да, да, оно и есть. Затем и сотворен человек мужчиной и женщиной. Только с женщиной можно потерять целомудрие, только с нею и можно соблюсти его. Нецеломудрие начинается при перемене. Хорошо написать это. -

   Получил письма хорошие от Чертк[овых]. Жалуются о своей слабости страха за жизнь ребенка. Письмо радостное от Виль­сона и от милого Русанова и Третьякова.

   25 И. Я. П. 90. Еще думал: Надо бы написать книгу ЖРАНЬЕ. Валтасаров пир, архиереи, цари, трактиры. Сви­данья, прощанья, юбилеи. Люди думают, что заняты разными важными делами, они заняты только жраньем. А то, что за кули­сами делается? Как готовятся к этому?

   Вчера уехал Голцапфель. Дети вскочили раньше обыкно­венного, и Андр[юша] пошел на деревню, я спрашиваю, зачем. Яйца покупать. Зачем? Мама велела. И я подумал: воспитание их ведется кем? Женщиной без убеждений, слабой, доброй, но journaliere, (l) переменчивой и измученной взятыми на себя ненуж­ными забота[ми]. Она мучается, и они на моих глазах портятся, наживают страдания, жернова на шеи. - Прав ли я, допуская это, не вступая в борьбу? Молюсь и вижу, что не могу иначе. Не моя воля, но Твоя. С одной стороны, порча детей, страдания напрасные, с другой - борьба, озлобление. Лучше пусть

  

   (1) [непостоянной,]

  

   будет первое. Второе наверно, первое не наверно. Не для своей семьи я рожден и должен жить, а для Бога. А Бог ясно велел то, чтобы не нарушать - хоть не любви - хоть согласия, хоть не заводить, не усиливать злобы. Да будет со мной воля Твоя. Пусть буду служить Тебе не так, как мне хочется, чтобы служба моя видна б[ыла] мне и радовала меня, а так, как ты хочешь, чтобы я и не знал, как. А всё хочется свободы, хотя и борюсь. - Прости и помоги.

   [26? июня.] Думал еще: одно из (1) обычных заблуждений людей то, что они делают то, что делается само собою, что они везут то, на чем сами едут. Государь правит государством, министр министерством, хозяйка домом и т. п. Они делают только то, что им велит делать предание и окружающие, и участвуют в общем движении. -

   Еще (2) думал, лежа в лесу и глядя на дальний лес и небо: не нужна мне, бесполезна мне красота природы, как и красота искусства, гораздо низшая. Другое нужно и радует. А это только развлекает, отвлекает. Но зачем же это? Зачем? Да, пчеле надо любить всё это, чтобы был мед, перга, летва; пчеле, липе надо любить землю, воздух, влагу, чтобы б[ыла] липа; всем животным, всему нужно это, чтобы размножаться, как и мне нужно это было для низшей животной жизни. Теперь нужно нечто другое, не имеющее выражения в материальном мире и ищущее этого выражения вне его, там, за гробом. Я могу себе представить существа, которым те проявления добра, к[оторые] влекут меня к себе, так же не нужны станут, как мне проявления красоты. -

   Косил и работал много. Вечером приехал Оболенский и Раев­ский с Цингером. У меня сделалось головокружение, и я испугался. И стал думать о смерти. И я увидал, как я уж испортился, отошел далеко назад к плотской мерзости от того состояния, в к[отором] я б[ыл] во врем[я] болезни. - Очень дурно спал.

   26 И. Встал поздно. И вот написал это. Теперь 1-й час.

   Косил вечером, очень устал.

  

   (1) Зачеркнуто: главных

   (2) Абзац редактора.

  

   27 И. Приехал Ал[ексей] Митр[офанович]. Переделал Чем люди живы - не дурно. Разговор с Стр[аховы]м о дарвинизме.- Косил. Письмо Поши к Маше - тон хороший. Пишет об Алехине и об осуждении меня. Это мне хорошо. Хорошо бы это вполне слышать. Поправлял катехиз[ис] непротивления. -

   28 И. Приехал Илья с письмом Донис[енко]. Memento (l) Денисенко. Тоже полезно. С Ильей хорошо, легко говорил - и дружно. Потом с Машами об осуждении меня правильном. Целый день б[ыл] не в духе. Письмо от Анненк[овой] тоже осуждающее. Книги из Тулы. Le Travail Бондарева. Пре­красная книга. Катехиз[ис] поправля[л]. Прекрасный Aufruf (2) о пьянстве из Швейцарии. -

   29 И. Я. П. 90. Встал рано. Замечательное письмо от Колечки. Он слишком спешит решать. И решает по себе. - Община Алехина прекрасное дело; для тех, кот[орые] могут его делать. (Я думаю, что я на старости лет стал бы его делать.) Но нисколько не обя­зательное дело для всех. Тоже и жизнь Кол[ечки] и Хилк[ова] и всякая. Есть мирская злая жизнь и есть божеская святая жизнь. Утверждать, как это делают многие, почти все, что мирская злая жизнь и есть та, к[оторая] должна быть - неправильно и вредно. Но и думать, что святая божеская жизнь осуществима на земле и устраивать жизнь, к[оторая] казалось бы такою другим и даже себе - тоже неправильно и вредно. Хорошо то, чтобы отрекаться от дьявола и всех дел его, этой злой мирской, жизни, и, не спуская глаз с идеала святой жизни, уходить от мирской и приближаться к святой, сколько можешь, не заботясь о том, похоже или непохоже это на святую жизнь. Вот это одно хорошо и нужно. И, делая это, будет и Алехинская, и Колечкина, и Хилковск[ая], и Чертковск[ая] жизнь, и все хороши, и все делают дело божие.

   Сейчас (3) читал Worlds Advance Thought. Много прекрасного. Хорошо о Христе, о том, что молиться надо Христу в себе. - Теперь 12-й час. В смысле любви жил не дурно - не злился. Катер[ина] умирала 2-й день и нынче умерла.

  

   (1) [Помни]

   (1) [воззвание]

   (3) Абзац редактора.

  

   Да, (1) хочется умереть. Нынче ночью вел себя хорошо. Для того, чтобы на другой день вести себя дурно.

   30 И. Я. П. 90. Писал утром письма - Ге, Поше, Трет[ьякову], Жиркев[ичу], Гецу, Вас[илию] Ивановичу. - Не­много косил. Грустно на себя. Пришли два брата Ермолина вечером. -

   1-го Июля. Я. П. 90. Опять писал письма Балу, Анненк[овой], Горб[унову], Чертк[ову]. - Плохо. С Ермолиным начал спорить. Он понял то, что надо устроить производительную артель, т. е. чтобы люди, собравшись в общину, поселились на земле и, производя сырые продукты, переделывали их - льняное семя в масло, лен в полотно. И это для него источник всяких рассуждений о жизни, смерти, мироздании и цели мира. Я спорил с ним и огорчил его. А он жалкий, забитый человек и почти маньяк. Рассказывал свою жизнь: сын пьяного распут­ного отца, запивший, пошедший в пропагандисты, просидевший 25 месяц[ев] в тюрьме. А я спорю, хочу перед ним оказаться правым и торжествующим. Стыдно. Ходил много, купал[ся] и думал: Придите ко мне все тружд[аюшиеся] и обр[емененные], и я успокою вас. Возьмите иго м[ое] н[а] с[ебя] и научитесь от М[еня], что я кр[оток] и см[ирен] серд[цем], и найдет[е] п[окой] д[ушам] в[ашим], ибо иго м[ое] б[лаго], и б[ремя] м[ое] л[егко]. Глубокое значение этого. Всё беспокойство только от несмирения. Если быть готовым ко всякому унижению, то какое спокойст­вие! И как легко! и научитеся от М[еня], ибо я кроток и смирен, (????????), (2) унижен сердц[ем]. Будьте смиренны, и тогда только найдете спокой душам вашим. -

   Думал еще: Катерина умирает во время покоса. Событие ничтожное с точки зрения покосников. Покос убрали прекрасно. Какой важности это событие с точки зрения умирающей и умер­шей Катерины.

   Еще думал: Хорошо бы написать историю человека доброго, нежного, кроткого, милого, образованного, умного, но живу­щего по-господски, т. е. жрущего и с...... и потому требую­щего, чтоб для него резали цыплят, не спали куч[ера], рабочие

  

   (1) Абзац редактора. Дальнейшие три фразы приписаны 30 июня.

   (2) [униженный, смиренный, покорный]

  

   и чистили нужники. Нельзя быть добрым человеку, неправиль­но живущему. -

   (2 И.) (1) Приехал[а] Гельбиг с дочерью. У ней тот недостаток, про к[оторый] я пишу Анненк[овой], желание быть выдающейся, прекрасной. Она всё говорит, что ей ничего не нужно. Этого не надо говорить, а надо делать. -

   2 И. Я. П. 90. Встал рано, говорил с Гельб[иг], гулял. Пил кумыс, записал, пойду гулять. Косить. -

   Косил (2) довольно много. С М-me Гельбиг разговор о том, что нет ничего хорошего, полезного в служении телу людей. Скучно. Тяжело. Праздность. Жир. Музыка. Тяжело, тяжело. Наши ездили к Язык[овым]. Фигнер. Чайковск[ий]. -

   3 И. Я. П. 90. Ушел спать вниз. Встал поздно. Тяжело, скуч­но, праздность, жир, тщета разговоров. Точно жиром заплыли, засорены зубья колес и не цепляются. То не идут колеса от недостатка мази, а то не идут от набитого в них сала. Писать для этих людей? Зачем? Странная неохота писать. Вчера думал живо о женщинах. Меня пришла на покосе допрашивать дачни­ца. Главная черта их неуважение к мысли-недоверие к тому, что она-мысль-приведет всегда. От того ложь, извращение истины, игра мыслями и вообще духовными дарами. Если бы мужчины не были связаны с женщинами половым чувством и вытекающей из того снисходительностью, они бы видели ясно, что женщины (большей частью) не понимают их, и не гово­рили бы с ними. Исключая девственниц. Женщин начинаешь узнавать по жене и совсем узнаешь по дочерям. Это женщины, на к[оторых] смотришь совсем свободно.

   Косил (3) много. Всё та же тоска.

   4 И. Я. П. 90. Встал поздно. Пью лишний кумыс. Ничего не писал. Косил целый день. Одно спасенье. Статьи и письма всё о Послеслов[ии] и Кр[ейцеровой] Сон[ате]. Поразительно, какое пренебрежение к слову, какое злоупотребление им! То же, что в женских разговорах, окружающих меня. Чем ниже

  

   (1) Абзац редактора. Дальнейший текст, до слов: а надо делать, - рассказывает о событиях 1 июля, но внесен в Дневник 2 июля.

   (2) Абзац редактора.

   (3) Зачеркнуто: 4 июля. Абзац редактора.

  

   предмет этих разговоров, тем лучше. О глазках и лапках по крайней мере искренно. Но чем выше поднимается предмет, тем менее искренно. Там М-me Гельбиг. Что она несет. И всё та же главная черта хвастовства, тщеславия и лжи. Для женщины очень важно, что больше или меньше сахару или денег, но что больше или меньше правды, она искренно уверена, что всё равно. -

   Страдаю от того, что окружен такими людьми с искривлен­ными мозгами, такими самоуверенными, с такими готовыми теориями, что для них писать что-либо тщетно: их ничем не проберешь. - Вчера жена начала укорять М[ашу], что у нее нет духовн[ых] интерес[ов], и всякие утверждения прямо против­ные делу, и потом сама же сказала, что она сердита на нее за то, что она то-то и то-то. От того они и не курят: они и так не видят указаний совести.

   Косил много.

   5 И. Я. П. 90. Встал бодро, хотя мало спал. Застал М-те Гельб[иг] с Страх[овым] в разговоре о том, можно ли очистить всё любовью, не изменяя своей жизни. Я вступился и горячо говорил, тем более, что пришла молодежь. Но, разумеется, никого не убедил. Слишком больно то место, в к[оторое] я мечу, и потому они старательно и поспешно и своевременно защищают его, как глаз веком.

   Думал: Rаubеr' ы (1) Шиллера от того мне так нравились, что они глубоко истинны и верны. Человек, отнимающий, как вор или разбойник, труд другого, знает, что он делает дурно; а тот, кто отнимает этот труд признаваемыми обществом законными способами, не признает своей жизни дурной, и потому этот честный гражданин несравненно нравственно хуже, ниже разбойника. Теперь 2-й час. Писать не могу - пойду косить. -

   Косил. (2) Вечером пришли девочки. Ходил купаться. Молился, когда встретился Стр[ахов]. Он сказал, что мысль не всегда с одинаковой силой действует: Да, молиться можно только тогда, когда новый луч проникает в сердце, или то молитва, когда новый луч проникает в сердце, и ты живешь при свете этого

  

   (1) [Разбойники]

   (2) Абзац редактора.

  

   луча. Как хорошо мне было, когда я мог вызвать не мысль о Боге, а мог стать перед лицом его. А потом утратилось. Не совсем, но утратилось. Потом было сознание того, что нельзя, не должно огорчаться тем, что я не могу служить Богу так, как мне хочется - проповедником, что он знает, зачем я ему нужен. И то и делать. Потом б[ыло] сознание радости, спокойствия, унижения - смирения. Приди[те] к[о] м[не] в[се] т[руждающиеся] и о[бремененные], и я у[спокою] в[ас]. Научитесь о[т] м[еня], ч[то] я к[роток] и с[мирен] с[ердцем], и н[айдете] п[окой] д[ушам] в[ашим]. И[бо] и[го] м[ое] б[лаго], и б[ремя] м[ое] л[егко]. Потом (думал,) что беда в том, что я позволил заро­ждаться в себе духу недоброжелательства, а что нужна лю­бовь. Нынче опять живо вспомнил, как бы хорошо так сми­риться.

   Нынче еще думал: оставь нам долг[и] н[аши], я[ко] ж[е] и м[ы] оставляем д[олжникам] н[ашим], т. е. ко всем людям относись как бы освобожденный от долгов своих - не боясь их и, главное, не поминая их долгов, а как бы с новыми, свежими существами, открытыми на всё доброе, т. е. на любовь.

   И всё это вместе, и всё это только тогда возможно, когда ходишь перед Богом, т. е. живешь с ним, для него. Помоги мне. Не отпускай меня от себя.

   6 И. Я. П. 90. Ходил смотреть уборку ржи. Вечером пойду косить рожь. Утром опять спорил с Гельбиг об искусстве. Кое-что сам себе уяснил в этом споре. -

   1) Искусство - одно из средств различения доброго от злого - одно из средств узнавания хорошего.

   2) Это одно из духовных отправлений человечества, как кор­мление, пути сообщения и т. п. суть физич[еские] отправления.

   3) Как же может быть, чтобы это отправление надо б[ыло] отыскивать назади за 5 000 и за 500 лет, а у нас бы его не было.

   4) Очевидно, это происходит от тупости судящих, не могущих видеть около себя новое проявление, а видящи[х] только трупы старого.

   Отдыхал, пошел через М[ашину] комнату. Там С[оня] прочла в ее дневнике о письме Поши и вне себя. Не мог ее успокоить. Она всё время больна и страх за беременность. И я думаю с страхом и стыжу себя. Вот где нужно быть перед Богом, а не перед людьми. Да, как болезнь нужна для убийства похоти, так униже­ние, позор нужны для убийства тщеславия.

   Убирал сено. Потом приехали Зиновьевы. Очень мне тяжело с людьми мертвыми. А они так сознательно, нарочно мертвы. С вечера дурно спал.

   7 И. Я. П. 90. Да, вчера приехал Сережа. [Вымарано пол­строки.] Замарано не п[отому], ч[то] я что-нибудь сказал проти[в] С[ережи], а п[отому], ч[то] я о себе сказал то, что не совсем правда. - Нынче миролюбивый разговор с Г[ельбиг] и Стр[аховым]. Я им сказал, что не то что прав или не прав спиритизм, гипнотизм, дарвинизм, а некогда, незачем (1) заниматься этими делами. Как заниматься о том, внушает ли и как и что Шарко своей истеричной пациентке, а не заниматься тем, чтобы узнать, как внушить ту правду, к[оторую] знаешь. - Очень жарко. Всё утро ничего не делал и не работал - не нашел телеги. С[оня] в Туле. Вчера с двумя Машами ходил по аллеям и говорил хорошо. Теперь 5-й час, обедать. Вечером ходил косить рожь. Хорошо было. Устал.

   8 Ил. Я. П. 90. Очень жарко, дурно спал. Написал пре­дисловие к катехизису Балу. - Пошел с Машей возить сено. Вечер слабый и усталый. Прекрасное письмо от Дунаева Маше и от Г[али] Чертко[вой] мне.

   9 Ил. Я. П. 90. Ездил купаться. Отвращение к праздной жизни. Написал письмо Гале. Прекрасное письмо от Бир[юкова], очень слаб целый день, но добродушен. -

   10 И. Я. П. 90. Встал рано, думал хорошо, но забыл, помню одно: Николинька, когда б[ыл] маленький, ложился в постель играя и просил няню продолжать играть; а он будет спать. Так и православные, просят попов за них молиться, пока они будут спать. Читал всё утро 20-й Century и говорил с Г[ельбиг] и Стр[аховым]. Стр[ахов] раздражает меня свой тщетой. Письмо Розанова и его статья - только трата бумаги и времени и накоп­ление греха гордости. В Риме по приказу папы казнили во время карнавала в костюмах и покупали окна смотреть. И вдруг поняли, что это дурно. Нет градаций в переходе от зла к добру,

  

   (1) Ударение Толстого.

  

   а прямо от самого черного к совсем белому. Теперь 3-й час, пойду купаться. Всё так же слаб. С[оня] огорчена опасением беременности. Вот где опыт перенесения дела на суд единого Бога. -

   Пошел (1) купаться. Вернулся, стол на 30 чел[овек]. Офрос[имовы], Фигнеры. Потом музыка, пение. - Ужасно бесполезно расстроило нервы. Жалкие две машины, трубы - едящие и воняющие. Не спал до 5-го часа. Нездоровится очень. - С[оня] в горе и упадке духа.

   11 Ил. Я. П. 90. - Встал поздно. Обижаю Стр[ахова]. Держусь того, чтобы спрашивать себя при кажд[ом] поступке: перед людьми или перед Б[огом] делаю. Сейчас спросил себя о том, пишу ли здесь для людей или для Б[ога]. - Да, для Б[ога], но забываю это. Надо писать яснее и еще, еще правдивее. От Поши хорошее письмо с осуждением. Полезно мне б[ыло] то, что я, живя скверно, учу письмами. Это совсем правда. Думал:

   Как живое космографическое представление получается толь­ко тогда, когда мы в воображении перенесемся на солнце, так живое представление о том, что мне делать (для исполнения] воли Б[ога]), чтобы поступать хорошо, получается только тогда, когда перенесешься в судящего тебя Бога. И это можно. Я про­бовал. -

   1-й (2) час. Нынче приезжает еще какой-то кн. Вяз[емский]. Вот сейчас спросил себя, как смотрит Б[ог] на приезд Вяз[емского]. Для него я и Вяз[емский] одинаково важны или не важны, и он из нас и всех других делает свое дело. Ну вот мне и надо свое дело в общем исполнять наилучшим образом.

   Чувствовал (2) себя очень слабым, лежал. Вяземский путеше­ственник, математ[ик], микрокефал, но серьезный. После обеда ходил купаться. Вечером с Страховым спор о русском. "Одно из двух: славяноф[ильство] или евангелие". Мы переживаем то ужасное время, о к[отором] говорил Герцен. Чингис-хан уже не с телеграфами, а с телефонами и бездымным порохом. Конституция, известные формы свободы печати, собраний, исповеданий, всё это тормаза на увеличение власти вследствие телефонов и т. п.

  

   (1) Абзацы редактора.

  

   Без этого происходит нечто ужасное и то, что есть только в России. -

   Спал (1) лучше.

   12 Ил. Я. П. 90. Встал рано, не переставая спорил с Стр[аховым]. Безнадежно: он об этом написал и печатает статьи. Напрасно спорил. Но не перед людьми. И то хорошо.(2) Написал вчера Поше письмо и послал. - Теперь 1-й час. -

   Начал (3) шить сапоги и сшил до вечера хорошо.

   13 И. Я. П. 90. Хорошо выспался. После кофе писал Отц[а] Серг[ия]. - Не дурно. Но не то. Надо начать с поездки блуд­ницы. Потом шил сапоги. Пошел ходить и купаться. Вечером опять шил. Корект[уры] статьи от Гольцева. Надо прибавить. - Думал: Надо написать об отговорке - добывать хлеб не прямо, косвенным путем - то, что всякое добывание есть поеда­ние людей или подличанъе и прислуживанье людям, поедающим людей.

   14 И. Я. П. 90. Встал позднее. Сны всю ночь. Выпил кумысу, походил. Сажусь за статью. Хочется и начать отца Сергия сна­чала. Думал:

   Вспоминаю то, что я делал 3-го дня, и не могу вспомнить. Забыл так, что никогда не вспомню. То, что я делал, другие люди не видали или видели, но забыли так же, как и я. Это может быть с днями и со всей жизнью. Что ж остается? Одно: рост души. - Поправил все коректуры. Не кончил заключе­ние. Хорошо работал. Пошел ходить. Обедали одни. Вечером шил сапоги, приехал Давыдов. Тяжело. -

   15 И. Я. П. 90. Встал поздно. После кофе сейчас взялся за сапоги; кончил, ходил купаться. После обеда задремал. С[оня] пришла с извест[ием], что беременности нет. Я сказал, что надо спать врозь и что мне не хорошо. Что будет? Досадовал на Сер[ежу], но лучше. На С[оню] совсем не сержусь. Да и нельзя. Вечером много ходил. Пришел повар, к[оторого] послал ко мне из Москвы доктор советоваться о неверности своей жены.

  

   (1) Абзац редактора.

   (2) Далее густо вымараны две небольшие фразы.

   (3) Абзац редактора. Здесь сначала было написано: Не помню. Ничего особенного. Слова: помню. Ничего зачеркнуты, остальные по ошибке оста­лись незачеркнутыми. Над строкой вписано и зачеркнуто: Ходил.

  

   Очевидно, на пороге душевной болезни. Слушает звуки за сте­ной и думает, что это знаки, подаваемые любовником и ею. Говорит: я, кроме того, хотел быть чистым господином. Стихи безграмотные пишет и плачет при всяком слове. - Страдает полюция[ми]. Странный и значительный тип. Теперь 11-ц час.

   16 Ил. Я. П. 90. Коли буду жив.

   [20 июля.] Нынче 20. 4 дня не писал. Пойду назад.

   19. Встал рано, плохо спал, пошел косить. С Сер[ежей] сидел за кофе и молчал. Надо б[ыло] говорить сначала. - Заснул. Все поехали к Ф[игнерам]. В обед приехала Вер[а] Т[олстая] и Элен. Я им рад. Я писал немного к трезвости. Нехорошо.

   18. Встал поздно. Пастухов тут. Я много писал о непротивле­нии. Вечером косил.

   17. Не помню, писал ли. Косил. Пастухов пришел.---

   20 Ил. Я. П. 90. Встал поздно. Желудок расстроен. С С[оней] говорили. Она говорит, что рада. Но не хочет врозь. Поправлял о непротивлении. Сейчас вышел на терасу, говорят о деньгах Вер[очки], деньги от отца. Я начал говорить, чтоб меньше тра­тить - совсем не понимаю[т]. Думал:

   Плакаться людям, что у них нет любви (Alexandrine), как будто ее может не быть и ее можно откуда-то взять. Это всё равно, что, стоя с дырявым ведром под ключом, плакаться на то, что нет воды в ведре и искать откуда-то воды, к[оторая] бы держалась. Надо заткнуть дыру, через к[оторую] уходит любовь. Соблазны, можно сказать, застилают, отгоражи­вают любовь; но лучше сказать, что они мешают ей дер­жаться.

   Еще думал: Родители, живя развращенной, невоздержанной в пище, праздной, в неуважении к людям - жизнью, всегда требуют от детей воздержания, деятельности, уважения к лю­дям. Но язык жизни, примера далеко слышен и виден и ясен и больш[им], и малым, и своим, и инородцам.

   Еще: 6 молитв, 6 мест Евангелия, вызывающих твердость, спокойствие и радость:

   1) Отче наш, сущность Твоя и моя - любовь.

   2) Да будет не моя воля, но Твоя.

   3) Нести крест свой на каждый день.

   4) Если не прощает[е] должникам, и вам не простится. Так жить, чтоб начинать с каждым человеком сначала - забыв все свои прошедшие отношения.

   5) Придите все тружд[ающиеся], научитесь унижению, спо­койствию унижения, и найдете спокойствие и благо.

   6) Не творите милостыню вашу перед людь[ми]. - Перед Богом жизни, а не перед людь[ми].

   Сейчас приезжали Зисерманы, 3-й час. Зашел разговор о том, что Вер[очка] Кузмин[ская] ропщет на отца за то, что не отдает ей денег тетки. С[оня] начала говорить о том, как ее дети требуют того же, как из-за денег ссоры. Я стал говорить о том, что всё дело в потребности в деньгах. Будет потребность, то не мытьем, так катаньем будут добывать деньги, а добывать нельзя иначе как грехом, п[отому] ч[то] приобретение их есть грех. Никто не слушал меня, и всем досадно, что я говорю такие глупости, или труизмы. Тут-то приехали Зисерм[аны], и б[ыло] досадно.

   Нынче 24-е. Приехал Ловенфелд, пишет биографию. Неприят­ная щекотка. Ходил, гулял и думал и молился.

   Вчера 23. Вечером Стаховичи - тяжело. Косил с Осипом. До обеда писал немного о церкви. Всё расширяется.

   22. Машины Кузм[инской] именины. Феерверк. Ал[ексей] Митр[офанович] осуждает. Мне неприятно это. Косил поздно овес. Обед у Кузм[инских].

   До обеда писал о церкви.

   21-го. Дурно спал, писал письма. И косил. -

   Теперь 4-й час, иду к Стах[овичам] и Ловенф[ельду]. Мо­литва очень радует меня. Так:

   1) Отч[е] наш, иж[е] еси на неб[есех], да святитс[я] имя Твое. - Имя Твое есть любовь. Бог есть любовь.

   2) да приидет царств[ие] Твое.