Главная » Книги

Толстой Лев Николаевич - Том 51, Дневники и записные книжки 1890, Полное собрание сочинений, Страница 4

Толстой Лев Николаевич - Том 51, Дневники и записные книжки 1890, Полное собрание сочинений


1 2 3 4 5 6 7 8 9

v align="justify">   Ищите же Царств[ия] Божия и правды его, а остальное при­ложится.
   Я признаю Бога и себя любовью и ищу проявления ее, совер­шения Царства Бога в мире и в себе.
   3) Да будет воля Тво[я], я[ко] н[а] н[ебеси], т[ак] и н[а] з[емли]. Проявление же любви, совершение царства Бога да будет не так, как я хочу, но как ты хочешь. -
   4) Хлеб наш насущный даждь нам. Совершение Царства Б[ога] да будет как для всего мира, так и мое участие в нем не так, как я хочу, но как Ты хочешь. Возьмите иго мое на себя и научитесь, что я кроток и смирен сердцем и... Служение вся­кое - благо.
   5) Даждь нам днесь. Служение всякое - благо, только помни, что надо отречься от себя и нести крест свой на каждый день.
   6) И остави нам долги наши, яко ж[е] и мы оставляем] д[олжникам] н[ашим]. - Крест на каждый день вперед, и не оглядывайся назад. А сначала со всяким человеком забывай его грехи. И если не будете прощать, не простится и вам.
   7) И не введи нас во искуш[ение], н[о] и[збави] н[ас] о[т] л[укавого]. И не творите милостыню перед людьми.
   Не заглядывай ни вперед, ни назад и не поддавайся соб­лазну суждений людей и, главное, лукавому.
   Кроме первого исповедания веры в то, что Б[ог] и жизнь это люб[овь], на каждую просьбу молитвы указание из Еванг[елия] о том, как сделать, чтобы она исполнилась. - На "да прид[ет] ц[арствие] т[вое]>> - ищите ц[арства] н[ебесного] и пр[авды] его - Мф. VI. 33. На: "Да буд[ет] вол[я] твоя" - М[арка] XIV. 36. На: "Хлеб н[аш] н[асущный] д[ай] н[ам]" - Мф. XI. 28-30. На: "днесь" - Л[уки] IX. 23. На: "оста[ви] нам долги н[аши] я[ко]..." - Мф. VI. 15; XVIII. 35. - "И не введи нас во иск[ушение]" - Мф. VI. 1-18.
   Думал: заботы о любви, о том, чтобы во мне была любовь, увещани[я] в этом смысле (Drummond'a), подобны заботам и увещаниям о том, чтобы иметь свет тому человеку, кот[орый] сам собой загородил то отверстие, из к[оторого] идет свет. Не заботиться и увещевать нужно о том, чтоб б[ыл] свет, а о том, чтобы уничтожить или хоть уменьшить соблазн лично­сти, закрывающей свет: соблазны личной похоти, тщеславия. Только уничтожь их, отстранись от окна света, и свет прольется. -
   Думал еще о другом совсем, и сошлось к тому же: Думал о своих дневниках старых, о том, как я гадок в них представляю[сь], и о том, как не хочется, чтобы их знали, т. е. забочусь о славе людской и после смерти. Как страшно трудно отрешиться от славы людской, не заботиться совсем о ней. Не страдать о том, чтобы прослыть за негодяя. Трудно, но как хорошо! Как радостно, когда отбросишь заботу о славе людской, как сразу попадаешь в руки Богу, и как легко и твердо. Вроде как тот мальчик, к[оторый] попал в колодезь и висел на руках, страдая, а стоило только перестать держаться, и он стал бы на материк, к[оторый] тут же, под ногами, попал бы в руки Богу. -
   Вечер (1) не пошел косить, а ходил с Стах[овичем] и Lovenf[eld' oм]. Неприятно чувствовать, что мной заняты. Суета очень тяжела. -
   25 Ил. Я. П. 90. Встал рано. Пошел купаться. Думал: ум, мысли, чувство n'est qu'une secretion du cerveau. (2) Хорошо. Это правда. Ум, мысли, чувства, но сознание жизни? жизнь, к[оторую] я сознаю в себе? Сознание жизни? Это уж не отделе­ние мозга, а жизнь - таинственная сущность, Бог. Что же это? Какое свойство этого? Стремление захватить как можно боль­ше. - Любовь есть стремление обнять больше, уйти от себя и захватить больше... все - быть Богом. Стремление к Богу. К нему я и иду и приду. Стремленье Бога, к[оторый] во мне - освободиться.
   Думал (3) о том, как я объяснял личное бессмертие в "О жизни". Не верно. Характер, да, это особенность, выросшая в прошед­ших веках, скрывающаяся в бесконечности, но оно умирает с плотью и возрождается в потомстве, но не связано с моим со­знанием. Мое сознание это Бог - и не иметь характера. - Даже не могу сказать, что моя жизнь должна расти в любви. И этого не могу знать. Моя жизнь есть Бог, а для Б[ога] нет большего и меньшего. Мое сознание жизни есть Бог. Бог есть сознание всей жизни. Для меня с моим ограниченным сознанием сознание всей жизни выражается любовью. Мы и стремимся к наибольшему сознанию, к сознанию всей жизни, она-то и есть любовь. Привязанный корнями к своему личному сознанию, я стремлюсь к сознанию всего - это стремление
  
   (1) Абзац редактора.
   (2) [не более как продукт выделения мозга]
   (3) Абзац редактора.
  
   выражается любовью, пока я привязан корнями к своему личному сознанию. Но отрешись я от него - умри, и лю­бовь станет (может быть это так) сознанием всего, что я люблю. Во всяком случае мое сознание, отрешенн[ое] от лич­ности, станет сознанием божества, сознанием всего. Мое сознание будет сознанием всего. А я жалею, что мое созна­ние перестанет быть сознанием, связанным с ограниченной личностью. Я не могу представить себе этого - так это хорошо - и от того боюсь. Если я отрекся или как бы то ни было освободился от своей узкой личности, то почему же всякая жизнь не будет мне то же, что и моя жизнь? Непонятно. Но все идет к тому, что во мне есть бог, и быть им хорошо всегда, начиная с этого мира.
   Поправля[л] (1) о непротивлении. Теперь 3-й час, пойду ходить... с Ловенф[ельдом]. -
   Думал еще о главном различии мужчин и женщин: для муж­чины разум есть двигатель, для женщины разум есть послед­ствия движения. Женщины и женские умы играют разумом, движутся же инерцией и похотями, мужчины настоящие руководят разумом инерцию и похоти.
  
  
  
  
  
  
   Скверно пишу. Неясно в голове. Нездоровится. 4-й час. -
   Ходил до обеда с Лев[енфельдом], после обеда один ушел косить. Таня, Маша - уехали. Много работал, очень устал. -
   [27 июля.] 26 Ил.90. Я. П. Встал рано, ходил, думал многое. И не садился за работу. Пошел кругом засеки на Ровы. Прекрас­но много думал. За обедом узнал, что приехала Файн[ерман], [С[оня] раздражена, и я заразился на минуты]. (2) Надо выучиться узнавать заразу раздражения и тотчас же давать ей отпор. Вечером пошел косить; зашел к Ф[айнерман], симпатичная сильная женщина с ребенком. Причина отъезда несоответствие жизни с исповеданием - не во внешнем, т. е. в воздержании и труде, а в самом внутреннем, т. е. в отношениях, в обраще­нии, внимании. "Приехали новые лица, и тотчас поднялись старые дрожжи", так она мне сказала. Кроме того, ревность
  
   (1) Абзац редактора.
   (2) Взятие в ломаные скобки вымарано.
  
   Исаака. - Потом пошел купаться со всей молодежью. Мне лег­че с ними.
   3-го дня б[ыло] поразительное событие: без всякой причины сыновья, учителя и приказчик нарядились и поехали в нарочно для того заложенных катках на Козловку. Очень яркое послед­ствие дурной жизни. Не могу помочь им. Молюсь все так же, и хорошо. Думал о себе: скверно faire du style a propos de Dieu. (1) -
   Люди имеют наибольший успех те, кот[орые] не стыдятся с торжественной важностью [делать] самые большие глупости. Подумал, вспомнив, как Захарьин рассказывал, что у них в клиниках для содействия пищеварению пускают струю воды на пузо. -
   Опять о любви: любовь есть стремление сознавать другие существа как себя. Все существа сознают себя или включены в сознание чье-либо. Всё существующее сознается всемирным существом Б[огом], как мое тело мною. Любовь есть стремле­ние к тому, чтобы быть, как Бог, а не так, как сказал Иоанн, что Б[ог] есть люб[овь]. Мешает осуществлению стремление исключительное сознания себя. Путь к достижению стремле­ния есть отрешение от себя - смерть личности и переход в всемирное сознание. Только проходя через всемирное сознание (через Бога), я могу сознавать других как себя.
   Теперь 3 часа. Пойду ходить. Вчера заразился [раздраже­нием С[они]я]. (2) - Вчера вечером пришли Бабур[инский] Джонс с кузиной, я говорил с ними о жизни - неясно. Вчера же проводил Ловенф[ельда], к[оторый] оставил хорошее впе­чатление.
   28 Июля. Я. П. 90. Встал поздно. Ходил купаться с Пастуховым. Поправил перевод Гарисона и Балу и написал краткое предисловие, так, чтобы в таком виде можно б[ыло] передать людям. Ходил к Файнерман два раза. Она хорошая, но узкая. Вечером дремал, говорил с Таней сестрой и читал Тихона. Приехал Александр Михайлович тяжелый. Заливает, и я слабею. Молюсь всё радостно. Письмо от Чертк[ова]. Вечером
  
   (1) [писать литературным слогом о Боге.]
   (2) Последние два слова вымараны.
  
   отвечал и написал Руг[ину] и Жиркевичу. Приехала Маша больная.
   29 Ил. Я. П. 90. Встал поздно. Давно не б[ыл] так физиче­ски здоров. Ходил с Голцапф[елем]. Он говорил про оскор­бленье, про свое будущее. Иногда выгодно нравственно учить, хотя и опасно, docendo discimus. (1) Я говорил ему о кресте на каждый день и о такой же чистоте позади - не помнить долгов других и вследствие того и своих. Главное помнить, что не дело какое-либо предстоит делать, совершать, а участвовать наиуспешнейшим, полезнейшим образом в деле божьем, к[оторого] совершение я не то что не увижу, но не могу видеть, участво­вать, заботясь только о наилучшем участии. Это же и точит - совершенствует тебя духовно и совершенствуя дает и радость.
   Придя домой, писал предисловие к непротивлению. И кон­чил кое-как. Хотелось бы написать заключение. - 3-й час.
   Пошел ходить. Пришел к обеду. - Вечером поехал отво­зить Пироговск[их] девочек, зашел к Ф[айнерман] проститься, дома А[лександр] М[ихайлович] обиделся на мое рассуждение о том, как родительская власть прежняя рухнула. Родители же держатся за формы власти и тем мешают установлению новой формы. Ему это было упреком при Вере. Но поразитель­но, как он, могущий судить там, где дело не касается личности, теряет всякий смысл, когда надо выгородить свою правоту. Это поразительно. -
   Думать вполне правильно можно только, когда живешь хорошо, а то сейчас покривится разум, чтоб скрыть, умень­шить свои грехи. Употребление разума дается любовью.
   30 И. Я. П. 90. Встал поздно, ходил купаться. Хорошо думалось. Всё радостно молюсь и утверждаюсь. - Думал: проснувшись, с неудовольствием думал о неловких, стыдных выражениях, употребленных во вчерашних письмах. И знал, что это физическое, и победил это сознанием смирения и неза­боты о людском мнении. Заснул и видел во сне, что я куда-то собираюсь и всё теряю, и одно найду, другое потеряю. Физи­ческое состояние недовольства и стыда во сне возможно; но на яву я прежде не побеждал его, а теперь побеждаю.
  
   (1) [уча учимся.]
  
   Думал: осуждать еще потому нельзя, что если я и вижу искренно, не пот[ому], ч[то] он меня обидел, а вижу его недо­статок, то вижу я, а не тот, кому я говорю. Часто же бывает, что тот, кто слышит осуждение, не имеет права осудить, не видит того, что осуждается, но по свойственному всем тщесла­вию ухватывается за осуждение, к[оторое] дает ему вид стоя­щего выше. -
   Письмо от Геца - задирательное, хочу ответить. Теперь 3. Хотел ехать к Булыгину, да едва ли поеду. Перечел, поправил предисловие непротивления - плохо.
   Поехал к Булыгину. Застал там Давыдовск[ого] protege. Он пишет. У Булыг[ина] брат. Жена хлопочет, любит Бибик[ова]. Всё вместе произвело хорошее впечатление. Вернулся в 9. Фридрихе Ольга и куча Бибиковых.
   31 Июл. Встал поздно. Дурные мысли. Письмо от Чичер[ина]. Прочел его брошюру. Хорошо. Ответил ему, пошел ходить по засеке. Хорошо молился. Купался. Дома никого нет, только Вера, Элен и Маша больная. После обеда ходил с ними гулять навстречу. - Думал:
   Молитва только тогда молитва, когда все слова ее приклады­ваются к прошедшей и предстоящей жизни - долги свои вспо­минаешь и чужие, прощая их, и т. п.
   Еще думал: Как же молодому человеку только стремиться к целомудрию, а не искать той девушки, к[оторая] была бы по душе и сделала бы счастье? "Если так, то кончится тем, что падешь, а потом и женишься на первой попавшейся". Но разве не то же самое случается с теми, к[оторые] ищут с Толстым, с Степо[й], с В. - Еще думал: Зачем физическая сила тела. Только затем, чтобы, сжигая ее, тем светить духовно. -
   Лег в 1-м.
   1 Августа. Я. П. 90. Дурно спал. Ходил купаться. Писал не дурно о церкви. Приехал Приселков. И весь день больше ничего. Но как будто лучше. Теперь 12 ночи. Ложусь спать.
   2 А. Я. П. 90. Если буду жив.
   [2 августа.] Получил 1-го письма, одно из России от неизве­стного, переписана брань на Кр[ейцерову] Сон[ату] из Temps. Это второе сообщение того же. Другое от шекера Holister: радование на послесловие, одобрение его и прекрасные рассу­ждения.
   Жив. Встав, застал Булыгина. Провел с ним всё утро. Ми­лый, умный, твердый человек. Рассказывал про Бибикова - как он нравственно высок: работает, молчит, терпит всё, всегда ласков. - После его ухода сел за работу, и понадобилось чи­тать историю церкви. После обеда дописал заключение к Балу и Гарисону. Ночью думал о том, как бы написать о церкви мягко, любовно. Вижу возможность. -
   3 Авг. Я. П. 90. Встал рано. Утро как всегда, хорошо думал и молился. Никого не было. Только перед обедом зашел уходя­щий от Булыг[ина] Викт[ор] Николаевич]. Писал немного О[тца] С[ергия]. Ясно обдумывалось. Утром встретил Ал[ександра] Михайловича и не мог быть добр с ним. И потом не пошел к нему к чаю. [Вымарано 1-2 слова.] Голц[апфель] и теперь осуждает его. Получил замечательные 3 письма: от Урус[ова], от В. И. Алексеева с письмом Коган об общине Алехинской и чудное письмо Хилкова об св[ященнике] Иоанне. -
   Думал: Как удивительно определение евангельское жиз­ненной деятельности - не радость, не наслаждение, не достижение какой-либо цели, а крест или, лучше всего, - иго - место в работе.
   Думал еще: Как грубо я ошибаюсь, вступая в разговоры о христианстве с православным, или говорю о христианстве по случаю деятельности священников, монахов, синода и т. п. Православие и христианство имеют общего только назва­ние. Если церковники христиане, то я не христианин, и наобо­рот.
   Теперь 8 часов, пойду, как вчера, гулять до ¥ 10-го.
   4 Авг. 90. Я. П. Если буду жив.
   [4 августа.] Жив. Встал рано, купался. Молился. Думал хорошо об О[тце] С[ергии], записал и потерял записную книж­ку. - Читал статью Ур[усова], переводил с Таней, чинил сапоги, поехали на пожар в Колпну. Вечером заснул, ездил на Козловку.
   5 А. 90. Я. П. Коли буду жив.
   [5 августа.] Утро чувствовал себя больным, лежал и читал роман датский, Sin. Плохо. Пошел купаться, за обедом увидали пожар в Ясной. Сгорели 5 дворов. Удалось работать не­дурно. Только и было до поздней ночи.
   6 А. Я. П. 90. Пошел купаться, оттуда на пожар: приехали с мельницы. Я стал утешать Андриана, утешая подошел к Мо­розову и сам раскис. Соня там с деньгами. Очень радостно было.
   Думал: чем люди безнравственнее, тем выше предъявляемые ими требования. Помню, редакт[ор] журнала говорил о том, что хотя и трудно и бесславно жить городской барской жизнью, надо нести это. Что за высота! Не могу даже представить себе исполнения этого; а он просто требует.
   Еще думал: чтобы победить заботу о людской славе, надо заботиться о худой славе - не минуешь юродства. Я хотел сделать это нынче утром, сказать, что мне дела нет до погоре­лых; но не выдержал и сделал напротив - расхвастался.
   Нашел записную книжку.
   Было записано к О[тцу] С[ергию]. Она объясняет свой при­езд, говорит чепуху, и он верит п[отому], ч[то] она - красота. Она в охоте.
   Он не видит подвига, а напротив, ему стыдно, что он под­дался. Уже после она идет в монастырь. Он не красавец, а просто лицо, щиплет себе бороду, но глаза.... и это-то разжи­гает ее.
   Вчера вечером приехала Калмыкова. Теперь 2 часа. Хочу писать. Получил письма 5 - от Зонова, Вяземск[ого], Воро­нова, Мотовилово[й] и Долгова. Все надо отвечать.
   Поправил коректуру "Одурманиваться". Заснул в поле. После обеда пошли гулять по засеке. Калмыкова мало интересна. -
   7 А. Я. П. 90. Встал поздно, вчера засиделись. Все то же. Письмо от Ге и Мар[ьи] Алек[сандровны]. Она живет прекрасно. Он рад, что картина куплена и уехала. Вчера погорелые обе­дали у Кузминских. Нынче был у них. Надо строиться. Вече­ром рубил колья. Мне целый день грустно, тяжело от дурной, праздной жизни своей и всех окружающих. Молюсь много раз в день. И хорошо.
   Сегодня думал: Да будет воля Твоя, как на небе, так и на земле, относится и к будущей жизни. В том, что будет после смерти со мною, да будет Твоя воля. Не моя, но Твоя, и не то, что я хочу, а то, что Ты, и не как я хочу, а как Ты хочешь. И когда скажешь это от сердца, как легко!
   Еще думал: вопросы о загробной жизни. И отчего мы не зна­ем, что будет? Мы и теперь склонны пренебрегать этой жизнью для будущей, теперь, когда мы не знаем, что ж бы было, если б мы знали? - Откры[ть] нам, что будет с нами после смерти, нельзя было: если бы мы знали, что нас ждет дурное, было бы лишнее страдание; если б мы знали, что нас надет прекрасное, мы б не жили здесь, а старались бы умереть. Только если бы мы знали, что там нет ничего, только тогда мы бы жили здесь хорошо. Оно почти так и есть. Скорее всего предполагать, что нет такой жизни, к[оторую] мы бы нашими орудиями мысли и слова могли выразить.
   Еще думал: в молитве - остави нам долги наши, как и оста­вляем должникам нашим, и конец 18 гл[авы]: и не простит вам отец ваш, если каждый из вас не простит брату своему от сердца своего прегрешения его, в этой молитве и этом месте сказано что? А то, что наши грехи (ошибки) не помешают нам жить, простятся нам только в том случае, если мы от сердца простим всем, т. е. всех любим. Если дошел до любви, то всё побеждено, и прежние грехи развязаны и не мешают.
   Прекрасно в письме Василия Ивановича рассказ про му­жика доброго, к[оторый] на духу, на вопрос попа: веришь ли в Бога, ответил: нет, не верю: пью, курю, ругаюсь. - Пре­лестно. Теперь 11 час. Ждем Сережу и Таню.
   8 Авг. 90. Я. П. если буду жив.
   [8 августа.] Вчера они приехали, и вышел тяжелый, озлоб­ленный разговор между дочерью и матерью. Я не слыхал. - Часто ужасно жалки они мне. А не могу помочь. Встал усталый. Страхов тут. Я очень обрадовался ему. И почему-то перед ним очень стараюсь казаться. Задал себе не казаться. Молился хорошо. Написал письма Вяземск[ому] и Кенену. Рубил колья. После обеда меня уговорили пойти со всеми гулять. Рахманов пришел милый. - Дурно спали.
   9 А. Я. П. 90. Вчера читал прекрасные статьи Truth (magasine). Письмо от испанки педагогическ[ое] и от Штокгам с ста­тьями о запрещении почтдирект[ором] Кр[ейцеровой] Сон[аты]. - Ходил с Рахм[ановым] купаться, много говорили. Я нехорошо настроен - эгоизм, похоть, слава человеческая - всей этой скверной полон. Помоги мне, отец. - Вечером рубил колья. - Должен б[ыл] приехать Стах[ович]. Поздно сидели.
   10 А. Я. П. 90. Утро с Стр[аховым] и Стах[овичем]. Проводил их и стал писать предисловие. Пошел ходить. Пришел Руг[ин] и Рощин. Мне тяжело. Не мог ходить. После обеда пришел еще Пастухов. Разговоры с ним. Алехин нехорошо определяется. Всё слава людская. Наших никого нет, поехали говеть с малышами. Я молюсь, но не в духе. Но молюсь, слава Богу. Пошли рубить колья. Проводил Рахманова. Написал длинное письмо Черткову и Новоселову. Думал:
   Доказательство того, что любовь есть сама жизнь - Бог и что если освободиться от соблазнов, то любовь забьет ключом, в том, что когда, хотя мысленно, освободишься от соблазнов - и придешь в состояние любви, то в воображении прощаешь и любишь одинаково без малейшей разницы лютейшего врага, немного неприятного и самого симпатичного человека.
   К О[тцу] С[ергию]. Описать новое состояние счастия - свободы, твердости человека, потерявшего всё и не могущего упереться ни на что, кроме Бога. Он узнает впервые твердость этой опоры.
   [10 августа.] 11 Ав. 90. Я. П. Теперь 7 [?] часов, пойду пору­бить колья. Соня, застав Р[угина], пришла в волнение. Чтобы избавить ее, я хотел сказать, но до сих пор не решился. -
   Утром писал предисловие. Тяготился ужасно гостями. Ро­щин рассказывал про неуспех Бирюк[ова] в общине. Они, очевидно, враждебны ко всем, кроме [как к] своим. И между собой перессорились. Так иду рубить.
  
   [11 августа.] 12 А. Я. П. 90. Если буду жив.
   [11 августа.] Жив. Встал рано. Тяжелое, мучительное чувство от присутствия гостей. Им тяжело, и мне мучительно. Я поговорил с Руг[иным]. Они хотят уходить к Булыгину и вот сидят; хотя 11 часов. А я вместо того, чтобы сказать, злюсь. Ходил купаться, не купался. Думал.
   К О[тцу] С[ергию]. Он предался гордости святости в мона­стыре - и пал с генерал[ом] и игумн[ом]. В затворе, он кается и высок в то время, как приезжает блудница. Думаю всё о любви: о том, как нельзя проявлять нарочно любовь, как-то выпускать ее. Помилуй Бог проявлять ее так. Это выходит фарисейство. -
   Соня пришла и сказала нам. Они собирались. Мне б[ыло] очень совестно, тяжело, больно. Одно утешенье, что пускай про меня дурно думают. Я, слава Б[огу], люблю и С[оню] и их. Я проводил их и Пастухова и вернулся поздно. Читал Der Handschuh. (l) Хорошо. Немного писал предисловие. Больше портил. Вечером не помню.
   [12 августа.] 13 А. Я. П. 90. Встал рано. Ходил. Хотел i писать. Приехал Абамелик. Я осрамился за обедом, говоря с ним о картине Ге. Говорил ему неприятное. Поехал с ним до Колпны, где всё пожары, и на почту. Там письма от Кавк[аз-ского] офицера, от человека, советующее го] мне прочесть толко­вое еванг[елие], и о конвенции. Из Тулы были письма от двух американцев о Кр[ейцеровой] Сон[ате], хорошие. -
   [13 августа.] 14 А. Я. П. 90. Встал особенно рано, ходил очень много по засеке, купался, вернулся в 12. Только что хотел заснуть и потом заняться, как пришел Якуб[овский] с девочк[ой] из Петербурга. Едет в Самарканд. Тяжел был. " Ему тяжело. И я не нужен ему. Вечером рубил колья с Стах[о-вичем] и Кузм[инским]. Стах[ович] раздражает меня с своим постным. Надо стараться выдержать экзамен. Думал:
   К О[тцу] С[ергию]. Когда он падает, он видит рожи. Пухлые рожи, и ему думается, что это черти.
   Не comprendre c'est tout pardonner, (2) а вот как: Aimer c'est comprendre, comprendre c'est pardonner, pardonner c'est aimer.(3)-
   Думал еще: юродство, разумеется, неестественно; идеал: ровное отношение и полное равнодушие к похвале или осужде­нию людей; но мы в нашем мире (я по крайней мере) до такой степени привыкли жить ради одного тщеславия, - для славы людской, что, чтобы исправиться, надо умышленно приучать себя переносить осуждение людей. Палка согнута в одну сто­рону, чтобы выправить ее, надо пер[е]гибать ее в другую.
  
   (1) [Перчатка]
   (2) [понимать значит всё прощать,]
   (3) [Любить значит понимать, понимать значит прощать, прощать зна­чит любить.]
  
   Теперь 11-й час, иду пить чай и спать.
   15 Ав. 90. Я. П. Если буду жив. -
   [15 августа.] Я жив и записал вчера лишнее число. То, что-написано 14-го, было 13. 14 же было след[ующее]: Я встал очень поздно. Сходил купаться. Молился и думал. Пил кофе и гово­рил с С[оней] едва ли не в первый раз после многих лет по душе. Она говорила о молитве искренно и умно. Именно о том, что молитва должна быть в делах, а не так, как говорят: Господи, Господи. И вспомнила о Руг[ине]. Очень б[ыло] радостно. Утром же во время гулянья б[ыло] еще более радостно, когда я по­чувствовал возможность забыть себя настолько, чтобы не ду­мать о будущей своей жизни, а только делать дело божие, уча­ствовать в нем. -
   Думал: православие есть не вера (религия), а отрицание всякой веры, есть заполнение сором того места, к[оторое] должно бы принять веру.
   Еще думал: Мы часто, чтобы смягчить свою нелюбовь к лю­дям - говорим про нелюбимого человека: жалею его, мне жаль его. Это ложь. Если ты не любишь, то ты не жалеешь. Если ты не любишь, то старайся уничтожить то, что мешает тебе полюбить, а пока не уничтожил, избегай сделать ему зло и не тужься любить и не уверяй себя, что ты жалеешь. Мало ли лю­дей заблудших в России, в Китае; отчего же ты не жалеешь их?
   Еще думал: свойственно забывать себя в деле, в работе, можно забыть себя в пахоте, в косьбе, в шитье. Так же надо забыть себя во всей жизни, в деле божьем: не спрашивать себя: что будет из моего труда, что выйдет из меня после смерти, а отдаваться делу с такой же, хотя, любовью, с таким же, хотя, желанием сделать хорошо, с каким пашешь, шьешь. Это тем более легко, что дело божие есть дело любви, кот[орое] свой­ственно и радостно делать. -
   Начал поправлять заключение к непротивлению, и казалось, что сделал хорошо, но вышло не хорошо. После обеда с детьми пошел рубить. Приехали Филос[офовы] Николай А[лексеевич] и Н[аташа]. Очень милы. Вечером вернулись наши, ездив­шие смотреть дом старый Яснопол[янский], потом приехала Вера и Варя и Лева, и засиделись до 2-го часа. Ссора Кузм[инских]. Соня добра.
   15 А. Я. П. 90. Да, вчера статьи о Кр[ейцеровой] Сон[ате]. Скандал в Америке и ругательства Никанора. Мне б[ыло] не неприятно. Встал поздно. Юноша, Епиф[анский] мещанин, с стихами и просьбой о помощи. Потом Золотарев милый, ти­хий, вдумчивый. Ходил с ним купаться. С трудом молился. Разговор о картине Ге. Надо бы много мягче и предоставить думать, что я вру. Начал писать, не мог, съездил в Колпну на новый 5-й пожар. Дома обедал, вздремнул, порубил дрова и вот записал. 10-й час. Иду пить чай и спать.
   16 А. Я. П. 90. Если буду жив.
   [16 августа.] Жив. Письмо от Ч[ертковых]. У них ребенок болен, и они страдают, мучаются и борются. Встал поздно, ходил купаться с Золот[аревым]. Начал писать - не идет. Пришла старуха Борискина, поехал верхом за иструбом. На­шел в Судакове. После обеда задремал. Приехал Пареного. Ужасная вещь! Человеку меня не нужно, но нужно, чтобы я им занимался, а он глуп и нагл. Я ходил с ним, гуляли долго. Молился. А он думал, что я обиделся, что он не согласен со мной. Тяжело было. Но хуже всего дома. Дети девочки хохочут на него. Тут б[ыл] Сухотин. Лег раньше.
  
  
  
  
   17 А. Я. П. 90. Встал рано. Тут Булыгинской юноша, к[оторый] говорил, что он уехал к брату. Он б[ыл] неясен, боюсь, неправдив, но я б[ыл] дурен совсем, недобр, не оставил его напиться чаю. - Груб, гадок был. И понял это, когда помолился. Надо молиться всегда. Надо, главное, помнить, что в те минуты, когда неприятно, надо молиться и делать усилие не соблазниться и поступить по-божьи. - Ходил купаться. В воз­духе мгла. Даже и не начинал писать. Пошел на деревню, по­том пешком в Судаково, купил иструб для Петра Борискина. Вернулся к обеду, пошел рубить. Здесь Руднев. Теперь 9 часов, похожу, потом пить чай и спать. Чувствую, что буду дурно спать.
   18 А. Я. П. 90. Если б[уду] ж[ив]. -
   [17 августа.] Думал: отчего мы так рады обвинять и так злобно несправедливо обвиняем? Оттого, что обвинение других сни­мает с нас ответственность. Нам кажется, что нам дурно не от того, что мы дурны, а оттого, что другие виноваты.
   Смерть ребенка, болезнь, потеря дорогого, все это только указания нашей кривизны, неладности. Все эти внешние события только видимости, в них нет ничего реального, реально только то, что мы испытываем при этих явлениях, наше отноше­ние к ним.
   Вчера, т. е. 16, получил письмо о смерти дорогого Ballou и 17, нынче, письмо от Чичерина - ужасное. Для сообщения мне сведений о том, как утонченные тамбовцы относились к крепост­ным, он пишет мне свою речь мужик[ам] на празднике с вод­кой, на к[отором] опил[ся] один мужик до смерти. Это ужасно. Это такая пучина холодного эгоизма и подлой тупости, возмож­ности существования] кот[орой] я уже переставал верить. -
   [18 августа.] Жив. Утро по обыкновению. Очень сонный.
   К О[тцу] С[ергию]. Подробность, долженств[ующая] дать уровень реальности. Адвокат на морозе втягивает сопли. И от (1) него пахнет духами, табаком и ртом. -
   Всё глубже и глубже забирает эта история. Соблазн славы людской и прославления, - т. е. обман, чтоб скрыть веру. -
   Начал разбирать письма, да бросил. Вечером приехал Эрдели, проводил Золот[арева]. Сам свез - тоже прекрасное чувство к нему - спокойно дружелюб[ное]. Дурно спал.
   [19 августа. Пирогово.] (2) 1) Думал: когда молишься: остави нам долги наши и т. д., надо вспоминать хорошенько свои грехи - хорошенько свои глупости. Ну, я сержусь на глупость сыновей, а давно ли я мечтал о лошадях, о том, что мне царь подарит засеку, окруж[ающую] Ясн[ую] Пол[яну]. Глупости и гадости для нехристя нет пределов, и все равны, и на все сердиться - нельзя. А мерзость свою как вспомню: Федорову жену - пруд, зеркало. Женеву. Надо бы написать. Да не знаю, польза или вред. Польза знать, что все мы одинаковы, вред, что ничто не скверно. Не знаю. Подумаю об этом.
   2) Думал: виновность, виноват - это понятие дикости, или оправдание злобы, или указание пути к благу. Первое - чаще. Мы говорим: "он виноват" только тогда, когда мы злимся на человека. Если же мы про себя говорим: виноват, то это только значит, что я, сбившись с дороги, увидал, что я не на ней и что надо не сбиваться - так приладиться, чтобы не сбиваться.
  
   (1) Зачеркнуто: бороды его
   (2) Абзац редактора.
  
   Спорят о том, есть ли или нет свобода воли, т. е. может или не может человек сделать лучшее или худшее. Это всё равно, что спорить о том, может или не может путник после мятели сби­ваться с пути и итти по нем? Всё дело состоит в том, чтоб итти по пути; это одно дело. И вопрос, может ли сбиваться и итти по пути? - неуместен. Также и вопрос, может ли человек итти по пути к благу и сбиваться с пути? Жизнь есть не что иное, как шествие по пути, стремление к шествию по пути, так где ж тут место вопросу о свободе воли? - Но скажут: вопрос в том: может ли человек по своей воле сбиваться с пути? Разумеется: не может. Так стало быть детерминизм? Нисколько. Человек всегда стремится к благу, к тому, чтобы итти по пути, и то, что он пойдет по нем или мимо, есть дело самой жизни, таинственной и самой реальной силы. В какой мере есть у ка­ждого из нас эта сила, никто не знает. Сила эта свободна - может возрасти до всемогущества и спуститься до нуля.
   3) Еще думал: Страхов и Темирязев хорошие, порядочные люди и вот ругаются. Отчего? От науки, как мужики от вина; стало быть - наука ихняя скверная.
   4) Церковь есть учреждение для скрытия Христова учения. Они заботятся скрывать Христово учение, но вовсе не озабочены распространять свое; так мало озабочены, что, утверждая, что троица есть главный догмат, они не внуши[ли] его народу. -
   5) Доброе учение, кот[орое] попадается в церкви, как Тихон Зад[онский], происходит от того, что в сети скверного учения, предназначенного для скрытия от людей Хр[истова] уче­ния, попадают[ся] люди добрые, христианские по духу, и вот они, не разрывая сети, вносят туда, сколько могут, доброго. -
   Поехали в 6 с девочками прекра[сно], весело доехали в 10. Брат всё тревож[ен]. Тяжело было.
  
  
  
  
  
  
   20 Авг. 90. Пирогово. Встал поздно, слаб, читал Ибсен[а] Wilde Ente. Нехорошо. Сер[ежа] волнует[ся] убытками. Уехал верхом в 6. Прекрасно ехал. Радостно молился. Думаю, что укрепляет меня.
   Думал: делать добро материально людям то же, что лелеять тело ребенка. Без этого нельзя, но не в этом дело. Дело в уста­новлении Царства Б[ожия] - любви.
   Очень радостно молюсь. Дома равнодушно. Не спал до 3-х.
   21 А. Я. П. 90. Встал рано, убрал, купался, поправил заключение. Читал Ибсена Росмер... Не дурно пока. Теперь 3-й час, пойду отдохнуть. -
   После обеда рубил один. Тоскую очень о несообразности жизни. -
   22 А. Я. П. 90. Рано, всё то же. Молитва утешает. Письмо от Чертковых хорошее. Ругин пришел. Очень хорошо погово­рили с ним. Соня проснулась и б[ыло] приняла хладнокровно, но потом Илья расстроил ее, сказал, что не может есть при нем.
   Соня прекрасно вела себя. Сделала не то, что нужно, но с лю­бовью стремилась сделать наилучшее. И как мне дорого это. И как радостно. Мне б[ыло] тяжело. Она сказала ему. Он хо­рошо, по крестьянски-христиански принял и ушел. Эгоизм и распущенность жизни нашей, всех наших с гостями ужасают. Мне кажется, все идет усиливаясь. Должен быть скоро конец. Вечером приехали Стаховичи и Зиновьевы. -
   Думал (1) самое простое: накануне вечером хорошо разгова­ривал с Ал[ексеем] Митр[офановичем]. Он рассказал мне таб­лицу Менделеева. А [я] ему говорил, что он очень осуждает. По этому случаю думал самое простое: Судить о других совсем не нужно, если это не нужно для дела Божия. -
   23 А. Я. П. 90. Всё та же томительная жара. Молитва всё не оставляет меня. И мне так радостно это. Вчера написал 3 письма пустые - Чертк[овым], Ге и еще кому-то. Суета всё та же, та же жестокость жизни, та же тупость. Соблазн ужас­ный, огромный, опутавший их. Я думал, что он разрешится чем-нибудь. Так нельзя. Страшная полнота, напряженность плотской жизни.
   Думал нынче: Дело жизни, работа жизни, вся жизнь это установление царства Бога, царства любви. Средство установле­ния опять та же любовь. Это и сама жизнь. Жизнь есть исполне­ние дела, порученного Богом. Так думал нынче: забота о себе, о личной жизни это покража у хозяина принадлежащих ему сил и времени. Заботы о личной жизни это вроде того, что делают приказчики по имению, купив себе именьице около и перего­няя скот и перевозя семена и всё другое из хозяйского в свое.
  
   (1) Абзац редактора.
  
   Стараюсь (1) быть добрым с Стаховичами и достигаю. Глав­ное ж, ясно представляется возможность в жизни руководство­ваться сознанием состояния на посту, в должности, в деле - деле Божьем.
   Чертк[ов] прислал выписку из моего письма Стр[ахову] давнишнего. Никто лучше его не поймет этих дневников, если они дойдут до него. -
   Теперь 3-й час. Стах[овичи] и Кузм[инские] едут в Опт[ину] пуст[ынь]. - Ходил гулять. За обедом б[ыл] несправедливо мрачен. Потом поехал с Андрюшей в Судаково за иструбом. Узнал, что М[аша КузхМинская] с Э[рдели] запутались уже чувствен[но]. - Думал очень важное.
   Надо бы написать свое исповедание веры, такое, в к[оторое] верят все христиане - это будет: Отец, Христос, учитель и посредник, и его учение жизни. - Написать, во что мы верим со всеми другими христианами и во что неверии - вовсе осо­бенности каждого исповедания - как-то: троица, воскресенье, искупленье, преемственность ерархии, таинства, папа, Анна Ли и т. п. (2)
   Очень бы хорошо. - Еще думал: чтобы жить для Царства Б[ога] - любви, надо уметь служить этому царству и еще важ­нее-уметь не соваться, где тебя не спрашивают, спокойно ждать. Теперь 11-й час. Эрдели едет. А я иду пить чай. Кумы[с], жара и бессонница - тяготит.
   24 А. Я. П. 90. Если буду жив.
   [26 августа.] Жив, и пропустил два дня. Совсем не помню 24. Сколько помню, всё то же. Написал письмо Поше и начал Попову о работе. Кажется, что это нужно и можно уяснить. Думал: -Всё: мои болезни, моя женитьба, характер жены - всё, что иногда казалось мне злом, было и есть благо. Всё благо, зла нет. Зло только кажется во времени. Не б[ыло] бы времени, не б[ыло] бы зла. - Это как в белом храме нет черного и темного, черное и темное только кажется от расстоя­ния. Тоже только для умственного взора, отделенного време­нем, кажется, что есть зло.
  
   (1) Абзац редактора.
   (2) Весь абзац отчеркнут с четырех сторон.
  
   Вспомнил 24. Я пошел в 3 ходить, встретил Орлова. Он б[ыл] весь день. После обеда я рубил. Вечером приехали Зи­новьевы с музыкой. Я не поддался соблазну музыки - щекотке. Зин[овьевы] тоже не огорчи[ли] меня. Молитва помогает. Пись­мо от Ч[ерткова] с моей молитвой. И всё это не мешает мне молиться. И хорошо.
   25 А. Я. П. 90. Пустой день. Приехала Анненк[ова]. И с ней чувствую облегченье. Меньшую заботу о себе, но еще далеко до заботы о других. Письмо от Бибик[ова] - жалуется на Булыгина. - Написал ответ плохой американскому инженеру.
   Вечером рубил с М[ашей?] и А[нненковой?]. Поздно лег.
   26 А. Я. П. 90. Дурно спал. Поздно встал. Пошел купаться, думал:
   1) Осуждение остроумное, это под соусом труп. Без соуса отвратился бы, а под соусом не заметишь, как проглотишь. -
   2) Любить это переноситься в душу другого, жить его жела­ниями. Я не могу этого. Учись. Ты не мог и сыграть чижика, а теперь читаешь ноты presto.(1) Как же ты хочешь без упражне­ния. Бывает врожденное, так же как и музыка: один в деле любви деликатен, чует за другого от природы, и в деле музы­ки слышит, помнит, находит, а другой не чует и не слышит. Но и тому и другому надо учиться. Надо учиться, упражняться любить, т. е. чувствовать за другого, а мы не только не учимся, но часто учимся противному; учимся не чувствовать за другого, тушить в себе эту чуткость: в делах, в игре, на охоте, на войне. Теперь 2 часа, хочу поехать к Булыгину. Ездил к Булыгину, проехал до Берсов. Они отдают девушку замуж, ждут жениха к венцу. - Булыгин очень огорчен тем, что Бибиков ушел. Вернулся домой.
   27 А. Я. П. 90. Встал поздно. Первое впечатле[ние] мужики из Кутьмы. На Мир[овом] съезде утвердили решение судьи о заключении двух женщин в острог за подол травы. - Ужасно сильно меня тронуло. Это шайка разбойников - судьи, мини­стры, цари, чтоб получать деньги, губят людей. И без совести. Тут же получил 20 Century анархистск[ий] журнал - пре­красно. Надо что-то сделать. Помоги, Господи. С молитвой,
  
   (1) [очень быстро.]
  
   к[оторая] не оставляет меня. Ходил рубить с стариком. При­ехали Стаховичи с рассказами об Амвр[осии] и Опт[иной] пу­стыни. Теперь 5 часов. Иду обедать. Надо держаться всеми силами. Это экзам[ен]. Любить их, переноситься в них, но лю­бить и блюсти истину выше всего. Приехал Лева. Письма: одно - переписаны слова обо мне Зосей, другое из Амер[ики], вроде Оболенского упрек за К[рейцерову] С[онату]. -
   Весь (1) вечер с Стаховичами. Не только скучно, но совестно - так они далеки от меня; но зато, слава Богу, не сорвался ни разу, несмотря на чепуху М. С[таховича] и других. Лева при­ехал, рассказывал про назревающее столкновение Сер[ежи] и Ил[ьи]. - Матерьялизм. Вот именно восьмидесятники.
   28 А. Я. П. 90. 63-й год мне. И совестно, что то, что 1890 : 63 = 30, и что 28 лет моей женитьбе, что эти цифры представлялись мне чем-то значительным, и я ждал этого года как знаменательного. - Встал поздно. Первое впечатле­ние тяжелое - бабы, пришедшей за лошадью, к[оторую] опять отняли у нее для кумыса. Но я несправедлив б[ыл], зол. Вчера сказали, что сгорел Бул[ыгин]. Я поехал к нему. Дорогой молился и отчасти смирился. Молитва укрепляет и имеет всё время неослабляющееся значение. Бул[ыгин] не сго­рел, но 14 двор[ов] в Хатунке. Вернулся. И не могу очистить себя от зла на детей. Всё б[ыло] во мне. А между мною и ими точно что случилось. Почитал Биернсона - хорошо, очень трагично. Заснул. Теперь 5 часов, иду обедать.
   Думал: Маша рассказывала, как Лева с Ст[аховичем] гово­рили о том, что не надо смешивать благотворительность с хозяй­ством: "в хозяйстве справедливость, а благотворительность - совсем другое". -Так говорят с уверенностью, что это умно и мило, а в сущности это не что иное, как отмежевание себе про­извольной области, в к[оторой] вперед уж освобождаешь себя от всякого человеческого чувства, в к[оторой] разрешаешь се­бе быть жестоким. Так говорят про службу, дисциплину, государство. Какое прекрасное художественнее произвед[ение] возможно на эту тему. И как нужно! И как мне хочется !
  
   (1) Абзац редактора.
  
   Еще думал: большинство добрых чувств, мыслей - не чув[ства], мысл[и]. А то, что тебя взволнует что-либо доброе: сострадание ли, сознание ли неправды и желание помочь уяснить, и это доброе стремление переходит или в негодование, злобу, осуждение, или в тщеславное перед людьми выставляемое рас­суждение - болтовню, и сила его уходит, ничего не сделав. Надо не выпускать, запереть это чувство, как пар, как воду, и пускать его уж только в

Другие авторы
  • Баратынский Евгений Абрамович
  • Менделевич Родион Абрамович
  • Горчаков Дмитрий Петрович
  • Кокорин Павел Михайлович
  • Нагродская Евдокия Аполлоновна
  • Кайсаров Михаил Сергеевич
  • Романов Олег Константинович
  • Раскольников Федор Федорович
  • Илличевский Алексей Дамианович
  • Давыдов Дмитрий Павлович
  • Другие произведения
  • Кондурушкин Степан Семенович - Два минарета
  • Замятин Евгений Иванович - Ёла
  • Луначарский Анатолий Васильевич - О Театре Мейерхольда
  • Андерсен Ганс Христиан - В день кончины
  • Ушинский Константин Дмитриевич - О средствах распространения образования посредством грамотности
  • Гоголь Николай Васильевич - Литературные мемуары. Гоголь в воспоминаниях современников. (Часть Ii)
  • Ключевский Василий Осипович - Отзыв о исследовании П. Н. Милюкова "Государственное хозяйство России в первую четверть Xviii в. и реформа Петра Великого"
  • Дружинин Александр Васильевич - Литературная летопись. Разные известия
  • Мольер Жан-Батист - Комическая пастораль
  • Бахтин Николай Николаевич - Переводы
  • Категория: Книги | Добавил: Armush (26.11.2012)
    Просмотров: 364 | Рейтинг: 0.0/0
    Всего комментариев: 0
    Имя *:
    Email *:
    Код *:
    Форма входа