Толстой Лев Николаевич - Том 65, Письма 1890-1891 (январь-июнь), Полное собрание сочинений

  

   Мы живем по-старому; я понемногу работаю - пишу; вас попрежнему понимаем и любим.

  

   На конверте: Москва. На Ильинке Торговый банк. Александру Никнфоровичу Дунаеву.

  

  

   Дата определяется сопоставлением записи в Дневнике Толстого 15 де­кабря 1890г., где, вспоминая происшедшее между 4 и 15 декабря, он отме­чает, что самарский каретник Панов был раньше Анат. С. Буткевича и его жены (т. 51, стр. 111), и записи в дневнике С. А. Толстой от 10 де­кабря о посещении Ясной Поляны Анат. С. Буткевичем и его женою утром того же дня (ДСАТ, I, стр. 151).

  

   (1) Иван Петрович Брашнин (1826-1898), московский купец, знакомый Толстого, сочувствовавший его взглядам.

  

  

   1890 г. Декабря 12. Я. П.

  

   Очень рад был получить известие о вас, дорогой Исаак. Я еще прежде вашего письма знал о вас от Аркадия Алехина, к[оторый] заходил ко мне, проходо[м] в Курск и Харьков.

   Вы слишком строги к вашему прошедшему опыту, или не совсем точно определяете то, что оказалось ошибкой. Прин­ципы (разумея под этим словом то, что должно руководить всей жизнью) не виноваты ни в чем, и без принципов жить дурно. Ошибка только в том, что в принципы возводится то, что не может быть принципом - как крепко париться в бане и т. п. Принципом даже не может быть то, чтобы работать хлебную работу, как говорит Бондарев. (1)

   Принцип наш один общий, основной - любовь, не словом только и языком, а делом и истиною, т. е. тратою, жертвою своей жизни для бога и ближнего. Из этого общего принципа - частный принцип - смирение, кротость, непротивление злу. Последствие этого частного принципа, по всем вероятиям (я говорю, по всем вероятиям, а не всегда, п[отому] ч[то] может же быть человек посажен в тюрьму или подобное этому), будет земельный, ремесленный или фабричный даже, но только во всяком случае тот труд, на кот[орый] менее всего конкурентов и вознаграждение за к[оторый] самое малое. Из всех сфер, где конкуренция велика, человек, не на словах, а на деле держа­щийся учения Х[риста], будет всегда выжат и невольно очу­тится среди рабочих. Так что рабочее положение христианина есть последствие приложения принципа, а не принцип; и если люди возьмут за основной принцип то, чтобы быть рабочим, не исполнив того, что приводит к этому,то очевидно, что выйдет путаница.

   Вот что я думаю по случаю вашего письма, хотя вполне пони­маю то, что вы в нем говорите, и вполне ему сочувствую.

   У меня были Буткевич на-днях, Анат[олий] с женой и Андрей, и я им прочел ваше письмо, и им понравилось. Они, Анат[олий] с женой, жалели, что не знали вашего адреса в Полтаве, чтобы повидать вас проездом. Они теперь в Русанове. (2)

   Грисбаха (3) я вам не посылаю, но Тишендорфа, (4) в к[отором} есть все варианты Грисбаха. Посылаю же Тиш[ендорфа], а не Грисб[аха], п[отому] ч[то] Тиш[ендорф] мой, а тот чужой. -

  

  

  

  

  

   1890 г. Декабря 12. Я. П.

  

   Очень рад был получить известие о вас, дорогой Исаак. Я еще прежде вашего письма знал о вас от Аркадия Алехина, к[оторый] заходил ко мне, проходо[м] в Курск и Харьков.

   Вы слишком строги к вашему прошедшему опыту, или не совсем точно определяете то, что оказалось ошибкой. Прин­ципы (разумея под этим словом то, что должно руководить всей жизнью) не виноваты ни в чем, и без принципов жить дурно. Ошибка только в том, что в принципы возводится то, что не может быть принципом - как крепко париться в бане и т. п. Принципом даже не может быть то, чтобы работать хлебную работу, как говорит Бондарев. (1)

   Принцип наш один общий, основной - любовь, не словом только и языком, а делом и истиною, т. е. тратою, жертвою своей жизни для бога и ближнего. Из этого общего принципа - частный принцип - смирение, кротость, непротивление злу. Последствие этого частного принципа, по всем вероятиям (я говорю, по всем вероятиям, а не всегда, п[отому] ч[то] может же быть человек посажен в тюрьму или подобное этому), будет земельный, ремесленный или фабричный даже, но только во всяком случае тот труд, на кот[орый] менее всего конкурентов и вознаграждение за к[оторый] самое малое. Из всех сфер, где конкуренция велика, человек, не на словах, а на деле держа­щийся учения Х[риста], будет всегда выжат и невольно очу­тится среди рабочих. Так что рабочее положение христианина есть последствие приложения принципа, а не принцип; и если люди возьмут за основной принцип то, чтобы быть рабочим, не исполнив того, что приводит к этому,то очевидно, что выйдет путаница.

   Вот что я думаю по случаю вашего письма, хотя вполне пони­маю то, что вы в нем говорите, и вполне ему сочувствую.

   У меня были Буткевич на-днях, Анат[олий] с женой и Андрей, и я им прочел ваше письмо, и им понравилось. Они, Анат[олий] с женой, жалели, что не знали вашего адреса в Полтаве, чтобы повидать вас проездом. Они теперь в Русанове. (2)

   Грисбаха (3) я вам не посылаю, но Тишендорфа, (4) в к[отором] есть все варианты Грисбаха. Посылаю же Тип[ендорфа], а не Грисб[аха], п[отому] ч[то] Тиш[ендорф] мой, а тот чужой. -

  

   Не увлекайтесь вы этими вариантами. Я это испытал, это скользкий путь. Смысл каждого места - во всем Евангелии, и кто не может понять смысла отдельного места сообразно всему духу его, того ничем не убедишь.-Помогай вам бог. Пишите мне.

  

  

  

   Печатается по машинописной копии из АЧ с датой "1891 г. (?)". Впер­вые полностью опубликовано с датой "Март 1891 г." в газете "Елисаветградские новости" 1904, N 82 от 12 февраля, стр. 2. Дата определяется следующими данными: почтовым штемпелем отправления "Полтава, 5 февраля 1891 г." на конверте ответного письма Файнермана; первыми словами этого ответного письма о том, что настоящее письмо Толстого и посыпка пролежали полтора месяца на почте и Файнерман получил их только накануне; и упоминанием под датой "12 декабря" об этом письме в Списке М. Л. Толстой.

   Исаак Борисович Файнерман (1863-1925) - в то время разделяв­ший взгляды Толстого. В 1889-1891 гг. жил в Елизаветграде и Полтаве, где занимался столярным ремеслом, а также работал в основанной им земледельческой общине в Глодоссах; позднее литератор, писавший под псевдонимом Тенеромо. См. т. 63, стр. 412-413.

   Ответ на несохранившееся письмо Файнермана.

  

   (1) Тимофей Михайлович Бондарев (1820-1898), крестьянин, автор книги "Торжество земледельца или трудолюбие и тунеядство". См. т. 63, -стр. 277-278.

   (2) Село Крапивенского уезда Тульской губ.

   (3) Толстой имеет в виду книгу Иогана-Якоба Гризбаха (I. J. Griesbach, 1745-1812) "Novum testamentum graece" ("Новый завет по-гре­чески"). Этой книгой Толстой пользовался в работе над "Соединением, переводом и исследованием четырех евангелий".

   (4) Книга Константина фон Тишендорфа (К. von Tischendorf, 1845- 1874) "Novum testamentum graece et latine" ("Новый завет по-гречески и по-латыни"}. Толстой ею также пользовался в работе над евангелиями.

  

  

  

   1890 г. Декабря 13. Я. П.

  

   Спасибо, что написали, дорогой Василий Иванович. Радуюсь вашему счастью и живу с вами. Помогай вам бог. - По вашим письмам не пойму вашу жену, и радуюсь мысли узнать ее и лолюбить.

   Вот работа, к[оторую] я предложу ей: есть - вы знаете, такой писатель, Метью Арнольд, он написал "Critical essays" (1) или подобное этому заглавию - два тома Таухница; (2) я их читал, это ряд критических статей о малоизвестных писателях и статья о том, что есть критика. (3) Это замечательно умно и хо­рошо - полезно, и я уверен, что помещу это в журнале каком-нибудь. Целую вас. Л. Толстой.

  

  

   На обороте: Полтава, Александровская улица, д. Кочанова. Василию Ивановичу Алексееву.

  

  

   Впервые опубликовано в сборнике "Летописи", 12, стр. 317. Дата определяется почтовым штемпелем отправления: "Тула, 14 декабря 1890 г." и упоминанием этого письма под датой "13 декабря" в Списке М. Л. Тол­стой.

   Ответ на несохранившееся письмо Алексеева.

  

   (1) М. Арнольд, "Essays in criticism", сборник критических статей в двух частях (изд. Ch. В. Tauchnitz, 1865 и 1888).

   (2) Христиан-Бернгард фон Таухниц (Christian Bernhard von Tauchnitz, 1816-1895), учредитель издательской фирмы в Лейпциге, известной своим изданием английских авторов.

   (3) "The function of criticism at the present time" (сокращенный рус­ский перевод: Матью Арнольд, "Задачи современной критики", изд. "Посредник", М. 1902).

  

  

  

   1890 г. Декабря 13. Я. П.

  

   Продолжаю Машино письмо. Особенно рад был получить известие о вас, Ольга Алексеевна, потому что по последнему известию знал, что у вас лихорадка, и боялся за вас. Как хо­рошо вы живете! Мне представляется ваше житье чем-то басно­словным, а оказывается вот уже сколько временп прожили. На-днях был у [нас] Рахманов. Недели две тому назад Алехин, идущий пешком без денег и без шубы в эти страшные морозы из Тверской губернии через Курск в Харьков. Совсем без де­нег - радость. Тут же на-днях был Буткевич с женой, которые едут из Елисаветграда к брату под Крапивной. Все живут как люди, только я живу не как люди, а как скверно. Иногда ску­чаю этим, но браню себя за это; не надо скучать, а лучше жить. Всё стараюсь писать, да плохо пишется. Только бы помог бог не делать, не говорить, не думать зла.

  

  

   Печатается по рукописной копии в тетради N 15 из АЧ. Автограф сгорел. Два отрывка впервые опубликованы в журнале "Голос минувшего" 1919, 5-12, стр. 175; полностью опубликовано в книге Е. Е. Горбуновой-Посадовой "Друг Толстого Мария Александровна Шмидт", М. 1929, стр. 36. Датируется сопоставлением содержания письма с упоминанием его под датой "13 декабря" в Списке М. Л. Толстой.

   Приписка к несохранившемуся письму М. Л. Толстой.

   Ольга Алексеевна Баршева (1844-1893) - бывшая классная дама московского Николаевского сиротского института, сослуживица и под­руга М. А. Шмидт.

  

  

  

   1890 г. Декабря 14. Я. П.

  

   Дорогой Виктор Александрович!

   Письмо это передаст вам г-н Диллон проездом от меня. (1) Если это возможно, то, пожалуйста, дайте ему оттиск предисло­вия моего к книге Алексеева.

   Кроме того, я уверен, что вы найдете удовольствие в зна­комстве с ним.

   Мы ждем вас с Лесковым, и я очень рад этому.

  

  

   Дата определяется записью в Дневнике Толстого 15 декабря о пре­бывании и отъезде Диллона (т. 51, стр. 111) и упоминанием под датой "14 декабря" письма к В. А. Гольцеву в Списке М. Л. Толстой.

  

   (1) Э. М. Диллон приехал в Ясную Поляну 12 декабря и уехал 15 декабря (см. ДСАТ, I, стр. 153-154).

  

  

  

   1890 г. Декабря 17. Я. П.

  

   Дорогой Анатолий Константинович. (1)

  

   От Русанова, бывшего у меня, узнал о том, что вы больны в Одессе, и тут же вскоре получила М[аша] ваше письмо. (2) Надеюсь, что это письмо не пропадет, как Воронежское. (3)

   Сям не знаю, жалею ли я вас. Простое первое, непосредствен­ное чувство это жалость, но как подумаю о вас, насколько я знаю происходящую в вас внутреннюю работу, так думаю, что хорошо, как и всё, совершающееся по закону бога и жизни. Но если это хорошо, то для вас; для меня же очень нехорошо то, что вы страдаете, нехорошо и больно. Пишу я с этой почтой письмо одному Одесскому учителю, (4) кот[орого] не знаю, но с к[оторым] имел сношения по учреждаемому им обществу трез­вости, прося его зайти к вам и помочь, чем можно - в чем нужно. - Место Анненковой (5) занято; но мне приходит в голову предложить вам место в Москве у Сытина, в устраиваемой им рисовальной школе. (6) И еще есть место в виду - домашнего учи­теля в семействе добродушного простого помещика, воспиты­вавшего прежде детей старших в гимназии, а теперь решив­шего оставаться в деревне и там учить их. Напишите попод­робнее о себе и в матерьяльном, и в духовном отношении. -

   Через Рус[анова], слышавшего от Алмазова, я знаю про ваше житье на Кавказе. Про Пастухова знаю только то, что он еще в Белеве, хотя и слабо держится там. Вероятно, на-днях увижу его, когда он приедет на праздники в Тулу. -

   Ничто, я думаю, столько, как ваше положение, не освобо­ждает от зависимости от людей, и не приближает или, скорее, может приближать к богу. Только тогда обопрешься на него, когда люди оставят. Помогай вам бог нести свой крест терпе­ливо, покорно, чтобы вынести всё то добро, кот[орое] дает и может дать внешнее страдание. А то обидно, как страдание было тоже, а борясь с ним, негодуя, отчаиваясь, не вынес из него всё то, что свойственно ему давать.

   Братски целую вас.

  

  

  

   Датируется на основании записи в Дневнике Толстого 20 декабря о событиях за 17 и 18 декабря (т. 51, стр. 114) и упоминания о нем под датой "17 декабря" в Списке М. Л. Толстой.

  

   (1) После увольнения от должности сельского учителя (см. прим. к письму N 41) Дельнер сделал неудачную попытку поселиться на Кавказе; с Кавказа Дольнер поехал в Одессу, где заболел. Очутившись без средств в незнакомом городе, он испытывал сильную нужду.

  

   (1) Ошибка Толстого. Дольнера звали: Анатолий Владиславович.

   (2) Упоминаемое письмо неизвестно.

   (3) См. "Список писем Л. Н. Толстого, текст которых неизвестен", N 38.

   (4) А. И. Ярышкину. См. письмо N 195.

   (5) См. прим. 1 к письму N 152.

   (6) Школа, организованная для детей рабочих при типографии И. Д.Сытина, готовившая специалистов технического рисования и литографского дела для нужд своего издательства. Устроителем и заведующим школы был худеюшк Н. А. Касаткин (1859-1930). С 1905 г. школа готовила художниюв-графиков. См. В. Фролов, "Художественная школа при глав­ной типо-литографии И. Д. Сытина" - "Полвека для книги". Литературно-художественный сборник, посвященный пятидесятилетию издательской деятельности И. Д. Сытина, М. 1916, стр. 582-584.

  

  

  

   1890 г. Декабря 17. Я. П.

  

   Как хорошо, что вы, как и писали в предпоследнем письме, довольны своей участью, не ищете изменения ее, и теперь вы­ражаете еще большее довольство. Я радуюсь за вас, потому что довольство своими внешними материальными условиями пока­зывает совсем не то, как думают обыкновенно, что эти условия хороши, а только то, что внутреннее, душевное состояние хо­рошо, что у человека есть духовная пища. Если же нет этой духовной пищи, то какие бы ни были внешние условия, человек никогда ими не доволен. Пища же жизни истинной состоит в том, чтобы творить волю пославшего нас сюда и совершить дело его. Воля же его и дело его то, чтобы, во-первых, отда­вать оброк за данную нам жизнь добрыми делами, добрые же дела суть те дела, которые увеличивают любовь в людях, а дело его то, чтобы увеличить, возрастить тот талант, нашу душу, который дан нам. И одно нельзя сделать без другого. Нельзя делать добрых дел, увеличивающих любовь, без того, чтобы не увеличить свой талант, свою душу, не увеличить в ней лю­бовь, и нельзя увеличить свой талант, увеличить любовь в своей душе без того, чтобы не делать добро людям, увеличивая в них любовь. Так что одно зависит от другого, и одно поверяет дру­гое. Если ты делаешь дело, которое считаешь добрым, но не чувствуешь увеличения любви в своей душе, если в твоей душе при этом не радостно, то знай, что дело, которое ты делаешь, не доброе. Если ты что-либо делаешь для своей души и при этом не увеличивается добро в людях, то знай, что бесполезно то, что ты делаешь для своей души.

   Так я думал последнее время, и мысли эти помогли мне жить, и потому сообщаю их и вам.

  

  

   Печатается по машинописной копия из АЧ. Большой отрывок впервые опубликован в сборнике "О смысле жизни. Мысли Л. Н. Толстого, собранные. Владимиром Чертковым", изд. "Свободноеслово", Christchurch, 1903 , стр. 20- 21. Дата копии "18 декабря 1890 г." уточняется на основании записи в Днев­нике Толстого 20 декабря о событиях за 17 и 18 декабря (т. 51, стр. 114)" и упоминания о нем под датой "17 декабря" в Списке М. Л. Толстой.

   Иван Герасимович Журавов (р. 1862) - крестьянин села Хотуш, Тульского уезда, автор нескольких рассказов, напечатанных в "Посреднике". См. т. 64, стр. 234.

   Письмо Журавова, на которое отвечает Толстой, неизвестно.

  

  

  

   1890 г. Декабря 17. Я. П.

  

   Очень рад был получить ваше письмо, дорогой Сергей Те­рентьевич, - рад был особенно п[отому], ч[то] вижу, что вы не перестаете стремиться к тому совершенству, к[оторое] ука­зано нам Христом, и страдаете, когда отступаете от него, и не теряете надежду приближаться к нему.

   Как ни дурен поступок Петра, отрекшегося от своего учителя, мы все, вероятно, испытали одно и то ж[е] чувство увеличения любви к Петру тогда, когда он оплакивал это свое отречение.

   Семейные дрязги, как вы пишете, самый сильный соблазн. Трудней всего среди них удержать верность своим намерениям добра; и потому, я думаю, все силы души надо напрягать на то, чтобы не понижать своей жизни именно в этой домашней среде. Я говорю вам то, что сам испытываю и чем сам страдаю. - Помогает мне в этом, главное, память о том, что семейные - жена, дети, для вас - отец, мать, если сами не уважают меня, как бы мне хотелось, то себе требуют от меня уважения, и что, если я не могу относиться к ним всегда с любовью, и всегда должен, несмотря на их ко мне отношение, относиться к ним-с уважением. А то самое обыкновенное в семье: либо любовь, либо презрение, пренебрежение; а пренебрежение после любви особенно чувствительно. Кроме того, если я в глубине души считаю, что я нравственно стою выше, ближе к истине, к Христу, чем они, что очень дурно, то эта самая большая близость, к Х[ристу] обязывает меня не считаться с ними, не судить их недостатков, а переносить их обиды терпеливо, радостно. Если я более христианин, чем они, то это должно чем-нибудь выразиться, а больше нечем, как смирением, покорностью, неосуждением.

   Еще помогает мне в этих соблазнах молитва. Молитесь бес­престанно, чтобы не впасть в искушение. Это трудно, но если достигнешь этого, то очень много придает нравственной силы. Молиться беспрестанно в середине разговора, кот[орый] начи­нает становиться раздражительным, в суете работы, можно только какой-нибудь очень короткой молитвой, такой, к[оторая] напоминала бы двумя, тремя словами то, что нужно помнить.У каждого такая своя должна быть молитва. Я чаще всего в эти минуты, когда вижу, что я сбиваюсь и начинаю говорить или делать не то, что надо, молюсь так: живи для бога, или перед богом, и это образумивает меня. - Мне жаль, что у вас нет близких по духу людей -это большая радость; но не скажу, чтоб это была необходимость. Духовный рост иногда лучше совершается в одиночестве. -

  

  

  

  

  

  

   Я за последнее время написал только статью: "Зачем люди одурманиваются?" против вина, табаку и др. Я вам пришлю, когда выждет, а теперь пишу о непротивлении злу насилием. Послесловие к Крейц[еровой] Сон[ате] вы, вероятно, знаете. В Москве вы найдете много друзей, и все будут рады вас ви­деть. Пишите мне.

  

  

  

  

  

   Впервые опубликовано в сборнике "Летописи", 12, стр. 72-73. Дата, имеющаяся на копии АЧ: "18 декабря, 1890 г.", уточняется на основании записи в Дневнике Толстого 20 декабря (т. 51, стр. 114) и упоминания об этом письме под датой "17 декабря" в Списке И. Л. Толстой.

   Письмо Семенова, на которое отвечает Толстой, неизвестно.

  

  

  

   1890 г. Декабря 17. Я. П.

  

  

   Я вчера получил из Петербурга известие, что устав вашего общества трезвости (1) утвержден. Желаю вам успеха. Пишу вам, чтобы просить вас сделать мне большое одолжение. В Одессе в городской больнице лежит любимый и уважаемый мною молодой человек Анатолий Владиславович (2) Дольнер, он быв­ший воспитанник Академии Художеств. У него нет никого знакомых в Одессе и нет никаких средств. Посетите его пожалуйста, узнайте, что ему нужно и, как можете, помогите ему. Если помощь, что всего вероятнее, нужна ему в виде ра­боты, постарайтесь достать ему, если нужна помощь в виде денег и вы можете ссудить мне, то передайте ему, я же сейчас вам вышлю. Надеюсь, что вы не посетуете на меня за эту просьбу и поручение, и даже уверен, что если исполните ее, будете бла­годарны за случай познакомиться с замечательно умным и хо­рошим человеком. Во всяком случае благодарю вас за всё, что вы сделаете.

  

  

  

   Печатается по копии с подлинника, сделанной рукой А. И. Ярышкина. Дата копии "18 дек. 1890 г." уточняется на основании записи в Дневнике Толстого 20 декабря (т. 51, стр. 114) и упоминания об этом пись­ме под датой "17 декабря" в Списке М. Л. Толстой.

   Александр Иванович Ярышкин - в то время учитель в Одессе, орга­низатор "Одесского общества для борьбы с пьянством".

  

   (1) Ярышкин хлопотал через Толстого об утверждении устава Общества трезвости в Министерстве внутренних дел.

   (2) В копии ошибочно: Вячеславович.

  

  

  

   1890 г. Декабря 18. Я. П.

  

   Получил ваше письмо, дорогой друг, т. е. к Маше, в то время, как сам каждый день собирался писать вам. Писать нет ничего особенного, а просто хочется, чтобы вы с Количкой помнили меня и знали, что я вас помню и люблю. Известия от вас хо­рошие и те, к[оторые] от вас, и те, к[оторые] мне передал Поша о Количке и его жизни. От вас известия хороши и о том, что Количка собирается приехать, и о том, что Элпидифоровна (1) хорошо устроилась и хорошо себя чувствует, и о том, что работается. (2) Это большое счастье, когда работается с верой в свою работу, счастье, к[оторое] когда дается, чувствуешь, что его не стоишь. У нас всё это последнее время темные посетители: Буткевичи, Поша, Русанов, Буланже, Попов, Хохлов, кот[орые] еще теперь здесь. Поминаю ваши слова, что человек дороже полотна, и тем заглушаю свое сожаление о медленном движении моей работы, кот[орая] разрастается и затягивает меня. (3) А за ней стоят другие, лучшие, ждут очереди, особенно теперь, в это зимнее, самое мое рабочее время. Вчера получил Review of Reviews, в котором статья Диллона о вас (4) и ваш портрет Ярошенки, (5) тайн[ая] веч[еря], выход с т[айной] в[ечери], мило­сердие, Петр и Ал[ексей] и Что есть ист[ина]. Диллон был у нас и рассказывал, что и в Англии последняя картина понрави­лась. (6) Что пишет Ильин? Где он? Как бы опять не замучал вас. У нае все здоровы и благополучны, Лева и Таня уехали к Илье. (7) Поша б[ыл] принят хорошо и оставил нам самое ра­достное, чистое впечатление. Количке, Рубану, (8) Зое, (9) Элпидифор[овне] и прежде всех Анне Петр[овне] передайте мой при­вет и любовь. Читаю я теперь в свободное время книгу Renan, "L'avenir de la science" (10) - это он написал в 48 году, когда еще не был эстетиком и верил в то, что единое на потребу. Теперь же он сам в предисловии с высоты своего нравственного оскопления смотрит на свою молодую книгу. А в книге много хорошего. Чертков просил написать или поправить тексты к кар­тинам, и представьте, что, попытавшись это исполнить, я убе­дился больше, чем когда-нибудь, что эти выбранные лучшие по содержанию картины - пустяки. К евангельской картине могу пытаться писать текст - выразить то, как понял художник известное место, а тут - хоть осужденный, (11) или повсюду жизнь (12) очень хорошие картины, но не нужные и нечего писать о них.. Всякий, взглянув на них, получит свое какое-либо впечатление, но одного чего-нибудь ясного, определенного она не говорит, и объяснение суживает значение ее, а углублять нечего. - Может быть, вы поймете, хотя не ясно. Целую вас всех.

  

  

  

   Впервые полностью напечатано в ТГ,стр. 136-138. Датируется по содер­жанию и упоминанию о письме под датой "18 декабря" в Списке М. Л. Тол­стой. См. также запись в Дневнике Толстого 20 декабря (т. 51, стр. 114).

   Ответ на несохранившееся письмо Н. Н. Ге к М. Л. Толстой.

  

  

   (1) Анна Элпидифоровна Владыкина, в то время фельдшерица, впослед­ствии врач.

   (2) Н. Н. Ге зимой 1890/91 г. работал над картиной "Совесть".

   (3) Работа над статьей "Царство божие внутри вас".

   (4) D-r Е. J. Dillon, "Gay, Artiste and Apostle. Life and works of a famous Russian painter" - "Review of Reviews" 1890, II, N 12. (Д-р Е. Диллон, "Ге, художник и апостол. Жизнь в произведения знаменитого русского художника"). В книге помещены снимки с портрета Ге работы Н. А. Ярошенко (стр. 700) и с картин Ге: "Петр и Алексей" (стр. 701), "Тайная вечеря" (стр. 703), "Выход с тайной вечери" (стр. 705); уничтоженный вариант картины "Молитва в Гефсиманском саду" (стр. 706); окончатель­ный вариант этой картины (стр. 707); "Милосердие" (стр. 711); "Что есть истина?" (стр. 713).

   (5) Николай Александрович Ярошенко (1846-1898) - художник, член "Товарищества передвижных выставок". Портрет Н. Н. Ге его работы хранится в Русском музее в Ленинграде.

   (6) В Англии картина Ге "Что есть истина?" не выставлялась. Отзывы об этой картине были сделаны, очевидно, по репродукции с нее или же по рассказам видевших ее в Германии. См. В. В. Стасов, "Николай Ни­колаевич Ге", изд. "Посредник", М. 1904, стр. 341.

   (7) Илья Львович Толстой (1866-1933), второй сын Толстого, жил в имении Гриневка, Чернского уезда Тульской губ.

   (8) Григорий Семенович Рубан-Щуровский.

   (9) Зоя Григорьевна Рубан-Щуровская.

   (10) Ernest Renan, "L'avenir de la science. Pensees de 1848", Paris 1890 (Эрнест Ренан, "Будущее науки. Мысли 1848 г.").

   (11) "Осужденный", картина В. Е. Маковского, написанная в 1879 г. Находится в Русском музее в Ленинграде.

   (12) "Всюду жизнь", картина Н. А. Ярошенко, написанная в 1888 г. Находится в Третьяковской галлерее в Москве.

  

  

  

   1890 г. Декабря 19. Я. П.

  

   Письмо это вам передаст Евг[ений] Иван[ович] Попов, еду­щий от меня к Черткову. Я просил его заехать к вам. Вам обоим хорошо будет узнать друг друга. Как вы доехали? напишите. Обнимаю вас. Дай бог вам продолжать быть таким же, т. е. не переставая итти.

  

  

  

   На конверте: Воронеж. Введенская улпца, д. Прибытковой. Гавриилу Андреевичу Русанову.

   Впервые опубликовано в журнале "Вестник Европы" 1915, 3, стр. 20. Дата определяется пометой о получении письма на автографе и записью в Дневнике С. А. Толстой 19 декабря, свидетельствующей о том, что Е. И. Попов в этот день еще был в Ясной Поляне (ДСАТ, I, стр. 156).

  

  

  

  

   1890 г. Ноябрь - декабрь. Я. П.

  

   Николай Васильевич.

  

   Записку эту передаст вам сын бывшего земского агента Боровкова, который ищет какого бы то ни было места. Он очень жалок. Не можете ли помочь ему и не досадовать на меня, что утруждаю вас.

  

  

   Дата определяется сопоставлением этого письма с письмом к Н. В. Давыдову от 4-13 октября 1890 г., N 150. Письмо это написано после письма N 150, так как здесь Боровков называется уже "бывшим" страховым агентом.

  

  

  

   1890 г. Конец? Я. П.

  

  

   Если вы помните, дорогой Николай Васильевич, дело дав­нишнее двух женщин, приговоренных к тюрьме за сорванную траву, то вот по этому делу вызывают теперь этих женщин в Окружн[ой] суд. Родные их и они сами в большой тревоге. Что это значит? Будьте добры, сообщите подателю.

  

   (1) Что это, как мы давно не видались? Живы, здоровы, благо­получны ли?

  

  

   Дата определяется приблизительно, записью в Дневнике Толстого 27 августа 1890 г.: "Мужики из Кутьмы. На мировом съезде утвердили решение судьи о заключении двух женщин в острог за подол травы" (см. т. 51, стр. 82).

  

   (1) Абзац редактора.

  

  

  

  

   1891 г. Января 1. Я. П.

  

   Сейчас получил ваше письмо, дорогой друг, и хочется хоть несколько слов ответить вам. (В том, что идеал недостижим и непостижим, я не только согласен, но так и выражаю это. По мере того, как идеал постигается и достигается, он опять уда­ляется, чтобы вновь еще яснее быть постигнутым и достигнутым. Насчет же того, что по моему определению христианство сли­вается с движением прогресса, я не могу решить, хорошо ли это или дурно. Прогресс есть христианство: он только в хри­стианстве, и поэтому я склоняюсь к такому взгляду. Но поговор[им] об этом после.)

   О ваших личных делах не скажу, что скорблю. Разумеется, больно, но в этом жизнь. В этом жизнь, чтобы делать это не больно себе и другим.

   Сейчас 12 ч., новый 1891 год. Целую вас. Мы живем хорошо. Пишите чаще.

  

  

  

   Письмо Бирюкова, на которое отвечает Толстой, неизвестно.

  

  

  

   1891 г. Января 4. Я. П.

  

   Количке рад я, да и мы все несказанно. Он не такой же, как был, а лучше. -

  

  

   Рассказал он мне про вашу картину. (1) Его ведут, Петр бежит, Иуда стоит и совесть бьет его. Чудесно! Меня умилило.

   Работайте так, кончайте. Впрочем, судья в вас один знает. Обнимаю вас.

  

  

  

   Впервые опубликовано почти полностью с неверной датой: "31 января 1891 г." в "Книжках Недели" 1897, 8, стр. 183; полностью в ТГ, стр. 139. Датируется на основании пометы на письме о получении его и даты машинописной копии из АЧ.

   Приписка к недатированному письму Н. Н. Ге (сына) к своему отцу. См. прим. 8 к письму N 216.

  

   (1) Картина Н. Н. Ге, названная впоследствии "Совесть". Вариант картины, описанный Толстым со слов Н. Н. Ге (сына), не последний. Картина была приобретена П. М. Третьяковым и находится в Третьяковской галлерее в Москве.

  

  

  

   1891 г. Января 7. Я. П.

  

   Получил и другое ваше письмо, дорогой Павел Иванович, и рад, что вы в нем бодрее. Спасибо за выписку из Сет[и] Веры. Нынче Софья Андреевна очень взволновалась; ей без всякого основания показалось, что Маша что-то таит от нее, замышляет, и она написала вам письмо и послала деньги за книгу. Она сказала мне, что посылает деньги и пишет, но я не прочел письма. (1) Она эти дни в возбужденном состоянии. Я надеюсь, что это пройдет, и она будет смотреть, как прежде. Я уверен, что когда она увидит, что ни в Маше, ни в вас, ни во мне нет никакой перемены, она сама вернется к старому. Так я говорил Маше, с чем она согласна, так советую и вам, если вы будете отвечать ей.

   Вы каетесь, милый друг, что вам приходят мысли об обще­ственной деятельности. Грех не в том, чтобы думать об обще­ственной деятельности или о чем-либо другом, а в том, чтобы думать о будущем. Не могу вам передать, до какой степени мне ясно, что всякие думы о будущем с нашей возможностью, очень вероятной, не дожить до вечера, есть безумие. Всякое самое хорошее вероятное предположение о будущем, то, что я поеду туда, буду жить там с тем так же нелепо, как предпо­ложение о том, что я буду китайским императором. Нисколько одно не нелепее другого. Нелепее только те мечты, для исполнения кот[орых] нужно предполагать не одну свою, но еще и чужую жизнь в известных условиях. Это камень в ваш огород, если огород этот у вас открыт. Жить нынче, жить завтра, когда оно будет нынче, и выйдет то самое, что нужно и лучшее для нас.

   Да вы всё это знаете лучше меня. Писать ли вам об идеале? Я думаю, что мы согласны, я, по крайней мере, согласен с вами. А теперь и пишу об этом. (2) Бог даст, прочтете. Первое письмо ваше огорчило меня за вас. Жалко вас, но спасибо, что пишете это про себя. Это самое нужное знать. Маша, как и все мы, греш­ные, то поднимается, то падает духом волнообразно, но живет, кажется, хорошо: "кажется", п[отому] ч[то] она одна знает. - Ну, прощайте. Целую вас.

  

  

   Количка приехал в новый год и теперь еще с нами. Теперь они у Булыгина. Мне очень радостно б[ыло] его видеть. Он такой же, как всегда, еще лучше. Как хорошо, что вы были у него. Я уверен, что ему это помогло.

  

  

   Датируется по содержанию и записи в Дневнике Толстого 8 января (см. т. 52, стр. 4).

   Ответ на письмо Бирюкова, написанное из Ивановского, Костромской губ., от 30 декабря 1890 г.

  

   (1) 7 января С. А. Толстая записала в своем дневнике: "Сегодня я послала Бирюкову деньги за книгу, которую он купил и прислал Маше, и написала ему свое нежеланье отдать за него Машу, прося не приезжать и не перепи­сываться с ней. Маша услыхала, что я говорила об этом письме Левочке, сердилась, говорила, что берет все свои обещания мне назад, я тоже взволновалась до слез" (ДСАТ, I, стр. 165).

   (2) В статье "Царство божие внутри вас".

   П. И. Бирюков отвечал письмом от 9 января.

  

  

  

   1891 г. Января 7. Я. П.

  

   Очень вам благодарен, дорогой Виктор Александрович, за ваше извещение и хлопоты о книге Алексеева. Нашли ли вы ста­тью для дополнения, а то я поищу в англ[ийских] журналах.

   Книжечку вашу я прочел. Задача слишком трудная, даже невозможная изложить в таком объеме такие важные и поучительные события. (1) А, разумеется, знать их хорошо, полезно, и хорошей грамотей кое-что узнает. Об искусстве всё хочется кончить, да всё не успеваю. (2) Как жаль, что вы раздумали побывать у нас. Может быть, выберете времячко, очень будем рады. Дружески жму вашу руку.

  

---