Толстой Лев Николаевич - Том 84, Письма к жене С. А. Толстой 1887-1910, Полное собрание сочинений

  

  

  

  

   .

   (2) Л. Л. Толстой писал 26 февраля Т. Л. Толстой о своих отноше-ниях с молодой женой в письме, пересланном 1 марта Толстому,

  

  

   1896 г. Марта 8. Никольское-Обольяново.

  

   Вполне здоровы будем завтра десять вечера

  

  

  

  

  

  

  

  

  

  

  

  

   Мск. Хамовники графине Толстой.

  

   Телеграмма.

  

  

   1896 г. Сентября 4. Я. П.

  

   Маша писала утром. (1) Сейчас едет на Козловку Лопухин мальчик, (2) приехавший с Бухманом. У нас всё хорошо. Я здо-ров, у Саши насморк. Утром работал, играл в тенис, учил Доллан (3) по-русски. Молодые (4) также милы. Жду от тебя пи-сем и жалею тебя.

  

  

  

  

  

  

  

  

  

  

  

  

   Маша одна, без Тани, ездила в Тулу.

  

   На обороте: Москва. Хамовники, N 15. Графине Софье Андревне Толстой.

  

   (1) Письмо М. Л. Толстой к С. А. Толстой, неверно датированное 4 августа 1896 г.

   (2) Вероятно, сын Сергея Алексеевича Лопухина - Николай.

   (3) Дора Федоровна Толстая, рожд. Вестерлунд (1878-1933), с 15 мая 1896 г. жена Л. Л. Толстого.

   (4) Л. Л. и Д. Ф. Толстые.

  

  

   1896 г. Сентября 9. Я. П.

  

   Хотя письмо это и не попадет к тебе раньше понедельника вечером, а теперь суббота вечер, я всё-таки пишу тебе, милая Соня, п[отому] ч[то] очень думаю о тебе, чувствую тебя. Как ты провела, эти дни? Что главная твоя забота - Миша? (1) На-деюсь, хорошо. От тебя было одно маленькое письмецо с гру-стным известием о Мещеринове. Как очевидно он сам погубил себя, и уже был не вполне нормален, когда, не переставая, через силу работал свою глупую работу. (2)-Как мне хочется знать всё про тебя: очень ли ты волнуешься? как? что огорчает тебя и что радует? Дай Бог, чтоб больше было радостного и, главное, чтобы ты ни на что не сердилась. Ты спорила со мной, а я всё таки говорю, что всё житейское так неважно, и всё духовное, т. е. своя доброта, так важно, что нельзя позволять неважному расстроивать важное. Девочки по прежнему - хороши. Таня дурно спит (у ней всё нет); молодые всё милы (нынче она лежит). - Но многого от них нельзя и не должно ждать. Они оба очень дети. Андрюша всё мало дома, хотя ху-дого не знаю. Нынче он ездил в Тулу и вернулся рано и хо-рош. Саша учится, и Таня занимается ею. Стасов кричит. (3) Хотел завтра ехать, но решил остаться еще на день. В нем много доброты и настоящая любовь к искусству и понимание его. Я здоров, хотя еще не позволяю себе распуститься. Вчера ездил верхом в Житовку к погорелым, нынче к Володе (Шен-шину) (4) и Рису, (5) чтоб поместить у них Старшину. Володю, не застал, он был в Туле. Погода не хороша, дождь и грязно, но не холодно, и вечера оба последние были без дождя. Я очень занят своей работой, всё бьюсь над одним местом о грехах: вчера как будто уяснил, нынче опять всё искромсал и спутал. (6)Хочется писать другое, но чувствую, что должен работать над этим, и думаю, что не ошибаюсь по спокойствию совести, когда этим занят, и неспокойствием, когда позволяю себе другое. Это большое благо иметь дело, в к[отором] не сомневаешься. И у меня еоть это счастье. Если кончу, то в награду займусь тем, что начато и хочется.

   Как твоя музыка? Я думаю, теперь в Москве, после трудов и в одиночестве, она еще больше тебя успокаивает.

   Письмо к тебе было только от Е. П. Раевской. (7) Да, вели выслать собрание сочинений мне для Зисермана (8) или при слу-чае перешли. Прощай, душенька, целую тебя и Мишу.

  

   Л. Т.

  

   Ты была такая кроткая, любящая, милая последние дни, и я тебя всё такой вспоминаю.

  

  

   (1) См. письмо С А. Толстой от 4 на 5 сентября (ПСТ, стр. 646).

   (2) Там же С. А. Толстая писала: "Ужасное известие, что умер Мещеринов, муж Верочки, сумасшедшим под конец". Александр Григорье-вич Мещеринов - муж двоюродной сестры С. А. Толстой, Веры Вяче-славовны, рожд. Шидловской, офицер генерального штаба.

   (3) В Ясной Поляне гостил В. В. Стасов.

   (4) Владимир Николаевич Шеншин - полковник, владелец имения Судаково.

   (5) Директор Бельгийского чугунолитейного завода на Косой горе.

   (6) "О грехах" - вторая, часть трактата Толстого "Христианское уче-ние". См. т. 31.

   (7) Письмо не сохранилось.

   (8) Арнольд Львович Зисерман (1824-1897) - военный писатель, сосед Толстых. Толстой получал от него материалы для "Хаджи-Mypaтa". См. т. 35.

  

  

   1896 г. Сентября 9, 10 или 11. Я. П.

  

   Милый друг,

  

   Пишу несколько слов с Серг[еем] Ивановичем], (1) чтоб сказать от себя, что мы все благополучны, кроме Андрюши, кот[орого] видишь в два дня раз. Где он бывает, не могу понять. Стасов вероятно был у тебя и отдал тебе мое письмо. (2) Кажется, ему было настолько хорошо, насколько возможно. Он тронул меня "воим ребяческим и искренним отношением к смерти, к[оторой] он боится, не понимает и не хочет понимать. Серг[ей] Ив[анович] играл сейчас сонату Бетхов[ена], к[оторая] не дос-тавила никому удовольствия, хотя он от искреннего добродушия желал сделать мне удовольствие. Работа моя два дня шла хо-рошо, и я от этого доволен. Приехал учитель немец колонист, умный малый.

   Как-то тебе? Как бы хорошо было и тебе и всем, тебя любящ[им], кабы ты была всё такая же, как последние дни.

   Погода два дня стоит чудная. Вспоминаю о тебе и жалею, что ты лишена осенней красоты деревни. Вчера ездил на Мишиной лошади. Опять стал ходить проездом. Нежно целую тебя.

  

  

   На конверте: Софье Андревне.

  

   (1) С. И. Танеев.

   (2) Стасов передал письмо С. А. Толстой 9 сентября (ПСТ, стр. 649].

  

  

   1896 г. Сентября 14. Я. П.

  

   Хотел написать тебе с Андрюшей, милый друг, да не успел. Сначала, вчера и третьего дня, когда я узнал, что ты не при-едешь, я так этому огорчился, что хотел не писать из недоброго чувства к тебе; но потом опомнился и подумал, что справедливо или не справедливо ты рассудила, что тебе не должно приезжать, тебе очень должно быть тяжело, и потому надо пожалеть тебя и постараться облегчить тебе твое положе-ние. (1) У нас было очень приятно, если бы не твое отсут-ствие, кот[орое] все чувствовали, хотя, разумеется, и в сотой доле не так, как я. И сыновья, и их жены были очень милы. Ближе всех мне Соня. С ней мне легко. Доллан чужда и молода, а Маня жалка. Ужасно жаль мне и ее и Сер[ежу] за то, что она выкинула. Я говорил и с ней, и с Сережей, уговаривая их прощать больше друг другу. Мне Сережа становится всё ближе, и я очень рад этому. Илюше 13 лет всё. И я вижу, что ему до за-реза нужно денег, и он ждет тебя. Что делать! и Дунаев, и Ив[ан] Ив[анович] были очень приятны. Je n'en reviens pas, (2) как мог Стасов выбыть передать тебе мое письмо. (3) Мне это жалко, п[отому] ч[то] я писал в самом хорошем расположении (может б[ыть], оно не вышло) и хотел, чтоб тебе было приятно. Сейчас я ездил после обеда в Тулу на Мишиной лошади к ветеринару и вернулся уже при всходе луны; опять чудный вечер. Я ехал и ду-мал: как хорошо! И бывало, когда подумаешь: как хорошо, сде-лается грустно от мысли, что скоро кончится, а теперь я думаю, как хорошо, и только еще начинается, и будет еще лучше, - и в этой жизни, и, главное, вне этой жизни. -

   Тебя мне жалко в особенности п[отому], ч[то] жертвы твои, боюсь, бесполезны. Можно Сониного Андрюшу (4) заставлять, но Мишу уж нельзя - с пользой. Хочет он избрать путь бед-ного нашего Андрюши, кот[орого], когда вспомню об нем, до слез жалко, ничего не сделаешь, хочет избрать путь добрый, нравственный путь усилия, труда-пойдет по этому пути; а заставить его нельзя. Это только себя обманывать. Если он и подчинится на время, то потом наверстает. Хотел написать не отдавать в лицей, но подумал, что в этом области советовать можно только ему, а не тебе. А ему совет один: как можно мень-ше требовать трудов других, т. е. расходовать денег (а лицей - это спять большие расходы), п[отому] ч[то] это безнравственно, и как можно больше самому трудиться (чего он совсем не де-лает), без чего невозможна ни нравственная, ни истинно радост-ная жизнь.

   Прощай, милая Соня, целую тебя.

  

   На конверте: Софье Андревне.

  

   (1) С. А. Толстая уехала в Москву 3 сентября.

   (1) [Не могу опомниться от удивления,]

   (3) Речь идет о письме от 7 сентября. Т. Л. Толстая писала о нем матери 9 сентября (ACT).

   (4) Внука - Андрея Ильича, которому было тогда два с полови-ной года.

  

  

   1896 г. Сентября 16. Я. П.

  

   Как мне тебя жалко, не могу сказать. Погода точно такая, какая была, когда праздновали твои имянины с музыкой от полковн[ика] Юноша и танцевали на терасе. (1) Особенно жал-ко, что ты именно свои имянины не проведешь с нами. Хорошо ли ты съездила к Пете? (2) Почти не переставая, думаю о тебе.

  

  

   Праздновали тогда твои имянины с музыкой в тот год, как привезена была Дагмара; это лет 20 (3) тому назад. Очень хорошо было мое чувство к тебе. Я его очень помню. Мы ходили гулять через засеку на завод, (4) и было приятно, но [в] Д[оре] мало энергии, - устает, трясет. Мне было бы очень хорошо, если бы тебя не недоставало.

   Утром прекрасно работал свое изложение веры и очень был от того доволен.

   По рассказам Маши, брат Сережа испортился опять, ворчит и несчастлив. Мне это очень жаль. Вот Мар[ья] Алек[сандровна], та, не переставая, лучеиспускает истинную радость чистой души.

   Ну, прощай пока. Жаль, что тебя завтра не будет. А погода будет такая же праздничная. Целую Мишу. Неужели он не встряхнется и не повезет когда-нибудь сам, а всё будет дожидать-ся, чтоб его по коленкам била накатываем[ая] на него по-возка?

  

  

  

  

   (1) Полковник Юноша - командир 65-го пехотного московского полка, стоявшего близ Тулы. Празднование именин Софьи Андреевны в 1866 г. с участием Юноши описано в статье "Оригинал Наташи Ростовой" (иллю-стрированное приложение к "Новому времени", N 14413, от 23 апреля 4916 г., стр. 11-12).

   (2) Петр Андреевич Берс, служивший исправником в Клину.

   (3) "Ровно 30" (п. С. А.). Речь идет о приезде в 1866 г. в Россию прин-цессы Дагмары (1847-1928) - будущей императрицы Марии Федоровны, жены Александра III.

   (4) Чугунолитейный завод на Косой горе.

  

  

   1896 г. Сентября 26. Я. П.

  

   Получил нынче утром твое письмецо, (1) милый друг Соня, и немного огорчился на твою слабость, но потом порадовался на то, что ты ее преодолела. В тебе много силы, не только физичес-кой, но и нравственной, только недостает чего то небольшого и самого важного, кот[орое] всё таки придет, я уверен. Мне только грустно будет на том свете, когда это придет после моей смерти. Многие огорчаются, что слава им приходит после смерти; мне этого нечего желать; - я бы уступил не только много, но всю славу за то, чтобы ты при моей жизни совпала со мной душой так, как ты совпадешь после моей смерти. На другой день после тво-его отъезда думал о тебе и хотел писать тебе на твои слова, что тебе нечем жить. (2) Мож[ет] б[ыть], когда-нибудь напишу или ска-жу, что думаю об этом. Писать лучше, п[отому] ч[то] всё лучше обдумаешь. Ну, об этом довольно. Я совсем здоров; не только здоров, но дух очень бодр, как давно не был; прекрасно работал и, кажется, кончил начерно свое изложение веры, по крайней ме-ре так, что если умру, не исправив, всё-таки поймут, что я хо-тел сказать. Теперь хочу писать другое, и начал. Мало того, что здоров телом и духом совершенно спокоен, не так, как я был в то твое отсутствие. Таня приехала нынче рано утром весела и бодра, и довольная своей поездкой. (3) Приехали тоже Колаша и Андрюша. С утра же приехали Японцы. (4) Очень интересны: образованы вполне, оригинальны и умны и свободномыслящи. Один редактор журнала, очевидно очень богатый и аристократ тамошний, уже не молодой, другой, маленький молодой, его помощник, тоже литератор. Много говорили, и нынче они едут. Жаль, что ты их не видала. Погода всё хороша. Играют в тэнис, ездят верхом. Я вчера ездил в Тулу, да Давыд[ова] нет, и я тот-час вернулся. Целую тебя и Мишу. Очень рад за него, если пе-реход в лицей приведет его в акуратность. - Хотя я и не одоб-ряю того, чтобы для своей перемены внутренней полагаться на перемену внешнюю, но признаю, что иногда это бывает полезно. Дай Бог. О как бы хорошо было, если бы он много, много, много переменился, главное в том, чтобы понял то, что люди предна-значены не на то, чтобы им все служили, а чтобы они служили, и что радость жизни не оттого, что берешь от людей, а оттого, что даешь им. Так несомненно устроена наша жизнь, и тот очень туп, кто не видит этого. Только до возраста внука Миши позво-лительно не видеть этого. Целую вас обоих.

  

   Л. Т.

  

  

   26 вечер. С японцами.

  

   (1) От 24 сентября (ПСТ, стр. 653).

   (2) "Я всё тосковала об умершем Ваничке и ничем не могла заполнить оставленную в моей жизни его смертью пустоту" (п. С. А.).

   (3) Вероятно, имеется в виду поездка, о которой Т. Л. Толстая 15 сен-тября писала предположительно матери, к Стаховичам и к Бобринским (письмо от 16 сентября 1896 г., ACT).

   (4) Это были: Току-Томи, редактор журнала "Кукумин-Шимбун", и сотрудник того же журнала Фукай. О них см. П. И. Бирюков, "Биогра-фия Л. Н. Толстого", 1921, III, стр. 476-478, и т. 53.

  

  

   1896 г. Сентября 28. Я. П.

  

   Хотя может и не поспеет письмо, (1) всё-таки пишу с просьбами: 1) привези денег для пожарных (2) 300 р.; во 2-ых, моих портретов штук 5 надо послать кое кому, а кот[орые] были, последние от-дали Японцам. У нас всё хорошо. Маша лежит от обычной, лег-ко переносимой в этот раз, болезни. Из чужих: Поша, Колаша и Рахманов, к[оторый] сейчас уезжает. Теперь вечер, и Андр[юша], кот[орый] приехал вчера и очень приятен, едет на Козловку. Надеемся от тебя получить письмо. Я немножко ослабел в своей деятельности писательской. Разбросался и нынче утром плохо работал.

   Погода нынче чудная. Только купаться нельзя. Очень холод-но по ночам.

   Прощай милая, целую тебя и Мишу.

  

  

   На конверте: Москва. Хамовники, д. Толстого. Графице Софье Андревне Толстой.

  

   (1) Письмо не застало С. А. Толстую в Москве, так как она утром 29 сентября была уже в Ясной.

   (2) Для пострадавших от пожара.

  

  

   1896 г. Октября 14. Я. П.

  

   Очень мне на себя досадно, милый друг Соня, что до сих пор не написал тебе. На другой день после тебя, т. е. вчера, я, поль-зуясь хорошей погодой, предложил Маше ехать в Пирагово, и мы, после моих утренних занятий и обеда, поехали верхами, она на Миронихе, я на Мальчике, и преприятно доехали, прове-ли вечер и сегодняшнее утро, и пообедали, и вот сейчас верну-лись, тоже очень приятно.

   У нас же без нас были гости: Черкаская (1) с братом, гварде[йским] офицером, (2) и Болдырев. (3) Этих я не видал, и Тулубьевы (4) с Ершовым, (5) ее братом, женатым на Штевен. (6) Этих мы с Ма-шей встретили у церкви. Хотя они милые люди, я рад, что ми-новал их. Сережа брат всё также разумен, серьезен и добр. Мне было очень приятно порадовать его, и самому порадоваться, увидав его.

   Лева ездил вчера (7) в концерт с Дорой. Андрюша в день твоего отъезда был всё дома, и я, и Лева, и Маша, все много говорили с ним. Со мной он говорил и хорошо, и дурно: соглашался, что надо воздерживаться от вина, и не соглашался в том, что его отношения.... отвратительны. Но все-таки я рад, что погово-рил - он ближе, и что-нибудь западет. Об тебе вспоминаю радостно, опять также, как в тот твой отъезд. Да, Таня расска-зывала, что Андрю[ша] играл в тэнис с Черк[асской], но потом кто то приехал к нему с записк[ой]. Т[аня] думает, что от Биб[икова], (8) и его нет дома. Мишу и Сашу целую.

   Прощай пока. Надеюсь получить от тебя письмо с этим пос-ланным, и хорошее.

  

  

   14 Окт. 96. 9 часов вечера.

  

  

  

   Работа моя шла один день прекрасно, другой день плохо, нынче в Пирогове писал письма. Каково твое настроение? Дай Бог, чтоб было спокойное.

  

   На конверте: Москва. Хамовники. Графине С. А. Толстой, свой дом.

  

   (1) Кн. Марья Алексеевна Черкасская (р. 1876 г.), с 1898 г. жена А. К. Болдырева.

   (2) Приезжал, вероятно, ее брат Александр Алексеевич Черкасский (р. 1873 г.).

   (3) Артемий Константинович Болдырев (р. 1859 г.), камер-юнкер.

   (4) Владимир Алексеевич Тулубьев с женой.

   (5) Михаил Дмитриевич Ершов (1862-1919)-тульский и калужский домещик.

   (6) Александра Алексеевна Штевен (1865-1933}-деятельница по на-родному образованию.

   (7) В Тулу.

   (8) Владимир Александрович Бибиков (р. 1877 г.) - сын старинного знакомого Толстого А. Н. Бибикова.

  

  

   1896 г. Октября 16 или 17. Я. П.

  

   Сейчас получил твое письмо (1), милый друг, хотя оно и грустное, ты тревожна и невесела, но и за то спасибо. На другой день после Пирогова я ездил в Тулу и просидел часа два у Давыдовых. Они одни: муж с женой, (2) отпустили дочь (3) одну в Крым. Они очень милы. Мне нужно б[ыло] Николая Васильевича по де-лам. От них узнал, что Елен[а] Павл[овна] приезжает к ним в субботу, и это сделало то, что Маша, решившая было ехать с М[ашей] Толст[ой] в монастырь 16-го, отложила, и вчера ездила в Тулу и привезла оттуда М[ашу] Т[олстую], кот[орую] отпра-вила нынче обратно в Пирагово. Таня обычно нездорова, но за-нята, копирует и переписывает, и письма пишет, молодые ез-дили в концерт Фигнер, (4) но никого не видали знакомых, и, ка-жется, самое приятное было поездка туда и назад при лунном свете. Погода всё удивительная, и ее прелесть отравляется мне тем, что ты, кот[орая] так ценишь теперь природу, не пользу-ешься. Все эти дни было удивительно хорошо. Нынче только густой туман, но и это хорошо, - тихо и не холодно, и я люблю. Андр[юша] был хорош, но вчера вдруг явился наряженный в ба-бью одежду, похохотал и скрылся, и где то пропадал. Рано утром нынче уехал к Звегинцевым на охоту, (5) куда он ездил прежде и куда его звали, кажется, на два дня. Я с ним как то помирился, какой он есть. Перестал страдать остро за него и радуюсь, когда нахожу в нем человеческое. И оно есть. Есть доброта. И я рад этому для него. Ему хорошо со мной. Я дня два хотя и здоров фи-зически, очень умственно плох, запутался в своей работе, и ни-чего не идет, а недавно еще я был так доволен. Читаю новоот-крытого философа Шпира (6) и радуюсь. Читаю по-русски, в пе-реводе, кот[орый] мне прислала дама и кот[орый] очень хотелось бы напечатать, но наверное не пропустит цензура именно п[отому], ч[то] эта философия настоящая и вследствие этого касающаяся вопросов религии и жизни. Я бы напечатал у Грота (7) и написал бы предисловие, если бы он сумел провести через цензуру. Очень полезная книга, разрушающая много суеверий и в особенности суеверие матерьялизма.

   Нынче рубил деревья на канаве и было хорошо. Я рад, что Миша хорош, даже рад тому, что его не тянет сюда, хотя очень будет жаль, коли ты не приедешь. Ну, прощай пока, целую тебя, Мишу, Сашу.

  

  

   (1) От 15 октября.

   (2) Жена Н. В. Давыдова Екатерина Михайловна, рожд. Карпакова.

   (3) Софья Николаевна Давыдова.

   (4) Николай Николаевич Фигнер (1857-1919) - певец, артист русской оперы, и его жена, Медея Ивановна, рожд. Мей (р. 1860 г.) - артистка оперы. Фигнеры в то время жили в недавно ими купленном имении в Туль-ском уезде, в 6 км. от Ясной Поляны, были лично знакомы с Толстыми и бывали у них и в деревне и в Москве.

   (5) Анна Евгеньевна Звегинцева, рожд. кн. Воплярлярская.

   (6) Африкан Александрович Шпир (1837-1890) - философ-идеалист. См. т. 53.

   (7) В журнале "Вопросы философии и психологии" труд Шпира напе-чатан не был. По совету Толстого, "Очерки критической философии" Шпира вышли в 1901 г. отдельной книжкой в изд. "Посредник". Заду-манное Толстым предисловие написано не было.

  

  

   1896 г. Октября 23. Я. П.

  

   Это не письмо, а только напоминание того, что я забыл; пожалуйста, пожалуйста, - это не поручение, а просьба, при встрече с каждым человеком спрашивать: 1) нет ли знакомых в Иркутске таких, кот[орые] могли бы принять участие в за-ключенных и навестить их, (1) и 2) не нужно ли кому хорошего, трезвого, презентабельного человека в швейцары, писаря (тоже спросить у Буланже) на жалованье от 8 р. до 30.

  

  

   Вчера доехал прекрасно. Как ты, моя милая?

  

   На обороте: Москва. Хамовники, свой дом. Гр. Софье Андревне Толстой.

  

   (1) В Иркутском дисциплинарном батальоне находились приговоренные за отказ от военной службы крестьянин Петр Ольховик и Кирилл Середа, за которых хлопотал Толстой.

  

  

   1896 г. Октября 23. Я. П.

  

   Написал тебе это "нe письмо", милый друг, и хотел послать (1) с Таней, уехавшей в Тулу, но не успел - она уехала, и вот пишу письмецо, к[оторое] сам свезу в Ясенки. Очень мне вчера было сердечно хорошо провожать тебя, только жалко было, что ты ис-пугалась, и досадно было на бедного, лишенного главного чело-веческого чувства понимания жизни других людей и поэтому до идиотизма эгоистического Мишу. Пишу это отчасти, даже не отчасти, а совсем для него: ему нужнее всякой тригонометрии и Цицерона учиться понимать жизнь других людей, понимать то, что для других несомненно и часто отравляет жизнь, а для него совершенно неизвестно, то, что другие люди также радуются, страдают, хотят жить также, как и я. Он совершенно лишен этого чутья, и ему надо вырабатывать в себе это чутье, п[отому] ч[то] без него человек - животное и не простое, а страшное, ужасное животное. Говорю я это ему не п[отому], ч[то] он вчера в вагоне, как ты кротко выразилась, ворчал, а п[отому], ч[то] я никогда, исключая как в важных катастрофах, как твоя бо-лезнь, не видал в нем ни искры сочувствия и интереса к чу-жой жизни - сестер, братьев, твоей, моей. Сочувствие же истинное может выразиться только в обыденной жизни, а не в катастрофах; в исключительных случаях сочувствие не есть сочувствие страдающему, а опять эгоизм - страх перед нару-шением привычного и приятного порядка жизни. Меня этот эгоизм ужасает и действует на меня как вид ужасной, гноя-щейся, вонючей раны.

   Я давно набираю это чувство и вот высказал, только больно то, что знаю вперед, что всё, что я сказал, будет спокойно отки-нуто, как нечто неприятное, нарушающее, эгоистическое само-довольство. Если же нет, и ты, Миша, подумаешь и заглянешь в себе и согласишься и захочешь вызвать в себе не достающее, то я буду очень рад. Только признать свои несовершенства, и сейчас же выступят сами собой все хорошие свойства. А они есть в тебе.

   Очень уж наболело у меня сердце от этих двух мальчиков. Андрюша, к[оторый] вчера не пришел к тебе, вернулся опять Бог знает когда. Я лег во 2-м часу,его не было. И нынче доволен и горд и куда то исчез опять.

   Ужасно тяжело видеть в моей семье такое противуположное всему тому, что не только теперь, но всегда прежде считал хоро-шим.

   Ну, довольно. Тебе и так скучно, а я еще докучаю. Да хоте-лось излить горе. А кому же ближе, как тебе. Лева нынче, смотрю, вставляет сам двойную раму с Дорой. Я всегда этому радуюсь. Маша ходила на деревню к больным; учит сейчас и пе-реписывает письмо, к[оторое] я написал Иркутск[ому] начальн[ику] дисциплинарного батальона. (1) Я утро спал, писал, последние дни в своей работе запутался и был бы огорчен, если бы не знал, что это бывает и пройдет и еще лучше уяснится. Ты не скучай и не унывай. Ты говорила, что твой приезд мог быть для нас не так приятен, как прежний. Я, напротив, очень был тобой доволен, и очень хорошо было с тобой, и хотел бы тебя не покидать и для тебя и для себя в духовном отношении.

   Таня решила 18 переезжать, я не спорю, но я, если думал, то решил, когда выпадет снег; нынче ветрено и похоже на при-ближение снега.

   Я нынче всё утро в постели сочинял стихи в роде Фета, в по-лусне. В полусне только это простительно.

   Целую тебя, Мишу и Сашу.

   Еще событие у меня то, что читаю прекрасную, удивительную статью Carpenter, (2) англичанина, о науке.

  

   На конверте: Москва. Хамовники. Графине Софье Андревне Толстой, свой дом.

  

   (1) Впервые опубликовано за границей в книге "Письма П. В. Ольховика", изд. В. Черткова, N 5. Лондон 1897, стр. 25-27. См. т. 69.

   (2) Статью Эдуарда Карпентера "Современная наука" перевел на рус-ский язык С. Л. Толстой; впервые напечатана с предисловием Толстого в журнале "Северный вестник", 1898, N 3.

  

  

   1896 г. Октября 25. Я. П.

  

   Пишу несколько слов с Андрюшей, к[оторый] всё также огор-чителен и жалок. Хотел уехать вчера, не простившись по-чему-то, - провел ночь вне дома и теперь уезжает с скорым. Как ты перенесла свое положение и дурную погоду? Не переставая думаю о тебе. Писем еще не получали. Верно[?] нынче получим.

   Вот просьба, но только чтоб из-за нее ты ничего не предприни-мала. В прилагаемой книжке вторая статья: Modern science очень хороша, и мне бы хотелось перевести ее. Маня, в особен-ности с помощью своего отца, могла бы прекрасно перевести. Статья небольшая, и если ей это улыбается, я очень прошу ее это сделать. Но именно, если это ей приятно.

   Целую тебя, Мишу и Сашу.

  

  

   Утро 25.

  

   На конверте: Софье Андр. Толстой.

  

  

   1896 г. Октября 26. Я. П.

  

   От тебя еще не было ни одного письма, милый друг Соня, а я пи-шу уже третье. Я знаю, что ты не виновата, но мне приятно само-му себе похвастаться своим чувством к тебе. Не переставая ду-маю о тебе, и так хочется влить в тебя спокойствие и уверенность, которые сам чувствую в жизни и кот[орых], я знаю, тебе недо-стает, и без кот[орых] жить и страшно и стыдно, точно мне дали хорошее приличное платье, а я всё надел навыворот и хожу, неприлично оголившись. - Знаю и утешаюсь тем, что это вре-менно. Та сила жизни, энергия жизни, кот[орая] есть в тебе, запутавшись сначала, после потери привычного русла, и попа-дая, куда не надо, найдет тот путь, кот[орый] предназначен, - один и тот же всем нам. Я надеюсь и верю, поэтому что люблю тебя. Самыми странными и непредвиденными нами путями, но сила, жизнь найдет предназначенное ей русло. Ну, довольно об этом.

   У нас нового только то, что пошел было снег и начал поря-дочно при 4-х (градусов), так что Мар[ья] Ал[ександровна] приезжала на санях, а теперь тает, и дурная, самая осенняя погода. Вчера вечером, - нынче 26,-приехал Сережа. Нам всем он приятен. Если не давала Мане переводить, оставь книгу и пришли сюда, я лучше дам ее перевести Сереже.

   Только елочки не успели посадить, а те хорошо посадили. Еще будет тепло.

   Я очень плох, - недоволен собой, - ничего не работается и в небодром настроении, - слаб, стар, главное желудок не действует. Стараюсь привыкать и переставлять букву д и б. Не бодр, так добр стараюсь быть, и отчасти удается, насколько это возможно в нашей роскошной, недоброй жизни. -

   Практический совет тебе хочется дать: вставать раньше для того, чтобы, главное, ложиться раньше и не сидеть по ночам. Это не помогает уяснять мысли, а напротив. - Мне всегда жал-ко слышать, когда ты рассказываешь, что не спала до 2-х, до 3-х. Что Миша? Очень жалею, если письмо мое его обидело. Я написал это под впечатлением его таинственного исчезновения вечером и потом ворчанья на тормозе, да и многих прежних впечатлений. Правда, что в эгоизме и отсутствии чутья о жизни других нельзя упрекать, но можно только помогать развивать это чутье. Вот это то я желал бы сделать, но не умел. Нынче написал письмо Андрюше, послал в Тверь.

   Ну, прощай, целую тебя, Мишу, Сашу.

   Теперь 1-й час дня. Я и не садился за свою работу, а хочу свезти это письмо на Козловку.

  

  

   Раздумал посылать письмо Андр[юше] отдельно. Не знаю хорошенько адреса, даже имени полка. Пошли ты.

   Андр[юше] послал письмо отдельно. (1)

  

   На конверте: Москва. Хамовники. Графине Софье Андревне Толстой. Свой дом.

  

  - Письмо это опубликовано в юбилейном сборнике "Лев Николаевич Толстой", Гиз, 1928, стр. 67-69.

  

  

   1896 г. Октября 29. Я. П.

  

   Вот похвастался (1) и два - даже, кажется, три -дня не писал тебе. Вчера хотел сам свезти это письмо Маши (2) в Ясенки, но выехал верхом на Мальч[ике] и нашел, что так бойко и скользко, что был благоразумен и вернулся. Спасибо за письма, (3) ты, ка-жется, строго исполняешь обещанное и пишешь через день. Мы так и получаем. Нынче должно быть. Я схожу за ними на Козловку. Погода прекрасная, - снежок прикрыл всё, - мороз и солнце. Дай Бог, чтобы письмо было хорошее, т. е. чтобы тебе за это время было хорошо и чтобы с тобой ни внутренне, ни внеш-не ничего не случилось дурного. Впрочем, внутренняя жизнь тем хороша, и потому она настоящая, что в ней всегда всё идет - иногда и незаметно, и разными обходами, - а всегда к луч-шему. И всё, что нехорошего случается в матерьяльной жизни,- в внутренней - всё вырабатывается в хорошее. Я здоров, но желал бы больше свежести головы. Целую Мишу, Сашу. О тебе всё также с любовью хорошей думаю.

   Андрюшино настроение, как бы оно ни было мимолетно, всё-таки хорошо.

  

   (1) Ср. первые строки предшествующего письма.

   (2) Письмо это не сохранилось.

   (3) Письма С. А. Толстой были от 23, 25 и 27 октября (последнее письмо неправильно датировано 26-го).

  

  

   1896 г. Октября 31. Козлова Засека.

  

   Хотел нынче писать тебе, милый друг, да сначала заснул, потом пошел вечером гулять по снегу и так через силу устал, что не успел. Теперь же поехал встречать Таню на Козловку (так славно парочкой в санях по глубокому, мягкому снегу), и вот, дожидаясь ее, взял у начальника] ст[анции] бумаги и пишу тебе. Сейчас получил твою телеграмму (1) о приезде Маклакова, (2) и ста-ло быть, если с московским поездом, к[оторый] опаздывает и тоже не приходил, не будет от тебя письма, то будет с Макл[аковым], и узнаю о тебе. Не переставая, мыслью живу с тобой. Вчера получил твое письмо к Тане. (3) Я всё это время не хорош здоровьем - слабый

  желудок

  и

  унылость, и

  тупость мысли, - нет работы.

   Вчера получил от Чертк[ова] и Трегубова (4) письма с описа-нием бедствий, претерпеваемых духоборами. Одного, они пишут, до смерти засекли в дисциплинарном батальоне, а семьи их, раззоренные, как они пишут, вымирают от бездомности, голо-да и холода. Они написали воззвание за помощью к обществу, (5) и я решил послать им из наших благотворительных денег тыся-чу рублей. Лучшего употребления не найдут эти деньги, и они тебя поблагодарят за то, что ты против моего желания выхло-потала эти деньги. (6) Поэтому, когда приедешь, привези эти день-ги, или подожди, я спишусь с Чертк[овым], куда их послать. Передаются же деньги верно через одну всем знакомую Княжну Накашидзе, (7) кот[орая] уже передавала им деньги от Кваке-ров.

   Это известие было для меня главным событием за это время. Я написал еще письмо к кавказскому Начальнику батальона (8). Поезд подходит. Целую тебя, милый друг, и жду от тебя всего радостного и хорошего. Наши здоровы. Дора скучает, что еще месяц дожидаться возможности дет[ей].

  

   Л. Т.

  

   31 Окт. 96.

  

   На конверте: Москва. Хамовники. Графине Софье Андреевне Толстой. Свой дом.

  

   (1) Телеграмма не сохранилась.

   (2) С. А. Толстая писала 31 октября: "Едет к вам Маклаков... и гово-рит, что ему необходимо для защиты бабы побывать в Туле и Ясной".

   (3) От 28 октября.

   (4) См. т. 87, стр. 378-380.

   (5) Это воззвание, озаглавленное "Помогите", было подписано Чертко-вым, Трегубовым и Бирюковым. Все три лица подверглись за составление и распространение воззвания репрессиям.

   (6) "Гонорар из театра автору за "Плоды просвещения" и "Власть тьмы", Сначала поступавший голодающим, потом погоревшим крестьянам; и из них Лев Николаевич взял и духоборам" (п. С. А.).

   (7) Елена Петровна Накашидзе, сестра единомышленника Толстого И. П. Накашидзе.

   (8) Имеется в виду письмо начальнику Екатеринодарского дисципли-нарного батальона подполковнику Моргунову в связи с пребыванием в батальоне Моргунова кавказских духоборов. См. т. 79.

  

  

   1896 г. Ноября 9 или 10. Я. П.

  

   Очень жалею, что не написал тебе вчера, милая Соня, хотя это был только второй день после твоего отъезда. Тебе, ты гово-рила, и приятны и полезны мои письма. А уж я как желаю, не переставая желаю, сделать тебе хорошо, лучше, облегчить то, что тебе трудно, сделать, чтоб тебе было спокойно, твердо, хо-рошо. Не переставая думаю о тебе. Как то жутко за тебя: ты кажешься так нетверда и вместе с тем так дорога мне. Лева уехал с Дорой, как хотел, и не приехал нынче. Видно, им там хорошо. Завтра за ним выедут опять. Вчера приехала М[арья] А[лександровна] Дубенская и Коля Оболенск[ий]. Девочки, кажется, очень рады им обоим. Они не стесняют и приятные собеседники. Вчера же была Шеншина (1) вечером. Я ездил в Тулу, как и сказал тебе, в тот день, как ты уехала, а вчера на почту и нынче без цели катался верхом. Погода хороша. По утрам пишу и не жалуюсь, хотя, разумеется, недоволен собой. Сейчас девочки с М[арьей] А[лександровной] и Колей едут на Козловку, мож[ет] б[ыть], привезут от тебя письмо, и хорошее.

   Как ты нашла Мишу?

   Целую Сашу. От Андрюши письмо в Ясн[ую] Пол[яну] для передачи А. М. - это Акул[ине] Макаровой. (2) Удивительно это постоянство или упорство. Это неприятно, и для него, кроме дурного, из этого ничего выдти не может; но в этом постоянстве есть что-то хорошее. И я за это рад. По секрету скажу тебе, что мое столкновение с Левой оставило во мне тяжел[ый], очень тяжелый осадок, и мне нужно уничтожить его, и я буду очень стараться. (3)

   Ну, пока прощай.

  

  

   На конверте: Москва. Хамовники. Графине Софье Андревне Толстой.

  

   (1) Вероятно, Татьяна Николаевна, рожд. Глебова.

   (2) Акулина Васильевна Макарова, яснополянская крестьянка.

   (3) Ср. дневниковую запись Толстого под 5 ноября (т. 53).

  

  

   1896 г. Ноября 12. Я. П.

  

---