Успенский Глеб Иванович - Бог грехам терпит

чтожать поголовным невежеством масс...

   Теперь представьте себе, что где-нибудь, в волостном правлении или у сельского старосты, совершается какое-нибудь из бесчисленных вопиющих дел: беззаконный контракт, пьяный суд, нелепый учет какого-нибудь обиралы. Ни судьи, ни депутаты, ни "оконтрачиваемые" мужики - никто не знает, что пишут, что считают, какие цифры выговаривают, но чувствуют, что делается что-то "в ущерб". Никто не знает ни грамоте, не умеет ни прочесть, ни написать: некому по душе, по совести растолковать, вступиться и т. д. А напротив - школа, и там никогда, ни по какому поводу ни батюшка, ни учитель ни единым словом не заикнется о том, что "нехорошо", мол, так делать, как делается там, напротив. Ни с божеской, ни с человеческой стороны общественные обязанности не обсуждаются, не становятся на очередь. Пишут о белом медведе, о самоедах, решают задачу об "аэронавте, который, поднявшись на высоту 367 футов, уронил табакерку", и т. д. А кругом кишат миллионы задач, которые должны быть удовлетворены этими же мальчиками, будущими деревенскими жителями, общинниками.

   Не так давно, задумав составить книжку для детского чтения, я обратился к некоторым учителям К-ской губернии с просьбою задать ученикам сочинения на разные темы. Были выбраны: "Домовой и вообще нечистая сила", "Сходка", "Сирота" и "Драка". И что же? - Лучше всех, то есть разнообразнее и у каждого по-своему были написаны сочинения о нечистой силе!.. Тема - нейтральная: о домовом думай сколько хочешь, твоя воля - никто не мешает. А хуже всего вышла "Сходка" - явление, которое постоянно на глазах у всех. Сходку учителя должны были "растолковать", то есть почти рассказать все содержание этой темы. Все сочинения вышли одно в одно, слово в слово - так, как растолковали учителя: официально, мертво, без единой живой черты. "Драка" и "Сирота" - явления деревенской жизни, поминутно встречающиеся, были еще хуже. Всякий видел и знал сироту и всякий глядел на драку - и все-таки очень плохо и небрежно написано и о том и о другом. О сироте нужно было также толковать: отчего сирота бывает? Куда он девается, когда он вырастает?.. Все эти вопросы удивили мальчиков тем, что вдруг сделались предметом внимания и некоторого изучения. В "Драке" описывалось только, кто чем кого ударил: "она его железиной, а он ее сгреб" и т. д. А когда стали расспрашивать о причинах этой драки, вопрос за вопросом, то очень многие не могли ничего ответить, хотя тема и была дана потому, что в деревне живет буйное семейство, и живет много лет. Таким образом, внимание к ближнему, не из личных только побуждений, оказывалось весьма мало развитым. Палку, которою бьют, примечают, больно ли - тоже помнят, а корень этой горькой жизни, которая у всех на виду,- это не касается, или по крайней мере: "чужая не приставай". Самое общественное из общественных дел - сходка - ни у кого не возбудило никакого серьезного внимания, даже тени внимания.

   Я знаю, что лучшие силы в народе не уверуют в то, что "люби ближнего" значит - "чужая не приставай"; но упорное отсутствие из народного воспитания всего, что способно облагородить душу человеческую, не может остаться без последствий. Худы были и безобразны, нелепы, глупы и наглы те типы всевозможных саврасов и недорослей, выходившие доныне из других, более достаточных классов; но все это сравнительно с тем, что в этом роде нам предстоит, видеть, поистине капля в море. Одно количество "саврасов будущего" должно уже поразить своими громадными размерами, так как этот новый контингент олухов обещает выйти не из таких сравнительно немногочисленных слоев общества, как купечество, чиновничество и т. д., а из миллионной массы народа. На тысячу душ наверно можно положить по пятку более или менее благонадежных мироедов; у всех у них есть дети, опора и надежда; дети эти уж не работают, не возятся в навозе, они - в "пинжаках", "при часах", взыскивают по тятенькиным распискам и заседают в трактирном заведении. Коньяк, портвейн - это им известно. (Карты также в большом ходу. Эти новые люди никогда не знали и не узнают, что такое книги, что значит читать, ни о каких буквально вопросах, ни жгучих, ни нежгучих, никто и никогда из них не думал, ни о какого рода работе мысли не имеет понятия, не может быть приставлен ни к какому делу, где нужно напряжение ума, потому что деньги наживаются, простым отнятием чужого. Лень, наглость, невежество, гордость и страшные замашки деспотизма, воспитываемые покорностью и безропотностью снимающих шапки мужичонков, привычка постоянно торжествовать над всевозможными попытками этих мужичонков к протесту - вот нравственный материал, с которым ломится на общественную арену миллионная толпа дюжих, здоровенных саврасов и недорослей нового сбора. Что вот с этими-то молодцами делать, когда они явятся попить, погулять, себя показать и других посмотреть и во всяком случае наделать "шкандалу"? Ведь они до тех только пор могут считать себя тем, что они есть, то есть потомками совершенно благонадежных людей, называемых, к несчастью, мироедами, покуда их поддерживают деньги. Но ведь пропить их недолго, и тогда что они будут делать с своими волчьими ртами, деспотическими сердцами, пустыми головами и без малейшей привычки к добросовестному труду?..

  

  

   Печатается по последнему прижизненному изданию: Сочинения Глеба Успенского в двух томах. Том второй. Издание Ф. Павленкова. СПБ., 1889.

   Впервые напечатано в журнале "Отечественные записки", 1881, IX и XI, 1882, IX-X. Первые два очерка при журнальной публикации были озаглавлены: "Бог грехам терпит (Отрывки из памятной книжки)" и печатались за подписью "Г. Иванов".

   Первые два очерка цикла "Бог грехам терпит" были напечатаны непосредственно вслед за окончанием цикла "Без определенных занятий" (см. т. IV настоящего издания). По своему содержанию они (так же, как и следующий за ними третий очерк "Подозреваемые") тесно связаны с последними очерками этого цикла - "На травке" и "Своекорыстный поступок". Успенский изобразил в этих произведениях общественную обстановку в России после 1 марта 1881 года. На убийство Александра II народовольцами правительство ответило террором, арестами и ссылками, травлей прогрессивной интеллигенции, уоиленной деятельностью полицейских "блюстителей порядка". Наиболее темной части крестьянства полиция и кулаки стремились внушить мысль, что убийство Александра II было местью за отмену им крепостного права. Используя недоверие крестьян к народнической интеллигенции, реакция всячески стремилась разжечь в народе вражду к революционерам. Помещики и полиция призывали крестьян следить за политически "неблагонадежными" элементами, в особенности за интеллигенцией, вылавливать "политических агитаторов" и выдавать их полиции. Обстановка ежедневных бессмысленных обысков и арестов и дикой травли интеллигенции и отражена в очерках Успенского.

   В основу истории об аресте купца из-за "подозрительных" пилюль, рассказанной в очерке "Маленькие недостатки механизма", Успенский, повидимому, положил реальное происшествие. Об этом свидетельствует письмо к Успенскому от 12 сентября 1881 года его знакомого, писателя-народовольца Н. П. Орлова (Северова), в котором последний пишет: "Жаль, что вы отчаиваетесь насчет рассказа о пилюлях. Пишите его как можно смешнее, а где смех, там трудно увидеть злобу и не пропустить". В том же письме Н. П. Орлов рассказывал Успенскому о другом аналогичном случае ареста полицией по ошибке ни к чему не причастного лица.

   В очерке "Маленькие недостатки механизма" содержится также прямой намек на один из террористических актов "Народной волн" против Александра II. Слова: "В Москве у такого-то, мол, вокзала тоже домохозяева жили, тоже с супругами" (стр. 311) являются намеком на покушение на Александра II в Москве 19 ноября 1879 года, когда народовольцы Л. Гартман, С. Перовская и др. (снявшие дом вблизи Курского вокзала под видом состоятельных мешан) пытались взорвать царский поезд.

   Для очерка "Подозреваемые" Успенский воспользовался случаем, который имел место с ним самим в Сябринцах в июне 1882 года. В письме к писательнице Е. С. Некрасовой от 11 июня 1882 года он так описал этот случай: "Накануне моего возврашения из Москвы домой, к сельскому старосте нашей деревни, в первом часу ночи явился какой-то человек и, разбудив всю семью, объявил себя агентом тайной полиции, потребовал, чтобы староста составил протокол обо мне, что я социалист-заговорщик, что у меня в 6-ти верстах от Чудова на мызе живут "подручные", куда я и езжу для совещаний и чорт знает чего... Теперь идет дело..." Об этом же Успенокий в начале июня писал и редактору "Русских ведомостей" В. М. Соболевскому. Некоторые дополнительные подробности о событиях, положенных Успенским в основу очерков "На травке" и "Подозреваемые", сообщает брат писателя И. И. Успенский (Летописи Государственного литературного музея, книга 4, "Глеб Успенский", М., 1939, стр. 366).

   В последних четырех очерках цикла Успенский возвращается к теме жестокой борьбы, раздирающей пореформенную деревню, характеризуя рост богатства и влияния кулаков-мироедов, сопротивление им пролетаризирующихся элементов деревни. Особое значение имеет блестящая характеристика англо-египетской войны 1882 года, данная писателем в очерке "С человеком - тихо". Успенский показал здесь, что истинными хозяевами британской колониальной политики являются акционерные общества и банки по отношению к которым командующий английским флотом адмирал Сеймур играл роль "судебного пристава", исполняющего их волю.

   В духе подлинного интернационализма Успевский заявил о своем глубоком сочувствии "мужикам Египетской губернии", порабощенным иностранным капиталом.

   После получения рукописи второго очерка цикла "Опустошители" М. Е. Салтыков-Щедрин писал Успенскому 17 октября 1881 года: "Я получил начало Вашего рассказа, но из письма Вашего не вижу, скоро ли можно ожидать продолжения и в каком размере. Ваш последний рассказ <"Маленькие недостатки механизма"> произвел в цензуре целую бурю. Пропустить-то его пропустили, да потом и хватились. Судя по тому, как этот рассказ кончился, не чаю, чтобы и тот, который Вы посылаете теперь, был цензурен. Времена ноне тяжкие... Очень будет обидно, ежели Ваш новый рассказ придется отложить" (Н. Щедрин (М. Е. Салтыков). Полное собрание сочинений, т. XIX, М, 1939, стр. 234).

   Очерк "Опустошители" был напечатан, но остался без "продолжения", которое намечалось заключительными фразами его журнального текста (впоследствии исключенными Успенским). В первоначальной редакции рассказчик не расставался с Лаптевым, а вместе с ним покидал пароход и оказывался "посреди пустынной улицы незнакомой деревни". Таким образом, Успенский предполагал в продолжении очерка вернуться к образу Лаптева, в лице которого изображен передовой общественный деятель - разночинец. Невозможностью провести через цензуру подобное окончание очерка (о чем предупреждал Успенского Салтыков) объясняется, очевидно, то, что очерк остался без продолжения, а следующие два очерка цикла были помещены в "Отечественных записках" лишь через год, в сентябре 1882 года.

   Очерк "С человеком - тихо" в журнальном тексте не имел заглавия, которое появилось лишь в первом издании "Сочинений" Успенского (т. VI, СПБ., 1884). Перепечатывая цикл при своей жизни несколько раз - сначала в сборнике "Власть земли" (1882), а затем в трех изданиях "Сочинений", Успенский кроме указанных случаев ограничился лишь немногими стилистическими поправками.

   Стр. 302. Трынка - азартная карточная игра.

   Стр. 310....наскочил на бляху. - Низшие полицейские чины - городовые - носили металлическую бляху с номером.

   Стр. 311. Рогожское кладбище - так назывался центр московской общины старообрядцев. В ограде его находились дома богатых членов Общины.

   Стр. 322. ...у нас купец тут один всю реку запрудил... - К рассказу о купце, запрудившем реку, Успенский в "Отечественных затесках" сделал примечание: "Подлинный факт". Факт, который имел в виду Успенский, был описан в газете "Новое время", 1880, No 1604 от 16 августа, в корреспонденции с Соснинской пристани на Волхове.

   Стр. 323. Мы стали пить чай и разговаривать. - После этого в черновой рукописи следовала характеристика Лаптева, оставшаяся незаконченной и отброшенная в беловом тексте,- возможно, по цензурным соображениям, так как в ней содержались намеки на участие Лаптева в революционном движении: "Кстати сказать здесь, что разговоры наши имели несколько своеобразный характер. Лаптев принадлежал к числу тех в настоящее время довольно часто встречающихся молодых людей, у которого, кажется, решительно нет и признаков так называемой личной жизни, личных интересов, если понимать под этими выражениями ту более или менее "честную чичиковщину", которую влачили мы, большинство, примериваясь к будничной действительности и примеривая ее к себе из чувства самосохранения и личного удобства,.. Никакой так называемой "своей" заботы не слышалось решительно ни в одном слове Лаптева, но зато в разговоре его не было почти слова, которое не касалось бы общественных вопросов, общественных забот, общественных нужд. Мысль и забота "о чужом" до такой..." (на этом рукопись обрывается).

   Стр. 325. Дело идет об убийстве одного больного...- Убийство душевнобольного Орлова в Мышкинской земской больнице рассматривалось в Рыбинском окружном суде 8 сентября 1881 года. Организатором истязания Орлова был смотритель больницы Приоров, исполнявший одновременно должность секретаря земской управы.

   Стр. 330. Гоголевские аршинники, архиплуты и протобестии...- намек на слова городничего в "Ревизоре", обращенные к купцам (д. V, явл. II): "Что, самоварники, аршинники, жаловаться? Архиплуты, протобестии, надувалы мирские!"

   Стр. 331....благодаря какому-нибудь прискорбному событию...- По случаю покушений на Александра II в 1879 и 1880 годах в ряде городов местные власти и купечество спешили выразить свои "верноподданнические" чувства, жертвуя деньги на открытие училищ и благотворительных учреждений.

   Стр. 332. ...в бытность учителя Николаевского... - В первоначальном рукописном тексте Лаптев носил фамилию Николаевский. Заменив фамилию учителя в других местах, Успенский сохранил здесь его прежнее имя.

   Стр. 341. Вот, например, одно из этих рукописаний...- История преследования учителя Лаптева, возможно, основана на судебном деле, рассматривавшемся в Луге в 1879 году. Здесь почетный смотритель училища купец Кирпичников в борьбе с учителем Храмовым также воспользовался анонимным письмом и обвинением в распространении антирелигиозных идей ("Голос", 1879, No 79 от 20 марта).

   Стр. 346. "О погоде". - Успенский ошибся. Приведенная им цитата заимствована не из стихотворения "О погоде", а из первого стихотворения цикла "Песни о свободном слове" - "Рассыльный" (1865).

   Стр. 350. Гутенберг Иоганн (1400-1468) - изобретатель книгопечатания в Европе.

   Стр. 353. Башкирские земли не расхищаются... - Расхищение башкирских земель, поощряемое царским правительством, началось еще в первой половине XIX века и особенно усилилось после реформы 1861 года. Пользуясь поддержкой и помощью правительственных учреждений, многочисленные хищники, среди которых было немало высших сановников, захватывали и с помощью обмана скупали за ничтожные цены леса и земли, принадлежавшие башкирам, обезземеливая население. В. И. Ленин писал о действиях царского правительства в Башкирии: "Это - такой кусочек колониальной политики, который выдержит сравнение с какими угодно подвигами немцев в какой-нибудь Африке" (Сочинения, т. 3, стр. 218, примечание). Разграбление башкироиих земель вызвало в 70-х - 80-х годах ряд восстаний крестьянского населения Башкирии. Успенский писал о расхищении башкирских земель также в пятом и седьмом очерках данного цикла - см. стр. 389 и 401 настоящего тома и в позднейших очерках - "От Оренбурга до Уфы" и "О Святом ключе" (1889).

   Стр. 362. Темное царство.- Опираясь на статьи Н. А. Добролюбова, Успенский здесь и далее пользуется добролюбовским термином "темное царство" для обозначения дореформенно-крепостнического общества.

   Стр. 386. ...Россия, точно гоголевская лошадь, стоит в этом центре... - Успенский имеет в виду известную сцену с дядей Миняем в I томе "Мертвых душ" (глава V). Изображая газетное "галдение" о благе России, Успенский выводит среди участников его дядю Михайлу, требующего, чтобы лошадь били "с обех концов", и дядю Ивана, то призывающего оставить "дубье" и покормить лошадь сеном, то вырывающего это же сено у нее изо рта. Возможно, что Успенский имел в виду в первом из этих сатирических образов реакционера М. Н. Каткова, а во втором - славянофила И. С. Аксакова

   Стр. 390. Кукуевская история -железнодорожная катастрофа на Московско-Киево-Воронежской железной дороге близ села Кукуевки (Воронежской губернии) 30 июня 1882 года.

   - "Стрекоза" - иллюстрированный юмористический журнал, издававшийся в Петербурге с 1875 по 1908 год.

   - Зарубин, Павел Алексеевич (1816-1888) - механик-самоучка, изобретатель, автор ряда статей по сельскохозяйственным вопросам,

   - ...на московской выставке...- Имеется в виду Всероссийская художественно-промышленная выставка 1882 года в Москве. Зарубин выставил здесь ряд машин, из которых за одну (пожарный насос) ему была присуждена медаль.

   Стр. 394. Египетская война. - Желая приостановить развитие национально-освободительного движения в Египте, англичане летом 1882 года начали военные действия. В июне 1882 года английский флот под командованием адмирала Сеймура бомбардировал Александрию - центр национально-освободительной борьбы египетского народа, армии и мелкой буржуазии против англо-французской колониальной экспансии. Египетские войска и народные массы оказали сопротивление английской агрессии. В сентябре 1882 года при Тель-эль-Кебире англичане одержали победу, и Египет стал английской колонией.

   Стр. 395. Сыновья солнца, братья луны, отцы вселенной... - Успенский приводит традиционные пышные титулы мусульманских властителей стран Ближнего Востока.

   Стр. 396. Лессепс, Фердинанд (1805-1894) - французский предприниматель, инженер, строитель Суэцкого канала. В 1879 году создал акционерное общество для прорытия Панамского канала, деятельность которого закончилась крахом и грандиозным политическим скандалом ("панама").

   Стр. 397. "Домового ли хоронят, ведьму ль замуж отдают?" - см. стихотворение А. С. Пушкина "Бесы" (1830). Последнее слово в оригинале: "выдают".

   Стр. 401. ...помощью людей, хотя и называющихся общественными деятелями... - Успенский имеет здесь в виду как дворянство и бюрократию - главную опору царской монархии, так и капиталистических хищников новой формации, рожденных пореформенной эпохой. Эту разноликую толпу "общественных деятелей"-хищников Успенский далее характеризует именами отрицательных героев Островского (Псой Псоич - у Островского в комедии "Свои люди - сочтемся" - Сысой Псоич Рисположенский; Тит Титыч - Брусков, герой комедий "В чужом пиру похмелье" и "Тяжелые дни"). Фонвизина, Грибоедова, Салтыкова-Щедрина (Колупаев и Разуваев - типы разбогатевших деревенских кулаков в цикле "Убежище Монрепо").

   Стр. 402. "Законы должны быть книгою весьма употребительною..." - Борясь с реакцией 80-х годов и требуя "не скрывать от масс того, что во имя общего блага считается вредным и полезным", Успенский ссылается на "Наказ" Екатерины II, составленный в связи с созывом комиссии для составления нового уложения (1767). Успенский хочет этой ссылкой показать, что политическая реакция 1880-х годов стремилась отодвинуть Россию назад даже по сравнению с XVIII веком (и вообще с эпохой "крепостного права"), когда представители самодержавия хотя бы на словах пропагандировали просвещение, а не защищали открыто "поголовное невежество" и не рассматривали всякое проявление мысли об общественных обязанностях как "крамолу".