(Письмо къ редактору С.-Петербургскихъ вѣдомостей).
Вяземск³й П. А. Полное собран³е сочинен³й. Издан³е графа С. Д. Шереметева. T. 2.
Спб., 1879.
Прочитавъ вчера въ 111-мъ No Вѣдомостей С.-Пстербургской Полиц³и статью о Н. М. Карамзинѣ, считаю обязанностью сообщить вамъ нѣкоторыя на нее замѣчан³я, покорнѣйше прося дать имъ мѣсто въ издаваемой вами газетѣ. Упоминая о лицахъ, которыя были близки къ нему и находились при кончинѣ его, написавш³й эту статью забылъ упомянуть о тѣхъ, которыя ближе всѣхъ были въ сердцу его: о семействѣ, о женѣ, на рукахъ коей онъ умеръ, о дѣтяхъ, изъ коихъ двѣ дочери, уже тогда взрослыя, раздѣляли вмѣстѣ съ матерью нѣжныя и безпрерывныя о немъ попечен³я Памятникъ, возвышающ³йся надъ прахомъ его, поставленъ его вдовою. Она обсадила кустами приготовленное ею для себя мѣсто подлѣ супруга, чтобы и послѣ смерти своей не разлучаться съ тѣмъ, съ коимъ провела она въ мирѣ и любви болѣе двадцати лѣтъ жизни своей и коего память, преданно и свято хранимая, почила Божьимъ благословен³емъ на семейство, такъ нѣжно и заботливо имъ любимое.
В. А. Жуковскаго не было при кончинѣ его: онъ въ то время былъ за границею, по причинѣ разстроеннаго здоровья. Меня также тогда не было въ Петербургѣ, куда пр³ѣхалъ я изъ Москвы только на другой день кончины его, о коей узналъ дорогою, въ Царскомъ Селѣ, отъ А. А. Воейковой. Въ числѣ близкихъ пр³ятелей Н. М. Карамзина, бывшихъ при немъ въ послѣдн³е дни жизни его, должно, вмѣстѣ съ А. И. Тургеневымъ, наименовать: графа Блудова и Д. П. Сѣверина, нынѣ находящагося посланникомъ при Баварскомъ дворѣ. Н. М. Карамзинъ умеръ на 60-мъ году жизни своей, а не на 59-мъ, какъ сказано въ статьѣ, по невѣрному исчислен³ю лѣтъ, ибо онъ родился 1 декабря 1766, а скончался 22 мая 1826 года. Для полноты свѣдѣн³й о кончинѣ незабвеннаго нашего истор³ографа, не излишнимъ будетъ упомянуть, что онъ умеръ въ Таврическомъ дворцѣ, гдѣ, по приказан³ю Государя Императора, были отведены ему комнаты, дабы онъ, во время болѣзни своей, могъ пользоваться чистымъ воздухомъ и тишиною уединеннаго мѣста.
(Письмо къ редактору Московскаго Городскаго Листка).
Б³ографическая часть, которая придаетъ литтературѣ такъ много красокъ, движен³я и личности, была долго у насъ въ совершенномъ забвен³и. Можно было думать, что книги наши писаны какими-то жителями луны, о коихъ ни малѣйшихъ свѣдѣн³й не имѣемъ. Нынѣ б³ографическая любознательность пробудилась. Мы не довольствуемся знать печатнаго автора, но хотимъ узнать рукописнаго, неизданнаго человѣка. Вопрошаемъ не одни гласныя свидѣтельства, оставленныя намъ литтературною дѣятельност³ю его, но подслушиваемъ и келейный голосъ его, съ позволительною нескромност³ю шаримъ въ письменномъ столѣ его, перебираемъ частную переписку, прокрадываемся въ домашн³й бытъ его. И прекрасно! Конечно, главное въ жизни хорошаго писателя, это письменныя творен³я его, но для полнаго изучен³я его самого, для извлечен³я изъ нихъ всей возможной пользы, нужно иногда провѣрить его съ ними. Да къ тому же, кромѣ ожидаемой пользы, можно принять здѣсь въ соображен³е и ожидаемое удовольств³е. Любопытство, даже нѣкотораго рода нескромность, впрочемъ въ границахъ благонамѣренности и прилич³я, служатъ намъ побужден³емъ въ пр³обрѣтен³ю истинныхъ наслажден³й: что ни говори, а мы всѣ правнуки Евы. Мы всѣ причастны грѣху любопытства. Кто изъ насъ по врожденной слабости не любитъ, но не всѣ признаются, что любятъ, подслушивать сплетни городск³я, благопр³обрѣтать чуж³я тайны?
Сплетни, это всеобщая истор³я человѣка и человѣчества въ маломъ видѣ. Чѣмъ человѣкъ извѣстнѣе и замѣчательнѣе, тѣмъ болѣе дорожимъ и маловажными указан³ями и дополнительными о немъ подробностями. Но здѣсь должны мы руководствоваться нѣкоторыми правилами общежит³я, осторожности и добросовѣстности. Бываютъ нескромности позволительныя, но есть и так³я, которыя предосудительны. Есть сплетни невинныя и даже благонамѣренныя, есть сплетни и вредныя. Есть пересказы, но есть и наговоры. Не всякому слуху вѣрь, твердитъ народная поговорка. Тѣмъ болѣе не всяк³й слухъ передавай, а особенно не всяк³й слухъ печатай. Тамъ, гдѣ тысячеручная и тысячегласная печать вертится въ вѣчномъ движен³и, тамъ хватаетъ она и ловитъ на лету все, что ни попадется ей для насыщен³я ея алчной и безостановочной дѣятельности. Тамъ отъ злоупотреблен³й гласности, отъ предосудительныхъ нескромностей, отъ умышленныхъ и неумышленныхъ, вольныхъ и невольныхъ выдумокъ, отъ всякой неправды и кривды не убережешься.
Въ подобныхъ случаяхъ мы не имѣемъ подобнаго оправдан³я. Мы можемъ и должны быть осмотрительнѣе и строже и принимать только то, что носитъ на себѣ печать достовѣрности. Гласность не погоняетъ насъ, не кричитъ вамъ безпрестанно, какъ на Западѣ: иди! иди! давай! давай! Особенно обязаны мы держаться осторожности, когда рѣчь идетъ о людяхъ знаменитыхъ и тѣмъ болѣе о людяхъ, всею жизн³ю оправдавшихъ свою знаменитость. Всѣ эти мысли родились во мнѣ при чтен³и статьи, помѣщенной въ 24 No Московскаго городскаго листка, о пребыван³и Карамзина въ Москвѣ. Авторъ ея передалъ намъ нѣсколько вѣрныхъ замѣтокъ о добродуш³и и врожденной сердечной ласковости Карамзина. И въ этомъ отношен³и замѣтки эти имѣютъ цѣну. Но всѣ проч³я подробности о домашней жизни его или ничтожны, или вовсе ошибочны; друг³я при ошибочности своей даже и неприличны. Читая ихъ, можно даже заключить, что онѣ переданы были автору кѣмъ-нибудь на обумъ и лицомъ, которое не имѣло никакихъ личныхъ сношен³й съ Карамзинымъ. Иначе, какъ объяснить, что человѣкъ, который дѣлаетъ вамъ подробную опись дома Карамзина, знаетъ, гдѣ и за чѣмъ, въ 1814-1815 гг., вбитъ былъ такой-то гвоздь въ стѣну кабинета его, не знаетъ между тѣмъ, что онъ въ тоже самое время былъ не вдовъ, а вторымъ бракомъ женатъ съ 1804 года и имѣлъ уже нѣсколько дѣтей отъ второй жены. Какъ не знать того о Карамзинѣ, который велъ всегда семейную жизнь и всегда окруженъ былъ семействомъ своимъ? Непонятно, какъ человѣкъ, который имѣетъ до высшей степени способность мѣстной наблюдательности, который помнитъ счетомъ всю прислугу Карамзина, не знаетъ, что въ то время были у него каммердинерами (здравствующ³е и нынѣ) Матвѣй и Лука, и что никогда никакая Наталья, ни Наташа не была и никогда не могла быть у него въ подобной должности.
Всѣ тѣ ошибки тѣмъ страннѣе и прискорбнѣе, что онѣ передаются за достовѣрныя свѣдѣн³я въ Москвѣ, гдѣ воспоминан³е о пребыван³и Карамзина такъ еще должно быть свѣжо въ памяти многихъ и гдѣ такъ много еще найдется людей, бывшихъ съ нимъ въ пр³ятельскихъ и короткихъ сношен³яхъ. Авторъ упоминаемой статьи говоритъ, что онъ за эти свѣдѣн³я обязанъ одному изъ просвѣщенныхъ почитателей Карамзина. О просвѣщен³и его судить не могу, но во всякомъ случаѣ могу сказать утвердительно, что этотъ почитатель вовсе не свѣдущъ въ томъ, что относится лично до Карамзина. Тутъ же сказано, что эти свѣдѣн³я должны послужить автору въ дополнен³е къ собираемымъ имъ матер³аламъ для полнаго жизнеописан³я истор³ографа. Осмѣливаемся совѣтовать будущему б³ографу и убѣдительнѣйше просимъ его быть впредь менѣе легковѣрнымъ и болѣе осмотрительнымъ и строгимъ въ выборѣ матер³аловъ и тѣхъ источниковъ, къ которымъ онъ будетъ прибѣгать.