Вяземский Петр Андреевич - Письмо к князю Д. А. Оболенскому

  

   ПСС, т. 7, СПб., 1882

   OCR Бычков М. Н.

  

   Сердечно благодарю васъ, любезнѣйш³й князь, за присылку мнѣ корректурныхъ листовъ семейной вашей хроники. Эта хроника отчасти и моя: я современникъ ея содержан³я. Прочелъ я ее съ живѣйшимъ удовольств³емъ, не чуждымъ умилен³я, потому что чтен³е воскрешало въ памяти и душѣ моей предан³я старины глубокой, мнѣ близк³я. Но, отлагая въ сторону мои личныя впечатлѣн³я, позволяю себѣ, какъ старый литтераторъ, богатый по крайней мѣрѣ нѣкоторою опытност³ю, поздравить васъ еь подаркомъ и услугою, которыми вы порадуете добросовѣстную и образованную часть нашей читающей публики. Нигдѣ, можетъ быть, подобнаго рода книги не способны приносить такую пользу, какъ y насъ. Въ другихъ обществахъ старыя письма, памятныя записки (mémoires) возбуждаютъ любопытство новыхъ поколѣн³й: тамъ общество уже такъ созрѣло и такъ сказать заматерѣло въ своихъ привычкахъ, оно прошло сквозь так³я событ³я, перевороты, перерожден³я, что имъ уже нечему, да и некогда научиться изъ указан³й, уроковъ и образцовъ стараго быта. Leur siège est déjà fait, какъ говорятъ Французы. Новыя поколѣн³я рады знать, что дѣлали отцы и предки, потому что, не смотря на новый бытъ и радикальное переустройство его, они, напримѣръ, даже и часто линяющ³е Французы, все таки держатся съ сочувств³емъ предан³й, по крайней мѣрѣ литгературныхъ и общежительныхъ. Французы при первомъ недоразумѣн³и, при первомъ столкновен³и съ властью, готовы ниспровергнуть до послѣдняго камня все свое историческое и государственное здан³е, но остроумное слово, сказанное за сто лѣтъ тому, но какое ни есть удачное четверостиш³е - обтаются y нихъ неприкосновенными и переживаютъ всѣ возможныя и даже невозможныя революц³и. У насъ книга, подобная вашей, не только любопытна и занимательна, но поучительна и назидательна. Наше общество развивается не постепенною жизнью. Мы росли, образовались, возмужали болѣе порывами, прыжками. У насъ настоящ³й день мало оглядывается на вчерашн³й. A чтобы осмотрительнѣе и вѣрнѣе идти впередъ, хорошо иногда припоминать откуда идешь. Мы вообще мало придерживаемся такого обратнаго умозрѣн³я. Мног³е не только мало придерживаются, но и отрекаются отъ пройденнаго пути. Они за собою хотятъ оставить однѣ развалины и пепелъ: они минувшее истребляютъ, ломаютъ и сожигаютъ. Словно дикая орда проходитъ чрезъ истор³ю. Ваша книга, живая картина, изображающая не только частныя и семейныя лица, въ высшей степени привлекательныя, но и безъ притязательствъ на историческую важжность, она, т.-е. книга ваша, вмѣстѣ съ тѣмъ и историческая картина того времени. Надобно только умѣть ловить и постигать истор³ю, то есть смыслъ минувшаго и въ частныхъ и легкихъ очеркахъ его. Равно книга ваша, безъ раздражительныхъ пререкан³й и полемики, безъ предвзятаго мнѣн³я служитъ прекраснымъ и убѣдительнымъ опровержен³емъ необдумаиныхъ толковъ о какой-то исключительно барской, малограмотной и маломыслившей старинѣ. Мног³е годы дѣйств³я или сущности этой кннги протекаютъ и разыгрываются въ Москвѣ. Здѣсь опять естественное и возникаю³цѳе само собою изъ натуры вещей, изъ общаго положеп³я лицъ и событ³й неопровержимое возражен³е противъ указан³й на какую-то Грибоѣдовскую Москву, которою намъ колютъ глаза и оскомину набиваютъ. Какъ старый москвичъ, не могу не порадоваться этому живому и убѣдительному заявлен³ю того, что было на дѣлѣ, въ противорѣч³е тому, что позднѣе вошло въ понят³я отъ одностороннихъ воззрѣн³й, предубѣжден³й и легкомысл³я. Я родился въ старой Москвѣ, воспитанъ въ ней, въ ней возмужалъ; по наслѣдственному счаст³ю рожден³я своего, по средѣ, въ которой мнѣ пришлось вращаться, я не зналъ той Москвы, которая такъ охотно и словоохотно рисуется подъ перомъ нашихъ повѣствователей и комиковъ. Можетъ быть, въ нѣкоторыхъ углахъ Москвы и была, и вѣроятно была фамусовсвая Москва. Но не она господствовала: при этой Москвѣ была и другая образованная, умственною и нравственною жизнью жившая Москва. Москва Нелединскаго, князя Андрея Ивановича Вяземскаго, Карамзина, Дмитр³ева и многихъ другихъ единомысленныхъ и сочувственныхъ имъ личностей. Своего рода Фамусовы найдутся и въ Парижѣ, и въ Лондонѣ, и каждый изъ нихъ будетъ носить свой отпечатовъ. Грибоѣдовъ очень хорошо сдѣлалъ, что забавно, a иногда и остроумно посмѣялся надъ Фамусовымъ и обществомъ его, если пришла ему охота надъ ними посмѣяться. Не на автора обращаю свои соображен³я, свою критику: онъ въ сторонѣ, онъ посмѣялся, пошутилъ, и дѣло свое сдѣлалъ прекрасно. Но виноваты, и подлежатъ такому-же осмѣян³ю тѣ, которые въ каррикатурѣ, мастерскою и бойкою рукою написанной, ищутъ и будто находятъ исторически вѣрную, такъ сказать, буквальную истину.

   Напрасно хотите вы напечатать книгу свою въ маломъ числѣ экземпляровъ, для келейнаго обращен³я, a не въ продажу. Напротивъ, эта книга имѣетъ всѣ возможныя права на гласность, и гласность обширную. Дай Богъ только, чтобы умѣли оцѣнить ее. Повторяю, книга имѣетъ не только чисто литтературное и общежительное достоинство, но и большое историческое: однимъ словомъ, достоинство увлекательное и поучительное. Хлѣбъ-соль ѣшь, a правду рѣжь, и если не рѣжь, то по крайней мѣрѣ не таи ее подъ слудомъ. Въ нынѣшней хлѣбъ-соли есть, безъ сомнѣн³я, много хорошаго, сытнаго и вкуснаго. Но и отцы наши не питались одними желудями и мякиною. Ваша книга представляеть прекрасный и лакомый menu нашей старинной трапезы. По этой столовой запискѣ, взыскательнѣйш³е и щекотливѣйш³е гастрономы нап³его времени, если только нёбо и желудокъ ихъ не испорчены и безпристрастны, должны будутъ сознаться, что и кухня отцовъ нашихъ имѣла свои поваренныя достоинства и цѣну.

   Слова: либерализмъ, либералъ, гуманностъ, слова новаго чекана: они недавно сдѣлались ходячею монетою, хотя иногда и довольно низкопробнаго достоинства. Во времена Нелединскаго ихъ не знали. Но понят³я, но духъ либерализма, хотя еще безъименнаго и не окрещенаго, но духъ гуманности - puisque гуманность il-y-а, какъ не претительно это слово на нашемъ язывѣ, эти сочувственныя духовныя ноты, также звучали и въ прежнее время: тонкое ухо, тонкое внутреннее чувство умѣютъ разслушать ихъ и тамъ, гдѣ о нихъ какъ будто и не говорится, но гдѣ они явственно подразумѣваются, угадываются, подчувствуются. Не знаю какъ другимъ, но мнѣ очень по сердцу этотъ либерализмъ avant la lettre. Литографированныя картины, литографированный либерализмъ для дешеваго и обиходнаго употреблен³я, не имѣютъ дѣйствительнаго достоинства - оно какъ будто то же, a не то же. Довазательствомъ этому служатъ мног³я письма, приведенныя въ книгѣ вашей. Что, напримѣръ, въ общемъ, внутреннемъ достоинствѣ и смыслѣ выраженье, можетъ быть либеральнѣе отношен³й и переписки Юр³я Александровича съ Императрицею Мар³ею Ѳедоровной? Отъ нихъ такъ и вѣетъ духомъ и благоухан³емъ того, что мы нынѣ называемъ либеральностью и гуманностъю, a что прежде просто называлось образованностью, человѣколюб³емъ, теплымъ сочувств³емъ во всему человѣческому, къ нуждамъ, страдан³ямъ и радостямъ ближняго. Мног³е признаютъ одинъ политическ³й либерализмъ, но безъ либерализма нравственнаго, либерализма въ нравахъ, съ однимъ политическимъ, не далеко уйдешь по дорогѣ истиннаго общественнаго преуспѣян³я. Какъ только нѣжнѣйшая мать можетъ любить единственную дочь свою и постоянно заботиться о настоящей и будущей участи ея, такъ Императрица любила нѣсколько тысячъ пр³емышей своихъ. Какъ мать, какъ домовитая хозяйка, какъ образовательница, какъ администраторша, пеклась она о нихъ; ничто: ни важное, ни мелкое не ускользало отъ ея всевидящаго вниман³я. Вотъ это такъ и есть настоящ³й, не временный, не условный либералимзъ, a либерализмъ, который былъ и есть во всѣ времена и при всѣхъ порядкахъ, присущихъ душѣ возвышенной и любящей. Когда встрѣчаешь подобныя качества и чувства на высшей степени общественной ³ерарх³и, то впечатлѣн³е ими производииое еще свѣтлѣе и глубже проникаегь въ душу. По всей перепискѣ видно, что изъ всѣхъ сподвижниковъ и оруд³й Императрицы на поприщѣ просвѣтительной благотворительности, ближайшимъ и пользовавшимся ея отличительнымъ довѣр³емъ былъ особенно Нелединск³й. Это одно укрѣпляетъ за нимъ мѣсто, которое онъ занялъ и заслужилъ въ современной ему эпохѣ нашего общежит³я и образованности. Въ продолжен³и многихъ лѣть одинъ только разъ Нелединск³й не угадалъ своей высокой Начальницы и не угодилъ ей. Когда въ 1812 году непр³ятель приближался къ Москвѣ, начальство, за неимѣн³емъ свободныхъ экипажей въ смущенной и разъѣзжающейся по всѣмъ ваправлен³ямъ Москвѣ, отправило въ Казань на телѣжкахъ воспитанницъ института Св. Екатерины, tontes filles de gentilshommes, enfin toutes nobles (какъ сказано въ письмѣ Императрнцы), comment se peutil que vous, mon bon Nélédinsky, avec la délicatesse de vos sentiments, vous ayez pu souscrire au cruel arrangement de faire partir nos demoiselles, и такъ далѣе, говоритъ она. Материнская нѣжность и чувства аристократическаго прилич³я, очень понятно и естественно, сливаются въ особѣ ея. Она возмутилась при такомъ распоряжен³и мѣстныхъ властей. Эта черта можегь возбудить невольную улыбку, особенно въ наше время, но вмѣстѣ съ тѣмъ должна возбудить и умилительное сочувств³е къ заботливому локровительству Вѣнценосной Начальницы этихъ воспитательныхъ заведен³й. Впрочемъ, не однѣ телѣжки обратили на себя неудовольств³е Императрицы. Она дѣлаетъ дружеск³й выговоръ Нелединскому за то, что дѣвицы Института были отправлены въ путь "sans prêtre, sans inspecteur des études, sans aucun maître и проч. Ensuite vous, mon bon vieux Nélédinsky, пишетъ она, je vous charge, après avoir dit euповатъ, de réparer vos fautes, de soigner l'envoi de notre excellent prêtre que vous munirez de noe vases sacrés et images (si vous le trouvez nécessaire), ensuite de notre inspecteur des études, de même que du meilleur de nos maîtres des langues étrangères et d'un de nos bons maîtres d'histoire et de géographie, и проч. Какая заботливость, предусмотрительность, и въ какое время? Когда опасность грозила цѣлости государства, когда, по словамъ ея въ томъ же письмѣ: "je n'ai pas besoin de vous exprimer ce qui se passe dans mon coeur, les paroles le rendent mal: cependant soyez persuadé que je suis remplie d'espoir et de confiance dans la bonté divine, и проч. Послѣ этихъ словъ, вылившихся изъ сердца Вѣнценосной вдовы и матери царствующаго надъ Росс³ею Государя, въ ней снова слышатся чувства Высокой Начальницы женскихъ учебныхъ заведен³й: "Ah! mon bon Nélédinskv, que je serai heureuse, lorsque je saurai de nouveau, nos enfants en chemin, pour revenir à Moscou, que je les saurai arrivés et que celles rendues aux parents se réuniront de nouveau à eux. Informez vous, je vous' en prie, comment va la petite Smetkoff, qui a été si malade, dites moi si les parents quittent Moscou, enfin ayez un oeil protecteur sur les leurs et dites aux parents que je vous ai prié de m'en donner des nouvelles.

   Отмѣтимъ мимоходомъ весь духъ этого обвиинтельнаго письма, этого выговора по дѣламъ службы оть Царской Начальницы къ подчиненному своему. Такое письмо, по многимъ отношен³ямъ, принадлежить Русской истор³и: оно вносить и отрадную отмѣтку въ нравсгвенную лѣтопись сердца человѣческаго. Имя Нелединскаго займетъ тоже свое мѣстечко въ этой достопамятной страницѣ. Мы упомянули, что Юр³й Александровичъ былъ либераленъ, хотя и не былъ либераломъ, потому что въ то время этой клички еще не было. Теперь, можеть быть, и много либераловъ, но нѣкоторые изъ нихъ часто мало либеральны въ дѣйств³яхъ своихъ. Къ этому прибавить можно, что онъ былъ довременно тоже, avant la lettre, и членъ общества покровительства жнвотнымъ, когда ни y насъ, да, кажется, и нигдѣ еще подобнаго общества не существовало. Знаете-ли вы, что дѣдъ вашъ, садясь въ свою наемную карету, всегда отнималъ y кучера кнутъ и клалъ его возлѣ себя, съ тѣмъ, чтобы кучеръ не хотъ стегать лошадей своихъ. Подобное покровительство простиралъ онъ не только на живую тварь, но и на бож³и плоды въ царствѣ прозябаемомъ. Онъ, который былъ большой лакомка, никогда не рѣшался ѣсть соленыя груши, персики, ананасы, и съ негодован³емъ признавалъ подобное солен³е въ домашнемъ хозяйствѣ, y насъ обычное, за святотатство противъ природы. Какъ, говорилъ онъ, натура ущедрила эти плоды особенною сладостью и душистымъ вкусомъ, a мы увижаемъ ихъ до разряда огурца, или капусты... Разумѣется, все это говорилось шуточно, но подобная шутка не придетъ въ каждую голову. Въ самой простой шуткѣ отзывается иногда нота общаго настроен³я. Шутки, понят³я, отдѣльныя слова, привычки, вкусы, отвращен³я, не тѣ же-ли живыя проявлен³я нашей внутренней растительности? Каждый человѣкъ носитъ въ себѣ почву свою, и эта почва даетъ цвѣты и плоды, ей особенно свойственные. Въ письмахъ Нелединскаго часто и совершенно неожиданно пробиваются примѣты внутренней натуры его, внутренняго слоя. Иногда при самой сухой рѣчи о мелочахъ обыденной жизни проскакиваегь слово, въ которомъ выражается черта личности его, черта духовная, психологическая, въ которой обнаруживается весь человѣкъ. A вы по многимъ причинамъ и соображен³ямъ, весьма уважительнымъ, не могли еще представить вполнѣ всю переписку его. Но надобно бережно сохранить ее.

  

   "Не намъ, такъ дѣтямъ пригодится".

  

   Придетъ время: содѣйств³е и освящен³е времени нужны для всего, и тогда въ свой часъ, эта полная переписка дорисуетъ, но ни въ чемъ не будетъ противорѣчить уже извѣстному очерку замѣчательно³ и сочувственной личности.

   Въ новое доказательство, что дѣдъ вашъ не только правильно, честно жилъ и дѣйствовалъ въ настоящемъ, но что, такъ сказать, предчувствовалъ и понималъ благоразумныя услов³я будущаго, можно указать на письмо къ сыну съ поздравлевг³емъ его при получен³и офицерскаго чина. Это полный трактатъ объ обязанностяхъ воина. Онъ и нынѣ, а, можетъ быть, особенно нынѣ, при учрежден³и общей воинской повинности, имѣетъ все значен³е и все достоинство современнаго, хотя и за полстолѣт³е тому написаннаго наставлен³я. Многое хорошее не такъ ново, какъ оно кажется глазамъ, любующимся новизною. Мы вообще склонны исвлючительно себѣ приписывать всякое полезное и плодотворное явлен³е. Но мног³я изъ этихъ явлен³й невидимо уже таились въ зародышѣ и до насъ. Время сѣятелей не бываетъ временемъ и пожинателей. Поколѣн³я, одно за друтимъ, что-нибудь да наслѣдуютъ отъ своего предшественника. Что же касается до Нелединскаго, то нельзя не замѣтить, что, если онъ и былъ одно изъ высшихъ и привлекательнѣйшихъ выражен³й образованности своего времени, своего поколѣн³я, то онъ не былъ выродкомъ, всключен³емъ изъ общей среды. Одинъ въ полѣ не воинъ, говоритъ пословица. Но Нелединск³й и не былъ одинъ. Дѣло въ томъ, что отдѣльные воины тогдашняго времени не были еще призваны къ рѣшительвой битвѣ: побѣды были впереди; но они безсознательно готовили эти побѣды: поле ихъ не было праздною и необработанною пустошью.

   Вы желаете, чтобы я въ дополнен³е книгѣ вашей составилъ по возможности б³ографическ³й очеркъ Юр³я Александровича. Всѣми помышлен³ями, всею душею взялся бы я за исполнен³е вашего требован³я. Но оно, при нѣкоторыхъ обстоятельствахъ, не легко можетъ быть приведено въ дѣйствительность. Вѣроятно я одннъ на Русской землѣ или, по крайвей мѣрѣ, одинъ изъ двухъ, a много трехъ современниковъ Нелединскаго. Дѣтск³я воспоминан³я мои сливаются и съ воспоминан³емъ о немъ. Въ течен³е многахъ дѣтъ онъ почти ежедневно былъ посѣтителемъ дома друга своего и моего родителя князя Андрея Ивановича. Связь ихъ началась еще въ порѣ первой молодости, въ морѣ шалостей и проказъ ея. Позднѣе, съ лѣтами зрѣлости, связь эта еще болѣе окрѣпла въ нравственныхъ и умственныхъ сочувств³яхъ и единомысл³яхъ. Мой отецъ былъ также однимъ изъ умнѣйшихъ и образованвѣйшвхъ людей своего времени. Говорю это не изъ одного пристрастнаго сыновняго чувства. Отца имѣлъ я несчаст³е лишиться въ так³е годы, когда не могъ я еще имѣть мнѣн³е, основанное на собственномъ сужден³и и опытѣ. Но предан³я по немъ оставш³яся въ людяхъ достойныхъ оцѣнить умъ и качества совремевника своего, утвердили меня въ понят³и о немъ. Еще въ дѣтствѣ вслушивался я въ рѣчи Нелединскаго, многаго въ нихъ, разумѣется, не понимая. Помню, какъ въ предсмертные дни своего друга не отходилъ онъ отъ постели его, какъ во время отпѣван³я, въ церкви Антип³я, что y Колымажнаго двора, стоялъ онъ y самаго гроба, и держалъ въ рукѣ своей онѣмѣвшую и остывшую руку друга своего. Позднѣе эти дѣтсв³я сочувств³я перешли, смѣю сказать, въ пр³язненныя отношен³я, основанныя, конечно, на наслѣдственномъ началѣ, но вмѣстѣ съ тѣмъ и на добровольныхъ и благопр³обрѣтенвыхъ услов³яхъ. Живо помню эту до старости сочувственную и милую личность. Онъ былъ небольшаго, скорѣе малаго роста, довольно плотный, коренастый, съ косичкою, лентой заплетенной, которой оставался онъ вѣренъ, когда всѣ уже обрѣзали косы свои. Глаза голубые, выразительные, улыбка привѣтливая, которая имѣла почти прелесть женской улыбви, голосъ мягк³й и звучный. Помню рѣчь его, неблиставшую остроумными вспышками и словами, которыя Французы называютъ bons mots или, mots à retenir, хотя и въ нихъ не было недостатка: въ рѣчи его болѣе всего привлекало и поражало особенно покойный строй ея, всегда ясный и прозрачный: все было свазано кстати, во время, безъ малѣйшей подготовки. О поэз³и, о любви говорилъ онъ особенно охотно и съ увлечен³емъ. Иногда любилъ онъ говорить и объ особенно любопытныхъ и выходящихъ изъ обыкновеннаго уровня дѣлахъ подлежащихъ сужден³ю Сената. Онъ часто пристращался къ этимъ дѣламъ, къ полному изслѣдован³ю ихъ, къ проникновен³ю въ темныя, гадательныя стороны подобныхъ процессовъ. Въ разговорахъ своихъ прибѣгалъ онъ иногда въ обществѣ въ повѣркѣ этихъ юридическихъ вопросовъ. Помню, что случалось ему и y меня, еще тогда отрока, спрашивать иногда по краткомъ изъяснен³и въ чемъ дѣло, кого признаю я виновнымъ, или невиннымъ въ такомъ-то дѣлѣ? Онъ любилъ провѣрять чужимъ впечатлѣн³емъ свой взглядъ, свое мнѣн³е, свое убѣжден³е. Это было родъ совѣщательнаго (consultatif) присяжнаго суда, который онъ призывалъ въ помощь суду своему: и такой совѣщательный присяжный судъ, по мнѣн³ю моему, могъ бы примѣняемъ быть съ пользою и въ дѣламъ судебнынъ.

   Все это помню. Все это такъ. Кажется, только и стоило бы присѣсть въ столу, взять перо и приняться con amore, что и было бы въ высшей степени кстати при настоящемъ случаѣ, и добросовѣстно исполнить возложенное на меня поручен³е. Но за этимъ слѣдуютъ нѣсколько но, частыя и неотложныя закорючки многихъ человѣческихъ предпр³ят³й и дѣйств³й. Приглашен³е написать б³ографическ³й очеркъ Юр³я Александровича напало на меня врасплохъ. Здѣсь нужно мнѣ довести до свѣдѣн³я вашего, мою маленькую авторскую исповѣдь. Стихи еще могу кое-какъ импровизировать въ прогулкахъ моихъ, подъ прихотью минуты и воображен³я: не смѣю сказать вдохновен³я. На прозу я гораздо туже. Проза требуетъ совершенно здраваго духа и здраваго тѣла, спокойств³я, усидчивости, равновѣс³я. Относительно собственно до меня, проза нуждается въ ночахъ безъ хлорала, во дняхъ затишья нервовъ, во дняхъ бодрости и внутренней потребности, такъ сказать, жажды чернилъ и труда. A этого часто y меня нѣтъ. Часто мнѣ не только не пишется, но и противно то, что напишется. Поэтому, никакъ не могу браться за срочную работу. У меня были когда-то подготовлены и собраны сырые матер³алы для скромнаго памятника, который мнѣ хотѣлось соорудить во имя Нелединскаго. Но и эти матер³алы теперь y меня не подъ рукою. Въ послѣдн³е скитальческ³е и больничные года мои, я, по разнымъ мѣстамъ, разбросалъ пожитки свои. Нужно было бы время, чтобы розыскать ихъ, обдѣлать и связать. Вы видите, любезнѣйш³й князь, что добрая воля и есть: но средства недостаточны. Я почелъ бы за счаст³е принести каплю меда своего въ вашъ богатый и душистый улей. И подлинно выражен³е улей здѣсь кстати: въ Нелединскомъ было много аттическаго: былъ и гиметск³й медъ, была и аттическая соль. Но я-то часто не трудолюбивая пчела, и природою разжалываюсь въ трутни. Между тѣмъ, не хотѣлось бы мнѣ на-отрѣзъ отказать вамъ въ пр³ятномъ и лестномъ вашемъ предложен³и. Къ отмѣткамъ, уже выше разбросаннымъ, приложу еще нѣсколько моихъ впечатлѣн³й, глубоко сохранившихъ всю свѣжесть свою въ памяти и сердцѣ моемъ.

  

  

   Начнемъ съ того, что мимоходомъ заглянемъ въ Москву, въ которой жилъ Нелединск³й и въ которой зналъ я его.

   Эта Москва, по имени еще первопрестольная, на дѣлѣ, по вступлен³и соперницы своей въ совершеннолѣт³е, была уже второстепенною столицею. Дѣйствующая жизнь отхлынула отъ нея и перелилась въ Петербургъ. Но историческая жизнь ея осталась еще при ней: и осталась не въ однихъ каменныхъ стѣнахъ Кремля. Были въ ней и живые памятники, такъ сказать ходяч³я историческ³я записки, предан³я, отголоски. Въ Москвѣ доживали тогда свой вѣкъ дѣйствующ³я лица, со сцены сошедш³я. Живали отставные правительственные дѣятели, вельможи, министры, между прочимъ и отставныя красавицы, фрейлины Екатерины первой, по выражен³ю Грибоѣдова. Давно уже сказалъ я, что Москва дѣвичья Росс³и, a С.-Петербургь - но къ чему поминать старые грѣхи мои? Да, Москва была въ то время какимъ-то убѣжищемъ, затишьемъ людей доживающихъ свой вѣкъ. Нынѣ какъ-то никто не доживаетъ: каждый съ жизни на юру, съ жизни на маковкѣ, прямо и скоропостижно падаетъ въ могилу. Эти закаты жизни, эти мерцан³я, имѣли и свою теплоту и свои отблески. Жизнь, въ остаткѣ годовъ своихъ, послѣ труднаго, часто тревожнаго, часто блистательнаго поприща, удаляясь, ретировалась въ свои внутренн³е покои.

   Москва была эти внутренн³е покои Русской жизни. Такъ поступилъ мой отецъ. Такъ поступили и мног³е. Такъ поступилъ и Нелединск³й, когда разсчелъ, что онъ уже отжилъ и что остается ему только доживать. Но переѣхалъ онъ не вь Москву, которую разлюбилъ съ того времени, какъ непр³ятели пребыван³емъ своимъ въ ней ее запятнали: переѣхалъ онъ въ Калугу и тамъ отшельниконъ отъ м³ра тихо, но свѣтло вечерѣлъ при семейномъ и любвеобильномъ очагѣ.

   Но не думайте, чтобы при этой тихой Московской погодѣ, царствовалъ въ обществѣ неподвижный, мертвенный штиль. Нѣтъ, было и тогда колебан³е, волнен³е. Были люди, чающ³е движен³я воды и чающ³е не напрасно, подобно разслаблениому при купели y овечьихъ воротъ въ ²ерусалимѣ. Были и въ то время свои мнѣн³я, убѣжден³я, вопросы, стремлен³я, страсти. Въ этомъ обществѣ встрѣчались люди противоположныхъ учен³й, разныхъ вѣрован³й, разныхъ эпохъ. Тутъ были люди, созрѣвш³е подъ вл³ян³емъ и блестящимъ солнцемъ царствован³я Екатерины, были выброски крушен³й отъ слѣдовавшаго за нимъ царствован³я, уже выглядывали и обозначались молодые умы, молодыя силы, развивавш³яся подъ благорастворен³емъ первоначальныхъ годовъ правлен³я Императора Александра I. Эти года навѣяли на общество новое дыхан³е, новую температуру: слѣдовательно на обществѣ отсвѣчивались разнообразные историческ³е и нравственные оттѣнки. Въ общественномъ, какъ и въ литературномъ быту, были старообрядческ³е послѣдователи Шишкова, и новокрещенцы, послѣдователи Карамзина. Двигались и мыслили и сыны Вольтера, и сыны крестоносцевъ, какъ говорятъ Французы, a по-русски - сыны православной церкви. Въ томъ же обществѣ, въ томъ же домѣ, за обѣдомъ, или на вечерѣ, могли встрѣтиться и князь Платонъ Александровичъ Зубовъ, и княгиня Екатерина Романовна Дашкова: первая страница и послѣдняя страница истор³и царствован³я Императрицы Екатерины.

   Графъ Ростопчинъ и графъ Никита Петровичъ Панинъ - два почти политическ³е противника.

   Графъ Аркад³й Ивановичъ Марковъ и Обольяниновъ - двѣ историческ³я и характеристическ³я противоположности.

   Мистикъ и Мартинистъ Иванъ Владим³ровичъ Лопухинъ и Нелединск³й - также далеко не близнецы и не однородцы.

   Здѣсь представляемъ мы сокращенный сколокъ съ живыхъ картинъ болѣе или менѣе историческихъ лицъ. Представлен³е давалось на общественной сценѣ, предъ любопытствующимъ и внимательнымъ партеромъ: то-есть публикою. Зрѣлище, нечего сказать, довольно привлекательное и не лишенное блеска и достоинства.

   A сколько еще можно насчитать лицъ, если не прямо принадлежащихъ истор³и, то не менѣе того лицъ, запечатлѣнныхъ особымъ выражен³емъ, особымъ значен³емъ, и также имѣющихъ свое косвенное вл³ян³е на дѣла и на общество. Есть истор³я явственная, гласная, но есть также истор³я подспудная, такъ сказать побочная, которая часто и невидимымъ образомъ сливается съ первою и ею поглощается.

   Вотъ нѣкоторыя имена Московскаго общества, современныя Нелединскому.

   Графъ Левъ Кириловичъ Разумовск³й: образецъ того, что Французы называютъ, или скорѣе называли grand seigneur - слово вельможа не передаетъ этого значен³я: - онъ же и образецъ благовоспитаннаго, любезнаго свѣтскаго человѣка.

   Библ³офилъ и полиглотъ, всеязычный графъ Бутурлинъ.

   Петръ Васильевичъ Мятлевъ, оживляющ³й разговоръ остроум³емъ, a не рѣдко и полуязвительными насмѣшками.

   Ѳедоръ Ивановичъ Киселевъ, рѣзк³й въ сужден³яхъ своихъ, часто раздражительный и желчный; но въ это время терпимости прощали ему эти выходки, потому что въ человѣкѣ уважали благородныя качества его, независимый умъ и независимое положен³е его въ обществѣ. Къ тому же въ это время нѣкоторое фрондёрство было въ обычаѣ и въ чести: въ обществѣ любовались этими наѣздниками слова, которые ловко метали пращи свои (Извѣстно, что выражен³е la fronde, frondeur заимствовано отъ бойцовъ, вооруженныхъ пращею).

   Павелъ Никитичъ Каверинъ. Онъ, можетъ быть, не имѣлъ общей Европейской образованности, но былъ Русск³й краснобай, въ полномъ и лучшемъ значен³и этого слова. Соловей рѣчи и соловей неумолкаемый! Говорунъ и разскащикъ, имѣлъ онъ, что говорить и что разсказывать. Онъ былъ ума бойкаго и смѣтливаго. Настоящ³й Русск³й умъ, тамъ гдѣ онъ есть, свѣж³й, простосердечно хитрый и нѣсколько лукавый. Въ долголѣтнемъ зван³и своемъ столичнаго оберъ-полицмейстера - въ зван³и, которое онъ, впрочемъ, никогда во зло не употреблялъ - имѣлъ онъ случай много и многихъ узнать, обучиться жизни на практикѣ, вблизи и разносторонне. Вся эта живая наука отзываласъ въ разговорѣ его. Онъ былъ, между прочимъ, пр³ятель графа Ростопчина, Дмитр³ева и Карамзина.

   Князь Андрей Ивановичъ Вяземск³й: гостепр³имный собиратель Московской земли; въ течен³и многихъ лѣтъ домъ его былъ сборнымъ мѣстомъ всѣхъ именитостей умственныхъ, всѣхъ любезностей обоего пола. Самъ слылъ онъ упорнымъ, но вѣжливымъ спорщикомъ: сжатый и сильный д³алектнкъ, словно вышедш³й изъ Аѳинской школы, онъ любилъ словесные поединки и отличался въ нихъ своею ловкостью и изящностью движен³й.

   Князь Яковъ Ивановичъ Лобановъ-Ростовск³й, другь князя Вяземскаго и Нелединскаго, съ выражен³емъ нѣсколько суровымъ въ смугломъ лицѣ, съ волосами, причесанными дыбомъ, былъ весельчакомъ этого общества: много было y него прибаутокъ Французскихъ и Русскихъ, которыми онъ мѣтко и забавно разнообразилъ рѣчь свою.

   Тончи, живописецъ, поэтъ и философъ. Стройная и величавая наружность: лицо еще свѣжее, волоса густые и нѣсколько кудрявые, осеребренные преждевременною и красивою сѣдиною. Онъ, между прочимъ, преподавалъ въ салонахъ учен³е призрачностей, мнимостей: (des apparences) то-есть, что все вещественное въ м³рѣ и въ жизни, a особенно, впечатлѣн³я, ощущен³я, все это только кажущееся, воображаемое. Онъ имѣлъ даръ слова: и на Французскомъ языкѣ, озаренномъ и согрѣтомъ южнымъ блескомъ и поэтическими красками, онъ если не былъ убѣдителенъ, то всегда былъ увлекателенъ. Впрочемъ, онъ имѣлъ нѣсколько и учениковъ, и послѣдователей: въ числѣ ихъ былъ Алексѣй Михайловичъ Пушкинъ.

   Вотъ также личность въ высшей степени своеобразная. Прямой сынъ Вольтера, энциклопедистъ съ Руссеою заеваскою, воспитанникъ дяди своего Меллисино, куратора Московскаго университета, бывш³й въ военной службѣ и въ походахъ, слѣдовательно не чуждый Русской жизни и ея особенностей. Трудно опредѣлить его: одно можно сказать, что онъ былъ соблазнительно-обворожителенъ. Бывало изъявитъ онъ мнѣн³е, скажетъ мѣткое слово, нерѣдко съ нѣкоторымъ цинизмомъ, и то, и другое совершенно въ разрѣзъ мнѣн³ямъ общепринятымъ и все это выразить съ такою энергическою и забавною мимикой, что никто не возражаетъ ему, a всѣ увлекаются взрывомъ неудержимаго смѣха. Онъ вообще не любилъ авторитетовъ: гораздо прежде романтической школы ругалъ онъ Расина, котораго, впрочемъ, переводилъ, и скажемъ мимоходомъ, довольно плохо. Доставалось и солнцу, какъ авторитету, и поэтамъ, которые воспѣвають восхожден³е его, "а оно, радуясь" этимъ похваламъ, раздувшись и "раскраснѣвшись, вылѣзаетъ на небосклонъ". И все это было иллюстрировано живыми ухватками, игрою лица. И все это дѣлалъ онъ и говорилъ, вовсе не изъ желан³я казаться страннымъ, оригинальнымъ, рисоваться. Онъ былъ необыкновенно простъ кь обхожден³и: нѣтъ, онъ былъ таковымъ потому, что таковъ былъ складъ ума его.

   Въ дѣтскихъ воспоминан³яхъ моихъ еще нахожу низверженнаго Молдавскаго господаря, князя Маврокордато. Онъ также сдѣлался москвичемъ. Не знаю, многоли онъ содѣйствовалъ пр³ятности общества, но какъ декорац³я, онъ очень разнообразилъ обстановку сцены. Восточная важность, пестрота восточнаго костюма его привлекали по крайней мѣрѣ мои любопытные дѣтск³е глаза.

   Есть еще лица и имена, которыя могли бы внесены быть въ этотъ списокъ. А сколько иностранныхъ путешественниковъ, художниковъ, мелькавшихъ въ этой картинѣ! Иные изъ нихъ заѣзжали въ Москву проѣздомъ и оставались въ ней на зиму и болѣе. Бывали между ними и странствующ³е рыцари, искатели привлючен³й. Но и они для разнообраз³я, для драматическаго движен³я, были не лишн³е. Назовемъ между прочимъ барона Жерамба, гусара изъ полка гусаровъ смерти, hussards de la mort, въ черномъ доломанѣ, съ металлической мертвою головою на груди. Былъ-ли онъ баронъ, былъ-ли онъ гусаръ: это осталось не рѣшеннымъ. Но онъ разъѣзжалъ по Москвѣ въ каретѣ цугомъ, велъ большую карточную игру, много проигрывалъ, но мало уплачивалъ, писалъ Латинск³е стихи, a что всего лучше, былъ очень уменъ и забавенъ, и возбуждалъ общее любопытство и вниман³е своею загадочностью. Въ общественномъ каруселѣ, гдѣ каждый подвизался по своему, онъ ловко разыгрывалъ роль неизвѣстнаго рыцаря, подъ непроницаемымъ забралоиъ.

   Литтература не была чужда этому разнообразному, разнохарактерному представительству. Не говоримъ уже о литтературѣ иностранной, особенно Французской; всѣ старыя и новыя явлен³я ея были знакомы, прилежно прочитывались, горячо обсуждались. Но и доморощенная словесность была не чужая въ этомъ обществѣ, хотя и созданномъ немножко по образу и подоб³ю запада. Во главѣ ея стояли Карамзинъ и Дмитр³евъ. Они были не просто писатели, дѣйствовавш³е съ перомъ въ рукахъ въ кабинетѣ своемъ. Они и въ обществѣ и въ салонахъ были дѣйствующими лицами. Голосъ ихъ присоединялся къ общимъ голосамъ: онъ былъ и слышимъ и уважаемъ. Русская Московская литтература примыкала въ то время съ одной стороны въ старинѣ въ лицѣ Хераскова, тихо доживавшаго въ Москвѣ славу свою: съ другой стороны привѣтствовала она новое поколѣн³е поэз³и, въ лицѣ Жуковскаго и Батюшкова, и нѣкоторыхъ другихъ упован³й нашего Парнасса, скажемъ мы на языкѣ того времени. Нелединск³й тавже занималъ видное и почетное мѣсто въ литтературномъ вруту. Но онъ писалъ болѣе урывками, и былъ, такъ сказать, дилетантомъ въ ней. Красавицы и молодыя пѣвицы на вечерахъ распѣвали, за клавикордами пѣсни и романсы его. Тогда скромно довольствовались и этимъ,

   Выше упомянули мы о Иванѣ Владим³ровичѣ Лопухинѣ, сопоставляя его съ личностью Нелединскаго, какъ два раднородныя начала. Но судьба, однажды, свела ихъ по одной дорогѣ. Какъ сенаторы, были они посланы Императоромъ Александромъ на ревиз³ю, особенно по дѣламъ Молокановъ. Тотъ и другой были люди умные, образованные и благодушные: въ изслѣдован³и истины, въ добросовѣстномъ исполнен³и обязанности, на нихъ возложенной, они не могли расходиться. Дружно дѣйствовали они, a по окончан³и дѣла, разбрелись опять каждый въ свою сторону, но съ уважен³емъ другъ къ другу, хотя ни одинъ изъ нихъ не переманилъ и не думалъ переманить другого на свои воззрѣн³я въ свободной области личныхъ мнѣн³й и убѣжден³й. Здѣсь также отыскивается знамен³е того времени.

   Мы, можетъ быть, не въ мѣру расширили рамку очерка, который избрали задачею своею. Но намъ казалось, что для точнѣйшаго, по возможности изучен³я событ³я, или лица нужно то и друтое оставить во времени и въ средѣ, въ которыя то событ³е совершилось, или то лицо жило и дѣйствовало. Иначе, можно дойти до того, что будешь удивляться и пенять Кристофору Колумбу, который, для открыт³я новаго м³ра, отправился на парусномъ кораблѣ, a не на пароходѣ. Так³я сужден³я, так³е анахронизмы въ печати не рѣдки. Не надобно терять изъ вида, что Нелединск³й былъ человѣкъ своего времени, и что это время могло имѣть и имѣло свои ведостатки; но вмѣстѣ съ тѣмъ имѣло свои почтенныя и любезвыя достоивства. Мног³я понят³я, мног³е вопросы тогда еще не возникали. Но было много мыслящихъ людей, имѣвшихъ потребность въ обмѣнѣ мыслей. За неимѣн³емъ дѣйств³я тогда и разговоръ былъ уже дѣйств³е. Въ друг³я времена дѣйств³е ограничивается часто однимъ пустослов³емъ. Тогда образованные, умные люди, a было ихъ не мало, съѣзжались по вечерамъ на бесѣду, потолковать, поспорить, развязать мысль свою, или просто языкъ свой. Каждый приносилъ, что имѣлъ, что умѣлъ и что могъ: кто золотой талантъ, кто посильную лепту, кто жемчужину, кто просто полевой цвѣтокъ, но свѣж³й и душистый. Я выросъ въ этой школѣ: могу говорить о ней по отроческимъ впечатлѣн³ямъ и позднимъ воспоминан³ямъ. Живыя предан³я того времени не замолкли, не изгладились во мнѣ. Тогда было менѣе помышлен³й о свободѣ въ учрежден³яхъ: горизонтъ былъ ограниченнѣе; но было болѣе свободы въ мысли и въ общежит³и, горизонтъ и ограниченный былъ чище. Каждый былъ и казался тѣмъ, что онъ есть. Онъ не былъ завербованъ подъ такое-то или другое знамя. Никто не подчинялся извѣстному лозунгу, и не нуждался въ немъ. Тогда подписывались на журналъ, на газету, но не приписывались къ нимъ. Тогда просто хотѣли узнать отъ повременнаго листка, что дѣлается на бѣломъ свѣтѣ: и баста! Никому не приходило на умъ узнать отъ журнала, какъ прикажетъ онъ мыслить, чувствовать, судить о такомъ-то событ³и, оцѣнить такую-то правительственную мѣру; однимъ словомъ, не было того духовнаго крѣпостничества, въ силу журнальной печати, которое кое-гдѣ встрѣчается нынѣ: и оно ожидаетъ свое 19 Февраля; но скоро-ли дождется?

  

  

   Нелединск³й могъ-бы быть предметомъ прилежнаго изучен³я и изслѣдован³я для физ³олога и психолога. Онъ во многихъ отношен³яхъ былъ натура совершенно своеобразная: натура крайностей и противоположностей, но не противорѣч³й. Въ самыхъ крайностяхъ хранилось какое-то равновѣс³е, какая-то нравственная примирительная сила. Онъ былъ натурою своею будто раздѣленъ на особые участки. И каждый участокъ не посягалъ на другой, не вредилъ ему. Въ немъ были участки свѣтлые, благорастворенные, возвышенные; были и участки чрезполосные, спорные; правила и услов³я нравственной топограф³и могли протестовать противъ нихь. Но, не надобно терять изъ вида, что первые участки, то-есть свѣтло-возвышенные, были открыты и доступны всѣмъ ближнимъ его, всему обществу; друг³е были, такъ сказать, заповѣдные, личные, ему одному свойственные: онъ одинъ отвѣтствовалъ за нихъ и они одного его касались. Объяснимъ слова наши словами изъ письма его къ вашей матери: Rapportez tout à cet Etre (Богу), cette source unique de tout, qui Vous a donné l'esprit, la raison, le caractère que Vous avez. Remerciez le - Твоя отъ Твоихъ!- Ce n'est pas un capucin qui vous parle, mais bien un libertin qui le sera toute sa vie,-à qui cet Etre suprême a départi, dans sa bonté, une raison qui l'a autant préservé d'être impie que bigot.

   Въ этихъ строкахъ явное размежеван³е этихъ участковъ, о которыхъ мы говорили. И въ каждомъ участвѣ является не лицедѣй, ни фразёръ, a живой, искренн³й человѣвъ, который показывается тѣмъ, чѣмъ есть и дѣйствуегь согласно съ тѣмъ. Въ этокъ же письмѣ, вотъ какъ этотъ libertin, отзывается о женѣ своей и говорить дочери: oui, chère amie, l'esprit et la raison, que vous avez reèus en naissant, ont été cultivés par les soins de votre mère. Oui, c'est à elle seule que vous êtes redevable de vos talents, et si voue voulez réfléchir avec moi, vous conviendrez que son amour pour ses enfants l'a toujours guidé de manière qu'elle a tenu une méthode, mis une suite à tout ce qui avait rapport à votre éducation.-Depuis votre naissance, jamais je ne suis venu à temps pour lui conseiller la moindre chose relativement à vous autres, jamais je n'étais dans le cas de désapprouver ce qu'elle avait résolu de faire pour vous.

   Какъ много еще разбросано въ письмахъ, собранныхъ вами, свидѣтельствъ о нѣжной предусмотрительной, изобрѣтательной заботливости его о слабой, нервной женѣ. Сколько тутъ любви, сердобол³я, самоотвержен³я. Я слышалъ, что онъ однажды, чтобы согласить жену свою дать выдернуть больной зубъ, далъ, для ободрен³я ея, выдернуть при ней здоровый зубъ y себя. Нельзя не убѣдиться, читая письма его, что если по общепринятымъ понят³ямъ, не былъ онъ безукоризненнымъ, то былъ образцовымъ супругомъ. Отношен³я его къ дѣтямъ проникнуты самою теплою, безкорыстною, безграничною родительскою любовью. Воть свѣтлая семейная сторона его. A между тѣмъ, этоть мужъ, нѣжный, какихъ немного, дома весь преданный обязанностямъ супруга и отца семейства, внѣ дома имѣлъ всегда кумиръ, предъ которымъ страстно благоговѣлъ, который воспѣвалъ, подобно Петраркѣ и Данту, чистыми пѣснями, кумиръ, предъ которымъ колѣнопреклоненный возжигалъ онъ благоуханный и чистый фим³амъ любви, страсти. Таковъ былъ онъ внѣ семейнаго круга, такъ-сказать, на сторонѣ отъ него; a еще дальше, и на другой, даже противоположвой сторонѣ встрѣчаемъ его, какъ-бы сказать вѣжливѣе и почтительнѣе - впрочемъ, скажемъ опять не своими словами, a его собственными, встрѣчаемъ: "un libertin, qui le sera toute sa vie".- Повторяемъ еще разъ: если въ угоду строгой нравственности назвать эти стороны тѣнымыми, то онѣ никогда не затемняли свѣтлыхъ, a свѣтлыя часто очищали и самыя темныя. Это не есть оправдан³е темныхъ сторонъ, не есть и разрѣшен³е другимъ снисходительно смотрѣть на свои слабости. Вовсе нѣтъ. Примѣръ Нелединскаго не есть примѣръ для подражан³я. Но онъ себя въ примѣръ и не ставилъ. Дѣло въ томъ, что щедро надѣленная натура его умѣла и могла вынести, могла даже согласовать, уравновѣшивать эти внутренн³я противорѣч³я, это междоусоб³е врожденныхъ свойствъ, склонностей, порывовъ, страстей. Так³я натуры рѣдки. На долгомъ вѣку своемъ, мы даже другой подобной ему не встрѣчали. Приведу здѣсь еще личное воспоминан³е, которое дополнитъ сказанное нами. Мнѣ было лѣтъ десять или одиннадцать. По ученью я былъ далеко не изъ скороспѣлокъ; но, по другимъ отношен³ямъ, умственная смѣтливость моя была довольно развита. Вообще не былъ я прилеженъ, a болѣе лѣнивъ. Мнѣ не хотѣлось учиться, a хотѣлось знать. Какъ бы то ни было, однажды, незамѣтно вошелъ я въ кабинетъ отца моего: онъ сидѣлъ и разговаривалъ съ Нелединскимъ. Разговоръ ихъ, вѣроятно, былъ не изъ назидательныхъ. Отецъ мой могъ вообразить, что я кое-что изъ него разслушалъ. И воть что онъ мнѣ сказалъ: "послушай, Петруха, если тебѣ суждено быть повѣсою (сказано было по Французски mauvais sujet), то будь имъ какъ Нелединск³й; хорошо знаю его таковымъ; но, если при смерти моей, твоя сестра оставалась-бы безъ родственниковъ и семейнаго покровительства, я спокойно и съ полною увѣренност³ю, поручилъ-бы ее никому иному какъ Нелединскому".

   Эти слова врѣзались въ память мою, хотя въ то время не вполнѣ понималъ я ихъ значен³е. Послѣ истечен³я полустолѣт³я и болѣе они еще и нынѣ звучатъ въ ушахъ моихъ. Для меня они прекрасно и убѣдительно характеризуютъ одну изъ сторонъ Нелединсваго, на которую я указалъ. Отецъ мой былъ не фразёръ: онъ говорилъ то, что думалъ и чувствовалъ. Свѣтлый умъ его, житейская опытность и тѣсная дружба съ Нелединскимъ, придаютъ словамъ его неоспоримый авторитетъ.

   Съ одной стороны перейдемъ на другую, на солнечную! Императрица Мар³я Ѳеодоровна пишетъ: "Gare à vous, mon pauvre Nélédinsky; rappelez vous les beaux préceptes, que votre sagesse de tuteur vous fait débiter à nos demoiselles (воспитанницамъ институтовъ) profitez en vous même et fuyez le danger en revenant chez nous, si non je vous crois perdu.

   Эти строки относятся, какъ сказано въ примѣчан³и подъ этимъ письмомъ, къ Елисаветѣ Семеновнѣ Обресковой, въ которую Нелединск³й казался влюбленъ. Нѣтъ не казался, a былъ влюбленъ и влюбленъ страстно. Ему было тогда 56 лѣтъ, но впечатлительность его, но сердце сохранили всю первобытную мягкость, всю воспламеняемость молодости. Онъ любилъ Обрескову, какъ во время оно любилъ Темиру, съ тою же нѣжностью, утонченностью чувствъ, съ тою же благоговѣйною покорностью. Можетъ быть, еще и съ усил³емъ этихъ чувствъ противъ прежняго. Прежде молодость могла брать свое, и, вѣроятно, брала; но на закатѣ жизни чувства, помышлен³я всѣ сосредоточились въ одномъ чувствѣ страсти преобладательной. Вся эта платоническая драма разыгрывалась преимущественво въ домѣ нашемъ: сперва при жизни князя Андрея Ивановича, a послѣ кончины его, при Карамзиныхъ. Обресковы, мужъ и жена, и Нелединск³й были почти ежедневные вечерн³е посѣтители дома нашего, извѣстнаго подъ фирмою Вяземскихъ и Карамзиныхъ. Однажды на такомъ вечерѣ подходить ко мнѣ Нелединск³й - мнѣ было тогда лѣтъ пятнадцать - и спрашиваетъ меня: "хороша-ли она и какъ одѣта сегодня?- Кто? говорю я.-Да, разумѣется, Елисавета Семеновна. - Помилуйте, что же вы меня разспрашиваете, вѣдь вы теперь около двухъ часовъ за однимъ столомъ играли съ нею въ бостонъ.- Да развѣ ты не знаешь, что я уже три мѣсяца не смотрю на нее, и что я наложилъ на себя этотъ запретъ, потому, что видимое присутств³е ея слишкомъ меня волнуетъ.

   Это также была не фраза, не поэтическая ложь, a вполнѣ дѣйствительное сознан³е. Отъ подобнаго-ли напряжен³я чувствъ, или просто по физическимъ причинамъ, но недолго послѣ этого разговора онъ на вечерѣ y нась былъ постигнугь апоплексическимъ ударомъ, который, впрочемъ, важныхъ и ощутительныхъ послѣдств³й не имѣлъ. Еще одна при этомъ характеристическая черта житья-бытья Нелединскаго. Послѣ удара онъ пролежалъ y насъ два дня. И жена его, нѣжно имъ любимая и нѣжно любившая его, нервная, легко смущаемая, по болѣзни своей мнительная, не имѣла повода особенно тревожиться отсутств³емъ его. Онъ писалъ ей два раза, что заигрался въ карты до утра, прямо съ игры отправился въ Сенатъ, a изъ Сената прямо опять на игру, которая крѣпко завязалась и требуетъ окончательной и важной по своимъ послѣдств³ямъ развязки.

   Не знаю, довольны-ли вы мною: чѣмъ богатъ, тѣмъ и радъ. Но я, по долгой бесѣд&#