Забелин Иван Егорович - История русской жизни с древнейших времен

ное запустение, потому что при каждом таком нашествии Византия теряла до 200 тысяч жителей, или избиваемых, или уводимых в плен. Цифра очень преувеличенная; но она показывает, какой страх и какие бедствия распространили эти варварские набеги Славян.

   В первый же год царствования Юстиниана Анты переправились было через Дунай, но были так разбиты фракийским воеводою Германом, что после и другие Славяне очень боялись одного его имени. Однако это нисколько не остановило их набегов. Преемник Германа Хильвуд, сам родом Ант, крепко удерживал эти набеги и сам не раз ходил за Дунай в Славянские земли. В одном таком походе он и погиб с большею частью своего войска. Это случилось в 534 г. После того Византия оставалась совсем беззащитною со стороны Дуная и варвары трех имен: Унны, Славяне, Анты свободно переходили, где хотели, эту живую границу и производили свои опустошения по всем углам греческого царства. "В это время, говорит Прокопий, никакая местность, никакая гора, ни пещера, ни один уголок Римской (Византийской) Земли не остался в безопасности. Многим странам случалось быть опустошенными и по пяти раз". Это говорится вообще о царствовании Юстиниана. Обратимся к некоторым частным событиям. Но прежде заметим, что все нашествия обозначаемые историками именем Славян не должно смешивать с нашествиями Уннов и Антов. Славянские походы принадлежали собственно обитателям западной стороны Карпатских гор и среднего Дуная. Набеги Антов разносились с восточной стороны тех же гор и из нижнего Дуная. Нашествия Уннов совершались от Днепровской стороны. Но видимо, что по временам все эти три имени Славян действовали союзом, за одно, хотя, быть может, и обозначались одним именем главных предводителей. Заметим также, что открывшаяся для истории своя воля Славян и опять таки по преимуществу восточных, это своя воля не дававшая покою Византийской империи, показывала, что позади их, в их тылу в эту пору не существовало никакого сильного степняка, в роде Геродотовых Скифов, которых, как видели, совсем доконал еще Митридат. После Митридатова Скифского погрома на сцену истории вышли Роксоланы, державшие всю эту страну до нашествия Готов, с 1 века до Р. X. по 6 в. по Р. X. При Готах Роксоланы исчезли, зато явились Унны, а теперь, после Аттилы, эти самые Унны, воюют Византию рядом, - шаг в шаг, со Славянами и Антами, след. они не господа Славян, а их товарищи. Других страшных степняков, покорителей и поработителей, подле Славян не существует.

  

  

   Для нашей истории более важны набеги Уннов. "В это время (в 540 г.), говорит историк Прокопий, явилась звезда, комета, которая сперва казалась величиною с рослого человека, в последствии еще больше. Ее конец обращен был к западу, начало к востоку; она следовала за течением солнца. Когда солнце было у козерога, комета была у стрельца. Одни называли ее мечем - ибо она была продолговатая и с одного конца весьма острая; другие - бородатою. Она была видима более сорока дней. Сведущие в этих делах люди во мнениях о ней были несогласны и говорили различно о том, что эта звезда предзнаменовала. Что касается до меня, то я, описывая события, предоставляю каждому на волю судить по самым событиям".

   "Немедленно за появлением этой кометы, Уннское войско, перешед реку Истр, наводнило всю Европу. Это самое случалось уже много раз прежде: но столь многие, столь ужасные бедствия, как теперь, никогда не постигали людей того края. Вся страна, от залива Ионийского до самых предместий Византии, была опустошена варварами; в Иллирии взяли они тридцать два замка: городом Касандриею, который в древности, сколько нам известно, назывался Потидея, овладели силою, хотя до того времени не умели они делать приступов к укрепленным городам. С захваченною добычею и со ста двадцатью тысячами пленных, они пошли обратно в свою страну, не встретив нигде никакого сопротивления. В последствии много раз вторгались они в эти места, нанося Римлянам неисправимый бедствия. Они напали на Херсонис, сбили защищавших укрепления, и обошед морем стену, простирающуюся до так называемого залива Мелана, ворвались внутрь длинных стен, напали внезапно на находившихся внутри Херсониса Римлян, многих убили, других почти всех полонили. Некоторые из неприятелей в незначительном числе, переправились через пролив, находящейся между Систом и Авидом, ограбили селения в Азии и потом, возвратившись в Херсонис, отправились восвояси с остальным войском и с забранною добычей. При другом вторжении, они ограбили Иллириян и Фессалов, хотели напасть на Фермопилы; но как войско защищало крепость с великою твердостью, то они, осмотрев окрестные проходы, нашли против чаяния тропинку, ведущую на гору, которая возвышается над Фермопилами. Затем, истребив почти всех Эллинов, кроме жителей Пелопониса, они ушли назад".

   В 558 г. несметная сила варваров заполонила Фракию, потом разделилась на три полка, из которых один направился через Македонию в Элладу и прошел до Фермопил, другие два опустошали земли на пути к Цареграду. Этих варваров одни называют Уннами Котригурами, другие Булгарами, иные говорят, что полчища состояли из Уннов и Славян, иные, более поздние писатели, свидетельствуют, что все это были Славяне, которые также и Уннами назывались (Кедрин). Предводителем того полчища, которое грозило разорить самый Царьград, был Заверган или Замерган {Не он ли Безмер, по росписи древних булгарских князей, которому предшествовал Курт, быть может давший ими Котригурам. И тот и другой по хронологии этой росписи совпадают и в указанный год.}.

   В это время при защите Царьграда были поставлены на ноги все, не только войско, но и мещане и окрестные крестьяне. Старый Велисарий сам принял начальство и успел одолеть неприятеля одною только хитростью, причем Заверган получил за выкуп пленных огромную сумму денег и отошел дальше к Дунаю.

   Но в тоже время Юстиниан, полагая, что Котригуры опять придут опустошать Фракию, не давал отдыха вождю Утигуров, Сандилху, подстрекая его частыми посольствами и другими способами, во что бы то ни стало, воевать против Завергана. К увещаниям император присоединить и обещание, что передаст Сандилху то жалованье, какое от Римской державы назначено было Завергану, если только Сандилх одолеет Котригуров. Сандилх хотя только и желал быть в дружеских сношениях с Римлянами, однако ж так писал к царю: "Было бы неприлично и притом беззаконно конец истребить наших единоплеменников, не только говорящих одним языком с нами, ведущих одинакий образ жизни, носящих одну с нами одежду; но притом и родственников наших, хотя и подвластных другим вождям. При всем том (так как того требует Юстиниан!), я отниму у Котригуров коней и присвою их себе, чтоб им не на чем было ездить и невозможно было вредить Римлянам".

   Однако посольства и переговоры имели полный успех. Вождь Утургуров вторгнулся в Кутургурские земли, напал на Завергана, только что воротившегося от Дуная, и отнял у него всю добычу. По другим свидетельствам, почти тоже самое случилось еще прежде в 551 г., когда Сандилх в союзе с 2000 таврических Готов тоже напал на Кутургуров, захватил множество пленных и тоже с богатою добычею возвратился восвояси. Тогда Кутургуры заключили с Греками мир, обещавшись, что теперь никогда не будут нападать на греческие земли. При этом несколько тысяч их совсем ушло из отечества. Юстиниан поселил их во Фракии {Имя Сандилха с его борьбою против Котригуров напоминает Свенальда, Свенгельда, Свиндела наших летописей, который вытеснил Уличей с нижнего Днепра к Днестру, стоявши три года под их Днепровским городом Пересеченом. Свидетельство о Свинделе находим в позднейших летописных сборниках, которые, судя по их известиям об Оскольде, по-видимому, пользовались весьма древними записками и могли, даже по преданию, приставить к годам Игоря событие 6 века о Сандилхе. Могло случиться также, что Свиндел Игоря носил имя древнего Сандилха.}.

   По-видимому, это рассказ об одном и том же событии. Греки таким образом достигли своей цели: для собственного спокойствия перессорили врагов. С тех пор, говорят историки, началась долговременная война между этими двумя племенами, которая привела их обоих в полное бессилие и окончилась тем, что ими овладели Авары.

   Но надо заметить, что Греков так действовать надоумили Крымские Готы. Эти Готы, называемые Тетракситами, как говорено выше, стр. 395, еще в конце 4 века, при завоевании Уннами Воспорского царства, остались на своих местах по уговору со своими победителями, Уннами Утургурами. Теперь они были уже христианами и потому очень дружили с Греками. Мы видели выше, стр. 444, что в 520-х годах Воспорские Унны тоже принимают Христианство, из-за чего у них происходить междоусобие и Воспором овладевают Греки, а Унны исчезают, направляя свои силы прямо на Византию. Но по-видимому, они не забывали, что Тмутороканская страна - их старое владенье. Поэтому Готы, испытывая быть может частые набеги со стороны Уннов и вообще опасаясь их силы, стали изыскивать способы совсем избавиться от них. С этою целью, в 547 г. они отправили в Константинополь послов, которые на публичном представлении императору Юстиниану просили только дать им епископа, на место прежнего умершего; но, из опасения перед Уннами, в тайных переговорах объясняли, что великая была бы польза, если б император употребил старание всячески поддерживать вражду и ненависть между Уннами Утургурамиа и Кутургурами, то есть собственно между Днепром и Доном, так как Днепровские Кутургуры очень беспокоили Византию, а Донские и Воспорские, Тмутороканские Утургуры, не мало безпокоили самих Готов. В этом случае очень примечательным является и то обстоятельство, что Готы опасались публично объявлять свои коварные намерения против Уннов. Это обнаруживает, что при византийском Дворе находились сторонники, или друзья Уннов, которые могли сообщать им надобные сведения. Император Юстиниан по происхождению сам был Славянин и при его Дворе, конечно, находилось не мало Славян. Посольство, как видели, имело полный успех и 2000 Готов уже помогали Утургурам в войне против их родичей.

   Нет никакого сомнения, что для обуздания Славян и особенно этих Уннов, Юстиниан очень старался найти им общего врага, который мог бы не только попленить их землю, но и постоянно держать их под своим игом. С этою целью на далеком востоке, где-то у Каспийского моря, заведены были переговоры с одним из туркских кочевых племен, Аварами. Современник события, Менандр рассказывает об этом довольно обстоятельно, хотя по обычаю Византийцев и вероятно в виду императорской и общественной цензуры не совсем прямо. Он пишет следующее: "Авары (558 г.), после долгого скитания пришли к Аланам, и просили их вождя Саросия, чтоб он познакомил их с Римлянами. Саросий через ближайшего греческого воеводу известил об этом императора, который и позвал аварских послов к себе в Византию. Первым послом был некто Кандих. Представ пред императора, он сказал: "К тебе приходит самый великий и сильный из народов. Племя аварское неодолимо. Оно способно легко отразить и истребить противников. И потому полезно будет тебе принять Аваров в союзники и приобресть себе в них отличных защитников; но они только в таком случае будут в дружеских связях с Римскою державою, если будут получать от тебя драгоценные подарки и деньги ежегодно, и будут поселены тобою на плодоносной земле".

   Ясно, что здесь дело идет не о войне против Византии, а о предложении ей услуг воевать против ее врагов. Между прочим Менандр объясняет, что Император, по старости лет желая больше всего спокойствия, решился отразить неприятельскую силу другим способом, не войною: "быв решительно не в силах справиться с Аварами, пошел другими путями, то есть решился на обманы". "Царь говорил речь в собрании, продолжает Менандр. Священный совет хвалил его проницательность. Вскоре посланы были в подарок Аварам цепочки, украшенные золотом, и ложа (седалища), и шелковые одежды, и множество других вещей, которые могли бы смягчить души, исполненные надменности. Притом отправлен был к Аварам посланником Валентин, один из царских мечников. Ему предписано было ввести то племя в союз с Римлянами и заставить их действовать против Римских врагов. Такие меры, по моему мнению, были придуманы царем весьма разумно, потому что, победят ли Авары, или будут побеждены, и в том и в другом случае выгода будет на стороне Римлян. Валентин по прибытии к Аварам отдал подарки и передал им все то, что было ему предписано царем. Авары вскоре завели войну с Утигурами, на Дону, потом с Залами, по р. Салу, которые Уннского племени, и сокрушили силы Савиров".

   Укротив восточное Уннское племя, называемое Утигурами, Авары покорили своему игу и западных их родичей, Котригуров, которых, как выше упомянуто, вполне можно признавать за Славян Булгар, живших между Днепром и Днестром.

   О борьбе Аваров с Днестровскими Славянами один отрывок из истории Менандра рассказывает следующее: "Владетели Антские приведены были в бедственное положение и утратили свои надежды. Авары грабили и опустошали их землю. Угнетаемые набегами неприятелей, Анты отправили к Аварам посланником Мезамира, сына Идаризиева, брата Келагастова, и просили допустить их выкупить некоторых пленников из своего народа. Посланник Мезамир, пустослов и хвастун, по прибытии к Аварам, закидал их надменными и даже дерзкими речами. Тогда Котрагиг, который был связан родством с Аварами и подавал против Антов самые неприязненные советы, слыша что Мезамир говорит надменнее, нежели как прилично посланнику, сказал Хагану: "Этот человек имеет великое влияние между Антами и может сильно действовать против тех, которые сколько-нибудь его неприятели. Нужно убить его, а потом без всякого страха напасть на неприятельскую землю". Авары, убежденные словами Котрагига, уклонились от должного к лицу посланника уважения, пренебрегли правами, и убили Мезамира. С тех пор пуще прежнего стали Авары разорять землю Антов, не переставали грабить ее, и порабощать жителей".

   Об этом времени сохранилось предание и в нашей летописи. Она рассказывает, что Обры некогда воевали Славян и примучили Дулебов-Бужан, творя большое насилье их женам. Когда случалось Обрину куда либо поехать, он не запрягал в телегу лошадей или волов, а впрягал Дулебских женщин тройкою, четверткою или и пятериком, так и ездил, куда было надо: так мучили Авары Дулебов (Бужан) {Имя Дулебов было известно еще в 5 в. Писатель того времени Юлий Гонорин, перечисляя народы от Дуная до Балтийского моря, называет Сарматов, Бастарнов, Карпов, Готов, Дулов и Гепидов. См. Чтен. О. И. и Др. 1847. No 5, статья Сума о Галиции, стр. 6. Припомним также, что из рода Дуло были Булгарские князья.}.

   Однако после, в спорах и переговорах с Греками, Аварский Хаган (Ваян, в 568 г.) ни разу не хвастал, что он поработил Антов или Славян. Он напротив того хвастает, что поработил Кутригуров и Утигуров, и долгое время требует от Византип тех обычных денег, которые при Юстиниане она ежегодно платила этим двум народам. Он требовать этих денег за все предыдущие годы, так как вероятно, что Греки прекратили эту дань тотчас же, как начали свое дело Авары. Хаган, покоривши Уннов, конечно почитал своею собственностью все дани и пошлины, какие принадлежали побежденным.

   Победа над Утигурами по-видимому была так славна, что ею же хвастал перед греческими послами на далеком Востоке властитель Турков, почитавший Аваров своими рабами, а их завоевания своими победами. Это было в 576 году. Надо заметить, что Авары, туркское племя, находились в зависимости от своего корня, кочевавшего где-то у Золотой горы, т. е. у Алтая. Их переход в Европу, по приглашению Греков, освободил их от этой зависимости. Однако туркские властители по прежнему почитали их своими рабами, присваивали себе и все их завоевания. Вот почему союз Греков с Аварами очень не нравился Туркам, тем более, что имп. Юстин дал было слово не принимать Аваров, а Тиверий напротив в 570 г. заключил с ними мир и отвел им земли для поселения.

   Когда греческие послы явились к туркскому властителю Турксанфу, он встретил их следующею достопамятною речью, которая вполне обличает обычную политику византийцев: "Не вы ли те самые Римляне, употребляющие десять языков и один обман?" произнес Турксанф. Выговорив эти слова, он заткнул себе рот десятью пальцами, потом продолжал: "Как у меня теперь во рту десять пальцев, так и у вас, у Римлян, множество языков. Одним вы обманываете меня, другим моих рабов Вархонитов. Просто сказать, лаская все народы и обольщая их искусством речей и коварством души, вы пренебрегаете ими, когда они ввергнутся в беду головой, а пользу от того получаете сами. И вы, посланники, приезжаете ко мне облеченные ложью, да и сам пославший вас обманщик. Я вас убью, без малейшего отлагательства, сейчас же. Чуждо и несвойственно туркскому человеку лгать. Ваш же царь в надлежащее время получит наказание за то, что он со мною ведет речи дружественные, а с Вархонитами (он разумел Аваров), рабами моими, бежавшими от господ своих, заключил договор. Но Вархониты, как подданные Турков, придут ко мне, когда я захочу; и только увидят посланную к ним лошадиную плеть мою, убегут в преисподнюю. Коли осмелятся взглянуть на нас, так не мечами будут убиты: они будут растоптаны копытами наших коней и раздавлены, как муравьи. Так знайте же это наверное, в рассуждении Вархонитов. Зачем вы, Римляне, отправляющихся в Византию посланников моих ведете через Кавказ, уверяя меня, что нет другой дороги, по которой бы им ехать? Вы для того это делаете, чтоб я по трудности этой дорога отказался от нападения на Римские области. Однако мни в точности известно, где река Данапр, куда впадает Истр, где течет Эвр, и какими путями мои рабы Вархониты прошли в Римскую землю. Не безызвестна мне и сила ваша. Мне же преклоняется вся земля, начиная от первых лучей солнца и оканчиваясь пределами Запада. Посмотрите, несчастные, на Аланские народы, да еще на племена Утигуров, которые были одушевлены безмерною бодростью, полагались на свои силы и осмелились противустать непобедимому народу туркскому; но они были обмануты в своих надеждах. Зато они и в подданстве у нас, стали нашими рабами"!

   Таким образом нашествие Аваров на земли Утигуров и Котригуров положило конец стремлению восточного Славянства на Византию, а равно и на Кавказ. Теперь беспокойными ее врагами оставались только западные ветви Славян, жившие вблизи Дуная. С ними не со всеми могла сладить орда Аваров, зашедшая так далеко от своего родного корня и едва ли получавшая от него новые подкрепления. Как видели, она и не особенно слушалась своих восточных повелителей и вероятно действовала только собственными силами. Вот почему ее владычество не особенно было внушительно и для Славян. Утвердившись в Паннонии, Аварский Хаган послал к Славянскому князю Добрите и к другим князьям с требованием, чтоб покорились и платили ежегодную дань. Славяне так ответили Аварским послам: "Еще не родился на свет и не ходить под солнцем тот человек, который бы мог одолеть нашу силу. Наш обычай отвоевывать чужие земли, а своей не отдадим в неволю никому, пока есть на свете меч и война".

   Такой надменный ответ могли дать только известные уже нам Карниды-Хорваты, обитатели Карпатских гор. Не менее хвастливо говорили и Авары. Затем последовали ругательства и взаимный оскорбления и дело окончилось тем, что Аварские послы были убиты. Хаган в ту пору так и оставил храбрецов в покое. Намереваясь пойти на них войною и ведя об этом переговоры с Греками, он объяснял между прочим, что хочет напасть на этих Славян еще и потому, что их земля изобилует деньгами, что они издавна грабили Грецию, а их земля не была разорена никаким другим народом.

   Это показывает, что далеко не все Славянские племена подчинялись игу Авар, и что вообще знаменитое Аварское Царство и даже Империя, как его называют некоторые историки, распространялось только вдоль по северному берегу Дуная, который Авары и почитали своею границею между Византийскими и своими землями. Но эта граница нисколько не останавливала обычных Славянских набегов. Они по прежнему в свое время переходили ее свободно и разгуливали во Фракии, как у себя дома, простирая свои походы до самой Эллады. В то самое время, как владычествовали Авары, столько же владычествовали над Византией своими набегами и Славяне. Они действовали самостоятельно и ни от кого независимо, поэтому не один раз воевали за одно с Греками против Аваров, за одно с Аварами против Греков, так точно, как и Авары ходили со славянами против Греков и с Греками против Славян.

   Один из историков, Иоанн Ефесский, писавший в 584 г., рисует тогдашнее могущество по-Дунайского Славянства следующими словами: "И до нынешнего дня Славяне живут, сидят и покоятся в Римских областях без заботы и страха, грабя их и разоряя огнем и мечем. Они разбогатели, приобрели золото, серебро, табуны коней и множество оружия, которым научились владеть, лучше чем Римляне".

   Все эти Славянские грозы проносились главным образом из древней Дакии, с Карпатских гор, из тех самых мест, где за несколько столетий перед тем обитали Карпиды, Бастарны, Певкины, а потом Унны. Особенно страшен был восточный угол Карпата, где по преимуществу владычествовали некогда одни Бастарны. В нашей истории вся эта сторона от истоков Вислы до верхнего Днестра и Буга прозывалась Хорватиею, Галициею, и искони была населена одними Славянами.

   Никаких Немцев, кроме Дакийских Готов, здесь история не помнить и ничего не говорит о том, куда вдруг исчезли Немцы-Бастарны и Немцы-Певкины. Все, напротив, убеждает, что этот край с незапамятных времен всегда был Славянским, что если и преходили по нем чуждые народности, если в иных случаях он и ослабевал народною силою, то все-таки, в другое, более благоприятное время, опять вставал и под другими именами прославлял свою Славянскую мощь и силу. В сущности весь этот Карпатский край всегда служил очень надежною опорою для Славянского разлива в греческие земли, как по западной стороне, так и по восточной.

   В этом восточном углу, за нижнем Дунаем, по Страбону, тотчас начиналась Гетская пустыня. И теперь, в конце 6 века Греки здешних Славян точно также называют Гетами. Теперь ими руководит воевода Радагаст (584-594), а князем их является Мусокий, Мусук, Мусакий. По указанию места {В 50 парасангах (250 верст) от реки Еливакии, которою можно признать в нынешней Яломнице, текущее от Карпата в Дунай.}, столица этого князя находилась где-то на верху Серета, быть может на устье Быстрицы, впадающей в Сереть с западной стороны, с Карпатских гор, то есть там, где жили Бастарны или Быстряне. В 593 г. Греки, разбивши Радагаста, пошли дальше на этого Мусокия, и напали на него где-то вблизи реки Паспирия (Быстрица?), в полночь, врасплох, когда Мусокий, отправляя по своему обычаю поминки по умершем брате, был очень пьян. Он погиб вместе со всею своею дружиною. Однако такой случай был устроен посредством одного христианина-Геспида, жившего у Славян, и очень хорошо знавшего все обстоятельства, как надо было устроить засаду. При этом историки рассказывают, что перед тем Греки захватили в плен нескольких Славян, которых самыми жесточайшими муками не могли заставить, чтоб они сказали, кто они таковы? Историки объясняют также, что Мусокий, желая дать помощь Радагасту, отрядил с изменником Гепидом 30 судов и 150 человек гребцов, дабы перевезти остаток Радагастовой дружины через реку Паспирий. Свидетельство очень важное, в виду норманнских притязаний, по которому можно весьма основательно заключать, что Славяне вообще на всех реках, впадающих в Дунай и в Черное море, имели по естественной необходимости свои флоты из речных судов; что только при помощи этих то судов они и могли совершать свои внезапный и быстрые нашествия на греческую землю; что такие флоты существовали еще со времен Митридата Великого и в 3-м веке могли выставлять по шести тысяч или по две тысячи военных лодок, перевозя на них примерно по 50 человек военной дружины. После Радагаста воевал с Греками в этих местах другой воевода, именем Пирагаст.

   Само собою разумеется, что во время больших, так сказать, общих Славянских нашествий на Грецию, какие случались нередко, и по числу войска доходили иногда до 100 тысяч, во время таких нашествий дружины собирались не из одного прикарпатского угла, но со всех ближайших к нему мест, а особенно с восточной стороны, с берегов Днестра, Буга и самого Днепра. Поэтому необходимо предположить, что если конные шли сухим путем, то пешие из тех же рек всегда отправлялись в лодках. Вот почему на Дунае и вырастала внезапно несметная рать.

   Нет сомнения, что Авары в своих войнах с Греками, призывали себе на помощь и подчиненных им Славян, которые, как хорошие плотники, очень помогали им при переправах через реки постройкою судов и мостов. Есть свидетельство, что Авары будто бы посылали за помощью и к далеким северным Славянским племенам. В 591 г. импер. Маврикий, предупреждая новый набег Аваров, сам вышел во Фракию собирать войско. "Тут попались его телохранителям трое Славян, без всякого оружия и только с одними гуслями. Их схватили и стали допрашивать, какие они люди, откуда и зачем пришли в Греческую землю? "Мы Славяне, отвечали гусляры. Живем на самом краю западного Океана. Хаган Аварский прислал к нашим князьям богатые дары, и просил помощи на Греков. Наши князья дары-то взяли, но помощи прислать не хотят. Очень труден и очень далек путь из нашей земли. Князья послали нас сказать об этом хагану. Мы сами шли сюда 15 месяцев. А хаган, нарушив посольские обычаи, задержал нас и домой не отпускает. Услыхали мы о безмерном богатстве и человеколюбии Греков и нашли случай уйти от хагана к вам. Гусли со собою носим потому, что не носим оружия. Да и край наш тихий и мирный; в нашей стороне нет и железа. Не умея играть на трубах (по военному), играем на гуслях, и совсем не зная воины, любим музыку и почитаем ее лучшим занятием". Императору очень понравились эти гусляры. Он угостил их на славу, много дивился их дородству и крепости тела и однако отослал их под охрану в какой-то город. Были ли это настоящее посты или только соглядатаи соседних с Грециею Славян, неизвестно. Последнее кажется вероятнее. Под такими предлогами в качестве гусляров, Славяне могли для своих целей осматривать греческую землю, чтобы знать, в какое время безопаснее сделать набег.

   Как бы ни было, но в 626 году Аварский хаган с помощью Славян-моряков осаждал даже самый Царьград. Это было известное нашествие на Царьград персидского царя Хозроя вместе с Аварами и Славянами. По уговору с хаганом, одна часть Славянского войска, в латах, действовала со сухого пути, другая же, на многочисленных моноксилах, или лодках одно-деревках, должна была по данному знаку напасть на столицу с моря. Она наполнила своими однодеревками всю Гератскую Пазуху, или залив Золотой Рог. Но Греки вовремя узнали об этом замысле, предупредили врагов, и выведя свой флота разгромили все Славянские однодеревки, причем между убитыми и потопшими найдены были и трупы женщин. Пишут также, что много помогла и наставшая в это время буря. Кое-как спасшийся остаток вплавь пустился к берегу и собрался в стан Аварскаго хагана. Но хаган в негодовании на неудачу, или "быть может подозревая измену, приказал их всех переказнить. Тогда сухопутные Славянские дружины, узнав об этом зверстве, оставили хаганово войско и пошли по домам, отчего и хаган принужден был тоже пойти прочь от города.

   Это событие и именно то важнейшее обстоятельство, что бесчисленный флот однодеревок был уничтожен в виду Цареградского храма Влахернской Богородицы, занесено тогда же в церковные летописи, как святое и чудное дело заступления Богоматери, причем установлена была и особая в честь ел церковная служба, которую совершают церковным пением во всю ночь, стоя. Эта служба именуется Акафист, что значит неседален.

   Нам любопытно знать, какие это были Славяне и откуда собралось столько моноксил-однодеревок? Летописцы не говорят точно, откуда прибыль этот Славянский флот. Одни называют весь этот поход Скифским, другие говорят, что с Аварами приходили Булгары, третьи упоминают только одних Аваров, наконец позднейшие, Манассия, именует Скифов, Аваров и Тавроскифов. Тавроскифами в 10-12 веках прозывались по преимуществу только Русские Славяне. Стало быть в этом имени дается по крайней мере сведение, что однодеревки принадлежали между прочим и Днепровским Славянам. И это было очень естественно, так как восточный Славянский край в начале 7-го века находился в зависимости у Аваров, ибо, как видели, был ими покорен окончательно. Во всяком случае, в зависимости ли от Аваров, или по их призыву и приглашению поделить вместе добычу войны, Днепровские мореходы необходимо участвовали в этом походе уже по той причине, что Авары, замышляя нападение на Царьград, конечно, воспользовались всеми наличными средствами, находившимися у них в руках или под рукой. Летописец Манассия повествует между прочим, что "в это время на Греков возбуждены были все народы, обитающие вокруг Тавра (Крыма)... Князья неистовых Тавроскифов, собрав корабли с бессметным числом воинов, покрыли все море ладиями-однодеревками. Перс был подобен колючему скорпию, злобный Скиф (Славяне Дунайские) - ядовитому змию, Тавроскиф - саранче, что ходит и летает", то есть плавает на кораблях.

   Этот Аварский поход на Византию был последний. С той поры и самое имя Аваров мало помалу совсем исчезает из истории. Напоследях, этим именем иногда прозывают в разных местах тех же Славян.

   Византийские историки рассказывают вслед затем, что Авары были прогнаны вновь появившимся народом Булгарами, пришедшим конечно оттуда же, откуда приходили и где нарождались все северные варвары, именно с Меотийских Болот.

   Дело было так. Куврат, иначе Кровать, князь Унногундурский, восстал против Аваров и выгнал их из своей земли с великим стыдом и поношением. Затем он заключает мир с императором Ираклием. Это случилось в 634 году, след. спустя только 8 лет после осады Царьграда и ссоры Славян с Аварами за зверскую казнь их соплеменников.

   У Кровата, государя Булгарского, было пять сыновей, пять Хроватов. Умирая, он завещал им жить в союзе нераздельно, грозя в противном случае, что если разделятся, то обессилеют и не в состоянии будут защищать свою землю от врагов. Но прошло немного времени, сыновья отделились друг от друга. Только старший брат Ватвай остался в прежнем своем жилище за рекою Доном.

   Другой брат Котраг (сравн. Котрагич, который действовал с Аварами против Антов) поселился насупротив, на западном берегу Дона, четвертый и пятый, которым имен нет, пошли дальше, на запад, - четвертый поселился в Паннонии, покорился Аварам; пятый ушел в Италию и получил себе жилище в окрестности Равенской, под христианским владычеством.

   Третий брат Аспарух поселился между реками Днепром, Онглом и Днестром. Этот Аспарух вскоре является особенно беспокойным соседом Византии. Он часто воевал по Дунаю, а потом в 678 г. совсем перебрался через реку и поселился на южном ее берегу, вблизи устьев, а на юг до Варны (старая скифская страна). Эту страну населяли уже семь Славянских племен, над которыми Аспарух сталь владычествовать. С Царьградом он заключил выгодный для себя мир, причем Греки обещали ему платить ежегодную дань. Так основалось Булгарское царство.

   Очень явственно, что этот рассказ записан в византийскую летопись из народных Булгарских преданий и есть отголосок той истории, которая некогда проходила в восточных Славянских землях, между Днепром и Карпатами. Предание это соответствует нашим преданиям о Кие, Щеке и Хориве; о Рюрике, Синеусе и Труворе; о пяти братьях и двух сестрах Хорватских и т. п.

   Это предание очень важно и любопытно для нашей истории. Оно во-первых показывает, что вся область южной или Черноморской Руси, от Карпат до Днепра и Дона, искони с незапамятных времен сознавала свое кровное родство или так сказать однородность своего происхождения; что в то же время она сознавала и коренной недуг своей жизни, племенную раздельность и вражду друг к другу, а стало быть и все выгоды дружного братства и единства.

   Кровать называется братом Органы, тоже князя Унногундуров, который принял крещение. И Кроват и Аспарух поминаются также в росписи древних Булгарских князей, первый под именем Курта, второй под именем Исперика. Но можно также полагать, что их имена суть имена племен, которыми эти лица руководили. Можно полагать, что Кровать есть просто Хорвата, древний Карп-Бастарн-Певкин, истинный отец всей страны, мужественно державший ее независимость в течение многих столетий. Он же, по известью Константина Багрянородного, выгнал Аваров из той земли, в которой потом сам поселился, из Далмации. Хорваты, по его словам, частью совсем истребили Аваров, а остальных поработили, т. е. в действительности уничтожили их господство по всей Славянской земле. Имя Хорватов, говорит Багрянородный, означает на Славянском языке людей, великое пространство земли населяющих. Таким образом, отец Кровать может означать все восточное племя Славян до самого Днепра или всю южную Русскую народность, как особое племя.

   Четвертый и Пятый сыновья Кровата, общего Хорватского отца, ушедшие из отечества в чужие земли, есть в самой действительности переселившиеея со своих мест в 7 веке Хорваты и Сербы.

   Старший сын, самый восточный из братьев, называется Ватвай. Это имя может быть тоже племенное или местное географическое. Оно родственно Утургурам, и Вятичам (?), даже Витичеву холку, очень важному месту на Днепре, которое в 10 веке служило сборным пунктом для всех Днепровских судов при отправлении их в Царьград. Нет сомнения, что здесь могло существовать весьма значительное Днепровское поселение. Кроме того вблизи Киева находим реку Вету, Ветову могилу, селение Уветичи. Самое прозвание Киева Самват тоже по звукам на половину родственно этому Вату, Вяту, Вету. Все это заставляете полагать, что имя Ватвай есть родное в указанных местах, а в глубокой древности оно могло распространяться, как мы говорили, на всевосточное Заднепровье, и вся северская область по теченью северского Донца могла носить тоже самое имя Вятичей или Ватвая, как произносили Греки.

   Против Ватвая, с западной стороны Дона, собственно Днепра, жил Котраг. С западной же стороны этой реки поселился и третий брат Аспарух. Но Котрагь видимо жил севернее Аспаруха. Имя Котраг, напоминает Кутургуров, Котригуров, да и Булгары прямо называются Котрагами. По Птолемею в той же стороне, выше нижнего Днестра, обитали Тагры. Выше, стр. 448, мы обозначили сходство Котригуров с именем Акатиров, Акациров, Котцагиров, от которых, по всему вероятью, осталось имя селения Кочиер, вблизи города Новые Дубоссары, где находятся Роги - монастырь и гора, вся изрытая пещерами, и где вообще Днестровский берег представляет много замечательного в топографическом отношении и показывает, что необходимо здесь существовали значительные поселения со самой глубокой древности.

   Третий брат Аспарух, жил между Днепром и Днестром на Онгле, т. е. на Ингуле. В его имени Аспарух, Спарух, слышится общеславянское имя, о котором говорит Прокопий, Споры. Оно же очень родственно древнему Роксоланскому царю Распарасану и вождю Готов Респу. Все эти видоизменения имени встречаются на одном и том же месте, где обитал Булгарский Аспарух.

   Мнение, об Уральском происхождении древних Дунайских Булгар опирается на одном этом же сказочном свидетельстве византийских историков о Кровате и расселении его сыновей, а главным образом, на смешении сведений и понятий о Болгарах Волги и о Булгарах Дуная. В сказке о расселении Дунайских Булгар историки сообщают, что в старину Булгары жили в северных странах, выше Черного моря и при Меотисе, в который впадает великая река, текущая от северного Океана по Сарматской земле, называемая Атель (Итиль, Волга). В нее впадает Дон река, текущая с Кавказа, от Ивирских (Грузинских) ворот-ущелий. Атель, соединившись с Доном, протекает дальше в Меотиду. Из той же области, или из соединения этих рек, так как они выше Меотиса текут каждая особо и представляют как бы вилы, течет река Куфис и впадает в Понт, в Черное море, позади Некропил, под мысом, который именуется Бараньим Лбом (на южном берегу Крыма мыс Аюдаг).

   Об этой географии еще Байер заметил, что "великое есть бедствие, когда попадаем на авторов сему подобных". В сущности это описание похоже "на то, если б кто рассказал, что в Черное море течет великая река Нева, в которую впадает р. Москва, текущая с Кавказских гор и т. д. Вообще древнюю, Великую Булгарию помещали около Меотийского озера, подле реки Куфиса; от Меотийского залива до реки Куфиса; при Меотийском заливе по ту сторону реки Кофинуса.

   Куфисом в то время прозывалась р. Кубань, впадавшая действительно в Азовское море. Она же именовалась прежде Ипанисом, а Ипанисом по Геродоту назывался также и Буг, впадающий в Днепровский Лиман. Уже Страбон заметил, что эти обе реки именовались Ипанисом неправильно, а Плиний отнес к большому заблуждению, что Ипанис помещают в Азии. Но в стране, где протекал наш Ипанис Буг, по свидетельству Константина Багрянородного, протекала и река Куфис, след. это имя существовало и подле Буга, и именно рядом, как указывает Багрянородный. Если принять р. Атель за Днепр, а р. Дон за Буг, то течение обеих рек будет очень понятно. Они, соединяясь, вливаются днепровским Лиманом в Черное море, именно у Некропил, греческого города, находившаяся здесь неподалеку, в 4 милях от Днепра. При слиянии Буга и Днепра находился также и Мыс Ипполаев, на котором в древности стоял храм Деметры, и который, в показании Феофана, является уже мысом южного Крымского берега, Константин Багрянородный говорит также, что залив Меотиды достигает Некропил и соединяется с ними каналом, что теперь называется Перекоп. Его Куфис, или Кофинус, по всему вероятию, обозначает Геродотовскую реку Пантикапу, теперешнюю Конку, течение которой перемежается со самым Днепром. Таким образом, этот набор географических имен в сущности имеет весьма правильную сеть, по которой выходит, что древняя Булгария находилась в устьях Днепра, Ингульца и Буга, и занимала все Олешье, или Геродотову Илею, то есть вообще ту местность, которую ей указывает в 6 веке Иорнанд, говоря прямо что здесь живут Булгары.

   После всего сказанного гораздо правдоподобнее и естественнее заключить, что ни в какое время Булгары с Волги не приходили, что повесть об их далеком походе сочинена книжным человеком, который знал имена значительных рек восточной Европы, но не знал, где и как они текут.

   Во всяком случае на этой повести, на половину сказочной, на половину ученой, основывать ничего нельзя, особенно в виду ясных свидетельств, что Булгары искони обитали между Днестром и Днепром, именно на Буге, Ингуле и Ингульце. Мы видели, что по Страбону в этой стороне жили Языги-Урги; Приск упоминает здесь же Урогов; Зосим 5 века Уругундов, Агафий 6 века Вуругундов; Павел Дьякон 8 века Вургунтаиб. Согласно этому произношению и нынешние Греки называют Булгар Вургерами, Вургарами. Естественно, что отсюда же происходить умягченное имя Улгары, Вулгары, как вообще писали византийцы. Таким образом это имя образовалось само собою в течение столетий из древнейшего имени Ургов Геродотовских Георгов и не имеет ничего общего с именем Болгар Волжских. Только позднейшие писатели, основываясь на сходстве имен, стали объяснять и происхождение народа с Волги же. И до сих пор история Волжских Болгар постоянно смешивается без малейшего различия с историею Дунайских Булгар.

   Передвижение этих Булгар в конце 7 века с устья Днепра на Дунай может быть объяснено тем, что к этому времени стало распространяться владычество Хозар, которые, как говорит повесть о расселении сыновей Кровата, подчинили себе старшего из них Ватвая, то есть племя Вятичей с Полянами и Северянами, иначе все жилище прежних Утургуров по восточной стороне Днепра. Историк Феофан, писавший это и писавший в начале 9 века, говорит что племя Ватвая с того времени платило дань Хозарам и до его дней, и что Хозары овладели страною до Черного моря. Аспарух, живший на нижнем Днепре, по-видимому не захотел работать новому врагу, и может быть, опасаясь нового нашествия в роде Аварского, удалился со своею дружиною поближе к Византии, на Дунай, в земли своих же родичей, поселившихся там еще по распадении владычества Аттилы (см. выше стр. 437). Нет сомнения, что это переселение было даже устроено по призыву Дунайских Славян, пожелавших охранить свою независимость и от Греков и от соседних Славян и Валахов.

   Аспарух нашел здесь семь Славянских племен, а в том числе и Северян. Он соединил их в одно государство, которое вскоре становится страшною силою для Византии. Эти семь племен приводят на память одно обстоятельство из истории Уннов. В 433 г. царь Уннов Руг вел войну против Амилзуров (Уличей), Итимаров (приморцев), Тоносуров (Танаиты - Савиры-Северяне), Воисков (из Галиции) и других народов, поселившихся на Истре и прибегавших к союзу с Греками. Вот начальная история упомянутых семи племен. Видимо, что это были беглецы из русской страны, удалившиеся сюда от домашних усобиц еще быть может во время борьбы Уннов с Готами. Когда они передались на сторону Греков, владыка Уннов, почитавший их своими родичами или по крайней мере подданными, поднял на них войну и у Греков постоянно требовал выдачи беглецов, в числе которых бывали люди царского рода. Припомним, что именно в этих местах, на нижнем Дунае, и в стране, которую занял Аспарух, поселились со своими дружинами дети Аттилы (см. выше стр. 437). Аспарух таким образом занял только достояние своих отцов, отчего так скоро и создал сильное государство.

   Итак в половине 6 века политикою воспорских Готов и византийского императора Юстиниана Днепровские и Донские племена Уннов, т. е. древних Роксолан, вступили друг с другом в междоусобную войну и в конец истребили свои дружины. На обессиленных собственною враждою, на них были призваны еще Авары, которые в это время конечно уже очень легко могли завладеть всем краем, от Дона до Дуная. Однако покорение этих Уннов было достигнуто после долгой и упорной борьбы, особенно со стороны Днестровских Антов. Турецкий властитель хвалился, перед византийским послом, что укротил и поработил племена Утигуров и народы Аланов, то есть всю страну вокруг Азовского моря до Днепра. Можем из этого заключить, что нашествие Аваров было поддержано и другими племенами этих Алтайских Турок и что завоеванная Аварами наша страна тогда же подчинилась далекому Алтайскому Хагану между тем, как сами Авары прошли за Днепр дальше к Западу, где по Дунаю и утвердили свое особое владычество, В тоже время, в 576 г., был завоеван Турками у Греков и город Воспор, а следов. и вся Воспорская страна. Турки таким образом овладели всеми землями, где лет за 50 перед тем господствовали одни Унны.

   Неизвестно, были ли эти Турки те самые Хозары, тоже Турецкое племя, которые вслед за тем распространяют свое владычество и имя в тех же местах. По всему вероятию, переменилось только имя, но завоеватель, державший в своих руках страну, был тот же самый.

   По словам самих же Турок они разделялись на четыре ветви. По-видимому, та ветвь, которая утвердилась по северо-западным берегам Каспийского моря и в устьях Волги прозывалась Хозарами быть может по имени владык всей этой страны. Припомним, что Персидский царь Хозрой Великий (532-580 г.) строил здесь много городов и в том числе построил самую столицу Хозар на Волге, Балангиал. Таким образом имя Хозар могло распространиться от владыки Хозроя. По свидетельству Плиния (VI, 19) Скифы Персов называли Хорсарами.

   Надо вообще заметить, что в устьях Волги с незапамятных времен существовало торговое гнездо, созданное конечно живыми силами народных потребностей и связей по всей окрестности Каспийского моря, где Персы господствовали с древнейшего времени. Могущество Персов колебалось; по временам приходили новые господа; но Каспийская торговля была непобедима. Она мало помалу во всех бойких перекрестных местах по берегам моря должна была создать свое особое племя, особый народ, не принадлежавший ни к Персам, ни к Туркам и ни к каким подобными народностями а состоявший из промышленников и торговцев всех окрестных племен и государств. Особенно такая смесь всяких народностей с большими выгодами и удобствами для независимости могла легко гнездиться в устьях нашей Волги. Вот почему это Волжское торговое гнездо никогда не могли одолеть и окончательно разорить никакие варварские нашествия и никакие военные дружины. В этом месте завоеватель естественно уступал силе вещей и сам подчинялся жизненным целям завоеванной страны, т. е. целям торговых связей и сношений.

   Но зато, хотя бы и варварская, военная дружина, попадавшая в среду купцов и промышленников, тотчас приобретала значение и силу, какими никогда не могла пользоваться в своих степных обиталищах. Становясь охранителем торга и промысла, поддерживаемая довольством и богатством, она скоро вырастала могущественным государством, способным держать в своих руках страну не одним военным порабощением, но и выгодами торга и промысла.

   Точно такое же гнездо существовало на Воспоре Киммерийском, где военная власть сменялась много раз, разоряла и опустошала города, но ни в одном случае не могла совсем истребить тамошнего могущества, которое снова становилось господствующим и всегда приводило эту власть себе же на службу. В таком порядке, по всем вероятностям, проходила история и на устьях Волги. Завоеватель и там скоро становился первым слугою не военного, а по преимуществу торгового могущества, и потому варвары-Турки, овладевшие страною, скоро сделались Хозарами, народом ярмарки, состоявшим из смеси различных племен и народностей.

   Должно полагать, что самым умным, дельным и сильным из всех разноплеменных промышленников, владевших устьями Волги, были Евреи. По крайней мере Арабы свидетельствуют, что династия Хозарских владык была из Еврейского племени и что все знатные начальные люди были тоже Евреи (Караимы).

   К концу 7 столетия Хозары владеют уже всею страною от Западных берегов Каспийского моря и до Днепра, владеют прикавказскою страною Кубани и Терека и Крымским полуостровом, так что Азовское море составляет внутреннее озеро их владений. Теперь вся эта страна именуется уже Хозариею. Самое Каспийское море тоже прозывается морем Хозарским. Теперь в имени Хозарии исчезают все имена приазовских и приднепровских народностей, вследствие чего они исчезают и из Истории.

   До половины 7 столетия столицею Хозарии был город Семендер, ныне Тарху, откуда Хозарские хаганы были вытеснены нашествием Арабов и перенесли свое местопребывание на устье Волги, в город Итиль или Атель, городище которого находится несколько ниже Астрахани.

   По всему видимо, что главная сила Хозарского Государства находилась в руках промышленных Евреев и вообще в руках торгового сословия, которое, живя посреди кочевников и под влиянием восточного деспотизма, не могло образовать из себя сильной общины в европейской форме, но устроилось тож