Чехов Антон Павлович - Переписка А. П. Чехова и О. Л. Книппер, Страница 25 - Книги

ого буду курьезов рассказывать.

Целую тебя крепко тысячи раз и обнимаю. Не смей подписываться старым Немцем. Гадость.

Твоя собака

469. А. П. Чехов - О. Л. Книппер

11 марта [1902 г. Ялта]

Жена, здравствуй! Будь добра, поблагодари И.А.Тихомирова за газеты и скажи ему, чтоб "Нового времени" он не высылал, я получаю сию газету. Также дай ему двухкопеечных марок, а то он приклеивает только одну марку, и мне приходится платить штраф.

Как жаль, что не играет Лилина, что вместо нее моя любимица Мунт!¹

Сегодня от тебя нет письма. Это неблагородно. Напиши, будет ли играть Лилина, что она и как. Поклонись всем, в том числе Немировичу; скажи ему, что фотографию его я получил², merci.

Сегодня в газетах любопытная телеграмма насчет Горького³.

Ну, дуська моя, будь здорова и счастлива. Я тебя люблю и буду любить, хотя бы ты из собаки сделалась крокодилом. Целую мою голубку тысячу раз.

Твой Antoine

470. О. Л. Книппер - А. П. Чехову

11-ое марта вечер [1902 г. Петербург]

Антон, дорогой мой, прости, ради Бога, что я забыла сказать Маше взять деньги из театра, забыла в суматохе, в которой я пребывала в продолжение 2-х часов в Москве. Завтра же напишу ей. Или ты хочешь сам перевести их куда-нибудь? Так это сделает Зоткин, он меня об этом спрашивал перед отъездом в Ялту.

Я совсем не получаю писем от тебя - это нечеловечно! Мне ни одна душа не пишет, ни Маша, ни мои, от супруга только три письмеца получила. Вот забуду вас всех и закручу, коли вы меня знать не хотите.

Приходил Миша на "Три сестры". Его посадили в директор. ложу, т.к. ни единого места не было. Потом он не приходил ко мне.

Ганзен был у меня в антракте, приводил свою жену¹ и выражали восторги. Говорил про какую-то интересную непереведенную пьесу, где для меня была бы роль. Героиня в каждом акте является с новым мужем - интересно! Саблин был.

Я играла хорошо. Публика 1-ого абонемента отвратительная, сухая.

Вчера на "Штокмане" был полный фурор. Конст. Сер-ча качали, публика влезла на сцену, психопатки целовали ему руки. Шаховской был, поднес что-то Станиславскому, а дамам роскошную корзину фрукт и конфект. Вышел курьез: Раевской, как старшей, передали за кулисами фрукты и конфекты, и она почему-то вообразила, что конфекты лично для нее. Сказать ей это неловко было, а она из себя выходила, что труппа накидывается так бесцеремонно на "ее" угощение. Тут же в уборной стояла коробка шоколада, кот. Качалова кому-то хотела нести после спектакля. Раевская вообразила, что это тоже от князя, и дала эту коробку артистам. Можешь себе представить неловкость и отчаяние Качаловой, кот. должна была идти с пустыми руками на именины. Ужасно все смеются над Раевской. Еще ей поднесли цветы курсистки, и она опять-таки, бедная, вообразила, что это от Шаховского! Шаховской услыхал со сцены слово "революционер" и рассердился ужасно. Велел вымарать.

Как относится Горький к своему свержению?² Как это глупо, Антон, ужасно! Все больше мутят публику такими вылазками.

Послезавтра сам царь смотрит нас в Михайловском. Играем "Три сестры". Опишу тебе все.

Сегодня я снялась "просто" и в Широковой. 20-го готовы пробные.

Днем репетировали "Мещан". Разобрались в финальном гвалте. Завтра я свободна целый день. Пойду на весеннюю выставку³ с Назаровой и Савицкой. Вечером буду смотреть "Крамера"⁴.

Ну, дусик, кончаю, уже 2 ч. ночи. Целую и глажу и почесываю тебя. Пиши больше о себе. Кланяйся мамаше.

Целую и обнимаю мужа моего удивительного.

Твоя собака

471. А. П. Чехов - О. Л. Книппер

12 марта [1902 г. Ялта]

Милый мой, славный дусик, зачем такое кислое, хмурое письмо? И у меня тоже сегодня здоровье неважное, гораздо хуже вчерашнего; вероятно, погода изменится. Хорошая моя, не унывай, не скучай, ведь скоро мы опять будем вместе, и я постараюсь, чтобы тебе было хорошо.

Отчего ты не получаешь моих писем? Я посылаю по адресу - Кирпичная, такой улицы нет, и я боюсь, что мои письма тобой не получены. Уж телеграфировала бы, что ли.

Лику я давно знаю, она, как бы ни было, хорошая девушка, умная и порядочная. Ей с С. будет нехорошо, она не полюбит его, а главное - будет не ладить с его сестрой и, вероятно, через год уже будет иметь широкого младенца, а через полтора года начнет изменять своему супругу¹. Ну, да это всё от судьбы.

Пиши мне подробнее, я без тебя скучаю. Ты пишешь, что тебе надоел театр, что ты играешь без возбуждения, со скукой. Это ты утомилась.

Сегодня погода похуже, но я все-таки весь день сидел в саду.

Я, пишешь ты, не писал тебе уже два дня, и пишешь ты об этом таким тоном, как будто я тебя уже бросил. Дуся моя! Хотя бы я не писал тебе 200 дней, знай, что я не могу тебя бросить и не брошу, что бы там ни было. Обнимаю тебя, деточка, и целую.

Твой немец Антон

472. О. Л. Книппер - А. П. Чехову

13-ое марта [1902 г. Петербург]

Родной мой, ты теперь уже все знаешь о наших спектаклях. Ты ждал телеграммы? Но что же телеграфировать? Ни провала, ни особенного блеска не было. Я ведь написала тебе сейчас же после первого спектакля и пишу каждый день, и ты не обвиняй меня. Если письма кислы, прости, я и сама была кислая, да и сейчас не лучше, хотя актриса, имеющая успех, должна бы чувствовать себя иначе. Все мне в глаза говорят, что я "большая" актриса - как только голова не закружится! Старик Потехин вчера мне все руку целовал и благодарил, Василий Ив. Немир.-Данч. рассыпался, Котик говорил, что Петербург обо мне не "кричит", а "орет" прямо.

Я вчера сидела в директорской ложе и смотрела "Крамера" и наслаждалась. Станиславский и Москвин очень хорошо играли. Не знаю еще, что в газетах¹. Лилина не играла, Мунт была ничего себе в 3-м акте. Принимали хорошо, хотя эта пьеса не может, по-моему, вызывать шумного приема, по своему существу, разве только третий акт. Сидел в ложе Потехин с дочерью, Котик, Стахович, Мария Петр, потом приехала. Она не может решиться играть, ее волнует сцена, с ней делается нервное состояние. Хочет выйти в ученицах в "Мечтах", чтоб попривыкнуть. Как это ужасно!

Знаешь, дусик, вероятно, "Мещан" не разрешат, очень упорно держится этот слух. Пока молчи об этом. У нас очень волнуются. Клейгельс вмешался². Это нелепо! Что же мы будем играть? Что? Ведь это такой гвоздик сезона, как-никак! Столько труда, времени ушло на эту пьесу. Жестоко прямо! И кроме всего - мне личное огорчение. Так хотелось поиграть свеженького, новенького! Ведь закисаешь на старых ролях. Погорюй с нами.

Сегодня утром получила от Миши письмо, восторженное, о "Сестрах". Пишет, что пьеса произвела на него ошеломляющее впечатление и целый день ходит под обаянием. Говорит, что написал мне огромное письмо, но не отослал, не хочет якобы навязывать свои ахи и охи. Кланяется тебе. Повидаюсь с ним на днях. Очень ему понравилось трам-там и "обалдение с лукоморьем". Я была в ударе в тот раз.

Сейчас приходила Ел. Ник. Андреевская, изливала тоже свои восторги по поводу "Сестер". Говорит, что по игре я ей понравилась больше всех, а меньше всех обе мои сестры. От пьесы в упоении.

Вчера была на весенней выставке в Академии художеств. Не очень интересно. Несколько...

Сейчас заходил Миша с женой, звали на передвижников, но я не могу, - сейчас должна идти в Михайловский театр, пробовать акустику, вообще осмотреться. Порепетируем.

После выставки была у Чюминой, поболтала, послушала. Был там умненький жидочек, работающий в каком-то парижском журнале, поклонник нашего театра³. Пришлет мне пьесы франц. - почитаю. Поведет парижск. рецензента на твои пьесы, чтоб он писал о нашем театре в Париже. А Чюмина славная, домовитая такая.

Я взяла у нее толстых журналов почитать, а то читать нечего.

Как же ты поступишь с "Архиереем"? Как это обидно! Ты расстроился, дусик? А пьесу пишешь?

Миша сейчас все за голову хватался от "Сестер"; я просила его прислать мне свое длинное письмо; жена за него обещала.

Ну будь здоров, дорогой мой. Правда, что ты меньше кашляешь?

О Волге думаешь? Строй планы. Приеду - вместе будем обсуждать. Не кисни, улыбайся больше на жизнь. Целую твой стриженый затылочек и глаза твои и губы.

Твоя собака.

Ольга Герман, просит кланяться тебе и мамаше и Миша тоже. И от меня мамашу поцелуй. Хорошая она у тебя.

473. А. П. Чехов - О. Л. Книппер

13 марта [1902 г. Ялта]

Наконец-то ты, крокодил, жулик мой милый, получила мое письмо. Я пишу тебе каждый день, так и знай. Хоть понемногу, а пишу.

Сегодня мое здоровье лучше, чем было вчера, и хуже, чем позавчера. Барометр падает, похоже на дождь. Весна или похоже на весну.

Мише я не стану писать. Он любит Суворина, и если Суворин похвалил его, то это для него важнее всего. И Буренина он тоже высоко ценит и, кажется, побаивается. Пусть пишет про театр что хочет, не волнуйся, дуся моя. То, что нет Лилиной, - это гораздо хуже всяких рецензий, это зарез для театра или по крайней мере для сезона.

Средин Леонид заболел, у него более 39. Говорил мне об этом в телефон Алексин. Дед¹ поправляется, уже сидит, весел. Читала ты "Крестьянина" с его предисловием?² Особенного ничего нет, но хорошо, кроме предисловия, которое показалось мне грубоватым и неуместно придирчивым. Летом я дам тебе прочесть.

Я бы хотел повидаться с Мейерхольдом и поговорить с ним, поддержать его настроение; ведь в Херсонском театре ему будет нелегко!³Там нет публики для пьес, там нужен еще балаган. Ведь Херсон - не Россия и не Европа.

Ищу дачу на Волге. Писал я тебе об этом? Ищу флигелек в усадьбе. Хорошо бы так, чтобы не есть готового обеда, хозяйского, а самим бы стряпать. Мне хочется, чтоб ты была сытая, довольная.

Ну, целую мою дусю. Бог с тобой, спи хорошо, думай обо мне, о лете. Обнимаю тебя крепко-крепко, жду писем. Будь доброй, хорошей, не хандри. Пойдет ли у вас "Дядя Ваня"? Нет?⁴

Твой немец, строгий муж Antoine

474. О. Л. Книппер - А. П. Чехову

14-ое марта [1902 г. Петербург]

Ну, дусик, играли мы вчера царю. И нами остались ужасно довольны. Прислали через Теляковского выражение благодарности¹. Да и чувствовалось, что нравилось. И твой любимка Сергей был с женой², и Конст. Конст. и наследник³, словом, все и весь двор - блеск был страшный. Театр битком набит. Государь смеялся и интересовался всем. После последнего акта, стоя, аплодировал два вызова. Играли с нервом, хорошо. На этой сцене все как-то выиграло, и декорации выглядели отлично. Театр очаровательный - какие уборные, коридоры, фойе артист., чистота!

Строгости были отчаянные. Когда приехали, оспрашивали, как фамилия, по бумагам проверяли, всюду говорили о сыщиках. Знаешь, говорят, наш театр. доктор здешний - сыщик⁴. Повыскакали все чинуши в мундирах с богопротивными физиономиями, все среди нас толклись, и сначала с презрением, а потом, как увидели, как дело идет и как принимают, - переменили личики. Устраивала этот спектакль граф. Орлова-Давыдова; приходила нас благодарить. После первого акта трем сестрам подали от нее великолепные букеты. Ольге - красный, Маше - белый, Ирине - желтый, и все с чудесными красными лентами с золот. надписями. Публика с каждым актом разогревалась. Театр. сферы шипят на нас за то, что мы играли царю. Все мы, конечно, волновались. Графиня прислала нам фрукт и конфект за кулисы. Вышел очень приятный спектакль. Приятно было играть. Влад. Ив. смотрел вчера 3-ий акт и сказал, что я по-новому играю, очень смело - вся ушла в любовь. Это ведь как ты хотел.

Мне вчера ужасно хотелось поехать в компании поужинать, да никого не собрала, так и сидела дома богаделочкой за самоварчиком остывшим. Ни разу мы нигде не кутили, даже не обедаем в ресторанах.

Сейчас приходил ко мне околоточный. Я было испугалась. Взял 2 р. 15 к. за адресный, взял паспорт и ушел. Глупо.

Отчего ты сам не скажешь, чтоб тебя кормили рисом?

Не сердись, что не телеграфировала, право, не о чем было. Пиши мне о Горьком. Скажи, чтоб он писал пьесу с озорницей-женщиной.

Вчера Немирович был у товарища министра, Стахович всюду хлопочет о "Мещанах". Во вторник сделаем генеральную для лиц, имеющих решающий голос. Авось благополучно будет.

Сейчас побегу на репетицию. Будь здоров, немец мой, люби немку свою. Целую тебя мысленно. Как с "Архиереем"? Пришли мне корректурку почитать. Хочется очень.

От мамы и Маши получила наконец по письму. Мама благодарит тебя за вино.

Addio, голубчик мой стриженый.

Твоя собака

475. А. П. Чехов - О. Л. Книппер

14 марта [1902 г. Ялта]

Ты, дусик, пишешь, что за все время, пока ты в Петербурге, ты получила от меня только два письма. Я пишу тебе каждый день по адресу Кирпичная 8, No 30. Теперь не знаю, как тебе писать, да и писать ли? Письма мои, очевидно, пропали. Не справишься ли ты как-нибудь на почте? Впрочем, они, мои письма, уже устарели, и в них мало интересного.

От тебя я получаю письма каждый день (кроме одного дня). Сегодня туман. Здоровье мое лучше вчерашнего, чувствую себя хорошо.

Будь здорова, голубка моя. Храни тебя Господь. Целую и обнимаю.

Твой иеромонах Антоний.

Сообщи твой адрес; очевидно, Кирпичная 8 - это неверно.

476. О. Л. Книппер - А. П. Чехову

15-ое марта 1 ч. ночи [1902 г. Петербург]

Днем не писала тебе, дорогой мой. Утром занималась починкой, потом пришел Чумиков, принес свои переводы - 5 томиков, в трех - по одной драме, в двух - по три драмы - очень славненькое изданье. Он мне не очень понравился. Почему ты все-таки не берешь деньги? Он тоже удивляется. Если ты себе не хочешь брать, отдавай их нуждающимся. Сидел долго, болтал. Что-то ему, верно, надо от тебя. Твой милый Маркс распространяет за границей слух, будто он купил твои сочинения за 300 000 р.!!! Даже в газетах печаталось. Как тебе это нравится? Говорил что-то о графине Толстой, кот. торговалась с Марксом, и вот что-то ему тут надо.

После визита Чумикова зашла за мной Вера Николаевна¹, и мы отправились на кустарную выставку в Таврич. дворец. Очень большая и интересная выставка. Все, все там есть и все - ручная работа и как чудесно многое сделано, с каким вкусом оригинальным! Выставлены производства всех губерний. Чудесные там вещи из дерева - шкафики, столы, полки, шкатулки, все резное. Хороши ковры, вышивки, мебель, да все интересно. Привезу тебе подарочек. После выставки обедала с Лужскими и Раевской у "Медведя", наелись адски и пошли играть "Мечты". Принимали хорошо. Один моряк в первом ряду отчаянно мне аплодировал и вызывал и, когда я посмотрела на него, - показал мне с сияющей физиономией один палец. Оказалось, что это брат Зилоти², и показывал мне, что я первая. Я было сначала рассердилась на такую интимность, не зная, что это значит. А знаешь, моя баронесса вчера опять мне прислала корзину цветов на дом. Это был ее абонемент, шел "Крамер", я не играю, и потому она прислала на дом. И я не знаю, какая она, как выглядит? Странно это, правда? И мне даже и не хочется ее видеть.

Вчера вечером у нас в театре происходил гвалт отчаянный: наш секретарь публиковал везде, что 14-ого - 3-ий спект. 3-его абонемента, вместо 2-ого абонемента. Ну и оставили бы уж так. А он возьми да расклей везде листки, что, мол, 2-ой абонемент. Вышла путаница, масса скандалов. Немирович, бедный, ужас чего наслушался. Съехались 2 абонемента, другие совсем не приехали. У нас все головы изломали, как умилостивить абонентов. Не попавшим предлагают или вернуть им деньги или устроить их на следующ. "Крамера". Ужасное было положение.

Дусик, как я рада, что в Ялте солнечно и что тебе лучше! Мне на душе хорошо стало. Вишневский тебе напишет. Наши актеры кутят сегодня у Кюба, их кормит Ушков. Все меня звали, но я уже обедала в ресторане и ужинать не в состоянии. Сейчас нашла у себя твое письмо и карточку Миролюбова. Чудак, пришел, когда я занята. Мне бы хотелось его видеть.

Во вторник на генер. "Мещан" будет Святополк-Мирский³ и кн. Шаховской.

Обнимаю тебя и ласкаю и целую крепко и горячо. Ходи гулять, не торчи вечно у себя в кабинете. Не носи брюк протертых назади, не компрометируй жену свою. Подумают, что я проживаю все твои деньги, и будут жалеть тебя. Тебе этого хочется, да?

Твоя собака

477. А. П. Чехов - О. Л. Книппер

16 марта [1902 г. Ялта]

Милый мой, глупенький пупсик, злая моя, нехорошая жена, вчера я не получил от тебя письма. Кроме вчерашнего дня, я писал тебе ежедневно; очевидно, письма не доходят, с чем тебя и поздравляю.

Ну, дуся, сегодня идет прекрасный весенний дождь. Это первый за всю весну. Мать сегодня приобщалась. У Арсения душеспасительное лицо. Мое здоровье хорошо, кашель меньше, настроение порядочное. Пьесу не пишу и писать ее не хочется, так как очень уж много теперь драмописцев и занятие это становится скучноватым, обыденным. Ставить вам нужно прежде всего "Ревизора", Станиславский - городничий, Качалов - Хлестаков. Это для воскресений. А ты бы была великолепная городничиха. Затем - "Плоды просвещения", тоже для воскресений и на запас. Только вам необходимо еще прибавить двух-трех порядочных актрис и столько же актеров, тоже порядочных. Если главные роли будут, хотя бы случайно, исполняться такими, как Мунт, и даже такими, как Литовцева, то театр ваш погибнет через 2-3 сезона.

У меня никто не бывает. Впрочем, вчера была Мария Ивановна Водовозова, которая, очевидно, - и это очень жаль! - помирилась со мной. Несносная, глупая бабенка, которая каждую минуту суется не в свое дело.

Как идет IV акт "Мещан"?¹ Ты довольна? Напиши мне, дуся.

Отчего я не получил ни одной телеграммы? Я каждый вечер жду. Очевидно, Немирович пал или падает духом, его заедают рецензии. А ты, дурочка, не верь этим пошлым, глупым, сытым рецензиям нелепых людей. Они пишут не то, что прочувствовано ими или велит им совесть, а то, что наиболее подходит к их настроению. Там, в Петербурге, рецензиями занимаются одни только сытые евреи неврастеники, ни одного нет настоящего, чистого человека.

Вот уже четвертая неделя поста! Скоро ты приедешь. Тебе я отдаю ту комнату, где стоит пианино, и ту, что внизу, где ты жила в прошлом году. Значит, две комнаты. Дам даже три комнаты, только не уходи к Суворину за 1000 р. в месяц.

Пиши, дуська, не ленись, будь порядочной женой. Обнимаю тебя и крепко целую. Пиши, родная! Подлиннее пиши, в письмах ты умная.

Твой муж под башмаком Antoine.

Кланяйся Андреевской, той самой, что на кумысе познакомились.

Третьего дня, прочитав твое письмо, где ты пишешь, что не получаешь моих писем, я послал тебе письмо в Панаевский театр.

478. О. Л. Книппер - А. П. Чехову

16-ое марта 1902 г. [Петербург]

Прикончили мы первую половину спектаклей, родной мой, золотой мой! Твое письмо хмурое, и опять тебе нездоровится. За весну, за лето ты поправишься, окрепнешь, и мы поживем. Если бы мы могли быть вместе! Я иногда сильно ненавижу театр, а иногда безумно люблю. Ведь он мне дал жизнь, дал много горя, дал много радости, дал тебя, сделал меня человеком. Ты, наверное, думаешь, что жизнь эта фальшивая, больше в воображении. Может быть. Но все-таки жизнь. А до театра я прозябала, мне чужда была жизнь, чужды были и люди и их чувства. Я не жила с людьми и себе не создала никакой жизни. И всего я добилась одна, сама, своими силами.

Я сегодня встала очень поздно, в 11 час, вчера писала очень поздно, писала тебе, Володе длинное письмо накатала. Днем репетировали 3-ий акт, потом я была у Лилиной и, представь, с кем там познакомилась?! - с Цикадой, о которой так много слышала и от тебя и от Маши, и кроме того я, оказывается, знала ее сестру, Соболеву Марию Михайловну¹. Она начала спрашивать о тебе. Я ее спросила, откуда она тебя знает. Она засмеялась: "Вы о Цикаде ничего не слыхали?" И тут же рассказала, почему ее звали цикадой. Она хорошенькая изящная женщина, замужем за актером Озаровским, служат на Александр. сцене, страшные поклонники нашего театра. Она говорит, что боялась меня и потому не знакомилась, хотя часто ходит за кулисы и встречала меня. Мы с ней разболтались и оказалось, что собираемся в один дом нанести визит, именно к актрисе Александр. театра, кот. устраивала и обучала толпу для наших спектаклей². Муж ее профессор очень симпатичный. Актриса она неважная, но интересная женщина, интеллигентная. Она еще в прошлом году была у меня, поздравляла меня весной, а я на все отвечала молчанием и сегодня наконец раскачалась и поехала; у нее приемный день. Вот заболталась с твоей Цикадой и попали туда очень поздно, а оказывается, Кони меня долго ждал и хотел мне порассказать про академию, чтоб я тебе написала. Академики ничего ровно не знали о том, что было напечатано, и сами узнали о высочайш. повелении из газет³. Славно это? Кондаков, вероятно, напишет тебе.

Был там Вейнберг, Гриневская, Зарудный, еще какой-то моська. Цикада рассказывала, как ты ей подарил яйцо, кот. до сих пор у нее хранится. Говорит, что она нежно любит тебя и что когда говорят о тебе, то у нее что-то в груди делается. Вспоминала, как вы ели капусту и пили вино из большой бутыли, как она рассказывала анекдоты и как Свободин слушал ее. Она в прошлом году кончила консерваторию по пению, но пошла на драму. На лето сняла театр под Киевом. Интересно, какая она актриса. Один господин говорил мне, что неважная - играет Титанию в "Сон в летнюю ночь". Говорит, что он и она интересные интеллигентные люди, стремящиеся и ищущие чего-то. Она звала меня к себе. Может быть, пойду. Муж актрисы, у которой мы сегодня были, - проф. Котляревский, говорит, что помнит тебя, но что ты, верно, забыл его. Встретились вы на каком-то юбилейном обеде или ужине Плещеева. Помнишь?

Знаешь, когда мне Цикада рассказывала о вашей прежней жизни, мне и приятно было и как-то больно ревниво, что то, лучшее время, может быть, твоей жизни, чуждо мне и все это я знаю только понаслышке. Отчего мы не встретились молодыми, иными?..

Эх, Антон, Антон.

В мое отсутствие был у меня два раза мой дядя Ваня, моряк, живущий в Кронштадте, младший брат матери, которого я не видала лет 10. Так мне обидно было. Надо мне увидеться с ним.

23-его у Контана будет даваться нам литерат. ужин. Устраивает Вейнберг.

Сегодня вечером перемарывали "Мещан", выбрасывали самые опасные фразы, чтоб не к чему было придраться. Есть надежда, что разрешат.

Ну спи спокойно, нежный мой муж. Ты прав: надо писать Кирпичный пер., а не улица. Письма твои все получаю и целую за них.

Я Санина спрашивала, женится ли он, - отрицает. Цикада говорит, что его приглашают на Александринку режиссером, там же, где и Дарский. Дико!

Целую, обнимаю мужа моего дорогого. Скоро увидимся.

Твоя собака

479. А. П. Чехов - О. Л. Книппер

17 марта [1902 г. Ялта]

Милый мой крокодил, сегодня получил от тебя два письма; одно из них написано 11 марта, а почтовый штемпель - 13-го, очевидно, кто-нибудь таскал письмо в кармане.

У меня кашель все слабее. Видишь, дуся, какой я. Сегодня ветер и весеннее настроение, после дождя все зацвело и стало распускаться.

Если увидишь еще раз А. А. Потехина, то кланяйся ему и скажи, что я его очень уважаю. Гонорар пусть получит Маша, напиши Зоткину или ей - как знаешь, о собака.

Значит, скоро ты сделаешься знаменитой актрисой? Саррой Бернар? Значит, тогда прогонишь меня? Или будешь брать меня с собой в качестве кассира? Дуся моя, нет ничего лучше, как сидеть на зеленом бережку и удить рыбу или гулять по полю*.

Я ем хорошо. Можешь не беспокоиться. Ты получила от меня, как пишешь, только 3 письма, а между тем я послал их тебе по крайней мере 12.

Мать очень обрадовалась почему-то, когда узнала, что ты была у Миши и что он был у тебя с О. Г.

Итак, стало быть, "Дядя Ваня" не пойдет? О, как это нехорошо!

До свиданья, пупсик мой, целую тебя горячо. Будь здорова и весела.

Твой строгий муж Antoine.

*Я ничего не имею против того, чтоб ты была знаменитой и получала тысяч 25-40, только сначала постарайся насчет Памфила.

480. О. Л. Книппер - А. П. Чехову

17-ое марта [1902 г. Петербург]

Голубчик мой, здравствуй! Целую тебя за каждое твое письмо несчетное число раз. По дороге в театр я каждый раз прохожу мимо бюро, где продают билеты в Wagons-lits, и каждый раз думаю, как я буду себе покупать билет прямо в Севастополь. Дусик, будь милый, пришли мне расписание пароходов с Вербного воскресения. Я отсюда выеду 6-го апреля и думаю в Москве не останавливаться, только не знаю, как сделать с багажом. Ведь у меня один большой сундук, где лежит все, и не нужные мне в Ялте зимние платья. Если есть передышка в Москве часа три, то, пожалуй, успела бы переложиться, а то придется остаться на день, чтоб все привести в порядок. Так что приеду или 9-го или 10-ого. Так? Зимние вещи надо будет оставить в Москве.

Это хорошо, что для нас ищут дачу на Волге. Только, Антонка, если это будет в глуши, то, пожалуй, трудно будет доставать провизию. И надо узнать, есть ли дачи со всякой утварью, с кухонной посудой например. Нельзя же с собой тащить все это. Надо, чтоб тебе был полный комфорт и хороший разнообразный стол. Можно бы взять нашу старуху Анну Егоровну, если она согласится; она бы славно нас кормила. А тебе совсем не улыбается Швейцария? Где-нибудь в горах, в чудесном лесу, на берегу озер, в покойном отеле с хорошим пансионом. Я чувствую, что тебя тянет в русскую природу, запад тебя не манит, ты не будешь чувствовать себя дома. Но, может, со мной было бы хорошо тебе? Я тебя буду лелеять, нежить, баловать, любить. Меня только пугает, что в России в деревне не сможем устроиться с полным удобством. Будет бивуак, вроде домика в Аксенове и тебе будет неудобно. Что ты скажешь на это? Напиши все откровенно. Я поеду с тобой, куда хочешь, только бы тебе было хорошо и сытно. О Финляндии ты не думал?

Сегодня весь день репетировали "Мещан". Немного подбираются.

Есть надежда, что разрешат пьесу. Ты не говори Горькому, что мы много помарали помимо цензуры. После первых спектаклей восстановим опять. Константин наш бушевал сегодня, всем влетало. Меня только в покое оставляет. Вот уже вторая роль, в кот. он не вмешивается совсем, и я работаю самостоятельно и свободно.

Сегодня наконец я увиделась с своим дядей Ваней, с кот. не встречались лет 12 - красивый, бравый, статный моряк-весельчак, пришел ко мне после кутежа. Мы все смеялись и знакомились друг с другом. У него уже дочь 14-ти лет в Смольном. Постараюсь съездить в Кронштадт посмотреть его жену и детишек. Виделась я с ним всего ¥ часа, перед вечерней репетицией.

Про "Дядю Ваню" ничего не знаю. Все горюют, если не пойдет. Ведь наша любимка. Напиши о здоровье Средина, кланяйся им всем. "Крестьянина" не читала¹. Достану на немецком. Целую и прижимаю и ласкаю мужа моего строгого.

Твоя собака

481. О. Л. Книппер - А. П. Чехову

18-ое марта 1902 г. [Петербург]

Успокойся, милый мой, я ведь уже писала тебе, что все письма получаю и благодарю и целую за них. Я сейчас засмеялась от удовольствия и защекотало как-то в груди от мысли, что летом и весной мы будем вместе, вспомнила твое милое лицо с лучистыми глазами и мне легче стало.

Пиши: Кирпичный переулок - это совсем верно. Для разнообразия можешь писать: Мойка 61, No 30.

Сегодня перед репетицией был у меня опять мой дядя Ваня, опять кутил всю ночь. Он мне объяснил, что когда он попадает дня на два в Питер, то всегда отчаянно кутит, и все говорит, что лучше моряков народу нет. А он, правда, типичный моряк. Зато когда командует своим судном, когда на работе, то всегда, говорит, трезв.

Я его напоила черным кофе и отправила на вокзал в Кронштадт, а сама ушла на репетицию. Репетировали мы без конца - с 1 ч. до 6 ¥ ч., просто языки высунули, так устали. В 4-м акте все крик, скандал, нервы, и это утомительно. Завтра днем решится наша участь. Думаю, что разрешат.

Влад. Ив. болен, слег в субботу, температура повышенная, сегодня было лучше. Нехорошо, если его не будет завтра на генеральной.

Завтра мы все обедаем у Котляревских, т.е. некоторые обедают, некоторые приезжают вечером. Увижу Кони. В среду буду на шоколаде у Чюминой. В четверг приглашена на обед к Юнкер, которые были у меня два раза, а я не была. Я только знаю Madame, т.к. она сестра m-me Гутхейль из Москвы, нашей хорошей знакомой. В пятницу, может, поеду к Цикаде. Она хотела тебе письмо написать.

Прилагаю письмо нашей "талантливой" г-жи Муратовой, кот. воспроизвела эпизод (известный тебе) с моряком¹, чтоб преподнесть тебе, но сама не отважилась послать. Я ужасно хохотала. А видел ты в "Театр и Искусство", сверхрежиссера?² Ты ведь получаешь этот журнал?

После обеда сегодня я ездила к своей гимназической приятельнице и просидела вечерок. Интересного там ничего нет. Поболтали, в 11 ч. я уехала, разделась и пишу вот мужу. Сейчас лягу спать.

Антончик, пришли Раевской какой-нибудь твой томик с надписью. Очень ей ведь хочется. Благодаря ей все-таки меня отпустили в Ялту; ведь ее же обидели сначала этой ролью, а она, не помня обиды, заменила меня. Пришли - она будет счастлива. Она и письмецо твое хранит как реликвию.

Антон, ты дусик, ты родной мой, да? Ты меня будешь ласкать, будешь любить? Мы будем славно жить?

Скоро приедет Маша в Ялту. Тебе не будет так скучно. А скоро и я приеду. Будем думать о лете.

Целую тебя и милую, дорогой мой. Думай о своем здоровье. Ешь, как способна есть твоя жена.

Обнимаю тебя.

Твоя старая собака

482. А. П. Чехов - О. Л. Книппер

19 марта [1902 г. Ялта]

Милый мой, удивительный дусик, вчера я не писал тебе - и только вчера, а ты то и дело оставляешь меня без письма. Например, сегодня. Как же после этого не бить тебя?

Я здоров, как бык. Погода порядочная. Почти все время сижу вне дома. Вчера вечером был у меня Леонид Андреев с женой, и она, т.е. его жена, показалась мне очень неинтересной; от такой я бы непременно ушел. Сегодня приходила m-me Корш, жена голубы Корша¹. Что еще написать тебе? О чем? Ну, хоть о том, что мною замечено, а именно: "Новое время" стало иначе относиться к вашему театру, очевидно, сменило гнев на милость. Что за сукины сыны!

Скоро, скоро я начну поджидать тебя, моя немочка золотая. Тихомирова благодарю и благодарю.

А Вишневский мне ничего не пишет, между тем мне очень хотелось бы знать, каковы его петербургские впечатления.

Целую собаку мою, обнимаю миллион раз.

Твой деспот Antoine.

Л. Средину легче; было воспаление легких. Л. Н. совсем легче.

483. А. П. Чехов - О. Л. Книппер

20 марта [1902 г. Ялта]

Милый дусик, ты спрашиваешь, почему я не беру денег за переводы моих произведений. А потому что не дают. Твой друг Чумиков полгода назад написал мне, что кто-то вышлет мне за его переводы 100 марок, но этот "кто-то" не торопится. Хорошо бы ты сделала, если бы не принимала этого Чумикова. Насчет Маркса и 300 000 он тебе врет. Гр. Толстая и не думала торговаться с Марксом, все это ложь¹.

Я нарочно хожу в протертых брюках, чтобы все видели и чувствовали, как ты меня разоряешь. Погоди, скоро я буду без брюк ходить!

Еще одно слово о Чумикове. Ведь я дал ему авторизацию, он переводит меня уже давно, и он же смеет еще говорить, что я отказываюсь от гонорара! Что за животное.

У нас все расцвело. Твоя комната с пианино ждет тебя. Скоро уже ты должна приехать. Мы поживем немножко в Ялте, потом поедем в Москву, потом на Волгу. В Москве мне хочется посмотреть на вашу квартиру; говорят, очень хорошая.

Кланяется тебе старуха Средина* с младшим фисом². Знаешь? А хорошо бы мне будущей зимой пуститься путешествовать, хотя бы по Нилу. Как ты думаешь? Я бы писал тебе длинные письма из Африки. Дуся моя!!

Ну, будь счастлива. Дай Бог тебе здоровья и всего самого лучшего. Обнимаю тебя.

Твой свирепый муж Antoine.

*Она была только что, и сын ее был, говорил тихим, кротким голосом.

484. О. Л. Книппер - А. П. Чехову

20-ое марта 1902 г. [Петербург]

Вчера не писала тебе, дорогой мой. Целый день дома не была. Днем была генеральная, потом я поехала на обед к Котляревским и просидели там до 3 ч. ночи. Я была сильно уставши и сейчас еле встала, и как-то не по себе. Генеральная прошла очень хорошо. Весь партер был занят тузами и тузихами - откуда они все набрались только! Были Святополк-Мирский, кн. Шаховской, Витте, Воронцов-Дашков, etc.. и без конца дам. Вчера познакомилась с женой Стаховича. Какая она прелесть, Антон! Премилое, красивое лицо и такая, знаешь, порода в ней чувствуется¹.

Ты знаешь, дусик, наши оба директора очень много на себя берут: они, кроме цензурных вымарок, так обрезали пьесу, что ничего от нее не осталось. Наши актеры (неучаств.) прямо в ужас пришли после вчерашней генеральной. Горький может быть в сильной претензии за этакое самоволие - как ты думаешь? Многие в труппе возмущаются. От Нила ничего не осталось. И, кроме наших помарок, вчера велел еще помарать кн. Шаховской. Я бы на месте Горького не дала бы пьесу в таком виде. Разве он дал carte blanche Немировичу поступать с пьесой, как им угодно?

Все тузы сказали, что разрешат пьесу, если Клейгельс поручится, что не будет скандалов. Как же это можно поручиться? До сих пор ничего неизвестно. Мне надоело уже говорить о "Мещанах". Раздули всю историю и больше ничего. Бедная наша эпоха! Тут же эта история с Треповым², и ожидание "чего-то" 25-го. Все это как раз благоприятствует нам.

К обеду у Котляревских были: Вейнберг, Кони, Зарудный (прокурор), Попов с женой (книгоизд.), Станиславский и я. Вечером наехало много народу: был проф. Батюшков, кот. с тобой переписывался, когда ты давал какой-то рассказ в его журнал, кажется, "Космополис", была Султанова (Леткова), какой-то художник en vogue³, Чюмина, переводчица Джерома⁴, остальные не особенно интересны. Из наших были Лужские, Раевская, Вишневский. Было ни то ни се, ни скучно, ни весело. Хозяйка была мила, изящна, - она интересная женщина. Все без конца спрашивали о тебе, спрашивали, когда ты наконец приедешь в Питер. Вейнберг велел тебе сказать, что в обиде на тебя. Ты не прислал ему ни даже - телеграммки на юбилей. Говорит, что вообще равнодушен к юбилеям, но что ему приятно было бы получить от тебя хоть несколько слов. Ты, так сказать, избранный его. С Кони я говорила о тебе.

Ну дусик, кончу, не пишется. Не забудь прислать мне о пароходах. Будь здоров, не хандри. Все спрашивали, отчего ты "молчишь", не пишешь ничего. Целую тебя и обнимаю золотого моего мужа. Ты лучше всех.

Твоя собака.

Влад. Ив. еще лежит. Ты знаешь Катаева в Ялте? Говорят, отличную пьесу написал⁵. Ждали вчера бар. Икскуль, но она захворала и не была.

485. О. Л. Книппер - А. П. Чехову

21-ое марта 1902 г. [Петербург]

Прости, дусик мой, что пишу на такой гадости¹, но сейчас увидала, что ни одного почтового листика не оказалось в моем студенческом хозяйстве, а написать хочется утром, чтоб ты аккуратно получал письма от твоей жены, которую ты только в письмах признаешь умной. Я тронута этой похвалой, но... а в жизни какова твоя жена приблизительно?

Успокойся относительно писем. Ведь я уже давно писала, что все твои письма получаю и целую тебя за оные.

Надеюсь, что в Ялте теперь весна наконец? Зеленеть начало? Когда я приеду - будет все зелено. Неужели еще нет?

Пьесу ты должен писать, а драмописцы могут стряпать, что им угодно. Это тебя не касается. Ты стоишь отдельно. И я знаю, что ты потом напишешь преинтересную комедию - веселую и изящную. Какова судьба "Архиерея"? Ты молчишь.

Вчера у меня была О. В. Шлезингер, болтала про курсы, про экзамены. Потом я сделала визит Юнкер. Чудесно они живут. Богачи, верно, здоровые. Из окон видна Нева, кругом все деревья - прелесть как хорошо - на Питер не похоже. Когда я вернулась, зашла ко мне m-me Лагорио (жена художника) с укорами, что я до сих пор не была у них. Зашел Вишневский, и мы пошли к Чюминой на шоколад. Народу было порядочно и всё больше дамы: Венгерова, Гриневская, сестра Вл. Соловьева², Зоя Яковлева (ты ее знаешь?), Котляревская, жена Минского³, Галина (поэтесса), жена Самойлова⁴, Лилина, Книппер, Станисл., Вишневский, фон Штейн (поэт, кажется), Котляревский, Зарудный - кажется, все. Ах - Котик еще был и Рафалович, про кот. я тебе писала и кот. дал мне франц. пьесы FranГois de Curel.

Было довольно оживленно. Да, еще была m-me Манасеина, кот. ехала с нами на пароходе из Балаклавы на Тавеле, кажется? Помнишь? И сестра Вл. Соловьева была с ней и девочка. Я их припоминаю. Она жена врача.

Лилина хвалила меня ужасно за "Мещан", сказала, что я 1-м номером иду, да и все хвалят, обещала даже фунт шоколада подарить. От Чюминой она меня потащила обедать к себе. Там я навестила болящего Влад. Ив. Он похудел, и все еще полеживает. Он отравился устрицами. Котик ухаживает, облизывает губки свои и вяжет прошивки. Обедали все вместе у них, Вишневский хозяйничает у них, разливает суп, и я смеялась. Конст. Серг. поднес розы дамам. Очень было уютно, славно. Потом все разлеглись по диванам в большом салоне Алексеевых, и Влад. Ив. читал пьесу Катаева. Прочли только акт. Пришел Лужский, начали болтать о репертуаре. Установили "Столпы общества" Ибсена и "Власть тьмы"; про запас "Месяц в деревне", затем пьесу Чехова, Горького и довольно с нас. Что вы скажете, г-н пайщик?

В "Мещанах" многое восстановили. Все говорят, что Мейерхольд - Петр очень плох. Лилина хвалит больше всех меня и Лужского. Приедет Екатерина Павловна? Напиши. Разве Горький не был у тебя за это время? Ты о нем молчишь. Что он говорит об академии? В каком странном положении теперь вы все, академики.

Кончаю, милый, золотой мой. Что тебе привезти из Петербурга? Напиши. Целую тебя крепко много раз, всю твою хорошую голову и глаза и затылочек. Не кисни, не хандри. Поцелуй мамашу, поздравь ее с принятием св. тайн и скажи ей, чтоб не сердилась, что не пишу ей. Я и своей матери только раз написала. Муж все съел.

Твоя собака, умная в письмах только⁵.

К Суворину не уходить? Хорошо.

486. А. П. Чехов - О. Л. Книппер

22 марта [1902 г. Ялта]

Милая моя жена, для нас ищут дачу с мебелью, с полной обстановкой, так что горшков тебе не придется везти с собой, не бойся. Анну Егоровну нельзя брать, Боже тебя сохрани - это значит лишить себя свободы, надеть цепи, так сказать. Пароходы из Севастополя идут во вторник, среду, пятницу и воскресенье.

В Финляндию можно поехать, но не больше как на неделю и как можно подальше и поглуше, чтоб никто не мог приехать к нам, ни одна душа.

Сегодня был у меня Куперник, отец Татьяны, вчера б