Чехов Антон Павлович - Переписка А. П. Чехова и О. Л. Книппер, Страница 26 - Книги

ыл Кашкин, был Зевакин, была m-me Корш.

Средину лучше. Дашу Озаровскую, бывш. Мусину-Пушкину, быв. Глебову, нельзя считать актрисой серьезно. Это пустяки одни, а не женщина.

Погода весенняя, но нет дождя, сухо.

Чтобы не возиться с сундуком, ты напиши в Москву, чтобы выслали на Николаевский вокзал кого-нибудь встретить тебя. Ты сдашь посланному сундук, а сама поедешь дальше, на Курский вокзал, потом на юг.

Иду к зубному врачу! Будь здорова, дуся, Христос с тобой. Обнимаю тебя.

Твой Antoine

487. О. Л. Книппер - А. П. Чехову

22-ое марта 1902 [Петербург]

Как я ликую, что ты чувствуешь себя лучше, золотой мой, дусик мой. Кашель меньше тебя мучает? Вчера получила 12-ое письмо от тебя - успокойся, все получаю.

Знаменитой актрисой я не буду, а так себе, полезной, добросовестной, приятной. К Суворину не уйду, и вообще никуда не уйду¹. Или Художеств., или никакой театр!

А сидеть на бережку и гулять по полю я тоже люблю и очень даже. Я вообще много что в жизни люблю (какая ужасная фраза вышла - прости, академик!).

Вчера я, милый мой, слушала свящ. Петрова и потом пила у него чай, и очарована совсем, несмотря на то, что была уставши, как собака. На репетиции "Мещан" продержали до 7-ого часу, вернулась, кое-как пообедала, и Деларю уже ждала меня и повезла в Михаил. артилл. училище, где происходила беседа. Аудитория небольшая, народу, т.е. дам, невообразимое количество - духота адская. Много старух, много уродливых, много аристократок, и молодых тоже порядочно. Мужчин очень мало. Петров очень интересный человек. Лицо очень мне понравилось. Говорил не без соли и перца, т.ч. я почти хохотала, говорит хорошо, убежденно. Попа в нем не чувствуется - это самое главное. Умный, образованный человек, и симпатичный в высшей степени и, вероятно, игривый в хорошем смысле. Жена его крепкая, здоровая, краснощекая, медичка, у них сын 5-ти лет. Затащили меня чай пить, угощали шампанским, живут прямо, по-видимому, ни в чем себе не отказывая. В обстановке, во всем - ничего поповского. Ужасно мне понравилось у них. Был там еще священник, ее брат, один богослов и один медик. Болтали. Жаль, что не могла долго оставаться. Меня ждали у Лагорио.

Говорили о тебе, о Горьком. Как мне у них понравилось! Как жаль, что ты не мог быть со мной у них! Пока это самое сильное впечатление, кот. я получила в Петербурге. От Петровых я поехала к Лагорио, где играли в "тетки" и было очень скучно. Была примадонна Мариинского театра Куза, один художник и еще народ, но неинтересный. Я через силу посидела и удрала. Пили за твое здоровье. Сегодня в 6 ч. после репетиции иду на блины к Вейнбергу.

Ну, целую тебя, милый мой, крепко, крепко, скоро увидимся. Пришла Павлова.

Твоя собака

488. А. П. Чехов - О. Л. Книппер

23 марта [1902 г. Ялта]

Милая Собака моя, мне теперь не до писем, хожу каждый день к доктору, починяю зубы. Каждый день пломбировка и прочее. Рисунок Муратовой великолепен¹. Раевской книгу пришлю, когда она вернется в Москву и когда я буду знать ее адрес.

Дуся моя, я готов ехать и в Швейцарию, только ведь там нельзя удить рыбу! А мне ужасно хочется. Надо бы под Москвой, купить дешевенькое именьишко, чтобы можно было жить лето и удить рыбу. Только под Москвой гости бы ездили.

Ну, деточка, Господь тебя благословит. Не скучай, пиши мне. Я целую тебя любвеобильно, мою славную.

Твой суровый муж Антон

489. О. Л. Книппер - А. П. Чехову

24-ое марта [1902 г. Петербург]

Меня мучает, что я вчера не писала тебе, родной мой, милый! Но не сердись - я очень была уставши. Ночь плохо спала, потому что доносятся звуки из ресторана CubБt и не дают иногда спать, а переезжать лень. Утром встала рано, надо было закупить дряни всякой для "Мещан". В 12 ч. я была уже в театре. В 1 ч. была генеральная при большом количестве публики, кот. дружно аплодировала и смотрела с интересом. Хвалят всех, кроме Мейерхольда, кот., говорят, очень плох. Муратова не нравится многим. Жену твою хвалят, Лужского, Баранова, Роксанову. Очень хороша Помялова - кухарка.

Но все-таки в 3-м акте, после отравления, когда начинается философия Тетерева и Елены, акт падает. Помнишь, ты все говорил об этом? Я это чувствую и не знаю, что делать. Буду вести нервнее, темпераментнее и на сдержанном голосе. После 1-го спектакля пришлю телеграмму.

Сегодня, дусик, солнышко, хотя снег выпал вчера и мороз опять.

Ну, продолжаю описывать вчерашний день: после генералки я, сильно усталая, пришла, пообедала и легла, потом сходила к парикмахеру, оделась, заехал за мной Вишневский и поехали к Контану¹, где уже собрался народ: Вейнберг, Михайловский, Потапенко, Вас. Немирович, Андреевский, - и много, много незнакомых, дамы-писательницы в самых отчаянных туалетах, вроде Галиной, бывшей в красном плюше с голой шеей и руками. Была подруга Зои Яковлевой - образец парижской кокотки, была милая и славная Чюмина с наивным носиком, и Анненкова-Бернар etc.. Посредине стола сидел председатель Вейнберг, направо - я, Батюшков, Влад. Ив., Султанова, Михайловский, Стахович, Мичурина. Налево: Андреева наша, Андреевский, Станиславский, Чюмина, и т.д. Против меня сидели Василий Немирович, Котик, Шапир, Раевская. Речи говорили: Вейнберг, Андреевский, Зарудный, Влад. Ив., Батюшков, стихи - Чюмина, Галина и Жданов. Говорили все просто, ненатянуто. Все вертелось около "В мечтах". Много смеялись. За мной, дусик, много народу ходило, и говорили без конца и все шампанское пили. Редактор какого-то журнала Острогорский говорил о тебе и провозгласил тост за твое здоровье². Все подходили ко мне и чокались. После ужина все рассыпались группами, болтали, расшевелились и было так себе. Я все-таки была утомлена и на таких сборищах я чувствую все вообще и никаких деталей. Приехала домой поздно, после 4-х час. и спала до 12 ч., встала и села писать тебе. Мне уже надоедает этот шумный Питер, и я с радостью подумала о том, как буду вдыхать южный весенний воздух на станциях, подъезжая к Севастополю.

У Вейнберга на блинах было славно. Мне нравится, как он живет. Внизу комнаты со сводами, стены сплошь увешаны самой богатой коллекцией портретов, масса книг, в столовой все стены - сплошь книги. И он сам, с своей фигурой, лицом так гармонирует с этой обстановкой. Точно Фауст.

На блинах были: Станиславский, Немирович с Котиком, Котляревские, Султанова и баронесса Икскуль, кот. очень спрашивала о тебе и велела тебе кланяться. Удивительно она сохранилась. Сегодня я обедаю у нее.

Мне странно, что не было Миши на ужине вчера. Я хотела ему написать, но решила, что он будет. "Новое время" отказалось печатать объявление об этом ужине.

Всю эту неделю я не могла выбраться к Мише, сплошь была занята. Поеду завтра к нему, свезу игрушек детям. Пойдут "Мещане" - я дни буду свободна.

Так, жена Леон. Андреева тебе не понравилась? А он каков?

Вчера прокурор Зарудный все убеждал меня, что ты сам не подозреваешь, какой ты глубокий писатель, вообще много говорили о тебе. Дусик мой, родной, золотой мой муж. Я тебя люблю и хочу видеть. Жди меня, уже скоро. Жду расписание пароходов.

Целую крепко, нежно, горячо тысячу раз моего деспота.

Твоя собака

490. А. П. Чехов - О. Л. Книппер

25 марта [1902 г. Ялта]

Сегодня, дусик мой, опять ходил к зубному врачу и, представь, не застал его дома. Завтра опять пойду, потом послезавтра опять - и так целую неделю.

Собака, дождя нет! Здоровье мое прекрасно, лучше и не надо. Н. Котляревского я знаю очень хорошо, виделся с ним не один раз. С Ф.Батюшковым был в переписке. Эти два - и Котляревский, и Батюшков - народ очень хороший и нужный, только суховатый, и в обоих есть что-то напоминающее И. И. Иванова, московского.

Что новенького? Напиши, дуся. А еще лучше поскорей оканчивай свой сезон и приезжай в объятия мужа.

Ну, Господь тебя благословит. Целую дусю мою.

Твой супруг Antoine

491. О. Л. Книппер - А. П. Чехову

25-ое марта [1902 г. Петербург]

Сегодня праздник, солнце, но холодно. Не дождусь своего отъезда, милый мой, дорогой мой, золотой мой муж в протертых брюках. Что ты поделываешь, дусик? Думаешь о своей беспутной жене?

Колокола гудят. Мне захотелось на простор, на волю, подышать воздухом, посмотреть на поля, на ширь, на солнечный закат, хочется забыть зимнюю суетливую нервную жизнь, хочется другой жизни. Ты посиживаешь теперь в саду, смотришь на горы, на зеленеющую Могаби, на голубое небо, на море, чувствуешь, как теплое весеннее солнце пригревает тебя. Тебе хорошо?

Почти через неделю Маша приедет к тебе, а меньше чем через две недели после того, как ты получишь это письмо, - приеду и я.

Мне здесь надоело. Даже завтрашнее первое представление "Мещан" не волнует и не радует меня.

Вчера я себя чувствовала плохо. Что-то у меня, верно, с кишками. Сегодня немного слабой чувствую себя. Вчера обедала у бар. Икскуль. Были Мария Федоровна, Котляревская, кто-то из Академии - фамилии не расслышала, ее два сына. Живет она удивительно изящно и со вкусом. Я желала бы иметь такой intИrieur. Я вчера не сообразила. Представляет она мне молодого человека и говорит, что это он с тобой с Сахалина ехал, и я припоминаю его физиономию на фотографиях, кот. видела у тебя. Спрашиваю ее потихоньку, как его фамилия? - Глинка. И я только когда уходила от нее, догадалась, что это, верно, ее сын. Ведь она за двумя была замужем?¹ Верно, я не ошибаюсь? Про мангусов рассказывал мне. Жаль, что мне потом не пришлось поговорить с ним побольше. Говорил, как вы прожились совсем, как вы кутили ловко. После обеда пришел Батюшков, какой-то еще молодой человек. Говорили много о беспорядках, о полиции, об академии. Баронесса того мнения, что Толстой, ты и Короленко должны выйти из Академии. Отчего ты мне не пишешь ничего по поводу этой истории, ничего ровно не пишешь о Горьком². Разве он ни разу не был у тебя после моего отъезда? Что его маленький племянник?³

Не хочешь ли экспромт Чюминой?

Что считали за химеру,

То свершилось наяву:

Петербург меняет веру,

Петербург признал Москву.

Где царило православье.

Там, по сведеньям молвы,

От Москвы и до Невы

Воцарилось Станиславье.

Ты снисходительно улыбнешься? Ты ведь не любишь дам-поэтесс? Сегодня съезжу к Толиверовой, к Лепешкиной, к Мише поеду вечером. Ну, до завтра, голубчик мой. Целую тебя и обнимаю крепко.

Твоя собака

492. О. Л. Книппер - А. П. Чехову

26-ое марта [1902 г. Петербург]

Вчера не было письма от тебя. Грустно. Мне хочется к тебе. Скорее бы проходило время. Я плохо спала ночь - шумели за стеной. Нехорошо мне. У меня нет даже приятного волнения перед сегодняшним вечером. Безразлично. Авось пройдет это состояние до вечера, а то буду плохо играть. Выпью три раза на день валерьяночки. Сейчас пойду прогуляюсь, потом лягу - авось посплю. Сегодня холодно.

Вчера я ездила к Пешковой-Толиверовой, но она оказалась в Москве. Навестила знакомых старичков, пообедала с Раевской и отправилась к Мише. Я как-то еще не разберу его - много он очень говорит. Очень они приторны с женой, и он, верно, побаивается ее - и как это неприятно. А может, мне это показалось? В Питере ему не нравится, в "Нов. времени" не нравится. Он все-таки киснет в своей домашней обстановке - ничего как-то не видит, не знает. Восторгается все провинцией.

Ты лучше всех своих братьев, ты, мой Антонка, моя любовь. Как мне хочется видеть тебя. И писать ни о чем не хочется. От Миши ехала мимо Панаевского и заехала узнать, как идет "Утка". Посмотрела 4-ый акт и уехала спать. Принимали сдержанно. В "Нов. времени" ничего нет, в других - не знаю, не читала еще.

Прощай, родной мой, милый мой, будь здоров, не простужайся, кушай хорошенько. Кланяйся всем. Целую тебя крепко. До свиданья.

Твоя собака

493. А. П. Чехов - О. Л. Книппер

27 марта [1902 г. Ялта]

Здравствуй, жена! Здоровье мое поправилось совершенно, и остановка теперь только за зубами, которые я починяю каждый день. Ты в последнем письме спрашиваешь, считаю ли я тебя умной не в одних только письмах. Дуся моя, золото, собачка, я считаю тебя глупенькой, но скрываю это ото всех. Ты, однако, раскутилась в Питере, у тебя много знакомых - завидую тебе! Ты каждый день встречаешься с m-me Чюминой... Правду ли говорят, что у нее роман с вашим Вишневским? Если правда, то желаю им обоим всего хорошего.

Получил телеграмму насчет "Мещан"¹. Теперь буду ждать подробностей от тебя.

Сегодня, можешь себе представить, идет дождь!!

Писать больше не о чем, дайте мне мою жену! Надоело писать.

Уже весна настоящая, хожу в весеннем пальто и без калош.

Ну, приезжай поскорей! Вот тебе расписание пароходов²:

понед. "Батум"

вторник "Пушкин"

среда "Ялта"

пятница "В. к. Ксения"

воскресенье "В. к. Алексий"

понед. "Севастополь".

Это дни, в которые выходят пароходы из Севастополя в Ялту. До свиданья, актрисуля, хранит тебя Бог! Обнимаю тебя и целую.

Твой Antoine

494. О. Л. Книппер - А. П. Чехову

27-ое марта [1902 г. Петербург]

Вчера сыграли "Мещан", дорогой мой Антон. С успехом. Много вызывали, но после 3-го и 4-го сравнительно меньше. Я все тебя вспоминала. Ты ведь говорил, что акт надо кончать отравлением, а то последующие сцены роняют тон. Это верно. И вчера Влад. Ив. говорил, что надо просить Горького переписать к Москве 3-ий акт. Весь роман Петра и Елены настолько неинтересно поставлен в пьесе, что заканчивать акт любовной сценой между ними невыгодно. Правда? Да и слишком много внешнего шума и суеты в сцене отравления, чтоб потом угощать публику философией Тетерева и Елены. Театр был полон полиции и переодетой и мундирной. Автора кричали, но только слабо и только после 4-ого акта слышались голоса, просившие послать телеграмму, что и было сделано. Ни шума, ни скандала - ничего не было.

Играли хорошо, только не я, т.е. для других, может, и было хорошо, но я была сильно не в настроении и играла не с легкостью. Я очень скверно чувствовала себя вчера, и сегодня слаба. Буду сидеть целый день дома. "Новое время" и "Петерб. газета" хвалят всё и всех.

После 3-го акта мне поднесли чудесную большую корзину цветов от проф. Батюшкова. Мне это было неприятно. Никогда не надо подносить цветы в первое представление. Как это люди не понимают. Можно подносить за старую роль, кот. заведомо идет хорошо. А тут еще неизвестно, как кому по вкусу придется, и вдруг - цветы. Баранов был очень хорош, Лужский, Артем и Роксанова.

Да, Миша все просил написать тебе про Сестрорецк под Петербургом - курорт, великолепно устроенный в чудесном лесу, на берегу моря.

Я хочу съездить посмотреть. Он думает, что тебе там должно быть по вкусу. Миша все беспокоится, почему ты не пишешь ему по поводу его фельетонов. Я, конечно, молчу. Знаю, что ты недоволен.

Через 9 дней я выезжаю. Как я буду счастлива! Какой я себя чувствую одинокой и покинутой. Прости, не буду больше ныть.

Целую мужа моего необыкновенного, хорошего, дорогого, целую в глаза, в щеки, в губы, в затылочек.

У нас снег еще выпал и противно.

Кланяйся мамаше и всем.

Целую и обнимаю моего деспота и тирана души моей.

Твоя собака

495. А. П. Чехов - О. Л. Книппер

28 марта [1902 г. Ялта]

Здравствуй, кутила! Сегодня пасмурно, хочет идти дождь, холодновато. Зубов еще не кончил пломбировать, но скоро кончу. Приезжают на днях Бунин и Нилус, который будет писать с меня портрет.

Гриша Глинка - это сын баронессы Икс. Я с ним плыл от Владивостока, вспоминаю о нем с удовольствием, мальчик хороший. Если Острогорский, который провозгласил за ужином мое здоровье, редактирует "Образование", то это нехороший Острогорский¹, репутация у него неважная. Он напечатал в своем журнале костомаровскую сказку, которую выдал за толстовскую.

Ты мне нужна, моя немочка, приезжай поскорей. Хочется поскорее попутешествовать и с тобой насчет этого посоветоваться.

Ты пишешь, что расстроила себе желудок. А ты не пей шампанского.

Бог с тобой, моя милюся, да хранят тебя ангелы святые. Не забывай своего мужа, вспоминай о нем хоть раз в сутки.

Обнимаю тебя, мою пьяницу.

Твой муж в протертых брюках, но не пьющий

Antoine

496. О. Л. Книппер - А. П. Чехову

28-ое марта [1902 г. Петербург]

Голубчик мой южненький, хоть несколько строк напишу. Утром заходили дамы, не дали писать. Днем репетировали "Чайку" и "Дядю Ваню", для дебютанток. Пришла домой, полежала часок, начала писать тебе - пришла баронесса Икскуль, сидела, потом я сейчас пообедала и побегу играть "Мещан". Успех единодушный, игру очень хвалят. Слава Богу. Новая победа для нашего театра.

Что у тебя с зубами? Болели? Или просто пломбируешь? Напиши. Вчера вечерком пили чай у Раевской.

Бар. Икскуль просила кланяться тебе. Она мне нравится.

Ну дусик, золотой мой, расстаюсь с тобой до завтра. Жди меня - уже скоро прилечу. Целую и обнимаю горячо и мечтаю о лете.

Твоя собака

497. О. Л. Книппер - А. П. Чехову

29-ое марта [1902 г. Петербург]

Сегодня я записала себе место в Wagons-lits, дусик мой родной! Зашла, чтоб узнать, сколько времени между поездами в Москве, и вдруг - в дамском купе 2-го класса на 6-е число застала только последнее верхнее место и уцепилась за него. Все равно уж. Надо было раньше заказать. Ну, ничего.

Сегодня весной пахнет, хотя не очень тепло. Сегодня встала рано и в 10 ч. отправилась на генер. репетицию концерта великолепного Никиша. Вместо Дворянского попала в Благородное, ничего не поняла, видя пустоту, спрашивать было не у кого, я разозлилась и пошла на передвижную выставку. По Морской встречаю вдруг нашу кумысную Ел. Николаевну Андреевскую и обиженным тоном спрашиваю - где же концерт - очень уж хотелось музыки! Тут-то я и узнала, что есть еще Дворянское собрание на Михайловской улице. Мы отправились вместе и вместе слушали. Репетиция была платная, с благотв. целью. Не выдь я за тебя замуж, не будь я на кумысе - мне бы не слыхать сегодня Никиша. А как я наслаждалась! Если бы я была одна, я бы ревела в три ручья. Очень уж я давно не слыхала такой дивной музыки¹. У Никиша в оркестре не слышишь отдельных инструментов. Все сливается в одно... ох, зовут обедать Лужские.

Кончаю письмо вечером. Обедали с Лужскими с Раевской в "Angleterre", потом я пришла и легла, дремала. Часов в 9 пришел Влад. Ив., пришел Миша. Сидели, болтали. До прихода Миши Влад. Ив. говорил о Горьком, о "Мещанах", много говорил о тебе, насколько ты выше Горького как писатель. Вчера "Мещане" прошли опять с успехом. После 4-го акта - овации. Сыграем еще 2 раза.

Михайловский пьесу не очень хвалит. Потапенко тоже она не нравится.

В воскресенье чаепитие у Лужских - потащу туда и Мишу с женой, познакомлю хоть с частью нашей труппы.

Ну, родной мой, до свиданья, последнее письмо напишу тебе 5-ого апреля. Будь здоров, вычини все зубы к моему приезду, а потом я буду чинить.

Вчера и сегодня нет писем от тебя. Это ничего - как ты думаешь?

Целую тебя, милый мой, сто тысяч раз, чтоб ты меня не прогнал. Кланяйся матери и Маше.

Твоя собака

498. А. П. Чехов - О. Л. Книппер

31 марта [1902 г. Ялта]

Милая дуся, сейчас уезжаю к Толстому. Погода чудесная. А тебе надоело в Питере? Скучно? Холодно?

Насчет почетных академиков ничего еще не решено, ничего не известно; мне никто ничего не пишет, и я не знаю, как мне поступить¹. Поговорю сегодня с Л. Н.

Пьеса Горького имела успех? Молодцы!!

Итак, до свиданья, дуся моя! Если что понадобится, то буду телеграфировать, письмо же это последнее, если не напишу еще завтра.

Я здоров совершенно, зубы кончу пломбировать завтра. В среду начнет писать меня Нилус, художник, друг Бунина².

Итак, жена, до свиданья! Сойдемся, и потом нас не разорвет никакая собака до самого сентября или октября.

Обнимаю тебя, целую миллион раз.

"Дикая утка" осрамилась?³

Твой верный муж Antoine.

Сегодня от тебя нет письма.

499. О. Л. Книппер - А. П. Чехову

31 марта [1902 г. Петербург]

Два дня не писала тебе, Антончик мой! Со мной вышел казус, слушай: оказывается, я из Ялты уехала с надеждой подарить тебе Памфила, но не сознавала этого. Все время мне было нехорошо, но я все думала, что это кишки, и хотя хотела, но не сознавала, что я беременна, тем более что 26-го у меня появилась кровь, и тут уже, конечно, я уверилась, что не беременна. Вчера утром (4-й день) я думала, что истеку кровью, но болей не было, но что-то вышло из меня странное, чего я не поняла. Я послала за Раевской, пришла Лужская, забили тревогу, послали за докторами. А я начала пока догадываться, что это было, и обливалась горючими слезами - так мне жаль было неудавшегося Памфила. Пришли два доктора - помощник Oтта знаменитого, а потом и сам Отт. Народу у меня весь день толклось адски много, все дамы всполошились.

Конст. Серг. целый день сидел у Раевской и бродил по коридору. Все за мной ухаживали. Отт и другой решили мне делать выскабливание и подтвердили, что это был зародыш 1 ¥ месяца. Можешь себе представить, как я волновалась. Первый раз имею дело с женск. врачами. Вечером вчера увезли меня в Клинический повивальный институт, в 12 ч. ночи захлороформировали и вычистили меня. Отт меня оперировал, т.ч. будь спокоен. При мне милая акушерка, все меня навещают, со всех сторон вижу любовь и заботу. В театре переполох. Вчера играла в "Мещанах" Савицкая внезапно с анонсом¹. Я пролежу дня 4, играть, верно, не буду больше; не знаю, когда мне позволят ехать, - вот это горе. Если опоздаю на несколько дней - не волнуйся, все обстоит хорошо, только, значит, боятся пускать меня в такой дальний путь, в тряску. Я только слаба, но решила написать тебе все откровенно. Ты у меня умный и поймешь все. Я и сегодня еще плакала, но вообще - герой.

2-го апреля я перееду к себе в номер. Надоело мне лежать адски, все тело больное. Зато теперь доктора говорят, что я моментально буду беременна - понимаешь? Стремлюсь в Ялту. Сегодня по телефону сообщил Вл. Ив. маме, может, Элька приедет, я просила. Вот, Антончик, что стряслось надо мной. Тебе жаль Памфила? Отт все смеялся надо мной, что я плачу оттого, что не родила тройню сразу. Он говорит, что хорошо, что так вышло, что теперь у меня все чисто и будет лучше. Ну, вот все написала пока, что могла, в главных чертах.

Целую тебя. Твой портрет со мной в лечебнице; мне прислали цветов поклонницы.

Целую крепко. Не волнуйся, скоро приеду.

Целую Машу и мамашу.

Твоя неудачная собака.

Как бы я себя берегла, если б знала, что я беременна. Я уже растрясла при поездке в Симферополь, помнишь, со мной что было? В "Мещанах" много бегала по лестницам.

500. О. Л. Книппер - А. П. Чехову

2-ое апреля [1902 г. Петербург]

Дусик мой милый, золотой, здравствуй! Если бы ты был со мной! Сегодня мне разрешили сесть в постели. Палата моя (не No 6, а No 15) залита солнцем, стоят цветы, я часто велю открывать фортку и дышу весенним воздухом. Сегодня в 5 час. переезжаю к Мухину¹. Конст. Серг. приедет опять и повезет меня на носилках. Все меня навещают, таскают провизию, конфекты, фрукты, цветы, заботятся обо мне. А все-таки, если бы ты был со мной!

Думаю, что в субботу разрешат мне ехать. Надоело лежать.

Жаль мне неудавшегося Памфила! А тебе жаль? Сейчас Раевская привезла мне твое письмо от 27. Как я рада, что ты здоров. Как мне хочется поцеловать тебя! Раевскую не пустили ко мне, только 1 ч., а прием в 2 ч.

Расскажи обо всем Маше - писать не могу больше, т.к. пишу еще и маме и то контрабандой. Если бы я не пожалела Машу, я бы телеграфировала ей, чтоб она приехала ко мне, а то я одна все-таки. Но раздумала. Она, верно, так стремилась в Ялту. Быть при больной - невесело. Целуй ее и мать. Целую тебя крепко, крепко, золото мое.

Твоя собака

501. О. Л. Книппер - А. П. Чехову

Телеграмма

[3 апреля 1902 г. Петербург]

Два дня не писала подробности письмом получишь пятницу здорова выезжаю субботу.

502. О. Л. Книппер - А. П. Чехову

4-ое апреля вечер [1902 г. Петербург]

Я, дусик, все еще лежу и томлюсь. Безумно хочу к тебе, хочу твоей мягкости, твоей ласки. Вчера и сегодня у меня боли в левой стороне живота, сильные боли от воспаления яичника и, может быть, от этого произошел и выкидыш. Ужасно!

Когда меня выпустят, не знаю. Надо хорошенько отлежаться, а то трястись придется почти три дня. Ты все это поймешь и не будешь волноваться. Ты у меня молодец. Опасного ничего нет, но надо быть осторожной, а то потом будешь киснуть. Пожалуйста, передай все Маше и матери, и скажи Маше, что очень хочу ей написать, но трудно. Я опять только лежу, сидеть нельзя и писание утомляет меня. Она поймет и не рассердится. Все расскажу ей. Меня задарили цветами. Вообще я вижу столько любви, заботы, что прямо-таки тронута. Вся труппа - точно одна дружная семья. Доктор ездит каждый день. Акушерка при мне и день и ночь и очень славная, молодая. Много говорю о тебе. Думаю, что отпустят во вторник. Получишь осрамившуюся жену. Оскандалилась! А как мне жалко Памфилку! Целую тебя крепко, крепко. Ты мне еще ближе стал, золото мое.

Твоя собака.

Не могу удержаться, чтоб не написать остроту Москвина по поводу случившегося: "Осрамилась наша первая актриса, - от какого человека - и то не удержала". Вообрази при этом его серьезную рожу.

Вся труппа огорчена таким исходом.

503. О. Л. Книппер - А. П. Чехову

5-ое апреля [1902 г. Петербург]

Милый мой, как мне скучно без тебя, как я хочу тебя видеть, как я хочу, чтоб ты меня любил, как я хочу прижаться к тебе! Лежу одна, вся труппа занята, и акушерку свою отпустила в театр. Боли легче сегодня. Как я страдала последние два дня, если бы ты знал! Я очень терпелива и смирна. Седьмой день лежу на спине, и это еще не конец. Вероятно, от воспаления произошел выкидыш. Как это все внезапно случилось! Ты умник, не волнуешься? Думаю во вторник выехать, если буду чувствовать себя хорошо. Как все затянулось!

Ты меня не забыл, Антонка мой? Мне нужна твоя любовь.

Завтра Немировичи уезжают в Севастополь. Вся труппа разъезжается. Вишневский будет ждать меня, проводит до Москвы, а там посмотрю - если буду слаба, попрошу маму довезти меня до Ялты. Она тебя ведь не стеснит на несколько дней? Т.е. может, она и не согласится, это я так говорю, без ее ведома. Она ужасно взволнована, пишет отчаянные письма, хотела приехать, но я ее остановила. Она бы очень нервничала при мне, и мне было бы хуже.

Ну, будь ты, главное, здоров, дорогой мой, телеграфируй мне, не забывай меня, не презирай за неудачу мою. Я тебя ближе чувствую. Целую горячо, до скорого свиданья.

Твоя собака

504. А. П. Чехов - О. Л. Книппер

Телеграмма

[5 апреля 1902 г. Ялта]

Телеграфируй подробно здоровие.

505. О. Л. Книппер - А. П. Чехову

Телеграмма

[5 апреля 1902 г. Петербург]

Здоровье поправляется доктор откладывает отъезд целую телеграфируй. Собака

506. А. П. Чехов - О. Л. Книппер

Телеграмма

[6 апреля 1902 г. Ялта]

Сердечно благодарю Евгению Михайловну, Константина Сергеевича. Беспокоюсь, телеграфируй ежедневно, умоляю. Антон

507. О. Л. Книппер - А. П. Чехову

Телеграмма

[6 апреля 1902 г. Петербург]

Сегодня доктор не пустил боится тряски есть еще легкие боли рассчитываю выехать вторник. Ольга

508. О. Л. Книппер - А. П. Чехову

6-ое апреля 8 ч. веч. [1902 г. Петербург]

Думала сегодня выехать, а все еще сижу, дорогой мой. Даже не сижу еще, только лежу и по возможности на спине. Ты не волнуйся - опасного ничего, только лежать надо. Доктор говорит, что слава Богу, что так случилось, что если бы дошло до родов, было бы скверно или при позднейшем выкидыше. Боли не прекратились. Все еще воспаление в левом яичнике. Животик мой бедный вздут, болит весь.

Сегодня получила твою вторую телеграмму.

Если бы ты только знал, как меня тянет к тебе! Я бы много дала, чтобы прижаться к тебе и наплакаться. И много плачу эти дни. Правду говорят, что выкидыш хуже родов настоящих. Точно у меня ослепление было - вбила себе в голову, что у меня что-то в кишках, что я на литерат. ужине съела скверного омара. Хотя думала написать тебе о своем предположении будто я в положении, но решила не волновать тебя зря, и когда 26-го у меня показалась кровь - я твердо была убеждена, что я не беременна. Оказывается, надо было 26-го уже лечь в постель, и тогда, может быть, обошлось. Видно судьба. Вчера ты, верно, видел Влад. Ив.? Он хотел приехать к тебе и все рассказать. Поблагодари его и всех товарищей за нежные заботы обо мне. Вишневский будет ждать меня, чтоб везти меня. Скорее бы выпустили! Скорее бы прошла эта ноющая боль!

Нежный мой, любимый мой. Как я мечтаю о тебе! Я мысленно все сижу у тебя в кабинете, обнявшись с тобой на кресле, и рассказываю тебе о всех моих страданиях, о всем, что пришлось перенести мне за эту неделю. Сегодня большинство наших уехало и это меня расстроило. Баронесса Икскуль была вчера у меня; сегодня приходила таинственная баронесса Вульф, кот. все время снабжала меня цветами. Но я ее никогда не видала. Она очень мила.

Целую тебя, бесценный мой, любимый мой.

Твоя Оля

509. О. Л. Книппер - А. П. Чехову

Телеграмма

[7 апреля 1902 г. Петербург]

Чувствую себя лучше разрешено сидеть целую.

510. О. Л. Книппер - А. П. Чехову

7-ое апреля [1902 г. Петербург]

Как ты себя чувствуешь, дорогой мой, любимый мой? Я беспокоюсь за тебя.

Я еще лежу, пробовала сидеть. Боль в левой стороне затихает, но весь мой бедный животик необычайно чувствителен и надоел мне адски. Кишки мои прочищают отчаянно, ем мало, могу и совсем не есть, но отвращения к пище не имею. Мне все дарят зернистую икру. Цветы таскают каждый день.

Читаю 2-й том Леонида Андреева. Пока не нравится, прочла Мишин фельетон "Декаденты"¹. Непонятно и, по-моему, нехорошо. Меньшикова просматривала, да что-то скучно стало². Что ты скажешь о происшествии с Сипягиным?³ Здесь вообще мало говорят.

Господи, когда я выздоровлю? Я так не привыкла хворать. А с другой стороны, очень боюсь остаться калекой, и потому надо отлежаться. А главное до ужаса хочу к тебе, понимаешь, до ужаса. Ты мне снился всю ночь буквально, понимаешь ты, мой нежный поэт?! Мне никого не хочется, кроме тебя. Ты, ты и ты...

Конст. Серг. навещает меня каждый день, заботится как о дочери. Мария Петровна тоже ходит. Сегодня уехала Раевская, завтра уезжают Алексеевы и Самарова. Остается верный Вишневский. Мне все советуют взять с собой в Севастополь акушерку. Но ведь это очень дорого будет стоить.

В Москве мне ужасно не хочется оставаться, да и тебе нельзя теперь приехать, и потому я лечу к тебе. Боятся, что могут появиться боли в дороге и потому опасаются отпускать меня одну. Не знаю, как сделать.

Ну, до свиданья, дорогой мой, будь покоен и жди меня.

Я тебя люблю. Целую крепко всю мою симпатичную голову.

Твоя собака

511. О. Л. Книппер - А. П. Чехову

[8 апреля 1902 г. Петербург]

Телеграмма

Сегодня совсем хорошо надеюсь воскресенье непременно быть с тобой. Ольга

512. О. Л. Книппер - А. П. Чехову

9-ое апреля [1902 г. Петербург]

Милый мой Антончик, сегодня я пробовала сидеть в кресле - ноги как чужие, слабость большая, но это скоро пройдет, ничего.

Вчера приехала ко мне Элька, и я ей очень, очень обрадовалась.

Решила ехать в четверг, и доктор советует взять акушерку до Ялты. Это будет дорого стоить, но я решила наплевать.

Отт за операцию не взял ни гроша, акушерке надо платить 3 р. в сутки. А без нее, право, страшно ехать. Ты согласен? Доктор велел мне сильно беречься целые полгода.

Вчера была опять баронесса Икскуль, сказала, что приедет к нам, если мы будем на Волге. Сегодня прислала мне "Архиерея", новый рассказ Чехова, прислала Скитальца и портрет Горького, кот. он ей прислал, т.е. мне только показать. Надпись хороша. Короленко тебе пришлет со мной письмо насчет Академии¹.

Баронесса Вульф принесла мне вчера букет фиалок и свежей клубники, сидела, рассказывала о своей жизни.

Знаешь ли ты что-нибудь о писателе Фальковском? Его жену² я знаю, и с ним познакомилась. Он мне прислал три томика своих сочинений с надписями. Привезу, покажу. Вчера уехали все наши, даже Вишневского я отпустила, раз Элька со мной. Она мне поможет уложиться, а то я насчет движений швах. Вот получишь калеку вместо жены, дусик мой милый. Ты недоволен? Антончик, попроси Машу распорядиться перенести кровать в теперешнюю гостиную - ведь мне определили эту комнату? Ведь можно перенести мебель и пианино вниз? А то мне по лестницам нельзя будет бегать и придется, может, полежать после дороги. Чтобы мне было куда ткнуться. Все-таки со мной разные женские инструменты, и нужна будет комната - неудобно держать всякие гадости около великого писателя.

Ты будешь добр сказать Маше, чтобы она устроила мне комнатку? Стульчики можно пока камышовые взять. Ну да все равно.

Целую тебя, дорогой мой, крепко, крепко. Жди свою дохлую жену. Целую Машу и мамашу. Обнимаю мужа моего золотого.

Твоя Оля.

Элька кланяется тебе и Маше.

513. О. Л. Книппер - А. П. Чехову

Телеграмма

[9 апреля 1902 г. Петербург]

Сидела кресле решила ехать четверг возьму акушерку до Ялты целую телеграфируй здоровье.

514. А. П. Чехов - О. Л. Книппер

Телеграмма

[10 апреля 1902 г. Ялта]

Приехал Немирович. Акушерку бери до Севастополя, приезжай одна, телеграфируй. Жду нетерпением.