Главная » Книги

Чехов Антон Павлович - Переписка А. П. Чехова и О. Л. Книппер, Страница 6

Чехов Антон Павлович - Переписка А. П. Чехова и О. Л. Книппер



тся довольной.
   В спальне пусто, скучно, противно. Нет моего Антона, нежного и ласкового.
   Сегодня был пестрый день. Утром была одна полтавянка, молоденькая, хорошенькая, приходила к тебе и ко мне просить помочь устройством концерта, что ли; семь человек ссылают на Дальний Восток за мартовские беспорядки в Полтаве и за типографию, кот. закрыли. В числе этих 7-ми - ее муж; и она-то без права въезда в столицы. Жалко ее. Много рассказывала. Уже в декабре высылают их и еще 12 крестьян. Я обещала поговорить с Горьким. Короленко много уже помогал им. Горького я видела на репетиции, но не удалось толком поговорить с ним. Он какой-то взбудораженный. Размечали 3-й акт, и он делал свои замечания.
   Получила письмо от Пятницкого. Просит прислать ему копию с неустоечной записи, о которой упоминается в договоре. Копия договора у него есть. И еще просит копию с доверенности, по кот. заключал договор Сергеенко1. Неустоечную запись ты должен был выдать Марксу, и с минуты ее подписания договор вступил в силу. Пришли мне копию со всего этого моментально, умоляю. Я перепишу и перешлю Пятницкому. Умоляю.
   В 5 ¥ ч. мы поехали с неизбежным Вишневским обедать к Алексеевым, но во время обеда меня по телефону потребовали играть "Мещан". Савицкая уехала в Тверь на похороны своего учителя, кот. она обожала. Он последние годы был монахом. И не вернулась. Т.ч. я и в кружке не читала. Влад. Ив. сообщил туда. Принимали хорошо.
   Леонидова от Корша уже взяли, т.е. сезон он доиграет там, а с Поста он наш. Завтра Горький читает "На дне", собрали больше 1000 р.2.
   Напиши, когда сядешь за работу.
   Как это ты вылезал из вагона в такой холод в осеннем пальто? Умоляю думать о своем здоровье, не делать глупости. А шею приучай к воде, меньше простужаться будешь. Целую твои глаза, губы, щеки, лоб, волосы и прижимаюсь к тебе, милый.

Твоя Оля

  

609. А. П. Чехов - О. Л. Книппер

  

1 дек. [1902 г. Ялта]

   Радость моя, голубчик, дуся, жена моя, как живешь без меня? Что чувствуешь, о чем думаешь? У меня все благополучно, я здоров, не кашляю, сплю хорошо и ем хорошо. Скучаю по тебе жестоко, моя бабуся, и злюсь поэтому, пребываю не в духе. Вчера был Альтшуллер. Твоему подарку (бумажнику) он очень обрадовался, о чем, вероятно, напишет тебе. Была начальница гимназии. Сегодня снегу уже нет, стаял. Солнечно. Кричат журавли. Здесь уже скоро, через месяц, через полтора, будет весна.
   Когда получишь собаку, то опиши, какая она.
   Газет скопилась чертова пропасть, никак не сложу их; сколько в них всякого вранья! Вчера ел осетрину с хреном, который привез с собой. Скажи Маше, чтобы она непременно купила у Белова хрена и привезла, также и окорок и прочее тому подобное. Завтра засяду писать. Буду писать с утра до обеда и потом с после обеда до вечера. Пьесу пришлю в феврале1. Жену буду обнимать в марте2.
   Не ленись, дусик, пиши своему злому, ревнивому мужу, заставляй себя.
   Здесь, в Ялте, новая церковь, звонят в большие колокола, приятно слушать, ибо похоже на Россию. На сих днях будет решен вопрос о железной дороге, зимой начнут строить. Скажи Маше, что воды у нас много, пей сколько хочешь. Водопровод аутский пускают теперь только в одну сторону - в нашу.
   Бабуня моя хорошая, Господь тебя благословит. Обнимаю тебя много раз. Не забывай своего мужа.

А.

  

610. О. Л. Книппер - А. П. Чехову

  

1-ое декабря [1902 г. Москва]

   Ни весточки от тебя сегодня, родной мой. Как ты, что ты? Не забыл ли уже меня по своему легкомыслию?
   Все ли в порядке в твоих комнатах? Тепло ли тебе спать? Ты, кажется, укрывался тигровым пледом, кот. остался здесь; хотя он очень тяжел. Приятно ли тебе чувствовать себя среди своих вещей, давно знакомых? Приятно ли сидеть за письменным столом? Тебе здесь так было все неудобно, и как это меня мучило! А ты, милый мой, нежный мой, все молчал и терпел. Голубчик!
   Сегодня славный морозный день после слякотной погоды. Встала я поздно, читала газеты, пела. Часам к двум пошла в театр "посмотреть" на чтение Горького, т.е. на публику. Все, конечно, именитое купечество налицо: нарядные дамы, мужчины. Горький читал неважно, да ведь с эстрады чтение совсем другое, чем в комнате. Публика сухо, кажется, отнеслась. Общий вид был смешной: точно Горького подносили на блюдечке горсти любопытных. После 2-х актов предложен был чай, фрукты и конфекты в чайной. Странно было видеть Горького в таком обществе. Я сидела с ним и с Варв. Алексеевной Морозовой, кот. много о тебе спрашивала и жалела, что не пришлось видеться с тобой.
   Я послушала один акт и отправилась домой, пообедали, попили чайку, и я пошла на "Мечты". Сбор хороший, контрамарок в партер не давали. Принимали хорошо. Горький смотрел первый раз и ругал отчаянно Костромского и говорил Немировичу это. Они сидели у меня в уборной. В антрактах мы с Марией Федор, кормили его и поили чаем, т.к. он не обедал. А и наивен же он, этот Максим!
   Вот пришла из театра, села тебе писать. Обнимаю тебя тепленько, муж мой милый, необыкновенный, и шлю тебе тысячи сладчайших поцелуев. Хорошо ли спишь, ешь? Обо всем пиши. А здоровье как? Целую крепко. Христос с тобой!

Твоя Оля

  

611. А. П. Чехов - О. Л. Книппер

  

2 дек. [1902 г. Ялта]

   Здравствуй, жена моя хорошая! Сегодня пришло от тебя первое письмецо, спасибо тебе. Без твоих писем я здесь совсем замерзну, в комнатах, как и в Ялте, холодно. Только, дуся, надо запечатывать письма получше, в другие конверты.
   Вчера был Средин, была Софья Петровна, сильно похудевшая и постаревшая. И мадам Бонье была. Тут много сплетен, говорят про москвичей черт знает что. Все спрашивают о здоровье Леонида Андреева, ибо кто-то пустил слух, что Л.А. с ума сошел. А он, по моему мнению, совсем здоров.
   Посылаю тебе вырезки из газет. Отдай их по прочтении Вишневскому или Тихомирову. Это из одесских газет.
   Ты пишешь, что тебе больно за каждую неприятную минуту, которую ты доставила мне. Голубчик мой, у нас не было неприятных минут, мы с тобой вели себя очень хорошо, как дай Бог всем супругам. Рука моя, когда ложусь в постель, сворачивается кренделем.
   Поздравляю со Шнапсиком. Пришли его в Ялту, а то здесь лаять некому.
   Здешний архиерей Николай, посетив гимназию, очень расхваливал Горького, говорил, что это большой писатель, меня же порицал - и педагоги почему-то скрывают от меня это.
   Итак, веди себя хорошо, как подобает жене моей. Господь тебя благословит. Обнимаю, складываю руку кренделем, кладу твою головку и целую.

Твой А.

  

612. О. Л. Книппер - А. П. Чехову

  

3-ье декабря [1902 г. Москва]

   Милый друг, Антон мой, вчера вечером не писала, потому что была с Машей в бане и раскисла. Пишу утром. Сегодня -21® - каково?
   Сейчас была одна несчастная старуха, актриса, без места, жалко ее ужасно. Просит хоть что-нибудь сделать. Пущу подписку пока, потом постараюсь пристроить ее где-нибудь. Она такая чистенькая, говорит просто, без вычур, не клянчит. Хотела рассказать, что довело ее до такого состояния, но, говорит, боится расплакаться. Я ей велела завтра прийти. Она мне на прощание руку поцеловала. Как это ужасно!
   Потом приходила барышня из Петербурга, хотела тебя видеть. Принесла отчет сестры Мейер, кот. работает на Сахалине, куда она пошла под впечатлением книги Чехова о Сахалине. Вы чувствуете? Пожалуйста, прочти его. Эта Мейер, верно, удивительный человек. У нее только совершенно нет помощников, и она бы хотела познакомить публику с этим отчетом. Я думаю отправить его к Эфросу, не поместит ли он хоть выдержки, тем более что он уже восторженно писал об этой Мейер1. Ты ему напишешь? Или перешли отчет мне, и я сама съезжу к Эфросу. Так?
   Сейчас получила от мамы записочку, что Володя выиграл дело, за кот. получил 200 р., помирил двух противников, и обе стороны наугощали его здорово, т.ч. он только мог спать лечь.
   Вчера репетировали 3-й акт, и Горький все торчит. По-моему, это стеснительно.
   Милый мой, ты греешься на солнышке? Сидишь в садике? Не дождусь письма из Ялты. Странно - так долго не знать о тебе ничего. Целую тебя крепко, со вкусом. Как мне хочется обнять тебя! Дорогой мой, любовь моя, прощай.

Твоя собака

  

613. О. Л. Книппер - А. П. Чехову

  

3-ье декабря [1902 г. Москва]

   Пишу тебе второй раз на день, чтоб не нарушить порядка. Дорогой мой Антончик, как мне тебя не хватает! Я с тобой спокойнее и лучше. Я люблю чувствовать твою любовь, видеть твои чудные глаза, твое мягкое, доброе лицо. Стараюсь ясно, ясно видеть тебя близко. Как-то ты там поживаешь?! Что думаешь? Ласкаешь ли меня хоть мысленно? А главное, не простудился ли в дороге.
   До сих пор ни одного письма. Меня это сильно волнует, хотя стараюсь быть покойной. Безбожно морить так без вестей. Хоть бы телеграмму прислал! Варвар.
   Как мамаша? Поцелуй ее. Сейчас отыграли "Дядю Ваню" с Петровой1, т.к. Мария Петровна на бенефисе Шаляпина2. Воображаю, что там творится. Придет Маша - расскажет.
   Ну, спи спокойно, милый мой. Целую тебя и обнимаю.

Твоя собака

  

614. А. П. Чехов - О. Л. Книппер

  

4 дек. [1902 г. Ялта]

   Здравствуй, собака моя сердитая, мой песик лютый! Целую тебя в первых же строках и глажу по спинке. Нового ничего нет, все по-старому, все благополучно. Холодно по-прежнему. Сегодня в Ялте происходило освящение новой церкви, мать была там и вернулась веселая, жизнерадостная, очень довольная, что видела царя и все торжество; ее впустили по билету. Колокола в новой церкви гудят basso profundo1, приятно слушать.
   Новые полотенца скоро промокают, ими неудобно утираться. У меня только два полотенца, а казалось, что я взял с собой три. Ем очень хорошо, кое-что пописываю, сплю по 11 часов в сутки. Условие, подписанное мною с Марксом (копия), находится, вероятно, у начальницы женской гимназии, у себя я не нашел. Уезжая, я все важные бумаги оной начальнице отдал на хранение. Да и не улыбается мне возня с этим условием. Ничего не выйдет. Подписавши условие, надо уж и держаться его честно, каково бы оно ни было.
   Человечек ты мой хороший, вспоминай обо мне, пиши. И напомни Немировичу, что он обещал мне писать каждую среду. Свинья с поросятами, которую ты дала мне, восхищает всех посетителей.
   Напиши, что нового в театре, как здоровье Марии Петровны, не надумали ли ставить какую-нибудь пьесу. Если надумали, то пусть Вишневский напишет подробности.
   Выписываю "Мир искусства" - скажи об этом Маше. Дусик мой, хозяечка, я забыл в Москве черное мыло, которым мыл голову (мыло от головной пыли и перхоти), отдай его Маше, чтобы привезла. Не забудь, родная.
   Когда ты ляжешь в постель и станешь думать обо мне, то вспомни, что я тоже думаю о тебе и целую и обнимаю. Господь с тобой. Будь весела и радостна, не забывай твоего мужа.

А.

  

615. О. Л. Книппер - А. П. Чехову

  

4-ое декабря [1902 г. Москва]

   Я не знаю, что думать, дорогой мой! Ни одного письма, ни одной весточки о том, как ты доехал. Я не знаю, что думать. Каждый день жду, как дура, кругом все спрашивают, и я не знаю, что отвечать. Я волнуюсь. Неужели тебе жалко было полтинника на телеграмму! Я сейчас ни о чем толком и писать не могу. Уехал - как в воду канул.
   Я сегодня была у Таубе. Он нашел боль в том же месте, как и летом. Кишки настолько засорены, что он даже и исследовать не может. Велел сегодня вечером поставить клизму из прованс. масла, а завтра утром из воды и в 10 час. уже быть у него опять.
   Был очень мил, любезен. Спрашивал о тебе. Говорил, что "Дядю Ваню" ставят в Берлине1.
   Вчера был бенефис Шаляпина. В газетах яд. Настоящего энтузиазма и не было, подъема. Я жалею, что никто мне не сказал о существовании литерат. лож. Я бы могла пойти после спектакля, кот. рано кончился, а бенефис длился до 2-х. Маша сказала, что она приглашена и что на тебя рассчитывали, если бы ты был. А мне никто даже не намекнул. Почему это? Мне немножко обидно. Значит, если бы я была свободна, я бы все равно не могла пойти. А мне было жаль, что я не была в театре. Маша кутила со всей компанией у Тестова2.
   Ну, не хочется больше писать. Скучно.
   Целую тебя, моего дорогого.

Твоя Оля

  

616. О. Л. Книппер - А. П. Чехову

  
   Телеграмма

[5 декабря 1902 г. Москва]

   Писем нет, беспокоюсь, телеграфируй. Оля
  

617. А. П. Чехов - О. Л. Книппер

  

5 дек. 1902 [Ялта]

   Дусик мой милый, собака, без тебя мне очень скучно. Сегодня всю ночь шел снег, а сейчас - лупит дождь, стучит по крыше. Время идет тягостно медленно. Я сижу и думаю: в будущем году на всю зиму останусь в Москве. Здоровье мое не дает себя чувствовать, т.е. оно недурно. В комнатах холодно.
   Получил телеграмму от шаляпинцев, ужинавших после бенефиса1. Получил длинное письмо из Смоленска от какого-то поповича или попа, написанное человеком, по-видимому, исстрадавшимся, много думающим и много читающим; в письме этом сплошное славословие по моему адресу. Получил почетный билет от студентов-техников. Одним словом, жизнь вошла в свою колею.
   Сегодня не получил от тебя письма, но видел тебя во сне. Каждую ночь вижу.
   Погода в Ялте сквернейшая, больные чувствуют себя плохо, - так говорят доктора.
   Целую мою жену превосходную, обнимаю, ласкаю. Не изменяй мне, собака, не увлекайся, а я тебя не буду бить, буду жалеть. Обо всем пиши мне, ничего не скрывай, ведь я самый близкий для тебя человек, хотя и живу далеко.
   Духи у меня есть, три четверти флакона, но все же скажу спасибо, если пришлешь с Машей еще небольшой флакон. Одеколон есть, мыло тоже есть. Головная щетка ежедневно употребляется.
   Часы стенные довез благополучно, теперь они на месте, идут хорошо.
   Ну, пупсик мой, целую тебя еще раз. Благословляю тебя. Пиши же, не ленись.

Твой А.

   В городе еще ни разу не был. Холодно, дует ветер неистовый.
  

618. О. Л. Книппер - А. П. Чехову

  

5-ое дек. [1902 г. Москва]

   Наконец-то получила сегодня два письма сразу, милый мой, а то уж начала беспокоиться. И как ты мне хорошо пишешь, золото мое! Так бы тебя и зацеловала!
   Я счастлива, что ты хорошо доехал и что хорошо себя чувствуешь. Я охотно верю, что тебе скучно ложиться и вставать без меня. Мне то же самое без тебя. Дусик мой. Я тебя люблю.
   Славно, что ты слышишь колокольный звон и вспоминаешь о Москве. А у нас стужа невозможная сегодня; ветер адский при -15®. А ты на солнышке - цени.
   Пес наш славный. Маша прозвала его Фомкой, хотя его кличка Шнап. Породистый. Ему в Ялте будет отлично.
   Очень жаль, что хорошие яблоки попали в капусту. Глупо.
   Я сегодня была опять у Таубе. Он нашел большую чувствительность и боль около слепой кишки, а может, и она сама болит. Велел есть по часам, употреблять молочный сахар, по утрам есть мед, непременно завтракать в 12 час. яйца, холодное мясо, простокваша. К обеду овощи и никаких супов, есть чернослив, финики, ничего жирного. Через день клизму из прованс. масла и на ночь компресс и принимать облатки, что-то там вроде: Natri citrici, Magnes.carbonic, Extr. Belladonnae. В понедельник опять поеду. Вот все о моей физике.
   Проходили 3-ий акт. У меня роль не ладится пока. Горький был с женой; сегодня уехали в Нижний. Харламов, Грибунин, Самарова больны. С сценой убийства возились.
   А чистят ли тебе костюм? Умоляю делать это. Я не люблю, когда у мужа моего изящного посыпаны плечи манной головной.
   Вечером я с Машей, Алексеевы, Лужские и Вишневский были на спектакле Общ. искусства и литер. "У телефона"1. Чисто французская вещица, построенная на эффектах. Но так страшно, что кричать хочется. Потом была пародия на эту пьесу, в веселом духе. Мы были в своей компании, и потому ничего, приятно было. Москвин еще был, острил. Все тебе кланяются.
   Вчера я была у Шлиппе, слышала там, что продают участки в имении Мещерского или Голицына, по Брянской ж.д., час езды, версты 4 на лошадях, но выстроят полустанок и тогда будет чуть ли не верста. Огромные пруды. Управляющий там - мой знакомый. Все-таки посмотрю.
   Целую моего родного, дивного моего мужа, обнимаю и ласкаю нежно. Так ты меня больше любишь? Ненаглядный мой, покойной ночи.

Твоя Оля.

   Девица Швабе принесет мамаше шляпку. Понравится ли она мамаше? Т.е. шляпа. Кланяюсь всем.
  

619. А. П. Чехов - О. Л. Книппер

  

6 дек. [1902 г. Ялта]

   Дусик мой, пришла твоя телеграмма1. Ответ послать не с кем, все пошли в церковь, да и едва ли нужен сей ответ, ибо письмо мое уже получено тобой.
   Неустоечной записи у меня нет и не было, и, помнится, при составлении договора с Марксом мы такой записи не делали вовсе. Копию с доверенности, выданной Сергеенку, выслать тоже не могу, так как у меня ее нет и не было. У меня есть только копия с договора, того самого, который есть, как ты пишешь, и у Пятницкого. Честное слово, дуся, у меня нет ни записи, ни доверенности, не думай, что я плутую, прячу эти бумаги.
   Вчера была О. М. Соловьева, приглашала к себе.
   За работу я уже сел, пишу рассказ2. В комнате моей холодно, жены нет, пиджака никто не чистит, кто-то унес все журналы, полученные в мое отсутствие... Но я все же не падаю духом и с надеждой взираю на будущее, когда мы опять встретимся и заживем вместе.
   Конверты твои никуда не годятся, письма доходят почти распечатанные. Купи себе на пятачок простых конвертов, а эти аристократические брось. Или купи английской бумаги, тонкой, и таких же конвертов - у Мерилиза. Я завтра пришлю тебе письмо на английской бумаге.
   Как суворинский "Вопрос"?3 А Чириков пишет уже третью пьесу?4 Какое обилие пьес, однако! Этак театр распухнет.
   Погода сквернейшая.
   Вот, цапля, какой усердный у тебя муж: пишу каждый день! Сегодня пришло от тебя два письма; одно, в котором ты пишешь про Полтаву, вероятно, было задержано5. Мать целует тебя, благодарит за шляпу; она просит, не пришлешь ли ты шляпу с Машей? Не возьмет ли Маша?
   Ну, Господь с тобой. Обнимаю тебя. Не хандри, пиши подробнее, не скупись.

Твой А.

620. О. Л. Книппер - А. П. Чехову

  

6-ое декабря [1902 г. Москва]

   Милый мой, ненаглядный мой! Первым долгом целую тебя и целую вкусно, много, много раз. И говорю тебе что-то о любви на ухо. А ты улыбнись и смотри на меня своими красивыми глазами.
   Сел за работу? Согрелись ли комнаты твои? Не прислать ли тебе носки потолще и потеплее и кальсоны тоже (pardon)? Ходишь ли в сад? Выходи каждый день и двигайся.
   Я сегодня смотрела "Царя Федора" и была в обществе 4-х детей от 11-ти до 6-тилетнего возраста, няньки и юнца. Трое - дети Ольги Мих., четвертый - приемыш их бабушки. Я давно обещала им показать "Федора"; сегодня, кстати, праздник. Радость была огромная. Старший уже в 1-м кл. гимназии и девочка 9 лет, хотела везти их одних, но другие так зарыдали, что надо было и их взять. Старшие поняли, они уже знакомы с историей, и мы беседовали. Нашли, что мало дрались на Яузе. Я сама смотрела с удовольствием. Декорации Яузы и последние - новые и прехорошие, костюмы все новые, чистые. Народу было много. Москвин играл хорошо1. Последняя декорация чудесная: красное крыльцо, собор, все чисто сделано. В театре был Скиталец, Шехтель, Котик - наша соседка по ложе; она хихикала, говорила, что она чувствует, как ты сильно любишь меня. Что ты на это скажешь?
   Влад. Ив. нервничает сильно: много неурядицы, заморили рабочих, ничто не поспевает ко времени. Лужский еще не может вести дело и слишком круто иногда поступает, бестолково назначает репертуар и репетиции2, и бедный Влад. Ив. должен лавировать и мягко исправлять и направлять Лужского. Роль очень неблагодарная. Репетировали днем 4-ый акт. Конст. Серг. дает хорошие места, сильные. А я еще не найду нотки.
   Голубчик, пришли мне копии с бумаг, кот. я просила, если таковые есть у тебя. Умоляю. Вчера я видела Эфроса в кружке, и он сказал, что с радостью поместит отчет сестры Мейер в газете3. Т.ч. по прочтении перешли его мне и напиши, что сказать Эфросу о нем.
   Целую, целую и целую крепко, и голову кладу на руки и прижимаю.

Твоя Оля

  

621. А. П. Чехов - О. Л. Книппер

  
   Телеграмма

[7 декабря 1902 г. Ялта]

   Здоров, все благополучно. Антонио
  

622. А. П. Чехов - О. Л. Книппер

  

7 дек. [1902 г. Ялта]

   Здравствуй, собака! Вот та самая английская бумага, о которой я вчера писал тебе. Есть не графленая, та, пожалуй, лучше.
   Про г-жу Мейер я слышал, но отчета ее не видел, у меня нет и не было. Если отчет хорош, то лучше всего сдать его Гольцеву, чтобы рецензия была помещена в "Русской мысли". А в "Новостях дня" - это ни к чему.
   С того дня, как приехал сюда, ни разу не было солнца, так что греться на солнце еще не приходилось. Погода вообще скверная, недобрая, работать не хочется. Чувствую себя хорошо.
   Скажи Маше, чтобы записала себе в книжку 5 р. 10 к. от О. М. Грибковой1. Пусть возьмет из моих денег, или я в Ялте отдам при свидании.
   В городе я еще не был ни разу. Пью рыбий жир исправно.
   Я, собака, то и дело думаю о тебе. Мне кажется, что я буду привязываться к тебе все больше и больше. Обнимаю мою голубку, мою цаплю.

Твой А.

   Будет ли в этом году поставлена "Чайка"?2
  

623. О. Л. Книппер - А. П. Чехову

  

7-ое декабря [1902 г. Москва]

   Как грустно! Не было письма от тебя! Была телеграмма. Как дико, что ты без меня, а я без тебя, между тем как мы отлично перевариваем друг друга и жили бы чудесно, без грызни, по-хорошему. Я люблю тебя, твою душу, какое-то неуловимое изящество во всем твоем существе. Что бы я дала, чтоб иметь тебя сейчас около меня! Я живу надеждой, что мы где-то когда-то будем жить вместе и будем хорошо жить. А ты об этом думаешь? Антонка, ты красивый! Как мне хочется подержать твою голову в моих руках и рассмотреть каждый штришок!
   Получил ли ты дегтярное мыло, кот. я положила в жестянку с мамашиной шляпой и кот. привезти должна девица Швабе? Дусик, ты каждое утро расчесывай щеткой свои кудри, - перхоти меньше будет.
   Ты не тоскуешь, милый мой? Как мне хорошо было на душе, когда я читала в твоем письме, что ты ко мне больше привязался за это время!
   Скажи мамаше, чтоб она не сердилась на меня за то, что я ей не пишу. Я и тебе-то по ночам пишу. Вчера писала, возилась с клизмой и легла в три часа. Ведь скверно? А писать я могу только, когда все кругом тихо и спокойно.
   Сегодня была неприятная репетиция. Все собрались на третий акт, народу масса. Нет Качалова и Харламова. Ждут без конца, наконец посылают: и тот и другой велят сказать, что больны. Почему нельзя было дать знать перед репетицией - непонятно!
   Занимались немного народной сценой, а мы и рта не раскрывали, зря просидели. Директора, конечно, нервили сильно. Мне хотелось поработать, - ничего не вышло, и я злилась. Вечером играли "Три сестры" со Станисл. и Адурской1. Принимали очень хорошо.
   Твой друг Вишневский все тот же. За обедом, слава Богу, я его меньше вижу без тебя.
   Ну, дорогой мой, пора кончать. До завтра. Как бы я тебя погрела! Кстати стиснула бы тебя так, чтоб ты пискнул.
   Скучно без тебя, пусто. Смыслу нет. Тяжело мне будет на праздниках одной, без тебя. Тоскливо. Поставлю елочку у себя.
   Целую тебя крепко, милого моего. Будь здоров, бодр, не хандри, пиши прозу, пьесу, что хочешь, и письма жене не забывай. Кладу голову в кренделек - из твоей руки.

Твоя Оля

  

624. А. П. Чехов - О. Л. Книппер

  

9 дек. [1902 г. Ялта]

   Светик мой, ты сердишься на меня, но, искренно говоря, я нимало не виноват. Я знал, что была на бенефис Шаляпина ложа Горького, о ложе же литераторов я ничего не слышал, и, как бы там ни было, на бенефис этот я не пошел бы.
   Что касается писем, то я пишу их и посылаю тебе каждый день (только два дня не посылал), а почему они не доходят до тебя вовремя, мне неизвестно и непонятно; вероятно, задерживаются на день, на два господами шпионами, их же имя легион. Не сердись, дусик, не обижайся, все обойдется, зима пройдет, и теперешние неудобства и недоразумения забудутся.
   Сегодня наконец засияло солнце. Здоровье мое хорошо, но в Москве было лучше. Кровохарканья не было, сплю хорошо, ем великолепно, раскладываю по вечерам пасьянсы и думаю о своей жене.
   Твои письма коротки, до жестокости коротки. Ведь твоя жизнь богата, разнообразна, писать есть о чем, и хоть бы раз в неделю ты радовала меня длинными письмами. Ведь каждое твое письмо я читаю по два, по три раза! Пойми, дусик мой.
   Я уже писал тебе, что у меня нет тех бумаг, какие нужны Пятницкому. У меня есть только копия с договора - и больше ничего. А эта копия у Пятницкого, как ты пишешь, уже имеется, стало быть, все обстоит благополучно.
   Сегодня переменил белье. Вообще приказания твои я исполняю. У меня в шкафу набралось очень много сорочек, денных и ночных, до безобразия много, так что я отобрал штук пять и отдал матери для уничтожения.
   Скажи Маше, чтобы она привезла белой тесьмы для окон. Это обыкновенная тесьма, пусть привезет несколько пачек. Нужно растопить говяжье сало, окунуть в это сало тесьму и потом заклеивать окна, выходит очень хорошо, не нужно замазки.
   А к тебе судьба приклеила меня не салом и не замазкой, а цементом, который с каждым днем становится все крепче. Обнимаю мою дусю. Господь с тобой. Пиши обо всем.

Твой А.

  

625. О. Л. Книппер - А. П. Чехову

  

9-ое дек. [1902 г. Москва]

   Меня целый день беспокоит, что я не писала тебе вчера, ненаглядный мой! А не писала, потому что нехорошо себя чувствовала. Пришли нежеланные гости, и надежды на Андрюшку рушились. Антончик мой, неужели не будет у меня детей?! Это ужасно. Доктора, верно, врали, чтоб утешить меня. Ну, подождем, будем надеяться. Дусик мой! Мне хочется говорить тебе мягкие, нежные слова и целовать тебя. Мне хорошо около тебя, как-то крепко хорошо. Мне и поплакать хочется, чтоб ты меня гладил и прижимал и утешал бы. Хороший ты мой.
   Погода, значит, скверная? А у нас все морозы. Сегодня я целый день сижу дома и счастлива. Перетащила зерк. шкаф в спальную, а в угол в кабинетике поставила chaise-longue и около - стол солидный из спальной и на нем книги. По-моему, так лучше, и места как будто больше. А впрочем, все равно.
   Вчера была генеральная трех актов, но без Харламова - Пепла и Самаровой - Квашни. Читал Судьбинин, и играла Грибунина. Смотрелось с большим интересом, но сцену убийства и скандала, говорят, сил нет смотреть. Очень хорош Москвин, удивительно хорош. Я смотрела третий акт после своей сцены. Каждое его слово ловишь. Хорош Качалов; у Конст. Серг. еще не все сделано, но будет хорошо. Нехорош Клещ - Загаров. Остальные, по-моему, хороши. Меня вчера похвалили: я первый раз пробовала новый тон. Маша говорит, что очень хорошо и узнать меня нельзя. Но еще не разработано у меня. Беда, что у меня многое является во время игры, чего я и не придумывала, и надо бы запомнить. Декорация 3-го акта очень хороша. Скандал надо будет смягчить. Положим, Мария Фед. вчера орала неистово, сплошно; когда разделает, то выйдет. Я думаю, успех будет огромный.
   После репетиции я сильно устала и лежала. Сидела у меня Надежда Ив., д. Саша и Николаша. Над. Ив. читала мне по-франц. "La Samaritaine" - Rostan'a1. Позднее приехала мама; был Влад. Ив., которого я еще раньше просила позаняться со мной, когда у меня ничего не выходило, а теперь тончик сама нашла, да и уставши была, не могла бы работать все равно.
   Шнап наш носится по комнатам, рвет конторки, но не дебоширит. Ему хорошо будет в Ялте; мне жаль видеть эту породу в комнатах. Маша, пожалуй, не согласится везти его, да и трудно одной.
   Перечитывала я Гаршина - наивно. Работаешь ли ты, мой поэт изящный? Что пишешь? Кланяйся всем. Целую тебя, моего ненаглядного, красивого. Целую много раз и обнимаю так, чтоб одно ребрышко хрустнуло.

Твоя Оля

  

626. А. П. Чехов - О. Л. Книппер

  

10 дек. 1902 [Ялта]

   Кринолинчик мой милый, здравствуй! Письмо твое доброе, веселое с извещением о получении моих писем - получил, спасибо тебе.
   Мать просит Машу привезти тех сушек из арорута, какие мы ели в последнее время.
   Если Маша увидит Сытина, то пусть напомнит ему про календари для матери. Маше буду завтра писать особо.
   Это хорошо, что ты бываешь у Таубе. Он очень серьезен и пунктуален, смотри не влюбись в него.
   Будь здорова, балбесик. Поздравь Володю с двумя сотнями1. Значит, он уже совсем обадвокатился. Напиши, когда его свадьба и как и в какое время посылать телеграмму2.
   Фомке жму лапу. Боюсь, как бы он у нас журавлей не заел.
   Обнимаю жену мою законную и целую тысячу раз.

Твой А.

  

627. О. Л. Книппер - А. П. Чехову

  

10-ое дек. 1902 г., 6 ч. веч. [Москва]

   Целую тебя за письма твои, дорогой мой! И письма я целую. Отчего у тебя холодно? Маша приедет - устроит. А пиджак, пожалуйста, меняй каждый день, чтоб его можно было чистить. Отчего ты так не устроишь? С вечера, как разденешься, выложить его к дверям; утром рано Арсений или Настя могут вычистить, и ты его можешь надевать, то же и с брюками. А на ночь, если тебе понадобится пройтись, прикажи выложить халат, в кот. гораздо удобнее и скорее можно одеться и теплее, и никто тебя не видит. Послушайся свою умную жену. Моешь ли шею? Меняешь ли фуфайку и etc.? Прости, что пишу на клочках, завтра куплю почтов. бумаги. У нас в труппе все больные: Самарова, Качалов, Грибунин. У Качалова плевритик, у Грибунина 39®, Самарова слаба вообще. Завтра вместо "В мечтах" идет "Дядя Ваня" с Лилиной. Репертуар ломается. Сегодня репетировали 4-й акт. Влад. Ив. тоже простужен, сидит в пальто, калошах, с горчицей в чулках и очень боится рецидива. Я вчера тоже зачихала, а сегодня до ужаса все спать хочется. Я без тебя гораздо меньше сплю. Я рада, что ты теперь регулярно ешь, это меня очень беспокоило. Тепло ли тебе спать? Пьешь ли рыбий жир и креозот?
   Я с ужасом ожидаю праздников. Как будет тоскливо! Скорее бы проходили. Сегодня поеду или слушать Никита1, или в кружок. Боюсь зря проехаться в концерт, пожалуй, только дорогие билеты остались.
   В кружке читает Игнатов: "Сцена и зритель". Скучно, верно. Маша идет. Была сейчас m-me Коновицер, кокетничала с Вишневским. У Маши сидит Членов. Послезавтра он меня ведет гулять, чтоб посмотреть девиц, эдаких, знаешь2.
   Сегодня опять стужа. На улицах предпраздничная сутолока. Завтра у меня нет репетиции и я тоже пойду покупать подарки прислуге. В 3 час. послушаю у нас лекцию Боборыкина3.
   Духов я пришлю тебе каких-ниб. новеньких.
   Все тебе кланяются, все о тебе спрашивают. Кто мог унести журналы, полученные без тебя? Дознайся.
   Как ты ешь? Хорошо? Умоляю питаться как следует. Говори Поле, чего тебе хочется. Она с радостью все для тебя сделает, она обожает тебя. Кланяйся ей от меня.
   Лаврик засох, но на отрезанном стволе появляются побеги. Я пересадила его аккуратненько в другой горшок, авось не пропадет - так жалко.
   Членов тебе кланяется. Слыхала, что Шубинский в восторге от того, что ехал с тобой, что ты был весел и острил.
   Как я буду завидовать Маше, когда она поедет в Ялту! Не забывай меня на праздниках, слышишь? Крепко тебя обнимаю, моего дорогого, будь здоров, весел, пиши, работай, коротай время. Целую твою голову и красивые руки.

Твоя собака

  

628. О. Л. Книппер - А. П. Чехову

  

11-ое дек. [1902 г. Москва]

   Здравствуй, дусик! Ты мне пишешь каждый день, и я счастлива. Только, пожалуй, это первое время, а потом не будешь баловать. Что ты меня называешь и голубкой и цаплей одновременно - мне очень нравится. Мне без тебя везде скучно, живу как-то "пока". Т.е. я не хандрю особенно, не кисну, не думай. Смотрю на фотографию ялтинского дома и думаю - не выглянешь ли ты в окошечко?
   Вчера была все-таки в кружке. Читал реферат Игнатов. Оппонировали: Баженов, Шкляр, Котлецов, резюмировал Боборыкин. Как-то странно анатомировали и зрителя и театр, а об искусстве, о театре как будто и не говорили. У меня осталось такое впечатление. У Найденова то же самое впечатление. Говорили, напр., о том, что театр развивает пассивность, т.к. зритель не может выражать сочувствие или несочувствие тому, что происходит на сцене. К чему это? Конечно, все клонилось к порицанию современного театра и репертуара, опять таскали слово "настроение"1. Говорили о мейнингенцах2, о театре Antoine'a3; о нашем - ни звука. Оканчивали речи словами: да здравствует свет и да погибнет тьма! Говорили и пошлости, вроде того, что театр приятен только на сытый желудок и что современный театр не дает ровно ничего, что он действует только на эмоцию, а не на ум, не на чувство.
   Пришла Кундасова, ужасно она истощена, жалуется на боль в сердце.
   Все это писала перед обедом, а кончаю уже после спектакля. Милый ты мой! Дорогой ты мой! Играли "Дядю Ваню" с Петровой. М. П. не может. Неужели она вся вышла! Как жалко ее!
   Народу было много в театре, принимали хорошо. Была Над. Ив. с Сашей и его женой - в восторге. Была старуха Садовская.
   Вчера Маше хотелось остаться ужинать в кружке - ну и я осталась, и раскаялась. С нами сидела m-me Коновицер и попеременно Бунин, Найденов и Членов. У них была своя компания. Я как-то потеряла всякую связь с людьми. Тоскливо, и не знаю, о чем говорить. Это нехорошо. У меня этак сделается тяжелый характер. Маша говорит, что я из гордости не хожу, например, хоть к Телешовым4, будто презираю их. Это ужасно несправедливо. Я их дичусь, потому что думаю, что я для них не представляю ничего интересного, а бывать только потому, что я жена литератора, - странно. А потом - бывать у них, значит, надо и у себя их принять.
   Ну, все равно. Пора спать. Мне очень тоскливо, дусик. Почему-то больно на душе. Спи спокойно, родной мой. Я часто о тебе думаю. Целую и крещу мысленно.

Твоя Оля

  

629. А. П. Чехов - О. Л. Книппер

  

12 дек. [1902 г. Ялта]

   Актрисуля, здравствуй! Г-жа Швабе приходила, мыло я получил, спасибо тебе. По словам Альтшуллера, с которым я говорил в телефон, Швабе больна чахоткой, серьезно. Сегодня пошла к тебе и рукопись Майер. Конечно, Майер очень хорошая женщина и ее дело - святое дело; если можно, то хорошо бы поговорить об ее отчете и в "Русской мысли" и в ежедневных газетах, в "Новостях дня", если хочешь, но лучше бы и в "Русских ведомостях". Кстати, скажи Эфросу, чтобы он высылал мне "Новости дня" в будущем 1903 году, и "Курьеру" тоже скажи. В "Курьере" власть имеет Леонид Андреев.
   В Ялте стрельба. Холод нагнал сюда дроздов, и их теперь стреляют, о гостеприимстве не думают.
   Пишу я рассказ, но он выходит таким страшным, что даже Леонида Андреева заткну за пояс1. Хотелось бы водевиль написать, да все никак не соберусь, да и писать холодно; в комнатах так холодно, что приходится все шагать, чтобы согреться. В Москве несравненно теплее. В комнатах здесь холодно до гадости, а взглянешь в окно - там снег, мерзлые кочки, пасмурное небо. Солнца нет и нет. Одно утешение, что сегодня дни начинают увеличиваться, стало быть, к весне пошло.
   У меня ногти стали длинные, обрезать некому... Зуб во рту сломался. Пуговица на жилетке оторвалась.
   На праздниках я буду писать тебе непременно каждый день, а то и дважды в день - это чтобы ты меньше скучала.
   Матвей Штраух2 получил орден.
   Сегодня приходили покупать Кучук-Кой. Я сказал, что это не мое дело, что скоро приедет Маша, к которой пусть и обращаются.
   Я еще ни разу не был в городе!!
   Обнимаю мою жену превосходную, порядочную, умную, необыкновенную, поднимаю ее вверх ногами и переворачиваю несколько раз, потом еще раз обнимаю и целую крепко.

Твой А.

   Мать все ходит и благодарит за шляпу. Шляпа ей нравится очень3.
  

630. О. Л. Книппер - А. П. Чехову

  

12-ое дек. [1902 г. Москва]

   Пишу тебе несколько строк только, родной мой. У меня адская головная боль, болит с утра, а репетиция была и днем и вечером.
   Был Горький. Мною остались, кажется, довольны. Вечером репетировали наверху, где устроена сцена для учеников.
   Дусик мой, радость моя. Я тебя ласкаю и обнимаю и целую. Сегодня была у нас маманя и ужасно просила кланяться тебе. Маша у Желябужских. А я не дождусь, как лягу - очень уж трещит башка, даже мутит. Целую тебя крепко и крещу тебя на ночь, целую затылочек, за ушком. Как мне скучно без тебя.

Твоя собака

  

631. О. Л. Книппер - А. П. Чехову

  

13-ое дек. [1902 г. Москва]

   Ты, дусик, упрекаешь меня за то, что пишу короткие письма. Да о чем писать? Мне все кажется не особенно важным. Сильных впечатлений за это время не получала. Обществ. дела ты знаешь из газет. У меня только ты да театр. Тебя у меня нет, а театр переживает скверную полосу. Ныть? Жаловаться?
   У меня вот второй день болит голова; сегодня легче, а все-таки болит. На животик сейчас положила компресс, глотаю облатки, ем по часам. Тоскливо, неуютно засыпаю и также просыпаюсь - без моего красивого, нежного мужа! В 9 ч. утра пью кофе и ем мед. Читаю две газеты: "Русск. ведомости" и "Новости дня". Посмеешься над статейками о психопатках.
   Репетировали 4-ый а

Другие авторы
  • Юрьев Сергей Андреевич
  • Репин Илья Ефимович
  • Ставелов Н.
  • Адикаевский Василий Васильевич
  • Куприн Александр Иванович
  • Редько Александр Мефодьевич
  • Шулятиков Владимир Михайлович
  • Колычев Василий Петрович
  • Политковский Патрикий Симонович
  • Авилова Лидия Алексеевна
  • Другие произведения
  • Воейков Александр Федорович - О поэмах А. С. Пушкина и в особенности о "Бакчисарайском фонтане"
  • Ломоносов Михаил Васильевич - Краткое руководство к риторике на пользу любителей сладкоречия
  • Белинский Виссарион Григорьевич - Краткая история Крестовых походов. Перевод с немецкого
  • Галенковский Яков Андреевич - (Подражание сатире В. В. Капниста)
  • Тан-Богораз Владимир Германович - Богораз Владимир Германович: Биобиблиографическая справка
  • Брусянин Василий Васильевич - Певучая гитара
  • Свенцицкий Валентин Павлович - Христианское братство борьбы и его программа
  • Соллогуб Владимир Александрович - В. А. Соллогуб: об авторе
  • Трилунный Дмитрий Юрьевич - Песнь Байрона
  • Плеханов Георгий Валентинович - Пессимизм как отражение экономической действительности
  • Категория: Книги | Добавил: Armush (26.11.2012)
    Просмотров: 599 | Рейтинг: 0.0/0
    Всего комментариев: 0
    Имя *:
    Email *:
    Код *:
    Форма входа