Козлов Петр Кузьмич - Поездка на реку Конче-дарью. Рекогносцировка Северного берега озера Баграш-куля

войлочная юрта. С наружной стороны круглая стенка юрты обставляется плотно сплетенной из чия циновкой для защиты от ветров. Непривлекательный вид жилища извне еще больше поражает путешественника, зашедшего внутрь. Посредине юрты насыпан кольцеобразный валик, внутри которого раскладывается костер из дров или аргала (сухого скотского помета). На костре таган, поддерживающий чугунную чашу, в которой варится как пища, так и чай для семьи. В передней части юрты стоит деревянный сундук, в который складывается наиболее ценное имущество хозяина, а на крышке его, покрытой тканью, устанавливается ряд медных полукруглых стаканчиков, наполненных жертвенным салом или маслом. Эти светильники ставятся перед идолами и зажигаются на короткое время по вечерам. Вправо от жертвенника помещаются войлочные постели, а свободная часть между постелями и очагом служит местопребыванием для живущих днем. Между постелями и дверью помещается разная утварь: ведра, кувшины, ковши и т. п. Остальное пространство юрты занято разным имуществом. Если калмык охотник, то на стенке юрты часто можно видеть ружье, рога и шкурки зверей. На полу лежат седла, текущий запас муки, мешки и веревки. Вот все, что можно видеть в юрте калмыка. Притом все это покрыто пылью и загрязнено. Вся семья в кучке; и тесно, и холодно ей. Дети, большею частью грязные и оборванные, собираются к очагу; малютки кричат и плачут, подростки шалят и смеются. Матери постоянно хлопочут, чтобы управиться со всеми и всех занять. В общем положение калмыцкой женщины крайне тяжелое. Правда, она полноправная хозяйка дома, но зато дорогою ценою оплачивается ее неприниженное положение.

   Несмотря на такую убогую обстановку, калмыки довольны своим положением, особенно простором и свободой, которыми они пользуются. Под грязной наружной оболочкой их скрывается откровенная, чистая душа. Каждый путник, посетивший, юрту калмыка, встречает самый радушный прием: для него освобождается и очищается часть юрты, варится чай и мясо, а животным его дается лучший корм. Первый привет гостю или просто зашедшему собрату выражается поднесением закуренной трубки, или ганзы, как ее называют калмыки; с своей стороны и гость, если он калмык, тоже закуривает свою трубку и обменивается с хозяином. Курение распространено не только между мужчинами, но и женщинами, даже между детьми; матери нередко суют трубку в рот плачущему ребенку, чтобы его успокоить.

   Пища калмыков далеко не привлекательна. Мясо опускают в кипяток и варят. Когда оно будет готово, семья собирается у очага, и каждый ее член получает от главы кусок мяса; в бульон же опускается пшено или лапша и варится до тех пор, пока едят мясо. Потом приступают к похлебке, которую едят с хлебом или толокном. После тот же котел наполняется водой, и когда она вскипит, кладут в нее кусочки кирпичного чая, который спустя немного приправляют солью, молоком, маслом или жиром. На наш вкус такая смесь очень неприятна, но калмыки страстно любят ее.

   Калмыки охотно пьют водку, приготовляемую ими из молока, и покупают хлебную в Карашаре у китайцев и дунган. Зангин хошуна, в котором мы имели первый ночлег по выходе из Курли, привез с собой из Карашара довольно много водки. Пока готовился ужин, он откупорил свою кожаную флягу с водкой и, наполнив ею чайную чашку, поднес мне. Я отказался, сказав, что не пью. Сильно удивленный моим отказом, а еще более тем, что я не пью, зангин улыбнулся слегка и осушил за мое здоровье всю чашку, заметив при этом: "Я слышал как русские пьют!" и сделал щелчок по шее. "Это вы такой непьющий, а уж человек ваш,- добавил он,- непременно выпьет". В этом он не ошибся. Долго, до самой полночи, веселый зангин не ложился спать; жена его, по приказанию мужа, поминутно наполняла чашку за чашкой, стараясь последующие не доливать, пока ее супруг не заснул...

   Калмыки исповедуют буддийскую религию. Кумирня есть только в главной торгоутской ставке в 100 верстах к северо-западу от г. Карашара, где находится старший торгоутский хан - Гунчин Цамца и его управление (ямынь). Вблизи Карашара также есть хошуны торгоутов, которых считается пять. Кроме главной кумирни, прибрежные калмыки имеют молитвенные места в каждом хошуне. Молящиеся собираются в большую чистую юрту, которая ставится вдали от улуса, и при ней всегда находится один или несколько лам. Все они в желтых или красного цвета одеяниях, с бритыми головами, в отличие от обыкновенных калмыков, которые носят косы. В эти молитвенные места собираются калмыки четыре раза в год: в феврале, мае, августе и ноябре. В главную же тортоутскую кумирню стекается до 10 тысяч богомольцев. Набожные калмыки ходят по временам на богомолье в далекие монастыри, как, например, Гумбум в Тибете, и посещают даже Лхасу. Такие далекие путешествия предпринимались нередко до дунганского восстания, когда калмыки были богаче. Теперь же они совершаются гораздо реже. После дунганского восстания впервые в 1887 г. караван богомольцев из 200 человек, с ханом во главе, отправился в Лхасу. Путь его пролегал через Лоб-нор, урочище Гас, по Цайдаму и далее по большой дороге из Монголии. "Тяжело там (в Тибете) дышать и ходить,- говорили, мне калмыки,- в течение двухлетнего странствования каравана погибло более половины животных и немало умерло людей. Конечно,- добавляли они,- те счастливы, которые умерли во время благочестивого, дела". Караван вернулся из Лхасы осенью 1889 г.

   Ламы пользуются большим почетом у калмыков. При появлении в юрте ламы немедленно все встают, и хозяин или гость, занимающий почетное место, тотчас же уступает его ламе. Ламы почти всегда имеют при себе хурдэ {Вертящийся цилиндр, в который вкладывается написанная молитва. По верованию монголов, вращение ее равносильно чтению, и один оборот заменяет прочтение всей молитвы.}, и по первой просьбе калмыка, или личному своему желанию, начинают ее вращать слева направо, произнося про себя молитвы; одновременно с этим перебирают левой рукой четки. Я лично видел одного старика-ламу, пришедшего к зангину с той целью, чтобы, как объяснил хозяин, "благословить меня на благополучное окончание путешествия". Около получаса почтенный старец вращал хурдэ и произносил вполголоса молитвы; затем, простившись с нами, медленно побрел домой. По уходе его зангин сказал: "Этот лама хотя и не может читать по книгам, но зато очень много знает наизусть и потому пользуется особым уважением".

   Лечением туземцев занимаются по преимуществу те же ламы, которые сами приготовляют и лекарства. Одни и те же порошки, приготовленные ламами, часто даются больным, одержимым разными недугами. Вообще болезненность среди калмыков весьма незначительна. Здоровый климат и почти постоянное пребывание на свежем воздухе предупреждают заболеваемость. Гораздо чаще бывают внезапные, случайные заболевания, от которых нет никаких средств. Так мне пришлось быть очевидцем одной больной, лежавшей уже третьи сутки без сознания. Молодая, двадцати трех лет, калмычка скакала верхом на лошади за убегавшим быком. Лошадь споткнулась, и всадница через голову упала на землю. Стоявшие вблизи родственники и соседи скоро прибежали к несчастной и, подняв ее, отнесли в юрту мужа. Он все время находился в глубоком горе и, заметив нас, попросил зайти к себе и оказать больной помощь. У меня, кроме хины, желудочных капель и спирта для предохранения от порчи убитых птичек, не было никаких медикаментов. Я влил больной в рот немного спирта и растер им ей виски. После этого больная начала слегка раскрывать глаза и смутно смотреть, но вскоре снова закрыла их и заснула. Когда она проснулась, я влил ей в рот немного кипяченого молока и просил давать его два раза в день, а также прикладывать к ушибленной голове компресс. Калмыки упрашивали меня остаться у них на ночь и хлопотали об угощении, но мне нужно было спешить, и я не без сожаления покинул больную.

  

   Конче-дарья и Баграш-куль.- Впервые опубликовано под названием "Поездка на реку Конче-дарью. Рекогносцировка Северного берега озера Баграш-куля".- Труды Тибетской экспедиции 1889-1890 гг. под начальством М. В. Певцова, ч. III. Экскурсии в сторону от путей Тибетской экспедиции, СПб., 1896.