Главная » Книги

Козлов Петр Кузьмич - Житомирский С. В. Исследователь Монголии и Тибета П. К. Козлов., Страница 9

Козлов Петр Кузьмич - Житомирский С. В. Исследователь Монголии и Тибета П. К. Козлов.


1 2 3 4 5 6 7 8 9

зы о посещении бассейна Иссык-Куля осуществятся,- писал он из Киева редактору журнала "30 дней" Павлу Безруких. - Стол моей комнаты в гостинице завален картами, книгами, фотографиями и проч., относящимся к Т. Ш. (Тянь-Шаню) и Хан-Тенгри".
   Осуществлению этих планов помешала болезнь.
  

- - -

  
   Зимой Козлов жил в Ленинграде на Смольном проспекте в квартире, в которой, по примеру Пржевальского, устроил своеобразный музей. Дочь путешественника, Ольга Петровна Козлова, рассказывала, как ее соученики по художественному училищу собирались в кабинете путешественника и рисовали натуру {Воспоминания записаны со слов О. П. Козловой по памяти ее дочерью Ольгой Николаевной Обольсиной.}:
   "Кабинет отца был угловым. Одно из окон выходило прямо на Смольный Собор (отец любил говорить, что Смольный стоит у него прямо на столе). Света было много, и мы подолгу могли работать над своими рисунками. Конечно, чаще такие занятия были в период длительного отсутствия отца во время экспедиций, но случалось, мы собирались здесь и при нем.
   Отец любил молодежь, легко находил общий язык и нередко, когда начинало уже смеркаться и занятиям нашим наступал конец, заходил к нам, смотрел наши работы, иногда осторожно делал свои замечания или спрашивал о чем-то. Затем как-то незаметно разговор переходил к другой теме. Спрашивали, сначала робко, а потом все смелее, и вскоре мы окружали отца плотным кольцом, ловя каждое его слово.
   А рассказывать он любил и умел. Посреди кабинета на полу лежала большая шкура убитого им медведя, и мы усаживались кто на нее, кто рядом и, затаив дыхание, слушали рассказ отца о далеких и казавшихся нам тогда сказочными странах, о различных случаях и радости открытий... Отец, чувствуя наш искренний, неподдельный интерес и заражаясь нашим настроением, сам увлекался мыслью в милую его сердцу Азию. А иногда он зажигал курильницу, и комнату наполнял терпкий, слегка дурманящий запах ароматических трав".
   На лето Козлов переселялся в деревню Стречно, спрятанную в новгородских лесах, в 60 километрах от Старой Руссы, недалеко от Залучья - родины своего верного спутника Гавриила Иванова. Иногда он задерживался там до глубокой осени. В Стречно Козлов в меру сил работал над статьями и охотился, составляя зоологическую коллекцию. Вскоре вокруг путешественника образовалось небольшое "географическое общество". О членах своей "организации" Козлов осенью 1930 года писал Ю. М. Шокальскому: "Все это молодежь крепкая, нравственная. Каждый из них по-детски радуется, пополняя наши скромные сборы в отделе млекопитающих и птиц".
   О. П. Козлова вспоминает, как гостила у отца в Стречно в конце лета 1931 года: "Жил он в небольшом живописно расположенном домике, состоявшем из двух комнат и кухни. В подвале отец оборудовал фотолабораторию и просиживал там иногда часами.
   Отец всегда четко распределял свое время и бывал очень недоволен, если распорядок дня почему-то нарушался. Вставал он обычно с восходом солнца. Регулярно - утром, днем и вечером - вел метеорологические наблюдения. Большую часть дня он проводил за письменным столом, однако находил время и для прогулок, а иногда и на охоту ходил. Я поражалась тогда неутомимости отца: ведь ему было в то время уже 68 лет!
   Я провела у отца примерно месяц. Жили мы с ним очень дружно. Я тогда особенно ясно почувствовала, как наряду с его требовательностью, порой суровостью, уживались нежность и трогательная заботливость. Так, несмотря на мои энергичные протесты, он все же разместил меня на своей удобной постели, а сам устроился на раскладной кровати в столовой. Зная, что я люблю верховую езду, он заранее с кем-то договорился, и я имела возможность пользоваться лошадью, чему была, конечно, очень рада.
   Вставали мы рано и, быстро закусив, шли, как говорил отец, слушать и созерцать природу. Нередко на более далекие расстояния мы отправлялись верхом на лошадях. Отец любил безлюдные места, где природа доминирует над человеком. Как сейчас вижу отца в его любимом полушубке и котиковой шапке, в высоких сапогах, шагающего с палкой в руке по лугу к любимому обрыву над рекой. Иногда он вдруг останавливался, вынимал из кармана тетрадь и что-то быстро записывал в нее. Он всегда отличался исключительной наблюдательностью и часто замечал то, чего не видели другие. Он хорошо знал птиц и зверей и легко узнавал их по одному только звуку, движению и следу..."
   Сын путешественника во вступительной статье ко второму изданию его книги "Монголия и Кам" также рассказывает о жизни отца в Стречно. "Благодаря его общительному характеру, - пишет В. П.Козлов, - он был известен широко вокруг. Наиболее частыми посетителями его были, конечно, охотники, с которыми он ходил на медведя, на тягу вальдшнепов и другую дичь. Кроме того, целая группа деревенской молодежи обучалась у него препарированию животных, главным образом птиц. В Залучском районе он прочел несколько лекций. Когда я в 1934 году посетил отца, у него в домике была уже целая зоологическая коллекция, аккуратно сложенная, этикетированная с указанием латинского и русского названий".
   В 1934 году после возвращения ученого с сессии Академии наук Украины его здоровье заметно ухудшилось, а в начале следующей зимы он серьезно заболел. Летом 1935 года путешественника поместили в санаторий им. С. М. Кирова в Старом Петергофе (ныне Петродворец). Оттуда в начале июля он писал сыну: "Живу я в лучшем санатории, уход и еда превыше всех похвал... Соседи-ученые по большей части знакомые, внимательно ко мне относятся". Среди отдыхавших в то время в санатории находился Ю. М. Шокальский, который с 1917 по 1931 год был председателем Географического общества.
   До последнего дня путешественник не оставлял дел, отвечал на многочисленные письма. Накануне смерти 25 сентября он послал в редакцию журнала "30 дней" согласив написать статью, а 26-го его не стало. Он скончался ночью во сне.
   Через несколько дней было принято правительственное постановление об увековечении памяти Петра Кузьмича Козлова. Газета "Известия" 5 октября 1935 года сообщала: "Совет Народных Комиссаров Союза ССР поручил Академии наук издать сборник его трудов. Кроме того, установлены две аспирантские стипендии имени П. К. Козлова на географическом факультете Ленинградского государственного университета и специальная премия в пять тысяч рублей, которая будет выдаваться каждые три года за лучшую научную работу по географии или археологии Азии". Лучший памятник исследователю - забота о продолжении его трудов!

Глава 12

Выдающийся исследователь Центральной Азии

  
   Почти четверть своей долгой жизни провел в путешествиях по Центральной Азии П. К. Козлов. Его вклад в изучение этой огромной и малоисследованной области чрезвычайно велик. Ученый положил на карту 40 000 километров пути, астрономически определил около 200 опорных точек, сделал больше 2000 измерений высот. По съемкам одной только Монголо-Камской экспедиции было нанесено на карту 200 000 квадратных километров земной поверхности. Объем проделанных его экспедициями работ поразителен. Собранные им зоологические коллекции составляют 1300 экземпляров млекопитающих, 5000 птиц; среди них имеется ряд вновь открытых видов и даже родов, часть из которых получила имя Козлова. Значительный вклад в науку внесли его энтомологические, палеонтологические и этнографические коллекции и, конечно, замечательные археологические находки.
   Известный ботаник Б. А. Федченко высоко оценил сборы растений, выполненные экспедициями Козлова: "Насколько обильны и ценны были (его) ботанические коллекции, видно из следующего. Коллекция 1899-1901 годов состоит почти из 25 000 экземпляров, собранных так, что качество их в смысле сушки и сохранности не оставляет желать лучшего. К этому нужно еще прибавить, что при каждом экземпляре имеются точные указания об условиях его сбора... Из Северо-Восточного Тибета в этой коллекции имеется свыше 1000 видов цветковых растений, в то время как одновременно с этим появившаяся английская сводка всего известного до того времени из Тибета заключает всего 295 видов. Это объясняется тем, что Козлов не только умел сам работать, но и знал, как воодушевить своих сотрудников по экспедиции, как заставить их работать с полным энтузиазмом".
   Слова Б. А. Федченко о полноте и качестве ботанических коллекций можно отнести и ко всем остальным работам путешественника.
   В чем же секрет успехов исследователя? Конечно, он обладал разнообразными талантами и исключительной работоспособностью. Но не менее важной была преданность делу, жажда исследований или, говоря его словами, "страстное желание проникнуть во все детали жизни природы исследуемой страны". Эту увлеченность, почти одержимость, работой Козлов перенял у Пржевальского и, как замечает Федченко, умел заражать ею своих спутников.
   Картограф П. В. Померанцев в своих воспоминаниях о П. К. Козлове передает слова заслуженного картографа Георгия Федотовича Захарова, который в свое время оформлял отчетные карты экспедиции Роборовского и встречался с молодым Козловым. "Много рассказывал Георгий Федотович, - пишет П. Померанцев, - о путешествии Козлова 1899-1901 гг., картографические материалы которого также прошли через его руки. Он хорошо был знаком со спутниками Козлова по этой экспедиции, с В. Ф. Ладыгиным и А. Н. Казнаковым. На их обязанности было вести съемку.
   - Помню, - неторопливо начинал Георгий Федотович свой очередной рассказ,- как Ладыгин мне жаловался на Козлова. Это, говорит, не человек, а какая-то жила! Пройдем горами да долами верст 40, с ног валимся, а ему еще давай. Идешь ведь неведомо куда! А Петр Кузьмич словно расписание выдерживает. Ему почему-то еще пять - десять вёрст отмахать нужно, словно до родной хаты! На биваке валишься с ног, все в тебе гудит, а Козлов берет буссоль, трубу и легкой походочкой, как ни в чем не бывало, на ближайшую гору. Местность на завтрашний день осмотреть. Скажет только, что придет к ужину, да попросит костер поярче разжечь. И зло берет на него и за себя стыдно. Вынослив, очень вынослив Петр Кузьмич, и все у него как-то легко и запросто выходило. К вечеру, а то и к ночи слезет Козлов с горы, мы уже отдышались, а он тоже вроде не устал".
   Сделаем скидку на преувеличения, к которым был склонен рассказчик, вспомним, что Ладыгин, несмотря на "жалобы", стремился к участию в последней экспедиции Козлова, и все же в своей основе этот рассказ правильно рисует облик путешественника. Пошел же Козлов в 62 года после многочасового перехода на вершину Пунцен-обо, где обнаружил древнее захоронение (так называемый ханский мавзолей). А ведь это было на восьмой день напряженнейшего пути через Гоби! Вспоминаются слова путешественника: "Как много значит подъем духа", когда "усталости будто и не замечаешь".
   Эта увлеченность работой сочеталась у Козлова с высокими человеческими качествами. В 1924 году путешественник познакомился с работавшим в Монголии американским палеонтологом Роем Эндрюсом. Через год он записал в дневнике: "Узнал кое-что об американском путешественнике Эндрюсе. Его экспедиция работает сейчас в Гурбун-сайхане. Прикомандированные к американской экспедиции молодые люди - буряты и монголы - демонстративно возвратились в Улан-Батор ввиду надменно-гордого отношения к ним американцев".
   Ничего похожего в экспедиции Козлова не могло бы случиться. Путешественника отличали дружелюбие, искренний интерес и уважение к людям. И они платили ему тем же. Симпатия хошунного начальника Пурзека Намчже обеспечила экспедиции Козлова движение за Янцзы в глубину таинственного Кама, дружеское отношение Балдын-цзасака открыло ему тайну Хара-Хото, уважение далай-ламы дало приглашение в Лхасу. А сколько сотен простых людей - монголов, тибетцев, китайцев с готовностью помогали экспедициям Козлова, чувствуя их мирный, бескорыстный характер и проникаясь доверием к их начальнику!
   И еще одна черта была характерна для Козлова - отношение к экспедиционной работе, как к долгу перед своей страной, чувство ответственности за судьбу порученного дела и судьбы своих сотрудников. Знаменательно, что с Пржевальским, Роборовским, Козловым, несмотря на тяготы долгих и далеких путешествий, многократно ходили те же помощники - Дондок Иринчинов, Гавриил Иванов, Пантелей Телешов, Арья Мадаев, Семен Жаркой. Братство, основанное на сознании важности выполняемой работы, царило в отрядах экспедиций Козлова. Путешественник, оставаясь верным учеником Пржевальского, свято придерживался требования одинаковых условий быта для всех без исключения членов группы.
   В мае 1924 года, работая на раскопках Ноин-Улинских курганов, Козлов записывает в дневник: "Во вторую половину дня из Урги прибыл Кондратьев. Он привез почту, продукты и московские сплетни. Будто бы в Москве считают, что весь уклад нашей экспедиции недостаточно современен".
   И дальше путешественник высказывает свое кредо: "Уклад наш спартанский, дисциплина строгая. Сам я беззаветно люблю природу Центральной Азии и стремлюсь к ее исследованию. Тому же стараюсь научить спутников. Стремления наши ясны: исследовать природу и памятники старины, высоко держать знамя науки и престиж Родины. По маленькой горсточке русских путешественников, по их поведению и деятельности здесь, на чужбине, местное население судит о всем нашем великом народе. Это всегда нужно помнить".
  

- - -

  
   Больше пятидесяти лет прошло со времени кончины Петра Кузьмича Козлова, но его научные подвиги, как и подвиги его великого учителя Николая Михайловича Пржевальского, не забыты.
   Труды Козлова не потеряли своего значения до наших дней. Его главные книги - отчеты о Монголо-Камском и Монголо-Амдоском путешествиях - переизданы в 1948 году. К столетию со дня рождения путешественника в 1963 году издан сборник его трудов, куда вошли "Отчет помощника начальника экспедиции", статьи о Монголо-Тибетской экспедиции, письма и другие материалы. Неоднократно переиздавалась и написанная Козловым в 1912 году книга о H. М. Пржевальском. В 1964 году вышла научная биография П. К. Козлова, написанная Т. Н. Овчинниковой.
   В 1911 году на географической карте появилось имя Козлова, присвоенное исследователем Алтая В. В. Сапожниковым одному из ледников хребта Дабын-Богдо-Ола. В честь Козлова названа одна из улиц Смоленска, его имя значится среди имен знаменитых смолян, высеченных на каменных плитах Смоленского кремля. В школе, где учился путешественник, организован общественный музей и имеется посвященная ему экспозиция. Перед зданием школы жители Духовщины поставили памятник своему знаменитому земляку.
   В 1977 году в селе Пржевальском (бывшей Слободе) заново построен дом Пржевальского на месте сожженного оккупантами осенью 1941-го. Там открыт музей великого путешественника, где разместились экспонаты, многие из которых были сохранены благодаря усилиям П. К. Козлова. Имеется в музее и "комната Козлова", копия той, в которой жил молодой спутник Пржевальского в 1887 и 1888 годах. Работникам музея во время эвакуации удалось вывезти и сохранить даже часть столба с бесценными подписями Пржевальского, Роборовского и Козлова, оставленными перед отъездом в экспедицию, из которой хозяину дома не суждено было вернуться. (На столбе террасы восстановлены эти подписи, срисованные с оригинала).
   Домик П. К. Козлова в Стречно, где после кончины путешественника его сын организовал с помощью районного отдела народного образования краеведческий уголок, в войну оказался в полосе боев и не сохранился. Но в Ленинграде на Смольном проспекте в доме, отмеченном мемориальной доской, находится квартира, в которой путешественник жил с 1912 по 1935 год. Она сохранена Елизаветой Владимировной Козловой и Ириной Александровной Четыркиной. После смерти ученого Е. В. Козлова передала наиболее ценные предметы его личных художественных коллекций государству, и они поступили в Эрмитаж, Музей антропологии и этнографии, Географическое общество. Но многое в квартире путешественника осталось в том виде, в каком находилось при его жизни. В неприкосновенности сохранился просторный кабинет с книжными шкафами, чучелом голубого фазана, картинами и письменным столом, за которым обсуждались планы несостоявшегося путешествия 1914 года и давшей блестящие результаты экспедиции 1923-1926 годов. Бережно хранятся личные вещи путешественника и некоторые предметы экспедиционного инвентаря. Среди них - вьючные ящики для перевозки приборов и коллекций, которые побывали во многих экспедициях (включая четвертое путешествие Пржевальского!). Брезентовые вьючные мешки для верблюдов, палатка, сменные барабаны самописцев, горный молоток хранят память о верховьях Меконга, заоблачных тибетских перевалах, мертвом городе Хара-Хото, многомесячных странствиях через пустыни. Здесь можно услышать протяжный звон монгольского "колокольчика", который надевают на шею верблюда, и глубокий голос почерневшего от времени тибетского гонга.
   Фотографии, многие из которых сделаны самим путешественником, рассказывают о горах и пустынях Центральной Азии. Со снимков смотрят отважные и самоотверженные спутники Козлова, делившие с ним трудности пути и радость открытий. Недалеко время, когда здесь откроется экспозиция и любители географии смогут прийти сюда и вспомнить замечательного путешественника и ученого Петра Кузьмича Козлова.
  

Рекомендуемая литература

  

Книги, написанные П. К. Козловым

  
   Монголия и Кам. Трехлетнее путешествие по Монголии и Тибету (1899-1901). - М.: Географгиз, 1948.
   Монголия и Амдо и мертвый город Хара-Хото. - М.: Географгиз, 1948.
   В азиатских просторах. Книга о жизни и путешествиях Николая Михайловича Пржевальского, первого исследователя природы Центральной Азии. - М.: Молодая гвардия, 1948.
   Путешествие в Монголию 1923-1926 гг. Дневники, подготовленные к печати Е. В. Козловой. Записки Всесоюзного географического общества. Новая серия, т. 7. - М., 1949.
   Русский путешественник в Центральной Азии: Избранные труды.- М.: Издательство АН СССР, 1963.
  

Книги о П. К. Козлове и о его работах

  
   Дмитриев В. Русский географ и путешественник П. К. Козлов. - Смоленск, 1951.
   Лубо-Лесниченко Е. И., Шафрановская Т. Н. Мертвый город Хара-Хото. - М.: Наука, 1968.
   Кычанов Е. И. Звучат лишь письмена. - М.: Наука, 1965.
   Овчинникова Т. Н. П. К. Козлов - исследователь Центральной Азии. - М.: Наука, 1964.
   Петухов А. Ф. Душу номада даль зовет. - М., 1963.
   Руденко С. И. Культура хуннов и Ноин-Улинские курганы.- М.-Л.: Изд-во АН СССР, 1962.
  

Категория: Книги | Добавил: Armush (26.11.2012)
Просмотров: 704 | Рейтинг: 0.0/0
Всего комментариев: 0
Имя *:
Email *:
Код *:
Форма входа