Главная » Книги

Литке Федор Петрович - Четырехкратное путешествие в Северный Ледовитый океан на военном бриге "Новая..., Страница 15

Литке Федор Петрович - Четырехкратное путешествие в Северный Ледовитый океан на военном бриге "Новая Земля"


1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23

имеющая ширину от одной до полумили. Глубина в ней 17-5 сажен, грунт - мелкий песок; вершина ее на расстоянии 300 сажен при малой воде осыхает. В устье губы под западным берегом лежат два острова Титовские, в окружности по полторы мили имеющие; к О от них на N от восточного плеча губы в 1/4 мили лежит остров Могильный, полмили длиной и четверть мили шириной.
   По южную сторону севернейшего из Титовских островов можно лежать на якоре, на глубине 9-12 сажен, в 150 саженях как от матерого, так и от островского берега. Здесь обыкновенно стоят ладьи русских рыбаков, и тут же на берегу острова живут несколько семей лопарских. Северный вход к этому месту, между островом и матерым берегом лежащий, ширины имеет менее кабельтова и глубины 19-5 сажен; восточный же, т. е. между обоими островами ведущий, шириною до полутора кабельтова; опасностей нигде нет. Есть также довольно закрытое якорное место по южную сторону южного острова, на глубине 12 сажен, грунт - песок с ракушкой, в расстоянии от берегов к W и N до 130 сажен. Идти сюда можно не иначе как по восточную сторону острова, потому что между ним и матерым берегом мелко.
   В восточный берег, около полумили от устья губы, вдается небольшая губа Котельная, в которой промышленники останавливаются, но для мореходных судов никакого пристанища нет.
   Этого же рода есть губа Сеннуха, в трех четвертях мили, к SO от Титовской губы лежащая. Она вдается к WSW на три кабельтова, и в устье своем имеет небольшой островок.
   Прикладной час в Титовской губе 7Ч28', подъем воды 6 футов 4 дюйма, склонение компаса 3®42' W.
   К WNWW в трех милях от этой губы находится кут Мотовского залива, или губа Кутовая(*13). Она совершенно открыта от О; длины и ширины имеет по три четверти мили. В юго-западный ее угол впадает речка Титовка, имеющая в устье ширины 30 сажен и глубины 4-5 футов и вытекающая из небольшого озера, около одной мили к W лежащего. В речке Титовке и в озере ловится много семги, а в другом озере, посевернее лежащем, водится в изобилии камбала. Из Кутовой губы идет волок в другую губу, из Варангского залива к SO вдающуюся, которая по этой причине Волоковою называется. Волок этот имеет длины 7 верст, по румбам WNW и OSO и простирается низменною долиной, поросшею березняком, ивняком и изредка можжевельником. Через этот волок переходят пешком все следующие из Колы в реку Печенгу, на Айновские острова, или к другим местам Варангского залива. Они оставляют лодки свои в Кутовой губе, и в Волоковой находят другие, перевозящие их куда нужно.
   По северному берегу Мотовского залива первая от мыса Мотки губа есть Ейна. Она лежит от этого мыса на OtS в 4 милях, вдается к N на одну милю и столько же имеет ширины в устье. В вершину ее впадает речка одного с нею имени, на левом берегу которой живут в нескольких вежах лопари.
   От губы Ейны на OtS в 31/2 милях лежит губа Моча, имеющая полмили длины и одну милю ширины в устье. От N впадает в нее речка Моча, в устье которой на левом берегу стоят также несколько веж лопарских.
   От этой губы на OtS в 21/2 милях находится одной, с ней величины губа Корабельная, в вершину которой впадает речка Зубовка. Западную ее оконечность образует мыс Монастырский, отличающийся большим крестом; на нем стоит несколько изб, в которых обитают летом рыбные промышленники. Все эти три губы от юга совершенно открыты, и потому останавливаться в них на якоре можно только при ветрах между NO и NW. Глубина в них до 15 сажен, грунт - песок. Все пространство берега между ними усеяно мелким булыжником, годным для каменного балласта.
   Берега, Мотовский залив окружающие, высотою от 50 до 80 сажен. Южный или матерой состоит из гранита, во многих местах отвесно в море опускающегося, большею частью обнаженного. Северный составляет сланцы разных пород. Подверженный действию солнечных лучей, покрыт он тундрой, изобилующей морошкой, травой и березовыми и ивовыми кустарниками. Оба берега весьма приглубы, особенно же южный. Глубина 20-30-40 сажен встречается иногда вплоть к утесам, а посередине залива линем во 100 сажен дна достать нельзя.
   Попутный ветер, пособивший нам выйти из гавани, не долго нас сопровождал; в половине одиннадцатого, когда мы находились против реки Ейны, утих он совершенно, а во втором часу повернул от SO нам в лоб и окутал нас густым туманом. Лавировать в этих обстоятельствах было очень затруднительно: по узости места надлежало поворачивать через 11/2 и 2 часа; лот по особенной приглубости берега не обозначал приближения к нему, а туман не допускал усматривать его прежде, как в расстоянии 100 сажен и менее. Если б берега не столь были чисты, то мы принуждены были бы держаться около середины, поворачивая через полчаса. В девятом часу вечера были мы встревожены странным образом. Только что повернули от северного берега на левый галс, часовой на баке испуганным голосом закричал: "Буруны перед носом!". Вмиг положили руль на борт и повернули на другой галс; и в то же время щелканье огромного, показавшегося из воды серпообразного хвоста, объяснило нам все дело - это был превеликий кит из породы Balaena Physalis.
   Вторник 17-го. Поутру штиль, туман прочистился, и сделалась прекрасная погода. Мы находились под самым берегом полуострова, на О от юго-восточной его оконечности. Все главнейшие пункты южного берега открылись весьма хорошо, наблюдения были весьма удачные, которые исправными пеленгами и углами связаны были с описями и наблюдениями, произведенными как нами 10 июля, так и впоследствии лейтенантом Завалишиным. Остров Кильдин виден был неясно, однакоже достаточно, чтобы показать нам некоторую погрешность в положении северо-западной его оконечности относительно к Мотовской губе, - погрешность, которой мы теперь не имели средств исправить. В половине восьмого подул ровный ветер, от ОSO, с которым мы, наконец, могли начать опись восточного берега полуострова.
   От юго-восточной его оконечности, именуемой мысом Гордеевым и лежащей на широте 69®34' и долготе 32®47' О от Гринвича, простирается этот берег к NO высокими отрубами, в которых сланцевое образование весьма ясно видно; он весьма приглуб и на расстоянии 10 миль не имеет ни одной бухты. В 8 милях от Гордеева мыса находится примечательный мыс Шарапов; на самой оконечности его стоит отдельно большой остроконечный кекур, который промышленники называют башенкой. Этой башенки от О приметить нельзя потому, что она сливается с берегом, но если смотреть от N или от S, она совершенно от него отделяется, и с этих двух сторон в мысе Шарапове никак ошибиться нельзя. От мыса берег простирается к N и постепенно понижается. В 31/2 милях от него вдается к NW бухта Корабельная, в которой, вопреки ее названию, для мореходного судна нет никакого укрытия. Ладьи останавливаются в ней иногда за противными ветрами. Несколько севернее ее лежит низменный, приятною зеленью покрытый островок Аникиев. Две мили далее находится восточнейший полуостров мыс Цып-наволок, по которому некоторые мореходы и весь полуостров называют Цып-наволоцкою землею; название же это не есть, однакоже, общее и всеми принятое. За Цып-наволоком в двух милях выдается мыс Лавышев, северо-восточнейший этой земли и низменнейшая часть всего берега. Это тот самый мыс, которому на старинных голландских картах приложено было странное название Лаус. Находясь в полдень на параллели этого мыса, определили мы с точностью его широту 69®45'30", долготу 33®04'.
   По всему восточному берегу видели мы множество гуриев, больших и малых, которые, по уверению нашего лоцмана, служили рыбакам путеуказателями от одного становища до другого, которых в прежние годы здесь было много.
   От мыса Лавышева берег, простирающийся к WNW становится опять выше и отрубистее, не образуя почти никаких углублений до самой губы Зубовой, небольшой и мелкой, где за двумя малыми островками есть становище для ладей, но не для мореходных судов. При этом нужно заметить, что под названием Лодейного становища не всегда должно разуметь место, почему-либо к якорному стоянию удобное. Ладьи кладут якорь везде, где их застанет штиль или противный ветер; а где одной ладье случится простоять день благополучно, там уже, по мнению мореходов, и становище.
   В 5 милях за Зубовой губою возвышается у самого берега отрубистая Скарабеевская пахта, а в 51/2 милях далее весьма приметный, высокий, черного цвета мыс Кекурский(*14), коего весь хребет состоит из больших уступов, от вершины до самой воды простирающихся. Он есть севернейший полуострова пункт и лежит на широте 69®58'. От него берег понижается опять и довольно стремительно, к NW оконечности полуострова, Немецким наволоком называемой, от которой загибается к S и SSO к большой Волоковой губе. Когда мы миновали этот мыс, открылся нам низменный, рифом окруженный Кий-остров, тот самый, который мы видели с гор перешейка, а вскоре потом и утес на этом последнем, где мы поставили гурий. Таким образом, мы могли проверить пеленгами этого точно определенного места наблюдения, на которых была основана опись восточной стороны полуострова и, к удовольствию, не нашли между ними никакой почти разности.
   Полуостров этот назван по нашей карте Рыбачьим. Название это удержано потому, что мореплаватели давно уже привыкли видеть его на картах, и перемена могла бы произвести только бесполезную путаницу в названиях.
   Обойдя Немецкий наволок, легли мы на SWtW к островам Айновским, находящимся в юго-восточной части большого залива, омывающего северо-западный берег Российской Лапландии и восточный берег Финмаркена. Обширный залив этот на всех почти картах, иностранных и русских, был показан под именем Варангер-фиорд (Варангский залив); но кажется, что название это принадлежит собственно не всему заливу, а только длинной и неширокой губе, из него к W вдавшейся, как и на некоторых иностранных и на наших земледельческих картах обозначено, это подтверждают и тамошние жители, называющие эту губу Варенскою. Но чтобы не менять без необходимости названий, на прежних картах находившихся, удержали мы для всего залива название Варангского.
   В восьмом часу находились мы против Айновских островов, лежащих на NW от Земляного мыса, малый в двух милях, а большой в трех с половиной милях. По южную сторону последнего умеренная глубина и хороший песчаный грунт, где при N ветрах можно лежать на якоре. Острова эти славятся морошкою, которая крупностью и вкусом превосходит сбираемую во всех других местах. Немалое количество ее поставляется и к императорскому двору. Некоторые из Кольских жителей не имеют иного промысла, кроме айновской морошки, и в хорошие годы получают большие от того выгоды. Оба острова, когда мы их проходили, покрыты были народом, занимающимся сбором ягод.
   От Айновских островов продолжали мы лежать прежним курсом к южному берегу Варангского залива, и в девять часов, приблизившись к нему на расстояние трех миль, спустились вдоль него на WNW. Мы оставили на SSO в 8 милях устье реки Печенги, славной тем, что на берегах ее обитал преподобный Трифон Чудотворец, обративший лопарей в христианскую веру. Обитель этого святого существует и поныне, при впадении реки Трифоновой в Печенгу, в 15 верстах от устья последней. Тут находился в XVI веке монастырь Живоначальной Троицы, которому в 1556 году от царя Иоанна Васильевича пожалован был в вотчину весь берег Лапландии к W от Кольской губы и с жителями его. В жалованной грамоте упомянуты губы Мотовская, Лицкая, Урская, Пазрецкая и Нявдемская; не забыт также и "морской вымет, коли из моря выкинет кита, или моржа, или какого иного зверя"(*15). В 1589 году монастырь этот был разорен шведами и потому переведен в Кольский острог; а впоследствии упразднен совершенно и соединен с монастырем Архангельским. На Печенге осталась одна церковь, украшенная, как нам рассказывали, богатыми образами. Священника при ней нет: для службы приезжает туда ежегодно священник из Колы. Печенга есть Мекка того края: каждый благочестивый лопарь считает обязанностью поклониться, хотя раз в жизни, мощам святого угодника; в затруднительных случаях дают они обеты идти в Печенгу на богомолье; многие делают это для излечения от болезней.
   Устье реки Печенги лежит к W в 4 милях от губы Малой Волоковой. По уверению нашего лоцмана, глубина в ней достаточная и для больших судов, но нет ни одного закрытого с моря места. Последнее кажется мне, однакоже, сомнительным.
   Мы продолжали плыть вдоль берега до полуночи. Все находящиеся на описанном нами пространстве губы означены на нашей карте: из них ни в одной нет для мореходных судов якорного места. В полночь находились мы против мыса Вилемского, составляющего восточную оконечность обширной губы Пазрецкой, в которую впадает река Паз, Утенга и Нявдема и в устье которой лежит большой остров Шалим и несколько меньших островов. В губе этой есть, по всей вероятности, хорошие якорные места, хотя, может статься, и в некотором отдалении от устья; но я не имел возможности увериться в этом, потому что поблизости не было якорных мест, откуда бы возможно было отрядить гребные суда для осмотрения этой губы. Я имел намерение продолжить наше описание к W до Верес-наволока, лежащего от мыса Вилемского на NWtW в 12 милях, и служащего пределом российского владения по этому берегу(*16); но ветер, перешедший к О и весьма посвежевший, не позволил этого исполнить. Обратный курс наш от того места был бы прямо против ветра; лавировать в узости при свежем ветре, который развел и немалое волнение было бы весьма неудобно, якорных мест под ветром не было, кроме плохого за островом Вадсе. Итак, пройдя до Верес-наволока, мог бы я придти в затруднительное положение, а если б ветер усилился, то и в немалую опасность. Это, конечно, не удержало бы меня, если б осмотр этого мыса почему-нибудь был важен; но определение такого пункта, которого, кроме людей, ходящих за рыбою в Вадсе, никогда ни одно мореходное судно не увидит, казалось мне незаслуживающим и малого риска, почему я и решился от мыса Вилемского лечь в море, осмотрев по пути, сколько удастся, западный берег Варангского залива.
   Ветер дул весьма свежо; чтобы не упасть под ветер, несли мы все паруса, какие только без опасности для стеньг возможно было, но со всем тем не могли обогнуть западной оконечности залива и несколько раз для этого должны были поворачивать. Наконец, в третьем часу пополудни вышли благополучно в океан.
   Определение настоящего названия этой оконечности приводило меня в некоторое затруднение. Сколько есть разных карт, столько же почти разных находим ей названий: Каборнес, Биромней, Киберг и прочие. Английские карты наибольшее в этом случае сохраняют согласие, почему, следуя им, означен на нашей карте мыс этот под названием Киберг. Положение его определено нами с точностью.
   Привязку к нашей описи острова Вардгоуса, определенного точными астрономическими наблюдениями, почитал я необходимой для того, что если б время было пасмурное, то я остановился бы за этим островом, чтобы выждать удобного для наблюдений времени. Но особенно ясная погода и весьма чистый горизонт избавили меня от этой задержки. Удачные наблюдения, почти на меридиане Вардгоуса сделанные, показали долготу его, приняв долготу Архангельска 40®33'45'', каковая вышла по наблюдениям этого года 31®5'35" от Гринвича, отличающуюся от показанной в Нориевых Reguisite Tables и в III части Теории и Практики Кораблевождения только на 1', а от показанной в Мендозовых таблицах - на 25" меньше. Столь близкое сходство доказывало как точность долготы Архангельска, так и верность хронометров.
   Этим определением кончена была опись Лапландского берега, и мы в пять часов пополудни взяли от острова Вардгоуса отшествие на Новую Землю. Я радовался, что стечение благоприятных обстоятельств допустило нас окончить ныне первую часть нашего поручения столь рано, что для второй, обширнейшей части, оставалось времени еще около полутора месяца. Расстояние до Новой Земли было немалое; на всегдашнее благоприятство ветров надеяться было невозможно, и потому нам следовало дорожить каждою минутой времени.
   Четверг 19-го. Суббота 21-го. Воскресенье 22-го. На другой день сделался штиль, продолжавшийся попеременно с маловетриями двое суток. 21-го числа задул совершенно противный нам восточно-северо-восточный ветер, который, однакоже, поутру отошел более к N и позволил нам лежать почти по параллели. До 24 июля солнце ни разу не показалось, а в этот день наблюдения показали, что в последние шесть дней снесло нас течением к S на 45 миль и несколько к О. Широта была 70®44'26'', долгота 46®25' О от Гринвича. Течение это еще более ветра уклонило нас от прямого пути нашего. После этого противные ветры и штили продержали нас на одном почти месте еще двое суток.
   Четверг 26-го. Пятница 27-го. Наконец, 26-го числа вечером подул ровный восточный ветер, с которым мы легли прямо на Северный Гусиный Нос. Мыс этот открылся нам почти в полдень 27 июля. Наши лоцманы очень хотели знать, чем кончится девятидневное плавание, в продолжение которого имели мы беспрестанно противный ветер, и, не видя берега, ходили из стороны в сторону, как им казалось, наудачу. Они часто рассуждали об этом между собой, улыбаясь сомнительно. Наконец, когда я сказал Откупщикову, что мы скоро увидим Гусиную землю, и это действительно случилось, то они сознались, что наши средства плавать по морю лучше их. Они были признательнее штурманов Флерье, которые не хотели верить, чтобы он мог хронометрами определять долготу, и когда уже убедились в этом, то стали плутовать, чтобы согласовать с ними свое счисление.
   Сделав наблюдения для часового угла почти на меридиане Гусиного Носа, по которым долгота его от Архангельска вышла только одною минутой различная от определенной в прошлом году, легли мы поперек залива Моллера к мысу Бритвину. Зная отмелость этого места, правили мы от него на расстояние не меньшее четырех миль, но со всем тем, при проходе его около 10 часов вечера, уменьшавшаяся вдруг до 9 сажен глубина принуждала нас два раза спускаться.
   Мне хотелось начать действия наши этого лета у Новой Земли описью Маточкина Шара, и для того, обогнув мыс Бритвина, взяли мы курс к устью этого пролива.
   Суббота 28-го. Юго-восточный ветер, сопровождаемый обыкновенными своими здесь сопутниками, жестокими шквалами, донес нас к третьему часу утра до Долгого мыса, под которым мы заштилели. С помощью буксира и маловетрий от разных румбов успели мы к полудню поравняться со Столбовым мысом. Я надеялся, что тем же средством нам удастся войти и в Шар, но в полдень подул восточный ветер, который в самое короткое время усилился до такой степени, что мы должны были совершенно зарифить марсели. Мы стали лавировать в надежде, что это только скоропреходящий шквал; однакоже ничего не выигрывали, потому что не могли нести порядочных парусов. Напротив того, сильным из Шара течением относило нас только далее в море, и так как ветер и к вечеру не стал еще стихать, то и решился я, не теряя времени в безуспешной лавировке, спуститься к северу и приступить, во-первых, к исполнению третьего пункта инструкции Адмиралтейского Департамента, т.е. к разрешению сомнения об оконечности, показанной на прошлогодней нашей карте под названием мыса Желания.
   Обогнув в восьмом часу Сухой Нос, легли мы прямым курсом к острову Адмиралтейства, не следуя изгибам берега, как потому, чтобы сократить путь, так и для того, чтобы избавиться от испытанных уже нами неоднократно жестоких с берега шквалов, не считая этого притом и за нужное, ибо этот берег осмотрен был нами с достаточной подробностью в прошлых 1821 и 1822 годах.
   Губы, находящиеся на этом пространстве, признаны были кормщиком Откупщиковым точно теми, какими показаны они на нашей карте, с тою только разницей, что губа Мелкая называется у них иногда и Песчаной; впрочем первое название ей весьма подходит, поскольку она и действительно так мелка, что суда в нее входить не могут. В Крестовую губу впадает речка, в которую прежде суда могли входить; но с некоторого времени устье ее забросало песком. Губа Сульменева не имела у них никакого названия.
   Воскресенье 29-го. Крепкий ветер, принудивший нас спуститься от Маточкина Шара, донес к утру 29-го числа до острова Адмиралтейства. Остров этот промышленники называют Глазовым и Подшиваловым. Откупщиков описывал его точно таким, каким мы его нашли в прошлом году, т.е. окруженным на большом расстоянии мелью. В проходе между ним и матерым берегом так мелко, что никакое судно пройти не может. За северной его оконечностью вдается губа, называемая Глазовою.
   В этом месте благоприятствовавший нам ветер стих, и мы целый день проштилевали в виду острова Адмиралтейства. В десятом часу вечера поднялся северо-восточный ветер, принудивший нас лечь правым галсом на NNW. Этот курс так много удалил нас от берега, что он едва был виден.
   Понедельник 30-го. Однакоже поутру 30 июля ветер отошел более к N, и мы, повернув на левый галс, легли по счислению почти на юго-западную оконечность острова Вильгельма.
   В полдень обсервованная широта 76®41/2', 45 милями больше счислимой. Хронометрическая долгота 55®50' почти согласная со счислением. Течение в последние двое суток много нам пособило; долго пришлось бы нам лавировать, чтобы подняться на 45 миль к N. Наш курс вел нас теперь уже не на остров Вильгельма, но гораздо выше Крестового острова. Погода между тем сделалась сырая и пасмурная, так что берега по временам совсем закрывались; мы успели, однакоже, различить остров Крестовый, который в 10 часов вечера пеленговали на SOtO, в расстоянии 12 итальянских миль. Острова Вильгельма и Берха, слившиеся вместе, едва возможно было отличить от берега. Это попрепятствовало нам решить, какие именно из этих островов промышленники называют Горбовыми. Горбовые острова были хорошо известны нашему лоцману, но он не мог распознать их, имея слабое зрение и не привыкнув к употреблению зрительных труб. Впрочем, судя по его описанию этих островов, можно решительно заключить, что им соответствуют острова Вильгельма и Берха.
   Вторник 31-го. Пасмурность не переставала сгущаться и наконец сделался совершенный туман. В пятом часу утра, когда он на несколько минут прочистился, увидели мы под ветром берег милях в пяти. По счислению надлежало бы ему быть далее, но в продолжение ночи, как после и наблюдения показали, снесло нас течением на несколько миль к S. Мы привели в бейдевинд на NNO. Этот курс удалял нас от берега, почему мы и продолжали идти им, невзирая на то, что берег опять закрылся в тумане. В полдень, однакоже, согнал нас ветер на ONO, вскоре заметили мы перемену в цвете воды и, брося лот, нашли глубину 35 сажен. Это заставило нас повернуть прочь от берега. Остаток дня этого и ночь на 1 августа лавировали к NO при весьма тихих противных ветрах, часто прерываемых маловетриями. Берег показывался изредка.
   Мы не нашли ныне в этом месте той ужасной пустоты, какая окружала нас здесь в прошлом году. Теперь летало около нас со всех сторон множество чаек, гагар, полупанов, разбойников и прочих, которые с ужасным криком бросались на выпущенные нами удочки и за жадность свою нередко платили жизнию. Причиною этого различия, вероятно, было раннейшее время года. Все эти птицы залетные на Новой Земле. Они начинают отлетать от берегов ее в начале августа; сперва оставляют северные берега, потом и южные, а в исходе месяца не видать уже на Новой Земле ни одной из этих птиц.
   Среда 1-го августа. Достигнув широты 761/2®, не имел я еще случая упоминать о льдах. Счастие скоро избаловывает человека! Это беспрепятственное до столь возвышенной широты плавание приучило нас мыслить о достижении северо-восточнейшей оконечности Новой Земли как о предприятии, не только сбыточном или возможном, но даже несомненном. Утро 1 августа напомнило нам, однакоже, что могут еще на этом пути встретиться препятствия, подобно как и прошедшим летом. Идя правым галсом к N, миновали мы в восьмом часу несколько ледяных гор, и вскоре потом при прочистившемся на время тумане увидели к NW и WNW густые низменные льды. Повернув к SO, потеряли мы их вскоре из виду. В шестом часу вечера легли опять к N при ровном восточном ветре. Приметное в весьма короткое время понижение термометра, находивший по временам чрезвычайной густоты туман и необыкновенная тишина моря при довольно свежем ветре были несомненными свидетелями близости густых льдов на ветре. Не веря еще, однако, этим признакам, продолжали мы наш путь, и не задолго до полуночи, миновав несколько отдельных островов, нашли на сплошную гряду полей, простиравшуюся от NNW к SSO так далеко, как достигало зрение. За пасмурностью нельзя было видеть соединения ее с берегом, но не было никакого сомнения в том, что она или вплоть к нему примыкает, или оставляет узкий только канал, который с первым северным ветром в один час может быть затерт. Ледяные массы, несомые из Сибирского океана, неиссякаемого льдов источника, не оставляют никогда северного берега Новой Земли; а если южный ветер и относит их иногда в море, то следующий затем морской ветер снова их к берегу прижимает, и от этого плавание у этого берега, если не совершенно невозможно, то по крайней мере бесконечно затруднительно и опасно. Не имея по этим причинам никакой надежды проникнуть до северо-восточной оконечности Новой Земли, оказался я принужденным предпринять обратный путь к Маточкину Шару.
   Достойно примечания, что лед, нас ныне остановивший, находился в том самом почти месте и в таком же положении, как и тот, который принудил нас вернуться в прошедшем году. Известно, что в некоторых местах полярных стран в то же время года встречается лед обыкновенно в одинаковом положении. Окружающий восточную Гренландию представляет почти всегда одинаковую фигуру; южная окраенность зимнего льда, покрывающего море между Шпицбергеном и Гренландией, сохраняет все тот же вид, образуя около южной оконечности Шпицбергена большое углубление, называемое бухтою Китоловов, потому что китоловы пользуются ею, чтобы проникнуть далее к северу(*17). Но у Новой Земли подобное явление не было, кажется, доселе замечено. Если это не простая случайность, и лед в этом месте, действительно, всегда одинаковое положение сохраняет, то причиною этому могут быть течения, у берегов Новой Земли царствующие. В трехлетнее наше плавание удостоверились мы, что у западного берега стремится течение большею частью от S к N. Промышленники замечают также, что от Ворот до Горбовых островов вода течет в низы (к северу). Пределом сего течения нашли мы параллель 761/2®. За ней находили или тихую воду или слабое течение от N к S. Вдоль северного берега Новой Земли следует море общему движению вод от О к W. Признаком последнего течения было множество плавающего леса, встреченного нами в прошлом году на широте 761/2®, который мог быть занесен туда только из рек сибирских. Эти два течения, встречаясь у мыса Нассавского, должны создать струю от SO к NW направленную, которой и льды, из Сибирского океана и Карского моря выносимые, должны последовать. Отделяющиеся же от W берега льды, повинуясь действию северного течения, должны соединяться с первыми. Само собою разумеется, что поскольку льды эти хотя и сплошные, но не стоячие, то разные посторонние причины, как-то сильные северные или южные ветры, могут временно нарушать и положение их.
   Удалясь на некоторое расстояние от льдов, получили мы ясную погоду и успели еще увидеть, хотя и в большом расстоянии, мыс, несправедливо названный мною мысом Желания. Широта его оказалась совершенно та же, на какой положен он был на нашей карте. О долготе нельзя было сделать никакого решительного заключения, поскольку мы находились почти на параллели его; не было, однакоже, никакого повода сомневаться в ее верности.
   Оставляя это место, следует упомянуть и о том, что было причиной нашего к нему плавания, а именно: действительно ли оконечность, которой дано от меня название Желания, есть Баренцов мыс этого имени. Казалось бы, что если уже могло появиться в этом сомнение, то нельзя его разрешить иначе, как проследив берег к востоку, доколе он примет направление к югу, и определив таким образом положение дальнейшего к NO мыса Новой Земли. Но по сути дела для простого разрешения этого вопроса такое отдаленное исследование не нужно: для этого достаточно сличить карту Баренца с нашей. Самое поверхностное сравнение обеих карт обнаружит большое между ними сходство как в общем очертании берега, так и в географическом положении некоторых главнейших мест. Из этих пунктов наименьшую разность находим мы в положении Сухого носа, названного Баренцом Langenefs, и того самого мыса, о коем идет речь и которому соответствует Баренцов Hoeck van Nafsouw. Langenefs положен точно на той же широте, какая определена нами Сухому носу, только на 20' восточнее; Hoeck van Nafsouw лежит совершенно в одной долготе с нашим мысом Желания и только на 5' южнее его. Такое разительное сходство определений Баренцева с нашими есть наилучшее доказательство искусства этого славного, но несчастного мореплавателя. В наше время почти ничего не значит определить верно долготу какого-нибудь места. Труды знаменитых мужей всех народов, возведя менее нежели в полвека науку мореплавания на ту степень совершенства, где мы ее ныне видим, доставили нам легкие и верные к тому средства; стоит только уметь употреблять эти средства; но тогда, когда и для измерения высоты светила не было другого инструмента, кроме астрономического кольца, основанием же долгот могло быть только корабельное счисление, всегда ошибочное, требовалось, конечно, необыкновенное искусство, великая опытность и превосходное соображение для достижения выводов точных.
   Означенное сходство как в широте, так еще более в долготе, не оставляет никакого сомнения в том, что мыс, принятый нами в прошедшем году за мыс Желания, есть действительно мыс Нассавский, и что, следственно, первый лежит около 15® далее к востоку. Верность положения западного берега Новой Земли на карте Баренца служит некоторым образом порукою в точности обозначения и северного; по этой причине положен этот последний берег на нашу карту совершенно сходно с картой Баренца. Островки, по западную сторону мыса Нассавского лежащие, которые мы прежде почитали Оранскими, названы теперь островами Баренца, имя которого до сих пор не украшало еще карт Новой Земли.
   Но после всего сказанного принятие Баренцева мыса Нассавского за его же мыс Желания может показаться ошибкой слишком грубою; почему и считаю я должным объяснить, каким образом она могла произойти. Карта Баренца, на которую я ныне ссылаюсь и которая находится в блаувом Большом Атласе (о котором я уже много раз имел случай упоминать) в прошлом году была мне неизвестна. Ни при одном из находившихся у меня описаний Баренцова путешествия не было порядочной карты Новой Земли - такой, по крайней мере, которую можно бы было принять к сведению; все они были на весьма малом масштабе, между собой не согласны и очевидно не верны. Я мог сличать описываемые нами берега с одною только рукописной картой, данной мне из чертежной Государственного Адмиралтейского Департамента. На этой карте дальнейший к NO мыс Новой Земли положен был на долготе на 21/2® больше той, на какой нашли мы лежащим наш мнимый мыс Желания. Не допуская, чтобы Баренц этот мыс полагал еще на 12® далее к востоку, и считая означенную долготу сходной с его определением, приписывал я разность 21/2® обыкновенным погрешностям счисления, не находя ее, впрочем, и слишком значительной в такой широте, где градусы параллели менее 14 итальянских миль содержат. И так как, сверх того, на этой карте берег до самой северной оконечности показан продолжающимся к NO, от нее же вдруг заворачивается к S, то, пеленгуя этот мыс на OSO и не видя при весьма чистом горизонте никакого за ним берега, не мог я не утвердиться во мнении, что он действительно есть тот самый, который положен на карте под названием мыса Желания. Предположение это подтверждалось и другими обстоятельствами, встречей сплошного льда, множеством плавающего леса, которые казались мне несомненными свидетелями соседства Сибирского океана. Наконец, должен я еще упомянуть и о карте промышленников, с которой копия представлена от меня в Государственный Адмиралтейский Департамент. Хотя я и не ставлю ее в число морских карт, но так как на ней, так же как и на первой карте, простирается берег до самого северного конца к NO, то и она служила некоторым образом к утверждению меня в ошибочном моем мнении.
   Итак, незнание баренцовой карты и неисправность других были причиной ошибки, по-видимому, грубой. Нельзя при этом случае не заметить, сколь неосновательно и опасно изменять без достаточных причин оригинальные карты мореплавателей. Как бы мореходец мало искусен ни был, но, имея перед глазами берег, им описываемый, имеет он более средств и возможности изобразить верно положение его, нежели самый искусный и ученый географ, блуждающий в бесконечном лабиринте показаний, чаще ложных, нежели справедливых. Всякую перемену в подлинной карте, сделанную не на самом месте, должно почесть искажением, которое последующих мореплавателей может иногда ввести в самые пагубные ошибки.
   Четверг 2-го. Пятница 3-го. Стояла ясная и приятная погода, при тихих ветрах между S и SO. Барометр, однакоже, падал, и к вечеру небо стало покрываться тучами; от юга поднялась зыбь, которая в пятом часу утра весьма усилилась. Все это заставляло нас ожидать крепкого ветра. Он дул, невзирая на то, умеренно и весьма непостоянно между SW и О при сырой, неприятной погоде. Лавировка наша была весьма невыгодна.
   Суббота 4-го. Поутру ветер совсем утих. Ближайшее расстояние до берега по счислению было 55 миль; невзирая на то, глубина оказалась только 55-60 сажен. В прошедшем году гораздо ближе к берегу около этих мест находили мы глубину 80 и 90 сажен. Невозможно было предполагать с некоторой вероятностью, чтобы мы приблизились к берегу; скорее можно было думать, что течением отнесло нас к NW, следственно - прямо прочь от земли, и потому эта малая глубина была для меня загадкой. Она заставила меня почитать осторожность не излишнею. Вечером, когда поднялся свежий северный ветер, и бриг имел большой ход, приводили мы к ветру всякие два часа и бросали лот. Глубина увеличилась постепенно, и, наконец, на 80 и 100 саженях лот стало проносить, хотя расстояние до берега час от часу становилось менее.
   Воскресенье 5-го. На другой день дул рифмарсельный крепкий ветер. Окруженные непроницаемым мраком, бежали мы к югу по 8 узлов. В полдень определили, хотя и с трудом, широту свою; вскоре потом рассмотрели особенно приметный мыс Лаврова, а, наконец, и низменность, принадлежащую Сухому Носу. Обойдя последний мыс в четыре часа пополудни, взяли мы курс к устью Маточкина Шара. Ветер нимало не смягчался, но так как мрачность становилась реже, то и продолжали мы путь в надежде, что когда закроемся берегом, то и ветер будет тише; но в шесть часов мрак вдвое сгустился и заставил нас привести к ветру.
   Понедельник 6-го. Мы лавировали короткими галсами, держа с трудом пририфленные марсели до 10 часов утра. В это время погода стала проясняться, и мы спустились опять к Маточкину Шару. В шесть часов, войдя в устье его, легли к Бараньему мысу, за которым в девять часов положили якорь на глубине 10 сажен; грунт - ил с мелкими камешками.
   Вторник 7-го. В следующий день отрядил я лейтенанта Лаврова на катере для описи пролива, предписав ему держаться северного берега, привязывая к описи южный пеленгами и углами, поскольку этот последний был уже описан штурманом Розмысловым, северный же нет; по достижении же восточного устья осмотреть с гор Карское море, сколько будет можно. На штурмана Ефремова в то же время возложена опись западного устья. Оставшиеся на бриге занялись астрономическими и прочими наблюдениями, для которых избрали мы место на северном берегу пролива.
   Берег этот у самой воды низменен и ровен, но в нескольких от нее саженях поднимается утесом вышиною до 10 сажен, потом простирается ровной площадью, покрытой весьма мокрой тундрой, на полверсты, более или менее, до подошвы крутых и остроконечных гор, имеющих высоты от 700 до 800 футов. Во многих местах есть разлоги и овраги, по которым протекают водопадами ручьи, часто закрытые снежными арками, опирающимися с обеих сторон на утесы. Во избежание больших обходов переходили мы иногда через эти арки, хотя и не без большой опасности низринуться вместе с ними в бездну. Горы состоят здесь из сланца, по большей части талькового, с большими кварцевыми прожилами, в которых много серного колчедана, но еще более железной охры. Это вещество находилось везде: нельзя было поднять камня, который не имел бы на себе следов ее; в расселинах встречалась иногда и чистая охра; из чего должно заключать, что в этом месте есть железная руда. Самый берег состоит частью из обломков сланцевых, частью из ила, из сланца же образовавшегося. По осыпям, в тех местах, куда нашла себе путь вода, можно было видеть все степени этого превращения от чистого густого ила до чистого же сланца.
   Мы несколько раз закидывали у берега невод, но не могли поймать ни одной рыбы. Хотели испытать свое счастье в речке Чиракиной, на южном берегу, но отмель не допустила нас и близко к ее устью. Застрельщики наши не счастливее были рыболовов; они подстрелили одного только разбойника, гонявшись долго, но без успеха, за несколькими, как снег белыми совами, которых нам хотелось добыть, особенно потому, что они одни изо всей породы пернатых могут быть почтены настоящими жителями Новой Земли, оставаясь здесь на зиму тогда, как все прочие птицы без исключения отлетают прочь. Мы испытали, что совы и в самый ясный день весьма хорошо видят, ибо ни одна из них не подпустила стрелков наших на ружейный выстрел.
   В следующие дни продолжали мы прежние наши занятия и, сверх того, тянули такелаж и наливали пустые бочки водой. В ночь с 9-го на 10-е августа показались на северном берегу пролива три оленя. Это побудило меня послать в ту сторону партию стрелков, которая, однакоже, пробродив до позднего вечера, возвратилась без успеха, застрелив только несколько уток. Другой партии удалось, наконец, подстрелить сову, совершенно белую, без малейшего пятнышка, и двух лебедей. После вечерних наблюдений ездил я на островок Черный. Остров этот состоит из гнейса, пересекаемого толстыми слоями кварца, в которых находили мы много весьма чистых и правильных кристаллов. В изломах кварцевых слоев находился в великом множестве хлорит, попадавшийся нередко и в твердом виде. Вершина островка покрыта травой и цветками.
   Суббота 11-го. Удивительную пустоту и тишину, нас окружавшую, прерывали только моржи, время от времени проплывавшие мимо нас к W.
   Заключая из этого, что животные собираются где-нибудь ближе к середине пролива, отправил я туда на шлюпке наших охотников. Несколько куличков составляли все, что они могли добыть за целый день: они даже не встретили никакой другой дичи.
   В тот же день возвратился деятельный лейтенант Лавров, исполнив в точности возложенное на него дело. Оба пути по проливу должен он был сделать на гребле потому, что ветер в обе стороны дул ему противный. На пути к О весьма много препятствовало ему течение, которое около середины Шара в самом узком месте едва был он в состоянии одолевать. За Белужьим заливом, где 55 лет назад зимовал штурман Розмыслов, стали ему попадаться льды, сквозь которые пробираясь, достиг он до мыса Выходного, где останавливался на дреге. Неприступность берега не допустила его выйти на него, чтобы осмотреть восточный горизонт с возвышенного места; но, сколько видно было с катера, все пространство его покрывал лед, к N и S примыкавший к берегам. На возвратном пути изловил он белого медведя, которого шкуру сохранили мы для музеума Государственного Адмиралтейского Департамента. Моржей в восточной части Шара встречал стадами. Множество везде по берегам находящегося плавника способствовало ему проводить ночи довольно покойно, невзирая на холодное время.
   По измерению лейтенанта Лаврова, длина Маточкина Шара от мыса Бараньего до Выходного, содержит 47 итальянских миль, что только тремя милями превосходит длину, найденную штурманом Розмысловым. Положение разных мест на его карте нашел лейтенант Лавров довольно верным; но многие реки, на ней показанные, оказались ручьями, с гор текущими, из которых не всегда ведром воды зачерпнуть можно. Таких же, в которые бы (как замечает Розмыслов) по выгрузке промышленные суда беспрепятственно входить могли, не было ни одной. Этим подтверждается известие о способе зимования в Маточкином Шаре промышленных судов, помещенное в прошлогодних моих Записках. Лейтенант Лавров нашел, однакоже, около середины пролива бухту, в которой, по его мнению, и на зимовку можно бы расположиться. Избы, в разных местах по берегам стоящие, найдены им по большей части развалившимися, кроме одной, на Дровяном мысу находящейся, которая с небольшими исправлениями, могла бы быть еще обитаема. Плавнику везде по низменностям было столько, что в короткое время можно бы набрать дров на целую зиму. Горы по обоим берегам пролива до середины его равно высоки, а именно, от 150 до 200 сажен, но чтобы вершины их, наклонясь над проливом, образовали род слухового окна(*18), лейтенант Лавров заметить не мог. От середины пролива к О берега снижаются, в восточном устье южный берег уже низменен, а северный немногим выше южного.
   К составленной нами карте Маточкина Шара должен я присовокупить только несколько слов. Идя в этот пролив от запада, должно остерегаться каменного рифа, окружающего северный берег даже за мыс Бараний и простирающегося почти до середины устья, и для этого держаться ближе к мысу Столбовому, который служит весьма хорошей приметой этому месту. От мыса Столбового открываются две низкие черные лудки, к S от Бараньего мыса лежащие и составляющие часть упомянутого каменного рифа. Будет также виден островок серого цвета и, следственно, весьма несправедливо называемый Черным, который, сливаясь с берегом от W, с трудом может быть отличен. От Маточкина мыса, до которого следует держаться южного берега, должно лечь несколько правее южнейшей из двух лудок, так чтобы пройти между нею и Черным островком; это есть ближайший путь, но можно идти также и между островком и матерым берегом, где пролив шириной около одной мили и глубиной от 5 до 7 сажен. Миновав островок и лудки, правь на NO, держась посередине между обоими берегами и, когда Бараний мыс створится со Столбовым, клади якорь. Глубина будет 12, 11 и 10 сажен, грунт сначала ил, а потом ил с маленькими камешками; лежать в этом месте на якоре весьма покойно и безопасно. Не должно только удаляться от середины, поскольку к обоим берегам глубина весьма скоро уменьшается; но эта самая покатость берега обращается в пользу; ибо при ветрах, дующих прямо на берег, нет почти возможности, чтобы якорь подрейфовало. Можно здесь также весьма удобно налиться чистой прекрасной водой из ручьев, во многих местах с гор стекающих; если же понадобятся дрова, то должно посылать далее по проливу, где, как сказано выше, плавнику в изобилии найти можно.
  
   Выводы наблюдений, производимых в Маточкином Шаре, следующие:
   Широта места наблюдения...............................................................73®19'33"
   Долгота восточная от Гринвича......................................................54®20'06"
   Склонение компаса............................................................................10®30' О
   Наклонение магнитной стрелки.........................................................78®47'
   Прикладной час...................................................................................10Ч1'
   Подъем воды в прилив......................................................................2 фута
   Этот подъем найден в самое полнолуние
   В моментах полных вод, равно как и в течении, стремившемся без перемены от О к W, но только с различной скоростью, находили мы большие неправильности, которые лучше всего объяснятся нижеследующей таблицей.

Таблица наблюдений вод в Маточкином Шаре

Месяц и число

Часы/минуты

Подъем воды по футштоку (футы/дюймы)

Течение посередине пролива

Замечания

   Август 9
   7 утра
   3. 5
   13/4
   Штиль, продолжавшийся до следующего утра
  
   8. 00
   3. 10
   -
  
 &n

Другие авторы
  • Дашкевич Николай Павлович
  • Вагнер Николай Петрович
  • Толстая Софья Андреевна
  • Лукашевич Клавдия Владимировна
  • Оленина Анна Алексеевна
  • Колычев Василий Петрович
  • Иванчин-Писарев Николай Дмитриевич
  • Адрианов Сергей Александрович
  • Зиновьева-Аннибал Лидия Дмитриевна
  • Люксембург Роза
  • Другие произведения
  • Развлечение-Издательство - Дом смерти
  • Вересаев Викентий Викентьевич - На японской войне
  • Быков Петр Васильевич - В. В. Сырокомля
  • Миклухо-Маклай Николай Николаевич - Поиски клипера "Изумруд" за H. H. Миклухой-Маклаем
  • Короленко Владимир Галактионович - Государевы ямщики
  • Аладьин Егор Васильевич - Кочубей
  • Плеханов Георгий Валентинович - Народники-беллетристы
  • Волынский Аким Львович - Волынский А. Л.: биографическая справка
  • Писемский Алексей Феофилактович - Самоуправцы
  • Толстой Лев Николаевич - Война и мир. Том 3
  • Категория: Книги | Добавил: Armush (26.11.2012)
    Просмотров: 461 | Рейтинг: 0.0/0
    Всего комментариев: 0
    Имя *:
    Email *:
    Код *:
    Форма входа