Шмелев Иван Сергеевич - Переписка И. С. Шмелева и О. А. Бредиус-Субботиной

. И потому мы - дру-жки, и потому так чувствуем, _с_р_о_д_н_и_л_и_сь. Общая Душа, одна и та же... - в главном. Но ты - неповторима. Ты - не я. Ты - _с_л_и_ш_к_о_м. Ибо, кроме всего, что я имею, ты _и_м_е_е_ш_ь_ особое: от - Храма, от крови твоих предков, от Благодати Божией: а _э_т_о_ уделяется - т.е. такое сочетание! - один раз в вечном. Ну, поверила? Ну, обернись же, прежней, Олей, _в_с_е_й, открытой, доверчивой, ручной... и - _в_с_е_ во мне понявшей, _в_с_е_м_у_ во мне поверившей. Не озирайся, прильни же сердцем, верой, будь _п_р_о_с_т_о, как была со мной, - _в_с_е_ мне говори, а я все буду в сердце складывать, лелеять... не оскверню! Ольга моя, я _в_с_е_ твое храню, знаю _в_с_е, _з_н_а_ю, какою меркой тебя мерить... вечный Идеал твой знаю. Ну, прости же темное мое, мое пыланье, ревность О тебе! Всегда я верил... в смуте был - И _в_е_р_и_л! Ну, приблизься, не отдаляйся... прежней стань. Бывает и с великим музыкантом... - оступится на ноте, только. Ах, вот что... - если есть, голубочка... пришли мне маленькую карточку папину... какую хочешь. Я люблю его, ничтожный перед ним, - свято люблю, благоговейно.

   Милая, я счастлив, твое перо при мне! Сохранишь красную свечку к Заутрене? Олечек, как бы хотел с тобой у мефимонов⁵⁹⁶ постоять, или в пяток на Пятой - величание - "Похвала Пресв. Богородице" - послушать, все с тобой. В великие минуты, руку твою держать и говорить рукой тебе - правда, как чудесно? Оля?! Это бу-дет! Дождаться надо. С тобой, пусть ты была бы старше, все равно, душа твоя все та же, Олина душа. Твой образ выношен во мне, - неизменяем, _м_о_й.

   Такая нежность плещется во мне, как в матери бывает... так я _с_л_ы_ш_у. Знаешь, видала, как матери ласкают, играются с ребенком? Отбежит, - так и у матерей животных даже, даже у... коров, с телкАми! - глядит, глядит, и - кинется, зароется головкой, рядом, сбоку смотрит... щекочет пяточку, вдруг зацелует-зацелует... до слез чудесных, и лепечет, все лепечет, _с_в_о_и_ словечки, невнятные... - и вдруг прижмет-прижмет... до страха! - будто - вот-вот возьмут!., и повторяет, как во сне, - нет, нет... не отдам, ни-кому-ни-кому... моего... мою... золотце мое... - и вот целует, от темечка до пяточки, все, все - до... девчонка если - до... "бантика...", до "персика", - мальчишка если... до... пупышки... до "кранчика"! матери все свято, все чудесно! И шепчет - у, откушу!.. Ах, чудесно.

   Вот, Оля... слабенький намек к "Путям". Там _э_т_о_ - видится мне, у Дари... о, сколько сцен я вижу! и - каких же! Дал бы - "как носила", все "чуянья" _в_н_у_т_р_и... все замиранья, все "думки", все - _в_и_д_е_н_ь_я. Роды дам... - хотел бы! - радость материнства, _с_и_л_у_ материнства... всю ласку материнства, _н_е_г_у_ материнства... святость. И... - год счастья... и... Голгофу. Почему? Да потому, что _н_а_д_о, - еще неясно мне, но - вижу - _н_а_д_о. И потом - _б_ы_в_а_е_т_ в жизни. Это - казнь страшная, и эта "казнь" должна давать _и_т_о_г_и, - о-гро-мные. Важно, для _о_п_ы_т_а_ в духовном. Это - _ж_и_в_о_й_ водой поливка: будет Воскресение, из _м_е_р_т_в_ы_х. Просто, _м_о_й_ душевный _о_п_ы_т, - м. б. - художнический _с_п_о_р_т, "на силу" достижения. Не знаю. А м. б. и - прозревание задачи: "страдание _з_а_ _ч_т_о, или во-имя _ч_е_г_о_ дается?" "оправдание страдания" - это вопрос - из "вечных". Твоя любовь поможет мне решать. Я верю и надеюсь. О, если бы ты, О лик мой, решилась, начала писать! Что хочешь, я не хочу тебя _в_е_с_т_и, ты сама сможешь, как когда-то смог и я. Да... вот еще... вертится - и давно! - писал И. А., он загорелся, понукал! - Хотел давать ма-ленькие этюдики, в страничку - обо _в_с_е_м⁵⁹⁷: ну, "снег" (* пример: письмо вчерашнее "запахи и ласки-поцелуи", и до-чего же дошло! - до любки, - "бантика"? Не опускай глаза, прости, я - безумствую, О-льга..! Оля - все мои тайны творческой работы - _т_в_о_и, ты - я, я - ты. Думать вместе! Это счастье!), "дым", - "одуванчик", - "береза"... "ночь", - "масленок", - "радуга" - "сирень" - "черемуха"... "мыло" - "блины", - "росток" - "мороз", - "чулан", - "крест-купол"... Видишь, просто: связать с "внутренним образом" предмета свою душу, сердце: тут и детские ощущения, - "мыльная пена!" и "радость жизни", и красота божья, - и "душа вещи", и - _б_ы_т, чуть-чуть, и... запахи... и отражения их в духе человека... - бездна. А в общем - гимн Господу, _з_а_ _в_с_е_ - "Твоя от Твоих"! Да, Оль? Ты поняла, я знаю. Не стихотворение в прозе, а... "блеск в душе", _и_г_р_а_н_ь_е. Ну, это можно провести в "Путях"... - так, кой-где, прошвой, но шелково-цветным. Знаешь, все _ю_н_о_ во мне играет и поет. Господи, продли! Только бы не свянуть. Ты поможешь, да? Моя Молитва-Оля! Как тебя люблю, _н_е_с_у... храню! Целую всю, всю... о, чистая моя, святая Оля, Дева, Свет Вечерний мой! Игра какая!

   Дай, обниму тебя, целую душку. Твой крепко Ваня. Ольгуна, ты так и не дописала поездку с шефом, доскажи. Я знаю: ты _п_о_с_а_д_и_л_а! Ми-лая!

   [На полях:] Потому и дал такие бега⁵⁹⁸, каких нет в литературе, _з_н_а_ю. И все знают.

   После завтрака думал к фотографу - сняться фото-паспорт, в шубе и шапке, - для тебя, - москвичом! Так езжал на бега.

   Получила письмо доктора? Ты была рада - мне? Напиши, когда нашла, - что? Живой образ в романе!

   Олюша, я порой до страсти люблю "цыганщину"! Я все люблю. Когда не пишу - я хоть на голове ходить! Порой я, - ив таком возрасте - бешеный мальчишка! Вот доктор называет - "увлекающийся". И я - азартный, люблю бега, рулетку. Но... не карты..? Отлично играю в домино en-deux {На двоих (фр.).}, могу играть высокой ставкой.

   Как досадно, посылки с 5.I - не допускаются, а хотел бы послать тебе - фиников, конфет шоколадных, фруктов!

   Мыши - ужас! А твои котишки? Я не выношу, кажется не заснул бы! Бедняжка! Если бы вырвалась!

   Оля, я вижу тебя у меня, - жизни не хватило бы - душа с душой! Оля, не застудись! Прими антигриппаль! Когда же батюшка? Я с ним послал бы кое-что.

   А знаешь, Л. Толстой, при всей гениальности художника-скульптора, - был очень _г_л_у_п? Да. Так говорил В. О. Ключевский⁵⁹⁹. Они не терпели друг друга. И Толстой понимал это, и злился. Отсюда - его философско-моральная отсебятина. Это - не Пушкин-умница! Толстой был короток!

   Я тебе сегодня послал - о запахах цветов и... ласки! Ты не... ежишься? Нет, это я так _ж_и_в_у_ тобой! _п_о_к_а, "в уме". Ах, если бы... ! Ты для меня все та же, чистая девочка, Оля! Ты - Bсe-Женщина, и _у_м_н_а_ же! Народ говорит: "баба с печи летит - 7 дум передумает". Ты - "б_а_б_а" семи-думная.

   Сколько ты, - твоя любовь, моя - к тебе любовь, - выбила искр во мне! Я ведь засыпал! Теперь - горю, страстно _х_о_ч_у_ писать, во-имя Твое, Оля.

  

   4. II. 42   8-45 вечера

   22 янв. ст. ст. Памятка: в 15 г. в Москве - премьера моей пьесы "На паях", в Драматическом театре⁶⁰⁰. Скажу ниже.

   Олюша, скучно, томительно без тебя, не могу писать, только письма. Я тебе томы накрутил, взгляни! Жду, а придет - или хлеснешь (раньше!), или ужалишь твоею болью (теперь) сердце. Я уже забыл, как ты ласкать умеешь... ах, у-ме-ешь! - и боюсь читать: укоры, твоя боль, и так мне больно за тебя, и сознаю, что виноват я в этом, очень ты болезененно чутка и мни-тельна... а я неосторожен... а как я на тебя молюсь, как чту, как верую в тебя! как самому святому поклоняюсь! - и страдаю. Все нет писем, разрешительных... а я да-вно послал, и - ско-лько!

   Был кн. А. Н. Волконский⁶⁰¹, мой друг, привез письмо Вел. Князя Владимира⁶⁰², из Сен-Бриака: Вел. Кн. читает "Богомолье", - восхищен, шлет искренний привет⁶⁰³. Хорошо, увидит лик Св. Руси, ее _д_у_ш_у_ познает, - это _н_у_ж_н_о. - Сегодня был у фотографа, "москвичом, зимним", все для тебя: хочу все нравиться тебе. Правда, _т_а_к_ еще ни разу не снимался. Так вот, бывало, ездил на бега, азартничал, золотом швырялся и... золото ссыпал в карманы. Но больше - вы-сыпал. Оля меня "исправила", чудесно! Не писал тебе? Кажется, писал. "Мотыльки" цветут, в бутонах, много. Сирень и гиацинты - спят. А наш "больнушка", не замерз? Если и замерз, не придавай значения. Что же твои котишки? "Лентяй" бумагу маслит, спинку тебе царапает? ушко сосет-щекочет? Он со вкусом. Лучше бы мышами занимался, негодяй. А "с темпераментом"? м-ль кощёнка? По окошкам все, глазеет, о чердачках мечтает? "боту" наводит язычком? Лучше бы мышами занималась, а не "мечтами". Избаловала милая хозяйка? Высечь надо, - ну, их, понятно. Погода полу-мерзь, мне холодно, чуть-чуть. Жгу радиатор, забывая "норму". Все равно. Итак, твой Ваня пришел к тебе как раз, на Рождество. И - мерз, в забвеньи. Грустно. Так и не видал я Рождества! Светлое, - в потемках, в смуте. Все сами портим. Думал: ковер-бы-самолет! Другие ныне самолеты, сказки спят. Царевна... где Царевна? Жар-Птица, где ты?! "Жизни мышья беготня... что тревожишь ты меня?.. Что ты значишь, скучный шепот? - Укоризну, или ропот - Мной утраченного дня?.."⁶⁰⁴ - "Хочу сказать, что все люблю я, - Что все я твой. Сюда, сюда!.." "Я тень зову, я жду Лейлы: - Ко мне, мой друг, сюда, сюда!"⁶⁰⁵

   22 янв. 1915. Премьера. Успех. Вызовы. Подносят огромный - в полтора метра лавровый венок, в красных лентах, с золотом дат. У подъезда девушки суют цветы. Не за что! Пьеса мне противна, чушь. Одно лишь: _я_з_ы_к. Знаю: _н_е_ _м_о_я, не по мне, хоть сам писал. Силой заставили, вырвали для театра. Артистки переругались из-за роли: роль главная - старуха. Отлично вышла. Остальное - мерзость, плююсь доселе. Стыдно. Разве _т_е_п_е_р_ь_ _т_а_к_о_е_ дал бы! Да не тянет, для сцены. Я - для "внутри", - _д_у_ш_е! Ну, м. б. _б_е_з_ меня будут переделывать из прозы. _Н_а_д_о_ еще и - ремесло, для театра, а я не делюсь, деньги и _я_в_н_а_я_ слава меня не влекут, - не люблю шума. А играть мог бы. Из-за театра Чехов лишил нас мно-гого, дал меньше. И не дал _в_е_ч_н_о_г_о. Применялся ко "вкусам". А - весь чистый! Болезнь... - надо было зарабатывать! - и еще навязалась бабища Книппер, до-сосала нашего _т_о_н_к_о_го, чуткого. Плевал кровью в Ялте, а она _и_г_р_а_л_а_ и... игралась, вся - фальшь, бездарная, сделанная из чужих кусочков. Ладно. Венок висел в кабинете. Когда, при большевиках, уплотняли, пришел один болван, выбирал "покои". Увидал венок. "А ето вы за-годя себе..?" - "Загодя". Когда приехал из Крыма, венок стал похож на ощипанный цирковой обруч. Уплотнивший оказался... по-варом, и за 2-3 года "подносил" клиентам "лавры", в соусах, в супах... "улаврил", и тем исправил "лесть" милых театралов: пьеса - дрянь была, мне стыдно. Спасибо, повар справедливый, "перст судьбы"! Не было "героини", _т_е_б_я. Теперь бы... с тобой..! - царапались бы "героини"... и не нашлось бы ни _о_д_н_о_й_ для _Г_Е_Р_О_И_Н_И. Но... поднесли бы не один лавровый... - хватило бы на сотню поваров, осталось бы для... _з_а_г_о_д_я. Ну, и что толку бы? _В_с_е_ - в конце концов - _о_щ_и_п_ы_в_а_е_т_с_я. Всегда будет избыток поваров. Не - стоит. Шекспир? Да. Но... писал много стихов, неважных, не написал "Войны и мира", "Карамазовых", "Идиота"... "Кто к чему приставлен", - сказано у Чехова⁶⁰⁶! Правда. Зато и Достоевский не написал - "Макбета", "Лира", "Ромео и Джульетту", "Шейлока" - т.е. "Венецианского купца". Кто к чему приставлен. "Не завидуй!" Ну, продолжим "Куликово поле", посвященное одной "Оле, урожденной Субботиной". Знаешь? Ну, м. б., у-знаешь, когда появится в издании... в России!? Да, конечно. "Загодя" или - позже? Никто не знает. И никакие повара не смогут ощипать _т_а_к_и_е_ лавры. А они - бу-дут, _е_с_т_ь_ - прости мне, Господи, такое "загодя"-упование! Но "Оля, урожденная Субботина" _у_с_л_ы_ш_и_т, - м. б.?! И - вспомянет... Ваню. Или - _в_м_е_с_т_е, - лучше? Услышать. Лучше, да. И - не "вспоминать". Ну, приласкай, в уме хоть... ну, чуть-чуть, мне холодно, от _ж_и_з_н_и, от одинокости... "Всюду мрак и сон докучный; - Ход часов лишь однозвучный - Раздается близ меня. - Парки бабье лепетанье, - Спящей ночи трепетанье, - Жизни мышья беготня..." Но все же у меня хоть мышей нет... ах, бедняжка! Увез бы тебя на ковре-самолете..! - да "самолеты"-то пошли _д_р_у_г_и_е, _н_у_ж_н_ы_е. Ах, сказки-сказки..! А ведь _н_е_л_ь_з_я_ без сказок... - о, _б_у_д_у_т_ _и_ _к_о_в_р_ы! Иначе - пьеса сыграна... "занавес давай!" - сказал когда-то, кто-то, в... "На пеньках". "Волхвы придут, большие... Нам не видеть"⁶⁰⁷. - Ну, продолжаю:

   "Куликово поле" - посвящается Оле, урождённой Субботиной {Далее - текст повести "Куликово поле" (гл. IX).}.

   - - Прости, Олюша... М. б. даже и о-чень почтенный {Последняя фраза отрывка была о "почтенном господине".}, но извинюсь перед ним, что на четверть часа его оставлю: есть захотелось, уже одиннадцать ночи, а я забыл поужинать. - - Ну, вот, поужинал. Сварил всмятку яичко, съел три столбика "пти-сюис", будто сгущенная свежая сметана - "крэм"! - с сахаром и кусочком сливочного масла, с хлебом, апельсин, папироса. Мог бы гречневых блинов, вчера заказал на улице, баба французская пекла, похожи на деревенские наши, 20 шт. - 20 фр. - получил, возвращаясь с пером, и не ждал, не выношу "хвостов"! - вчера и сегодня ел, разогрев в паровой ванне, с маслом и горячим молоком, - за сметану: сытно, вкусно, очень! Но лень делать им "баню". Есть и мед, и сухие бананы, сегодня друзья купили для меня, "по случаю", - витаминно и сытно! Есть бисквиты, "дрикотин", которые мне вернули! - но у меня кроме твоих - есть. Тебя должны дождаться "бретонские крэпы"! Есть сардины, но они должны тебя дождаться, но у меня и помимо твоих - есть, - раритэ! Есть масло, грецкие орехи и миндаль, должны тебя дождаться! - вместе будем, изюм есть - один я буду! - тебе не дам. Мог бы манную сварить, есть и молоко, но лень возиться. Есть хорошее вино, но... лень открывать бутылку Сент-Эмийон, - хорошее бордо. Есть мюска, коньяк... - не посчитай за алкоголика! - но... мне не пьется. Чай есть, крепкий, но я хочу покойной ночи, есть и какао, но я... не хочу возиться, мешать, ошпаривать... - я его умею _д_а_т_ь_ - как шоколад! Ты видишь, милая детуля, ско-лько у меня этого - _е_с_т_ь! - чтобы есть. Я хорошо кормлюсь. А когда приходит "няня", кормит или блинцами, или оладушками, - вот, в пятницу поставит на дрожжах и - с медом, или сахаром посыплю. Сварит суп из квэкера, густой. Или - рагу, дня на два. Нашел "черничный сок", вот и кисель! ну, рис к нему. Я, Оля, хорошо кормлюсь, много лучше многих, и - разумно, - режим! диета! Люблю омары, лангусту - и иногда и разрешу, но доктор не рекомендует. Устрицы люблю! и... ры-бу! Но... надо сейчас же, тогда вкусно, а без Арины Родионовны - нет, не люблю возиться, чистить... не выношу! Лучше картофель, под бешамель. Или - "фри", но... не дает диета. А теперь, выкурив, - к "почтенному".

   Но и тут не могу к "почтенному", - ложусь спать, I ночи - 5-ое, февраль, утром нет письма твоего: пустое утро. Еду по русским лавкам, искать запасов. Консьержка дает письмо о. Дионисия. Читаю тут же. Ми-лая, родная, девочка светлая, чистая моя. Ты - мне - вязала! Целую твои ручки, золотые! От счастья обезумел. И - масло. Тронут заботкой твоей, но у меня _е_с_т_ь, _в_с_е_ есть. И папочкин некролог? Благодарю, чистая моя звездочка, ка-ак благодарю! Все получу в воскресенье. И позову к себе этого молодого монаха... я знаю, _к_т_о_ он. Его отец писал в жидовской газете "Последние новости" (капитан Лукин⁶⁰⁸), продался за гонорар. И монах постеснится ко мне приехать? М. б. я бы угостил его, радушно. Я хотел бы, чтобы он видел, как я живу, и рассказал тебе, родная. Ко мне митрополиты заезжали, не гнушались. Ну, да черт с ним... если и не приедет. Я все же навяжу ему для тебя, что хочу. А я хочу. И ты получишь. Ты получишь, что я нашел, чего нигде уже не найти, я достал у _ч_и_т_а_т_е_л_е_й, для _с_е_б_я_ сбереженное. Они уделили мне. Ты получишь... вя-зигу! для (2-3) пирогов. Ты давно не ела этот "деликатес", - не знаешь? У мамы спросишь. Ночь мочить. Варить часа полтора, не допустить до "клея", лишь до прозрачности, пропустить в машинку или порубить. Это - если положишь сезонных ваших селедочных филейчиков, - судака не найдете, - чудесный пирог, добавить рубленые яйца. Видишь какой я гастроном? Сегодня мне моя новгородка спекла кулебячку, - это для монаха, на случай: я хочу затащить его, подлеца, и - даже наградить книгой. Д_л_я_ тебя. В_с_е_ - для тебя. У меня теперь _в_с_е_ - только для тебя. Сам я живу - только ради тебя, для тебя. Живу тобой. Но зачем такие отчаянные письма? И запоздалые. Вчера... с капелькой крови, из пальчика порезанного. Олюша, я снял ее кусочком хлебца сырого - и приобщился... тобой! Как вку-сно, Олёк! О, ты не знаешь еще: мне все в тебе свято, все, все, ты даже не воображаешь... ты бы в глупый ужас пришла, если бы я тебе открылся, до чего все твое мне свято, твои все... кровки! Молчу. Молюсь на тебя. - Еще: достал редкость - твою родную... клюкву! Ты кисель забыла? Я нашел, для тебя, детка. Чу-дом! Клюквы нет три года. Но... нашел - сбереженный экстракт, чудесный, - сейчас испробовал на опыте. Ну, дивно. Способ приготовления: на пузырек эстракта - 12-13 объемов воды, выйдет 3 большие тарелки. Сахару надо как следует. Ну, картофельной муки, понятно. Аромат цел. И витамины целы. Клюквенный морс можешь. Противо-скорбутное! Оздоровляет тело. На здоровье! Еще - попробую завтра - шоколадные конфеты. Еще - тоже случайно - чернослив! чудесный. Пожуй, это _н_е_ изюм! Сделай картофельные котлеты, что ли, угости маму. Да, "Пути Небесные" - я _н_е_ думал отнимать у тебя. Тебе обе книги дороги? Я счастлив. Маме я могу послать 3-й. Монах не возьмет, пожалуй! Оля, твоя открытка - отчаянная, от 22.I. Я _в_е_с_ь_ твой. Оля, забудь о чепухе с "повестью жизни". Как ты смеешь сомневаться в себе?! называть себя - балластом? Ты - с ума сошла?! Ты... не нужна... ни-кому?! Ты - _с_е_б_е_ самой нужна, _м_н_е_ нужна! Без тебя - меня не будет. Помни, я правду говорю. В письме вчерашнем, с каплей, _ч_т_о_ ты осмелилась сказать! "Не могу ничего написать"!? Чушь! Ты _в_с_е_ напишешь. Все преодолеешь! Предсказываю тебе. Поверь в себя, мне поверь, чудачка! Ты - _с_и_л_а! Не бойся, в преодолевании-то и радость. Пиши так, будто рассказываешь самому дорогому, кого не можешь обмануть, - как бы со-вестью своей пиши. Ведь ты же _т_в_о_р_и_л_а, в письмах! И - ка-ак! Ольгушонок гадкий, не смей принижать себя! Не позволяю, я, я, - а я _н_е_ ошибаюсь. Я - тертый, о-чень. Все считались в былых жюри с моим решением! Я открывал дарования, и не ошибался. И - ставил крест на "наглых", на пустобрехах... - и никогда не обманулся. Бунин со мной повозился из-за своих "любимчиков", которые ему "песни пели", в глаза. В Москве, эн когда! Звали меня - "кипучим", "неистовым" ^608а. Я был неумолим, раз дело доходило до моего искусства. Я его берег в других. Оля, ты - все можешь, мне поверь! Это не моя любовь говорит, это - моя правда. Не будь правды, я не толкнул бы любимую больше всего в свете - на разочарование. Ты будешь писать, я тебе дам силу, _т_в_о_ю. Я тебя всему научу. И ты это поймешь с полслова, _к_а_к_ надо приступать. Да ты же _с_а_м_а_ уже можешь - _в_с_е! Купальщики, не умеющие плавать, велосипедисты, не умеющие ездить, не смогут уловить, точно, миг, когда они _у_ж_е_ _у_м_е_ю_т. Так и тут. Неудачи... - прекрасно. Еще проба - прекрасно. Еще... - отлично. И - п_о-ш_л_а-а... - и - уже не оторвешься. Пиши о детстве, - о чем хочешь. Ты - умна, шельмочка, затмишь всех, вот тебе мой суд. Ты умеешь - _в_и_д_е_т_ь, воображать. У тебя _с_в_о_и_ слова, и будто _с_в_о_я_ манера, в ритм твоему _м_и_р_у. Пойми, _т_а_к_о_г_о_ нет ни у кого! Ты непостижимо сложна-богата! _Ж_и_в_и_ в творчестве твоем - и только. И как же будешь страдать им, и как же будешь им счастлива! Сны пиши, что хочешь. Видения ночные. Напиши "Церковные цветы", ваш праздник. Я тебе сознательно предложил труднейшее - "Восточный мотив", но ты не хочешь в него _в_ж_и_т_ь_с_я. Да, трудно, но тебе - по силам. Напиши, как Сережа едет к невесте, - допустим... - и везет "ландыши"... - и - что было с ним, как отморозил уши, и заморозил ландыши. Как отогревал их на снегу. Плети, выдумывай, смеши даже. Все - для практики. В твоем опыте - бездна тем. Да одна поездка с шефом - не оконченная, оборванная умело... - продолжение следует! - на телефонном разговоре с вокзалом: "спальные места!" Изволь досказать, иначе я рассержусь. Я теперь очень крепок, никакие "рискованные места" меня не шатнут: я тебе верю, Ольга, - дай же мне чуть потерзаться ревностью о... тебе! Оля, Бога зови, молись: "Господи, дай мне _в_о_л_и, радостной воли к работе!" Все. "Благослови, Господи!" И не смей больше писать "отчаяния". Я тебе столько написал, а ты все не получила? - _т_о_г_д_а_ еще не получила. Теперь - с тобой. И ты - в тревоге? что я "форсирую"? Нет, делай так, как _м_о_ж_н_о. Одного страшусь: увидишь меня - и отвернешься, разочаруешься... - Но я - для себя - я уже себя связал с тобой. Ты не жалей меня, ты о себе думай... Теперь не все смогу дать тебе, как бы хотел. Но будет - _в_с_е, для тебя, творящей. А в России - _в_с_е, _в_с_е. Ты _в_с_е_ мои права получишь, и сделаешь, как _н_а_д_о. Ты любишь мою сущность? Она - верна, ты не ошибешься в ней. Она - в книгах. А в жизни... я - по тебе, Олёк. Только _н_е_ молодой. Но ты... особенная. И мое письмо, где я остерегаю тебя, не порывать безоглядно... я хотел бы взять назад. Но совесть мне не позволяет. Взвесь _в_с_е. Мой "уют" скромный, без лакировки, без "бобрика". Пока, да. Т_а_м_ - было бы _в_с_е. Но ты - особенная, ты - от Храма, Оля. Ты - чудесна. Как люблю тебя, и как я недостоин тебя! - Еще пошлю духи: "Сирень" и "Душистую фиалку", жаль, "Жасмина" нет, редкие это, вышли. Еще: бретонские крепы, их надо подсушить, тогда чудесны. Еще: бисквиты, с сюрпризом. Тоже подсушить. Еще: "сухих бананов", это не изюм, увидишь. Угощай твоих. И - прошу - _ж_и_в_и_ духами! Не храни. А грушку-ту? Оля, все съешь, я для тебя все старался. Возьмет ли монах посылку? Ну, постараюсь - раз - очаровать его. Он, должно быть _н_е_ читал меня, несчастный. Писал ли тебе? Романовы меня читают, любят: Ксения, Ольга тоже. Вчера у Герлэн хотел бы все купить для тебя. Когда я попадаю в хороший магазин - все хочу купить, когда в хорошем настроении - я расточитель по природе, шалый. А когда люблю - всегда в хорошем настроении. Оля знала это. И сердилась. Однажды я у Эйнем накупил на 100 руб. всяких коробок. У Елисеева - кульки закусок, на 20 чел. - что на глаза попало. Люблю... это только 2-й раз в жизни, но оговорюсь: такое, как с тобой - впервые. Тогда я любил сильно, светло. Теперь я люблю не только сильно и светло: теперь я _с_о_з_н_а_ю, _к_а_к_ я люблю. Пьют вино по-разному. Теперь я пил бы - пью! - понимая, что пью чудесное вино, не только пью, но и сознаю, что пью со вкусом, что понимаю и ценю, что пью, _к_а_к_о_е_ вино пью! Ты, понятка, все поняла, ты - мое _в_и_н_о_ _ж_и_в_о_е! Мы оба пьем и ценим _н_а_ш_е_ вино, мы пьем друг друга. И как же небывало-странно! мучительно и - сладко, - я. Ты... тоже? О, прекрасная моя Олюша... как хочу с тобой молиться! Если бы - в глухом монастыре, твоем, из костромских, весной, в посту... в елках бы идти, в березах, талых... галки кричат весенне... капель родная... - и я держу тебя, и звезды над нами... мы от всенощной идем... куда-то... в теплые покои... там лежанка, жарко... там твоя белая кроватка, Оля... я приношу тебе горячий чай... просфорный хлеб, как на Валааме... - я ножки твои кутаю, я сижу у твоей подушки... сердце слушаю, твое, как оно ровно бьется, и теплоту твою целую... и шепчу - люблю... о, моя девочка, моя родная Оля... как мы чисты, как мы хорошо с тобой говеем... завтра будем приобщаться, после исповеди. Грехи? Нет у тебя грехов... мечты... И солнце же какое завтра! и - в ветре, вешнем ветре, березы плещут голыми ветвями... и лужи, лужи, в солнце... Ах, Олечек... глаза твои, в них небо, _с_в_е_т! Целую, всю целую. Твой Ваня

   7.II - Завтра к о. Дионисию, за твоими дарами, святыми! О-ля-а-а! Как жду твоего светлого, ласкового письма.

   3-е письмо с отрывком "Куликова поля".

   Оля, прости - все прерываю. Читай, спустя, сразу. Больше не буду прерывать т_о_б_о_й. Все - ты, каждый миг - ты!

   Оля, неужели ты у этого "батюшки"-молокососа будешь исповедоваться?! Какие это па-стыри! Были, твой папочка! У таких - профанация. Это - карьеристы, через Евлогия⁶⁰⁹!

  

  

   Мой дорогой, мой милый Ваня!

   Ужасно изорвалось все сердце: и за тебя - за твои тревоги обо мне, и за всю "запутанность"; - и так все время рвусь тебе писать, а как назло не удается. Подумай - негде. У меня холод, мыши (последнее съели одеяло, 2 простыни и еше байковую подкладку на матрасы), а в остальных комнатах я никогда не одна, а хотелось бы спокойно, надолго сесть за письмо. Пишу урывками. Душа вся изныла. Ваньчик, я получила твое письмо от 24-го на меня ("р_а_з_у_м_н_о_е"), с "предостереганиями" в решении и т.д. гораздо раньше, чем те, что на С. были посланы. С. застрял у нас из-за заносов снежных - не проехать на автомобиле было. Когда я получила это "разумное", то у меня поднялось странное чувство и я тебе о нем писала (не послала). Мне показалось, что ты испугался меня, что ты вначале, в письме от 23.I, на которое ты ссылаешься, хотел меня заверить, что не "гнушаешься" мной и как яркий пример этого, снова стал говорить о нашей общей жизни, но что потом ты испугался меня, испугался возможности моей "измены" тебе, "порханья". И оттуда эти: "считайся и со своими свойствами", "может быть начнешь снова искать", и (в еще раньшем одном письме) "и я смущаюсь, мне страшно". Я тогда это последнее не могла понять, - почему и чего страшно. Я оставила письмо лежать до прихода от 23.I. Когда я получила все (4), то вижу, милый Ваня, что 24.I ты был все еще, или снова чем-то уязвлен. Правда ведь? М. б. мое письмо опять тебя растревожило, или думы? Ванечек, одно еще меня задавило болью тупой в твоем письме от 24-го; - это, что ты говоришь: "может быть пока не надо порывать окончательно с А., чтобы не отрезать пути обратно"? Ваньчик, ты понял это? Что это мне? Я никогда, мой друг, никого не придерживала и не придерживаю "на всякий случай", "про запас". Для этого надо быть какой-то совсем иной, да и партнера уж очень мало уважать, по-человечески относиться. Я этого бы не могла. И если я не ушла от А., то не потому, что мне _н_е_к_у_д_а. Я бы не побоялась труда. Я же писала, что хотела на пробу поотойти от дома. Я не сделала этого, т.к. не нашла ничего, но это не значит, что некуда. Я всегда могла бы уйти, но тут те соображения, вернее, та мука, о которой я так давно писала уже!

   И вот еще что: я никогда (* м.б. ты не поймешь меня, - огорчишься, подумав, что мало бы любила. Но это не так. Я, м. б., умерла бы с горя, от любви к тебе, но семьи бы не смогла нарушить, если бы таковая была. Это уж просто мой характер. Но у меня нет ни семьи, ни такого великого брака...) бы не разрушила брака-Таинства, для кого-нибудь _д_р_у_г_о_г_о_ и тем более для "порханья". - Понимаешь? Если бы мой брак с А. был _Б_р_а_к_о_м-Таинством, то при всей любви моей даже и к тебе (сердцу ведь приказать нельзя, - себя сдержать можно, но сердце мое полюбило бы тебя все равно, будь я даже в _Б_р_а_к_е, ибо ты - моя Душа!), при всей трагичности этого положения, я бы не расторгла Брака-Таинства. Ты пойми меня, друг мой, что это уж такое свойство души моей, - я измучилась бы.

   И если я все же сочла возможным тебе "открыться" и затем так писать, как я писала, то это только потому, что совестью моей, душой моей знаю, что я могла это сделать. Без укоров совести!

   Ибо _Б_р_а_к_а, брака-Таинства, того брака, который я бы не решилась разбить, - у меня с А. _н_е_т_у.

   Говорю это не потому, что хочу этого, что тобой увлечена, но потому, что это действительно так и есть. Причины, удерживающие меня все же тут - другие, - ты знаешь, как все сложно. Но иногда мне все же думается, что состояние, в котором я пребываю, становится еще сложнее всего прочего и тогда я, в порыве этих дум, тебе писала, что кажется решилась бы на "просто убежать, уехать к тебе и остаться". Я, видно, много тебе писала такого, в письме от 1.I. и т.д. И мне, конечно, было больно, что ты _н_и_к_а_к_ на это все не отозвался. Я даже точно не помню что писала, но сердце знало, что много было и боли, и любви, и ласки, и... вопросов. И ты до-лго не сказал ничего... Это _н_ы_л_о.

   И вот ты вспомнил мне письмо 2-го окт. Мне показалось, что им, этим от 2-го окт., ты себя "ограждаешь". Не знаю, м. б. не верно все это. И знаешь, Ваня, что всего вернее и... безнадежнее? Это: сколько бы мы о том не толковали, кто из нас встречи хочет, и кто нет и т.п., - все равно это не в наших силах, не в нашей власти. Мы м. б. напрасно тревожим друг друга всем этим. Ты, правда, можешь считать - я по всей, по всей вероятности н е приеду. Я не смогу приехать. Мне ведь так же, как и тебе, трудно, или невозможно получить визу. Ты мне зло заметил, что тебе "не так легко разъезжать, как голландцам". Но это не верно. Мы же в этом все уравнены теперь. Разницы никакой. Только та, что женщине еще труднее дают. На ярмарку я не поеду. Тоже потому, что не могу. Кстати: разве такой грех, что я сказала "месса"? Ты же тоже иногда некоторые слова говоришь по-французски, но это все ерунда.

   Ванечка, мой родной, ты все еще меня не видишь, не той видишь. Я не небесная, но самая простая, но не плохая, как ты рисуешь. Не для того, чтобы "обсуждать" твое "разумное" письмо от 24.I, но для уяснения тебе меня: что мне что-то бы могло "не приглянуться", "захотела бы в свой уют-удобство". Ваня, трудно мне говорить даже, когда так все наоборот! Мои удобства?! 1) ты их, верно, очень преувеличиваешь, 2) я вещи жизненные ценю иначе, иной ценой. Работы я никакой не боюсь. Я лучше, уютней, дома себя чувствую в нашей, простой обстановке, в русской.

   Мы сами-то по себе жили очень просто, порой нуждались, но были всегда бодры. Говорю об изгнании. Писала я тебе или нет? Что на моей свадьбе, видя всю эту гремящую пустоту, я прямо остро почувствовала, что утрата эмигрантской доли со всей нуждой и тяготой, промена ее на всю эту мишуру, мне болезненна. И сказала И. А.: "Знаете, И. А., мне жаль нужды моей эмигрантской!" И он это очень понял. Ваня, я ничего не боюсь. Я презираю "удобства"! В их "удобствах" - нет удобства души, - душе неуютно. О, как хочу я написать, много... про это!

   Я бы боялась только одного: - мне надо поправиться. Я пока тебе ничего о своем здоровье писать не буду. Ничего, идет, не больна. Мне кажется, что малокровие у меня сильное. Буду лечиться. То, что ты излагаешь в письме (24.I.) - все разумно. И я считаю, что для тебя очень была бы встреча и личное знакомство. И особенно после моей глупой "повести". Ты пойми, что не внешнее важно мне. И оставь этот вздор, который ты о себе часто повторяешь!!

   Но у меня тоже есть некоторые пункты, о которых надо было бы только _г_о_в_о_р_и_т_ь. Ничего общего с твоими "недостатками" не имеет! Уверена, что во всем сошлись бы душой! Одно меня иногда колет, больно жалит в тебе - это то, что ты, доверенными тебе от полноты сердечной, интимными вещами, в минуту раздражения колешь меня. Это бывало не раз. Например: "а скажи-ка лучше, что было 9 июня 1939 г." Я бы хотела, если бы Бог судил так, жить с тобой так, чтобы все тебе смочь сказать. И верю, и знаю, что так бы и было!

   Господи, Ваня, случилось что: мама упала с лестницы во дворе - расшиблась ужасно. Перерыв сделала поэтому, послала тебе открытку об этом, чтобы не волновался. Теперь продолжаю. Маме чуть лучше.

   Да, так вот, Ванюша мой, все, конечно, очень важно, важно все взвесить. Я согласна. А разве я не взвесила? Я тебя знаю! Но ты меня, я чувствую, неверно представляешь себе. Милый мой, родной, я не могу ничего тебе сказать и "ответить" "о плане" твоем. Нечего и говорить, что всю меня он захватил радостью, сердце мне захватил, но... что мы можем сделать?! Мы совсем бессильны! Видно, надо мириться с тем, что до конца войны мы не увидимся. Но если бы (!), - то я думала, конечно, не к тебе, а где-нибудь нейтрально остановиться. Не из-за сплетен обо мне, но так для тебя лучше, думается. Но это все мечты лишь. Увидимся ли мы? Не знаю. Ванечка, ты для меня единственный! Я же тебя знаю! И думаю, что _л_ю_б_я, можно обойти все, что больно бы могло коснуться другого. Я думаю, что любя, истинно любя, нельзя делать больно, серьезно больно. И все то, чем мы друг друга "колем" иногда, все это оттого, что мы далёко друг от друга. Это же все совсем иное! Я решила, что надо все, все говорить совсем прямо, а воспринимать все совсем просто и тогда все будет ясно. Давай так жить! И потому я тебе прямо сказала, чем ты мне делаешь иногда больно (примечание о 9 июня 1939 г.). И ты мне прости, если я что-нибудь делаю в этом роде и скажи, чтобы я так не делала. Будем совсем откровенны... Мне не хотелось бы касаться еще раз моей "повести" и всего.., но должна, т.к. ты, мой родной, не понял меня. Я не сравнивала твой поступок с ......... {Вероятно: с подлостью.} N. Но сказала, что "письма твои производят на меня такое же действие"! Это совсем другой разговор. Открытка твоя 31.I была мне меньшим кинжалом в сердце, нежели письма. В письмах ты прямо сравнивал меня с... грязью. Ты сказал: "если бы я стал твое давать Дари, то это было бы ее провалом," "Дари целомудренна при всей ее страстности и не стала бы кататься по земле" и т.д. Я тебе это пишу не в укор, но лишь уясняя, что я не преувеличила ничего. Ты даже запретил мне ревностью объяснить! Помнишь? Письма были мне, правда, приговором. Мой родной Ваня, прости меня, что глупой "повестью" моей я так тебя разбередила. Я, описывая незначащие факты, тем самым уже, что их брала, давала им вес.

   Ты пишешь, что веришь мне без доказательств. И потому я хочу тебе их дать. С N.: он написал письмо на 16 стр. к родителям и ко мне, где признавался в подлости своей, где просил мне верить, молиться за меня и на меня, сообщил, что оставил мысль о самоубийстве, т.к. только живя может еще изгладить свое преступление против меня. И если бы нужно было его какое-либо участие для моего покоя, то он всегда начеку, без всякой надежды меня хотя бы увидеть. Длинное послание, если хочешь, то выписки сделаю. И еще: письма священника того, о котором писала. Он был другом N. и моим духовником. Он знал все, т.е. все мое "н_у_т_р_о", вплоть до моих мучительных разборов совестью всего, каждого помышления даже. Его характеристика меня, моей души, его обозначение: "все произошло от чистоты сердца Вашего". Он утешал меня, уверял меня в моей исключительности (в смысле чистоты как раз) в XX веке, указывая, что я поплатилась за наивность свою. И т.д. и т.п. Если хочешь, пошлю. Выписала бы сейчас, но длинно очень. Писем надо искать - их много! Относительно же "Микиты" - прилагаю его карту, попавшуюся мне на глаза, при разборе других писем, от священника. - Ты увидишь, что близости никакой не было. "Микитка" его прозвище у всех. И видишь и "Вы", и "О. А." "Подарок" же, за который благодарит - просфорка, которую я ему послала на Рождество, т.к. был он тогда без храма, в лесной глуши у больного волчанкой и тосковал без храма. Мы уже "расстались" тогда, т.е. я запретила говорить о чувствах ему, но когда узнала от его друзей, как ему горько без Литургии, я послала ему просфорку, даже без письма. Мне хотелось его привести в "порядок" душевный! Если хочешь, пошлю тебе еще его письмо 1928/9 и там тоже "О. А." и "Вы". Их всего три. Послать все? Могу и хочу! О Лёне? Это святой мальчик. Его влюбленность была молением каким-то.

   Послала бы и письма N., но он их выкрал (!) у меня, в мое отсутствие, когда я скрывалась от него. Сидел у наших и улучил момент, и украл. Понимаешь, чтобы "доказательств" не было, что он "чушь городит". Кое-какие случайно остались. Прислать?

   Ну, Ванечка, кончаю. Целую и крещу. Оля.

   Посылаю сегодня же письмо и в него вкладываю письмо Д. - Это очень велико вышло {Со слов "в него" и до конца предложение подчеркнуто красным карандашом.}.

  

   Милый и дорогой Ваня!

   Сегодня еще хочется сказать тебе, до чего истомилась душа по _м_и_р_у, _т_и_ш_и_н_е, _б_л_а_г_о_с_т_и!

   Я не знаю, что меня так измучило, но я буквально вся выдохлась, все во мне в упадке, утомлено? И не хочется так вот писать тебе, - знаю, что больно тебе будет. Но ничего другого не могу из себя выжать. М. б. скоро пройдет это. У меня особенно тяжело переживается как бы отсутствие цели жизни. Я не вижу ничего пред собой. Мне очень хочется подойти ближе к Церкви. Батюшка наш - в общем хороший пастырь, только по молодости мало может дать, в смысле "совета в жизни", да и очень он "нарочито монах", не в плохом смысле, а так, по молодости. Я впрочем его люблю. Не понимаю лишь, отчего это эти молодые батюшки-монахи не любят, даже не терпят никакого "благолепия" в храме, все должно быть сверх-скромно, - даже убого. Православие такое яркое! К чему прибедняться? Ты его видел? Я надеюсь попасть к ним в Сретение, если пойдут автобусы.

   Пришлось сделать перерыв письма: пришли детки нашего деревенского шофера, попросили сена для их кроликов. Я уж давно велела им приходить, хоть чем-нибудь их покормить хотела. Нищета у них ужасная, невообразимая. Я случайно зашла к ним однажды справиться об автобусе. Мать лежит от истощения и слабости, а кругом 7 ребят! Старшей девочке - 14 лет, а маленькой года нету. И все это копошилось около голого стола, без покрышки, только со следами, лежавшего хлеба. По стенам и в проходах громоздятся всевозможные приспособления для спанья. Еле-еле топится железка. Кругом тряпье и сор. У матери в постели лежит ее маленькая дочурка, заходясь кашлем. Мне стыдно было своего сытого вида, нарядной одежды - это было воскресенье. Детки до того испиты, худы, до того "зачиврели" как-то, что жалко глядеть. Как у плохой скотины шерсть растет вихрами и не блестит, так и у них волосенки какие-то "шершавые". Погладишь - сердце сожмется. Дала этим 2-м, что пришли поесть немного, дала немного с собой, приходить велела. Как-то говорила с отцом их: невообразимо, что тут творится. Какая вражда между католиками и протестантами: лучше собаке дадут корку, но не инако-верующему! Подыхай, коли не наш! Здесь это болезненно прямо! Эта деревня сплошь католическая, так - подыхай лютеранин, а в лютеранских - подыхай католик! Есть, однако, и среди голландского общества очень крупные люди. Сереже повезло на таких. Это обычно люди, сами пробившиеся в жизнь, знающие труд. Ох, много бы могла я порассказать о здешних нравах, голландских, о хваленой Западной Европе. Я с гордостью называю себя _а_з_и_а_т_к_о_й! И чем "азиатней", тем лучше! На какой гнили все тут держится! Пни ногой и полетит все вверх тормашками! А мы еще преклонялись перед ними, чего-то "стыдились" даже в себе! Ну, нет, я теперь очень определенно веду себя и свое ценю по достоинству. И презираю всех, кто пред ними себя о-плевывал. Немирович-Данченко всю вселенную перевосхвалял, кроме своей земли родной⁶¹⁰. Перечитала я его хвалы и Голландии⁶¹¹ - , какая гниль! А свой край описывая, только и выбрал, что скверный климат Петербурга. Пишет об Италии (влюбленно прямо) и ей противопоставляет Петербург! Отчего же не Крым? Это же не честно! А потом воют о потерянном рае! Ужас, что за общество у нас было!

   [На полях:] Читаю позор о дуэли Пушкина. Хорош и "Двор"-то! Всякое светило гения у нас прежде всего травили. Ничего не могли уберечь!

   Голландско-французскому прохвосту⁶¹² больше почета, чем народному Гению! Я ненавижу всю нашу аристократию, - это она виновата во всей трагедии! Все эти "белые ментики"^612а. "Французящие"!

  

   16. II. 42,       11 ч. дня

   Олюша, светленькая моя, как я благодарю тебя, что догадалась послать мне "скорое" письмо, получил сейчас, от 10.II. Но что же такое куцее, такое вы-нужденное?! Ты вся выпита, нет ни тени чувства, - тень бледная от тебя, недавно такой нежной, сильной сердцем, - где же ты, Оля моя? Как ты устала, - извела _с_а_м_а_ себя. Я весь в тревоге за твое здоровье. И как не догадался послать с попом селюкрин тебе?! Пустяки послал, а нужного нет. Ольга, что с тобой делать?! Чего ты раскапываешься во мне, _ч_е_-_г_о_ еще тебе нужно от меня?! Я весь тебе дан, в книгах! Мало?.. Ведь я - самый настоящий - в книгах моих, я слишком _о_т_к_р_ы_т_ы_й, м. б. самый подлинный из писателей современных. И _в_е_с_ь, особенно открытый - в "Истории любовной". Там я "росток" всего себя. Там я и добрый, и "злой". Только усилить надо _в_с_е_ там, и вот он, твой Ваня. Вглядись же. Там и мечтатель, и выдумщик, и нежный, и _д_и_т_я, и искра, и искренний, и любящий, и страстный, и жалеющий, и плакса, и за собой следящий, и немного "играющий", - но не притворяющийся, а - просто - игрунок. Там и горячка, и порох, и ревнивец до помрачения, до исступления, до наскока на рожон - сцена с кучером! - и философ, и требующий идеала-совершенства, и _с_м_ы_с_л_а_ жизни, и тянущийся к "тайне", и взыскующий женской ласки и _о_т_д_а_ч_и_ всего себя - _е_й_... и отталкивающийся от грязи, до... болезни! до потери сознания. Там _в_е_с_ь_ Тонька - Ваньчик твой. Чего же _е_щ_е-то тебе надо искать во мне?! Ну, вот... никому не раскрывал своего творческого, это тебе только, в первый раз в жизни. Я не щажу себя, но я и не восхваляю себя: я лишь _д_а_ю_ себя. Я, конечно, и страстен, м. б. даже безмерно... но не сла-дострастен. Ольга, ты должна совладать с собой. Ты вся истекаешь, истекла. Истаять хочешь? Я 14 писал тебе... опять тебя "схватит", опять начнешь кричать..? Вчера послал разъясняющее письмо. Это шлю вдогон. Олечек, ласточка, зачем же так обессиливаешь и охлаждаешь себя? Ну, смотри... - и во мне равновесие заколеблется: я и... резко изменчив. Я - увлекающийся. И я боюсь - за тебя, и за себя... - если я уйду от тебя, от дорогого мне... - я уйду совсем. Я чувствую это. У меня - на тебя - может и не хватить силы горения. Я м. б. предпочту огонек менее яркий, но все же греющий... и он может зажечься... Ласка женщины на меня оказывает страшное влечение... - и нежно глядящие глаза меня влекут. У меня никого нет, правду говорю... но это не значит, что - _н_е_ будет. Зачем так безразлично, так "без себя" начала писать мне? Устала? охладела?.. Не выдерживаешь такого темпа? Нет, я вижу, что с тобой мне не совладать: ты - или обжигаешь беспричинным гневом, или - охлаждаешь твоей душевной анемией. Нет, я вижу, что ты хочешь заставить меня - тебя увидеть. Сама ты ни-когда не ступишь решительно, не сделаешь шага навстречу мне. Придет тепло, и я попытаюсь приехать - тебя увидеть. Превозмогу и ложный стыд, и свою странную застенчивость... если к тому времени буду еще самим собой, т.е. - если ты не захолодишь меня совсем. Я вижу, чувствую, что чем больше тебя люблю, - и ты это отлично знаешь, - тем больше огня требуешь от меня, тем больше проявлений хочешь видеть. Ты, как будто, не можешь жить и любить в равновесии устойчивом: тебе необходимо "качанье", пусть хоть совсем - "срыв"! Такая ты беспокойная душа. Это может нравиться, привлекать новизной, но это не может долго выноситься, - для меня, по крайней мере. Ты не любишь равномерности, я не выношу "качаний", хоть и люблю "новизну", но эта новизна не значит - поворота наизнанку. Ты меня выпиваешь - и сама выпиваешься. Кончи с этим. Я уже больше месяца не слышу ни одного ласкового слова, не вижу твоего "сердца", - ты его испепелила? Или не видишь ты, как твой Ванечек из кожи вылез, чтобы огладить тебя, утихомирить, всю душу свою открыть тебе?.. Чего тебе еще-то надо? С тебя, с тебя писал Пушкин "из Анакреона", - про "кобылицу". Ты - "честь кавказского тавра", да... но не надо этого "мечи", этого "косись"! Нужен "мерный круг". Ты... неужели ты не терпишь ничего "мерного", и тебе необходима "безмерность" и... хаос? Я, хаотический порой, не выношу в _в_а_ж_н_е_й_ш_е_м... именно, хаоса. А важнейшее для меня - мое искусство, и моя любовь, - любовь, ведь, тоже вели-кое Искусство! В ней - для меня - начало божественное, а все божественное не терпит хаоса: отец хаоса - Дьявол! Помни это. Пост идет, пришел. Помни же величайший из символов его, его повелительную основу - молитву Исаака Сирина!⁶¹³ Праздность - а в этом понятии - огромное! - уныние... о, какое наполнение тут! - любо-на-чалие... - тут тоже глубина головокружительная! - и... празднословие... - "не даждь ми"! Господи... я потрясен! Сейчас от о. Дионисия письмо!! Ужас!! Ты знаешь... он пишет, что может взять с собой _т_о_л_ь_к_о_ половину того, что я привез ему для тебя!! А какую половину - не пишет. Хоть бы запросил меня - какую!!? _С_а_м, видишь, будет _в_ы_б_и_р_а_т_ь... эту "половину"! Ну, знаешь... я выхожу из себя... Ну, почему он 8-го, когда я был у него, не сказал, что не может взять всего, я бы тогда сам распределил! А вторую половину он, видишь ли, оставил до следующей оказии! Что за самовластие, чтобы не сказать... глупость! гадость! О, эти ""вобла" в рясе", выпекаемые пастыри... "числом поболее, ценою подешевле"⁶¹⁴! И к таким еще дуры ходят на исповедь! Не о тебе дело, ты - умница! Я про "тетей" - твое определение! - говорю. Да их, этих грошовых и бездарных пастырей - улицы мести, а не грешной совести служить помогой! Я опрокинут, я - в отчаянии. _Ч_т_о, _ч_т_о_ _о_н_ - идиот! - выбрал для тебя?! Не знаю. А я ему, полупустыннику, еще "Свет Разума" подарил! Ему надо бы "Мрак умишки" послать, да у меня нет такого. Что он выбрал? Там два флакона духов "Гэрлэн" - "сирень" и "фиалка", коробочка шоколадных конфет, печенье с "Ваней", какого ты не видала еще, средний Ваня, ни большой, ни малюсенький! - там - "крэп бретонн", там три флакона "клюквы" - тебе "запах поста", там вязига для родного пирога, там - чернослив, французский, суховатый, т