Главная » Книги

Гончаров Иван Александрович - Письма 1855 года, Страница 4

Гончаров Иван Александрович - Письма 1855 года


1 2 3 4

вать их, когда Вы не признавали и не разделяли этих волнений и хаоса? Зачем, к чему? Вам было это, конечно, дико, надоело, Вы и замолчали, замкнувшись в Вашем непотрясаемом спокойствии. Одно немного может оправдать меня, это то, что всё это делалось с целью не прерывать разговора с Вами, не терять Вас никогда и нигде из вида, не допускать лечь ни забвению, ни времени, ни расстоянию в этой дружеской связи, вызывать Вас на постоянную диалектику и, любуясь на портрете и в памяти Вашей наружной красотой, любоваться легкой грацией и остротою Вашего ума и мягкостью, ровным биением Вашего сердца - вот цели. Но у Вас подобных целей не было, и Вы со второго письма оборвали нить и обратили ее в едва осязаемый, невидимый волосок. И дело, Вы были в своем праве. Вы, вероятно, не раз предлагали себе вопрос: зачем я буду писать к нему? И не находили никакой разумной практической причины. Вас можно было обвинить в одном: если б Вы хотели быть искренни, Вы бы, в ответ на третье или четвертое письмо, написали, что Вам, например, некогда, что Вы скоро отвечать не можете: я бы понял эти points над ii, я ведь был в Японии, а нам сначала там отвечали точно так же (смотри Русские в Японии) и мы поняли. Тогда бы я избавился от мучительных догадок о том, куда деваются мои письма. Впрочем, и это ничего: я в самом деле снисходителен, а строг только на словах. Отчего Вы не сказали, сколько именно писем получено Вами: оттого ли, что казалось Вам неловко, показав счетом 5 или 6 писем, отвечать на них полутора страничками, или оттого, что, может быть, Вы не получили которого-нибудь, писанного в Москву, например? Вы очень искусно намекнули на каждое из писем, кроме московского: получено ли и оно?

Е. В. ТОЛСТОЙ

31 декабря 1855 - 2 января 1856. Петербург

31 дек<абря> <18>55.

Вот уж несколько дней, как у меня лежит готовое и не посланное письмо к Вам: отчего не посланное? И сам не знаю: частию оттого, что оно чересчур откровенно написано, частию гордость, возмущенная Вашею ленью и небрежностью, удерживали меня и, может быть, удержали бы совсем, если б память сердца, благодарного за несколько проведенных Вами здесь недель, за несколько приятных часов и, наконец, счастливых (не для Вас) минут, не заговорила сильнее всякой гордости и самолюбия: видите, как я прост и откровенен! И вот я посылаю, но только половину письма, остальную оставлю у себя и, вероятно, уничтожу, выбрав, что нужно, сюда. Письмо слишком длинно: из него Вы никакого практического смысла, ни истины не извлечете, разве только можете сделать один безошибочный логический вывод, что длинное письмо, написанное при моем недосуге, - есть... длинное письмо.

Впрочем, оно было очень здравое и приличное письмо, да оно и не может быть иначе: лучшего моего друга уж больше нет, он не существует, он пропал, испарился, рассыпался прахом. Остаюсь один я, с своей апатией, или хандрой, с болью в печени, без дара слова, следовательно, пугать и тревожить Вас бредом некому. Он, улетучиваясь, говорил мне при последнем издыхании Вашими словами: tout va pour le mieux: всё к лучшему (фр.) хорошо, что она уехала, хорошо, что и не писала так долго: tout, tout est pour le mieux. Он даже избегал смотреть на портреты, не читал, не смотрел ничего на сцене (особенно Лючию), чтобы не расшевеливать воспоминаний, и так мирно угас, как он говорит, для вдохновенья, для слез, для жизни и т. д. (У него был дар слова). Но Бог с ним: он надоел мне, а Вам, я думаю, вдвое.

Очень рад, что Вам и милой кузине понравились книги, до переплетов включительно. Секрет Ваш о том, что она просила списать сочинения, - секрет институтский: я даже не понимаю, в чем он состоит. - Вы спрашиваете о романе: ах, одни ли Вы спрашиваете! редакторы спрашивают пуще Вас, и трое разом, так что если б я и написал его, то не знаю, как бы, удовлетворив одного, отделался от других. А романа нет как нет: есть донесение об экспедиции, есть путевые записки, но не роман. Этот требует благоприятных, почти счастливых обстоятельств, потому что фантазия, участие которой неизбежно в романе как в поэтическом произведении, похожа на цветок: он распускается и благоухает под солнечными лучами, и она развертывается от лучей... фортуны. А где их взять? Они померкли для меня, старость, как шапка, надвигается на голову. Хандра гложет до физического расстройства, а между тем судьба призывает меня к суматохе, к усиленной деятельности: как я извернусь - не знаю; хочется бежать и от дел, и от людей, а нельзя. В будущем месяце должно решиться о моем месте: ожидаются вакансии.

Ваш человек так быстро явился к Майковым после письма, что не было возможности поспеть с портретами. Погода стоит мрачная, и фотографии не удаются. Впрочем, если б я убежден был, что не одна только - как бы это сказать - дружеская учтивость (le doute partout) заставляет Вас напомнить о портрете, а самая дружба, то прислал бы тотчас же хоть дагерротип. На этот раз, надеюсь, Вы не упрекнете меня в неосновательности сомнений: двухмесячное молчание - факт неопровержимый. Вы, кажется, сеете семена дружбы на всякой почве, где поселитесь, и рвете покойно плоды с дерева, которое вырастает из этих семян. Поэтому я думаю, что и на Грязи не все посетители sont importuns. несносны (фр.) Не примите этого, ради Бога, за упрек: напротив - это счастливейшее для Вас свойство. Упрекать - одного, что он велик ростом, другого - что мал, - не только не снисходительно, даже неблагоразумно. Я говорю об этом только как о факте, нисколько его не порицая. Мне хотелось писать, я писал, Вам не хотелось, Вы не писали, - и в этом хотелось и не хотелось - ни Вы, ни я не виноваты. Вы видите, я не только снисходителен, но и рассудителен, а снисходителен к Вам, например, без границ. Может быть, я читаю между строками Вашего письма и угадываю настоящие причины Вашего молчания - и покойно гляжу на это, снисхожу, может быть, снизошел бы, если б имел повод, случай и право быть снисходительным, и к другим событиям, важнее... в Вашей жизни... Я снисходителен до пожертвований: например, если Вам не нравится присланный от Ник<олая> Апол<лоновича> ваш портрет (он бледен), я могу прислать Вам тот оттиск, который у меня (он явственнее), и тогда, кстати, могу приложить и свой портрет, если... понадобится. Других обещаний и намерений... сколько их было! чувствую, как я виноват: прислать конфект, например; не удобно, к Вам придут одни крошки. Стихи Аполлон всё еще держит, не дает. А Вы, что не прислали с человеком книгу Тургенева? случай был удобный. Или потеряли, подарили, присвоили? Скажите откровенно и помните - как я снисходителен. К Вам одним.

Нового в сфере моего ведения - ничего нет. Праздники я бывал у Майк<овых>, сказал им, что получил от Вас письмо и что отвечал на него припиской в письме Старушки. Старик, кроме сладостей брачных уз, познал тягость ночного бдения: он работает для Биб<лиотеки> д<ля> чт<ения>, читает рукописи, корректуры. Ник<олай> А<поллонович> рисует образа к обручению в<еликого> к<нязя> Ник<олая> Ник<олаевича>, Евг<ения> П<етровна>, Апол<лон>, Анна Ив<ановна> - ничего, Конст<антин> Ап<оллонович>, Льхов<ский>, Бурька, Солон<ицын> - тоже ничего, и я - ничего. На сцене итальян<ской> идет Моисей Россини, на русской - драма Потехина с успехом. Сейчас я от Тург<енева>, там был, между прочим, Мартынов, отличившийся в драме, и мы пили за его здоровье. Хотелось бы описать Вам в заключение, как смешно я провел один любопытный вечер у... да после когда-нибудь, когда Вам нечего будет делать, а теперь праздники: Вы, вероятно, встречаете несносных гостей.

Новый год, кажется, встречаем у Евг<ении> П<етровны>, то есть сегодня вечером 31 дек<абря>.

С Новым годом поздравляю Вас, и маменьку тоже, если она с Вами: напомните ей обо мне и поцелуйте у ней ручку (кстати, и у себя): она была благосклонна ко мне. Не решаюсь ни просить, ни надеяться ответа, особенно скорого. Уведомьте хоть когда-нибудь о получении этого письма и будьте здоровы, счастливы и уверены в моей неизменной к Вам преданности.

Гончаров.

2 янв<аря> 1856. Новый год встретили у Майк<овых>. Я принес к ним ликер из рома, шампанского и ананасов: дамы так подпили, что Е<вгения> П<етровна>, не вставая со стула, могла только шевелить губами, прощаясь с гостями, и кистью левой руки. Старушку Старик завернул в одеяло и под мышкой отнес домой, а Ю<ния> Д<митриевна> любовно смотрела на всех мужчин, кроме мужа. Возник вопрос: что бы делали Вы?


Другие авторы
  • Савинков Борис Викторович
  • Фольбаум Николай Александрович
  • Короленко Владимир Галактионович
  • Беллинсгаузен Фаддей Фаддеевич
  • Арапов Пимен Николаевич
  • Миллер Орест Федорович
  • Сандунова Елизавета Семеновна
  • Ишимова Александра Осиповна
  • Тарловский Марк Ариевич
  • Эдельсон Евгений Николаевич
  • Другие произведения
  • Федоров Николай Федорович - О некоторых мыслях Киреевского
  • Уайльд Оскар - День рождения инфанты
  • Лихачев Владимир Сергеевич - Лихачев В. С.: Биографическая справка
  • Тимашева Екатерина Александровна - Фомичев С. А. Катерина Тимашева - поэтесса пушкинской плеяды
  • Яковенко Валентин Иванович - Вал. И. Яковенко: биографическая справка
  • Фофанов Константин Михайлович - Весна! но что мне принесет...
  • Милюков Павел Николаевич - Война и вторая революция
  • Кондратьев Иван Кузьмич - Кондратьев И. К.: Биографическая справка
  • Одоевский Владимир Федорович - Смерть и жизнь
  • Карамзин Николай Михайлович - Прекрасная царевна и счастливый карла
  • Категория: Книги | Добавил: Armush (26.11.2012)
    Просмотров: 414 | Рейтинг: 0.0/0
    Всего комментариев: 0
    Имя *:
    Email *:
    Код *:
    Форма входа