Ходасевич Владислав Фелицианович - Письма В.Ф. Ходасевича к В.Я. Ирецкому

  

  

   Опубликовано в журнале:
"НЛО" 2008, No 90

  

   Начало дружбы В.Ф. Ходасевича с ныне основательно забытым писателем и журналистом В.Я. Ирецким (наст. фам. Гликман; 1882-1936) относится, вероятно, к началу 1920-х годов, когда Ходасевич перебрался из голодной столицы в Петроград и поселился в знаменитом Доме искусств. Будучи завсегдатаем другого "последнего дома интеллигенции", Дома литераторов, Ходасевич не мог не познакомиться с одним из его учредителей и библиотекарем - Виктором Яковлевичем Ирецким. Дальнейшие обстоятельства жизни обоих - добровольный отъезд Ходасевича за границу и принудительная высылка Ирецкого из СССР в числе других пассажиров "философского парохода" в 1922 году - благоприятствовали продолжению знакомства. "Камер-фурьерский журнал" Ходасевича первых лет эмиграции фиксирует частые встречи двух литераторов, волею судеб одновременно оказавшихся в Берлине. Видимо, поэтому первые два письма из публикуемых ниже фактически представляют собой короткие записки, связанные, с одной стороны, с попытками привлечь Ирецкого к работе в основанном А.М. Горьким, Андреем Белым и Ходасевичем журнале "Беседа", а с другой - с сотрудничеством самого поэта в журнале "Сполохи", который в то время редактировался В.Я. Ирецким.

   Оказавшись в Париже, Ходасевич продолжал следить за творчеством Ирецкого, до конца жизни остававшегося в Берлине. Литературная судьба Ирецкого оказалась не слишком удачна, и, несмотря на то что его книги и отдельные произведения публиковались достаточно регулярно, критика - кажется, вполне справедливо - отзывалась о его беллетристике прохладно. Сам Ирецкий тяжело переживал свое положение; он отличался, по всей видимости, вспыльчивым нравом и болезненным самолюбием, следствием которых были его многочисленные конфликты с собратьями по перу (один из них - с С.Г. Каплуном-Сумским - обсуждается и в публикуемых письмах). В черновом наброске письма к М.А. Алданову, в ответ на поздравления с 25-летним юбилеем литературной деятельности, он язвительно писал: ""Сегодня" [рижская газета, в которой постоянно сотрудничал Ирецкий. - К. Я.] пожелало почтить своего старого сотрудника и любезно устроило мне триумфальную арку в виде через силу написанного фельетона П. Пильского, который из 7 моих книг знает только 2, меня в глаза <1 слово нрзб.> лично не видел и рисует себе меня мрачным головастиком с записными книжками, с схемами, планами и чуть ли не с чертежами романов, не подозревая того, что я достаточно легкомы<сленный> человек из породы "птичек Божьих"" (РГАЛИ. Ф. 2227. Оп. 1. Ед. хр. 131. Л. 1). На таком фоне обширный отзыв Ходасевича на роман Ирецкого "Пленник" (Книги и люди. "Пленник" // Возрождение. 1931. 15 октября. No 2326. С. 3), в котором отмечались "вечная молодость и вечная художественная полезность" замысла автора, выглядел преисполненным благожелательности.

   Вместе с тем, публикуемые письма Ходасевича, содержащие, конечно, традиционные признания в дружеском расположении к их корреспонденту, мало дают для понимания того, какое место критик отводит Ирецкому в современной литературе или в системе своих личностных отношений. Несомненно, наибольший интерес этот корпус текстов представляет с точки зрения содержащихся в нем сведений о собственной литературной позиции Ходасевича и его активном участии в эмигрантской литературной политике. Центральное место в этих письмах занимает письмо от 26 июля 1930 года, относящееся к одному из самых ярких эпизодов широко известной литературно-критической "войны" Ходасевича с редакцией журнала "Числа" и, в первую очередь, с Г.И. Ивановым. Будучи весьма опасным и запальчивым противником, Ходасевич тем не менее никогда не использовал в печати факты, приводимые им в этом частном письме. При этом многие сведения, которые можно почерпнуть из этих писем об их адресате, В.Я. Ирецком, несомненно, послужат материалом для будущего монографического исследования его жизни и творчества. Будучи чрезвычайно любопытной фигурой в истории русской литературы первой трети прошлого века, Ирецкий такого исследования, безусловно, заслуживает.

  

   Письма печатаются по автографам, хранящимся в фонде В.Я. Ирецкого в Российском государственном архиве литературы и искусства: РГАЛИ. Ф. 2227. Оп. 1. Ед. хр. 189, 204. Данный корпус текстов, за исключением письма от 26 июля 1930 года, публикуется впервые. Указанное письмо введено в научный оборот комментаторами эпистолярия В.Ф. Ходасевича в кн.: Ходасевич В.Ф. Собр. соч.: В 4 т. Т. 4. М., 1997. С. 711-712). Почти полностью (за исключением концовки, помогающей определить отношения корреспондентов) оно также было напечатано и самым обстоятельным образом прокомментировано Р.М. Янгировым в ст.: "Пример тавтологии". Заметки о войне Владимира Набокова с Георгием Ивановым // Диаспора: Новые материалы. [Т.] 7. СПб.; Париж, 2005. С. 595-600. Комментарии Р.М. Янгирова, отличающиеся высокой степенью компетентности, в то же время, как нам представляется, целесообразно дополнить некоторыми не использованными им материалами. В остальном, комментируя это письмо, мы в своей публикации ограничились самыми необходимыми пояснениями.

  

   Многоуважаемый Виктор Яковлевич,

   вот стихи¹. А что же рассказ для "Беседы"²? Я прямо поставил вопрос о "предубеждении"³ и получил ответ: "Одни его вещи мне нравятся больше, другие - меньше, но, конечно, никаких дурных чувств у меня к нему нет, и я с удовольствием возьму всякий его рассказ, который мне понравится".

   Жму руку. Вас уважающий Владислав Ходасевич Saarow⁴.

   28. V. <1>923.

  

  

   1) По-видимому, стихи В.Ф. Ходасевича для редактировавшегося В.Я. Ирецким берлинского журнала "Сполохи". В No 19/20 (май-июнь) за 1923 год были опубликованы его стихотворения "Брента" и "Себе" ("Не жди, не уповай, не верь...").

   2) "Беседа" - "журнал литературы и науки", созданный в Берлине М. Горьким при ближайшем участии В.Ф. Ходасевича, Андрея Белого и профессора Б.Ф. Адлера, редактировавшего научный раздел. Издателем был С.Г. Каплун-Сумский, владелец издательства "Эпоха" (подробнее см. комментарий к письму No 4). Журнал просуществовал всего два года, с 1923-го по 1925-й (вышло семь номеров). Подробнее об истории журнала см.: Вайнберг И. Берлинский журнал Горького "Беседа", его издатель С.Г. Каплун, поэт В.Ф. Ходасевич и другие // Евреи в культуре русского зарубежья. Иерусалим, 1995. Т. IV. С. 187-207; Он же. Жизнь и гибель берлинского журнала Горького "Беседа" (По неизвестным архивным материалам и неизданной переписке) // НЛО. 1996. No 21. С. 361-376.

   3) Скорее всего, имеется в виду М. Горький, редактировавший прозаический раздел "Беседы".

   4) Сааров - город под Берлином, где В.Ф. Ходасевич и Н.Н. Берберова (1901- 1993) жили с 17 ноября 1922 года по 11 июня 1923 года - сначала отдельно, а затем в семье М. Горького.

   BERLIN, den 25, VI, 923.

   Дорогой Виктор Яковлевич, с "Изобретателями"² - забавная история. Во втором No Беседы идут заметки Горького - о двух таких же "мыслителях"³. (Один даже изобрел "закончик", хотя и не рулеточный.) И для Вас, и для нас такое совпадение тем не выгодно. Поэтому мне кажется, что этот рассказ не стоит посылать А. М-чу⁴. Я Вам верну его в среду, чтобы Вы могли постараться напечатать его прежде, чем кто-нибудь мог бы Вас упрекнуть в "заимствовании". Но беру обещание, что не позже 15 июля Вы нам дадите другой.

   Жму руку. Ваш В. Ходасевич

   P.S. Не забыл ли я у Вас вчера⁵ палку? Если да - захватите ее с собой в среду.

   В.Х.

  

  

   1) Письмо написано на бланке журнала "Беседа".

   2) Рассказ В.Я. Ирецкого, по-видимому, предложенный им для публикации в "Беседе". Рукопись "Изобретателей" сохранилась в фонде В.Я. Ирецкого в РГАЛИ (Ф. 2227. Оп. 1. Ед. хр. 48). Фактически рассказ представляет собой сатиру на новую власть, которая покровительствует шарлатанам и мнимым изобретателям-самоучкам, проектирующим поющие "Интернационал" стулья и предлагающим перекрасить поля из зеленого в "ярко-красный революционный цвет". Вселившись в крепкий и добротный "олсуфьевский дом", которого хватило бы "на три революции", ""Дом Изобретателей" во всероссийском масштабе" быстро приводит его в полную негодность, в то время как сами "изобретатели" поголовно начинают гнать самогон и печатать фальшивые деньги.

   3) М. Горький. Из дневника // Беседа (Берлин). 1923. No 2 (июль-август).

   4) М. Горькому.

   5) Эта встреча зафиксирована в так называемом "Камер-фурьерском журнале" В.Ф. Ходасевича (Ходасевич Вл. Камер-фурьерский журнал / Вступ. ст., подгот. текста, указатели О.Р. Демидовой. М.: Эллис Лак, 2000, 2002): "24, воскр<есенье>. С Никитиным у Шкловского и у Ирецкого. <...>". Там же отмечена и встреча Ходасевича с Ирецким в среду, 27 июня: "27, среда. <...> Веч<ером> в ресторане (Харитон, Волковыский, Зайцев, Ремизов, Добужинский, Никитин, Бахрах, Шкловский, Ирецкий)".

  

   Многоуважаемый Виктор Яковлевич, Ал<ексей> Макс<имович> мне показывал Ваш рассказ о Павле¹. Рассказ ему нравится, мне тоже. (Последнее, впрочем, несущественно, ибо я в прозаическую часть "Беседы" не вмешиваюсь.) Заметьте, поэтому, что я пишу Вам не как редактор "Беседы", а как знакомый.

   Дело вот в чем. Знаете ли Вы, что когда Павел был в Вене, в честь его должен был состояться парадный спектакль? Выбрали "Гамлета". Но актер (не помню фамилии) отказался выступить в этой роли, не желая играть Гамлета перед живым Гамлетом. Павел узнал об этом и послал ему денежный подарок. Я когда-то Павлом занимался много².

   Рассказ хорош и так. Но не кажется ли Вам, что и этот эпизод, м.б., оказался бы в нем не лишним? Поищите эту историю в переписке Моцарта с отцом, и если найдете, то не сделаете ли изменений в рассказе? Повторяю - он пойдет и так³, но если бы я Вам не напомнил о Венской истории, совесть у меня была бы перед Вами нечиста. Пожалуйста, верьте, что мое вмешательство вызвано только самыми добрыми чувствами.

   Еще: не думаете ли Вы, что первая фраза в рассказе, до запятой ("Не будучи в числе учрежденных писателей") - есть точная реминисценция⁴ из какого-то старого автора, м.б., - даже Пушкина, - не могу вспомнить, а на языке вертится. Поройтесь-ка и Вы в памяти.

   Нина Николаевна Вам писала на Pragerstr, 13⁵. Получили ли Вы письмо? Каков Ваш нынешний адрес? Мы в Сорренто до 18 апреля⁶. Потом наш адрес будет такой: Paris (XIV). 280, Bd Raspail. Mr S. Posener - для такого-то.

   Жму Вашу руку.

   7 апреля <1>925

   P.S. Ваша рукопись у А<лексея> М<аксимовича>.

  

  

   1) Рассказ В.Я. Ирецкого "Гамлет Российский". Машинописная копия рассказа, посвященного истории постановки при дворе Павла I шекспировской трагедии, сохранилась в фонде Ирецкого в РГАЛИ (Ф. 2227. Оп. 1. Ед. хр. 37).

   2) Незавершенная биография Павла I стала первым подобным опытом Ходасевича, будущего автора многих биографических очерков и ставшего классическим жизнеописания Г.Р. Державина. Замысел "Павла I" возник у Ходасевича весной 1913 года, причем именно "гамлетизм" императора представлялся автору наименее исследованной стороной его личности. В письме к другу, Б.А. Садовскому, Ходасевич высказывал удивление по поводу того, что "никому не приходило в голову" сравнить Павла с Гамлетом, и сообщал о намерении "слегка оправдать его" в своей готовящейся работе (см. об этом: Ходасевич В.Ф. Некрополь: Воспоминания; Литература и власть; Письма Б.А. Садовскому / Предисл. и коммент. Н. Богомолова; примеч. к письмам и заключ. ст. И. Андреевой. М.: СС, 1996. С. 337). Неизвестно, что заставило Ходасевича прекратить работу над этим исследованием, но оно оборвалось на детстве императора. Рукопись "Павла I" хранится в архивном фонде Ходасевича в РГАЛИ (Ф. 537. Оп. 1. Ед. хр. 30, 31) и была впервые опубликована в кн.: Ходасевич В.Ф. Державин. М.: Книга, 1988. См. там же вступительную статью А.Л. Зорина, посвященную в том числе и работе Ходасевича над "Павлом I".

   3) Рассказ "Гамлет Российский", как и другие произведения Ирецкого, в "Беседе" так и не был опубликован. Позже Ирецкий предпринимал попытки опубликовать его в других изданиях. В частности, в его архиве сохранилось письмо из журнала "Современные записки" от 3 февраля 1928 года с отказом от предложенного рассказа, мотивированным "крайней перегруженностью редакционного портфеля" (РГАЛИ. Ф. 2227. Оп. 1. Ед. хр. 204. Л. 22).

   4) Если судить по сохранившейся машинописной копии рассказа, Ходасевич (очевидно, цитируя Ирецкого по памяти) неточен, так как рассказ начинается словами: "Не будучи из числа учрежденных писателей <...>" (РГАЛИ. Ф. 2227. Оп. 1. Ед. хр. 37. Л. 1). В таком виде фраза действительно представляет собой почти дословную цитату (правильно - "Я же, не будучи из числа учрежденных писателей <...>") из "Предисловия от сочинителя" к "Душеньке" И.Ф. Богдановича.

   5) Н.Н. Берберова. В фонде В.Я. Ирецкого в РГАЛИ сохранилось три письма Н.Н. Берберовой, посвященных преимущественно переводам, которые В.Я. Ирецкий предлагал Н.Н. Берберовой выполнять для их последующего "устройства" в Советской России. Упоминаемое Ходасевичем письмо (от 16 марта 1925 года, датируется по почтовому штемпелю), по-видимому, стало ответом писательницы на первое подобное предложение Ирецкого, связанное с переизданием в России вышедшего в Берлине в 1924 году берберовского перевода книги Р. Роллана "Махатма Ганди": "Villa "Il Sorito". Sorrento. (Napoli) Italia.

   Многоуважаемый Виктор Яковлевич, очень давно не имела от Вас писем и Вам не писала. Ваше письмо о переводах (от августа месяца) сейчас передо мной. Мне хочется с Вами поделиться кое-какими мыслями, которые мне совсем недавно пришли в голову.

   Я не знаю о Вас ничего, и что Вы за это время преуспели в этой области, в частности, - перевели ли пьесу, может быть, не одну? Удалось ли Вам что-нибудь устроить в России? Хочу Вам поведать о себе: в октябре я перевела первую пьесу Роллана ("Игра Любви и Смерти") с рукописи, для No 7^го "Беседы". Я надеялась, что этот No выйдет в конце декабря - но... до сих пор не вышел и 6^ой, где помещена будет (в моем переводе) повесть Вебера "Вторая жизнь Наполеона". Сперва о пьесе Роллана: рукопись перевода у Каплуна - конечно, он мне ее не вернет, ибо надеется, что No 7 когда-нибудь выйдет. Я же думала прямо первую корректуру выслать Вам, на Ваше усмотрение. Судьба рассудила иначе, и что теперь с моим Ролланом будет, - неизвестно. Но у меня есть рукопись оригинала, и, клянусь Вам, я давно бы перевела все сызнова, выслала бы Вам и, так сказать, поставила на Каплуне крест - (я ни копейки с него не получила), но... Пьеса так плоха, так скучна, так неинтересна театрально, что рука не подымалась сесть за нее вторично. Если у Вас есть желание, напишите мне Ваши соображения по поводу всего этого. Иногда у меня сердце кровью обливается, что живой Роллан в рукописи лежит у меня в столе, а я этим не пользуюсь. Может быть, все-таки что-нибудь можно сделать. Знаете ли Вы эту пьесу? Вы можете (если, конечно, хотите) прочесть ее в "Эпохе" у Каплуна.

   Второе, это Вебер. Очень интересная (и для России) повесть о второй жизни якобы не умершего Наполеона. Может быть, это уже переведено на русский язык и издано - я не знаю. Если нет, можно ли (после выхода No 6, где повесть будет напечатана - 3 1/2 листа) продать ее через Вас в Россию отдельным изданием? Теперь третье - весьма парадоксальное! Знаете ли Вы, что сейчас в России идет во всю оперетка? Так вот, у меня явилась мысль: написать оперетку. Вкратце она уже, собственно, написана, - дело, однако, в музыке. Я хотела Вас спросить: нет ли у Вас связи с театром в России, для которого можно было бы написать 1) или просто либретто, с тем, чтобы ктонибудь там уже написал музыку, или 2) полную оперетку на музыку старой, т.е. сделать то, что сейчас очень принято делать с операми ("Гугеноты" - "Декабристы", "Травиата" - "В борьбе за коммуну"). Основной стержень оперетки моей - сатира на английский современный суд.

   Мне очень интересно, как это время шли у Вас дела с переводами. Слышала, между прочим, о неудаче Вашей с переводом "Пчел". Добыли ли Вы желаемые пьесы для репертуара Грановской? Удачно ли это денежно для Вас вышло?

   Я тут живу уже пять месяцев. За это время, между прочим, написала сценарий для кино. Ответа еще нет, но надежды не теряю. Как Вы в этом отношении? Это ведь дело довольно выгодное и, в конце концов, - нетрудное.

   В.Ф. очень просит Вам кланяться. Он слегка пишет - статьи большей частью. Через месяц мы думаем возвращаться в Париж.

   Я надеюсь, многоуважаемый Виктор Яковлевич, получить от Вас письмо еще сюда - если Вас это не слишком затруднит. Мне очень хотелось бы узнать, что Вы думаете насчет оперетки. Практическая сторона была бы осуществлена так же, конечно, как тогда, когда Вы мне писали о пьесах.

   Буду ждать Вашего письма с нетерпением. Сердечный привет. Ваша Н. Берберова".

   6) Сорренто - итальянский город, расположенный на берегу Неаполитанского залива, недалеко от Неаполя. В.Ф. Ходасевич и Н.Н. Берберова жили в Сорренто вместе с семьей М. Горького, на арендованной им вилле "Il Sorito", с 9 октября 1924 года по 18 апреля 1925 года, когда они уехали из Сорренто в Париж, куда прибыли 22 апреля.

  

   Я получил Ваше письмо с опозданием, дорогой Виктор Яковлевич, потому что был в отъезде¹. А потом у меня разболелись глаза от пыли (я ездил на автомобиле), потом мучился над очередным фельетоном, а потом - Вы сами знаете, как бывает, если на письмо не ответишь сразу. Поэтому простите меня, что так поздно благодарю за поздравление² <и> все дружеские Ваши слова. Искренне говорю - меня очень обрадовало и мнение Ваше о "Державине"³, и Ваше внимание к другим моим работам, и то, что Вы так памятливо отнеслись к тяжелой, но вечно дорогой для меня поре моей жизни - Петербургской.

   Кстати. Вступаясь за Сирина⁴, я, конечно, сделал лишь то, что сделал бы на моем месте всякий порядочный человек, находящийся в курсе дела⁵. Вы и представить себе не можете всю мерзость, которую развела здесь Ивановская шайка. Надо принять во внимание, что литература у нас в руках политиков⁶. Об Иванове, Одоевцевой, Адамовиче⁷ они до 1923 года не слыхали. В то время старик Винавер носился с идеей газеты, которая служила бы Звеном между старой рус<ской> литературой и будущей, - эдаким хранилищем заветов⁸. Когда наша честная компания здесь появилась, старик вообразил, что перед ним - "честная, отзывчивая молодежь", "племя младое", - по идейным причинам покинувшее сов<етскую> Россию. Они же все напирали на дружбу свою с Гумилевым⁹. Выходило, что и Жоржики чуть не погибли за родину. И вот Одоевцева и К^о стали поддерживать священный пламень, возжженный Радищевым... Сперва вели себя смирно, потом обнаглели, да и природа взяла свое. Словом, только в нынешнем году, после слишком скандальных проделок, после того, как один новый член ихней организации (Фельзен) побывал под уголовным судом (биржа)¹⁰, после того, к<а>к из-за туалетов Одоевцевой некий эсер растратил сто тысяч¹¹ в общественных организациях, после истории с Сириным - и т.д., начали понимать и верить, что это за публика. (Числится за нею и еще многое, до оплаченных деньгами рецензий включительно¹².) В один прекрасный (или не прекрасный) день может статься, что придется все выводить на чистую воду, если не в печати, то все же более или менее открыто. Придется, для характеристики, коснуться и прошлого. Не поможет ли мне Ваша память? Кажется, ведь Вы были членом правления Союза Писателей¹³ зимой 21-22 года, когда - помните? - Союз разбирал "дело" Г. Иванова и Оцупа¹⁴? Помните ли, что угол<овный> суд приговорил их к тюрьме за то, что они обобрали какого-то спекулянта¹⁵, давшего им денег и вещей на устройство буфета при Доме Поэтов (в доме Мурузи)¹⁶? Сов<етский> суд вступился за буржуя-спекулянта! Но (о, сов<етское> право!) они "обжаловали" приговор суда... в Союзе Писателей, и Союз, чтобы не позорить себя в их лице, признал, что они не виновны. Их даже освободили от наказания (о, советские законы!). Так вот, не припомните ли в точности то, что у меня вылетело из памяти: 1) на какой срок они были приговорены; 2) как фамилия их жертвы; 3) были ли Вы тогда в Правлении Союза и знали ли об этой истории, о кот<орой>, впрочем, писано было в "Красной газете". На всякий случай хотел бы я получить от Вас эти сведения, хотя вообще я об этом до сих пор молчал и собираюсь молчать¹⁷. Черкните, пожалуйста, - очень обяжете. Помочь Вам припомнить это мог бы Волковыский¹⁸, которому, пожалуйста, поклонитесь от меня, если с ним видаетесь. Как и что он? Почему не прислал в Совзаписки¹⁹ воспоминания о Доме Литераторов²⁰? Ведь он когда-то собирался, писал мне об этом, я ему - и все кончилось молчанием? Почему?

   А еще - пришлите мне Вашу книгу²¹, которая, к<а>к я читал на днях, должна скоро выйти. Я о ней с удовольствием напишу. Адрес мой до 3 августа и после 1^го сентября: 10 bis, rue des 4 Cheminêes. Boulogne (Seine). France. С 3 по 31 августа: Monsieur V. Hodassevitch. Chez Yarko. Arthies (Seine et Oise). France. За сим крепко жму руку. Нина Николаевна благодарит за память и кланяется. Мы Вас вспоминаем чаще, чем Вы, может быть, думаете.

   Ваш Владислав Ходасевич

   26 июля <1>930.

  

   1) Вероятно, имеется в виду поездка Ходасевича в Арти, отмеченная в двух следующих друг за другом записях в "Камер-фурьерском журнале" за июнь 1930 года: "5, четв<ерг>. В 9 ч<асов> утра с Каплуном в Арти. 16, понед<ельник>. В 6 ч<асов> веч<ера> вернулись из Арти. / Каплун. - ".

   2) По-видимому, В.Я. Ирецкий поздравлял Ходасевича с днем рождения (16 (28) мая).

   3) Главы из книги Ходасевича "Державин", вышедшей отдельным изданием в 1931 году, публиковались в 1929-1931 годах в парижской газете "Возрождение", литературный отдел которой Ходасевич возглавлял с февраля 1927 года до самой смерти в 1939 году.

   4) Сирин - псевдоним В.В. Набокова (1899-1977). В.Ф. Ходасевич одним из первых в эмиграции отметил выдающееся дарование начинающего писателя и включил его в узкий круг молодых авторов, определяющих современное состояние эмигрантской словесности. Его отклики на все новые произведения Сирина были неизменно доброжелательны (см. его статьи: "Защита Лужина" // Возрождение. 1930. 11 октября; Книги и люди. "Камера обскура" // Возрождение. 1934. 3 мая; Современные записки, кн. 56-я // Возрождение. 1934. 8 ноября; Книги и люди. "Современные записки", кн. 58-я // Возрождение. 1935. 11 июля; Книги и люди. О Сирине // Возрождение. 1937. 3 февраля; Книги и люди. Современные записки, кн. 65-я // Возрождение. 1938. 25 февраля, и др.). В 1937 году, описывая в письме к Берберовой свое "предельное разочарование в эмиграции" и эмигрантской литературе, Ходасевич писал о том, что сохраняет "остатки нежности" только к поэту В.А. Смоленскому (1901-1961) и Сирину (Письма В. Ходасевича к Н. Берберовой / Публикация Дэвида Бетеа // Минувшее: Исторический альманах. 5. М.: Прогресс; Феникс, 1989. С. 312-313). Подробнее о личных и творческих отношениях Ходасевича и Набокова см.: Из переписки В.Ф. Ходасевича (1925-1938) / Публ. Дж. Малмстада // Минувшее: Исторический альманах. Вып. 3. М.: Прогресс; Феникс, 1987; Ливак Л. Критическое хозяйство Владислава Ходасевича // Диаспора: Новые материалы. [Т.] 4. Париж; СПб., 2002; о конфликте В.В. Набокова с редакцией "Чисел": Долинин А. Две заметки о романе "Дар" // Звезда. 1996. No 11.

   5) В многолетнем конфликте между Г.В. Ивановым и (в менее острой форме) Г.В. Адамовичем - с одной стороны, и В.В. Набоковым - с другой, Ходасевич всегда выступал на стороне последнего. Подробное изложение обстоятельств этой тянувшейся не одно десятилетие вражды и центрального ее эпизода, которого касается в своем письме Ходасевич, а также анализ сопутствовавшей бурной полемики в эмигрантской печати см. в упомянутой статье Р.М. Янгирова.

   6) В своих статьях и в частной переписке В.Ф. Ходасевич не раз негативно отзывался о той зависимости от политики и политических деятелей, в которой на протяжении всего своего существования (с начала 1920-х годов) находились эмигрантские издания. Говоря о лучшем "толстом" журнале русского зарубежья, "Современных записках", Н.Н. Берберова цитировала Ходасевича: "В литературе он [И.И. Фондаминский, эсер, один из редакторов "Современных записок". - К.Я.] старался, как подобает редактору толстого журнала, уловить "что носят", по выражению Ходасевича. Ходасевич говорил:

   - Носят ли нынче буфы, пуфы, сборки или наоборот: спосаживают мысиком и сводят на нет аплике и декольте?

   Фондаминский старался понять, почему стихотворца-фельетониста Лоло и Сашу Черного нельзя печатать в "Современных записках", хотя все понятно в их стихах и они очень мило звучат, а Цветаеву и Поплавского печатать надо, хотя как будто не все понятно и стих не так звучит. Другой редактор, эсер В.В. Руднев <...> даже не старался понять, "что носят". Однажды, получив какое-то стихотворение от поэта "младшего" поколения, он показал его Ходасевичу и спросил его, что это за размер - какой-то, по мнению Руднева, несерьезный и даже плясовой. Стихотворение было написано трехстопным ямбом. Ходасевич, придя домой, лег носом к стенке и сказал:

   - Вот от каких людей мы зависим" (Берберова Н.Н. Курсив мой: Автобиография / Вступ. ст. Е.В. Витковского; коммент. В.П. Кочетова, Г.И. Мосешвили. М.: Согласие, 1999. С. 346).

   7) Иванов Георгий Владимирович (1894-1958), Одоевцева Ирина Владимировна (1895-1990; наст. имя: Гейнике Ираида Густавовна), Адамович Георгий Викторович (1892-1972). Подробнее об отношениях В.Ф. Ходасевича с Г.В. Ивановым см. выше примеч. 5, а также: Терапиано Ю. Об одной литературной войне // Мосты. 1966. No 12; Струве Глеб. Дневник читателя. Г. Иванов, В. Ходасевич и А. Кондратьев // Русская мысль. 1969. 30 января; Он же. В. Ходасевич и Г. Иванов // Новое русское слово. 1973. 15 июля; Богомолов Н.А. Г. Иванов и В. Ходасевич // Богомолов Н.А. Русская литература первой трети XX века. Портреты. Проблемы. Разыскания. Томск: Водолей, 1999. С. 406-422; Янгиров Р.М. "Пример тавтологии": Заметки о войне Владимира Набокова с Георгием Ивановым // Диаспора: Новые материалы. [Т.] 7. СПб.; Париж, 2005. Материалы полемики между Ходасевичем и Адамовичем, развивавшейся в большей степени в литературной, а не в личной (как в случае с Ивановым), плоскости и затрагивавшей вопрос о судьбах русской поэзии в эмиграции, собраны и обстоятельно прокомментированы. См. об этом: Hagglund Roger. The Adamovic - Xodasevic polemics // Slavic and East European Journal. 1976. No 20; Полемика Г.В. Адамовича и В.Ф. Ходасевича (1927-1937) / Публ. О.А. Коростелева и С.Р. Федякина // Российский литературоведческий журнал. 1994. No 4. Следует отметить, что комментируемое письмо было написано вскоре после выхода статьи Георгия Иванова "К юбилею Ходасевича", формально посвященной 25-летию его творческой деятельности и подписанной псевдонимом А. Кондратьев (Числа. 1930. No 2/3). Помимо довольно уничижительной оценки творчества Ходасевича она содержала также намеки на его "службу" при большевиках, передергивания фактов и т.п., поэтому не исключено, что сведения об интересующем его "деле" критик планировал использовать для ответного выпада против своего оппонента.

   8) Винавер Максим Моисеевич (1862-1926) - общественный и политический деятель (один из основателей Конституционно-демократической партии), юрист, публицист. С 1920 года в эмиграции в Париже. Соредактор газеты "Звено", редактор газеты "Еврейская трибуна". "Звено" (1923-1928) - литературное приложение к газете "Последние новости", выходившее сначала в формате газеты (1923- 1925), а затем в формате "тонкого" журнала (1926-1928). Вторым соредактором "Звена" был П.Н. Милюков (1859-1943) - общественный и политический деятель (кадет), историк, публицист, главный редактор "Последних новостей" (1921- 1940). Подробнее об истории "Звена" см.: "...Наша культура, отраженная в капле...": Письма Ив. Бунина, Д. Мережковского, З. Гиппиус и Г. Адамовича к редакторам парижского "Звена" (1923-1928) / Публ. О.А. Коростелева // Минувшее: Исторический альманах. Вып. 24. М.: Прогресс; Феникс, 1998.

   9) Г.В. Адамович, Г.В. Иванов и И.В. Одоевцева были активными участниками возглавляемого Н.С. Гумилевым второго "Цеха поэтов" и учениками Гумилева - он благосклонно отзывался об их первых литературных опытах. Адамович и Иванов также выполняли переводы для петроградского отделения издательства "Всемирная литература", французское отделение которого возглавлял Гумилев.

   10) Упоминаемый В.Ф. Ходасевичем судебный процесс над писателем Юрием Фельзеном (1894-1943; наст. имя - Николай Бернгардович Фрейденштейн) состоялся 19 ноября 1928 года. Близкий друг Ю. Фельзена, Г.В. Адамович, в частности, писал в письме к З.Н. Гиппиус от 29 ноября 1928 года (датируется предположительно): "Начну с полемики о "нравственности": я не о себе писал, а о других - тут был процесс у Спаржи [прозвище Ю. Фельзена, данное ему З.Н. Гиппиус. - К.Я.] и некоторое общественное ахание по этому поводу. Вы, может быть, читали, - было и в "Ренессансе", кстати, в премерзком тоне! Между тем, Спаржа внутреннее очень чистая и честная" (Письма Г.В. Адамовича З.Н. Гиппиус / Подгот. текста, вступ. ст. и коммент. Н.А. Богомолова // Диаспора: Новые материалы. [Т.] 3. СПб.: Феникс, 2002. С. 516-517). В упоминаемой Г.В. Адамовичем заметке "Возрождения" от 17 ноября 1928 года имя Николая Фрейденштейна было приведено в числе фигурантов судебного процесса о валютных спекуляциях. Позднее В.Ф. Ходасевич неоднократно благожелательно рецензировал произведения Юрия Фельзена, неизменно выделяя его среди других молодых эмигрантских прозаиков (см.: Числа. No 6 // Возрождение. 1932. 7 июля; Романы Ю. Фельзена // Возрождение. 1933. 12 января; "Письма о Лермонтове" // Возрождение. 1935. 26 декабря, и др.). Однако в письме Н.Н. Берберовой от 21 июня 1937 года он писал с иронией: "Из новостей <...>: Фельзен, кажется, начинает менять ориентацию, т.е. отступая из литературы на заранее подготовленные позиции - к бирже" (Письма В. Ходасевича к Н. Берберовой / Публ. Дэвида Бетеа // Минувшее. Вып. 5. Paris: Atheneum, 1988. С. 313).

   11) О ком идет речь, установить не удалось.

   12) См. об этом, например, свидетельство Н.Г. Рейзини: "Проиграли с Г.В. <Адамовичем> все. Уже утро. Не на что заказать кофе. Пошел в магазин или мастерскую Довида Кнута, а Г.В. велел прогуливаться издали. Говорю Кнуту: "Хотите, чтобы о вашей новой книге отозвался Адамович?" - "Ой, хочу..." - "Выйдемте, я вам что-то покажу". - "Что же вы мне покажете?" - "Кто там гуляет?" - "Ой, Адамович гуляет..." - "Не подходите к нему, я все объясню, дайте 50 франков". - Кнут дал" - и комментарий к нему в статье: Проект "Акмеизм" / Вступ. ст., подгот. текста и коммент. Н.А. Богомолова // НЛО. 2002. No 58. С. 168, 180.

   13) Петроградского отделения Всероссийского союза писателей. В.Я. Ирецкий был секретарем правления Петроградского отделения Союза.

   14) В упоминаемой Ходасевичем ниже в письме заметке "Красной газеты" об этом деле, озаглавленной "Поэты-буфетчики", сообщались обстоятельства суда над Георгием Ивановым и Николаем Оцупом и был назван приговор, вынесенный им по этому делу, - три месяца тюрьмы условно. Полные тексты двух связанных с этим процессом сообщений "Красной газеты" републикованы в комментариях к указанной статье Р.М. Янгирова. Несколько другая версия этой истории приводится П.Н. Лукницким со слов А.А. Ахматовой (см. об этом: Лукницкий П.Н. Acumiana: Встречи с Анной Ахматовой. Т. 1: 1924-1925. Париж: YMCA-Press, 1991. С. 30).

   15) Речь идет о Зигфриде Симоновиче Кельсоне (1892-1938?) - поэте, писателе, переводчике. В 1917 году он служил чиновником особых поручений при начальнике милиции, о чем позже написал и издал воспоминания (см.: Кельсон З. Милиция февральской революции / Былое. 1925. No 1-5). В 1924 году вышла его единственная поэтическая книга "Маргэрот: (Песня о боге больной любви)" (Л.: Типография губернского отделения труда, 1924), а в 1928 году переведенный им сборник рассказов "Современный немецкий юмор" (Л.: Красная газета. Веселая библиотека "Бегемота", 1928). Подробнее о нем см.: Дневниковые записи Даниила Хармса / Публ. А. Устинова и А. Кобринского // Минувшее. Вып. 11. М.; СПб., 1991. С. 553-554.

   16) Дом поэтов - созданная в 1921 году Н.С. Гумилевым литературная студия. Располагалась в так называемом "доме Мурузи" - старинном доходном доме, названном по имени одного из его владельцев и расположенном на углу Литейного проспекта и Пантелеймоновской ул. (ул. Пестеля), в доме 24/27.

   17) Ходасевич никогда не упоминал в печати об этом деле.

   18) Волковыский Николай Моисеевич (1880-1941?) - журналист, общественный деятель. Печатался в "Биржевых ведомостях", "Слове", "Русской молве", "Рассвете"; редактор петербургского отделения московской газеты "Утро России". Вместе с Б.О. Харитоном стал учредителем Дома литераторов в Петрограде; член правления Петроградского отделения Всероссийского союза писателей. В августе 1922 года был арестован, а в ноябре выслан в Германию. В эмиграции активно сотрудничал в рижской газете "Сегодня", в газетах "Дни" (Берлин), "Народная мысль" и др.

   19) "Современные записки". Произведения Н.М. Волковыского в "Современных записках" не публиковались. Подробную роспись публикаций его воспоминаний, печатавшихся в 1920-1930-х годах в виде отдельных статей в парижском "Слове" и рижском "Сегодня", см. в комментариях к указанной статье Р.М. Янгирова.

   20) Дом литераторов - литературно-просветительская организация, крупнейший культурный центр послереволюционного Петрограда наряду с Домом искусств. Открылся в декабре 1918 года, закрыт осенью 1922 года. О самом Доме литераторов и о журналах, которые в нем издавались, см. предисловие к кн.: Журналы "Вестник литературы" (1919-1922), "Летопись Дома литераторов" (1921-1922), "Литературные записки" (1922): Аннотированный указатель / Отв. ред. А.Ю. Галушкин; сост. А.Ю. Галушкин, Г.А. Гриханова, Н.С. Дворцина, Л.А. Скворцова); Предисл. А.Ю. Галушкина. М.: Наследие, 1996; а также: Амфитеатров А.В. Жизнь человека, неудобного для себя и для многих. Т. 2. М.: НЛО, 2004. С. 209-228.

   21) Вероятно, речь идет о четвертом романе В.Я. Ирецкого "Пленник", вышедшем в 1930 году в издательстве "Парабола" в Берлине. Подробнее см. комментарий к следующему письму.

  

   10^bis, rue des 4 Cheminêes,

   Boulogne ^s/Seine.

   Дорогой Виктор Яковлевич, я очень рад, что моя статья¹, видимо, доставила Вам некоторое удовольствие. На Ваше "спасибо" отвечаю - "не за что", ибо писал то, что обязан был написать. В искренности моего самого горячего доброжелательства к Вашим писаниям и лично к Вам, надеюсь, Вы не сомневаетесь. Что же касается "Дома Лите