Леонтьев Константин Николаевич - Письма к Анатолию Александрову

   Леонтьев К. H. Письма к Анатолию Александрову: [I, 24 июля 1887 г., II, 13 октября 1887 г.] / Сообщил A. A. Александров // Богословский вестник 1914. Т. 1. No 3. С. 450-467 (3-я пагин.). (Начало.)

   Scan "Богословский Вестник"

   OCR Бычков М. Н.

  

  

   Переписка моя съ покойнымъ К. Н. Леонтьевымъ относится къ 4 ¹/₂ послѣднимъ годамъ его жизни. Личное же знакомство наше продолжалось лѣтъ семь.

   Въ первый разъ я встрѣтилъ К. Н. Леонтьева въ 1884 г. на одной изъ "пятницъ" покойнаго П. Б. Астафьева, завѣдывавшаго въ то время университетскимъ отдѣлен³емъ Катковскаго Лицея въ Москвѣ, въ которомъ я былъ тогда студентомъ. Астафьевъ читалъ намъ тогда философ³ю. Но, живой, сердечный, удивительно чутк³й и отзывчивый, истинно просвѣщенный и многосторонне образованный, человѣкъ истинно русскаго склада ума и характера, онъ вл³ялъ на насъ особенно благотворно не столько лекц³ями, сколько внѣлекц³онными бесѣдами вообще и, между прочимъ, этими своими "пятницами".

   На этихъ "пятницахъ" у Астафьева, кромѣ насъ, студентовъ, бывалъ кое-кто изъ писательскаго, профессорскаго, и артистическаго м³ра.

   К. Н. Леонтьевъ служилъ въ то время цензоромъ въ Московскомъ Цензурномъ Комитетѣ и время отъ времени печаталъ свои статьи и повѣсти въ нѣкоторыхъ изъ пер³одическихъ издан³й. Познакомившись съ Астафьевымъ, онъ скоро подружился съ нимъ и сталъ нерѣдкимъ посѣтителемъ его "пятницъ".

   Своеобразная наружность Леонтьева, его истинно самобытный, крайне оригинальный. сильный и смѣлый умъ и пламенная, увлекательная рѣчь произвели на меня, какъ и на всѣхъ почти товарищей моихъ, студентовъ, съ первой же встрѣчи съ нимъ чарующее впечатлѣн³е, вылившееся въ посвященное ему мною стихотворен³е "Чародѣй". Черезъ Астафьева стихотворен³е это дошло до Леонтьова, понравилось ему, и онъ пригласилъ меня бывать у него. Съ тѣхъ поръ я сталъ частымъ его гостемъ. Иногда и онъ самъ, преодолѣвая свои все усиливавш³еся физическ³е недуги, поднимался на четвертый этажъ Лицея, въ мою скромную студенческую комнату, или, чтобы не подниматься ко мнѣ по лѣстницѣ, вызывалъ меня для бесѣды съ собой въ лицейск³й садъ. Его же квартира въ Денежномъ переулкѣ Пречистенки, въ двухъ этажномъ деревянномъ темно-коричневомъ домѣ Авдѣевой сдѣлалась скоро настоящей аудитор³ей, куда въ долг³е осенн³е и зимн³е вечера спѣшили мы послушать этого удивительнаго, ни на кого другого не похожаго старика съ сильнымъ, острымъ, гибкимъ умомъ, чуткимъ, добрымъ, нѣжнымъ сердцемъ и громовою, огненною, смѣлою, своеобразною рѣчью. Живая, чуткая молодежь интересовалась имъ и понимала его гораздо больше, чѣмъ его сверстники,- и это очень радовало его и занимало.

   Къ сожалѣн³ю, этимъ живымъ бесѣдамъ нашимъ съ нимъ и своеобразнымъ вдохновеннымъ лекц³ямъ его намъ, или, точнѣе, горячей личной проповѣди и завѣтамъ его молодежи скоро пришелъ конецъ. Разстроенное здоровье заставило К. Н. Леонтьева въ 1887 г. выйти въ отставку и удалиться изъ Москвы на покой въ Оптину Пустынь Калужской губерн³и.

   Съ переѣздомъ его въ Оптину Пустынь и начинается моя съ нимъ переписка. Къ этому времени я уже окончилъ университетск³й курсъ, и, дописывая кандидатское сочинен³е, рѣшалъ вопросъ о дальнѣйшемъ жизненномъ Пути своемъ. Думамъ и заботамъ объ этомъ, съ просьбой совѣта и посвящено первое мое письмо къ К. Н. Леонтьеву, отвѣтомъ на которое и служитъ первое изъ помѣщаемыхъ ниже писемъ его ко мнѣ.

   Письма Леонтьева дышатъ такимъ самобытнымъ, оригинальнымъ умомъ, такою глубиной религ³ознаго чувства, трогательною, плѣнительною добротой и сердечностью, чарующею искренностью, живостью, отзывчивостью, такъ литературно, хорошо написаны, до того молно иной разъ отражаютъ его сложную, живую, впечатлительную, страстную душу, со всѣми ея особенностями, что обнародован³е ихъ будетъ, думается мнѣ, далеко не лишнимъ вкладомъ въ собран³е матер³аловъ для изучен³я этого интереснаго, своеобразнаго и почти совершенно у насъ до сихъ поръ не разъясненнаго и не разгаданнаго человѣка и писателя.

  

  

   Александровъ, мой добрый и милый другъ, всего одинъ часъ тому назадъ я получилъ Ваше письмо - и, благодаря проливному дождю и полнѣйшему досугу, сажусь тотчасъ же Вамъ отвѣчать, по порядку на всѣ вопросы Ваши {Только что окончивъ университетск³й курсъ, я въ это время стоялъ въ раздумьи, подобно путнику въ старой сказкѣ, на распутьи жизненныхъ дорогъ. Успѣвъ уже въ достаточной степени полюбить и оцѣнить покойнаго К. Н., я и обратился къ нему въ письмѣ своемъ съ нѣкоторыми "вопросами" по этому поводу. Трогательная отзывчивость, сердечность, чуткость и вдумчивость его отвѣта, горячая готовность пр³йти на помощь не словомъ только, во и дѣломъ - заставили меня оцѣнить и полюбить его еще больше,- и между нами завязалась съ тѣхъ поръ дѣятельная переписка, которая продолжалась до самой его смерти. Ан. Ал - овъ.}.

   Прежде всего, одобряю ли я Ваши планы - профессорства и т. п.?- И да, и нѣтъ. И правда, что лучше всего въ основан³и положиться на волю Бож³ю¹); но такъ какъ вопросъ этотъ такъ называемый "средн³й" (т. е., въ немъ нѣтъ ни прямого грѣха, ни прямого "спасен³я"), то выборъ можетъ зависѣть отъ нашихъ наклонностей и выгодъ²)...

  

  

   ¹) и ²) Вопросъ: какъ же узнать эту волю Бож³ю? Конечно, когда дѣло идетъ о выборѣ между грѣхомъ явнымъ и воздержан³емъ или добродѣтелью, то на это есть заповѣди, всѣмъ извѣстныя, и, сверхъ того, въ сочинен³яхъ аскетическихъ писателей (Варсоноф³я Великаго, Аввы Дороѳея, ²оанна Лѣствичника) не только монахъ, но и м³рянинъ можетъ найти много полезныхъ для себя указан³й и частныхъ оттѣнковъ, дополняющихъ основныя правила Христ³анства. Я полагаю, что не слѣдуетъ раздѣлять слишкомъ рѣзко монашество отъ свѣтскаго христ³анства, какъ дѣлаютъ мног³е, употребляя слово "аскетизмъ" только въ смыслѣ стремлен³я къ наивысшему отречен³ю. Вся теор³я Христ³анства основана прежде всего на отречен³и вслѣдств³е страха Бож³я и въ надеждѣ на вѣчное блаженство, долженствующее вознаградить насъ за это отречен³е. Ап. Павелъ говоритъ, что еслибы у христ³анъ не было надежды на вѣчную жизнь, то они были бы самые несчастные изъ людей (къ Коринѳ. I, 19). Требован³я отъ нихъ велики. Аск³я значитъ по-гречески борьба, подвигъ. Аскетъ - подвижникъ, борющ³йся. Если м³ряннну, напр., женатому перестала нравиться его жена, и даже по временамъ ненавистна ему, а онъ, молясь Богу и призывая его на помощь, не оставляетъ ея, для примѣра дѣтямъ или для избѣжан³я прелюбодѣян³я съ той и другой стороны, то развѣ это не тяжкое, не ужасное иногда отречен³е? не подвигъ о Христѣ? Это - подвигъ, можетъ быть, несравненно больш³й, чѣмъ мног³е монашеск³е,- особенно для человѣка съ воображен³емъ и съ изящными вкусами. Мовашеское одиночество не пошло, а холодная дюжинная семья будетъ нетерпимо пошла, если ея прозу не озаряетъ, такъ сказать, хоть изъ темнаго уголка въ домѣ лампада чистой, искренней вѣры. "Богу такъ угодно,- потерпимъ даже и прозу, и пошлость, и возблагодаримъ его, что еще не хуже!" Такихъ примѣровъ изъ м³рской жизни можно бы привести много. Поэтому и понятно, что чтен³е Жит³й Святыхъ и аскетическихъ писателей нужно и свѣтскому христ³анину точно такъ же, какъ и монаху.

   Вообще это такъ,- но какъ узнать волю Бож³ю, когда дѣло идетъ о выборѣ занят³й, объ образѣ или мѣстѣ жизни и т. п.? Тутъ нѣтъ ни грѣха, ни добродѣтели; но каждому желательно поступить такъ чтобы не каяться потомъ съ житейской, съ практической точки зрѣн³я. (Каяться въ грѣхахъ надо постоянно, ибо, присмотрѣвшись лучше, мы увидимъ, что ежеминутно грѣшимъ,- это другое дѣло!). Желательно, 1) чтобы мнѣ было полегче (ибо и безъ новыхъ и новыхъ нашихъ ошибокъ жизнь трудна), а 2) чтобы избранный мною своевольно путь, какъ будто и невинный самъ по себѣ, не привлекъ бы меня къ какой-нибудь непредвидимой безднѣ грѣха. Вотъ тутъ-то и важно благословен³е духовника или старца высокой жизни. Я признаю за нимъ особую благодать Духа Святаго, которой у меня нѣтъ, при всей моей образованности и опытности. Мы часто воображаемъ, что дѣйствуемъ по разуму, а потомъ начинаемъ понимать, что этимъ разумомъ руководило ошибочное пристраст³е. A когда, обдумавши самъ свое дѣло и взявши, между прочимъ, въ разсчетъ всѣ эти мои вкусы и пристраст³я, я даю съ вѣрой разсѣчь сложный узелъ моего разсужден³я лицу духовному, то выходитъ вотъ что: или дѣло удаётся,- я очень радъ; или не удается,- мнѣ больно, но я утѣшенъ мысл³ю, что я послѣдовалъ волѣ Бож³ей и что Господь ведетъ всѣ это къ лучшему. При свидан³и, я разскажу Вамъ нѣсколько примѣровъ изъ моей жизни и изъ жизни знакомыхъ. К. Леонтьевъ.

  

   Теперь, конечно, и Вамъ извѣстно, что Катковъ 20 ³юля скончался {Не знаю: велика ли потери для всѣхъ насъ смерть Каткова? Нельзя, разумѣется, не писать и не говорить публично, что утрата велика. Онъ былъ истинно велик³й человѣкъ, и слава его будетъ расти. Надо воздавать ему должное. Но я спрашиваю у себя вотъ что: 1) Должны ли мы заботиться объ укрѣплен³и Православной Церкви, не смотря на то, что послѣдн³я времена, по всѣмъ признакамъ, близки? Конечно, должны. Надо приготовить паству для послѣдней борьбы. 2) Что важнѣе всего для этой цѣли? Важнѣе всего, чтобы учительствующая часть Церкви, т. е. ³ерарх³я Православная стояла въ уровень выше только по учености, но и по воспитан³ю и по всему. Надо, чтобы, сверхъ того, у духовенства было больше самобытной власти. 3) Есть ли надежда на это? Есть. Церковъ можетъ жить (т. е. мѣняться) въ частностяхъ, оставаясь неподвижной въ основахъ; на жизнь ея (земную) имѣетъ большое вл³ян³е положен³е духовенства и друг³я историческ³я услов³я. Православная Восточная Церковь никогда еще не была централизована; а запрета ей быть таковою нигдѣ нѣтъ. Взят³е Царьграда дастъ возможность сосредоточить силу и власть ³ерарх³и, хотя бы и въ формѣ менѣе единоличной, чѣмъ на Западѣ, а болѣе соборной. 4) При чемъ же тутъ Катковъ? Онъ былъ жесток³й противникъ этой централизац³и; въ частныхъ бесѣдахъ упрекалъ меня и Филиппова за такое желан³е; а въ печати молчалъ пока, ограничиваясь постоянной травлей греческаго духовенства, которое, при всѣхъ недостаткахъ своихъ, болѣе нашего способно будетъ, но историческимъ привычкамъ своимъ, къ властной роли. Онъ заранѣе, очень обдуманно старался унизить его въ глазахъ русскихъ читателей. Поняли? Sapienti sat! K. Леонтьевъ.}, и полезенъ Вамъ въ этомъ отношен³и уже быть не можетъ {М. Н. Катковъ къ желан³ю моему готовиться къ магистерскимъ экзаменамъ по истор³и русской словесности отнесся съ большимъ участ³емъ и тронувшей меня сердечностью, предложивъ у себя въ Лицеѣ до окончан³я экзаменовъ комнату, столъ и пользован³е библ³отекой. Со смерт³ю его это, разумѣется, осуществиться уже не могло. Ан. Ал - евъ.}.

   Что касается до меня, то будьте, мой дорогой другъ, увѣрены, что, лишь бы у меня были силы и случай и лишь бы меня послушали, я буду за Васъ хлопотать, напр., у И. Д. Делянова; если обстоятельства позволятъ, то я, минуя даже Т. И. Филппова (не надо и его безъ крайности обременять), обращусь и письменно и прямо съ ходатайствомъ за Васъ къ министру Народнаго Просвѣщен³я. Мнѣ кажется, что онъ повѣритъ мнѣ. Помните только, во избѣжан³е недоразумѣн³й, что я подчеркнулъ слова: "если обстоятельства позволятъ"... Как³я именно, здѣсь распространяться не стану, а дальше.

   Хорошо ли поэту быть профессоромъ, даже и отечественнoй литературы? Не знаю. Кажется. что нѣтъ,- по крайней мѣрѣ, наши всѣ лучш³е поэты были или чиновники (Грибоѣдовъ, Майковъ, Полонск³й), или офицеры (Лермонтовъ, Ден. Давыдовъ, Фетъ смолоду), или просто помѣщики (Пушкинъ, тотъ же Фетъ, Ал. Толстой). Профессора ни одного не знаю. Нѣтъ ли тутъ какой-нибудь глубокой психологической несовмѣстимости,- необъяснимой, если хотите, но все-таки возможной, судя по этимъ фактамъ? {Профессура и поэз³я... До сихъ поръ не было у насъ. На Западѣ - не помню. Кажется, тоже не было. (Байронъ, Гете, Шиллеръ, Альфр. де Мюссе, В. Гюго, Гейне, Беранже, Ламартинъ - профессорами не были). Но то, что невозможно было въ одну эпоху, можетъ стать возможнымъ въ другую. Въ первую половину этого вѣка (да и позднѣе) у насъ въ Росс³и хорошими поэтами могли быть только дворяне (за исключен³емъ Кольцова и Никитина, которые зато были почти мужики); изъ людей "средняго'' положен³я, изъ разночинцевъ, семинаристовъ и т. п.- и до сихъ поръ я еще не вижу ни одного дѣйствительно стоющаго вниман³я; но все таки теперь (вслѣдств³е, впрочемъ, того же смѣшен³я, которое рано или поздно убиваетъ все) я полагаю это болѣе возможнымъ. Не такъ тяжелы и сѣры, какъ прежде, стали эти "средн³е" люди. Можетъ быть, и профессура не помѣшаетъ въ наше время. (Жуковск³й былъ почти профессоромъ; но онъ былъ учителемъ Наслѣдника при Дворѣ... Это разница!). Припѣвъ: а все-таки о. о. Амврос³й и Варнава и въ такомъ вопросъ полезнѣе меня. Я - млеко; они - твердая пища. К. Леонтьевъ.} Это одна сторона дѣла.- A другая вотъ какая. Я вѣрю въ Ваше призван³е; вѣрю уже потому, что тамъ, гдѣ сюжетъ у Васъ особый, свой собственный, касающ³йся вполнѣ индивидуальнаго явлен³я, тамъ Вы торжествуете и обнаруживаете большую силу. Таковы всѣ Ваши посвящен³я: П. Е. Астафьеву, Каткову, Фету, мнѣ. Здѣсь Вы вынуждены предметами вдохновен³я не напоминать никого. Все же остальное у васъ до сихъ поръ (даже и очень милый "Щавель") не имѣетъ никакой самобытности (т. е. стоющей большого вниман³я) и слишкомъ ужъ напоминаетъ сороковые и тридцатые годы; конечно, это лучше, чѣмъ шестидесятые и семидесятые; но мнѣ хотѣлось бы, чтобы Ваши стихи поскорѣе пр³обрѣли такую рѣзкую печать индивидуальности, чтобы сразу можно было узнавать Васъ, такъ можно узнавать Фета (прежняго, разумѣется) или Кольцова. Будетъ ли это или нѣтъ, не знаю еще. Полное созрѣван³е таланта зависитъ отъ многаго, помимо непосредственныхъ силъ дарован³я; надо, чтобы окружающая жизнь дала благопр³ятное для этого созрѣван³я содержан³е; надо еще, чтобы собственная жизнь поэта сложилась такъ, чтобы ему хотѣлось пѣть. A иначе онъ сохранитъ и пониман³е поэз³и, какъ въ самой жизни, такъ и въ искусствѣ, но пѣть все-таки не станетъ {Мысль очень глубокая сама по себѣ, а по отношен³ю меня оказавшаяся и пророческою: моя послѣдующая жизнь сложилась такъ, что, кажется, навсегда отбила, отъ пѣсенъ... Ан. Ал - въ.}.

   Вы пишете о своемъ сердцѣ: "мое мягкое и глупое сердце"... Вамъ жаль Вашихъ бѣдныхъ родныхъ, и Вы их хотите забыть ихъ для какихъ-то "воздушныхъ замковъ"... Я, другъ мой, вѣрьте, понимаю ваши чувства, столь благородныя и искренн³я,- и, если бы мы были теперь вмѣстѣ, я бы могъ привести Вамъ изъ собственной жизни примѣры той самой борьбы поэз³и съ моралью, о которой Вы говорите. Сознаюсь, у меня часто брала верхъ первая, не но недостатку естественной доброты и честности (онѣ были сильны отъ природы во мнѣ), а вслѣдств³е исключительно эстетическаго м³ровоззрѣн³я. Гете, Байронъ, Беранже, Пушкинъ, Батюшковъ, Лермонтовъ, самый этотъ теперь столь дряхлый Аѳ. Аѳ. Шеншинъ (Фетъ) и даже древн³е поэты, съ духомъ которыхъ я былъ знакомъ по переводамъ и критическимъ статьямъ, съ этой стороны въ высшей степени развратили меня. Да и почти всѣ (самые лучш³е именно) поэты - за исключен³емъ развѣ Шиллера и Жуковскаго - (надо христ³анину имѣть смѣлость это сказать!) - глубок³е развратители въ эротическомъ отношен³и и въ отношен³и гордости (Петръ Евген³евичъ {Астафьевъ. См. "Предислов³е". Ан. Ал - овъ.}) взбѣсился бы на меня за это, но вѣдь это правда,- что дѣлать!³. И если, наконецъ, старѣе я сталъ (послѣ 40 лѣтъ) предпочитать мораль поэз³и, то этимъ я обязанъ, право, не годамъ (не вѣрьте, что старость одна можетъ морализировать: нерѣдко, напротивъ того, она изощряетъ въ развратѣ: примѣровъ - даже историческихъ - бездна),- не старости и болѣзнямъ я обязанъ этимъ, но Аѳону, а потомъ Оптиной... Изъ человѣка съ широко и разносторонне развитымъ воображен³емъ только поэз³ю религ³и можетъ вытравить поэз³ю изящной безнравственности...

   Если я, по характеру несравненно болѣе Васъ легкомысленный, но первоначальнымъ услов³ямъ общественнымъ и семейнымъ гораздо болѣе Васъ избалованный и развращенный, почувствовалъ, наконецъ, потребность болѣе строгой морали, то тѣмъ болѣе, какая же возможность Вамъ забывать мораль, Вамъ съ Вашей сер³озностью, съ Вашей глубиной сердечной, при тѣхъ суровыхъ требован³яхъ, которыя со стороны семейной съ такихъ раннихъ лѣтъ предъявляетъ къ Вамъ судьба! Я былъ бы не только очень грѣшный, но и скверный человѣкъ, самый скверный, если бы я сталъ внушать Вамъ что-нибудь другое, зная навѣрное, что слова моего поистинѣ огромнаго житейскаго опыта не пройдутъ безслѣдно для Вашей впечатлительной души. Если я, при моемъ врожденномъ легкомысл³и, до сихъ поръ не могу простить себѣ нѣкоторыхъ изъ моихъ давнихъ сознательно жестокихъ и преднамѣренно сухихъ поступковъ (когда я во имя поэз³и жертвовалъ добротой, сострадан³емъ, честностью и т. д.). то Вы, такой серьозно-хорош³й человѣкъ да Вы не будете никогда покойны и проклянете себя, если для этихъ "воздушныхъ замковъ" забудете мораль.- Но какъ же быть? Поэз³я жизни обворожительна, мораль очень часто - увы!- скучна и монотонна... Вѣра, молитва, Церковь, поэз³я религ³и Православной со всей ея обрядностью и со всѣмъ аскетическимъ "коррективомъ" ея духа - вотъ единственное средство опоэтизировать прозу семейной морали {Семья и семья - разница... Какая? Мать, отецъ, сестры и т. д.- не Вами избранная, а Богомъ данная, готовая съ дѣтства, независимо отъ воли Вашей, или жена и свои дѣти - Вами избранная, а Богомъ только благословенная,- которая для поэта лучше? Конечно, первая (т. е. такая, какая у Васъ теперь) въ 10 разъ для художника лучше. Если вообразить себѣ человѣка, который съумѣлъ бы воздержать себя вовсе отъ блуда (какъ съумѣлъ покойный К. С. Аксаковъ) или хоть рѣшительно стремиться къ этому, и при этомъ, развивая свой даръ стихотворства, дань морали платилъ бы строго, поддерживая бѣдныхъ родныхъ и не связывая себя новой семьей (которая и отъ помощи отцу съ матерью и отъ стиховъ отобьетъ), то такой человѣкъ былъ бы героиченъ; а чѣмъ самъ себя втайнѣ поэтъ представляетъ поэтичнѣе, тѣмъ ему лучше пишется, искреннѣе, горячѣе... Добродѣтельный молодой поэтъ, неусыпно помогающ³й роднымъ - это что то особое и высокое! Просто женатый и обремененный дѣтьми человѣкъ, исполняющ³й недурно свои обязанности мужа и отца - это, слава Богу, не рѣдкость, но едва ли для поэз³и выгодно. Впрочемъ, это такой глубок³й вопросъ, который я могу только анализировать, а синтезъ практическаго выхода долженъ, опять таки скажу, принадлежать не мнѣ, а духовному лицу. К. Леонтьевъ.}, вотъ лучшее противояд³е тонкому яду поэз³и героической и любовной.

   Знаете ли Вы, что я двѣ самыя лучш³я свои вещи, романъ и не - романъ ("Одиссея" и "Византизмъ и Славянство.) написалъ послѣ 1 ¹/₂ года обращен³я съ Аѳонскими монахами, чтен³я аскетическихъ писателей и жесточайшей плотской и духовной борьбы съ самимъ собою? (Съ ужасомъ и благодарностью я вспоминаю теперь объ этихъ жестокихъ и возвышающихъ сердце временахъ!). Запаса живыхъ впечатлѣн³й, мечты о роскоши житейской и т. п. молитва и строгость мировоззрѣн³я въ молодомъ человѣкѣ и м³рянинѣ не убьютъ,- онѣ только урегулируютъ ихъ. Но надо доходить скорѣе до того, чтобы ²оаннъ Лѣствичникъ больше нравился, чѣмъ Ѳ. М. Достоевск³й... Нужно дожить, дорасти до дѣйствительнаго страха Бож³я, до страха почти животнаго {Страхъ животный унижаетъ какъ будто насъ. Тѣмъ лучше - унизимся предъ Богомъ; черезъ это мы нравственно станемъ выше. Та любовь къ Богу, которая до того совершенна, что изгоняетъ страхъ, доступна только очень немногимъ; даже изъ тѣхъ святыхъ, которыхъ жит³я Вы, конечно, оставили всѣ въ Москвѣ (по внушен³ю дьявола), очень немног³е позволяли себѣ говорить то, что позволилъ себѣ сказать Антон³й Велик³й: "Я Бога теперь ужъ такъ люблю, что и не боюсь Его". Сказалъ онъ это послѣ такихъ испытан³й и искушен³й, что намъ и подумать страшно. A то, что мног³е изъ насъ считаютъ въ себѣ любовью къ Богу, весьма несовершенно и обыкновенно безплодно безъ помощи и примѣси страха (Бож³я). Я до 1871 года, до моей поѣздки на Аѳонъ, очень любилъ и сердцемъ и воображен³емъ Православ³е, его богослужен³е, его истор³ю, его обрядность; любилъ и Христа; чтен³е Евангел³я изрѣдка и тогда, при всемъ глубокомъ развратѣ моихъ мыслей, меня сильно трогало. Любилъ и любовь къ ближнимъ, въ смыслѣ сострадан³я, снисхожден³я, благотворительности, но за то и въ смыслѣ сочувств³я всякимъ страстямъ: честолюб³ю, сладостраст³ю, во многихъ случаяхъ даже и личной жестокости. Любилъ своевольно, безъ закона и страха; а когда въ 1869, 70 и 71 годахъ меня поразили одинъ за однимъ ударъ за ударомъ, и здоровье само вдругъ пошатнулось (и все это въ такое время, когда я часто говорилъ: "Надо уметь быть счастливымъ! Я счастливъ, потому что умѣю наслаждаться жизнью; а дураки не умѣютъ!"), тогда я испыталъ вдругъ чувство безпомощности моей передъ невидимыми и карающими силами, и ужаснулся до простого животнаго страха, тогда только я почувствовалъ себя въ своихъ глазахъ въ самомъ дѣлѣ униженнымъ и нуждающимся не въ человѣческой, а въ Божеской помощи. И хотя и теперь я нахожу въ себѣ и вѣру, и страхъ Бож³й, и любовь весьма несовершенными, по множеству ежедневныхъ примѣровъ, но все таки путь за эти 16 лѣтъ пройденъ огромный къ лучшему. Вотъ въ чемъ дѣло. A такъ называемыя "достоинства": честность, твердость, благородство и даже хорош³я, "достойныя" манеры (которыя нерѣдко и у мужиковъ бываютъ) - это все останется при васъ. У монаховъ манеры-mo вообще приличны и гораздо лучше, чѣмъ у м³рянъ одного, конечно, съ ними сослов³я. К. Леонтьевъ.} и самаго простого передъ учен³емъ Церкви, до простой боязни согрѣшить... Я слыхалъ образованныхъ людей, которые смѣются надъ этимъ чувствомъ (его во времена умной старины велик³е герои и богатыри не стыдились!),- смѣются и говорятъ: "Что это я буду какъ дитя: ахъ! Боженька за это камушкомъ побьетъ!"... Да, побьетъ! И счастливъ тотъ, кого побьетъ. Я - счастливый, а Фетъ - несчастный, въ своемъ атеистическомъ ослѣплен³и! Или есть Богъ личный, Богъ живой,- или нѣтъ Его. A если есть, такъ куда же и Бисмарку, и Петру I и кому бы то ни было мѣряться силами съ Нимъ и передъ лицемъ Его помнить о какомъ-то достоинствѣ человѣческомъ! Ну, довольно,- Вы поняли меня.

   Вотъ мое Вамъ заключен³е: "Не забывайте бѣдныхъ родныхъ, готовьтесь въ профессора, это должность обезпеченная, ровная, покойная и - при хорошемъ духѣ - въ высшей степени полезная другимъ. А, впрочемъ, я, съ своей стороны, если буду этой зимой въ Петербургѣ, посмотрю, нельзя ли Вамъ доставить возможность иного пути, болѣе живого и для стихотворства болѣе выгоднаго."

   Саблеръ былъ здѣсь три дня - и самъ пожелалъ познакомиться со мною; но мы видѣлись за обѣдомъ у архимандрита, мелькомъ, и объ Васъ невозможно было говорить при всѣхъ и сразу. Время еще терпитъ... Вы, я думаю, удивились, прочитавши: "если я буду зимой въ Петербургѣ"...- "К. Н-чъ, хочетъ, да и зимой еще, въ Петербургъ?!" - Не хочетъ К. Н-чъ, ничуть не хочетъ! - К. Н-чъ хотѣлъ бы одного: прежней, хотя бы и болѣзненной, но тихой и для сердца милой жизни въ Москвѣ зимою, съ юродивой и растрепанной Лиз. Павл., съ Варей, Сашей, старой кошкой (она въ Мазиловѣ) {Деревня подъ Москвой, гдѣ К. H-чъ жилъ на дачѣ предыдущее лѣто. Ан. Ал - въ.}, съ друзьями по вечерамъ,- и больше ничего! A лѣтомъ - отъ мая до октября - въ Оптиной съ монахами и другими друзьями. Но въ Москвѣ жить на 200 руб... мнѣ невозможно, когда и 245 - недоставало... A здѣсь отъ 200 - остается даже на уплату старыхъ долговъ. Тамъ занималъ здѣсь плачу! Вотъ разница. И такъ тутъ выбора нѣтъ, надо оставаться здѣсь, ибо даже и на Троицкомъ посадѣ дорого,- а въ Псалтири сказано: "заемлетъ грѣшный - и не возвратить"... Къ тому же надо и стыдъ знать въ мои года... Лучше ужъ иногда и поскучать зимою здѣсь (Богъ милостивъ!), чѣмъ съ сѣдыми волосами путаться въ долгахъ. Это мое разсужден³е...

   Но неизвѣстно, такова ли воля Бож³я. Въ ³юнѣ еще я получилъ приглашен³е переселиться (хоть на зимы только) въ Петербургъ для занят³й при новой консервативной большой газетѣ, съ какими то мнѣ неизвѣстными, но вѣрными и значительными средствами. Предлагающее (и очень важное) лицо посовѣтовало мнѣ потребовать себѣ годовой окладъ "повыше", чтобы не требовать потомъ добавочныхъ и не входить въ пререкан³я. Вообразите мое удивлен³е и даже отчасти ужасъ... Петербургъ зимою и дѣятельность - мнѣ! мнѣ, до невѣроят³я душой усталому и тѣломъ изнуренному, какъ Вы знаете... Мое первое движен³е было, конечно, отказаться; но на это я не позволилъ себѣ рѣшиться, не сказавши всего о. Амврос³ю. Онъ отказываться не благословилъ, а велѣлъ потребовать болѣе денегъ и удобствъ. Я хотѣлъ назначить 6.000 въ годъ, но о. Амврос³й сказалъ: 8.000, такъ чтобы съ пенс³ей выходило 10.500.- Я такъ и написалъ, и, кромѣ того, требую разныхъ льготъ: отпуска въ Оптину съ мая до октября (на это согласны), контракта, до 7 часовъ вечера - не звонить у меня, ¹/₂ оклада за самый, такъ сказать, фактъ моего существован³я въ этой "сѣверной Европѣ," а ¹/₂ погашать листами и строчками (300 руб. за листъ) и т. д. Если на всѣ эти неслыханныя требован³я согласятся, то, значитъ, Богу это угодно, а если нѣтъ - нѣтъ!... Предложилъ я имъ и еще сдѣлку, болѣе легкую для обѣихъ сторонъ и мнѣ несравнено болѣе пр³ятную: окладъ въ 3.000, листъ - 250 p., и жить у Троицы или хоть и въ Москвѣ. Какъ хотятъ, или, вѣрнѣе, какъ Богу угодно, такъ пусть и будетъ. Петербургъ, Москва, Оптина... Вездѣ можно "въ мирѣ и покаян³и скончати животъ."

   Поэтому то и мое вл³ян³е на Ваши дѣла и на Вашу каррьеру можетъ быть весьма различное. Разумѣется, въ Петербургѣ большее, въ другихъ мѣстахъ - меньшее. A какъ именно повл³ять и что именно для Васъ сдѣлать, это увидимъ яснѣе, быть можетъ уже и въ сентябрѣ.

   Вотъ тѣ весьма важныя, но для меня одного, обстоятельство, о которыхъ я, не поговоривши прежде о Васъ самихъ и Вашемъ талантѣ, распространяться не хотѣлъ. Замѣчу кстати, что и Саблеръ былъ чрезвычайно ко мнѣ здѣсь любезенъ, цѣловалъ и тоже убѣдительно звалъ въ Петербургъ "послужить Церкви," какъ онъ выразился (для меня это показалось ужъ и страшно что то: "Церкви", - государству - куда ни шло, а то ужь и Церкви!).

   Если ужъ суждено мнѣ зимы двѣ - три протянуть, въ Петербургѣ, то тамъ у меня для Васъ будетъ что ни шагъ, то протекц³я: Деляновъ, Т. П. Филипповъ, Гагаринъ (Внутрен. Дѣлъ), Саблеръ, Побѣдоносцевъ, Н. П. Игнатьевъ. Кто знаетъ,- быть можетъ, можно будетъ мнѣ и просто-напросто Васъ къ себѣ въ домъ взять; квартира ужъ потому нужна очень большая, что и у Вари дѣти, вѣдь, кричатъ, какъ и всяк³я дѣти,- для нихъ нужна нянька, потому что Варя нужна мнѣ и Лизаветѣ Павловнѣ. Нуженъ поваръ (или кухарка); нужна барышня дешевая или дама для хозяйства,- гдѣ же Варѣ съ этимъ сладить? безъ хозяйки вдвое больше зря выйдетъ и т. д. Поэтому и Васъ можно, вѣроятно, будетъ помѣстить легко и, конечно, даромъ, а ужь Вы найдете тысячу случаевъ замѣнять меня въ какихъ нибудь переговорахъ и разъѣздахъ... Мнѣ было бы это очень пр³ятно, а Вамъ выгодно. Впрочемъ, все это покажетъ время, теперь отвѣтъ будетъ, вѣроятно, скоро. Правда, я предвижу, что за мои требован³я лица высоко - стоящ³я и ко мнѣ благосклонныя на меня, пожалуй, разсердятся. Это весьма вѣроятно. Очень жалъ! Но что дѣлать? Заниматься журналистикой, и еще въ Петербургѣ, мнѣ, теперь, когда мнѣ даже ничуть писать не хочется - надо сильное вознагражден³е! И если я дѣйствительно такъ нуженъ вдругъ сталъ, какъ говорятъ эти сильные м³ра сего, такъ дадутъ и 8.000, и не разсердятся! A разсердятся и не дадутъ - какъ угодно. Пенс³ю у меня отнять, кромѣ Государя, никто не можетъ... A мнѣ, кромѣ нея да лѣни и спокойств³я, да - пожалуй - дружеской бесѣды и домашняго мира, который мнѣ Богъ даль, ничего и не нужно. Аминь. {Эти переговоры о переѣздѣ К. H-ча въ Петербургъ кончились ничѣмъ. Видимо, поставленныхъ имъ услов³й не рѣшилась принять. Ан. Ал - въ.}.

   Кстати, Вы спрашиваете: что "Двѣ избранницы"? что "Египетск³й голубь"? {"Двѣ избранницы" и "Египетск³й голубь" - повѣсти К. Н. Леонтьева, начатыя печатан³емъ, но не оконченныя. "Египетск³й голубь" печатался въ "Русск. Вѣстн." M. H. Каткова (1881 и 1882 г.г.) и не былъ оконченъ и въ рукописи. "Двѣ избранницы" печатались въ московскомъ еженедѣльномъ иллюстрированномъ журналѣ Росс³я г. Уманца (1885 или 1886 г.) Романъ былъ въ трехъ частяхъ и въ рукописи совершенно оконченъ. Первая часть напечатана, третья - осталась у автора, а вторая - затеряна въ редакц³и, которая въ это время переходила отъ г. Уманца къ г. Пашкову, и такъ и не была найдена. Оба эти романа (послѣдн³е романы Леонтьева) были очень интересны, своеобразны и характерны, имѣли немаловажное значен³е, какъ иллюстрац³я м³ровоззрѣн³я Леонтьева въ послѣдн³е годы жизни, а также и въ отношен³и автоб³ографическомъ. Судьба ихъ очень меня интересовала. Ан. Ал - въ.} Да ничего. Ни строки. И сундука съ бумагами не открывалъ,- я подойти къ нему боюсь. Ни тѣни охоты {Прежде я все заботился о томъ, какъ бы писать; теперь же о томъ, какъ бы не писать. Гораздо пр³ятнѣе вотъ так³я письма Вамъ или Кристи. Знаешь, что кое-что сѣешь. что такъ или иначе взойдетъ. A публика? "Что я Гекубѣ? что Гекуба мнѣ?" Правительство меня цѣнитъ; публика меня до сихъ поръ знать не хочетъ; такъ изъ-за чего же мнѣ грѣшить какими-то безпокойствами не по Бозѣ? изъ тщеслав³я что ли? Удивительное тщеслав³е! Какое же? Развѣ оскорбленное. Ну, это пожалуй. Такъ отъ оскорбляемаго въ течен³е 30 лѣтъ тщеслав³я не распишешься больной и усталый! Я и на счетъ Петербурга молюсь: "да идетъ мимо меня с³я чаша!" К. Леонтьевъ.}. Въ моемъ "священномъ уединен³и", какъ Вы говорите, лѣтомъ и такъ хорошо. Нога болитъ; гулять далеко нѣтъ силъ; сижу и два и три часа и больше у себя въ скиту, на крыльцѣ, въ тѣни, и по цѣлымъ часамъ образа человѣческаго иногда за яблонями и кустами не вижу... Сосны, ели, птицы разныя, изобил³е плодовъ земныхъ, вокругъ, память смерти и въ то же время нѣкоторое кроткое умилен³е покоемъ старости моей... Иногда вижу иныхъ монаховъ и м³рянъ пр³ѣзжихъ. Очень часто у o. Амврос³я бываютъ въ келл³и домашн³я всенощныя; почти всегда не выстаиваю, а высиживаю ихъ въ креслахъ. ("Эпикурейская религ³я", какъ вретъ Л. Н. Толстой про образованныхъ христ³анъ, забывая, что мужикъ, въ вѣру котораго онъ вѣритъ, и безъ вѣры цѣлый день съ дѣтства привыкъ быть на ногахъ,- а каково мнѣ, напримѣръ? О. Амврос³й такъ иногда и лежитъ даже отъ слабости во время службы).

   Что же еще Вамъ сказать?

   Безъ Александра и Вари {Молодые слуги мужъ съ женой. Варя была взята К. Н-чемъ 12-лѣтней дѣвочкой изъ имѣн³я его, о. Кудинова Калужск. губ., выросла у него въ дома и отдана имъ замужъ за красиваго молодого парня Александра изъ подмосковной деревни Мазилова, гдѣ К. H-ичъ жилъ на дачѣ. Отношен³я его къ слугамъ (и вообще къ простонародью) были очень своеобразны; они были какъ-то особенно, на свой манеръ, патр³архальны, строго-любовны, отечески добродушны, барственно-человѣчны (если можно такъ выразиться). Онъ былъ требователенъ къ нимъ, пр³учая ихъ къ строгому и аккуратному исполнен³ю своихъ обязанностей, внимательному отношен³ю къ его привычкамъ и всему укладу его жизни, а также и усвоен³ю "хорошихъ манеръ" (которымъ онъ училъ даже нищихъ, обращавшихся къ нему за подаян³емъ и обыкновенно не встрѣчавшихъ отказа). Но строг³я замѣчан³я его были въ то же время такъ отечески добродушны и такъ остроумны, что положительно занимали ихъ, оживляли, подбодряли; къ тому же онъ съ такой сердечностью и добротой входилъ въ нужды ихъ собственной жизни, матер³альной и духовной, что окончательно плѣнялъ и покорялъ ихъ: они очень любили его, любовались имъ, гордились имъ и были ему искренно преданы. О нихъ много разъ упоминается въ этихъ письмахъ дальше. Ан. Ал - въ.} немножко скучно {Здѣсь только (и лѣтомъ еще) можно сказать: "немножко скучно",- а въ городѣ я не могу и вообразить ни себя, ни Лизу безъ нихъ. К. Леонтьевъ.}; но для службы попался мнѣ хорош³й и умный мальчикъ 16 лѣтъ.

   Лизавета Павловна {Супруга К. Н. Леоитьева. (См. дальше).} была со мною; но скоро соскучилась и отпросилась къ племяннику въ Тулу. Я говорю ей на прощанье:

   - И не жаль тебѣ стараго мужа?

   A она:

   - Э! довольно мы съ тобой жили вмѣстѣ. Теперь я къ моськѣ хочу.

   Моська - это собачка у племянника въ Тулѣ. Я предпочитаю такую жену какой-нибудь помощницѣ въ трудахъ; которая сказала бы:

   - Это совершенно вѣрно мой добрый другъ; но вмѣстѣ съ тѣмъ безразлично и обязательно и даже немыслимо для высокоразвитой личности!..

   A я бы ее въ ухо за это! Вотъ тебѣ и "личность"...

   Отъ Кристи было очень милое письмо; отъ Уманова и отъ вертушки Дениски - ничего... {И. И. Кристи, Умановъ, Денисовъ - все тогда только что кончивш³е курсъ студенты, члены молодого кружка, группировавшагося около К. H Леонтьева. (См. "Предислов³е"). Упоминаются нѣсколько разъ и дальше. Ан. Ал - въ.} Владим³ръ Андреевичъ {В. А. Грингмутъ - впослѣдств³и редакторъ "Моск. Вѣд", тогда сотрудникъ ихъ и преподаватель Катковскаго лицея. Ан. Ал - онъ.} тоже молчитъ. Что-то ждетъ его безъ Каткова?!

   Думаю обо всѣхъ васъ очень часто, всегда думаю... И Лиза говоритъ:

   - Какъ ты здѣсь будешь жить безъ своихъ студентовъ?

   Попырникова {В. А. Попырникова - молодая дѣвушка, бывавшая въ кружкѣ К. Н. Леонтьева. Письма его къ ней напечатаны въ Рус. Обозр. 1898 г. Ан. Ал - въ.} писала мнѣ два раза. Помчалась до осени въ Нижн³й; взяла какое-то дѣло. Какое - не пишетъ. Что за безтолковая, или, вѣрнѣе, безцѣльная трата ума и энерг³и у этой дѣвушки! Не знаю, что бы изъ нея дѣйствительно хорошее сдѣлать... Я думаю: задатки - больш³е; цѣли нѣтъ достойной...

   A Вамъ когда-нибудь надо въ Оптину непремѣнно.

   Ну, Богъ съ Вами. Обнимаю Васъ крѣпко.

   Отчего Вы не напишите стихотворен³я прямо на тему Вашего письма: поэз³и хочется - родныхъ жаль! И правдиво, и оригинально... {На что только это сестрамъ Вашимъ высшее или даже среднее образован³е? Просятъ... Мало-ли что онѣ просятъ! Как³я цѣли въ жизни? 1) Хлѣбъ насущный и вообще матер³альныя блага, 2) спасен³е души, религ³озное развит³е сердца, 3) эстетика, личная поэз³я, достоинство что ли... И больше ничего. И то, и другое, и третье - одинаково доступно на всѣхъ ступеняхъ образован³я. Матер³альныя блага мѣряются привычкой и степенью претенз³й. Для религ³и образован³е - обоюдоострое оруд³е: или лучше, или хуже. A что касается до эстетики, то потрудитесь только вспомнить моего Александра - и громко харкающаго товарища Вашего П., или хоть мою Варю - и пискунью М.,- такъ все Вамъ станетъ ясно. То-то и бѣда, что въ теор³и мы всѣ молодцы, все поймемъ, а на практикѣ идемъ большею част³ю за другими... На что Вамъ принимать участ³е въ размножен³и "среднихъ людей"? К. Леонтьевъ.} Только надо большое, подробное и картинное...

  

   P. S. 27 ³юля. Сейчасъ уѣхалъ Н. П. Лихаревъ. Онъ былъ у меня два раза, и мы много говорили. Я ему очень былъ радъ. Прекрасный человѣкъ и оригинальный {

   Н. П. Лихаревъ - помѣщикъ Тульской губерн³и, бывш³й одно время уѣзднымъ предводителемъ дворянства, человѣкъ чистѣйшей души и добрѣйшаго, благороднѣйшаго сердца, типъ милаго идеалиста, пламенѣвшаго душой ко всему возвышенному, имѣвшаго неистребимую склонность къ литературнымъ занят³ямъ, изъ которыхъ, впрочемъ, выходило мало толку, и вѣчнаго младенца въ дѣлахъ практическихъ. Онъ очень скоро разорился и доживалъ свой вѣкъ совершенною "птицей небесною", гостя большею част³ю у своего товарища по университету, богатаго Тульскаго помѣщика, милѣйшаго и добрѣйшаго Ст. Bac. Хомякова, племянника знаменитаго славянофила и поэта А. С. Хомякова. Съ Н. П. Лихаревымъ я и познакомился въ домѣ С. В. Хомякова, съ сыномъ котораго, мальчикомъ-лицеистомъ, я занимался цѣлыхъ три года, почтя все время моего студенчества, зимой ежедневно бывая въ ихъ Московскомъ домѣ на Новинскомъ бульварѣ, а лѣто проводя съ ними въ ихъ тульскомъ имѣн³и с. Слободкѣ (въ 18 верстахъ отъ Тулы). Я очень любилъ эту милую семью и до сихъ поръ храню о ней самое пр³ятное воспоминан³е. Въ имѣн³и ихъ и получено мною это первое письмо отъ К. Н. Леонтьева. Н. П. Лихаревъ лѣтомъ 1887 г. ѣздилъ на богомолье въ Оптину Пустынь, гдѣ и познакомился съ К. Н. Леонтьевымъ. Ан. Ал - овъ.}.

   Каково послан³е! Дай Богъ, чтобы Вамъ было также пр³ятно читать его, какъ мнѣ было три утра его писать...

  

  

   Милый мой Александровъ! конечно, я не въ силахъ прямымъ моимъ вл³ян³емъ замѣнить Вамъ Каткова,- но я безотлагательно, на дняхъ сдѣлаю, что могу, посредствомъ другихъ людей, для того, чтобы доставить Вамъ стипенд³ю и возможность приготовиться къ каѳедрѣ Русской Литературы. Это "совершенно вѣрно" и даже "обязательно" {"Совершенно вѣрно" и "обязательно" - словечки, которыми какъ-то особенно часто, надоѣдливо и иной разъ совершенно неумѣстно запестрѣла тогдашняя разговорная и отчасти даже литературная рѣчь. Затасканность, избитость и пошловатость ихъ сильно возмущала К. Н-ча, строгаго блюстителя простоты и красоты русской рѣчи. А. Ал - овъ.}.

   Сейчасъ не распространяюсь, потому что занятъ (по хозяйству, которое гораздо больше меня здѣсь интересуетъ, чѣмъ моя литература); но изъ этого не слѣдуетъ, что всегда мои отвѣты будутъ такъ кратки, какъ этотъ. Лѣтомъ я доказалъ Вамъ противное.

   О себѣ скажу Вамъ только одно на этотъ разъ: опять раны на ногахъ, опятъ кашель и отёкъ ногъ, опять уже три недѣли - ни въ Церковь, ни вообще, на воздухъ, Но унывать - ничуть не унываю, благодаря Бога. Всѣ мои - около меня; домъ {Изъ скита К. H-чъ перебрался къ этому времени въ домъ-особнякъ, расположенный у самой монастырской ограды, который арендовалъ у монастыря до конца пребыван³я своего въ Оптиной Пустыни. Сюда выписалъ онъ "сборную семью" свою, т. е. супругу Лиз. Павл. и слугъ своихъ Варю и Сашу и зажилъ съ ними совершенно своеобразною, какою-то полумонашеской, полупомѣщичьей жизнью, полною религ³озно-трогательной, милой и тихой поэз³и и плѣнительной красоты патр³архальнаго, стариннаго православно-русскаго уклада, добродушно барскаго и въ то же время удивительно изящнаго и очень чуткаго къ движен³ю современной мысли. Ан. Ал - овъ.} очень хорошъ, просторенъ, тепелъ и съ такими хорошими видами изъ оконъ, что я и самъ дивлюсь, почему; это они, эти виды, больше уже не вдохновляютъ меня... Чувствую, что должны бы вдохновлять,- а не вдохновляютъ...

   Бываютъ всенощныя въ домѣ; посѣщаютъ нерѣдко весьма разнообразные монахи: и похуже,. и получше, и очень хорош³е, и совсѣмъ плох³е,- всяк³е есть...

   Лизавета Павловна, Саша и Варя очень были тронуты Вашей памятью: Вы и Кристи вѣдь любимцы моей плебейской и сборной семьи... Былъ еще и Замараевъ {Гр. Ив. Замараевъ - тоже одинъ изъ бывшихъ студентовъ кружка Астафьева и Леонтьева. Въ это время служилъ въ Туркестанѣ. А. Ал - овъ.}, но онъ въ Туркестанѣ всѣхъ насъ вовсе забылъ.

   Петръ Евген³евичъ, "моралистъ", весьма неморально не можетъ найти минуты отвѣтить мнѣ на мое письмо... Я увѣренъ, что французъ-буржуа и нѣмецъ-бюргеръ давно бы на его мѣстѣ отвѣтили... Грингмуту - я вѣрю, что некогда,- ну, а его-то недосугъ я тоже знаю!...

   P. S. Очень радъ, что Вы молитесь, и "Жит³я" {12 тосовъ "Чет³й-Миней", вывезенныхъ К. Н-емъ съ Аѳона и данныхъ мнѣ имъ раньше для прочтен³я. Упоминаются также въ примѣч. выше. А. А - овъ.} Вамъ за это теперь ужъ совсѣмъ дарю... И составлю даже, при первой возможности, для Васъ списокъ, как³я полезнѣе прочесть и въ духовномъ и въ литературномъ отношен³и. Одно съ другимъ тутъ совпадаетъ: жизнь Святыхъ болѣе другихъ почему-либо оригинальныхъ и выразительныхъ уже потому наставительнѣе жизни однородныхъ и сходныхъ, что указываетъ, какъ богаты пути душеспасен³я и святости. Вотъ гдѣ "единство въ разнообраз³и"!

   Напишите мнѣ скорѣе, на кого въ Москвѣ выгоднѣе всего произвести "нравственное давлен³е какое-нибудь изъ Петербурга въ Вашу пользу {Къ этому времени уже былъ рѣшенъ вопросъ объ оставлен³и меня Н. С. Тихонравовымъ при Московскомъ университетѣ для подготовлен³я къ каѳедрѣ русскаго языка и словесности. Оставалось лишь сомнѣн³е, можно ли выхлопотать для меня уже съ этого года стипенд³ю въ 600 р. въ годъ, которая обыкновенно назначалась оставленнымъ при университетѣ на два года для поддержки въ ихъ занят³яхъ, или хлопотать объ этомъ въ томъ же году было уже поздно, я придется подождать съ этимъ еще годъ. К. Н-чъ, узнавъ объ этомъ, съ своей стороны горячо и искусно принялся за хлопоты, увѣнчавш³яся, какъ видно изъ дальнѣйшихъ писемъ, полнымъ успѣхомъ. А. А - овъ.}.

   Леонтmев К. H. Письма к Анатолию Александрову: [²²²-XIII: 9 ноября, 8 и 21 декабря 1887 г., 15 января, 1 и 5 февраля, 2 и 30 марта, 14, 19 и 26 апреля 1888 г.1 / Соо