Минаев Иван Павлович - Алморские певцы

  

  

  

  

  

   Въ концѣ мая жара въ Бенаресѣ становилась невыносимою, въ полномъ смыслѣ этого слова. Ни на минуту, ни днемъ, ни ночью, ни въ комнатѣ, ни на дворѣ нельзя было отыскать прохлады. Среди дня, выходить изъ дому не было никакой возможности; солнце палило и ослѣпляло своимъ блескомъ; отъ стѣнъ, отъ бѣлаго песку несло жаромъ; отъ отражающихся лучей становилось больно глазамъ. Вѣтеръ душилъ, обдавая облакомъ пыли. Даже утромъ, въ половинѣ шестого или въ шесть часовъ становилось жарко и душно; недолгая прогулка утомляла и разслабляла. Ни зонтикъ, ни инд³йск³й шлемъ, ничто не спасало отъ вл³ян³я лучей инд³йскаго солнца; изъ всѣхъ поръ точился потъ; послѣ нѣсколькихъ шаговъ, мокрое платье липло въ разгоряченному тѣлу, тѣмъ самымъ связывая движен³е и вызывая во воемъ существѣ какое-то очень непр³ятное чувство не-по-себѣ. Чрезъ двѣ-три мили утомлен³е брало верхъ надъ любопытствомъ; на диковинки, на разновидные курьёзы начинаешь тупо и безучастно смотрѣть; позываеть къ себѣ, въ полутемный покой, гдѣ подъ вл³ян³емъ панка возможно было найти временный отдыхъ. До тѣхъ поръ, пока панка двигался, въ районѣ его вѣян³я дышалось легко; но, лишь задремлетъ рабоч³й, погоняющ³й зефиръ, и панка остановится, мгновенно все тѣло, съ головы до ногъ, покрывалось обильною испариною; ночью, въ этому пр³соединялись мир³ады москитовъ. И откуда только они брались! Не успѣетъ панка остановиться, какъ они тутъ: жужжать и снуютъ, и кусаютъ и спать не даютъ. Но въ Инд³и жара все-таки сноснѣе, нежели на Цейлонѣ; здѣсь всюду, во всѣхъ комнатахъ, водится панка; всюду возможно отыскать чистую воду, а въ большихъ городахъ даже лёдъ. Въ отеляхъ, въ Дакъ-бангалоу (т.-е. казенныхъ постоялыхъ дворахъ), при каждой комнатѣ есть купальня. На Цейлонѣ всѣ эти удобства не всегда доступны; путешественникъ большею частью принужденъ жить среди болѣе первобытныхъ услов³й; не только лёдъ, но и чистая вода тамъ рѣдкость; а въ нѣкоторыхъ мѣстахъ, въ центрѣ острова, и грязной воды не обильно. Въ "Коломбо", въ лучшемъ отелѣ, на сотни живущихъ тамъ всего двѣ-три купальни; расположены онѣ въ дальномъ разстоян³и отъ комнатъ и за всякое купанье взимается шиллингъ, т.-е. 35 копѣекъ.

   Несмотря, однакоже, на обил³е воды въ даровой купальнѣ, на ледъ, на вѣян³е панка, въ Бенаресѣ было все-таки душно и несносно, и такъ каждый день, отъ полуночи до полуночи; казалось, что живешь въ постоянной банѣ. Трудно вообразить себѣ, до какихъ чудовищныхъ размѣровъ развивалась лѣнь, подъ вл³ян³емъ этой температуры; среди дня, являлась возможность заснуть за книгой, полной новизны и интереса. Сонъ въ неурочный часъ не только не освѣжалъ, но еще болѣе располагалъ въ ничегонедѣлан³ю; заставить себя написать нѣсколько строкъ стоило не малыхъ усил³й. Туземцы чувствовали себя отлично въ эту погоду и предрекали, что въ ³юнѣ будетъ потеплѣе. Я рѣшился ѣхать на сѣверъ, въ Гималаи, не дожидаясь ³юня, и въ концѣ мая, въ одинъ, дѣйствительно прекрасный, день бѣжалъ изъ священнаго града; утро, какъ-бы на зло, въ тотъ день было сравнительно съ прежними прохладно. Накрапывалъ небольшой дождь и не было вѣтра. Въ вагонѣ былъ панка, и какъ только поѣздъ двинулся по направлен³ю въ Лакноу, явился рабоч³й двигать панка; при закрытыхъ окнахъ и вѣян³и панка внутри вагона не только было сносно, но даже пр³ятно послѣ бенаресской жары.

   Къ сожалѣн³ю, все это продолжалось не долго; въ девять часовъ жаръ сталъ чувствителенъ; поднялся вѣтеръ, и столбы дыма, пыли врывались въ вагонъ, чрезъ жалузи. Отъ панка не было никакой прохлады, искусственный зефиръ обдавалъ путешественника горячимъ пескомъ и ѣдкимъ дымомъ. Поѣздъ двигался довольно быстро, но съ безпрестанными, продолжительными остановками; и такъ какъ въ это время года мало кто изъ европейцевъ ѣздитъ, то на всемъ пути отъ Бенареса до Лакноу нельзя было достать никакой ѣды. Кое-гдѣ, на станц³яхъ чуть не совершенно наг³е мальчишки продавали полугнилые бананы, и необыкновенно велик³е и аппетитные арбузы. Англичанинъ, житель Инд³и, знаетъ какъ путешествовать по Инд³и; на буфеты онъ не разсчитываетъ, а беретъ съ собою всякаго рода продовольств³я и даже постель и подушки; ѣдетъ за нѣсколько миль съ своимъ домкомъ и двумя-тремя слугами разныхъ исповѣдан³й. Одного слугу,- мусульманина, англичанинъ беретъ за обѣдомъ служить, такъ какъ ни одинъ инд³ецъ не согласится подать ѣду европейцу или присутствовать за его обѣдомъ. То и другое оскверняетъ инд³йца и лишаетъ его касты. Другого, инд³йца, онъ беретъ въ должности valet, и, конечно, чѣмъ важнѣе англичанинъ, тѣмъ многочисленнѣе его свита; двое, трое слугъ всего чаще сопровождаютъ путешествующаго здѣсь англичанина. Слуги здѣсь, въ сѣверной Инд³и, рѣдко говорятъ по-англ³йски, но всѣ понимаютъ ломанный и коверканный урду европейцевъ. Это не мало, и по всей вѣроятности достигается ими не безъ нѣкотораго труда и навыка, такъ какъ извѣстно, что англичане не мастера изъясняться на иностранныхъ языкахъ. Не имѣвъ всѣхъ этихъ удобствъ при себѣ: ни слугъ, ни запасовъ, и проголодавъ въ продолжен³и двѣнадцати часовъ, я былъ очень радъ, когда наконецъ мы добрались поздно вечеромъ до Лакноу; нашъ поѣздъ опоздалъ нѣсколькими часами по неизвѣстной мнѣ причинѣ. Лакноу, какъ большинство городовъ Инд³и, если безусловно вѣрить мѣстнымъ предан³ямъ, существуетъ тысячи лѣтъ. Говорятъ, что городъ былъ выстроенъ Лакшманомъ, братомъ Рамы (воспѣтаго въ Рамаянѣ); увѣряютъ, что городъ стоитъ на томъ самомъ мѣстѣ, гдѣ шестьдесятъ тысячъ мудрецовъ подвизались въ лѣсу Наймиши. Вѣрно однакоже одно, съ 1775 года Лакноу сталъ столицею Ауда и всѣ наиболѣе замѣчательныя здан³я города воздвигнуты были послѣ того. Въ настоящее время (и вѣроятно также было и прежде) городъ представляетъ странную смѣсь нищеты, грязи и тяжелой, безобразной роскоши. Городъ дворцовъ, мечетей, индусскихъ храмовъ, мавзолеевъ, величественныхъ воротъ, и въ то же время съ узенькими улицами, плохо замощенными и грязными; въ срединѣ города попадаются полуразваливш³еся заборы, на бокъ покачнувш³яся хижины, крытыя соломою; европейская частъ города т.-е. cantonments, представляетъ, какъ и повсюду въ Инд³и, разительный контрастъ съ туземнымъ городомъ: всюду широк³я улицы, обил³е зелени, просторъ и чистота. Аудъ былъ присоединенъ къ британскимъ владѣн³ямъ въ 1866; послѣдн³й аудск³й король др сихъ поръ живетъ около Калькутты. Его громадный дворецъ, съ пространными садами, бросается въ глаза при приближен³и къ Калькуттѣ; здѣсь падш³й король проживаетъ ежегодно свои двѣнадцать лаковъ (т.-е. сто-двадцать тысячъ фунтовъ), никогда не сводя концы съ концами и постоянно должая. Присоединен³е Ауда, какъ извѣстно, считается одною изъ главныхъ причинъ послѣдняго возстан³я (1857), и осада Лакноу до сихъ поръ свѣжо помнится старожилами. Бунтъ засталъ англичанъ неприготовленными; они дорого поплатились за свое незнан³е народа, но, нужно отдать имъ справедливость, мужественно отстояли свои права. Въ Лакноу разыгрался одинъ изъ геройскихъ эпизодовъ этой кровавой драмы. Здѣсь, въ такъ-называемой резиденц³и (т.-е. въ домѣ, гдѣ жилъ британск³й резидентъ, до присоединен³я Ауда) около тысячи англичанъ, солдатъ и женщинъ выдержали тяжелую осаду съ 30-го мая 1857 по 22 ноября того же года. "The Residensy" самое любопытное мѣсто въ Лакноу; домъ былъ выстроенъ въ 1800, стоитъ на нѣкоторомъ возвышен³и и окруженъ большимъ садомъ, въ которомъ нѣсколько меньшихъ здан³й; теперь здан³я въ полуразвалившемся состоян³и; вполнѣ сохранилось подземелье, въ которомъ прятались жены и дѣти осажденныхъ, да садъ, кругомъ здан³й, поддерживается съ большимъ тщан³емъ. Кромѣ резиденц³и, въ Лакноу, городѣ мусульманскомъ, есть нѣсколько другихъ примѣчательныхъ здан³й: Имамбара, бывшая мечеть, а теперь мѣсто склада для пушекъ, ружей и т. д. Кайзеръ-Багъ, дворецъ, выстроенный послѣднимъ королемъ, и множество другихъ дворцовъ и здан³й съ громкими именами: "домъ солнца" "радость сердца" и т. д. Древнихъ здан³й въ городѣ нѣтъ; стиль всѣхъ почти построекъ полуитальянск³й съ примѣсью восточной тяжелой роскоши. Древнѣйшимъ образцомъ итальянской архитектуры здѣсь считается домъ, выстроенный французскимъ генераломъ Клодъ-Мартеномъ (Claude-Martin), в въ которомъ теперь помѣщается La Martinière College. Населен³е города (295 т.) главнымъ образомъ мусульманское, и какъ мнѣ привелось услыхать на мѣстѣ, не считается англичанами "лояльнымъ": это не значитъ однакоже, чтобы лакноуцы подумывали о новомъ бунтѣ. Послѣ 1857 англичане стали гораздо предусмотрительнѣе к врядъ ли дадутъ себя захватить врасплохъ. Я провелъ въ Лакноу нѣсколько дней; послѣ Бевареса, лакноуская жара казалась сносною. Безъ панка и здѣсь нельзя было жить, но по утрамъ бывало прохладно и около шести часовъ вечера жаръ значительно спадалъ. - Отъ Лакноу до Барелли продолжается та же лин³я желѣзной дороги (Oude and Rohikund) и тѣ же порядки: безпрестанныя и продолжительныя остановки, станц³и съ буфетами и безъ всякой ѣды. Въ Барелли желѣзная дорога кончается; далѣе, съ Ранибагомъ, у подошвы горъ, сообщен³е производится посредствомъ Horse dak. Отъ Барелли до Ранибага считается семьдесятъ-пять миль; за тридцать рупи (т.-е. три фунта) путешественнику дается инд³йская карета и пара лошадей (мѣняющ³яся чрезъ каждыя пять шесть миль). Инд³йская карета (гари) наружно мало чѣмъ отличается отъ европейской; но въ гари можно только лежать, а не сидѣть, что въ дорогѣ большое удобство. Ранибагъ въ гидахъ обозначается "at the foot at the hill"; на самомъ дѣлѣ нужно пройти около трехъ миль, и затѣмъ начинается подъемъ въ гору, въ Найни-Талу. Дорога не представляетъ ничего любопытнаго, но сама по себѣ замѣчательно хороша; гладкое широкое шоссе ведетъ вплоть до Найни-Тала (10 миль.)

   Найни-Талъ - небольшой городъ на высотѣ семи тысячъ футовъ, и его озеро, какъ круглое зеркало, положенное среди высокихъ горъ, гранд³озно-красиво. Всюду по горамъ густая зелень, изъ-за которой выглядываютъ бѣлыя стѣны домовъ и домиковъ, разбросанныхъ по склонамъ. Къ каждому дому вьется подъ густою тѣнью дорожка, прекрасно вымощенная; широкое шоссе огибаетъ все озеро. Климатъ на такой высотѣ совершенно какъ въ южной Европѣ; жары нѣтъ даже въ полдень; панка, зонтикъ, шлемъ здѣсь не нужны; здѣсь бродить можно цѣлый день, не уставая и не въ потѣ лица. Вечеромъ, когда солнце начинаетъ заходить, на озеро, на ярко освѣщенныя вершины горы съ ихъ вѣковыми деревами нельзя достаточно налюбоваться. Предъ глазами - одна изъ тѣхъ величественныхъ картинъ, которыя такъ глубоко вл³яли на развит³е инд³йскаго религ³ознаго м³росозерцан³я; живя среди такой природы, первобытный инд³ецъ, не разгадывая ея тайнъ, но глубоко чуя ея красоты, сталъ обожать гималайск³я рѣки и озера. Въ этотъ часъ по озеру снуютъ лодки; изъ всѣхъ домиковъ показываются носилки (седаны, жампаны) съ дамами. Найни-Талъ, какъ всѣ такъ называемыя hill-stations въ Инд³и, мѣсто модное, начиная съ апрѣля до конца октября; на это время сюда пр³ѣзжаетъ губернаторъ сѣверо-западной провинц³и, его штатъ, - всяк³й, кому посчастливилось получить отпускъ; множество военныхъ живутъ здѣсь въ это время. Вечеромъ, начиная съ пяти и до обѣда, словомъ - въ модные часы, шоссе около озера превращается въ Роттенъ-роу Гайдъ-парка. Такъ какъ въ экипажахъ здѣсь ѣздить нельзя, то дамы разносятся кругомъ озера въ седанахъ, жампанахъ, т.-е. въ носилкахъ; толпы туземной прислуги окружаютъ каждый жампанъ; это восточное заимствован³е западнымъ человѣкомъ сначала, съ непривычки, кажется очень страннымъ. Около иного жампана, въ которомъ сидитъ щедушная англичанка, человѣкъ двадцать носильщиковъ; при этомъ иногда случается, что сунутъ по болѣзни или старости не можетъ ѣздить верхомъ и сопровождаетъ супругу въ другомъ жампанѣ, съ такимъ же числомъ прислуги. Во все продолжен³е сезона удовольств³я не прекращаются; главнымъ образомъ крикэтъ и бадмннгтомъ занимаютъ публику; объ отличившихся въ этихъ играхъ да о boat-race говорится неустанно, и почти-что ежедневно пишется въ газетахъ; но, кромѣ того, въ сезонъ здѣсь бываютъ любительск³я драматическ³я представлен³я, балы, концерты и т. д.. Здѣсь есть также библ³отека, очень изрядная по количеству томовъ; странно однакоже, что большинство книгъ не относится до Инд³и, и число выписываемыхъ инд³йскихъ газетъ въ сравнен³и съ лондонскими ничтожно. Послѣднее отчасти понятно: большинству инд³йск³я газеты нужны для того, чтобы слѣдить за производствами, перемѣщен³емъ оффиц³альныхъ лицъ, и т. д.; для такой цѣли, конечно, достаточно одной, много двухъ газетъ. Въ такихъ мѣстахъ, какъ Найни-Талъ, Симла и т. п., всего труднѣе видѣть настоящую, туземную Инд³ю; колон³я сагибовъ, пр³ѣзжающихъ сюда, старается по возможности забыть на время объ Инд³и и окружить себя, насколько силъ хватаетъ, европейской обстановкой; мѣстный характеръ склада жизни, конечно, вполнѣ не исчезаетъ, и бросается въ глаза человѣку непривычному къ мѣстнымъ порядкамъ; но весь складъ англо-инд³йской жизни такъ мало интересенъ, что жить въ Найни-Талѣ для изучен³я этого было-бы по меньшей мѣрѣ скучнымъ дѣломъ; къ тому же, дождливое время должно было скоро наступить, а потому, чрезъ нѣсколько дней по пр³ѣздѣ, я пустился далѣе въ сѣверу, въ Алмору. Отъ Найни-Тала до Алморы считается по кратчайшей дорогѣ двадцать-девять миль; дорога на всемъ протяжен³и отличная, но такъ какъ она частью вьется въ гору, и къ тому же багажъ, а иногда и путешествующ³й вынужденъ передвигаться на плечахъ носильщиковъ, то переѣздъ изъ Найни-Тала до Алморы занимаетъ около двухъ дней. На полъ-пути, въ Кернѣ, выстроенъ просторный Дакъ-бангалоу. Первая половина пути до Керна самая легкая и пр³ятная; какъ только переберешься чрезъ горы, стѣною окружающ³я Найни-Тальское озеро, во всю дорогу двигаешься подъ гору; до Керна то же обил³е зелени и тѣни, что и въ Найни-Талѣ; горы покрыты густымъ лѣсомъ; характеръ мѣстности вдоль рѣки Коси напоминаетъ долину рѣки Рапути, въ Непалѣ. Въ Кернѣ, въ продолжен³и шести миль, тоже роскошная обстановка; идешь вдоль шумливой рѣки (Коси) подъ тѣнистымъ сводомъ; по склону горъ, у самой дороги кое-гдѣ цвѣтутъ рододендроны, попадаются дубы, а у самой вершины виднѣется ель. Послѣ шестой мили дорога поворачиваетъ на востокъ; лѣсъ исчезаетъ; скудная трава и по временамъ совершенно обнаженные склоны горъ длятся во всю дорогу, вплоть до Алморы. Шоссе продолжается, но въ нѣкоторыхъ мѣстахъ оно такъ узко, что двѣ лошади съ трудомъ могутъ разойтись. Мѣстность, кругомъ, не густо населенная, кое-гдѣ виднѣются одиночные домики, и, кромѣ носильщиковъ съ чаемъ, никто по дорогѣ не встрѣчается.

   Алмора, главный городъ провинц³й Камаонъ, расположенъ на высотѣ 5340 ф. Городъ выстроенъ на вершинѣ кряжа, направляющагося отъ востока къ западу, и базаръ, главная улица города, растянутъ на цѣлую милю. Городъ населенъ исключительно туземцами; домы европейцевъ, всѣ безъ исключен³я, внѣ города, и разсѣяны въ разныхъ мѣстахъ ближайшей окрестности по склонамъ горъ. Городъ не красивъ; но съ вершинъ нѣкоторыхъ ближайшихъ горъ открывается широк³й видъ; вся страна кругомъ представляется перерѣзанною различными кряжами, безъ широкихъ долинъ; кряжи, взаимно другъ друга пересѣкая, вьются въ разныхъ направлен³яхъ. Къ сѣверо-западу, въ ясное утро, послѣ дождя, обрисовываются отдаленныя снѣжныя вершины. Всѣ ближайш³я горы, насколько онѣ видны изъ города, безъ лѣса, но въ обил³и покрыты травою; по склонамъ множество домовъ, туземныхъ и европейскихъ; какъ тѣ, такъ и друг³е исключительно каменные и крыты каменными плитами; архитектура туземныхъ домовъ имѣетъ отдаленное сходство съ непальскою; но въ рѣдкихъ туземныхъ домахъ, кое-гдѣ, попадается рѣзьба, довольно грубая. Ни въ городѣ, ни въ окрестностяхъ нѣтъ ни замѣчательныхъ храмовъ или другихъ какихъ-либо здан³й; нѣтъ, также какихъ-либо памятниковъ глубокой древности; истор³я Камаона извѣстна въ обрывкахъ, и начинается очень поздно (XII в.). У здѣшнихъ брахмановъ попадаются списки древнихъ царей, списки брахманскихъ семей, съ обозначен³емъ, кто откуда пришелъ и какими землями владѣлъ. Изъ этихъ немногочисленныхъ данныхъ можно вывести одно заключен³е: ар³йская колонизац³я этихъ гималайскихъ странъ шла съ юга, частью изъ Ража-пучины; Камаонъ, также какъ Гарвалъ, повидимому, никогда не принадлежалъ одной династ³и, а былъ раздѣленъ между множествомъ мелкихъ владѣтелей; каждый такой ража владѣлъ своимъ клочкомъ земли, жилъ въ укрѣпленномъ замкѣ, разбойничалъ и воевалъ съ сосѣдями. Такъ продолжалось до конца прошлаго столѣт³я (1790) или до завоеван³я Камаона непальцами. Непальцы владѣли Камаономъ до 1816, и до этого года Камаовъ былъ совершенно неизвѣстенъ; въ Алнору англичанъ не пускали, здѣшн³й фортъ считался непальцами непокоримою твердынею. Въ 1815 г. между англичанами и Непаломъ возникли недоразумѣн³я; переговоры не уладили затруднен³й, а повели къ войнѣ. Непальцы дрались храбро, и въ началѣ кампан³и всюду били англичанъ, совершенно незнавшихъ горной страны, въ которой имъ пришлось дѣйствовать. Въ концѣ концовъ, однакоже, умѣнье и искусство взяли верхъ надъ храбростью; непальцы были побѣждены и изгнаны изъ Камаона. Камаонъ вмѣстѣ съ Гарваломъ были присоединены къ британскимъ владѣн³ямъ; вмѣстѣ съ этимъ, конечно, исчезла всякая тѣнь камаонской самостоятельности; алнорск³й ража былъ низложенъ и зажилъ какъ частный человѣкъ, получая пенс³ю отъ остъ-индской компан³и. Его внукъ до сихъ поръ живетъ въ Алморѣ; больной, развращенный и совершенный невѣжда, Бимъ-Сенъ не имѣетъ никакого значен³я и нисколько не опасенъ англичанамъ. Даже въ послѣднее возстан³е камаонцы остались вѣрными англичанамъ, и теперь никто изъ нихъ не думаетъ о возстановлен³и старой, туземной династ³и. Представитель этой династ³и не богатъ и народъ почитаетъ его за полусумасшедшаго. Его бывш³е вѣрноподданные не оказываютъ ему даже наружнаго почтен³я: при встрѣчѣ съ нимъ алнорцы не кланяются такъ низко и подобострастно, какъ англ³йскому барасагибу (великому господину). Словомъ, Камаонъ можетъ считаться вѣрною провинц³ею британской короны и провинц³ею очень важною; здѣсь множество чайныхъ плантац³й, и сѣверные предѣлы провинц³и касаются Тибета; наименѣе затруднительные проходы чрезъ Гималаи, въ Тибетъ, находятся въ Камаонѣ. Въ Тибетъ въ настоящее время европейцу ходу нѣтъ; но что такой порядокъ не будетъ продолжителенъ, есть основан³е предполагать. Въ 1873 нѣсколько туземцевъ-топографовъ, по поручен³ю англ³йскаго правительства, проникли до Тенгринора и частью обошли это озеро. Сотни спортсменовъ англичанъ ежегодно подходятъ къ самымъ границамъ Тибета, иногда иной предпр³имчивый охотникъ добирается и до Манасорова. Объ этихъ поѣздкахъ въ печати ничего неизвѣстно; они затѣваются обыкновенно съ увеселительною цѣлью; отъ наблюден³й большинства этихъ путешественниковъ наука не можетъ ожидать какихъ-либо новыхъ фактовъ; затѣваются эти поѣздки большею частью лицами военной професс³и; объ успѣхѣ какихъ бы то ни было знан³й путешественники не заботятся; ихъ цѣль пр³ятно провести свободное время, отдохнуть отъ жары индустанскихъ равнинъ; они пошныряютъ въ Гималаяхъ, пострѣляютъ, и послѣ временной отлучки вернутся опять къ своему посту, къ отправлен³ю своихъ обычныхъ занят³й. Сумма свѣдѣн³й, пр³обрѣтаемыхъ въ эти поѣздки, не велика; но такъ какъ этими свѣдѣн³ями обладаетъ не одинъ и не два человѣка, а десятки и сотни, то практическое значен³е ихъ неоспоримо; такимъ образомъ, нельзя отрицать, что въ Англ³и новое предпр³ят³е или новая идея объ открыт³и новыхъ путей въ сердце Аз³и, или объ открыт³и новыхъ рынковъ застаютъ публику интересующеюся и отчасти подготовленною въ оцѣнкѣ всего этого. Значен³е англичанъ въ Аз³и растетъ съ каждымъ годомъ, хотя сами англичане отрицаютъ это и въ газетахъ толкуютъ о противномъ, о какихъ-то проискахъ и контрминахъ Росс³и. Но неопровержимые факты разъясняютъ всего лучше настоящее положен³е предпр³имчивой нац³и въ Аз³и. До 1870 года въ Кашгарѣ не бывало англ³йскихъ торговыхъ людей. На послѣдней Кашгарской выставкѣ (въ 1875) въ Калькуттѣ, устроенной по возвращен³и изъ Кашгара сэра Д. Форсайта, большинство кашгарскихъ вещей, матер³й, было русскаго издѣлья. Теперь въ Кашгарѣ на время англ³йск³й резидентъ, и не извѣстно, послѣ новаго трактата съ Англ³ей, въ будущемъ русск³е товары найдутъ ли въ Кашгарѣ такой же сбытъ. Поговариваютъ, что и въ Кабулъ скоро будетъ назначенъ англ³йск³й резидентъ. Недоразумѣн³я съ Бирмою покончены, и открыт³ю пути въ Юнань, чрезъ Бирму и Бамо, бирманск³й король врядъ-ли посмѣетъ теперь противиться. Непалъ и Тибетъ пока закрыты; инд³йск³й чай до сихъ поръ не ввозился въ Тибетъ, гдѣ, какъ извѣстно, потреблен³е чая громадное. Новый переворотъ въ Непалѣ, который всѣми, кто знаетъ хорошо положен³е дѣлъ тамъ, признается неминуемымъ, откроетъ англичанамъ весь Непалъ, а съ этимъ вмѣстѣ тѣсно связано и открыт³е Тибета. Каково будетъ ихъ торговое значен³е въ Аз³я послѣ того - не требуетъ никакихъ разъяснен³й. Но англичане, ревниво слѣдящ³е за успѣхами Росс³и въ Средней Аз³и, въ душѣ убѣждены, что вся аз³атская торговля должна быть въ ихъ рукахъ; они не хотятъ и не желаютъ понять, что друг³е народы въ свою очередь могутъ сомнѣваться въ справедливости такихъ притязан³й. Отсюда ропотъ и крики противъ всякаго кажущагося посягательства на англ³йскую прерогативу - всюду проникать, всюду заводить фактор³и и т. д. Въ Инд³и едва ли кто серьезно боятся или серьезно вѣритъ въ возможность проникновен³я свода русскаго народа; даже образованные туземцы подготовлены англ³йскою прессою смотрѣть на Росс³ю враждебно. Росс³и здѣсь, какъ и всюду, не знаютъ, и самый дик³й слухъ, самое невѣроятное описан³е русскихъ порядковъ и людей считается за истину. Англичане очень хорошо знаютъ, что послѣ нихъ европейское господство здѣсь едва ли возможно, хотя-бы на короткое время; они знаютъ, или по крайней мѣрѣ толкуютъ о томъ, что ихъ владычество здѣсь, несмотря на то, что они сильнѣе въ Инд³и, нежели всѣ прежн³е завоеватели, далеко не прочно. Народъ ихъ не любитъ и не понимаетъ. Nigger'а (такъ бѣлый британецъ зоветъ чернаго инд³йца) англичане сильно не любятъ и мало знаютъ. Но, нелюбимые народомъ, мало знающ³е его, англичане въ Инд³и все-таки сильны; они сильны здѣсь не потому, чтобы опирались на массы войска; несильны они и народною любовью. Инд³ецъ не выноситъ иноземнаго господства. Онъ кое-какъ ладилъ съ мусульманами, и терпѣлъ ихъ, потому что побѣдители смѣшивались съ побѣжденными; развит³е магометанства въ Инд³и и порожден³е такого страннаго языка, какъ "урду", доказываютъ неопровержимо, что между мусульнанами-побѣдителями и индусами-побѣжденными была возможна амальгамац³я, и при всемъ томъ это владычество не было мирное и никогда не охватывало всей Инд³и. Сл³ян³е европейскихъ завоевателей англичанъ съ индусами немыслимо; nigger молчитъ, но владычество христ³анъ онъ ненавидитъ сильнѣе, нежели мусульманскихъ деспотовъ. Англичане сильны здѣсь, конечно, до поры до времени, своею упорною энерг³ю; сильны тѣмъ, что важность Инд³и для Англ³и отлично сознается не одними оффиц³альными лицами, а всѣми англичанами вообще; англ³йское вл³ян³е въ сильной мѣрѣ распространяется частною предпр³имчивостью, безъ всякаго содѣйств³я правительственной иниц³ативы. И при всемъ томъ англичане въ Инд³и не пустили глубокихъ корней; они здѣсь какъ-бы наносный элементъ. Много добра они сдѣлали Инд³и, и, нужно надѣяться, успѣютъ сдѣлать еще болѣе; но здѣсь нѣтъ колонистовъ, здѣсь нѣтъ осѣдлыхъ англичанъ, третье поколѣн³е англичанъ въ Инд³и - рѣдкость. Совершенно отчужденное отъ туземцевъ, англ³йское общество здѣсь передвижное; нужда, искан³е наживы пригоняетъ сюда англичанина, и какъ только онъ нажился, онъ уходитъ домой.

  

  

   Въ Алморѣ я пожилъ нѣкоторое время; здѣсь нашлось дѣло и много любопытнаго для наблюден³я. Въ Найни-Талѣ многое напоминаетъ Европу, нашу дачную жизнь или жизнь на германскихъ водахъ; въ Алморѣ, въ тридцати миляхъ оттуда, глушь и вмѣстѣ съ этимъ все разнообраз³е диковинокъ инд³йскаго захолустья. Здѣсь живутъ мног³е англ³йск³е чиновники съ ихъ семьями, стоятъ полкъ горкинцевъ, есть и мисс³онерская школа и библ³отека, но большинство туземцевъ осталось не тронутымъ европейскою цивилизац³ею; близкое сосѣдство съ европейскою колон³ею не повл³яло глубоко даже на тѣхъ камаонцевъ, которые прошли чрезъ мисс³онерскую школу; въ школѣ около сотни мальчиковъ, и едва-ли одинъ христ³анинъ. Какъ всѣ горцы, камаонцы народъ суевѣрный и поэтическ³й. Ихъ устная литература необыкновенно богата и разнообразна; кромѣ сказокъ фантастическаго содержан³я и историческихъ пѣсенъ, здѣшн³й народъ выработалъ для лирической поэз³и нѣсколько совершенно оригинальныхъ формъ. Ихъ всей этой массы народнаго творчества, пѣсни про старину наиболѣе любопытны; множество такихъ пѣсенъ знаютъ мѣстные мелк³е землевладѣльцы (зециндары). Во дни независимости Камоэна, каждый ража, сильный и менѣе значительный, имѣлъ своего пѣвца, бата. Батъ пѣвалъ царямъ или про ихъ дѣдовъ, или вычислялъ ихъ предковъ; онъ былъ необходимымъ членомъ всякаго пиршества, всюду слѣдовалъ за царемъ, возвѣщая народу, какъ силенъ его господинъ и какъ славны предки владыки. Въ старинныхъ пѣсняхъ, древн³й батъ обыкновенно рисуется такъ: "перекинулъ онъ черезъ плечо дорогой платъ, въ руки взялъ остроконечный посохъ и запѣлъ про славу царскаго рода!" Теперь ражи обѣднѣли, потеряли всякую независимость, и вмѣстѣ съ этимъ професс³я пѣвца стала неприбыльна. Батовъ здѣсь, въ настоящее время, немного, почти всѣ они изъ одной касты, домъ. Происхожден³е этой касты очень загадочно. Домы всѣ пѣвцы и барабанщики, во всѣхъ религ³озныхъ процесс³яхъ они бьютъ въ барабаны и распѣваютъ нѣкоторые гимны. Наружно они отличаются отъ остальныхъ жителей Камаона: ихъ цвѣтъ лица гораздо темнѣе и волосы курчавы. До прихода англичанъ сюда, домы были рабами, и происхожден³я этого рабства ни бывш³е рабы, ни ихъ бывш³е владѣтели не умѣютъ объяснить. Весьма возможно, что домы - остатки первоначальнаго населен³я этой части Гималаевъ, порабощеннаго ар³йскими пришельцами изъ равнинъ. Память начала этого порабощен³я совершенно исчезла. Домы говорятъ тѣмъ же языкомъ, что и остальные камаонцы, но это можетъ служить доказательствомъ только того, что ар³йское господство здѣсь очень древне и что языкъ домовъ вымеръ тѣмъ же процессомъ, какимъ вымираютъ въ настоящее время въ Гималаяхъ друг³е не-ар³йск³е языки, съ начала переполняясь чуждыми ар³йскими словами, но удерживая при этомъ свою грамматику, и наконецъ уподобляя свою грамматику ар³йской. Каждая такая ступень вымиран³я можетъ быть пояснена примѣрами. Религ³я домовъ та же, что и у остальныхъ камаонцевъ: индуизмъ и множество мѣстныхъ суевѣр³й и чтимыхъ боговъ, которыхъ священныя инд³йск³я книги не знаютъ. Трудно сказать, откуда все это взялось, и насколько это нужно считать слѣдств³емъ смѣшен³я ар³йскаго и не-ар³йскаго населен³я. Одного изъ такихъ домовъ-пѣвцовъ мнѣ случилось часто видѣть въ Алморѣ; своимъ видомъ онъ не напоминалъ вѣщаго пѣвца. Онъ былъ малъ ростомъ, очень худъ и очень грязенъ, безъ дорогой шали чрезъ плечо и въ какихъ-то старыхъ отрепьяхъ. Грязное полотенце обвивало его голову и служило ему вмѣсто турбана. Онъ не былъ представителемъ, говорилъ сильно заикаясь, складъ рѣчи былъ восточный: почтительно-униженный. Въ этомъ отчасти сказывался придворный человѣкъ: пѣвецъ состоялъ на жалованьи у аскотскаго ражи; за пятнадцать рупи въ годъ (т.-е. около 10 руб.) онъ обязанъ былъ пѣтъ въ праздники, передъ ражею. Жилъ онъ постоянно въ Аскотѣ (въ ю.-в. отъ Алморы), и въ Алмору явился искать суда на своего тестя. Изъ его несвязнаго разсказа можно было вывести, что тесть увелъ его жену и вмѣстѣ съ тѣмъ забравъ ея наряды; зять, т.-е. пѣвецъ, пожаловался въ судъ, или качери, и выигралъ дѣло: жена вернулась къ нему, но безъ нарядовъ. Это послѣднее обстоятельство подало поводъ къ новымъ распрямъ между тестемъ и зятемъ, семейный разладъ длился три года и судъ до сихъ поръ не рѣшилъ, кто правъ, кто виноватъ. Пѣвецъ утверждаетъ, что тесть отобралъ всѣ наряды, что были у жены, и сказалъ ему: "ступай, жалуйся въ качери!" Тесть же показываетъ, что онъ не давалъ за дочерью никакихъ нарядовъ, а потому, конечно, и не могъ ничего отобрать, такъ какъ зять его бѣднѣе факира, а слѣдовательно не въ состоян³и покупать нарядовъ женѣ. Дѣло пѣвца др сихъ поръ въ качери, и не рѣшено, но онъ сильно и настойчиво хлопочетъ, и грозится дойти до коммисс³онера, т.-е. губернатора провинц³и, и жалѣетъ, что спора нельзя рѣшить по старинному, посредствомъ воззван³я въ богу, Вира-Ветала. Богъ этотъ, ни болѣе, ни менѣе, какъ какой-то первый камень на вершинѣ одного холма у деревни Сироли, близъ Алморы. Истор³ю бога и самого бога пѣвецъ зналъ отлично, такъ какъ служен³е черному камню составляло его наслѣдственное занят³е.

   "Вира-Ветала богъ,- говорилъ онъ,- велик³й судья! Когда сагибъ Тил³аръ (т.-е. Traill) былъ здѣсь коммнес³онеромъ, послалъ онъ разъ истца и отвѣтчика судиться туда въ богу, Вира-Веталу. Пришли они въ храму и стоятъ.

   - Зачѣмъ пришли? спрашиваетъ ихъ богъ.

   - Разсуди ты нашъ споръ! отвѣчаютъ оба вмѣстѣ.

   Затрясся тутъ бѣснующ³й Калу-Силу, что богу служитъ, и говоритъ:

   - Если сагибъ Тил³аръ васъ прислалъ за рѣшен³емъ, то я, спросясь бога, дамъ рѣшен³е. Кто солжетъ, на того отмѣтку положу!

   Разсказали они свой споръ, все вамъ было.

   Забили тогда въ барабаны. Пришелъ богъ. Трясся, трясся Валу-Силу и зачалъ пить. Выпилъ онъ двадцать-два горшка воды да горшекъ коровей урины.

   И говоритъ онъ отвѣтчику:

   - Ты лжешь!

   А тотъ отвѣчаетъ:

   - Нѣтъ, не лгу!

   - Смотри, говоритъ ему богъ, я тебя накажу!

   А онъ отвѣчаетъ:

   - Хорошо! пришелъ къ тебѣ судиться, такъ да будетъ твое рѣшен³е!"

   И заболѣлъ у лжеца животъ. Потекла кровь и покрыла всю землю кругомъ. Узналъ объ этомъ сагибъ Тил³аръ и наказалъ лжеца!

   Тогда богъ Вира-Ветала сталъ очень могущъ.

   Трайль былъ здѣсь коммисс³онеромъ, вскорѣ послѣ присоединен³я Камаона къ британскимъ владѣн³ямъ. Сомнительно, чтобы онъ посылалъ кого-нибудь судиться такимъ первобытнымъ способомъ, но былъ этотъ сагибъ очень популяренъ здѣсь. Жилъ онъ по старинному, какъ англ³йск³е чиновники живали въ Инд³и не дни остъ-индской компан³и, со всею восточною роскошью и придерживаясь нѣкоторыхъ восточныхъ обычаевъ. Алморск³е старики увѣряютъ, что у него былъ гаремъ; одна изъ его подругъ въ сихъ поръ жива и пребываетъ въ Алморѣ.

   Богъ Вира-Ветала имѣетъ многочисленныхъ поклонниковъ здѣсь, къ нему прибѣгаютъ для рѣшен³я затруднительныхъ споровъ. Обыкновенно богъ изрекаетъ свои рѣшен³я, вселяясь въ тѣло какого-нибудь изъ своихъ служителей. Избранный начинаетъ трястись и громко вопить, иногда безсмыслицу, иногда какую-нибудь молитву. Пѣвецъ утверждалъ, что разъ богъ вселился въ него; случилось это въ дни какого-то праздника. Наит³е нашло на него вдругъ, онъ сталъ трястись, прыгать, бить въ барабанъ, и вопилъ:

  

   Богъ чистой горы, подай мнѣ даръ!

   Хо! хо! подай мнѣ даръ!

   Милл³оны боговъ! подайте мнѣ даръ!

   Хо! хо! подайте мнѣ даръ!

  

   Служен³е этому богу очень просто: ему приносятъ въ жертву козъ, въ извѣстные дни, по ночамъ. Жертвоприношен³е совершается при закрытыхъ дверяхъ, и посторонн³я лица, а тѣмъ болѣе европейцы, не допускаются. Тутъ читаются нѣкоторыя молитвы. Одну изъ молитвъ къ богу Вира-Ветала пѣвецъ сообщилъ мнѣ, послѣ нѣкотораго колебан³я и не безъ содѣйств³я презрѣннаго серебра. Эту молитву не читаютъ однакоже при ночныхъ жертвоприношен³яхъ; ее произноситъ тотъ, кто пришелъ почтить бога и принесъ ему нѣсколько мѣдныхъ монетъ или какую-нибудь ѣду; при этомъ онъ говоритъ:

   "Чудо творецъ-царь! М³ръ ты вращаешь! Изъ суши зелень творишь! Изъ зелени сушь творишь! Пустошь наполняешь! Изобил³е въ пустошь обращаешь! Глину въ злато превращаешь. Изъ злата глину дѣлаешь! На землѣ живешь, и земли ты царь! Въ лѣсу живешь, и лѣса ты царь!"

   Пѣть, бить въ барабанъ, всему этому батъ научился отъ отца или, вѣрнѣе, отъ отцовъ, ибо онъ помнилъ мать и говорилъ, что на ней были женаты два брата близнеца, т.-е. его родителя, одинъ дядя и другой отецъ, или оба дяди и оба отца. Пѣть, играть оба были, по его словамъ, велик³е мастера; пѣсенъ, сказокъ знали болѣе нежели кто-либо въ настоящее время. До женитьбы на матери пѣвца, братья близнецы странствовали по свѣту, были въ Тибетѣ и въ такихъ странахъ, о которыхъ не упоминается ни въ одной европейской географ³и: они были въ странѣ, гдѣ у жителей так³я длинныя уши, что на одномъ человѣкъ спалъ, а другимъ покрывался, видѣли людей съ лошадиными и собачьими мордами. Всему этому почтительный сынъ вѣрилъ. Родились близнецы чудеснымъ образомъ. О дѣдѣ и бабкѣ пѣвецъ разсказывалъ слѣдующее: девять разъ рожала его бабка, и ни одинъ ребенокъ не оставался въ живыхъ. Родила она въ десятый разъ, и на двадцать-второмъ дню ребенокъ померъ. Сказала она тогда мужу:" - "Не живутъ дѣти у того, кто чтитъ бога Ветада. Положу мертваго ребенка въ храмъ бога.

   Взяла подъ мышку мертваго ребенка и пошла. Стала она подходить къ храму и въ четырехъ-пяти шагахъ оттуда заслышала голосъ.

   - Читра! (имя бабки) меня ты хочешь осквернить! Не носи во мнѣ мертваго ребенка! Дамъ тебѣ близнецовъ. Ступай домой, въ деревню; когда по дорогѣ, что за моимъ храмомъ, справа и слѣва выростетъ по дереву devadaru (Pinus devadaru), тогда родятся и твои близнецы! Ты сперва покропи молокомъ тѣ два дерева, и затѣмъ корми своихъ близнецовъ. И заплачутъ тогда твои близнецы!"

   На десятый мѣсяцъ родила Читра близнецовъ. Оставила ребятъ дома и побѣжала къ тѣмъ деревамъ. По дорогѣ сказалъ ей богъ Вира-Ветала:

   - Слушай, Читра, покропи своимъ молокомъ съ начала правое дерево, и станетъ оно твоимъ старшимъ сыномъ, затѣмъ покропи³ лѣвое дерево, и будетъ оно твоимъ младшимъ сыномъ!

   Читра такъ и сдѣлала: покропила своимъ молокомъ дерева и пришла домой. Правую грудь дала старшему сыну, лѣвую младшему.

   Дѣдъ пѣвца былъ также барабанщикомъ при храмѣ бога Ветала. Какъ и внукъ, былъ онъ бѣднѣе факира, а потому неожиданная милость бога, приращен³е семьи, заставила его задуматься. Но милости бога этимъ не покончились.

   И вотъ, ночью видитъ онъ сонъ. Въ то время Камаономъ владѣлъ непальск³й царь. Говорилъ дѣду богъ Ветала:

   - Вставъ утромъ и иди къ рѣкѣ. Въ рѣкѣ найдешь вещицу!

   Всталъ на утро дѣдъ, подумалъ о снѣ и пошелъ въ рѣкѣ. И случилось, что пришелъ въ тотъ день богатый горвинецъ въ рѣкѣ купаться. Снялъ онъ съ руки золотой перстень и уронилъ его въ рѣку. Вымылъ руки, лицо и ушелъ, забывъ о перстнѣ.

   Дѣдъ все это видѣлъ. Нырнулъ въ рѣку, вытащилъ перстень и ушелъ къ себѣ. И была тому перстню цѣна шестьдесятъ рупи.

   Таково было происхожден³е пѣвца и таковы обрывки его религ³и. Пѣвалъ онъ про старое время не отлично, монотоннымъ речитативомъ подъ звуки маленькаго барабана; онъ разсказывалъ о томъ, какъ въ старинное время дрались цари, увозили красавицъ, пировали, были храбры и были богаты. Только эти черты старины сохранились въ народной памяти: войны царей и ихъ богатство. На вычислен³и этихъ богатствъ онъ любилъ останавливаться. Онъ при этомъ какъ будто воодушевлялся и, скромно опустивъ глаза, возвышалъ голосъ, и ускореннымъ речитативомъ перечислялъ что было у такого-то царя.

   "Было у него двѣнадцать дюжинъ коровъ, да буйволовъ столько же.

   "Принадлежали ему равнины Бальхари. Былъ у него буйволъ Чарува и буйволъ Багува.

   "Были у него козлы съ четырьмя рогами и для двадцати дюжинъ козъ загонъ.

   "Была у него лохматая собака и кошка пушистая.

   "Въ равнинахъ Бальхари висѣли колосья его рису.

   "Были у него двѣ пары мельницъ, дичь въ горахъ и рыба въ рѣкахъ" и т. д.

   Нѣкоторыя изъ его пѣсенъ вѣроятно пѣвались предъ лицомъ старыхъ царей. Разсказъ прерывался послѣ каждаго стиха обращен³емъ въ слушателю: "о, славный мой герой!" или: "о, другъ! матери доблестный сынъ! или просто, "о, отецъ!" Но такихъ пѣсенъ онъ зналъ только двѣ. И вообще многое пѣвецъ перезабылъ; многое умѣлъ разсказать и не умѣвъ спѣть, и такихъ разсказовъ онъ зналъ достаточно. Зналъ онъ также множество различныхъ генеалог³й, царскихъ и именитыхъ родовъ. Одна изъ любимѣйшихъ пѣсенъ въ Камаонѣ есть сказан³е о какомъ-то царѣ Малу-саи, похитившемъ красавицу изъ Тибета. Народъ здѣсь вѣритъ, что Тибетъ населенъ красавицами и серьезно увѣряетъ, что бот³йцы притворились не-индусами, невѣрующими въ инд³йскихъ боговъ, съ цѣлью воспрепятствовать похищен³ю своихъ женъ и дочерей и ихъ браку съ индусами. Въ настоящее время бот³йцы считаются индусами за низшую касту. Ни одинъ индусъ не выпьетъ воды, поданной тибетцемъ. Въ старинной пѣснѣ царь Малу-саи и пилъ и ѣлъ съ тибетцами, и увезъ тибетскую красавицу. Пѣснь эта начинается такъ:

   "Въ полночь отчего Малу-саи не спавъ?

   "Стала мать ему говорить: - "ты не спишь? или семь царицъ не при тебѣ? или нѣтъ съ тобою дѣтей?

   "У воротъ твоихъ не стоитъ ли голодный странникъ?

   "Или твоего буйвола Чарува въ хлѣвѣ нѣтъ?

   "Не одинъ ли ты у меня сынъ? не одинъ ли свѣтъ въ глазу? какая кручина у тебя?

   - "И сказалъ бы я матери, да сказать стыдно?"

   "Нѣтъ стыда предъ матерью родною! какъ во чревѣ я носила тебя, не стыдился ты тогда! и какъ родился, не стыдтлся ты въ ту пору! десять мѣсяцевъ грудью поила тебя, и въ пеленкахъ цѣлый годъ берегла тебя, дорогой мой! дорогой мой, ты признайся мнѣ теперь!"

   - "Мать! мать! въ полночь мнѣ приснилась Калу-саукели, изъ тибетской страны, дочь тибетца Калу-саука. Съ горящимъ свѣтильникомъ въ одной рукѣ и чашею благоухан³й въ другой чрезъ окно она взошла.

   "Въ ногахъ, у ложа моего стояла Калу-саукели; пестроразряженная стояла у ложа моего.

   "Отъ ногъ до головы и отъ головы до ногъ она вытерла меня благоухан³ями. И страшно мнѣ стало; говорила она уходя: - "ты полюбишь меня, и придешь во мнѣ, въ чудный Тибетъ, коль мужа ты сынъ. Въ домѣ будешь сидѣть, коль рабыни ты сынъ! слышишь мать, или нѣтъ!"

   За этимъ д³алогомъ слѣдуютъ нѣжныя увѣщан³я матери; они остались тщетными. Малу-саи отправился въ Тибетъ. Перерядившись факиромъ и захвативъ съ собой свирѣль, онъ явился въ домъ красавицы. Плѣненная его игрою, красавица сама научила возлюбленнаго, какъ похитить ее. Малу-саи вернулся домой, женился на тибеткѣ, устроилъ великое пиршество, одарилъ своихъ подданныхъ и жилъ счастливо.

  

  

   Хотя пѣвцовъ по професс³и въ Камаонѣ, около Алморы, немного, но народъ здѣшн³й знаетъ много пѣсенъ, любовныхъ, грустныхъ, и т. д.; так³я пѣсни творятся понынѣ, по образцу старинныхъ; въ нихъ мало поэз³и и нѣтъ смысла весьма часто; сочинитель подбираетъ риѳмы, не заботясь о содержан³и и связи одного стиха съ другимъ. Для каждаго рода старинныхъ пѣсенъ обычай установилъ особое время, когда онѣ должны распѣваться. Такъ, есть пѣсни дня извѣстныхъ празднествъ, или во время полевыхъ работъ; есть пѣсни, которыя поются мужчинами и женщинами вмѣстѣ; пѣвцы и пѣвицы, взявшись за руки, тихо двигаются стѣною и поютъ, нѣчто въ родѣ нашего хоровода. Въ ³юнѣ, въ здѣшнихъ мѣстахъ оканчиваются полевыя работы; за этимъ слѣдуетъ праздникъ Харьяли (въ честь боговъ Кришны, Маходеви и богини Парвати), и неумолкаемое пѣн³е слышится въ продолжен³и нѣсколькихъ дней; большинство пѣсенъ имѣютъ какой-то грустный оттѣнокъ, и не лишены своего рода прелести, хотя содержан³е и бѣдно. Вотъ буквальный переводъ одной пѣсни; въ оригиналѣ каждый стихъ отдѣляется отъ слѣхующаго ничего незначащими слогами: ве или хо.

  

   У дороги поле - ве!

   Поросло поле травою - хо!

   О, мой свекоръ! Ужъ насталъ - ве!

   Праздникъ Харьяли - хо!

   О, мои свекоръ! Пойду я, свекоръ - ве!

   Къ матушкѣ, домой - хо!

   О, мой свекоръ!

   Состарѣлись батюшка съ матушкой - ве!

   Пойду я къ матушкѣ, домой, о, свекоръ - хо!

   О! мой свекоръ!

   Натаскай ты семь ведеръ воды, поставь ихъ - хо!

   Сноха моя!

   А потомъ ты иди, сноха!

   Къ матушкѣ домой - хо!

   Сноха моя!

   Семь ведеръ сбей масла,

   А потомъ ты иди, сноха!

   Къ матушкѣ, домой - хо!

   Сноха моя!

   Семь ношъ травы ты нарѣжь,

   А потомъ ты иди, сноха!

   Къ матушкѣ, домой - хо!

   Сноха моя!

   Не ѣдятъ быки травки съ низей,

   Не ѣдятъ телята травки съ верхняго поля,

   Принеси, сноха, травки съ горъ!

   Свѣтъ ушелъ за вершины горъ, свекоръ!

   Уйду, свекоръ, къ матушкѣ, домой!

   О, свекоръ мой!

  

   Съ наступлен³емъ холоднаго време