Волошин Максимилиан Александрович - Московские дневники

   Максимилиан Волошин "Средоточье всех путей..."

   Избранные стихотворения и поэмы. Проза. Критика. Дневники

   М., "Московский рабочий", 1989

   Составление, вступительная статья и комментарии В. П. Купченко и З. Д. Давыдова

   OCR Ловецкая Т.Ю.

  

   Гимназические дневники

   История моей души. (Отрывки)

  

  

  

   Август.

   1 Чт. Приехал на 33 версту с Сашей. Дорога гадкая и грязная до невозможности. Ехали страшно тихо. В Одинцове видал инспектора. Здоровался.

   4 Вс. Мои именины. Лелины рождения. Были Петр Пет[рович], мама, бабушка, дядя Сережа. Ждал Модеста, он не приехал. Петр Пет[рович] совсем болен. Бабушка осталась ночевать.

   5 Пн. Встал в 4 ч. утра и пошел за грибами для бабушки. Грибов масса. Провожал бабушку на платформу.

   7 Ср. Приезжала мама. Ходили в лес за грибами.

   8 Чт. Я ходил с Сашей в Уборы через Четвертинское, назад шли через Дарьино. Видели Павликовского. Купался в Москве-реке.

   11 Вс. Был дождь, сидел дома.

   12 Пн. Ходил отыскивать дорогу в Чегасово, плутал часа 4 в Назарьевском лесу. Попал по ошибке в Хлюбино, оттуда в Чегасово, из Чегасова нашел дорогу на Назарьево.

   13 Вс. Я, Леля, Люба и Сашутка пошли гулять. Я их повел на Чегасово, затем уговорил идти и Сальково, а оттуда в Поречье (в 2 вер[стах] от Звенигорода), а домой мы отправились через Иславское и там напили телегу, приехали в 11 часов ночи. Леля боялась. Хорошо, что Соня не ходила.

   14 Ср. Сидел весь день дома.

   15 Чт. Успение Пресвятой Богородицы.

   Приехал от Ляминых домой поздно вечером. Возвращался ночью один со станции. Утром играл в последний раз в крокет с Соней. Просили меня приходить к ним в Москве.

   16 Пт. Приехал к бабушке. На молебне не был.

   17 Сб. Был в первый раз в гимназии, занятий не было. Ходил за "Нивой" и за II-ым томом Лермонтова.

   18 Вс. Был с бабушкой в Нескучном. Ехали по конке. Читал Лермонтова. Было очень скучно.

   19 Пн. Был в гимназии. Зволинскому завтра назначена 3 греческая переэкзаменовка. Без меня была мама. Послезавтра иду домой.

   20 Вт. Зволинского выгнали. Уроков не задали. Покупал сегодня книги. Получил этот календарь. Была Леля. Я ее провожал, зашел к ней минут на 20.

   21 Ср. Сегодня от бабушки переехал домой. Надо будет купить еще комментарий Цезаря (Адольфа) и словарь Шульца. Зволинскому назначена пятая переэкзаменовка. Взял моего Корнелия Непота.

   22 Чт. У меня был в первый раз репетитор Недошивин, мне просил нарисовать сетку. Покупал Цезаря. Получил календарь у Вольфа. "Таинс[твенный] остров".

   23 Пт. Был Голицын.

   24 Сб. Отдал словарь и атлас в переплет.

   25 Вс. Отдал Гоголя в переплет. Был у Модеста на новой квартире. У него в среду экзамен. Вечером был на выставке.

   29 Чт. Усекн[овение] гл[авы] Св[ятого] Иоанна Предт[ечи].

   Утром был Модест. Был у Ляминых. Модест выдержал экзамен на 5.

  

   8 нед[еля] 15-21 сентября 1891.

   17 Вт. Сегодня умер Гончаров. Был у бабушки.

   21 Сб. Написал оду на Сабанина, которая разошлась сейчас по классу. Сабанин злится, а я очень рад. Не все же ему к другим приставать, попробуй-ка на себе.

   23 Пн. Я дал читать Давыдову мои стихотворения. Он просил.

   24 Вт. Давыдов поэт! Никак не ожидал! Чудеса. Стихи пишет очень хорошие. Вот никак не предполагал! А он еще все прежде надо мной смеялся!

   26 Чт. Св[ятого] Иоанна Богослова. Ждал Зволинского, не пришел.

  

   10 нед[еля] 29 сентября - 5 октября 1891.

   30 Пн. Зволинский явился в гимназию.

   2 Ср. Лежу в постели болен. Скучно. Читать нельзя.

   2 Ср.- 5 Сб. Болен был.

   6 Вс. Готовил уроки к понедельнику, вдруг является Зволинский. Я его никак не ожидал. Пришел довольно некстати. Слава Богу, скоро ушел. Я в нем совсем разочаровался. Лучше бы нам было переписываться, как прежде было. А теперь плохо.

   7 Пн. Пошел в гимназию в первый раз после болезни.

   16 Ср. Ходил утром в гимназию, разболелась голова. 40 жару, ноги не носят, слег в постель.

   21 Пн. Выздоровел и был в гимназии.

   23 Ср. В Зволинском вполне разочаровался - он совершенный болван и глуп.

   26 Сб. Нас распустили всего до вторника. Все в разочаровании, потому что надеялись гулять 4 дня подряд. В понедельник надо приходить к обедне.

   27 Вс. Был у Ляминых.

   28 Пн. Нас распустили до четверга. Ура! Сегодня был в гимназии на молебне. Был у Модеста. Он болен и в школе. Надо сходить.

   29 Вт. Мама не пускает меня в школу к Модесту. Был у Редер.

   30 Ср. Умер Давиньон, учитель французского языка.

   31 Чт. Застрелился сын Давиньона. Говорят, что из любви к отцу. Странно, непонятно и жалко!

  

   Ноябрь.

   1 Пт. Сегодня Давыдов мне дал свою поэму "Исповедь контрабандиста". Написана ничего, только есть некоторые несообразности. Я ему начинаю завидовать. Он просил меня сказать мнение. Вообще он слишком много подражает. Это нехорошо.

   3 Вс. Был с утра у Ляминых, ходил от них в Румянцевский музей. Вечером говорил глупости. Был Костя.

   4 Пн. Как не хочется идти в гимназию! Холодно, темно! А надо, уже пора. Когда-то Рождество наступит.

   6 Ср. Куська и немец больны. Может, и завтра не придут, а было бы хорошо. Только жалко, что у меня будут уроки завтра - один на первом, другой на последнем. Нехорошо, а 4 пустых.

   7 Чт. Сегодня немец был. Мы просили Коробкина, чтобы был у нас на 3 уроке. Зашел в 11 ¥ часов. Спрашивали по алгебре, получил 3. Дал Саблину стихотворения мои и прозу,

   8 Пт. Саблин читал мои стихотворения и нашел хорошими. Я очень рад, потому что считаю его самым умным из всего класса. Ему нравятся "Русалка" и "Карл Испанский", а Давыдову "Смерть пришла и песня спета", что сам я считаю сред[ним].

   9 Сб. У нас были Лямины и бабушка.

   10 Bс. Сегодня утром был на кладбище вместе с Лямиными. На возвратном пути нас застала в поле метель, еле доехали.

  

   20 нед[еля] 8-14 декабря 1891.

   8 Вс. Думаю на праздниках читать Диккенса. Я его очень мало читал. Только "Николай Никльби" и некоторые святочные рассказы.

   18 Ср. Мама принесла из библиотеки "Оливер Твист". Все время читал.

   20 Пт. "Оливер Тв[ист]" окончил. И читал "Святочные рассказы".

   21 Сб. Начал читать "Домби и Сын".

   22 Вс. Был у Модеста. Решили, что будем играть водевиль "Вытурил", но выпустим несколько лиц. И еще - сцену из "Бориса Годунова". Спектакль будет в январе. А еще буду читать "Грешницу" А. Толстого.

   23 Пн. Начал "Крошку Доррит" Диккенса.

   25 Ср. Рожд[ество] Иисуса Христа. Был у бабушки и у Ляминых.

   26 Чт. Кончил читать "Домби и Сын" Диккенса. Что это за прелесть. В особенности хорошо описан характер маленького Павла и Флоренсы. Начал читать "Записки Пиквикского клуба". Сколько в них юмору. Сравнить Гоголя и Диккенса - очень много сходства. Тип Самуеля Уиллера неподражаем - даже у Гоголя такого нет. Я так увлекся, что прочел почти всю первую часть. Просто оторваться нельзя. Весь день читал.

  

   23 нед[еля] 29 декабря - 4 января 1892.

   2 Чт. Начал писать поэму "Четыре времени года". Хочу вывести тип барышни в 4 различных эпохах ее жизни. Начало хорошее.

   3 Пт. Был спектакль у Модеста. Боже! что это только было. Говорят, что лучше всех играла Маша Савинич, а потом я. Лучше всего вышла сцена у фонтана из "Бориса Годунова", но костюм у меня был ужасный: смазные сапоги, громадная черная папаха, свитка, полуаршинные усы и казацкая шашка. Фонтан и сад изображал один горшок с цветами посреди сцены, но вообще актерам было очень весело - не знаю, как зрителям, думаю, не особенно.

   4 Ср. Был у Чернцова и Зволинского. Потом вечером поехал в театр. Давали "Женитьбу" Гоголя и "Всякому свое" - комедию, не знаю кого. Играли очень хорошо.

   18 Сб. Сделал заданную алгебраическую задачу.

  

   26 нед[еля] 19-25 января 1892.

   19 Вс. Чернцов мне вчера дал "Преступление и наказание". Все время читал. Впечатление даже словами и выразить нельзя. Как-то всего потрясает, подавляет. Как будто сам переживаешь все это. Я теперь все время хожу как шальной.

   20 Пн. Был в гимназии. Латынь совсем в голову не лезет, а все Достоевский. Я еще до сих пор очухаться не могу. Кажется, если еще почитаю, так с ума сойду.

   21 Вт. Кончил "Прест[упление] и наказание", просил у Чернцова "Унижен[ные] и оскор[бленные]" принести завтра. Последняя сцена ужасна. Я совсем не понимаю личности Порфирия. Свидригайлов тоже очень странен. Уроков к завтраму совсем не готовил, оторваться от чтения не мог.

   22 Ср. Отдал Чернцову книгу. "Ун[иженные] и ос[корбленные]" буду читать сейчас.

   26 Вс. Прочел "Униж[енные] и ос[корбленные]", впечатление тяжелое, но все-таки не то, как после "Преступ[ления] и нак[азания]". Тип Нелли передан - просто нельзя слов подобрать. Рассказ ее ужасен. Надо немного прекратить чтение, а то совсем даже уроки позабыл.

  

   29 нед[еля] 9-15 февраля 1892.

   9 Вс. Только что кончили делать операцию: легче, чем ожидал. Кокаин почти совсем утишает боль. Только страшно неприятное ощущение. Вырывают - это как будто голову наизнанку выворачивают. Теперь действие кокаина уже прошло. Боль сейчас сильнее. Мне теперь нельзя ничего есть, а пить можно только холодное. Еще будет операция в среду.

   Еще больно говорить и глотать. Пью только кофе и другие жидкос[ти]. Есть можно будет только завтра.

   12 Ср. Ждал со страхом и трепетом доктора, но он не приехал.

   13 Чт. Сегодня кончил "Братьев Карамазовых". Как хорош Коля Красоткин. Я прочитал о нем несколько раз. Его сцены на базаре неподражаемы. Мама ездила к доктору. Он будет завтра.

   14 Пт. Сырной недели. Делали опять операцию. Вот этот раз было действительно больно. Теперь такая боль, что даже голову поверну - и то уж отдается.

   17 Пн. Был первый раз в гимназии.

   20 Чт. Читал "Идиота", кажется это лучше всего.

   26 Ср. Читал Помяловского "Молотова", "Мещанское счастье" и "Вукола".

   29 Сб. Переписывал мои стихотворения.

  

   32 нед[еля] 1-7 марта 1892.

   4 Ср. Читал Щедрина "Историю одного города". Очень интересно. "Помпадуры и помпадурши" мне кажется хуже. Мнения знатных иностранцев в "Помпадурах" очень хороши.

   17 Вт. Написал одно стихотворение, только, кажется, ерунда. Надо показать кому-нибудь, а то сам не разберу.

  

   35 нед[еля] 22-28 марта 1892.

   22 Вс. Был у Модеста. Говорили о нашем "Лете в деревне". Вспоминали Матвейкино, Петра Петровича, Ржаную лепешку и Тетушку, много смеялись. Сейчас написал еще целый лист из романа.

   25 Ср. Благовещение Пресв[ятой] Богородицы.

   Был у Редер, а потом у Ляминых. На Софье Леонардовне платье вроде фрака с открытой крахмальной грудью и черным галстуком.

   28 Сб. Сегодня распустили после третьего урока. Был на вербе. Ничего особенного, кроме непролазной грязи, не видал.

  

   36 нед[еля] 29 марта-4 апреля 1892.

   30 Пн. У Модеста был экзамен русского языка.

   1 Ср. Исповедовался вместе с Модестом в Семинарской церкви. Там же, со всеми [?] Алексеев и его двоюр[одные] братья, с которыми и познакомился. Все только позабываю их фамилию, надо спросить у Модеста.

   2 Чт. Причащался с приключениями в церкви, просфор не хватило. Предпринимал фуражировку в соседнюю церковь на Долгоруковскую улицу: с Божией помощью достали, сколько надо на всех.

   4 Сб. Страстной недели. Утром заходил к Модесту звать его вместе к заутрене, но не застал дома. Оставил записку и пошел домой. Заход[ил] Саша. Пошел с ним вместе к Ляминым. А оттуда с ними к заутрене в Комиссар [?] церковь. Туда пускаю[т] только по билетам. Ехал на извозчике с тетушкой. Боже мой, этого никакими словами передать нельзя.

  

   37 нед[еля] 5-11 апреля 1892.

   5 Вс. Христово Воскресенье. Был у бабушки. Пошел к Ляминым.

   6 Пн. Был у Модеста и у Редер. У Редер при мне был Добржиаловский и какой-то драгун, фамилии не помню. Соня предлагает всем приезжающим с визитом христосоваться. Христосовалась и со мной. Она в желтом платье с зелеными рукавами. Вечером был с Модестом у Ляминых, ушел [в] 12 часов и то потому, что все спать начали ложиться.

   8 Ср. Был у Модеста.

   9 Чт. Мама наняла дачу на Воробьевых горах. Переедем в конце апреля.

   10 Пт. Был у Ляминых и [у] Модеста. Он советует не[пре]менно продолжать "Четыре времени года". Сегодня ночью буду писать.

   11 Сб. Кончил "Лето" на славу и начал "Осень". "Осень", кажется, плохо. Показывал "Лето" Софье Павловне. Она нашла, что ничего. Не хуже "Весны". Был у Модеста. Показывал. Он готовился к экзамен[ам]. Брал свидетельство.

   12 Вс. Был у Ляминых с утра. К ним приезжали сегодня Редер, Девальден и Беттихер. Вечером приехала мама. Играли в карты.

   13 Пн. Сегодня у нас был Голицын. Он говорил с П. П. о Достоевском. Он считает, что Бурже имеет более значения, чем Дост[оевский], и говорит, что у Дост[оевского] слишком мало поэзии. Я с ним не согласен. Я хоть Бурже не читал, но слышал о нем и мне кажется, что нельзя написать ничего совершеннее в этом роде, чем Достоевский. Как-то подавляет всего тебя, когда читаешь его. Замечательно хороши его детские типы, в особенности Коля из "Б[ратьев] Карам[азовых]" и Нелли из "Унижен[ных] и оскорб[ленных]".

  

  

   Толстой! на что ж это похоже.

   Он еретик-с, ну, вот и все.

   С своим Евангельем суется тоже.

   Ну вот-с и больше ничего.

   Извольте-ка-с урок ответить.

   Да вашу книжечку пожалуйте сюда,

   Мне надо вам кой-что отметить.

   Наш будущий урок когда?

   Да, послезавтра. Завтра воскресенье.

   Вам надо было бы поболее задать:

   Ведь все равно с практической-то точки зренья

   Вы целый-с день-то будете гулять.

  

   11 октября. Воскр[есенье] 1892 г.

   Утром, как только проснулся, сел и начал читать Шекспира. Прочел "Король Джон", "Ричард II" и две части "Генриха IV". Затем читал "Слепой музыкант" Короленко. Все утро дожидался репетитора, уж думал, что совсем не придет. Однако он пришел, уже в первом часу. Позанимавшись, окончив уроки и пообедав, отправился к Макарову. Застал все семейство за обедом. Мне очень нравится мать Макарова, она, должно быть, очень добрая и хорошая. Играл с ним в шахматы. На этот раз он меня обыграл. Это было поражение Аннибала при Заме. Мы все с ним, когда играем, вспоминаем Пунические войны. Затем мы стали разговаривать. Сперва, кажется, о Цезаре и Помпее, потом о литературе и, наконец, ударились в философию и софизм и начали толковать об идеальном сплетнике. Спор, конечно, кончился ничем. Я ушел от него в 11 часов. Я с большим нетерпением ожидаю среды: у нас будет первое сочинение. Это очень хорошо, что Тверской читает при правке каждую работу вслух. Это очень должно быть интересно, только, конечно, не для того, кому принадлежит эта работа. Страшно, а интересно. Если бы была тема "Лунная ночь", вот бы я расписал бы.

  

   12 октября 1892 г. Понедельнику.

   Встал, напился кофе. Пошел в гимназию. Зашел по дороге за Макаровым. В последнее время я с ним как-то особенно подружился. Он мне очень нравится. Как кажется, он тоже не прочь от близкого знакомства. Я теперь захожу за ним по дороге в гимназию каждый день. Рассуждаем с ним о самых философских предметах, как, например, вчера. Сегодня в гимназии он все время занимался различными софизмами и уверил весь класс, что 2 равно 3. У нас сегодня не было Павликовского. Кажется, его сын теперь уж совсем при смерти, поэтому-то, говорят, он и не был сегодня. За пустым уроком у нас с Чернцовым опять возобновился прошлогодний спор о том, кто выше: Пушкин или Лермонтов. Я стою за Пушкина - он за Лермонтова. Мы друг друга ни в чем не убедили и решили, что лучше этот спор совсем оставить. Вчера у Макарова мы с ним также об этом говорили - он вполне со мной согласился. Кстати, что мне у Макарова нравится, то это вся семейная обстановка. Когда приходишь к нему, то чувствуешь себя совсем как будто дома. У них, должно быть, жизнь идет очень мирно. Вот у Чернцова этого, должно быть, нет. Сегодня также еще один случай. Я уж давно слыхал от Жукова, что у них в классе некто Егоров пишет стихи. Только Жуков говорил, что он это тщательно скрывает и никому своих стихотворений не дает. И что про это в классе узнали совсем случайно, когда отняли у него тетрадку. Сегодня за гимнастикой я решился с ним познакомиться. Подошел и спросил его, правда ли он пишет стихи, и попросил его дать их. Он тотчас же, к удивлению моему, согласился. И обещал дать их завтра. Ну вот, увидим, каковы. Теперь мои стихотворения, кажется, начинают приобретать некоторую популярность и у меня многие теперь просят дать почитать. Теперь одну тетрадь дал Первухину, другую Замышляеву. Также, чтобы не забыть, надо дать Егорову, он просил. Надо кончать, надо еще уроки учить.

   Вот учитель уж ушел, хочется еще пописать. Я сюда собирался записывать все, т. е. мои мысли, заметки, стихотворения, вести дневник. Словом, описывать день со всеми его подробностями. Не знаю, долго ли буду писать эти заметки. Я уже несколько раз прежде принимался писать дневник, но постоянно бросал. Теперь я хочу писать это аккуратно изо дня в день до самого конца года.

   Меня теперь опять начинает занимать вопрос, что такое поэзия. Помню, в прошлом году я много думал над этим и пришел к заключению, что поэзия есть гармония души со всем окружающим. Но теперь это объяснение мне кажется темным и непонятным. Надо будет опять подумать. В прошлом году я думал, не заключается ли поэзия в красоте, а если нет, то когда, и пришел к раньше сказанному выводу. Теперь я думаю иначе. Я думаю, что в каждом создании, везде, во всей природе, даже в самых низших проявлениях ее, заключается поэзия, но только ее надо там найти. В этом заключается, по-моему, задача поэта. И тот, который находит эту поэзию в самых низших проявлениях природы, тот только может назвать себя истинным поэтом. Я сегодня говорил насчет идеала с Чернцовым. Идеал красоты - это сама природа. А люди в своих искусствах только стараются достигнуть этого идеала, но не могут. Когда я кончу гимназию, я непременно напишу роман вроде "Детство, отрочество и юность" Л. Толстого, где опишу гимназию, всю ее обстановку, учителей, учеников, и для контраста надо будет описать их домашний быт. Тут мне представляется очень много материалов, собственно из моей жизни. И кроме этого, у нас в русской литературе писал только Помяловский, а, кроме того, он описывал бурсу, которая с теперешними учебными заведениями, и в особенности с гимназиями, ничего почти общего не имеет. Тут главное, интересно проследить постепенное развитие какого-нибудь ученика, его отношение к учителям, к товарищам. О, на этот предмет можно написать много, очень много! Да и почва-то тут почти что совсем не затронутая. Теперь я уж решил окончательно, что, если кончу гимназию, непременно поступлю на историко-филологический факультет, а потом буду писателем или журналистом, словом, посвящу себя литературной деятельности. Не знаю, может быть лет через 10, прочтя как-нибудь то, что я пишу теперь, я сочту все это ерундой, но тем не менее мое теперешнее самое заветное желание - это быть писателем. Надо будет поместить в журнале 3 мои последние стихотворения.

  

  

   Выйди, писатель, на поприще жизни,

   Сей просвещенье любви и добра,

   Верь, ты послужишь на пользу отчизне.

   Честно посеяв свои семена.

   Верь, что принявшие слово ученья

   Свято в сердцах его будут хранить,

   Верь, что и внуки твои с восхищеньем

   Будут тогда о тебе говорить!

   Сей просвещенье рукою ты сильной,

   Семя ученья бросай в борозды.

   Верь, что приидет час жатвы обильной,

   Он нее награда тебе за труды.

  

   Это стихотворение написано под влиянием Некрасова. У него есть стихотворение "Сеятелю", мне оно очень понравилось.

  

  

   Как только закатится ваша звезда,

   В последний сверкнувшая раз:

   Идите вы прочь поскорее тогда -

   Толпа позабудет о вас!

   Статуй не воздвигнет вам славных народ,

   Хоть прежде он вас прославлял,

   Потому что ему только памятен тот,

   Кто безщадно его истреблял.

  

   И затем, еще одно, третье, стихотворение, которое я написал, возвращаясь от Модеста под влиянием разговора о будущем журнале.

  

   Вперед! Сотрудники, друзья!

   Изданьем нового журнала

   Мы, право, сделаем немало.

   В том головой ручаюсь я.

   Вперед! Вперед! Долой сомненья!

   Мы будем сеять просвещенье,

   Возбудим силу и стремленье

   В среде замолкнувшей своей!

   Возбудим нашим словом к жизни

   Во тьме погрязнувших глупцов.

   Вперед! На мой придите зов,

   Послужим правдой мы отчизне

   И не заслужим укоризны

   Теней угаснувших певцов!

  

   Я хочу лучшие мои стихотворения переписать в отдельную книжку. Макаров предлагал сказать о моих стихах Эйнкорну. Я согласился.

  

   13 октября 1892 г. Втор[ник].

   Встал, пошел в гимназию. В гимназии за гимнастикой много говорил с Байером и Чернцовым о том, кто кем по окончании хочет быть. Егоров стихотворений не принес. Как-то завтра я сочинение напишу? Это интересно. Сегодня шел из гимназии, все время об этом думал. На возвратном пути опять говорил с Макаровым насчет моих стихотворений и к кому мне с ними лучше обратиться, Макаров советует обратиться к Тверскому, да как-то неловко. Вот, может быть, после сочинения, смотря по обстоятельствам... Последнее время мне все в гимназии советуют отправить стихотворения мои в какой-нибудь журнал. Макаров, Петров, Саблин. Думаю, что разве попробовать. А если бы приняли, было бы хорошо. Теперь у нас сидит бабушка. У ней был на днях Забелин. Мне бы очень хотелось увидать его. Он все лето был на эпидемии. У нас в доме был недавно один холерный случай. Сегодня у нас был жених Маргариты Павловны. Он мне понравился. С первого взгляда он как-то не представляет из себя ничего особенного, но потом, когда его немного послушаешь и проведешь с ним несколько времени, то он производит очень приятное впечатление. Да! Чтоб не забыть! Давыдов непременно просил принести его тетрадки со стихами. Вот уж целую неделю все забываю. Совсем на такие вещи памяти нет, а вот на стихи и даже на прозу страшная.

   А вот недавно совершенно случайно узнал, что знаю почти наизусть отрывки из Гоголя, Щедрина, Тургенева и Достоевского. Кому-то начал рассказывать - и все почти слово в слово. А ведь совсем не думал учить наизусть, а только так читал и запомнил. Вот, например, этим летом Шнейдеру "Историю одного города" почти слово в слово рассказывал. Даже в разговоре слогом Щедрина одно время говорил. Вот былины учить очень легко. Мне кажется, что я могу импровизировать таким же размером и слогом что угодно; это очень легко. Хочу что-нибудь написать в этом духе.

  

   14 октября 1892 г. Среда.

   Было сегодня у нас русское сочинение на тему "Наступление осени". Собственно, сочинение написал, кажется, ничего себе, но грамматических ошибок должно быть очень много. Возвратили латинское экстемпорале. Мне, к моему удивлению, три, а Чернцову бедному единица. Он теперь просто в отчаянии. Опять сегодня позабыл принести Давыдову его тетрадку! Надо будет завтра непременно принести, а то просто свинство выходит. Теперь я сижу и жду учителя. Сейчас он придет, должно быть. Одну первую тетрадь моих стихотворений я дал читать Павильонову. Также Дмитриев просил дать ему. Вот это также не забыть. Завтра у нас библиотека. Надо встать попробовать пойти брать книги, может быть, Виталий даст, а каталог у Макарова возьму. Вот Соколов говорит, что "Русские записки" не стоит составлять, что он в прошлом году начал было составлять, но под конец Тверской так много рассказывал за уроком, что совершенно не было возможности написать хоть что-нибудь. Если это действительно так, то это очень неприятно, потому что я хотел составлять постоянно подробные записки. Теперь они находятся у Макарова.

  

   15 октября 1892 г. Четв[ерг].

   Сегодня была Маргарита Павловна с своим женихом. Их свадьба завтра, в пятницу, в час дня, а в 7 часов они уже уезжают, к себе на Ветлугу. Интересно, будут ли у нас в субботу крушение царского поезда праздновать. Право, не знаю, о чем мне сегодня еще писать. Да главное и некогда - надо будет еще переписать греческое экстемпорале, да еще грамматику повторить. Словом, дела еще много. А на сегодня довольно.

  

   16 октября 1892 г. Пятн[ица].

   Завтра ученья не будет. Но надо будет явиться к обедне. Чернцов хотел завтра придти часов в 5. Сегодня была свадьба Маргариты Павловны в час дня, в городском манеже. Потом был обед, а в семь часов она уже уехала на Ветлугу. Пав[ел] Павл[ович] был на свадьбе. У бабушки как-то на днях был Забелин и оставил свой адрес. Надо будет завтра зайти к нему по дороге из гимназии. И к чему только, не понимаю, завтра к обедне идти.

  

   17 октября 1892 г. Суббота.

   Сегодня праздник. "Крушение императорского поезда". По сему случаю велено было явиться в гимназию к обедне. Простояли там часа два, а затем нас отпустили. Я обещал зайти к Макарову, но, так как хотел сперва зайти к Забелину, то пошел на Сивцев Вражек, а Макаров пошел с Сабаниным по бульвару. Забелина я не застал и, оставив у него свой адрес, пошел к Макарову. К моему удивлению узнал, что Макаров еще не возвращался. Я пошел к нему навстречу, но потом догадался, что он, наверно, зашел к Сабанину сыграть в шахматы, об чем он как-то просил и меня, и его. Я у Сабанина был как-то давно и потому адрес его знаю. Он живет на Арбате в гостинице "Столица". Прихожу и спрашиваю у швейцара, в каком номере живет Сабанин. "В пятом". Иду. Вызываю Сабанина. Выходит. "Что, Макаров у тебя?" - "Да, в шахматы играет. Пойдем ко мне!" - "Хорошо". Макаров очень удивился, как это так я его нашел. Сабанин сел с ним доигрывать партию. Макаров проиграл. Затем я сел играть с Сабаниным и выиграл. Сабан[ин] и Макар[ов] сыграли потом еще одну партию, и мы с Макаровым стали собираться. Макаров просил Сабанина приходить к нему играть в шахматы завтра и меня тоже. Я посидел еще немного у Макарова, просил его заходить вечером и пошел домой. Дома застал у себя Модеста. Часов в шесть пришел Макаров, а Чернцов все-таки обманул. Модест ушел рано, часов в 8. Ему надо было к Алексееву. Вечером у нас были С. П. и m[ademois]elle Немчинова. Макаров ушел около 10 часов, и я его провожал по Бол[ьшой] Бронной. Завтра утром я возьму у Чуркина в манеже 1-й урок верховой езды.

   1892 год.18 октября. Воскресенье.

   Утром...

  

   21 февраля 1893 года. Воскресенье.

   Вот опять я принимаюсь за дневник. Сколько раз я принимался за него и бросал. Но теперь я пишу единственно от скуки. Делать решительно нечего. Книг нет, сижу дома, а стихи также не пишутся. А ведь у меня, собственно, только три дела и есть: читать, писать, да говорить с кем-нибудь, а чтобы говорить, надо идти куда-нибудь, в гости, что ли. А вот мама все удивляется, почему это я все хочу по гостям бегать, когда другие дома сидят. А я решительно не могу сидеть дома один без книг. Вчера я получил от Жаренова его стихотворения. Право, я не ожидал таких. У него замечательно легкий слог. Я сам чувствую теперь, что мои стихотворенья никуда не годятся, сравнительно с его. Кроме того, его направление именно такое, какое я сам хотел бы принять. Это направление можно назвать гражданским направлением, девизом его могут служить пушкинские слова:

  

   И обходя моря и земли,

   Глаголом жги сердца людей.

  

   Как-то странно было ожидать таких стихотворений от Жаренова. Столь кажется незамечательная физиономия и вдруг... Я положительно в восхищении теперь от его стихов. Так же как-то не вяжется с его физиономией то, что говорит о нем В. Румянцев, что он, например, страшно самолюбив. Я этого за ним совсем еще не замечал. Да! Вот кто же у нас в классе есть из замечательных личностей? Во-первых, Чернцов, он бесспорно самый замечательный человек у нас в классе. Он идеалист. Он даже самый крайний идеалист. Ему следовало родиться в 60 годах или во времена Шиллера. Это была бы как раз его эпоха. А теперь уж мало осталось идеалистов. Вон Тургенев своего Якова Пасынкова называет последним идеалистом.

   Но нет! И теперь есть еще идеалисты, хоть и мало их. Да и не могут они исчезнуть совершенно. Ибо если они исчезнут, то исчезнет любовь и правда. Исчезнут идеалы, исчезнет красота, а без красоты и искусства люди обратятся в животных. Но так как этого быть не может, то пока существует мир, будут на земле и идеалисты.

   Странно, в гимназии никто почти не обращает внимания на Чернцова, и никто, кажется, не понимает его. Я в Чернцове не мог пока найти ни одного недостатка. Его характер и воззрения вполне определяются словом "идеалист". Затем самый замечательный человек это Румянцев. Он, должно быть, никак теперь не подозревает этого, а это правда. У него в высшей степени оригинальный склад ума. Во многих отношениях я его еще совсем не понимаю. Впрочем, у него еще нет совершенно определенного характера. Но все-таки мне кажется, что он очень скоро увлекается. Он любит и понимает, кажется, красоту. Что касается его талантов музыкальных, то я хоть сам и не могу судить, есть они или нет, но почему-то твердо верю в них. А затем больше, кажется, и нет у нас необыкновенных личностей. Макарова, к сожалению, нельзя назвать замечательным. Он довольно обыкновенный человек, зато вот его братец Сергей Антонович, кажется, также принадлежит к идеалистам и человек очень замечательный.

  

   Пон[едельник] 22 февраля.

   Из стихотворений Жаренова более всего мне нравится "Памяти 60 годов". Это замечательно хорошо. Оно мне сегодня просто совсем из ума нейдет. Я его весь день твердил. Читал его Макарову, Модесту, Чернцову. Но странно: они как будто не совсем понимают его и относятся равнодушно. Вот этого я уж никак понять не могу. Я видел сегодня Модеста. Встретил его в конце Арбата и провожал до Никитской. Он пошел к Труниным. Сегодня мало, чего писать. Да и спать уж пора. Завтра утром еще попишу, если успею. Хочу встать пораньше, в 6 часов вместо семи.

  

   Вторник. 23 февраля.

   Утром сегодня проспал, так что писать ничего не успел. Возвращаясь, пошел Арбатом, вместе с Павильоновым. Встретил Модеста против школы. Модест заходил к нам взять у П[авла] П[авловича] свою книгу. Была также бабушка. Чернцов теперь насчет жареновских стихотворений повысил свое мнение, так что даже взял их с собой. Читал их Бальмашеву, он также просит. У меня теперь все дела по литературной части в гимназии. Одни стихи пишу, другие получаю, третьи сам прошу. Словом, все перемены заняты. Видел свою "Свободу", помещенную в нашем журнале. Одна там строчка изменена к лучшему. Но зато выпущены три заключительных, без которых стихотворение как будто обрывается. Спрашивал Спасского по этому поводу. Тот говорит, что ему кажется, что так лучше. А почему лучше - неизвестно. Давно мне уже приходила мысль о различии трех искусств, которые можно назвать главными, т. е. живопись, поэзия (понимая под этим словом литературу) и музыка. Слово искусство я понимаю как стремление создать красоту. Но эта красота может быть двух видов: физическая и нравственная. ЖИВОПИСЬ может создать красоту только физическую, состояние же духа она передает только в данный момент. ПОЭЗИЯ может выразить красоту нравственную и физическую, она может дать объяснение, откуда произошло данное состояние духа. МУЗЫКА же представляет красоту только нравственную. Она выражает только состояние духа, но не дает ему никакого объяснения. Так что из этого видно, что, хотя музыка по развитию выше стоит, чем два другие искусства, но все-таки значение поэзии больше, т. к. она понятнее для большинства, которое в музыке, может быть, ничего не смыслит. Я вот теперь хочу записывать все трагические истории, которые услышу. Мне кажется, при случае может пригодиться. Вот, например, сегодня бабушка рассказывала маме про И-вых. Эта история немного напоминает "Анну Каренину". Сам С. М. очень любил свою жену. Она вот недавно уехала в Петербург с меньшей дочерью. Несколько недель он не получал от нее никаких известий. Наконец, он получает от доктора письмо, в котором тот пишет, что она сильно больна от расстройства нервов. Он сию же минуту едет к ней в Петербург. Она встречает его очень холодно и затем объявляет ему наедине, что она его не любит, но любит одного инженера Д-ен и т. к. она с ним жить не может, то просит развода. С. М. был совершенно в отчаянии. Ее родители, у которых она жила в Петербурге, узнали об этом только от С. М. Они также были этим страшно поражены и просили его простить ее, говоря, что они наверное ее убедят, что это она, может, только от расстройства нерв[ов]. Но он отвечал им, что они ее ни за что не переубедят. В тот же день он уехал в Москву. С-н, влюбленный в С. Н., говорят, просто плакал, узнав об этом. Он хотел сопровождать С. М. в Москву, боясь, чтоб он что-нибудь с собой не сделал. Приехавши в Москву, С. М. написал ей письмо, в котором писал, что, если с ней случится к[акое-] н[ибудь] несчастье, то пусть она знает, что всегда найдет у него убежище и защиту. Теперь она собирается ехать за границу в С[ан] Ремо. Причем она едет на счет С-на. Это обстоятельство совсем непонятное, тем более, что он сопровождает ее. Д-н едет вместе с ними. Д-ен человек очень замечательный и таинственный. Он был женат два раза. Первая жена его отравилась. Вторая застрелилась в прошлом году. Незадолго до ее смерти он ухаживал сильно за С. Н., что может и было причиной этой катастрофы. После ее самоубийства Д-ен и С. Н. нигде не встречались, но они виделись тайно. Замечательно то, что С. Н. и покойная жена Д-на были раньше очень дружны между собой. При разговоре с мужем С. Н. просила его также, чтобы он оставил ей ее младшую дочь. Это только первая часть драмы,- развязка впереди. А какая развязка - придумать нельзя. Вернее, что Д-ен кинет ее, и она или останется с С-ным, или вернется к мужу. Теперь она, должно быть, уже за границей. Надо будет рассказать это завтра Чернцову, тем более он теперь под влиянием "Анны Карениной", а тут, право, очень большое сходство. Вот воспользоваться этой темой для романа или, по крайней мере, для рассказа. Однако, 11 ч[асов], пора спать. До завтра!

  

   Среда. 24 февраля.

   Теперь утро. Через четверть часа пойду в гимназию. Сегодня нужно получить у Чернцова стихотворения Жаренова. У него самое лучшее стихотворение, как мне кажется, это "Памяти 60-х годов", Румянцев говорит, что его отцу это стихотворение больше всего понравилось. Потом очень хорошо: "Далек, далек тот век освобождения". Остальные же хоть и хороши, даже очень хороши, но все-таки в сравнении с этими двумя совсем бледны. Интересно, что Чернцов скажет о них сегодня. Теперь пора идти в гимназию. Значит, до четверга.

   Вечером.

   Только что ездил верхом. Был Саша. Рассказывал сегодня Чернцову вчерашнюю историю. Он также находит большое сходство с "Анной Карениной". Завтра надо будет Румянцеву рассказать его характер. Это все опять Макаров предлагает. Какой же у него собственный характер? Как бы завтра не осрамиться. У него характер, кажется, еще не совсем ровный, неустановившийся. Много детского есть в его характере. Он вспыльчив, капризен, но отнюдь не зол. Его мысли иногда очень оригинальны. Он большой домосед. У него "наше" Волынское, "наша" Воздвиженка, и лучше их уже нигде не найдешь. Человек он очень увлекающийся, но непостоянный. Его нельзя назвать скрытным, он даже очень откровенен. Словом, в общем, очень симпатичный мальчик. Теперь по временам Макаров очень надоедает. Тьфу ты! А вдруг это Румянцеву попадется. Уж непременно Макарову перескажет. А это очень мне неприятно будет. Я,