Теплов В. А. - Поезка в Троаду

шейся уже отъ лучей солнца почвѣ поднимаемся мы отъ Ахилловой могилы въ гору, на вершинѣ которой, составляющей южную аз³атскую оконечность Дарданелльскаго пролива, разбросана деревня Енишахръ, иначе называвшаяся Гяуръ-Ней, такъ какъ составляющ³е ее 400 домовъ всѣ христ³анск³е. На этомъ мѣстѣ въ древности находился эол³йск³й городъ Сигей, основанный митиленцемъ Археанаксомъ. Вскорѣ затѣмъ аѳиняне выгнали митиленцевъ и овладѣли городомъ; изъ-за этого возникла между ними война, во время которой вождемъ митиленцевъ былъ Питтакъ, одинъ изъ семи мудрецовъ древности. Наконецъ. оба города прибѣгли въ посредничеству коринѳскаго тиранна, Пер³андра который въ 564 г. до Р. X. присудилъ Сигей аѳинянамъ. Впослѣдств³и Сигей былъ разрушенъ сосѣдями, возобновленъ визант³йскими императорами и даже имѣлъ особаго епископа, зависѣвшаго отъ митрополита кизическаго.

   Путешественники Chandler и Revett нашли еще здѣсь многочисленные остатки храма и сдѣлали снимокъ съ одной надписи на пиластрѣ, которая считается однимъ изъ самыхъ древнихъ эпиграфическихъ памятниковъ греческаго языка. Теперь обломки всѣ разсѣяны, разнесены по окрестностямъ, и нельзя даже опредѣлить того мѣста, гдѣ стоялъ знаменитый въ древности храмъ Минервы. Впрочемъ это общая участь всѣхъ архитектурныхъ и скульптурныхъ памятниковъ въ Турц³и: ихъ усердно тащатъ во всѣ стороны, то для починки жилищъ, то для постройки крѣпостей; въ странахъ пригеллеспонтскихъ множество памятниковъ было истреблено, благодаря тому, что дарданелльск³я батареи стрѣляли мраморными ядрами; въ истреблен³и древностей принимали одинаковое участ³е и турки, и христ³ане. Достаточно вспомнить, что одно изъ чудесъ свѣта - мавзолей, воздвигнутый надъ могилой мужа кар³йской царицей Артемиз³ей и пощаженный временемъ, былъ разрушенъ въ 1522 г. родосскими рыцарями для того, чтобы добыть известку, нужную имъ для починки форта св. Петра близъ Бодрума, древняго Галикарнасса.

   Теперь Енишахръ - довольно скучное мѣстечко, съ домами, сложенными изъ крупныхъ камней, крытыми сухою болотною травою и тростникомъ.

   Морской берегъ отъ Енишахра до Еникёя представляетъ изъ себя сплошную возвышенность, какъ бы огромную плотину, защищающую троянскую равнину отъ волнъ Эгейскаго моря. Къ морю она спускается отвѣсными гранитными утесами, до 300 футовъ вышиною, тогда какъ въ сторону равнины она скатывается легкими, пологими холмами, незамѣтно переходящими въ болотистую долину, по которой извивается Мендере-Су.

   На половинѣ дороги между Енишахромъ и Еникёемъ поднимается конусообразный курганъ св. Дмитр³я, могила Феста,- вѣнчающ³й мысъ, нѣсколько вдающ³йся въ море.

   Императоръ Каракалла, выбравш³й себѣ образцомъ для подражан³я Ахилла, пожелалъ, при своемъ посѣщен³и Троады, повторить у его гробницы всѣ церемон³и, совершенныя тамъ Александромъ Македонскимъ. Но у него оставалось еще одно сожалѣн³е о томъ, что онъ, подобно Ахиллу, не могъ совершить такихъ торжественныхъ похоронъ, как³я были сдѣланы для Патрокла. Судьба сжалилась надъ Каракаллой. Въ это время весьма кстати умираетъ любимый его отпущенникъ, Фестъ. Герод³анъ намекаетъ, что искусство пришло въ этомъ случаѣ на помощь судьбѣ, и что Фестъ былъ просто отравленъ. Какъ бы то ни было, Каракалла съ восторгомъ ухватился за представивш³йся случай повторить похороны Патрокла. Все было исполнено согласно тому, что разсказываетъ Гомеръ о погребен³и друга Ахилла: передъ трупомъ Феста были закланы безчисленныя жертвы; только на одну минуту императору было затруднительно выполнить свою роль,- это когда, по примѣру Ахилла, бросившаго въ пламя свои отрѣзанныя въ знакъ скорби кудри, Каракалла, бывш³й почти лысымъ, съ великимъ трудомъ искалъ на своей головѣ хотя нѣсколько волосковъ, чтобы сжечь ихъ въ честь похищеннаго смертью его друга; при видѣ его отчаянныхъ усил³й - принести требуемую обрядомъ жертву, не могли удержать смѣха даже и окружавш³я его войска {Histoire romaine, par Hérodien, l. IV.}.

   Послѣ часового пути мы уже въѣзжали въ Еникёй, греческое село въ 200 дворовъ, большею частью двухъ-этажныхъ, причемъ верхн³й этажъ обыкновенно деревянный. Жители этого села, кустари, занимаются производствомъ стеклянныхъ браслетовъ, ожерел³й и пр., украшенныхъ погремушками, которые находятъ широк³й сбытъ по всей окрестной странѣ. Не преминулъ я познакомиться съ современною достопримѣчательностью Еникёя - лавочникомъ Колокосомъ, котораго такъ горячо расхвалилъ Шлиманъ {Antiquités troyennes, par Schliemann, p. 458.}. Безног³й отъ рожден³я, онъ самоучкой изучилъ языки французск³й, итальянск³й и древнегреческ³й, прочелъ всѣхъ классиковъ и могъ наизусть произносить цѣлыя пѣсни Ил³ады. Я нашелъ Колокоса въ его лавкѣ, окруженнымъ толпою почтительныхъ слушателей; надо сказать правду, одутловатая, жирная его фигура не внушала въ себѣ ни малѣйшей симпат³и, и трудно было признать въ немъ мѣстнаго ученаго, а не самаго ординарнаго баккала (мелочного лавочника). Ко мнѣ Колокосъ отнесся, разумѣется, съ легкимъ высокомѣр³емъ, много распространился о Шлиманѣ, имя котораго, съ приставкою: "mon ami", безпрерывно слетало съ его языка. Безъ всякой съ моей стороны просьбы. Колокосъ началъ декламировать Гомера, чѣмъ окончательно восхитилъ всѣхъ слушателей, хотя и не понимавшихъ ни слова по древнегречески. Затѣмъ мановен³емъ головы онъ милостиво далъ мнѣ разрѣшен³е удалиться.

   Очень красивый видъ открывается съ небольшого, поросшаго кустарникомъ, холма, лежащаго въ четверти часа разстоян³я отъ Еникёя; вдали виднѣется бухта Безики, любимое мѣсто засади "просвѣщенныхъ мореплавателей", забирающихся туда при малѣйшемъ европейскомъ замѣшательствѣ, дабы быть поближе отъ всего, что будетъ плохо лежать. Крутой, утесистый берегъ, тянувш³йся отъ самаго Енишахра, близъ Еникёя обрывается и затѣмъ, до Бешика-Тепе, у поднож³я котораго пр³ютилась Безикская бухта, онъ стелется уже пологою, поросшею изрѣдка кустарникомъ, поверхностью. Эта пустынная мѣстность, называемая теперь Палеокастро, не что иное, какъ древняя Агам³я. Здѣсь Геркулесъ увидѣлъ плачущую дѣву - Гез³ону, здѣсь спасъ онъ ее, пронзивъ мечомъ страшное морское чудовище.

   Барронъ говоритъ, что было сорокъ Геркулесовъ,- это не слишкомъ много по числу приписываемыхъ ему подвиговъ: жизни обыкновеннаго человѣка не могло хватить на нихъ. Съ перваго же дня жизни Геркулеса начинаются его подвиги; едва родившись, онъ уже душитъ двухъ огромныхъ змѣй, посланныхъ Юноною въ его колыбель. Съ юношескихъ лѣтъ начинаетъ онъ свою борьбу съ чудовищами, продолжая ее безъ перерыва до самой смерти. Какъ выражается Henry Houssaye, "Hercule est à la fois force du bien par ses travaux et ses bienfaits, et force du mal par ses crimes et ses violences" {Athènes, Rome, Paris, p. 55.}.

   Отфридъ Мюллеръ объясняетъ первоначальный миѳъ о Геркулесѣ антропоморфизмомъ: онъ смотритъ на него какъ на героя-покровителя, олицетворяющаго собою инстинкты храбрости и мстительнаго правосуд³я всего дор³йскаго племени. Ему нужно было трудиться всю жизнь; ему необходима была смерть мученика на очистительномъ кострѣ гори Эты, чтобы найти себѣ покой въ безсмерт³и.

   По догадкѣ Евстат³я, арх³епископа ѳессалоникскаго, сынъ Юпитера, Геркулесъ - это человѣческ³й разумъ, который, черпая свои силы изъ верховнаго существа, поднимается до небеснаго свода и нисходитъ въ адъ.

   Въ Геркулесѣ усматривали олицетворен³е всего греческаго народа; дѣйствительно, это былъ народъ-колонистъ, мореходъ, охотникъ, воинъ, впервые рѣшивш³йся на подвиги дальнихъ странствован³й, опасной борьбы, необычайныхъ встрѣчъ, на знакомство съ невѣдомыми чудесами новыхъ странъ, гдѣ всѣ существа и явлен³я природы кажутся невѣроятными, сверхъестественными: птицы съ желѣзными клювами, быки, дышущ³е огнемъ, змѣи трехъ-головыя, гдѣ всякое полезное человѣку сокровище охраняется дракономъ, гдѣ туземцы-дикари представляются въ своей первобытной мощи исполинами непобѣдимой силы и безпредѣльной свирѣпости, гдѣ вся природа еще полна неодолимыми чудовищами: кишитъ змѣями и хищными звѣрями.

   Истор³я Геркулеса, это - дѣйствительная истор³я смѣлаго и предпр³имчиваго грека, проникшаго во всѣ уголки тогдашняго м³ра, искрестившаго на своихъ утлыхъ суденышкахъ всѣ извѣстныя и неизвѣстныя тогда моря, изъ одного края въ другой, до предѣловъ свѣта, гдѣ онъ воздвигаетъ, какъ межевой знакъ, свои геркулесовы столбы, до тѣхъ далекихъ, заманчивыхъ горизонтовъ Запада, гдѣ уже Атласъ, человѣкъ-гора, сынъ земли - Геи, поддерживаетъ на плечахъ небесный куполъ, и гдѣ Геспериды - дочери ночи - охраняютъ свои золотыя яблоки, ярк³я, какъ лучи заходящаго солнца. Геркулесъ недаромъ соприкасается со всѣми землями и народами, на Кавказѣ освобождаетъ прикованнаго Прометея и побѣждаетъ Амазонокъ, въ Малой Аз³и спасаетъ Гез³ону отъ морского чудовища, въ Африкѣ очищаетъ Лив³ю отъ хищныхъ звѣрей и основываетъ стовратный городъ - Гекатомпилосъ.

   Геркулесъ - истый предокъ и предшественникъ Улисса, другого любимца греческой фантаз³и, потому что въ немъ не одна грубая и слѣпая сила мускуловъ. Напротивъ, эта неразумная, стих³йная сила, олицетворенная въ разныхъ Антеяхъ, Атласахъ, не можетъ нигдѣ противустоять хитроумнымъ пр³емамъ Геркулеса, который ловко умѣетъ отдѣлить Антея отъ земли, дававшей ему неистощимую силу, и перехитрить глупаго колосса - Атласа...

  

  

   Отъ Еникёя мы спустились въ долину Мендере, болотистую, покрытую осокою, мелкимъ кустарникомъ и лишь тамъ и сямъ разбросанными одиночными деревьями. Болота эти кишатъ лягушками и змѣями, изъ которыхъ самыя ядовитыя - антил³и,- маленьк³я, коричневыя, толщиною съ дождевого червя. По увѣрен³ю мѣстныхъ жителей, ужаленный антил³ей человѣкъ можетъ прожить лишь до солнечнаго заката. Не будь множества аистовъ, очищающихъ долину отъ гадовъ, эти послѣдн³е сдѣлали бы просто невозможнымъ пребыван³е здѣсь человѣка. И то уже здѣшн³е обитатели вынуждены пить настойку изъ особой змѣиной травы, которая, говорятъ, имѣетъ свойство предохранять отъ послѣдств³й ужален³я.

   Самая рѣка - Мендере, въ половодье, затопляетъ всю долину и бурнымъ течен³емъ несетъ тогда огромныя деревья, сплавляемыя изъ Казъ-Дага (Иды). Никакое судоходство невозможно по ней: зимою препятств³емъ служитъ слишкомъ быстрое течен³е, лѣтомъ - слишкомъ малое количество въ ней воды. Лишь начиная отъ Бунаръ-Баши, древн³й Симоисъ имѣетъ нѣкоторую глубину - аршина въ полтора; выше же воды такъ мало, что по рѣкѣ съ трудомъ проходятъ салы - плоты, сколоченные изъ распиленныхъ на заводахъ Казъ-Дага досокъ. Зимнимъ своимъ течен³емъ Мендере-Су прорылъ себѣ нѣсколько руслъ, къ лѣту обыкновенно пересыхающихъ, да и нынѣшнее его течен³е струится по ложу слишкомъ для него широкому, и непокрытыя водою части русла вьются по обѣимъ сторонамъ рѣки какъ огромныя, желтыя змѣи, нѣжащ³яся на солнечномъ припекѣ.

   Во время моей поѣздки, въ апрѣлѣ мѣсяцѣ, санитарныя услов³я троянской равнины были еще хороши; но съ ³юля мѣсяца, когда воздухъ бываетъ тамъ насыщенъ м³азмами, распространяемыми милл³онами гн³ющихъ лягушекъ, погибающихъ отъ пересыхан³я болотъ и многочисленныхъ пространствъ стоячей воды, и когда отъ палящей жары въ землѣ образуются глубок³я трещины, тогда въ равнинѣ начинаются страшныя троянск³я лихорадки, не поддающ³яся никакому лечен³ю,- тогда остается лишь поскорѣе бѣжать отъ этихъ мѣстъ, полныхъ заразы.

   Переѣхавъ Мендере-Су по деревянному мосту и перебравшись вбродъ чрезъ слѣдующую рѣку - Кала-Фатли-Асмакъ, мы сошли съ лошадей у Хисарлика, верстъ на шесть отстоящаго отъ Сигейскаго мыса.

   Печать унын³я лежитъ на этомъ холмѣ, вышиною около 30 метровъ, гдѣ исполинск³я груды мусора, заросш³я густымъ покровомъ травы, образовавшей цѣлые слои перегноя, были Шлиманомъ взрыты, изрѣзаны, перевернуты и теперь з³яютъ глубокими траншеями, въ продольныхъ разрѣзахъ которыхъ слои ракушевъ чередуются съ пластами обломковъ, пепла и земли. Поднявшись на вершину холма и выбравъ мѣсто повыше, мы видимъ кругомъ цѣлый лабиринтъ поднимающихся одна надъ другою и переплетающихся между собою улицъ и переулковъ, полуразрушенныхъ стѣнъ домовъ, отдѣленныхъ отъ нихъ пластомъ земли; подъ ними виднѣются развалины предшествующаго города, въ свою очередь попирающ³я развалины города еще болѣе древнѣйшаго, наполовину загроможденныя кучами земли и обломковъ; ближе въ С.-З.- остатки здан³я, которое Шлиманъ прежде называлъ дворцомъ Пр³ама; близъ него мѣсто, гдѣ были ворота, выходивш³я на улицу довольно широкую, хотя и короткую, вымощенную прекрасными плитами, виднѣются еще колеи продолбленныя тяжелыми колесами колесницъ. Ближе къ спуску тянутся обнаженные остатки Мизимаховой стѣны. Что невольно бросается въ глаза среди окружающей васъ массы развалинъ, усыпанныхъ пепломъ и расписанными черепками, это наполовину отдѣляющ³еся отъ глиняныхъ стѣнъ огромные сосуды (амфоры), вышиною отъ 1 до 2 ¹/₂ метровъ, служивш³е древнимъ вмѣсто погребовъ для хранен³я вина и воды.

   Мѣсто, гдѣ было найдено такъ-называемое Пр³амово сокровище, находится у бывшей городской стѣны, шагахъ въ 20 отъ дворца.

   Шлиманъ подробно разсказываетъ {Antiquités troyennee, стр. 286 и слѣд.} обстоятельства, при коихъ была сдѣлана имъ эта находка. Дѣлая раскопки близъ воротъ, онъ обратилъ вниман³е на какой-то большой мѣдный предметъ, на которымъ блестѣло золото. Опасаясь хищничества рабочихъ, онъ ранѣе времени приказалъ прекратить работы, а самъ большимъ ножомъ сталъ откапывать кладъ, не обращая даже вниман³я на грозившую ему явную опасность, такъ какъ при этомъ онъ подкапывалъ основан³е городской стѣны, которая ежеминутно могла рухнуть на него. Работа увѣнчалась успѣхомъ, кладъ былъ отрытъ благополучно, но нельзя было перенести его незамѣтно въ домъ, еслибы не m-me Шлиманъ, которая, подъ покровомъ своей большой шали, перетащила одинъ за другимъ всѣ найденные предметы.

   Кладъ состоялъ изъ оруж³я, сосудовъ и разныхъ украшен³й изъ мѣди, золота, серебра и электрона (сплавъ изъ золота и серебра). Тутъ былъ щитъ, 13 наконечниковъ для коп³й, 14 сѣкиръ, 8 кинжаловъ, серебряные больш³е сосуды; мног³е изъ нихъ отъ дѣйств³я сильнаго огня были сплавлены между собою и съ драгоцѣнными украшен³ями, которыя находились внутри ихъ. Форма найденныхъ сосудовъ чрезвычайно разнообразна, начиная отъ похожихъ на кубышку бутылей до щитообразныхъ блюдъ и продолговатыхъ чашекъ; тутъ же были чаши, кубки и сосуды изъ чистѣйшаго золота и слитки изъ серебра въ видѣ пластинокъ, съ одной стороны закругленныхъ, съ другой же вырѣзанныхъ въ формѣ полумѣсяца,- быть можетъ, таланты, о коихъ говоритъ Гомеръ. Болѣе же всего кладъ богатъ всевозможными женскими украшен³ями, главный интересъ которыхъ заключается въ оригинальности ихъ узора и отдѣлки, не схожихъ съ извѣстными стилями - ассир³йскимъ, египетскимъ, финик³йскимъ и лид³йскимъ. Видно, что всѣ эти предметы были собраны второпяхъ, въ самую послѣднюю минуту и брошены вмѣстѣ безъ всякаго порядка или заботливости, подъ вл³ян³емъ лишь смертельнаго страха и желан³я спасти отъ наступающаго уже врага свои драгоцѣнности. Такъ, въ самую большую серебряную вазу были засунуты двѣ великолѣпныхъ д³адемы, головная повязка, четыре серьги въ высшей степени изящной работы; сверхъ ихъ лежало 56 золотыхъ серегъ и 8.750 колецъ, пуговицъ, запонокъ, застежекъ и разной другой мелочи женскаго туалета; поверхъ же всего были кинуты 6 золотыхъ браслетовъ и два золотыхъ кубка.

   Такъ какъ весь этотъ кладъ представлялъ изъ себя четырехъ-угольную кучу, то Шлиманъ предполагаетъ, что въ минуту городского приступа драгоцѣнности были брошены въ деревянный ящикъ, который и пытались вытащить и спасти, но у городской уже стѣны несш³е сундукъ были застигнуты либо врагами, либо задавлены обрушившимися горящими здан³ями. Предположен³е Шлимана подкрѣпляется еще тѣмъ, что близъ клада имъ найденъ мѣдный ключъ длиною въ десять съ половиною сантиметровъ.

   Вообще Шлиманъ раскопалъ храмъ Минервы, башню, театръ, нѣсколько частныхъ домовъ, изъ нихъ одинъ въ восемь комнатъ. Въ одной изъ этихъ комнатъ виденъ жертвенникъ, на которомъ когда-то горѣлъ священный огонь.

   Каждый греческ³й или римск³й домъ имѣлъ въ себѣ жертвенникъ, на которомъ постоянно должно было находиться немного пепла и горячихъ угольевъ. Священнымъ долгомъ каждаго главы семейства было поддерживать огонь днемъ и ночью. Горе тому дому, гдѣ погасъ бы этотъ огонь! Всяк³й вечеръ прикрывали уголья нѣкоторымъ количествомъ пепла, дабы они не могли сгорѣть до утра; при пробужден³и первою заботою было раздуть огонь и подложить въ него новыя вѣтви. Огонь переставалъ горѣть на жертвенникѣ лишь тогда, когда погибало рѣшительно все семейство; потухш³й очагъ и угасшая семья въ устахъ древнихъ были синонимами.

   Къ семейному огню относились какъ въ чему-то священному, ему поклонялись, въ немъ видѣли благодѣтельнаго бога, покровителя дома и всей семьи; близъ него искали убѣжища въ минуту опасности. Когда Пр³амовъ дворецъ уже оглашается кликами ворвавшихся ахейцевъ, Гекуба увлекаетъ старца-царя къ очагу. "Твое оруж³е безсильно, чтобы защитить тебя,- говоритъ она ему,- а этотъ очагъ защититъ насъ всѣхъ".

   Всякое обращен³е въ божеству, какому бы то ни было, должно было начинаться и заканчиваться молитвою къ домашнему очагу. Въ Олимп³и первою жертвою, которую приносила вся соединенная Грец³я, была жертва очагу; второю уже была приносимая Зевсу.

   Во время раскопокъ Шлиманомъ, кромѣ мѣднаго и каменнаго оруж³я, утвари, надписей, женскихъ украшен³й, изображен³й Минервы Ил³йской и Пр³ама, были сдѣланы и живыя находки: изъ камней, на глубинѣ отъ 12 до 14 метровъ, извлечены были въ два раза по двѣ живыхъ жабы, преспокойно удаливш³яся, какъ только раскололи камни, въ которыхъ онѣ были заключены. Какъ ни невѣроятнымъ представляется подобный фактъ, тѣмъ не менѣе новѣйшими изслѣдован³ями подтверждена его возможность и доказана безпримѣрная устойчивость жизни въ нѣкоторыхъ организмахъ.

   Рише приводитъ многочисленные случаи нахожден³я живыхъ жабъ въ камняхъ, гипсѣ и т. п. Извѣстный ученый Ричардсонъ сообщаетъ въ своей "Иконограф³и ископаемыхъ животныхъ въ Англ³и", что онъ однажды самъ видѣлъ жабу, найденную въ срединѣ большого камня, разбитаго каменьщиками.

   Роше передаетъ что рабоч³е, углубляя колодезь, наткнулись, на глубинѣ 19 метровъ, на небольшихъ размѣровъ кремнистый камень, который пришлось разбить. Камень легко раскололся на двѣ почти равныя части; внутри оказалась сводчатая камера, какъ бы выложенная известнякомъ, и въ этой камерѣ сидѣла вплотную громадная жаба. Животное пыталось уйти, но было поймано, вновь заключено въ свою камеру и въ такомъ видѣ доставлено въ Société des Sciences, въ Блуа, для изслѣдован³я. Жаба вѣсила 15 граммовъ и заполняла почти всю камеру, которая по формѣ казалась какъ бы вылитой для жабы. Вначалѣ, когда осторожно приподняли верхнюю часть обломка, жаба продолжала оставаться въ немъ, и лишь по прошеств³и нѣсколькихъ дней вышла не надолго изъ своей камеры, въ которую вновь спокойно улеглась, какъ только ее положили на обломокъ, и притомъ улеглась такъ удобно, что ни одинъ изъ ея членовъ не могъ быть захваченъ при наложен³и второго обломка. Эту жабу долго берегли въ ея удивительномъ логовищѣ, которое держали въ смоченномъ мху, и любопытно, что ни разу не было замѣчено, чтобы она что-нибудь ѣла. 8-го ³юня жаба смѣнила кожу, а 21-го докторъ Моненсъ представилъ ее въ парижскую академ³ю наукъ, гдѣ и сдѣлалъ о ней сообщен³е предъ комиисс³ей, состоявшей изъ Эли де-Бомона, Флуранса, Мильнъ-Эдвардса и Дюмериля.

   Девинь разсказываетъ, что при разломкѣ гидравлическаго цемента, составлявшаго фундаментъ одного дома, сложеннаго одиннадцать лѣтъ тому назадъ, при ударѣ киркой въ бетонъ въ одномъ мѣстѣ изъ него вышла живая жаба.

   Гериссонъ заключилъ нѣсколько жабъ въ гипсъ, и всѣ онѣ были найдены живыми по истечен³и 18 мѣсяцевъ. Эти опыты были затѣмъ съ успѣхомъ повторены Мильнъ-Эдвардсомъ и Сегю.

   Въ особенности замѣчательны были опыты Сегю: одна изъ жабъ, задѣланныхъ въ гипсъ, найдена была живой по истечен³и десяти лѣтъ. "Въ моментъ, когда я разбилъ гипсъ,- говоритъ Сегю,- жаба попробовала-было выйти изъ своего заключен³я, но одна изъ ея лапокъ оказалась приставшей къ гипсу: я освободилъ лапку, и жаба, прыгнувъ на земь, стала уходить, словно она и не была заключена въ гипсъ".

   Часть Хисарлика находится подъ деревянными домиками, построенными Шлиманомъ для себя, своихъ гостей и рабочихъ. Здѣсь провелъ въ борьбѣ съ лишен³ями много мѣсяцевъ неутомимый изслѣдователь, всю душу свою вложивш³й въ работы, цѣлью которыхъ было разрѣшен³е исторической проблемы. А лишен³й, которыя пришлось вынести Шлиману и его женѣ,- изъ любви къ мужу сдѣлавшейся страстною почитательницею Гомера,- было не мало: чего стоилъ одинъ холодъ, который приходилось выносить зимою, на холмѣ, со всѣхъ сторонъ обвѣваемомъ рѣзкими вѣтрами. Подъ февралемъ 1878 г. въ дневникѣ Шлимана записано: "моя бѣдная жена и я, мы сильно страдаемъ отъ холода; леденящ³й сѣверный вѣтеръ дуетъ съ такою силою, что проникаетъ въ домъ сквозь малѣйш³я скважины деревянныхъ стѣнъ до такой степени, что по вечерамъ мы не можемъ имѣть зажженной свѣчи. Несмотря на то, что огонь поддерживался постоянно въ каминѣ, термометръ показываетъ въ комнатѣ 4° по Реомюру холода; вода, стоящая близъ самаго камина, замерзаетъ. Днемъ еще можно кое-какъ переносить стужу, такъ какъ мы сами работаемъ, сами раскапываемъ землю, но вечерами, чтобы согрѣться, у насъ нѣтъ ничего кромѣ нашего энтуз³азма къ великому дѣлу открыт³я гомеровской Трои" {Antiquités Troyennes, p. 182.}.

   Невольное уважен³е внушаетъ столь глубокая любовь къ наукѣ, такое самоотвержен³е и упорство въ достижен³и намѣченной цѣли. Эта рѣдкая энерг³я - удѣлъ немногихъ людей.

   Покинувъ Хисарликъ и переѣхавъ снова Калафатли-Асмакъ, но уже по деревянному мосту, мимо полей, работающ³е на которыхъ - хотя и греки - всѣ съ большими бѣлыми чалмами на головахъ, мы къ солнечному закату добрались до ночлега въ маленькой деревушкѣ Калафатли, близъ которой темнѣетъ четырехъ-угольное каменное здан³е, похожее на амбаръ,- закрытый нынѣ монастырь св. ²оанна.

   Деревня эта когда-то была гораздо значительнѣе, но въ концѣ прошлаго столѣт³я болѣе двухъ-сотъ человѣкъ умерло въ ней отъ чумы, и съ тѣхъ поръ не можетъ она оправиться; здѣсь насчитывается въ настоящее время не болѣе 40 дворовъ. Въ началѣ семидесятыхъ годовъ жители выстроили себѣ церковь съ очень красивымъ, рѣзнымъ изъ дерева иконостасомъ и мозаичнымъ поломъ, откопаннымъ поселянами въ развалинахъ Новаго-Ил³она.

   Дома въ Калафатли каменные, крытые дерномъ, на который въ свою очередь наложены камни. Кровли всѣ плоск³я, и такъ какъ дома жмутся другъ къ другу, то переходить съ кровли одного дома на кровлю другого не представляетъ никакого затруднен³я. Нижн³й этажъ здан³й обыкновенно нежилой, что обусловливается сильными зимними наводнен³ями. Въ январѣ мѣсяцѣ, когда воды Мендере-Су затопляютъ всю долину, жители Калафатли безвыходно, дней по 5, по 6, сидятъ въ своихъ домахъ. Вода тогда достигаетъ вышины груди взрослаго человѣка. Впрочемъ особенно сильныя наводнен³я бываютъ въ три, четыре года разъ.

   Сравнительное благосостоян³е жителей Калафатли поддерживается туристами, по преимуществу англичанами, пр³ѣзжающими осмотрѣть Шлимановск³я раскопки и вообще троянскую равнину. Въ домѣ, въ которомъ я остановился, мнѣ тотчасъ же предупредительно объяснили, что тутъ останавливаются "всѣ лорды" - высшая похвала, которой можетъ удостоиться путешественникъ. "Лордь" въ Малой Аз³и - синонимъ "le boyard russe" во Франц³и. Предполагается, a priori, что тотъ и другой начинены золотомъ, спец³альное назначен³е котораго - перейти въ чуж³е карманы, что тотъ и другой нѣчто въ родѣ неисчерпаемой бутылки, изъ которой полагается цѣдить и цѣдить, а при случаѣ и "счастье сдѣлать".

   Въ удостовѣрен³е, что это дѣйствительно такъ, что дѣйствительно "лорды" останавливались въ моемъ домѣ, мнѣ показали развѣшанные по стѣнамъ письменныя одобрен³я "благородныхъ сыновъ Альб³она"; надо отдать справедливость, что отведенная мнѣ комната была безукоризненно чиста, постель изготовлена прекрасно. Съ тѣмъ большимъ наслажден³емъ растянулся я потомъ на этой постели, что зналъ - слѣдующ³я ночи мнѣ ужъ не видать кровати, и придется спать Богъ знаетъ гдѣ и Богъ знаетъ какъ.

   Какъ признакъ цивилизац³и, на столѣ появились чайникъ и самоваръ; ихъ внесла красивая современная троянка въ обычномъ костюмѣ всѣхъ мѣстныхъ дѣвушекъ - черныхъ широчайшихъ шальварахъ, съ стеклянными браслетами на рукахъ, увѣшанная погремушками (въ древней Литвѣ, кажется, юбки дѣвушекъ были также обшиты бубенчиками и колокольчиками), и въ бѣломъ платкѣ, покрывающемъ и голову, и подбородокъ.

   Послѣ утомительнаго дня было такъ пр³ятно сидѣть уже не на сѣдлѣ, а на зеленѣющей кровлѣ какого-то сосѣдняго строен³я, на которую я вышелъ прямо изъ окна моей комнаты!

   На троянскую равнину спускались уже вечерн³я тѣни, а такъ какъ въ здѣшнихъ странахъ сумерокъ не бываетъ, то почти немедленно послѣ угасшаго послѣдняго луча солнца мракъ окутываетъ все,- горы закутались въ бѣловато-синюю мглу, долина оставалась еще чуть-чуть освѣщенною; иныя ея части, на которыхъ сгустились болѣе темныя пятна, какъ бы двигались, шевелились, давая широк³й просторъ фантаз³и. Воображен³е, настроенное воспоминан³ями, связанными съ этими мѣстами, работало неустанно. Вотъ вдали показалась какая-то небольшая, темная масса,- ближе, ближе,- и вотъ какъ бы вырисовываются контуры коней, муловъ, высокой колесницы: то царь Пр³амъ, съ сердцемъ, полнымъ смертельной, жгучей скорби, ѣдетъ умолять уб³йцу отдать ему тѣло сына,- обезоруженные останки того, кто бился за родной очагъ, за весь народъ, разорять который пришли изъ-за моря кровожадные хищники... Вотъ поднялся вѣтеръ; гонитъ, крутитъ онъ клубы пыли, но нѣтъ, тутъ не одна пыль: сквозь сѣрый покровъ блеснуло оруж³е,- то ахейцы, закованные въ тяжелые досчатые доспѣхи, стремятся на приступъ ил³онскихъ твердынь, за стѣнами которыхъ ихъ ждетъ неувядаемая слава и богатѣйшая добыча. Но и съ противоположной стороны заклубилась пыль: защитники высокой Трои безъ страха сами наступали на врага; въ рукахъ у нихъ расписанные щиты въ ростъ человѣка, на головахъ кожаные шлемы съ металлическою оправою, съ возвышен³емъ на верхушкѣ, откуда выходитъ пукъ длинныхъ конскихъ волосъ; у иныхъ мѣдные шлемы въ видѣ фриг³йской шапки съ высокимъ гребнемъ для прикрѣплен³я гривы. Еще мгновен³е - и обѣ арм³и сблизились: малоаз³йцы, союзники троянъ, начали битву метан³емъ коп³й и дротиковъ; главные вожди сражались съ колесницъ; скоро все перемѣшалось; битва сдѣлалась общею, разлилась по всей равнинѣ:

  

   Сшиблись щиты со щитами, громъ раздался ужасный.

   Вмѣстѣ смѣшались побѣдные крики и смертные стоны

   Воевъ губящихъ и гибнущихъ; кровью земля заструилась.

   Словно когда двѣ рѣки наводненныя, съ горъ низвергаясь,

   Обѣ въ долину единую бурныя воды сливаютъ,

   Обѣ изъ шумныхъ истоковъ бросаясь въ пучинную пропасть;

   Шумъ ихъ далеко пастырь съ утеса нагорнаго слышитъ:

   Такъ отъ сразившихся воинствъ и громъ разл³ялся, и ужасъ.

   . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

   Много и храбрыхъ троянъ, и могучихъ данаевъ въ день оный

   Ницъ, по кровавому праху, простерлося другъ подлѣ друга ¹).

   ¹) Ил³ада, пер. Гнѣдича, пѣснь IV.

  

   Древн³е жители троянской равнины разсказывали, что они часто видали тѣнь Гектора: ростомъ выше обыкновеннаго, вся с³яющая яркимъ свѣтомъ, тѣнь эта правила военною колесницею, запряженною четырьмя лошадьми: затѣмъ Гекторъ какъ бы обучалъ и строилъ свои войска, воодушевлялъ ихъ голосомъ, раскатывавшимся по всѣмъ окрестностямъ, и, наконецъ, возвращался домой, покрытый пылью и потомъ. Греческ³е герои тоже не оставались въ долгу, и ихъ тѣни, предводительствуя своими войсками, кидались на троянъ; бой закипалъ, но облако пыли скоро скрывало его отъ глазъ зрителей.

   Вообще призраки погибшихъ греческихъ героевъ относились очень враждебно къ мѣстнымъ жителямъ, которые однако всячески старались ихъ умилостивить постоянными жертвоприношен³ями на ихъ могилахъ: имъ приносили въ жертву и первые плоды земные, и ягнятъ, и воловъ, и жеребятъ,- каждый по мѣрѣ возможности и богатства. Единственная тѣнь, которую нельзя было успокоить никакими жертвами, была тѣнь Ахилла, который выходилъ изъ своей могилы постоянно разъяреннымъ, постоянно ищущимъ на комъ-нибудь выместить свой гнѣвъ; тѣнь его, выроставшая до необычныхъ размѣровъ и гонявшаяся постоянно то за врагомъ, то, въ часы отдыха отъ воинскихъ забавъ, за дикимъ звѣремъ, царила безраздѣльно надъ всѣмъ этимъ краемъ и внушала всѣмъ встрѣчнымъ неописанный ужасъ.

   Легко представить себѣ, въ какое смятен³е духа должно было повергать окрестныхъ жителей это безпрестанное появлен³е страшныхъ призраковъ. Къ счастью для слабыхъ умовъ, въ природѣ около яда всегда существуетъ противояд³е: на берегахъ Скамандра росло растен³е, называемое систросъ, въ луковицѣ котораго находились похож³я на горошины сѣмечки, имѣвш³я, по мнѣн³ю древнихъ, свойство дозволять носившимъ ихъ смотрѣть безъ страха на призраки и даже приближаться къ нимъ...

   На утро я поднялся пораньше, чтобы видѣть интересное оптическое явлен³е, происходящее при восходѣ солнца въ троянской равнинѣ и замѣченное многими путешественниками. Дѣйствительно и я лично могъ наблюдать, что вслѣдств³е, вѣроятно, особыхъ топографическихъ услов³и и преломлен³я солнечныхъ лучей - солнце при самомъ восходѣ изъ-за горъ имѣетъ здѣсь удлиненную кверху форму и представляется въ видѣ огромнаго, пылающаго хлѣбнаго снопа.

   Раннимъ утромъ мы распростились съ Калафатли и, придерживаясь течен³я Мендере-Су, направились къ Ю. В. Съ обѣихъ сторонъ дороги въ равномъ разстоян³и, верстахъ въ четырехъ съ каждой, тянется рядъ желтоватыхъ холмовъ; нѣсколько разъ приходится переѣзжать сух³я русла потоковъ и бывшихъ течен³й Симоиса, разъ перебираемся даже чрезъ Мендере-Су вбродъ - саженъ пять шириною. По берегамъ ростутъ ивы; иногда онѣ сбѣгаютъ къ самой водѣ и даже забираются въ нее, образуя красивые островки; самые берега здѣсь обрывистые, отъ 1 ¹/₂ до 2 саженъ вышиною.

   Въ получасѣ пути отъ Калафатли вправо отъ насъ остается селен³е Эркеси, окруженное нѣсколькими турецкими домами. Домъ самого владѣтеля - въ видѣ большой каменной башни, на каждомъ углу которой маленьк³я башенки съ бойницами.

   Съ той же стороны остается у насъ Уджекъ-Тепе (могила Ила) - поросш³й травою курганъ, въ 60 футовъ вышины, при 250 футахъ д³аметра въ своемъ основан³и. Мѣстные греки до сихъ поръ сохранили за этимъ курганомъ его старое назван³е,- только они полагаютъ, что это могила пророка Ил³и, смѣшивая такимъ образомъ его имя съ именемъ древняго троянскаго царя. Вслѣдств³е этого каждый годъ, 20 поля, въ день празднован³я памяти пророка Ил³и, кругомъ холма происходили разныя религ³озныя церемон³и и устраивалась большая ярмарка, преимущественно для рогатаго скота. Вотъ почему, когда Шлиманъ пр³ѣхалъ въ Уджекъ-Тепе дѣлать свои раскопки и сталъ взрывать святую землю, велико было негодован³е вѣрующихъ; однако они не посмѣли остановить археолога, но религ³озныя празднества съ той поры превратились, и никто уже не приходитъ поклониться св. Ил³и на оскверненной раскопками почвѣ.

   Слѣдуя постоянно легкимъ подъемомъ, мы чрезъ полтора часа по выѣздѣ добрались до турецкой деревушки Бунаръ-Баши, привѣтливо выглядывающей своими черепичными кровлями и тонкимъ минаретомъ изъ-за орѣшинъ, дубовъ и чинаровъ. Весь окружающ³й деревушку склонъ былъ, по всей вѣроятности, застроенъ гомеровскою Троею; здѣсь окрестныя горы были, ночною порою, свидѣтельницами разгрома центра малоаз³йскихъ вендовъ; здѣсь мечъ побѣдителя уставалъ разить захваченныхъ врасплохъ защитниковъ Ил³она. На этомъ мѣстѣ, гдѣ мы стоимъ, быть можетъ троянка обнимала колѣни незнающаго жалости ахейца, умоляя пощадить жизнь ея малютки-сына. Быть можетъ на этомъ мѣстѣ поднимались Свейск³я ворота, гдѣ въ послѣдн³й разъ простился Гекторъ съ Андромахой. Напрасны были старан³я жены удержать героя въ семьѣ, которой боги сдѣлали даръ наиболѣе цѣнный, какой только они могутъ сдѣлать супругамъ, даровавъ имъ взаимное соглас³е, которое служитъ предметомъ отчаян³я для враговъ, радости - для друзей, а для самихъ супруговъ составляетъ сокровище славы и общаго уважен³я {Одиссея, пѣснь VI.}. Андромаха истощила все свое краснорѣч³е, но все безуспѣшно:

  

   Гекторъ, ты все мнѣ теперь, и отецъ, и любезная матерь,

   Ты и братъ мой единственный, ты и супругъ мой прекрасный,

   Сжалься же ты надо мною и съ нами останься на башнѣ,

   Сына не сдѣлай ты сирымъ, супруги не сдѣлай вдовою.

  

   Слушая рѣчи жены, исполненныя самой страстной, самой нѣжной любви, Гекторъ колеблется, но чувство долга предъ отчизной заставляетъ замолчать голосъ сердца. Его рѣшен³е принято, хотя смутныя предчувств³я объ ожидающей его участи томятъ мужественнаго воина; какъ бы провидя грядущую судьбу своего родного города и своей милой жены, ея плѣнъ и слезы, онъ говорить:

  

         ...Въ сердцѣ твоемъ пробудится новая горесть;

   Вспомнишь ты мужа, который тебя защитилъ бы отъ рабства!

   Но да погибну и буду засыпанъ я перстью земною

   Прежде, чѣмъ плѣнъ твой увижу и жалобный вопль твой услышу! ¹)

   ¹) Ил³ада, пѣснь VI. Перев. Гнѣдича.

  

   Минутахъ въ десяти ходьбы отъ Бунаръ-Баши, въ сторону ближе къ поднож³ю холма, изъ горъ вытекаетъ отъ 8 до 10 ключей, составляющихъ источники Скамандра, небольшого нынѣ ручейка. Близъ выхода изъ скалы вода образуетъ небольшой затонъ, надъ которымъ со всѣхъ сторонъ склоняются кудрявыя орѣшины, лапчатыя фиговыя деревья и сѣнелиственные платаны. Вода, ясная, прозрачная, струится по мелкому бѣлому песку: не оттого ли вторымъ именемъ Скамандра былъ Ксантъ, т.-е. бѣлокурый? Потомъ уже предан³е могло приписать водамъ Скамандра свойство дѣлать бѣлокурыми женщинъ, которыя въ нихъ купались.

   Очень вѣроятно, что источники Скамандра открылись вслѣдств³е землетрясен³я и во время сильной грозы, потому что древн³е смотрѣли на нихъ какъ на благодѣян³е Юпитера, который, по просьбѣ изнемогавшаго отъ жажды Геркулеса, ударомъ молн³и источилъ воду изъ утеса.

   За Бунаръ-Баши дорога поднимается все въ гору. Гора эта Балли-Дагъ (медовая гора), называемая такъ турками, благодаря множеству пчелъ, раскинувшихъ свои ульи по горнымъ разсѣлинамъ. Пройдя небольшую лощинку, мы достигаемъ высшей точки Балли-Дага, гдѣ нѣкогда былъ акрополь Трои, знаменитый Пергамъ: замѣчательно, что и у турокъ мѣсто это до сихъ поръ слыветъ подъ именемъ "кале", т.-е. крѣпости, хотя въ позднѣйшее время здѣсь не было никакого укрѣплен³я, къ которому это имя могло бы относиться. Очевидно, назван³е это - отголосокъ древнихъ предан³й, путемъ устной передачи сохранившихся въ течен³е нѣсколькихъ поколѣн³й и дошедшихъ до нашихъ дней. Обращенный къ югу бокъ горы, тотъ, который огибается рѣкою Мендере-Су, весь состоитъ изъ базальтовыхъ утесовъ, круто спускающихся внизъ и почти обнаженныхъ: у высшей же точки Балли-Дага они опускаются вертикальными голыми скалами, образуя пропасть до 400 футовъ глубины,- мѣсто погибели Аст³анакса.

   Не доходя немного до вершины горы, на довольно большой площадкѣ, мы встрѣтили три могильныхъ кургана. Въ началѣ нынѣшняго столѣт³я ихъ было четыре {Justification d'Homère, par Morritt, p. 253,}, но одинъ уже исчезъ, благодаря раскопкамъ ученыхъ либо, вѣрнѣе, кладоискателей.

   Одинъ изъ кургановъ замѣчателенъ тѣмъ, что онъ насыпанъ не изъ земли, какъ всѣ друг³е, а изъ мелкихъ валуновъ, совершенно такъ, какъ Гомеръ описываетъ могилу Гектора. Одна сторона кургана повреждена, какъ будто его уже раскапывали, что также, повидимому, подтверждаетъ предан³е, что ѳиванцы открывали могилу Гектора, чтобы, повинуясь велѣн³ямъ оракула, перенести въ свой городъ прахъ троянскаго героя. Этотъ курганъ былъ раскопанъ въ октябрѣ 1872 г. сэромъ John Lubbock, но, по словамъ Шлимана, внутри его были найдены одни лишь разписанные греческ³е черепки, принадлежащ³е къ эпохѣ не старше 300 лѣтъ до Р. X. {Antiquités troyennes. XLIV.}. Другой курганъ, считаемый на гробницу Пр³ама и имѣющ³й 4 ¹/₂ аршина вышины, былъ раскопанъ англ³йскимъ вице-консуломъ въ Дарданеллахъ, Гальвертомъ: въ срединѣ его было найдено одно грубое каменное сложен³е, которое едва ли можетъ быть принято за царскую усыпальницу.

   Судя, однако, по журналу "Oriental Advertiser",, въ апрѣлѣ мѣсяцѣ нынѣшняго года въ Бунаръ-Баши были сдѣланы гораздо болѣе счастливыя находки. Около тридцати крестьянъ изъ сосѣднихъ деревень отправились по совѣту какого-то дервиша въ Бунаръ-Баши. Не спрашивая себѣ, разумѣется, никакого разрѣшен³я отъ правительства, они въ течен³е нѣсколькихъ ночей производили раскопки и, наконецъ, наткнулись, на глубинѣ трехъ метровъ, на очень древнюю гробницу. Тогда дервишъ посовѣтовалъ всѣмъ удалиться немедля нимало, чтобы не попасться злымъ духамъ, живущимъ обыкновенно въ могилахъ. Когда же испуганные крестьяне убѣжали, дервишъ съ тремя помощниками вернулся, вскрылъ гробницу и унесъ къ себѣ все, что въ ней заключалось.

   Слухъ объ этой находкѣ какъ-то дошелъ до мѣстныхъ властей, съ особеннымъ удовольств³емъ всегда вмѣшивающихся въ дѣла, прикосновенныя къ кладамъ, къ золоту. Дервишъ былъ тотчасъ же арестованъ и преданъ суду, а найденныя вещи отобраны отъ него. Кладъ, по словамъ вышеприведеннаго журнала, состоитъ изъ золотой короны, украшенной дубовыми листьями и разными плодами, изъ пояса шириною въ восемь сантиметровъ, довольно длинной цѣпи и двухъ жезловъ, все изъ чистаго золота и довольно значительнаго вѣса. Особая коммисс³я была наряжена для доставлен³я всѣхъ этихъ предметовъ въ Константинополь.

   Если только это извѣст³е справедливо и найденныя вещи не затеряются - и на этотъ разъ уже окончательно - въ дорогѣ между широкимъ карманомъ коммиссаровъ и стамбульскимъ музеемъ, изъ котораго до послѣдняго времени пер³одически продавали на вѣсъ, какъ негодный желѣзный хламъ, хранивш³яся въ немъ древн³я вооружен³я,- то сдѣланная находка очень важна: она послужитъ однимъ изъ аргументовъ для противниковъ Шлимана и подкрѣпитъ теор³ю открыт³й Le Chevalier.

   Съ высотъ Балли-Дага, предполагаемаго Пергама, открывается чудный видъ на всю окрестную страну: къ югу, насколько хватаетъ глазъ, громоздятся лѣсистыя горы, прорѣзанныя тамъ и самъ долинами, заботливо обработанными. Прямо предъ нами вся троянская равнина, какъ бы охваченная объят³ями холмовъ, изъ которыхъ одни упираются въ Сигейск³й мысъ, а друг³е подступаютъ къ Дарданельскому проливу близъ Аяксовой могилы, отдѣляя отъ себя лишь небольшую цѣпь, заканчивающуюся Хисарликомъ, печально смотрящимъ своими проколотыми, обнаженными боками на камыши, осоку и разныя болотныя травы, изумрудною зеленью украсивш³я всю долину, по которой прихотливыми извивами струится Симоисъ. За проливомъ виднѣются высоты древняго Херсонеса ѳрак³йскаго, а налѣво отъ насъ - дрожащая радостнымъ огнемъ, голубая зыбь Эгейскаго моря; изъ нея вздымается Тенедосъ съ своею пирамидальною горою св. Ильи, нѣкогда усѣянною монастырями и часовнями визант³йцевъ; еще далѣе чуть обрисовывается Лемносъ, божественная кузница Вулкана, Имбросъ и Самоѳраки, полный таинствъ древности, а совсѣмъ, совсѣмъ вдали еле виднѣется, какъ прозрачная лиловая дымка, священный Аѳонъ, высок³й утесъ котораго одинъ смѣлый ваятель древности предлагалъ обратить въ статую гиганта, который въ рукѣ своей держалъ бы цѣлый городъ...

  

  

   Переваливъ чрезъ гору Баллидагъ, мы кружнымъ путемъ стали спускаться въ долину Симоиса по довольно крутому спуску; внизу тропинка уже вьется по берегу рѣки. Самая долина Мендере-Су узка и извилиста: видно, что рѣка сама пробивала себѣ выходъ изъ этихъ горъ и достигла своей цѣли: повсюду замѣтны слѣды зимнихъ наводнен³и, когда рѣка заполняетъ всю долину, мечетъ и рветъ падающ³я въ нее и подмытыя ея же течен³емъ деревья, кипитъ, встрѣчая на пути обрушивш³еся съ горъ обломки, и уничтожаетъ на пути все, что только можетъ уничтожить.

   Бока ущелья смѣло поднимаются вверхъ на высоту 500-600 футовъ; при основан³и ихъ дубы и платаны перемежаются съ елями,- ближе къ вершинѣ виднѣется лишь кустарникъ.

   Теперь рѣка текла такъ тихо, такъ невозмутимо, что и въ голову не пришло бы, что нѣсколько мѣсяцевъ тому назадъ это именно она нашалила въ этомъ ущельѣ и ревъ ея тогда громкимъ эхомъ раскатывался по сосѣднимъ стремнинамъ.

   Свернувъ въ поперечное ущелье, съуживающееся въ иныхъ мѣстахъ до двухъ саженъ, причемъ утесы съ обѣихъ сторонъ густо поросли соснами,- мы по небольшому подъему добираемся, чрезъ два часа по выѣздѣ изъ Бунарбаши, до небольшой прогалинки Чамъ-Ова, гдѣ раскинуто 10 дворовъ юрюковъ. Окруженные плетнемъ, дома выстроены изъ камня и грязи и крыты болотною травою.

   Юрюки - это туркмены; во время великихъ потрясен³й, испытанныхъ царствомъ Абассидовъ, они, покинувъ берега Касп³йскаго моря, распространились по долинамъ Малой-Аз³и. Они, какъ и теперь, были раздѣлены на орды, т.-е. кланы, организованные на военныхъ началахъ, и перекочевывали постоянно съ одного мѣста на другое, занимаясь либо скотоводствомъ, либо разбоемъ, на подоб³е бедуиновъ.

   Нынѣ встрѣчаемые въ Аз³атской Турц³и юрюки - потомки первыхъ прибывшихъ въ край тюркскихъ племенъ, принадлежавшихъ къ ордѣ "Чернаго барана"; въ составъ ея входили также турки сельджукск³е.

 &n