Теплов В. А. - Поезка в Троаду

ющаго насыпной могильный холмъ, курганъ. Какъ мы видѣли выше, въ долинѣ р. Мендере-Су, т.-е. въ прежней Троадѣ, назван³е тепе и понынѣ присвоено по преимуществу многочисленнымъ насыпнымъ могильнымъ курганамъ, свидѣтелямъ борьбы между троянцами и греками (Инъ-Тепе - могила Аякса, Уджекъ-Тепе - могила Ила, и др.).

   Въ битвѣ на Граникѣ македоняне потеряли съ небольшимъ сто человѣкъ. На другой день Александръ велѣлъ предать землѣ съ ихъ оруж³емъ, какъ ихъ, такъ и убитыхъ, персидскихъ военачальниковъ, и даже грековъ, бывшихъ у персовъ наемниками. По словамъ историковъ, убитымъ въ сражен³и было сдѣлано великолѣпное погребен³е.

   Чѣмъ же это великолѣпное погребен³е могло ознаменоваться лучше, какъ не сооружен³емъ огромнаго могильнаго холма? Подобное сооружен³е не только оправдывалось обычаемъ, но, быть можетъ, мысль о немъ была навѣяна Александру подъ впечатлѣн³емъ столь недавно передъ тѣмъ видѣнныхъ имъ могильныхъ холмовъ Протезилая, Ахилла и Аякса.

   Не слѣдуетъ упускать изъ виду, что назначен³емъ могильныхъ кургановъ было не только передавать памяти потомства имя погибшаго воина, но и свидѣтельствовать, что убитому были отданы всѣ послѣдн³я погребальныя почести, которыя однѣ, какъ изъяснено выше, могли доставить его душѣ вѣчное успокоен³е.

   Очень быть можетъ, что раскопки холма у Тепе-Кея подтвердятъ мое предположен³е, что курганъ этотъ насыпанъ надъ прахомъ павшихъ въ битвѣ на Граникѣ.

   Допустивъ же, что битва была у Тепе-Кея, понятнымъ становится, что Александръ Велик³й послѣ нея могъ тотчасъ снова отправиться въ Новый-Ил³онъ, что было бы гораздо болѣе затруднительно сдѣлать изъ-подъ Зелеи, если только эта послѣдняя дѣйствительно находилась въ такомъ отдален³и, какъ полагаютъ тѣ, кто помѣщаетъ ее у берега Мраморнаго моря. По всей вѣроятности онъ послалъ арм³ю отъ Тепе-Кея прямымъ, и въ настоящее время существующимъ, путемъ на Адрамит³умъ, а самъ, чрезъ нынѣшн³й Байрамичъ, посѣтивъ Ил³онъ, возвратился обратно къ арм³и, чрезъ Антандрось, въ Адрамит³умъ, откуда уже вмѣстѣ съ войскомъ направился чрезъ Пергамъ въ Сарды.

   Если обыкновенный военный путь отъ береговъ Геллеспонта въ Адрамит³умъ шелъ и въ древности тѣмъ же направлен³емъ, что и нынѣ, т.-е. пересѣкая Адрастейскую равнину въ окрестностяхъ Тепе-Кея, то естественно допустить, что такимъ же путесъ шелъ ранѣе Александра, только направляясь въ противоположную сторону, въ Грец³ю, Ксерксъ. Такое же объяснен³е даетъ, въ свою очередь, ключъ къ пониман³ю сообщен³е Геродота (кн. VII), что когда Ксерксъ вступалъ въ предѣлы бывшей троянской земли, то Ида осталась у него слѣва - обстоятельство, крайне затруднявшее позднѣйшихъ толкователей, которые полагали, что гора Ида должна была быть справа отъ Ксерксовой арм³и.

   Течен³е Граника составляло границу между владѣн³ями Ил³она и Фриг³ей; отсюда, по мнѣн³ю защитниковъ славянской нац³ональности троянъ, происходитъ будто и самое назван³е рѣки {"Ѳрак³йск³я племена, живш³я въ Малой-Аз³и", Черткова, примѣч. 12.}.

   Нынѣ столь тихая, дышущая полнымъ довольствомъ равнина у Тепе-Кея оглашалась утромъ 21-го мая 334 г. до Р. X. шумомъ наступающей арм³и, бряцан³емъ оруж³я, громыхан³емъ тяжелыхъ колесницъ, перевозившихъ военныя машины и обозъ небольшого войска Александра Македонскаго, который, по примѣру великаго предшественника своего, Ахилла, надѣялся въ Аз³и завоевать себѣ безсмерт³е.

   Выходя изъ горныхъ ущел³й металлическою змѣею скользило македонское войско съ возвышенностей въ равнину, гдѣ постепенно строилось въ боевой порядокъ. Центръ составляла отборная часть македонскаго войска - македонск³е фалангиты и греческ³е гоплиты: фланги прикрывались македонскою и ѳессал³йскою конницею, а передовой отрядъ состоялъ изъ легковооруженныхъ пѣхотинцевъ и иллир³йскихъ и ѳрак³йскихъ лучниковъ. Гоплиты были одѣты въ доспѣхъ, сдѣланный изъ цѣльныхъ металлическихъ листовъ, плотно обхватывавшихъ все тѣло. Досчатые доспѣхи были вѣроятно изобрѣтены греками, такъ какъ подобныхъ латъ не было ни у одного изъ древневосточныхъ народовъ. Доспѣхъ этотъ состоялъ изъ цѣльныхъ мѣдныхъ листовъ - нагрудника и наспинника, соединявшихся между собою наплечниками, крючками, поясомъ и пряжками. Кираса закрывала туловище до пояса, а оттуда продолжалась книзу сплошнымъ рядомъ отдѣльныхъ лопастей; подъ кирасой же были у нихъ надѣты хитоны и металлическ³е набрюшники. На ногахъ виднѣлись поножи, сдѣланныя изъ тонкой, чрезвычайно гибкой бронзы, съ украшен³ями на верхней части. На мѣдныхъ шлемахъ развѣвались султаны самыхъ разнообразныхъ формъ: у нѣкоторыхъ по бокамъ султана, въ видѣ дополнен³я, торчали орлиныя перья. Рукоять мечей была въ видѣ креста, у начальниковъ съ украшен³ями изъ золота, серебра и слоновой кости. Копья гоплитовъ были не болѣе 8 футовъ длины; щиты ихъ расписаны разными фигурами: тутъ были изображен³я змѣй, скорп³оновъ или звѣздъ и другихъ небесныхъ знаковъ. Нѣкоторые отряды строились съ особеннымъ звяканьемъ; это происходило отъ колокольчиковъ и бубенчиковъ, которыми были обвѣшаны щиты входившихъ въ составъ ихъ латниковъ.

   Фалангиты были вооружены легче гоплитовъ. Вмѣсто металлическихъ нагрудниковъ они были одѣты въ кожаные колеты, только мѣстами покрытые на груди металлическими бляхами. Вмѣсто мѣднаго шлема у нихъ были войлочныя македонск³я шапки (кауз³а); щиты были круглые, обитые мѣдью, и не болѣе 2 футовъ въ д³аметрѣ. Въ рукахъ у нихъ было главное ихъ оруж³е - македонское копье (сарисса), длиною по меньшей мѣрѣ въ 14 футовъ; у нѣкоторыхъ же оно доходило до 24 футовъ.

   Сзади войска везли метательныя оруд³я - катапульты, имѣвш³я видъ большого самострѣла, прикрѣпленнаго къ станку; одни дѣйствовали въ горизонтальномъ направлен³и и употреблялись для пускан³я стрѣлъ изъ зажигательныхъ снарядовъ, друг³я - навѣсно, и бросали подъ какимъ-нибудь угломъ камни до 135 фунтовъ вѣсомъ на значительныя разстоян³я.

   Стѣнобитныя и осадныя машины получили особое развит³е при Филиппѣ македонскомъ, со времени осады Перинта и Визант³и, благодаря дѣятельности инженера Полеида. Ученики Полеида - Д³адъ и Херей, вмѣстѣ съ Динехомъ, Посидон³емъ и Кратесомъ, еще болѣе ихъ усовершенствовали и сами сопровождали Александра великаго, вмѣстѣ съ историками и другими учеными: ученикомъ Д³огена - Анаксименомъ, Калисѳеномъ, Аристовуломъ и др., точно также приглашенными быть въ свитѣ молодого царя. Огромные тараны состояли изъ окованныхъ желѣзомъ толстыхъ бревенъ, висѣвшихъ на подставкахъ, и которые, бывъ приведены въ качательное движен³е, пробивали стѣны; огромные щиты на колесахъ прикрывали людей, работавшихъ надъ разрушен³емъ стѣны; кромѣ того, употреблялись разные инструменты для сооружен³я осадныхъ башенъ, подобныхъ древнеассир³йскимъ и персидскимъ, доходившимъ до 180 футовъ высоты, имѣвшимъ нѣсколько этажей, сообщавшихся между собой внутреннею лѣстницею, и для крѣпости обитымъ невыдѣланными кожами.

   Подъ какою-то огромною машиною подломилось колесо, и вся эта масса загородила дорогу; весь обозъ вынужденъ былъ изъ-за него остановиться, а между тѣмъ нужно было спѣшить. И безъ того уже отрядъ воиновъ съ ручками метательными оруд³ями, гастрофетами, походившими на обыкновенные арбалеты, настраивавш³еся посредствомъ зубчатаго колеса, видя такую задержку и торопясь присоединиться къ войску, готовому уже внизу вступить въ битву, рѣшился сдѣлать обходное движен³е; вскарабкавшись на боковыя скалы, воины изъ этого отряда спускались теперь одинъ по одному, а нѣкоторые и скатывались на дорогу тамъ, гдѣ уже она была свободна.

   Между темъ около попорченной машины люди надрывались, чтобы поправить ея колеса, либо по крайней мѣрѣ придвинуть ее ближе къ одной сторонѣ. Но пространство было слишкомъ узко, и тяжелая работа пропадала даромъ. Тогда начальники рѣшили пожертвовать машиной, и, столкнутая по ихъ приказан³ю, она полетѣла въ пропасть, и застучали, загрохотали разбивающ³яся о выдающ³еся утесы металлическ³я и деревянныя ея части. Дорога снова свободна, и опять возобновилось это медленное шеств³е по горамъ военнаго обоза.

   На равнинѣ между тѣмъ происходилъ военный совѣтъ; вожди совѣщались, что предпринять; у нихъ было всего тридцать тысячъ пѣхоты и пять тысячъ конницы; у непр³ятеля, стоявшаго за рѣкой, было двадцать тысячъ персидской конницы и двадцать тысячъ греческихъ наемниковъ, стоявшихъ на возвышен³и позади конницы.

   Пармен³онъ совѣтовалъ не переправляться чрезъ Граникъ, а выждать нападен³я персовъ, но Александръ съ пыломъ молодости отвѣтилъ: "я постыдился бы, легко переправившись чрезъ Геллеспонтъ, быть задержаннымъ этой ничтожной рѣчонкой", и приказалъ аттаковать врага.

   Послѣ того, какъ нѣкоторая часть войска уже перешла Граникъ, но не могла выбраться на противоположный берегъ, такъ какъ тому препятствовали персидск³е конники, самъ Александръ съ своими македонскими всадниками бросился въ рѣку противъ того мѣста берега, гдѣ была самая густая толпа непр³ятеля. Тутъ загорѣлся горяч³й бой. Обѣ стороны бѣшено схватились въ рукопашную: персы съ своими легкими метательными дротиками и кривыми мечами, македоняне - съ своими копьями. Наконецъ, македоняне одолѣли и вышли на землю. Александръ, котораго можно было узнать по бѣлому перу на шлемѣ, находился въ самомъ пылу сражен³я. Копье его переломилось; онъ велѣлъ своему оруженосцу подать ему другое, но и у того копье было переломлено пополамъ, и онъ сражался тупымъ его концомъ. Димаратъ Коринѳск³й передалъ царю свое собственное копье въ ту минуту, когда Митридатъ, зять Дар³я, налетѣлъ на него во главѣ своихъ всадниковъ. Александръ ринулся ему на встрѣчу и, метнувъ копье въ лицо ему, повергъ его на землю мертвымъ. При видѣ этого, братъ павшаго, Рисакъ, съ размаху ударилъ мечомъ въ голову царя и раздробилъ ему шлемъ, но въ то же мгновен³е Александръ вонзилъ мечъ въ грудь противника. Лид³йск³й сатрапъ Спифридатъ хотѣлъ воспользоваться этою минутою, чтобы поразить царя по обнаженной головѣ, но тутъ явился на выручку Клить, сынъ Дропида - онъ видѣлъ грозную опасность, которой подвергался его повелитель. Онъ кинулся на Спифридата и отсѣкъ ему руку съ поднятымъ мечомъ.

   Персы бились храбро, но безпрестанно подоспѣвали новые отряды македонянъ. Накокецъ центръ персовъ былъ прорвавъ, и все обратилось въ безпорядочное бѣгство - тысяча всадниковъ легла на мѣстѣ. Александръ недалеко преслѣдовалъ бѣгущихъ, потому что оставалась еще непр³ятельская пѣхота - наемники-греки, которые стояли на высотахъ, не принимая до сихъ поръ никакого участ³я въ битвѣ. Онъ повелъ на нихъ свою фалангу и велѣлъ конницѣ аттаковать ихъ съ фланговъ.

   Послѣ короткаго, но отчаяннаго боя непр³ятельская пѣхота, быть можетъ, и не особенно искренне сражавшаяся противъ своихъ же соотечественниковъ, была выбита изъ своихъ позиц³й; двѣ тысячи изъ вся попались въ плѣнъ, остальные разбѣжались, если только не перешли въ послѣднюю минуту на сторону побѣдителя, хотя восторженные историки Александра и разсказываютъ, что изъ непр³ятельской пѣхоты только 2.000, попавш³е въ плѣнъ, остались въ живыхъ, а остальные были всѣ изрублены.

   Итакъ, оказывается, что съ потерею лишь 85 всадниковъ и 30 пѣхотинцевъ Александромъ македонскимъ была одержана блестящая побѣда, имѣвшая велик³я послѣдств³я, такъ какъ ею было уничтожено владычество персовъ въ Малой-Аз³и и она послужила лишь первымъ звеномъ той цѣпи побѣдъ, которыя сокрушили персидскую импер³ю.

  

  

   Отъ Тепе-Кея, орошаемаго двумя рѣками, Граникомъ и Кумарларъ-Су, дальнѣйш³й какъ путь лежалъ на сѣверъ, слѣдуя долиною этой послѣдней рѣки и пересѣкая мног³е встрѣчающ³еся тамъ поперечные овраги и балки. Благодаря извилистости рѣки, мы идемъ то по правому, то по лѣвому берегу ея. Пройдя деревушеи Чифтликъ-Кёй, Кучюклю и Шербетли, гдѣ Кумарларъ-Су течетъ въ отвѣсныхъ берегахъ, вышиною сажени въ четыре, мы добрались до того мѣста лощины, гдѣ она какъ бы замыкается поперечно идущею возвышенностью, на которой раскинута маленькая турецкая деревушка Туманъ. Это очень красивая мѣстность; высокая, лѣсистая гора, съ которой, близъ деревни, низвергается горный потокъ, самая Кумарларъ-Су, падающая въ этомъ мѣстѣ каскадами,- все носитъ на себѣ печать дикой поэз³и.

   Обогнувъ возвышенность съ западной стороны, мы снова нѣсколько разъ переходимъ рѣку въ бродъ, и близъ мѣста, гдѣ разрабатываютъ сѣрную руду, достигаемъ подъ вечеръ деревня Кумарларъ, лежащей въ котловинѣ, со всѣхъ сторонъ окруженной горами, изъ которыхъ сѣверная гора выше остальныхъ. Въ этой деревнѣ должна была быть наша послѣдняя ночевка предъ возвращен³емъ въ Дарданеллы.

   Быть можетъ, Кумарларъ - это испорченное Камарларъ, что по-турецки означаетъ своды: назван³е, которое встрѣчается во многихъ мѣстностяхъ Турц³и и дается по преимуществу мѣстамъ, гдѣ существовали развалины древнихъ городовъ или здан³й, въ видѣ ли арокъ, или сводовъ, колоннъ и т. п. Въ настоящее время здѣсь нѣтъ рѣшительно никакихъ разваливъ, но, судя по имени деревни, онѣ должны были тамъ существовать прежде. Это обстоятельство можетъ наводить на мысль, что нынѣшняя деревня Кумарларъ построена на мѣстѣ какого-либо древняго города. Судя по положен³ю Кумарлара, а также и по тому, что въ окрестностяхъ этой деревни и по нынѣ разрабатываются различныя руды, такимъ древнимъ городомъ могла быть Астира, знаменитая своими богатыми золотыми рудниками. Благосостоян³е Абидоса, помимо его географическаго положен³я, было основано именно на разработкѣ астирскихъ рудниковъ. Но уже во время Страбона нѣкогда богатые рудники эти были почти совершенно истощены.

   По выѣздѣ на другой день раннимъ утромъ изъ Кумарлара, мы продолжаемъ идти лощиною рѣки Кумарларъ-Су, которая то съуживается, образуя съ двухъ сторонъ обнаженные утесы, то снова расширяется, а окрестныя скалы замѣняются холмами, поросшими соснами, дубами и чинарами. Затѣмъ, покинувъ ущелье Кумарларъ-Су, мы начинаемъ подниматься въ гору - Чамлю-Дагъ,- горы же окружаютъ насъ и далѣе со всѣхъ сторонъ, и чѣмъ выше поднимаемся мы, тѣмъ болѣе высовываютъ онѣ отовсюду свои зеленыя, лохматыя шапки.

   Подъемъ, которымъ мы слѣдуемъ, очень крутъ и идетъ зигзагами по глинистому, отчасти же песчаному грунту; въ началѣ подъема дорога размыта горными потоками, въ концѣ же - завалена множествомъ обломковъ утесовъ. По сторонамъ дороги тянется дубовый лѣсъ въ перемежку съ сосновымъ. Достигнувъ вершины подъема, мы лишены возможности разглядѣть что-либо кругомъ насъ, такъ какъ постоянно господствующ³й здѣсь утренн³й туманъ скрываетъ отъ насъ всю окружающую мѣстность.

   Направившись по верхней части перевала на западъ, мы переѣзжаемъ поляну съ остатками полицейскаго сторожевого поста, устраиваемаго здѣсь въ маѣ мѣсяцѣ на время ярмарки въ одномъ изъ окрестныхъ селъ, Дурадли. На ярмарку эту собирается до двадцати тысячъ народа; продолжается она три дня и затѣмъ переводится въ Бигу. Поляна переходитъ въ открытую плоскую возвышенность, шириною версты в три, по бокамъ которой въ большомъ отъ насъ разстоян³и тянутся лѣсистые холмы. Послѣ почти четырехчасового пути начинается очень крутой спускъ; поворотивъ въ поперечный оврагъ, идемъ по подгорью и выѣзжаемъ на ровную возвышенность, гдѣ дѣлаемъ небольшой привалъ у деревня Караджидаръ.

   Чрезъ полчаса отсюда начинается новый весьма крутой спускъ въ долину рѣки Род³уса, которая, благодаря цвѣту своей воды, носитъ здѣсь назван³е Сары-Су (желтая вода) и Сары-Чая (желтая рѣка). Первая половина спуска въ особенности трудна - дорога идетъ по голому утесу,- а затѣмъ путь проходить по мелкимъ, точно набросаннымъ щедрою рукою, камнямъ.

   Обогнувъ огромный мрачный утесъ, отвѣсно поднимающ³йся вверхъ и заканчивающ³йся большою ровною площадкою, мы вступаемъ въ ущелье Шайтанъ-Дере (Чертово ущелье), шириною саженъ въ сто; но иногда крутые, обрывистые утесы, его образующ³е, сближаются, какъ будто желая напасть другъ на друга и оставляя между собою промежутокъ не болѣе какъ саженъ въ пять. Въ такихъ мѣстахъ дорога проходить по голой скалѣ, составляющей ложе Род³уса, съ шумомъ скачущаго здѣсь по камнямъ и кипящаго своею бѣлою пѣной.

   Мѣстами окружныя горы щетинятся сосновымъ боромъ, но чаще того сѣрые утесы выставляютъ на показъ свои обозженныя, истерзанныя ребра, на которыя лишь изрѣдка накинуты какъ бы обрывки зеленаго ковра изъ сухой горной травы съ розоватыми узорами изъ вереска. Мѣстами изъ горной разсѣлины высится одинокая сосна: въ скалѣ не хватило простора для всѣхъ ея узловатыхъ корней, и вотъ часть ихъ вылѣзла наружу и топорщится въ воздухѣ своими желтоватыми змѣями, а самое дерево склонилось надъ ущельемъ,- кажется, вотъ-вотъ рухнетъ съ своей выси на насъ,- но нѣтъ, цѣпки его корни, и много лѣтъ уже пронеслось надъ нимъ, ни бури, ни ураганы, вьющ³еся здѣсь зимою съ страшною силою, не могли сломить его, и оно по прежнему склоняется надъ ущельемъ и смотрится постоянно, какъ новый Нарциссь, въ вѣчно мутное зеркало Сиры-Чая.

   Въ виду деревни Хула-Kёй ущелье Шайтанъ-Дере оканчивается, и долина Род³уса раскидывается все шире, а самое назван³е рѣки изъ Сары-Су перемѣняется на Коджа-Чай, подъ которымъ она уже и изливается въ Дарданелльск³й проливъ.

   Мимо турецкихъ деревень - Ортадже, Тюркамышларъ и Терзилеръ - мы продолжаемъ двигаться долиною рѣки. Вслѣдств³е крайней извилистости Коджа-Чая намъ пришлось переходить его въбродъ разъ пятнадцать, причемъ воды было не болѣе какъ на четверть аршина; лишь въ очень рѣдкихъ мѣстахъ достигала она до колѣнъ лошади.

   Жара была страшная - она доходила до 36° Цельз³я; спутники мои и я совсѣмъ истомились. Обвѣтренное постоянною ѣздою по горному воздуху лицо, отъ зноя ставшее коричнево-краснымъ, трескалось, и кожа отставала цѣлыми тоненькими, прозрачными кусками эпител³я, но я продолжалъ подгонять лошадь, такъ какъ непремѣнно хотѣлъ въ тотъ же день добраться до Чанакъ-Кале, чтобы не пропустить парохода, который долженъ былъ увезти меня въ дальнѣйшее путешеств³е.

   Дорога идетъ по каменистому грунту, а иногда по высохшей части русла Боджа-Чая, который нынѣ занимаетъ лишь пятую часть своего зимняго течен³я. Проѣхавъ небольшое ущелье, мы оставляемъ справа раскинутыя на вертикально поднимающейся скалѣ красныя развалины - вѣроятно, визант³йскаго замка, съ сохранившимися еще круглыми башнями. Турки называютъ это мѣсто Гяуръ-Хисаръ (крѣпость невѣрныхъ). Въ былое время замокъ этотъ, построенный на томъ мѣстѣ, гдѣ въ древности была Кремаста, долженъ былъ играть значительную роль, закрывая собою выходъ изъ ущелья Род³уса.

   По мѣрѣ приближен³я въ Гяуръ-Хисару растительность на горахъ постепенно уменьшается: лѣсъ почти пропадаетъ, замѣняясь мелкимъ кустарникомъ, и чаще и чаще начинаютъ встрѣчаться совершенно голые утесы. Около же Гяуръ-Хисара, всѣ горы выжжены солнцемъ и имѣютъ видъ крайне печальный.

   Обогнувъ небольшой холмъ, мы выѣзжаемъ, мимо деревень Куршумли и Сарайчикъ, на обширную равнину, тянущуюся до самыхъ Дарданеллъ, вдоль ряда непрерывныхъ возвышенностей, поднимающихся съ лѣвой стороны. Мы продолжаемъ придерживаться течен³я Род³уса. Лошади чуютъ скорый отдыхъ и сами прибавляютъ ходу.

   Вотъ забѣлѣли минареты Чинакъ-Кале, вырисовались въ вечернемъ воздухѣ зубчатыя стѣны и башни дарданелльскихъ укрѣплен³й, вынырнули изъ гущи садовъ привѣтливые городск³е домики, и я отъ всей полноты сердца присоединился къ справляемому моими спутниками селамету (привѣтств³ю),- который, по здѣшнему обычаю, дѣлается городу за четверть часа до городскихъ стѣнъ, какъ выражен³е радости о благополучномъ прибыт³и, и состоитъ изъ трехъ выстрѣловъ: мои усталые жандармы палили изъ своихъ карабиновъ, а я - изъ револьвера.

   Скоро, проѣхавъ сады, мы въѣхали въ городъ при послѣднихъ лучахъ уже угасающаго солнца.