Добычин Леонид Иванович - Письма к К. Чуковскому. 1924 - 1931

гг. работал редактором в издательстве "Мысль" (см. об этом: Чуковский Н. Литературные воспоминания. М., 1989. С. 216-217). В 1927 г. в издательстве "Мысль" вышла первая книга Добычина "Встречи с Лиз".

  

   3. Первый роман М. Слонимского "Лавровы", законченный в 1925 г., был опубликован в журнале "Звезда" (1926. No 3-4; отд. изд. - Л., 1927)

  

   4. В мае-июне 1926 г. в "Красной газете" (веч. вып.) печатался кинороман Чуковского "Бородуля" (под псевдонимом Аркадий Такисяк); см.: Дневник. С. 353-354.

  

  

  

  

   23 августа <1927>

  

   Дорогой Корней Иванович.

  

   Позвольте попросить Вас принять эту книжку¹. Другую, если можно, может быть, Вы не откажетесь передать Ю. Н. Тынянову.

  

   Ваш Л. Добычин

  

  

   1. Имеется в виду сборник "Встречи с Лиз".

  

  

  

  

   19 окт<ября> <1930?>

  

   Многоуважаемый Корней Иванович.

  

   Мною опять составлено небольшое сочинение: позвольте мне просить Вас принять этот провинциальный сувенир¹.

  

   Л. Добычин

  

   Брянск Октябрьская, 47.

  

   1. К письму приложена рукопись рассказа "Портрет".

  

  

  

  

   7 февраля <1931>

  

   Дорогой Корней Иванович.

  

   Я очень рад, что книжка Вам понравилась. Надписей я не делал, потому, что она очень хорошенькая, и мне не хотелось ее портить¹.

   Я хочу прислать Вам два рассказика, написанные после книжки, и перепишу их для Вас, когда будет время, ибо сейчас каждый вечер занят в том промзаведении, в штате которого я состою.

   Если можно, я поделюсь с Вами маленькой радостью: сегодня я получил талон на починку сапог. Как Вы здоровы?

  

   Кланяюсь.

  

   Ваш Л. Добычин

  

  

   1. Вторая книга Добычина "Портрет" была издана в 1931 г. (фактически вышла в конце 1930 г.: см. письмо Добычина 3. А. Никитиной от 25 декабря 1930 г. с благодарностью за присылку авторских экземпляров: Первые Добычинские чтения. С. 112) Издательством писателей в Ленинграде и была оформлена художником М. Кирнарским.

  

  

  

  

   12 февраля <1931> Дорогой Корней Иванович, вот эти два рассказика, старательно переписанные для Вас на моей лучшей бумаге. Прочтите, пожалуйста сначала "Матерьял", а потом "Чай"¹ и, если можно, напишите мне, как они. Который Вам показался лучше? Если можно, ответьте скорей, напишите что-нибудь про "вообще" - я ничего не знаю здесь.

   Морозы нас морозят. У нас градусник "по Цельзию", так что в особенности холодно.

  

   Кланяюсь Вам.

  

   Ваш Л. Д

  

  

   1 Рассказы "Матерьял" и "Чай" были включены Добычиным в состав сборника "Матерьял", подготовленного к изданию в 1933 г., но оставшегося неизданным. Впервые опубликованы В. С. Бахтиным (Ленинградская правда, 1988. 21 августа; Звезда. С. 190-191).

  

  

   Вынесенное в заголовок признание Леонид Иванович Добычин (1894-1936) сделал в одном из своих писем 1925 года к Корнею Ивановичу Чуковскому. Действительно середине 1920-х гг. Чуковский был не только одним из немногих, но и первым профессиональным читателем (и редактором) 30-летнего автора, 12 августа 1924 г.¹ пославшего из Брянска в журнал "Русский современник" (издававшийся при ближайшем участии Чуковского) два рассказа. Уже через три недели Добычин, написавший дотоле лишь "две-три штучки" и горько бросивший в ответ на вопрос Чуковского, давно ли он "занимается литературой": "Это похоже на насмешку. Я не занимаюсь литературой", - становится "литератором": обе его вещи приняты Чуковским благосклонно. Одна (рассказ "Встречи с Лиз") появится в 4-м номере "Русского современника"; другая (рассказ "Козлова"), набранная, но рассыпанная в составе 5-го номера того же журнала, не вышедшего в свет из-за цензурного запрета, будет напечатана в марте 1925 г. в журнале "Ленинград" благодаря посредничеству М. Л. Слонимского. Его верная дружба (как и дружба Е. Л. Шварца и Н. К. Чуковского) будет подарена Добычину тем же Чуковским. Зимой 1926 г. уже получивший некоторую известность Добычин напишет Слонимскому: "Мне из Петербурга чаще всех пишет знаете кто? - Корнелий Иванович <так в автографе. - А. П.>. И это человек, у которого много детей и даже внуки. Все же он находит время..."².

   Так часто упоминающееся в письмах и отмеченное почти всеми мемуаристами одиночество Добычина было не только следствием биографических обстоятельств (жизни в провинциальном Брянске, вынужденной работы статистиком, а также его гомосексуальности, лишь усиливавшей общественную отчужденность), но и твердой (в силу склада характера) позиции неприятия устанавливающегося политического режима. О добычинской прямоте, "скрупулезности нравственного мира", психологической несовместимости с литературным кругом Ленинграда вспоминает еще один его адресат - В. А. Каверин³. В 1936 г. все это обернется закономерной трагедией - после резко критических выступлений Е. С. Добина и Н. Я. Берковского 25 марта на общем собрании ленинградских писателей, как бы подытоживших травлю писателя в критике, Добычин исчез. Обстоятельства его смерти остаются неясными⁴.

   В условиях ужесточавшейся идеологической цензуры в середине 1920-х гг. Добычин мог (а точнее сказать - успевал) печататься лишь в немногих изданиях "единого реакционного блока"⁵. Это определение, данное И. Лежневым в рецензии на последние номера "Новой России" (в последнем перед закрытием был помещен рассказ Добычина "Сиделка"), советский критик по-своему справедливо распространял и на "Русский современник" - критиком из другого лагеря названный "нашим первым независимым журналом"⁶. Не случайно так много внимания уделяется в письмах Добычина вопросам о Цензуре (это слово неизменно пишется им с большой буквы) или иронии по поводу нее и "Начальников"⁷.

   Судя по отзывам критики, рассказы Добычина хотя и не казались "начальникам" "откровенно "нахальными" (частое выражение Добычина, служившее мерилом цензурности), но все же вызывали вполне определенные упреки: "Небольшие рассказы <...> Добычина свидетельствуют об отсутствии четко осознанной идеологической линии <...>"⁸.

   Однако в "нечеткости" Добычина упрекнуть, пожалуй, невозможно: его противостояние эпохе на протяжении десяти с небольшим творческих лет было неизменным и иногда переходившим из саркастической иронии в прямую, опасную дерзость: и если в 1926 г., именуя в одном из писем к Чуковскому редактора "попутнической" и сравнительно либеральной "Красной нови" А. К. Воронского "полицейским", Добычин избежал последствий, то его выпады против того же, уже лишенного всякой либеральности журнала в 1935 г. потребовали объяснений и заступничества М. Л. Слонимского⁹.

   Писательский стиль Добычина можно назвать столь же принципиальным¹⁰, сколь и его литературную позицию. Эта индивидуальная специфичность отразилась и на эпистолярной части его наследия (40 писем Добычина к Чуковскому - едва ли не важнейший ее компонент).

   Письма Добычина тесно связаны с его основным творчеством и иногда приоткрывают "тайны" его поэтики - с характерным использованием языковых клише, аббревиатур, графических приемов оформления текста (так, например, имя Н. Чуковского и обращения к нему в публикуемых письмах постоянно помещаются в рамку с нарисованными по углам кнопками; это повторяется и в письмах к Слонимскому), скрупулезной расстановкой ударений в словах, вниманием к "чужому слову" и игрой шрифтами. Письма подтверждают и интерес Добычина к современности.

   Внимательно следя за газетами и журналами, он не только широко использует злободневный материал в прозе и письмах, но и дает меткие оценки современным ему литераторам, "невзирая на лица". Объектом столь же пристального анализа становится в письмах и он сам. Так, для Добычина, болезненно требовательного к себе, подверженного порой резким колебаниям в самооценке, остро реагировавшего на мнения о себе, характерно ироническое самоопределение (в письме Чуковскому от 16 апреля 1926 г.) - "уездный сочинитель", одновременно отсылающее к пласту "провинциальной литературы", столь актуальной при рассмотрении его творчества¹¹.

   Переписка с К. И. Чуковским (как и со Слонимскими и с Е. Л. Шварцем¹²), способствовала преодолению тяготившей Добычина изолированности. Эпистолярное общение переросло в дружеское благодаря поездкам в Ленинград, с 1925 г. ставшим регулярными, и, наконец, переезду в Ленинград в 1934 г., когда Добычин получил комнату на Мойке (дом 62). Этому адресу суждено было стать последним в его жизни.

   Литературное и эпистолярное наследие Добычина невелико, и в связи с этим трудно переоценить значение публикуемых здесь писем, основная часть которых приходится на 1924-1926 гг. - время, решающее для писательского самоопределения Добычина, автора, по разным причинам до недавнего времени обойденного исследовательским вниманием и только теперь постепенно занимающего достойное его место - на наш взгляд, одно из первых в русской прозе.

   Тексты писем публикуются по автографам из архива К. И. Чуковского (РГБ. Ф. 620. Карт. 63. Ед. хр. 71) . Все письма отправлены из Брянска в Ленинград; ответные письма Чуковского, видимо, не сохранились: судьба архива Добычина после его исчезновения в 1936 г. неизвестна. Пользуемся случаем выразить нашу признательность за помощь в подготовке публикации А. Ф. Белоусову, А. В. Лаврову, Г. А. Мореву и А. Л. Соболеву.

  

  

   1. На этот год пришлись первые, видимо, поиски литературного признания: в мае Добычин посылает письмо и рукописный сборник рассказов М. А. Кузмину, однако его ожидания не были оправданы - ответа не последовало. О Добычине и Кузмине см.: Александра Петрова. Из заметок о "Городе Эн": цитирование и историко-культурный подтекст. - Вторые Добычинские чтения. Даугавпилс, 1993.

  

   2. Звезда, 1992. No 12; публикация В. С. Бахтина. Благодарим А. Ю. Арьева, любезно ознакомившего нас с этим при подготовке публикации находившимся в печати материалом.

  

   3. См.: Каверин В. Эпилог. М., 1989, С. 196-197, 204.

  

   4. Подробнее см.: Бахтин В. Судьба писателя Л. Добычина. - Звезда. 1989. N® 9. С. 177-180; ср. также комментарии А. Ю. Арьева и Е. Д. Прицкера в кн. Расколдованный круг. Андреев В., Баршев Н., Добычин Л. Л., 1990. С. 670.

  

   5. Друзин В. [Рец.:] Новая Россия. 1926, No 1-2. -Звезда. 1926. No 4. С. 254.

  

   6. Слова В. Тана. Цит. по указ. рец. В. Друзина.

  

   7. Из исследований, посвященных советской цензуре 1920-1930-х гг., укажем на образцовую публикацию С. Печерского <А. Б. Рогинского> "Цензорская правка "Голубой книги" М. М. Зощенко" (Минувшее. Исторический альманах. Вып. 3.Paris, 1987). 8 . <Е.> М<усгангов?>. [Рец.:] Ковш. Вып. 4. М., 1926. - Звезда. 1926. No 4. С. 236.

  

   9. См. письмо М. Л. Слонимского к В. В. Ермилову от 28 января 1935 г. - В кн.: Первые Добычинские чтения. Даугавпилс, 1991. С. 103-104. Ср. о "непримиримом неприятии" Добычиным "того, что произошло в России в 1917-м году", в статье И. Сермана "Лишний" (Часть речи. Нью-Йорк, 1983. No 4-5. С. 145-150).

  

   10. См.: Эйдинова В. В. О стиле Леонида Добычина. - Первые Добычинские чтения. С. 58-70. Ср. также рец. М. Бараша на переиздание сборника "Встречи с Лиз" (Нью-Йорк, 1987): Русская мысль. 1987. 25 дек. М" 3705. Лит. приложение. No 5. С. V.

  

   11. См.: Белоусов А. Ф. Художественная топонимия российской провинции: к интерпретации романа "Город Эн". - Первые Добычинские чтения. С. 8-15; Бодров М., Бодрова Т., Прижевойте К. Город Эн - Двинск - Даугавпилс. - Даугавпилс Вестнесис. 1990. 11 декабря. Спецвыпуск. С 1 - 2.

  

   12. Переписка Добычина с М. Л. и И. И. Слонимскими частично опубликована В. С. Бахтиным (см. примеч. 3 к письму 11). Ждут публикации письма Добычина к Н. К.Чуковскому, хранящиеся в домашнем архиве писателя. Письма к Е. Л. Шварцу, к сожалению, как и многое из наследия Добычина, не сохранились.