Ходасевич Владислав Фелицианович - Из переписки В.Ф. Ходасевича с Мережковскими

>обозвать Даманскую "старой курицей" (хотя она старая курица)? Знаю, что нельзя, но почему - не объясняю себе" (ПБХ. С. 100-101). В этом письме, отталкиваясь от впечатлений, связанных с неудачным романом Ф. Степуна "Николай Переслегин", Гиппиус (вслед за Ходасевичем) ссылается на полемику о "литературной аристокрации", активно шедшую в начале 1830-х годов при участии Пушкина и Вяземского. Говоря о том, что Бунин "вскинулся на символистов", Ходасевич имеет в виду его "Заметки" (Последние новости. 1929. 19 сентября. No 3102; 9 ноября. No 3153; перепечатано: Бунин И.А. Публицистика 1918- 1953 годов. М., 1998. С. 300-319).

   4) Вопроса о личности Леонида Федоровича Зурова (1902-1971) в письмах Гиппиус мы не обнаружили. Повесть "Кадет" вышла в Риге в 1928 году, по приглашению И.А. Бунина Зуров приехал к нему в Грасс 23 ноября 1929 года, то есть совсем незадолго до письма. Галина - поэтесса и прозаик Галина Николаевна Кузнецова (1900-1976). О Зурове см. последнюю по времени статью: Белобровцева Ирина. "Видно, моя судьба, что меня оценят после смерти" // Звезда. 2005. No 8.

   5) Речь идет о стихотворении "Опустошение" (Возрождение. 1929. 5 декабря. No 1647).

   6) В письме, на которое Ходасевич отвечает, Гиппиус писала: "...оголтелое черносотенство "Возрождения" меня не трогает. <...> До чего, например, могла довести редакционная злоба такого умного и честного человека, как бедный Муратов, до какого ослепления, до каких предположений и слов о "худшем позоре", чем большевики (sic), от которого "спас Россию" Керенский, разгромив тех, кто против б<ольшеви>ков хотел бороться. Что Мур<атов> мог сказать обо мне - вы знаете, как я к этому равнодушна лично, да еще в книге, где я "авторства" своего почти не чувствую; но смотреть вот на такое "превращение" человека под винными парами чистой "реакции" - невольно почувствуешь сострадание" (ПБХ. С. 103-104). Речь идет об обширной рецензии на "Синюю книгу" Гиппиус (Белград, 1929): Муратов П. Петербургский дневник // Возрождение. 1929. 26 ноября. No 1638. После получения этого письма Гиппиус объяснялась с Ходасевичем в письме от 11 декабря: "История такова: когда у нас жил Маковский, я, сокрушаясь о себе и горя завистью к Тэффи, одновременно и одно и то же печатающей в двух газетах, сказала как-то: да почему и я не могу? Или почему не могу хоть старое, как Бунин, печатать? <...> Мак<овский> за это схватился <...> А потом я все забыла, и даже забыла, что какое-то стихотворение еще остается и может быть напечатано после статьи Муратова. Мне давно уже "неприлично" сотрудничать в "Возрождении", и я фактически там не участвую, и не хочу, и не буду участвовать" (ПБХ. С. 105).

   7) Говоря о "Синей книге", Гиппиус писала Ходасевичу 1 декабря: "Я настоятельно просила Маковского постараться, чтобы в "Возр<ождении>" ничего не было о ней. А он и постарался! Впрочем, он, кажется, ничего там не может" (ПБХ. С. 104). Поэт и искусствовед Сергей Константинович Маковский (1877- 1962) был секретарем газеты "Возрождение".

   8) Юлий Федорович Семенов (1873-1947) - редактор "Возрождения" после ухода оттуда П.Б. Струве.

   9) Ответ на замечание Гиппиус: "На ваши статьи я всегда бросаюсь с надеждами (обыкновенно редко читаю "Возр<ождение>"), но - не сердитесь - вашей "игры" там почти не нахожу. Ушла ли она в "Державина"? Но всей ей там не уместиться..." (ПБХ. С. 104). В октябре-ноябре 1929 года Ходасевич напечатал в газете следующие статьи: Летучие листы: Пушкин в изд. "Петрополис" // 24 октября. No 1605; Бред // 31 октября. No 1612; О студенческом клубе // 3 ноября. No 1615; В поисках критики // 14 ноября. No 1626; Архивная провокация; Поэтическая беседа // 28 ноября. No 1640. Над книгой "Державин" Ходасевич работал с января 1928 года.

   10) Отсылка к первой строке стихотворения В.Я. Брюсова "На нежном ложе": "Ты песен ждешь? - Царица, нет их" (Брюсов В. Полн. собр. соч. и переводов. СПб., 1914. Т. IV. С. 253-254). Ходасевич перефразировал начало этого стихотворения в письме к Б.А. Садовскому от 3 июня 1914 года (см.: Ходасевич Владислав. Некрополь. Литература и власть. Письма Б.А. Садовскому. М., 1996. С. 346).

   11) Мережковскому и Злобину.

   12) Приписка Н.Н. Берберовой. Гиппиус откликнулась на нее в письме от 11 декабря: "Нину поцелуйте и скажите, что она мне поставила вопрос: как говорится: "сказать на 10-ти строчках" или "в 10 строчках "?" (ПБХ. С. 105).

    

  

   Сент. 1931

   Дорогая Зинаида Николаевна,

   Я сравнительно редко бываю в "Возр<ождении>" и потому получил Ваше письмо только вчера.

   Относительно псевдонима Антона Крайнего Вы решительно ошибаетесь. Он раскрыт, даже много раз, - особенно в разных энциклопедических словарях, справочных изданиях и т.д. Наконец, сколько я помню, на обложке Вашего "Лит<ературного> дневника" прямо сказано: З.Н. Гиппиус (Антон Крайний)¹.

   Другое дело Ваши письма. Конечно, меня очень огорчает, что я [невольно] причинил Вам неприятность. [Говорю невольно - потому что искренно был уверен, что их появление в печати Вам безразлично. Уверенность же эта возникла у меня потому, что Вы, конечно, имели возможность] [Вы пишете, будто я "прекрасно знаю", что Вы нигде не могли напечатать протеста по этому поводу. Напротив, я совершенно уверен, что Вы могли напечатать письмо в редакцию. Это письмо, разум<еется>, напечатали бы и "Возр<ождение>", и "Числа" и "За Свободу", и даже "Посл<едние> Нов<ости>". Но Вы его не напечатали - и тем дали мне все основания считать, что к делу Вы относитесь безразлично. Потому-то я и говорю о невольной своей вине. Тем не менее мне хотелось бы хоть отчасти ее загладить.]

   Но я сделал это невольно - и отчасти по Вашей вине. Книги [Чеш<ихина>-Ветр<инского>] Евгеньева-Максимова, в кот<орой> В<аши> письма были впервые помещены, я не видел², а если б и видел, то ни в коем случае не счел бы возможным заимств<овать> из нее цитаты без Вашего разрешения [потому что, как и Вы, считаю [первонач<альное> опубликование этих писем] [подобную публикацию грабежом], что письма краденые]. Но в No 3473 "Посл<едних> Нов<остей>" (25 сент. 1930) была помещена статья Н. К-га³, кот<орая> так прямо и называлась: "Из переписки З.Н.Г. и П.П.П."⁴. Во второй раз Ваше письмо цитировано в той же газете В. Мякотиным, в статье "Из прошлого нашей журналистики" (30 июня 1931). То обст<оятельство>, что Вы не протестовали против перепеч<атки> этого мат<ериала> в эмигр<антской> газете, дало мне все осн<ования> думать, что Вы к этому делу относитесь безразлично, и только потому я счел возм<ожным> цитировать В<аши> письма по К-гу и Мякотину (отюдь не по Евг<еньеву>-Максимову). Вы пишете, будто я "прекр<асно> знаю", что Вы нигде не могли напечатать подобного протеста, - и Вы тут не правы⁵. За год, протекший с того дня, к<а>к появилась статья К-га, Вы, конечно, могли написать письмо в ред<акцию>. Я думаю, что его поместили бы и сами "П<оследние> Н<овости>", и "Числа". Уверен, что его поместило бы "Возр<ождение>". Нак<онец>, неужели Вы можете предполагать, что его не напечатал бы Философов⁶? Меж тем, после такого письма в ред<акцию> я бы уже не стал цитировать Ваших писем к Перц<ову> (что и оговорено в моей статье в примечании).

   Однако мне хотелось бы загладить по возможности мою невольную вину перед Вами. Без офиц<иального> повода я этого сделать не могу, ибо не могу сослаться на Ваше частное письмо ко мне. Поэтому - не хотите ли прислать письмо в ред<акцию> "Возр<ождения>" с протестом против факта перепечатки Ваших писем - но, раз<умеется>, не в моей статье, а в "П<оследних> Н<овостях>", откуда я их заимствовал. Однако же я в кусты не спрячусь, а сделаю от себя приписку, в которой принесу Вам свои изв<инения>. Я уже гов<орил> с ред<акцией> "Возр<ождения>" и никаких преп<ятствий> к напеч<атанию> такого Вашего письма не встретил⁷.

   Все-таки мне каж<ется>, что Вы чрезв<ычайно> преувеличиваете свою невозможность печататься и сл<ишком> много жалуетесь на нее в печати.

   Кстати сказать, дураки будут б<ольшеви>ки, если не воспользуются Вашими жалобами для доказательства свирепств "бурж<уазной> цензуры".

   Ведь вот и "Парижанин" напечатал же в "За Св<ободу>" прекр<асную> статью об "Утв<ерждениях>" (кот<орую> я, вероятно, неск<олько> обворую в одн<ой> из буд<ущих> св<оих> статей). И - не понимаю, почему он счел нужным ее подпис<ать> псевдонимом⁸. А затем - целую Вашу руку. Я сл<ышал>, что Вы уезж<аете> (а м<ожет> б<ыть>, уже уехали?) Над<еюсь> - это не надолго? Когда вернетесь, буду оч<ень> рад Вас увидеть. Ваш В.Х.

  

  

   Помета Н.Н. Берберовой красным карандашом: "См. письмо 72 З.Н.Г.". Черновик ответа на письмо Гиппиус от 11 сентября 1931 года (ПБХ. С. 107).

   1) Реакция на пассаж Гиппиус: "В двух же пунктах вы и совсем неправы; зная вас, думаю - не будете спорить. Первый: в печати не было указано, что А. Крайний и я - одно лицо (с некоторых пор, ибо ранее это был сборный псевдоним). Все, конечно, знают, но у меня имелись причины желать, чтобы печатно об этом не говорилось, и так, до вас, это было" (ПБХ. С. 107). Речь идет о том, что в статье "О писательской свободе" (Возрождение. 1931. 10 сентября. No 2291) Ходасевич писал: "Еще весною, в одном кружке, З.Н. Гиппиус прочитала свою статью, смысл которой сводился к заявлению о том, что парижские писатели находятся "в рабстве" и под "цензурой" у редакторов трех наиболее видных органов здешней печати. Эти органы не были названы, но, конечно, все поняли, что речь идет о "Возрождении", "Последних Новостях" и "Современных Записках". <...> З.Н. Гиппиус им противопоставила редакцию молодого журнала "Числа" <...> Но вдруг, недели всего через две или три в той же газете "За Свободу" появилось письмо сотрудника "Чисел" Антона Крайнего. Оказывается, "Числа" не напечатали одну заметку Антона Крайнего. Поэтому он прямо назвал оценку "Чисел", данную З.Н. Гиппиус, опрометчивой <...> Эту вторую часть инцидента я выше назвал забавной, что вполне станет ясно читателю, если он припомнит, что З.Н. Гиппиус и Антон Крайний - одно лицо. (Делая такое напоминание, я не совершаю нескромности: псевдоним был неоднократно раскрыт самой З.Н. Гиппиус)". Насчет открытости псевдонима Гиппиус прав был, несомненно, Ходасевич: действительно, на титульном листе книги "Литературный дневник" (СПб., 1908) было обозначено: "Антон Крайний (З.Н. Гиппиус)". Вводя читателя в курс дела, Ходасевич имел в виду статьи: Гиппиус З.Н. У кого мы в рабстве? Слово, произнесенное на собрании кружка "Зеленая Лампа" // За свободу! 1931. 21 июня. No 161; Антон Крайний. "У кого мы в рабстве". Четвертая цензурная дверь (О "Числах"). Письмо в редакцию // Там же. 8 июля. No 177. Перепеч.: Гиппиус З.Н. Арифметика любви: Неизвестная проза 1931-1939 годов. СПб., 2003. С. 351-358.

   2) Речь идет о книге: Евгеньев-Максимов В., Максимов Д. Из прошлого русской журналистики: Статьи и материалы. Л., [1930], где в статье "Новый Путь" Д.Е. Максимов (а не его старший брат, В.Е. Евгеньев-Максимов, как пишет Ходасевич) в значительной степени опирался на письма Гиппиус к П.П. Перцову, предоставленные ему адресатом, о чем специально говорил: "Автор этой статьи считает своим долгом выразить глубокую признательность П.П. Перцову за предоставленные им весьма ценные архивные материалы, без которых вряд ли удалось осветить литературно-бытовую сторону "Нового Пути"" (Указ. изд. С. 131). Полностью эти письма опубликованы: Русская литература. 1991. No 4 (публ. М.М. Павловой). Историю перепечатки части этих писем в парижских газетах Ходасевич излагает далее. Сам он в статье "О писательской свободе" писал: "Право редактора на просеивание материала несомненно. Оно таким и останется, пока существует в человечестве различие мнений. Сама З.Н. Гиппиус в свое время широко пользовалась этим правом, когда состояла редактором "Нового пути". В "Последних Новостях" (25 сентября 1930 г. и 30 июня 1931) помещены отрывки из ее писем к покойному П.П. Перцову, ее соредактору", и далее сделано примечание: "Позволяю себе привести эти отрывки только потому, что они уже были напечатаны без возражений со стороны З.Н. Гиппиус". Отметим, что П.П. Перцов в 1931 году был жив (он скончался в 1947). В письме, на которое он отвечает, Гиппиус по этому поводу говорила: "Второй пункт - относительно моих частных писем, выкрадываемых большевиками из архивов живых и умерших лиц. Большевикам свойственно, конечно, их печатать, но я доселе не могу понять, как может пользоваться этим печать эмиграции, перепечатывать краденые чужие письма живых людей" (ПБХ. С. 107).

   3) Постоянный криптоним журналиста Николая Николаевича Кнорринга (1880- 1967).

   4) То есть З.Н. Гиппиус и П.П. Перцова. Петр Петрович Перцов (1868-1947) - поэт, критик, искусствовед, мемуарист, издатель журнала "Новый путь" (до лета 1903 года). В 1920-1930-е годы печатал в различных изданиях материалы из своего архива и воспоминания о раннем символизме.

   5) Речь идет о пассаже Гиппиус в письме к Ходасевичу: ""Возражения" тут были бы не у места, тут может быть с моей стороны лишь протест. Против самого факта... но вы прекрасно знаете, что такого протеста я нигде не могу напечатать, не могу даже заявить, что не печатаю его по "независящим обстоятельствам"" (ПБХ. С. 107). Сетования Гиппиус на невозможность печататься, как и говорит далее Ходасевич, были несколько преувеличены: в том же, 1931 году она печаталась в "Иллюстрированной России", "Сегодня", "Последних новостях", "Числах", "За свободу!", "Современных записках". Существенные трудности она испытывала лишь при публикации сугубо политических статей.

   6) В. Философов упоминается тут как редактор газеты "За свободу!".

   7) При просмотре газеты "Возрождение" за сентябрь-октябрь 1931 года такого письма обнаружить не удалось. Не вошло оно и в собрание прозы Гиппиус этого времени (см. примеч. 1), так что, видимо, предложение Ходасевича не было принято.

   8) Речь идет о статье: Парижанин. О важном (Письмо) // За свободу! 1931. 13 сентября. No 243, - посвященной резкой критике многих материалов, напечатанных во втором номере парижского журнала "Утверждения", органа евразийцев. Кто скрывался под этим псевдонимом, нам неизвестно. В начале статьи автор писал: "Благодаря несовпадению некоторых моих взглядов со взглядами здешней, да и почти всей вообще эмигрантской печати, я лишен, к сожалению, возможности высказать мое отношение к журналу, о котором идет речь".

  

    

  

   Villa Alba 29/VIII <19>26

   Дорогой Владислав Фелицианович,

   очень благодарю Вас и "Дни" за прекрасную статью М.О. Цетлина о "Верстах", где они меня защитили от Святополка Окаянного¹. Я хотел бы поблагодарить самого Цетлина, да не знаю, где он сейчас, а на пересылку летних писем не очень надеюсь. Жду главы из "Мессии" в "Днях"². Очень прошу Вас и Алданова, когда появится в "Днях" отзыв о новой книжке "Совр<еменных> Записок", то сделать так, чтобы не замалчивали "Мессию", как это делали до сей поры под благовидным, но недостаточным предлогом, что о романе-де "нельзя судить, пока он не кончен"³. Алданову я об этом тоже напишу.

   Посылаю Вам отзыв Томаса Манна обо мне из "Свободы"⁴. Отзыв этот в искаженном виде и на спине у Шмелева появился в "Возрождении"⁵. М<ожет> б<ыть>, найдете возможным напечатать его в "Днях"⁶. Мне дорого то, что там упоминается о "Тайне Трех", которую русские читатели так мало знают.

   Очень хотелось бы что-нибудь послать для первого номера "Нового Дома"⁷. Думал было послать перевод IV (мессианской) Эклоги Виргилия⁸. Но сейчас просмотрел и вижу, что без комментариев будет непонятно, а они были бы слишком громоздки, да и нет сейчас под рукой нужных материалов. Много у меня мыслей и о современной литературе; и все это легко бы сказал на словах, а писать разучился. И главное горе мое, что надо начинать Наполеона: со страшным трудом я уже передвинул "машину времени" на 3.000 лет от Ахенатона - 1350 г. до Р.Х. к 1800 по Р.Х., а еще передвигать на сто лет до наших дней почти невозможно⁹. Пусть же на меня не очень сетует милая Нина Николаевна, если не соберусь ничего дать для первой книжки. Ах, если бы говорить, а не писать, сколько бы я сказал! Надо бы изобрести особый род неписанной (так! - Н.Б.) литературы, - а написать умнее отчет о литературных собеседованиях, что ли?¹⁰

   С надеждой жду Вашей статьи о "Верстах", но боюсь, как бы "Совр<еменные> Зап<иски>" опять не испугались¹¹. Не забывайте нас. Целую руки Нины Николаевны. Сердечно Ваш Д. Мережковский

  

  

   1) Имеется в виду статья: Цетлин Мих. "Версты" // Дни. 1926. 22 августа. No 1087. Он, между прочим, писал: "О "С<овременных> Записках" пишет Кн. Святополк Мирский. Воистину, этот журнал, оказывавший Кн. Д.С. Мирскому широкое гостеприимство, не внушает ему ничего, кроме слов осуждения или ядовитой хвалы. <...> Иные характеристики прямо анекдотичны. Слова о том, что Мережковский существовал только как "желоб" и перестал существовать 22 года тому назад, напоминают известный анекдотический диалог: "Считайте, что вы получили пощечину". - "А вы считайте, что вызваны мной на дуэль и убиты". - Что ж, пусть критик считает Мережковского убитым им и не существующим, это не помешает Мережковскому считаться на Западе, и не только в широкой публике, полномочным представителем русской культуры". Святополком Окаянным (по имени князя Туровского и великого князя Киевского; 975-1019) Мережковский называет кн. Дмитрия Петровича Святополк-Мирского (писал также под именем Д. Мирский; 1890-1939), литературного критика, видного евразийца, приехавшего из эмиграции в СССР в 1932 году и погибшего в колымских концлагерях.

   2) Эта глава была опубликована лишь сравнительно долгое время спустя. См.: Мережковский Дм. Мир лучше войны // Дни. 1926. 10 октября. No 1129.

   3) В опубликованном отзыве говорилось: "О неоконченных романах (их два в этой книге: "Мессия" Д. Мережковского и "Заговор" М. Алданова) писать вообще трудно. Особенно трудно писать о грандиозно задуманном романе Мережковского. Он весь построен в большом плане - не только в смысле проблем и идей, размеров исторической картины - воплощения, но в смысле литературных приемов. Вероятно, поэтому еще трудно понять и оценить его значение. Говорить же о мастерстве Мережковского, об мастерстве его взыскующего прозрения, сейчас обращенного далеко, далеко назад, - не значит ли повторять известное?" (Макеев Н. "Современные записки". Книга 29-я // Дни. 1926. 21 октября. No 1138).

   4) Вряд ли Мережковский имеет здесь в виду заметку "Русская литература и искусство на Западе. Мережковский в иностранных переводах" (За свободу! 1926. 4 июля. No 150), так как она анонсирована при публикации как пересказ сообщения из газеты "Дни" (куда Мережковский, собственно, и просил передать отзыв Томаса Манна); к тому же в ней нет ни слова о беседе с Т. Манном. Скорее всего, речь идет о заметке из литературного приложения к 198-му номеру газеты "За свободу" (22 августа 1926 года) - но именно этот выпуск отсутствует в тех комплектах газеты, которые можно найти в московских библиотеках.

   5) Речь идет о публикации "Томас Манн о Шмелеве и Мережковском" (Возрождение. 1926. 12 августа. No 436; в тексте содержится ссылка на то, что сама заметка перепечатана из газеты "Руль"). Бóльшая часть этой публикации посвящена И.С. Шмелеву. О "Тайне трех" в этом варианте изложения высказываний Т. Манна не упоминается.

   6) Ходасевич выполнил эту просьбу Мережковского. См.: Русская культура на Западе // Дни. 1926. 11 сентября. No 1105. Ни слова о Шмелеве в этом материале не было.

   7) "Новый дом" - парижский журнал под редакцией Довида Кнута, Нины Берберовой, Юрия Терапиано и Всеволода Фохта, три номера которого вышли в 1926-1927 годах. 24 июля 1926 года В.А. Злобин писал Н.Н. Берберовой:

  

   Дорогая Нина Николаевна,

   известие о "Новом доме" было встречено в нашем доме (не новом, но вечно молодом) с большим сочувствием. На этих днях я как раз говорил Мережковским о необходимости будущей зимою издавать листок хотя бы на гектографе, где бы можно было отводить душу и не стесняясь высказываться о Святополках и прочей дряни, с таким упоением разлагающейся у всех на глазах. И вот сегодня - Ваше письмо с известием о журнале. Конечно, я с удовольствием буду в нем участвовать и благодарю сердечно за приглашение. Мережковские тоже будут участвовать. З.Н., впрочем, сама Вам сегодня напишет. <...>" (Hoover Institute on War, Revolution and Peace. Boris I. Nicolaevsky Collection. Series 233. N.N. Berberova papers. Box 402. Folder 49).

   Мережковский напечатал в первом номере "Нового дома" статью "О свободе и России".

   8) Насколько мы знаем, перевода этой эклоги Вергилия Мережковский не публиковал.

   9) Речь идет о том, что после завершения романа "Мессия" Мережковский начал работу над романом "Наполеон".

   10) В первом номере "Нового дома" были напечатаны протоколы первых собраний кружка "Зеленая лампа", в том числе и с текстами выступлений Мережковского.

   11) См.: Ходасевич Владислав. О "Верстах" // Современные записки. 1926. Кн. XXIX. С. 433-441. Перепеч.: Ходасевич Владислав. Собр. соч. Ann Arbor, 1990. Т. 2. С. 408-421. О полемике, которую вызвала эта действительно очень резкая статья, см.: Там же. С. 544-545. Отметим, что в цитированном выше (см. примеч. 3) отзыве Н. Макеева явно была сделана цензурная купюра. После слов: "Невозможно (да и не следует) обойти молчанием статью В. Ходасевича о "Верстах"" - следовали три строки точек.

  

  

   Villa Tranquille 5/X <19>27

   Дорогой Владислав Фелицианович,

   мне давно хотелось Вам написать, но я обезумел - "осатанел" от моей антисоглашательской, антимилюковской лекции, которую сейчас готовлю, чтобы прочесть ее как можно скорее, по приезде в Париж, и этим сразу выяснить все наши стратегические позиции¹.

   Я очень склоняюсь к возможности нашего с З.Н. переселения в "Возрождение". Вы пишете, что Маковскому хотелось бы иметь нас обоих. Я очень убеждаю З.Н. решить этот вопрос в положительном смысле. Что касается до меня, то вот какое я имею сделать предложенье. Я мог бы дать "Жизнь Наполеона". Это вторая часть моей книги о Наполеоне. Первая - "Наполеон Человек" будет, увы, растерзана: отдельные главы берут "Сов<ременные> З<аписки>"², другие - возьмет, м<ожет> б<ыть>, "За Свободу"³. Но вторую часть мне не хотелось бы растерзывать, и я дал бы ее целиком в "Возрождение"⁴. Очень прошу Вас, переговорите с Маковским, согласится ли он ее взять.

   В "Жизни Н<аполеона>", по точному подсчету В<ладимира> А<наньевича>⁵, 16.000 строк "Возрождения". Сможет ли оно их вместить и в какой срок?

   "Жизнь" написана, хотя, конечно, не в беллетристической форме, но по впечатленью З.Н., - а Вы знаете, что она ко мне довольно беспристрастна и взыскательна (как Антон Крайний, а не З.Н.), - читается с таким же интересом, как "роман с приключеньями" - ну, словом, пожалуй, не уступит по интересу для публики самой "Деревянной Ноге", на которой "П<оследние> Н<овости>" так далеко ушли⁶.

   Но, разумеется, "Жизнь Н<аполеона>" для меня не только "роман с приключеньями", но и нечто большее. Смысл ее очень современный, даже злободневный для русской эмиграции и, я полагаю, сочувственный "Возрождению", судя по последним замечательным статьям А. Салтыкова и Муратова: идея имперская, не императорская, а именно имперская⁷. Никакого "бонапартизма" и "имперьялизма" у меня, конечно, нет, и в этом смысле страхи Вишняка и Милюкова напрасные и просто глупые. Но идея имперская, сверхнациональная, включающая в себя и национальную, мне кажется, очень живая для России и для русской эмиграции. Вот почему появление "Наполеона" в "Возрождении" будет иметь некоторый политический смысл и резонанс, особенно в связи с моей лекцией о "непримиримости" и "соглашательстве" против "П<оследних> Н<овостей>" и Милюкова. Кстати, эту лекцию я тоже мог бы отдать в "Возрождение", если бы мы сошлись. Думаю, что и З.Н. все это помогло бы войти деятельной сотрудницей⁸.

   Я бы просил Вас переговорить об этом деле с Маковским теперь же и дать мне, по возможности, определенный ответ, так как у меня есть некоторые другие предложенья, которые я бы не хотел терять.

   Что "Мессия"? Как отнесся к нему Маковский? Или Вы еще не говорили ему об этом?⁹

   Лекцию я прочту под знаком "Зеленой Лампы", но, конечно, совсем открыто и публично. Хотелось бы включить ее в серию других лекций. Очень надеюсь, что и Вы будете читать. Прочтет также З.Н. и др.

   Гальперин-Каминский очень ждет Вашей статьи для "Avenir"¹⁰. Я просил его снестись с Вами непосредственно и дал ему Ваш парижский адрес. Написал ли он Вам? Не могли ли бы Вы переделать и приспособить для французов Ваше "Письмо" из "Возрождения"¹¹. Никакой резкости не бойтесь. Мое письмо, кажется, будет напечатано целиком, а ведь оно очень резкое.

   Нам здесь очень недоcтает Вас обоих. Сидя за столиком в "Cafê des Allêes"¹², вспоминаем Вас и пародии Нины Николаевны; глядя на неимоверные закаты тоже вспоминаем: "Все, садящиеся в трамвай, садятся в кукушку..." и "Ходасевич имеет сказать две гадости" и проч. и проч. Зелинский все еще ходит с фунтиками¹³. Дни стояли волшебные; Володя все время купался. Только сегодня посерело и похолодело.

   Выйдет ли "Н<овый> К<орабль>" к 15-ому?¹⁴ Надеюсь, что гонорары, наконец, уплачены?

   Сейчас опять "сатанею" - погружаюсь в лекцию. Первую часть, о политике, я уже кончил; принимаюсь за вторую - самую ответственную и трудную - о церкви.

   Не забывайте нас и будьте уверены, что мы Вас помним. Целую руки милой Нины Николаевны или, как говорят французы, "mettez moi aux pieds de Madame"¹⁵.

   Искренне Ваш

   Д. Мережковский

  

   P.S. Если сочтете нужным, то прочтите выдержки из этого письма насчет "Наполеона" Маковскому.

  

  

   1) Речь идет о лекции, прочитанной Мережковским в Salle de Gêographie 17 декабря 1927 года. Под заглавием "Наш путь в Россию: непримиримость или соглашательство?" была напечатана в газете "Возрождение" (1927. 18-22 декабря. No 929-933), предварительно газета опубликовала интервью с Мережковским по поводу его лекции (Беседа с Д.С. Мережковским. Непримиримость или соглашательство // Возрождение. 1927. 14 декабря. No 925). Перепеч.: Мережковский Д.С. Царство Антихриста: Статьи периода эмиграции. СПб., 2001. С. 270- 311, без воспроизведения пометы в начале публикации: "Лекция, прочитанная 17 декабря, с незначительными прибавлениями во второй части - о Церкви. Д.М.". Для публикуемых писем представляют интерес отчеты о лекции, помещенные в "Днях": Корин. Наш путь в Россию. Лекция Д.С. Мережковского // Дни. 1927. 19 декабря. No 1272; Скобцова. На лекции Мережковского // Дни. 1927. 20 декабря. No 1273. Первый отчет был посвящен "политической" части лекции, второй (принадлежащий будущей матери Марии) - "религиозной". 3 октября З.Н. Гиппиус писала Ходасевичу: "Д<митрий> С<ергеевич> рвется в Париж, увлечен мыслью о "цикле" публичных лекций, от фирмы З<еленая> Л<ампа>, причем вторая, после его, должна быть ваша. Я говорю: да ведь он начнет прежде всего так отнекиваться, что седьмой пот прошибет. Но Д<митрий> С<ергеевич> все готов выдержать, так что готовьтесь к атаке" (ПБХ. С. 80). Отметим также хроникальное известие: "В ноябре текущего года Д.С. Мережковский предполагает прочесть в Париже публичную лекцию о большевизме "Эволюция или Революция?"" (Дни. 1927. 9 августа. No 1201).

   2) См.: Мережковский Д.С. Наполеон-человек // Современные записки. 1928. No 34-35. Отметим также еще одну публикацию: Судьи Наполеона. Из книги "Наполеон человек" // Новый корабль. 1927. No 2.

   3) В газете "За свободу!" фрагменты из книги "Наполеон" не печатались.

   4) См.: письмо 3, примеч. 11.

   5) В.А. Злобина.

   6) Имеется в виду обширная публикация: Деревянная нога. Роман В. Вилльямса (перевод с английского) // Последние новости. 1926. 1 марта - 22 апреля. No 1817-1856.

   7) Речь идет о ряде статей, посвященных обсуждению вопроса о судьбах России как империи: Муратов П. Ночные мысли. V. Запретные слова // Возрождение. 1927. 18 сентября. No 838; Салтыков Александр. Народ и нация // Там же. 20 сентября. No 840; Он же. Скифские пути (Современные Записки, 32-я книга) // Там же. 22 сентября. No 842; Он же. Русь и Россия // Там же. 26 сентября. No 846; Муратов П. Ночные мысли. VI. Империализм и национализм // Там же. 30 сентября. No 850. И после написания данного письма такие статьи продолжали появляться. См., например: Салтыков Александр. Эллинские мысли // Там же. 6 октября. No 856; Он же. Тайна нации // Там же. 12 октября. No 862; Муратов П. Ночные мысли. VII. Русские противоречия // Там же. 21 октября. No 871. Первая статья была снабжена редакционным примечанием: "Настоящая статья является первой из ряда статей, которые редакция предполагает посвятить вопросам российской национальной культуры. В ближайшие дни будут напечатаны статьи А. Салтыкова". В ней Муратов писал: "Интеллигенция русская создала целые списки запретных слов - запретных, ибо заранее и навсегда осужденных. Быть заподозренным в сочувствии тому, что обозначалось этими словами, считалось тяжким интеллигентским грехом. Вам говорили, например, "вы империалист". Все кончено, попробуйте-ка "оправдаться!" <...> Большевики унаследовали от русской интеллигенции эту склонность поражать врагов проклятыми словами. "Мистика", "буржуазия", "империализм" - любимейшие выкрики их сектантского анафематствования". И далее обсуждались проблемы судьбы России как империи.

   8) Лекция Мережковского действительно была напечатана в "Возрождении" (см. примеч. 1). З.Н. Гиппиус начала печататься в "Возрождении" со статьи "Третий путь" (1927. 4 декабря. No 915). Комментарий по этому поводу см.: Вишняк М.В. Пути и перепутья З.Н. Гиппиус // Дни. 1927. 14 декабря. No 1267.

   9) Видимо, речь идет о возможности печатания книги отдельным изданием в издательстве "Возрождения" (она и была опубликована там в 1928 году).

   10) Илья Данилович Гальперин-Каминский (1858-1936), переводчик русских писателей на французский язык, журналист (работал преимущественно во французской печати). С газетой (или журналом) "L'avenir" нам ознакомиться не удалось, однако более или менее можно понять, о чем идет речь: в августе 1927 года Гальперин-Каминский обратился к ряду русских эмигрантских писателей с просьбой выразить свою реакцию на действия группы советских писателей, выступивших с письмом "К писателям мира". Ему ответил ряд лиц, в том числе Мережковский (Возрождение. 1927. 17 октября. No 867), к тексту которого было сделано редакционное примечание: "Настоящее письмо печатается сегодня на французском языке в газете "Авенир". Оно представляет собою один из ответов на анкету, предпринятую господином Гальпериным-Каминским. Русский текст его был прислан в "Возрождение" С.Д. <так!> Мережковским". Предполагалось, что среди отвечавших будет и Ходасевич (подробнее см.: Берберова Нина. Курсив мой. Нью-Йорк, 1983. Т. 1. С. 326-327), однако от этого намерения он отказался и 5 апреля 1928 года писал Н.Н. Берберовой: "Именно его <ГальперинаКаминского> письмо окончательно убедило меня не печатать ответ на его анкету. <...> Г[альпери]н пишет Роллану, чтобы тот прислал ему письмо Горького. Это горьковское письмо Г-н печатает не в L'Avenir, у которого нет ни читателей, ни редактора, ни простора, - а в Candide, и тут же, рядом - мою большую обстоятельную статью, которую я напишу специально. Candide не L'Avenir, статья - не ответ на анкету, раздавить Горького по поручению французской редакции - не то, что в ряду других лепетать, отвечая на устарелую анкету" (Минувшее: Исторический альманах. [Paris, 1988]. [Т.] 5. С. 245 / Публ. Д. Бетеа). Изо всех этих планов ничего не вышло. См. также Приложение.

   11) Речь идет о статье: Ходасевич Владислав. Письмо // Возрождение. 1927. 29 сентября. No 849.

   12) Кафе в Ле Канне, о котором Гиппиус писала Адамовичу: "Если вы хотите повидать и Ходасевичей, есть два средства: вам приехать раньше и около 6 быть в Cafê des Allêes, ãде мы с ними обыкновенно сходимся" (Intellect and Ideas in Action: Selected Correspondence of Zinaida Hippius. München, 1972. Р. 369). И в дальнейшем это кафе часто бывало местом встреч Мережковских и их гостей.

   13) О "пародиях" Н.Н. Берберовой сведений у нас нет. Не знаем мы ничего достоверного и о "Зелинском с фунтиками", однако не исключено, что это тот самый человек, о котором 3 октября Гиппиус писала Ходасевичу: "Тут, в Cafê des Allêes, íежданно появился безработный, допотопный старец, помнящий не только мое первое прибытие в СПБ и мои "сенсационные" выступления, но даже... Д. С-ча на студенческой скамье! Он же, старец, оказался тайным другом и помощником Терапианы..." (ПБХ. С. 81). И далее, в письме от 11 сентября: "...старец в делах "Нов<ого> Дома" играл некоторую роль <...> оный старец оккультист и теософ. Сам же он реален, ибо я и Д.С. его помним, как на ладонке. Несомненно он, тот самый. Одна его дочь замужем в Праге, другая - собирается в монастырь и живет в Серг<иевском> подворье <...> старец "пробует" дело комиссионерское, по предложению отелям разных вин (знаток). Не составьте по всему этому ложного представления: старец - человек испытанный, порядочный, весьма известный, служивший в свое время царю и отечеству, а затем Деникину. Очень "уютный" (хотя бездарный). Видимся в cafê. Знает всех и все языки" (ПБХ. С. 82- 83). Отметим также письмо Гиппиус к Ходасевичу от 28 августа 1929 года из того же Le Cannet: "И таинственный "Зелинский" с фунтиком, трубкой и биноклем ежедневно наслаждается на том же месте" (ПБХ. С. 98).

   14) В 1927 году выяснилось, что журнал "Новый дом" существовать не сможет. Н.Н. Берберова вспоминала: "...уже после первого номера (1926) "Новый дом" оказался нам не под силу: Мережковские, которых мы позвали туда (был позван, конечно, и Бунин), сейчас же задавили нас сведением литературных и политических счетов с Ремизовым и Цветаевой, и журнал очень скоро перешел в их руки под новым названием ("Новый корабль")" (Берберова Н. Курсив мой. Т. 1. С. 317). 24 июля Гиппиус писала Г.В. Адамовичу: ""Новый Дом", в ожидании великих преобразований и богатых милостей, пока что высвобождается от несчастного факта (слово неверно прочитано публикатором и следует читать "Фохта". - Н.Б.), превращается в Наш Дом и выходит в приблизительно прежнем виде. Грандиозные его проекции не исчезают, но откладываются до осени. Наш Дом - однако, нитка, которую нужно тянуть" (Intellect and Ideas in Action. P. 351). Этот журнал должен был выходить ежемесячно, начиная с 20 августа, каждого 20-го числа следующего месяца (см. письмо З.Н. Гиппиус к Г.В. Адамовичу от 8 августа 1927 // Intellect and Ideas in Action. P. 360). Первый номер вышел в самом конце августа или самом начале сентября (объявление о выходе - Последние новости. 1927. 1 сентября. No 2353). Когда появился следующий, мы достоверно не знаем.

   15) Букв: Повергните меня к ногам Мадам (фр.).

    

  

   Villa Tranquille 21/X <19>27

   Дорогой Владислав Фелицианович,

   не сетуйте на меня за долгое молчание, не думайте, что я человек неблагодарный, не грешите в сердце своем против брата [своего]. Я хорошо помню изречение Наполеона Страшного (для Вишняков¹ и проч.): "Неблагодарность самый гнусный изо всех человеческих пороков"². Но поймите и простите: я все еще сижу по уши в моей лекции и, как выражается З.Н., "шепчу", то есть в полусознании обдумываю то, что надо писать, боясь упустить мысль; Вы ведь сами знаете, как это мучительно и как в таком состоянии трудно писать письма. Все уже было готово, но м<итрополит> Евлогий вильнул к соглашательству³, и опять все рушилось, и приходится все перестраивать, передвигать...

   Вы уже, конечно, знаете наш ответ Семенову⁴ - принципиальное согласие и просьбу отложить подробности до личного сговора. Что нам написал не Маковский, а Семенов, не имеет, конечно, особенного значения, но все же тон получился более официальный, менее литературный. В письмах, впрочем, все равно настоящего тона не найдешь. Главное вот что, и Вы, надеюсь, это понимаете. Мы не такие люди, чтобы войти в газету внешне, только для заработка; нам бы хотелось и, кажется, мы могли бы войти в нее и внутренне. Я говорю: "могли бы", п<отому> ч<то> направление газеты нам все более кажется верным. В частности, последние статьи Семенова (против Кусковой, по поводу "ответственности" за террор⁵) умны, благородны и, в смысле политическом, очень талантливы. Да и вообще тон газеты сейчас верный, вернее, чем при "Вожде" и Струве⁶.

   И.И. Фундаминский⁷ пугает нас, что тираж "Возр<ождения>" "катастрофически падает". Но мы не пугаемся, ибо не одним тиражом жив человек, да и тираж дело наживное.

   Вот эту-то возможность не официального, а более глубокого внутреннего участия нам бы и хотелось выяснить в личном сговоре. И мы надеемся, что Вы нам в этом поможете, несмотря на мои "гаффы" или "прорухи" (появление "Commediante" в газете Комедианта - а он-то, А. Керенский, этого и не понял!⁸). М<ожет> б<ыть>, это вовсе и не такая проруха, как Вам кажется. Я ведь все-таки по рождению своему, по крови левый, а не правый (в смысле политичес<ком>, конечно, а не социалистическом) и от этой кровной левизны своей никогда не отрекусь. И З.Н. тоже. Да ведь и Вы тоже?⁹ Вот почему, несмотря на бесконечные преступления левых (соглашательство) и бесконечные достоинства правых (непримиримость), нам все-таки не не <так!> нужно порывать какой-то внутренней метафизической связи с левыми. И вот почему мое появление в "Днях", мне лично довольно отвратительное (соседство с Кусковой и еще черт знает с кем), имело и свой положительный смысл...¹⁰

   Теперь насчет "Жизни Н<аполеона>". Я не мог его отдать в "Возрожд<ение>" на условиях "переводного романа"¹¹, как это предложил мне Семенов, не только потому что эти условья для меня материально слишком тягостны, но и потому - и это главное - что я считаю мою работу внутренне и даже внешне, романно, более ценной, чем "переводной роман". Поймите, тут нет с моей стороны ни малейшей обиды, а просто "констатирование факта". Я мог пошутить с Вами, что "Ж<изнь> Н<аполеона>" интересна как "бульварный роман". Но ведь это, разумеется, Вы и приняли как шутку. Все это не помешает мне дать в "Возр<ождение>" отдельные главы, если это покажется интересным для газеты. Но об этом успеем переговорить при личном свидании...

   Вот пишу Вам и "шепчу"; в голове так и стучит: "м<итрополит> Евлогий - м<итрополит> Сергий"... А сколько бы еще нужно сказать насчет погибающего "Н<ового> К<орабля>" и проч. и проч. Одно скажу, если мы будем вести себя как следует, то "Н<овый> К<орабль>" не погибнет и все будет...¹²

   Вернемся мы в начале Ноября, около 5-10. Здесь погода упоительная - рай земной. Но не завидуйте - внутренние коршуны терзают нас: лучше спокойная совесть под дождем, чем змея угрызений под райским солнцем. Целую ручки милой Нине Николаевне. Еще раз простите и верьте в нашу верную дружбу.

   Д. Мережковский

   P.S. Не можете ли прислать 2-3 экземпляра "De profundis"¹³. Но если это хлопотно, то не надо - по приезде сам попрошу.

  

  

   1) Марк Вениаминович Вишняк (1882-1975) - политический деятель (эсер), журналист, литературный критик, один из редакторов журнала "Современные записки".

   2) Атрибуция этого афоризма Наполеону ошибочна, он встречается многократно в различных источниках, лишь слегка варьируясь по форме и обрастая различными дополнениями (см., например, 73-е из "Нравственных писем к Луцилию" Сенеки).

   3) Речь идет о напряженной полемике вокруг так называемой "декларации митрополита Сергия", впоследствии Патриарха Московского и всея Руси, опубликованной под названием "Об отношении православной Российской церкви к существующей гражданской власти" (Известия. 1927. 19 августа; см. также: Обращение Временного Патриаршего Синода // Возрождение. 1927. 23 августа. No 812), в которой признавалось, что верующие одновременно являются "верными гражданами Советского Союза, лояльными к советской власти <...> не только из страха, но и по совести" (подробнее см.: Полищук Е.С. Патриарх Сергий и его Декларация: капитуляция или компромисс? // Вестник русского христианского движения. 1991. No 161). Митрополит Евлогий (Василий Семенович Георгиевский; 1868-1946), глава русских православных приходов в Западной Европе, был чрезвычайно осторожен в выборе линии поведения относительно данного послания; в интервью "Митрополит Евлогий о положении церкви в СССР" (Возрождение. 1927. 24 августа. No 813) он говорил: "Этот вопрос настолько серьезен, что оценивать его по существу и во всей полноте я не берусь сразу. Все, что я могу пока вам заявить, это то, что, как и прежде, так и теперь, я считаю, что Церковь должна неуклонно следовать по своему пути, пути чисто церковному, пребывая всегда вне политики, независимо, левой или правой". Некоторое время обсуждение шло без прямого участия митрополита Евлогия (см., например: Никаноров И. Послание митрополита Сергия и Синода при нем // Возрождение. 1927. 27 августа. No 816; 30 августа. No 819; 31 августа. No 820; Церковник. В церковных кругах // Возрождение. 1927. 27 августа. No 816). По сообщению той же газеты, у митрополита Евлогия в начале сентября должно было состояться совещание, посвященное посланию митрополита Сергия (Возрождение. 1927. 28 августа. No 817), однако о результатах его не сообщалось. Первая определенная реакция Евлогия, о которой нам известно, была высказана им на проповеди (Слово Митрополита Евлогия // Возрождение. 1927. 6 сентября. No 826), а окончательно сформулирована в документе, опубликованном под заглавием "Ответ Митр. Евлогия Митрополиту Сергию" (Возрождение. 1927. 16 сентября. No 836), где говорилось: "...наша принадлежность к Русской Православной Церкви не может служить основанием для предъявления к нам, эмигрантам, требования "лойяльности", т.е. законопослушности по отношению к советской власти, как это требование естественно предъявляется к советским гражданам или к лицам, живущим на территории советского государства. <...> Я обязуюсь твердо стоять на установившемся уже у нас <...> положении о невмешательстве Церкви в политическую жизнь и не допускать, чтобы в подведомственных мне храмах церковный амвон обращался в политическую трибуну. <...> Если, паче чаяния, Вы не признаете этого моего заявления достаточным и будете вынуждены исключить меня и вверенное мне духовенство из состава клира Русской Церкви, то, что же делать, мы с покорностью примем это новое, тягчайшее испытание, и тогда благословите нас, согласно уже ранее выраженному Вами указанию, на временное самостоятельное (автономное) существование в странах инославных и на подчинение Поместным Православным церквам в странах православных". Вероятно, Мережковский реагировал также и на статьи И. Никанорова: "Разъяснение Митрополита Сергия" (Возрождение. 1927. 13 октября. No 863; смысл ее был изложен в неподписанной передовой "Митрополит Сергий и Зарубежная церковь" той же газеты на следующий день: "...если митрополит Сергий, противополагая Церковь власти государственной как таковой, готов идти на многие жертвы, дабы соблюсти в пределах приложения