Козлов Петр Кузьмич - Письма

в живых несравненного Александра Васильевича Григорьева. Перышком ему земелька...

   Сейчас, когда пишу, мне доставили отличнейшую старинную усыпальницу-субурган, с массой приложений и дат, я приобрел ее за 90 рублей. По-моему, один из самых интересных в коллекции старинных предметов.

  

   Глубокоуважаемый Сергей Федорович!

   Из центра Монголии, с гор Гурбун-сайхан, шлю Вам мой сердечный привет.

   Позвольте сообщить Вам также интересную весточку. При вторичном, почти месячном, пребывании на развалинах Хара-хото экспедиция обогатилась тысячей томов книг, не считая многочисленных свитков, тетрадей и отдельных бумаг, кроме того сотней иконописных и десятком металлических изображений будд и многими другими интересными предметами, в общем хорошей сохранности. Короче, мы счастливо наткнулись на один, полуразвалившийся сверху, субурган, вероятно, построенный в честь "погребенного" в нем гэгэна, с которым погребено было и указанное выше богатство, везомое нами, как любят выражаться английские археологи, на семи верблюдах, или в 14 больших ящиках или тюках {Невольно встает в памяти дорогой образ незабвенного А. В. Григорьева, как бы он порадовался нашему успеху!}.

   В течение первой недели, проведенной экспедицией на развалинах Хара-хото, наши труды вознаграждались скудно, хотя все-таки мы вновь нашли и письмена (к прежним прибавились турецкие или арабские), и бумаги, и бумажные и металлические денежные знаки, и многое другое. Затем дошла очередь и до "знаменитого" субургана, который и поглотил почти все наше внимание и остальное время. Мы все удивились, в какой хорошей сохранности оказались в нем книги, иконопись и многое другое. Некоторые предметы, освобожденные от многовековой пыли, выглядят совершенно свежими, чистыми, цельными. Какие превосходные есть иконописные бурханы, какое высокое художество; Цзон-хава, конечно, отсутствует, изображения реформатора буддизма не имеется; значит, все бурханы имеют большую давность. В высшей степени интересны и бурханы металлические, хотя их сравнительно немного. Во всей же совокупности обильный материал по Хара-хото, мне кажется, прольет яркий свет на историческое прошлое пропадавшего древнего города и его обитателей. Впрочем, виноват - Вы в этом компетентный судья и исследователь, Вам и книги и все остальное в руки. У меня же осталась одна великая забота,- возможно, наилучшим образом доставить это археологическое богатство в Петербург, а затем дальше с разрешения Географического общества, конечно, в Академию наук. А Вы как думаете?..

   Кажется все существенное, что хотел сказать о Хара-хото.

   Тысячу благодарностей вознес я торгоут-бэйлэ, который не только не протестовал против раскопок, но, наоборот, в значительной степени способствовал успеху их. Я позволил себе обещать ему подарок от Общества тем более, что к концу путешествия я был беден ими.

   От низовья Эцзин-гола до Гурбун-сайхан, несмотря на усталость и томительный зной, благо стремление к родному северу... экспедиция направилась ускоренным маршем. Придя сюда, некоторые из нас почувствовали крайнее переутомление, а неизменный мой спутник старик Иванов чуть-чуть не перестарился, во всяком случае, напугал меня сильно.

   Приближаясь к отечественной границе, мы скучаем о почте. Представьте, целые полгода экспедиция не получала известий с родины. Это нравственное лишение тяжелее всяких физических невзгод.

   Как и предполагал, в начале августа прибуду в Ургу, а в конце этого месяца и в Кяхту, откуда откликнусь по телеграфу. Надеюсь, моя просьба разрешена Вами в положительном смысле - Вы облегчите мое положение.

   Теперь с уверенностью могу сказать: до скорого и приятного свидания.

   Искренне преданный Вам

  

  

   Сейчас из Урги прискакал гонец с почтою. Между прочим, мне пишут, что в начале июня, через Ургу по направлению на Кобдо, проследовала французская экспедиция. Цель экспедиции - раскопки Хара-хото... Мы побыли, вторично, вовремя. В Кяхте буду в половине августа.

  

   Глубокоуважаемый Сергей Федорович!

   Позвольте сердечно поблагодарить Вас за Ваше милое письмо (Семипалатинск), которое я получил в августе, приближаясь к отечественной границе со стороны Монголии. Затем я был ознакомлен с содержанием Вашей телеграммы в Географическое общество, когда еще раз вспомнил Вас с большою благодарностью за Ваш теплый привет по поводу моих дополнительных работ в Хара-хото. Я особенно чувствителен к каждой Вашей весточке, в особенности же когда она направляется из глубины той страны, которой я отдал лучшие свои годы и большие силы. Вы больше, чем кто бы то ни было, можете понять мое нравственное удовлетворение и радость - ведь Вы сами теперь путешественник-исследователь и собиратель коллекций. Теперь мы друг друга будем понимать гораздо больше, нежели прежде.

   Весь харо-хотский материал пока хранится в свободных для Общества комнатах, наверху. А. И. Иванов и В. Л. Котвич {Крупные русские востоковеды.} работают по его сортировке. Иванов разыскал словарь, дающий возможность расшифровать интересные письмена си-ся. По этому поводу А. И. напечатал статью (на немецком языке в Известиях Академии наук). Ваша общая статья в Географическом обществе уже давно вышла.

   Для Вас по иконописи материала масса. До двадцати свертков с иконописью я не раскрывал совершенно и не раскрою, пока Вы не объявитесь в Петербург. Хочу приготовить для Вас, таким образом, большее удовольствие и больший интерес.

   Вопрос, куда поступит Хара-хото, еще не решен. Лично я имею тяготения к Академическому или Азиатскому музею. Думаю в Вас найти единомышленника - не правда ли?

   Русский комитет перевел мне в Кяхту тысячу рублей. Для комитета, между прочим, собрана большая и богатая коллекция всего, что попадало под руку в дороге на всем ее протяжении.

   Вероятно, об этом Вам уже сообщает кто-либо из Ваших академических коллег, так как члены Комитета неоднократно побывали у меня во время моих разборов коллекций в Обществе.

   На днях я еду в Петербург для доклада Географическому обществу о моих странствованиях и находках, а затем устройства выставки коллекций. Тем временем наступит и февраль, а там уже и март, когда увидимся и поговорим больше, нежели это возможно в письмах.

   Примите мое самое искреннее пожелание счастья и удач в дороге. Буду с большим интересом ждать Вашей весточки, а потом и самого возвращения Вашего из путешествия.

   Искренне уважающий и искренне преданный Вам

  

   Милостивый государь Андрей Андреевич!

   Выставка коллекций Монголо-Сычуаньской экспедиции закрыта. Предстоит ее разборка. Прошу Вас, как секретаря Географического общества, принять в основу следующее:

   1) Вся хара-хотская коллекция поступает в Музей императора Александра III {Теперь: Государственный Русский музей.}, за исключением выделения двух бурханов (известных Вам) в собственность Географическому обществу и двух в дар Обществу естествознания, антропологии и этнографии (известному Б. Ф. Адлеру). Напоминаю подтверждение музею о выдаче в мое распоряжение 1200 рублей для распределения сверхсметных наград моим спутникам, которым я обещал награду на месте (для подъема энергии) от имени того учреждения, которому поступит Хара-хото в дар от Географического общества.

   2) Две большие витрины с этнографической коллекцией (одежды, музыкальные инструменты и пр.- одна, а другая - с бронзой, старинными китайскими вазами) в распоряжение, в собственность Русского географического общества - как приобретенные на средства Общества.

   3) Все зоологические коллекции, равно и ботанические поступать должны традиционно - первые в Зоологический музей Академии наук, вторые - в Ботанический сад.

   4) Коллекции геологические (как я и докладывал Совету Географического общества) поступают в дар Московскому университету, где они дадут возможность участнику экспедиции геологу Чернову удобнее устроиться с их описанием и изучением вообще.

   5) Бронзовые статуэтки, гау или ладанки, буддийская иконопись, китайская живопись, буддийские миниатюры - все это, как приобретенное на мои личные средства, есть моя собственность, которую прошу, пока, взять под Ваше покровительство, и

   6) витрина с современными тибетскими книгами, с лучшими изданиями - достояние Русского комитета по изучению Восточной и Средней Азии, приславшего мне одну тысячу рублей на книги.

   7) Собрание оружия - мое.

   Примите, милостивый государь, уверение в совершенном моем уважении и преданности.

  

   Сердечно благодарю Вас, дорогой Андрей Петрович, за Вашу милую моему сердцу весть, как ледник моего имени в посвящении исследователя Алтая милейшего В. В. Сапожникова. Я еще не видел, не держал в руках последней работы Вас. Вас, к которому у меня просится невольная глубокая признательность за высокую честь, но уже чувствую великое стремление увидеть ее и, как прежние, прочесть с живым интересом увлекательное слово коллеги-автора. Такая высокая честь меня просто смущает: я тронут до глубины души.

   Крепко обнимаю Вас любящий и преданный

  

   Дорогой Андрей Петрович!

   ...С нами гостит здесь берлинский зоолог-маммолог Матчи, который много пишет о животных вообще и в частности о Equus Przewaiskii (лошади Пржевальского). Я веду тоже здесь свои заметки, которых набралось порядочно. Хочется потом написать кое-что цельное об замечательном зоопарке.

   Особенно успешно здесь развиваются гигантские антилопы, олени, быки и сайга[...] Гуляя среди животных, мысленно переносишься далеко - чаще всего в степи Северной Монголии или Куку-нора.

   Искренне любящий и преданный

  

   Дорогой Андрей Петрович!

   Вчера - 2 января - невольно я несколько раз вспомнил нашего незабываемого Петра Петровича, его светлую память... Само собой встало минувшее прошлое, вспомнилась Слобода (имение Пржевальского), вспомнился другой незабвенный, светлый образ Николая Михайловича, от которого в той же Слободе я впервые узнал о П. П. Семенове, чье имя произносилось H. M. Пржевальским с большим благоговением... а когда Николай Михайлович показывал мне альбом с фотографиями и дошел до того места, где стоял в прекрасной позе ваш покойный батюшка, сказал: "Вот П. П. Семенов! великий человек... стоит во главе Географического общества..." С того времени, со Слободы, Ваш покорный слуга проникся к имени Петра Петровича чувством глубочайшего уважения, и его блестящую речь, произнесенную на приветствии Николая Михайловича по его возвращении из III путешествия, знал наизусть... Затем, на глазах Петра Петровича Ваш Козлов сформировался, выполнил самостоятельно два путешествия в глубь "заветной" страны Пржевальского... К Петру Петровичу Козлов шел как к отцу - с радостью и с горем. И как сын - всегда получал полное удовлетворение... Своею обаятельностью и крепостью духа Петр Петрович всегда крепил и меня. С его именем у меня связана вся моя прошлая светлая деятельность. Имена Петра Петровича и Николая Михайловича для меня синонимы беззаветной любви и преданности к природе и науке и бесстрашия и энергии в борьбе с природой и людьми для достижения великой цели - плодотворного путешествия.

   Эти мысли навеяны статьей Глинского ("Исторический Вестник", декабрь 1916) и маленькой заметкой в "Иркутской жизни" (вырезки посылаю).

   Достаточно было этого, чтобы передо мною встал и великий Петр Петрович и его славный современник, Николай Михайлович, эти две личности, имена которых служат украшением списка доблестных сынов нашей России.

   Крепко обнимаю Вас, любящий и преданный

  

   Дорогой Юлий Михайлович!

   Давно, давно я не слышу Вашего голоса, не получил ни одной Вашей весточки ни по почте, ни по телеграфу.

   [...]Одновременно с этим пишу Н. П. Горбунову {Николай Петрович Горбунов - управляющий делами Совнаркома СССР, позже непременный секретарь Академии наук СССР, начальник комплексной Таджико-Памирской экспедиции, участник нескольких альпинистских походов в горах Средней Азии, председатель Монгольской комиссии.} для представления Правительству об оказании поддержки Аскании, об вызове в Москву меня для личного доклада не только об Аскании (и взятии ее под авторитетную правительственную руку), но и о Центральной Азии и Тибете, о печатании моего капитального труда (рукописного) на основании данных последней экспедиции Русского географического общества.

   [...]Как Вы там поживаете, как живет родное Общество, которому весь свой век служит верой и правдой Ваш покорный слуга. Искренне преданный Вам всегда

  

   Дорогой Владимир Леонтьевич!

   Если бы Вы вздумали что-либо сообщить отшельнику-путешественнику, то пожалуйста сообщите по старому адресу (на обороте) - я буду очень рад... С приезда в деревню я не получил здесь ни одной весточки (из-за распутицы), ни откуда... В моем углу погода самая непостоянная: то морозит, то слякоть; я словно доктор - принимаю, выслушиваю и лечу ежедневно приходящих больных, страдающих по преимуществу простудой и накожными заболеваниями... Пока что, на охоту не ходил, но очень мечтаю об этом высоком для меня удовольствии.

   Понемногу привожу в порядок асканийский материал, немного читаю, но много ленюсь. Лени потворствует отсутствие достаточного освещения...

   Во всяком случае, зимой увидимся и тогда поговорим о Сибири, Туркестане и Семиречье. Ну, а как Вы поживаете, часто ли собираетесь в Обществе? Буду искренне рад, повторяю, если побалуете весточкой из центра.

   Крепко жму Вашу руку, искренне

   Сердечный привет Обществу.

  

   Дорогой Владимир Леонтьевич!

   После отъезда из экспедиции ее участницы Е. П. Горбуновой {Которая, между прочим, должна была доставить большой пакет на имя председателя Географического общества и ряд геологических посылок - коллекций в Зоологический музей Академии наук, а на обратном пути привезти ответы и исполнить поручения экспедиции.} (в конце февраля) хочу познакомить Вас с тем, что у нас произошло нового... Совершенно случайно, при наличии самых лучших отношений к нам монголов всяких рангов, я узнал местонахождение (в большем или меньшем отдалении от Урги) интересных могильников и развалин. Надмогильные холмы уже осмотрены нами и с одним из них я успел, в общих чертах, ознакомиться реально.

   Найденное археологическое достояние толкнуло меня заняться исследованием холмов как следует... 19.III двое моих сотрудников уже отправляются на место и начнут предварительные раскопки вместе с опытными рабочими-золотоискателями, нанятыми мною в числе четырех-шести человек на известный период времени... Наш друг Жамцарано {Цэбэи Жамцаранович Жамцарано - ученый востоковед, профессор, председатель Комитета Наук МНР, автор работ по истории и этнографии Монголии.} всеми мерами идет нам навстречу и всеми способами облегчает трудности к скорейшему достижению результатов...

   Так как погребения в этих холмах покоятся на глубине 5 сажен (в деревянных срубах), то работа очень затруднена предварительным удалением огромного количества земли... прежде нежели достигается та область, в которой приходится работать самым внимательным образом, срезая один тонкий слой земли за другим и часто провевая землю... К 1 апреля и я буду на месте самых раскопок, которые будут производиться под моим руководством...

   Если сочтете нужным, поговорите с С. Ф. Ольденбургом, которому я пока не пишу, но подсказ которого в данном случае может быть очень пригоден, потом же, впоследствии, по мере развития работ и их результатов, наряду с сообщением к Вам, может быть напишу и дорогому Сергею Федоровичу, может случиться так, что и этой Тибетской экспедиции не суждено будет уйти далеко из-за нахождения интересных мест так близко в Монголии, на которую обращалось всеми нами так мало научного внимания.

   "Нет худа без добра" - может быть, вынужденная остановка, задержка экспедиции принесет Р. Г. О., а с ним и вообще науке большую пользу, нежели та, на которую рассчитывали вначале...

   Наряду с изысканиями и работами археологического характера, у меня идут бессменные зоологические экскурсии радиусом от Урги верст на сто. Таким путем я нащупал очень интересный район к СВ, который хорошо пополнил нашу нарождающуюся коллекцию в орнитологическом и маммалогическом отношениях...

   Одновременно с этим письмом к Вам и письмами Сушкину {Петр Петрович Сушкин - крупный зоолог, академик, автор работ по орнитологии Сибири и Центральной Азии.} и [Бялыницкому]-Бируле, представитель Полпредства в Монголии, при своей командировке в Москву, любезно взял на себя труд довести до столицы и два места с зоологическими коллекциями. При первой возможности, пойдут в музей Академии наук следующие посылки, уже почти готовые, с содержанием самого богатого научного материала, пока добытого экспедицией в Монголии... Местное население идет нам навстречу...

   В значительной мере способствует успеху экспедиции новый посланник в Монголии А. Н. Васильев, относящийся ко всем нам с замечательным доверием, вниманием и даже любовью. Уезжая для ознакомления со страной иногда на сотни верст от Урги, он берет всегда и одного из моих старших помощников (преимущественно ботаника Павлова {Николай Васильевич Павлов - известный ботаник, академик Казахской АН ССР.}) или одного из спутников моих вообще. Я думаю, что А. Н. Васильев своим беспристрастным, но деловым отзывом об экспедиции спасет ее существование и деятельность.

   Таким образом, пока что я не могу сообщить Вам о времени выступления экспедиции из Урги, о перенесении ее лагеря верст на 150 вниз по долине Толы, до места ее крутого поворота от юга к северо-западу! Мечтал и продолжаю мечтать о первом мая, когда здесь, в Северной Монголии все еще бывает довольно холодно.

   Прошу Вас, дорогой мой друг, сообщить экспедиции, получена ли Вами наша ботаническая посылка с препроводительным письмом Павлова, адрес на ботанический Музей Р. А. Н. специально с той целью, чтобы она скорее попала в Ваши руки. Вообще говоря, я очень хочу получить от Вас весточку... Я много писал лично Вам... и убедился через моего сына, что Вы ничего от меня не получили. Я знаю, что нужно что-то предпринять другое, и я послал важное сообщение и Вам и на имя А. П. Семенова-Тян-Шанского. Но Вы опять не получили. Меня убедили, что вот это именно письмо дойдет до Вас - ученого секретаря, так как оно будет сдано в Москве,

   Мои наличные спутники один лучше другого; но я очень грущу и скорблю о Глаголеве, Сергее Анатольевиче {Сергей Анатольевич Глаголев - географ. помошник П. К. Козлова в экспедиции 1923-1926 гг.}, как бы он пригодился мне теперь, при всякого рода рекогносцировках и археологических раскопках. Сделайте все зависящее от Р. Г. О. и Р. А. Н. и верните мне мое сокровище, на которое я привык было смотреть с первых шагов экспедиции как на моего последователя... До свидания. Испытываю нравственное удовлетворение, побеседовав с Вами по душе. Крепко обнимаю Вас и шлю сердечный и дружеский привет всему нашему родному кружку Р. Г. О. Следующий раз буду писать на имя дорогого Ю. М. Шокальского. Преданный Вам Всем

  

   Дорогой Алексей Андреевич.

   Всякий раз, когда направляется зоологическая посылка во вверенный Вам Зоологический музей Российской Академии наук, одновременно из Тибетской экспедиции Русского географического общества идет в музей и препроводительное письмо. До сих пор всегда писала жена моя на имя П. П. Сушкина, так как коллекция почти была орнитологического характера. Теперь же, когда начали прибывать и зверьки всякого рода, я собрался черкнуть Вам это маленькое послание...

   Вынужденная зимовка экспедиции в Северной Монголии, по моему мнению, принесла для нее много интересного и помимо исследования живой природы. Об этом, конечно, узнаете непосредственно или посредственно от Географического общества. Вам же хочу сообщить вкратце, что в зоологическом отношении мне удалось найти интересный угол для исследования. Этот угол или район находится от Урги к СВ верстах в 50-100. В этом районе добыта: кабарга, альпийский хорек (Putorius), белка, кабан и пр. из птиц - глухари (самец и самка) и много другого.

   Благодаря прекрасному отношению к экспедиции местного населения я имею возможность здесь организовать, помимо собственных зоологических экскурсий, еще и наемные из лучших охотников-сибиряков, которые по моему указанию успешно работают (так, как это надо работать в охотничьем отношении) в научном отношении. С их помощью скорее можно найти все или почти все, чем богата страна...

   Теперь, одновременно с этим письмом, уходят к Вам две посылки, преимущественно (если не исключительно) с маммалией... В скором времени будут направлены самые интересные сборы (в одном ящике или в двух) как птиц, так и зверьков, до их черепов и скелетов включительно. Повторяю, пока что, это будет самая богатая научная посылка.

   Нынешняя зима, обильная снегом, надолго задержит весенний перелет птиц, который мы готовимся наблюдать (в двух или трех местах одновременно) в долине и в горах...

   Все предстоящее лето, вероятно, будет посвящено изучению Монголии, Хангая на севере и Монгольского Алтая на юге, до Хэра-хото включительно (осенью).

   Может быть, там же, на Сого-норе и низовье Энзин-гола, удастся проследить и частичный осенний пролет птиц.

   Буду искренне рад, если Вы порадуете меня хотя бы небольшой весточкой о житье-бытье Музея и его работников.

   Прошу принять мой сердечный привет - Вас лично и Ваших хороших сотоварищей. Всего хорошего.

   Искренне преданный Вам

   Как съездил Б. С. Виноградов? {Борис Степанович Виноградов - известный зоолог, специалист по грызунам, сотрудник Зоологического института АН СССР. Ему принадлежит обработка части зоологических коллекций П. К. Козлова.} Он, кажется, нашел еще Salpingotus'a.

  

   Дорогой Юлий Михайлович!

   Спешу с Вами лично и с Географическим обществом, Вами руководимым, поделиться нашей радостью. Экспедиция открыла в живописной местности в Монголии две или даже три группы могильных курганов, очень старых, в которых хранились и продолжают храниться до наших дней останки китайских принцев, вероятно и самих императоров (подробное изучение точно определит). Некоторые из этих курганов нами разработаны, некоторые еще продолжают разрабатываться. Тибетская экспедиция уже обогатилась содержанием из исторических памятников; имеются роскошные вышивки: фигуры людей, животных, орнаменты; также отдельные ковровые картины - замечательные типы... Много отдельных кос волос, с футлярами из шелка и с талисманами..., много и без футляров. Очень интересны ковры с накладным изображением лося, мамонта, рыси крылатой и многих других, нередко мифических животных. Найдена равно и бронза, и керамика (с печатью), и самая гробница, пока еще одна - страшно любопытная... Хорошо сохранившаяся. Из отдельных предметов заслуживают наибольшего внимания изюбрь или олень - деревянное изображение с металлическим основанием для рогов, остатки седел, многие деревянные округлые вырезки, прозрачные части камней (?) до нефрита включительно, великолепно сохранившаяся сетка из конских волос, мудро сплетенная, словно украшение лица шамана..., и пр. и пр... Материи вообще почти исключительно шелковые, цветные с узорами и с разбросанными среди них китайскими иероглифами. Мой знакомый китаец-книжник некоторые из иероглифов прочитывал, разбирался, над другими становился в тупик.

   Курганы более или менее значительных размеров {Разработанный экспедицией курган имеет в длину по каменным очертаниям около 200 футов, а в ширину - около 150 футов.}, хотя есть между ними и маленькие, словно детские или простолюдинов, но все они до сих пор сохраняют прямоугольное основное расположение, выраженное рядом больших бесформенных камней, отторженных от ближайших коренных горных пород, и круглым довольно высоким валом из земли с более или менее глубокой воронкой посередине. Самое погребение покоится на глубине пяти-семи сажен, на дне кургана, и состоит из очень капитальной деревянной, искусно обтесанной по бокам постройки, с двойным или тройным бревенчатым потолком, с целью противостоять тяжелому давлению земляного покрова. В центре погребения, внутри так сказать, имеется прямоугольное помещение, с очень основательной гробницей посредине.

   Вокруг погребального помещения расположены коридоры с колоннами, обтянутыми дивной вышивкой (с изображением человеческих фигур, лошадей, птиц и пр.).

   Часть коллекций везу сейчас в Ургу, часть остается в лагере, на месте раскопок новых курганов. В мое временное отсутствие, пока идут подготовительные работы, руководить раскопками остается мой старший помощник С. А. Кондратьев {Сергей Александрович Кондратьев - композитор, записавший образцы монгольской музыки и песен; был старшим помощником П. К. Козлова в экспедиции 1923-1926 гг. Позже опубликовал несколько интересных работ по климату и рельефу Монголии.} с партией трех младших помощников и артелью китайских опытных рабочих.

   И та и другая группа курганов, повторяю, расположены в дивной, очаровательной по красоте местности. Кругом курганов лесные скалистые горы, между горами пади и ущельца, с речонками, окаймленными густым кустарником... Синее небо и яркое-яркое солнце дополняют картину!

   Таким образом, здесь сосредоточено и изучение природы и сбор ее характерных образцов. Сборы вообще растений, птиц, млекопитающих, всех или почти всех отрядов насекомых, ведутся широко и очень успешно.

   Богатое, красивое большое урочище "Ноин-ула", превосходная летняя погода главным образом способствуют продуктивности работ.

   Члены Монгольского правительства идут экспедиции навстречу. Еще более того, успешному достижению научных целей экспедиции способствуют наши соотечественники - А. Н. Васильев, Ц. Ж. Жамцарано, Д. Р. Ринчино {Дорчжи Ринчинович Ринчино - член Революционного Военного Совета МНР в годы экспедиции П. К. Козлова.}.

   В двух других пунктах Монголии в верховье реки Хара, в урочище Сугу-нур (ущелье с гольцами) и долине Толы с массивом Богдо-ула включительно, ведется также изучение монгольской природы; во всех пунктах экспедиции кроме того велся и продолжает вестись дневник весенних и летних наблюдений и сборов пролетных и гнездящихся пернатых...

   Вот в общих чертах картина деятельности и достижений Вашей научной Тибетской экспедиции. Все мои наличные спутники один другого лучше; хотя имеются и очень талантливые исключения. Живем мы дружно, работаем до упоения, и если будет продолжаться так и дальше, то можно осмотрительно сказать, что экспедиция посильно исполнит долг перед Родиной.

   Простите за мой черновой набросок,- переписывать нет времени; желание же поделиться с Вами всем, чем живет экспедиция, с которой Вы связаны со дня ее рождения родственными узами, огромное.

   Вся моя молодежь просит меня выразить Вам и членам нашего Географического общества, в частности членам Совета его, живейший привет и постоянную признательность.

   Лично я крепко обнимаю Вас и в Вашем энергичном лице Ваших ближайших научных товарищей.

   P. S. В Главнауку Наркомпроса пишу отдельное, пока такое же предварительное извещение.

   От всей души благодарю дорогого Владимира Леонтьевича Комарова за его ко мне дружеское письмо. Такие вести бодрят и вселяют новую энергию на новые работы и изучение.

  

   [Елизавете Владимировне]

   [...] Я на Суцзуктэ: приехал на автомобиле вместе с Алексеем Николаевичем Васильевым (полпред СССР в Монгольской Народной Республике. Е. К.). Здесь все хорошо. Посылаю тебе птичек, собранных здесь. Пожалуйста, не только определи, но и поправь шкурки. У меня не было времени это сделать. Сам я везу в Ургу изюбрицу (шкурку и череп) и банку со змеей и ящерицами. У нас здесь на воле гуляет изящное создание - молодая косуля, очень высокая на ногах. Ее поймал в лесу Котик (Константин Константинович Даниленко - сотрудник экспедиции.- Е. К.). Приходится поить ее молоком из соски. Васильеву козочка очень понравилась; вообще он в восторге от всех наших работ. В "Андреевском" кургане (назван был так в честь сотрудника экспедиции Андрея Дмитриевича Симукова, который обнаружил этот курган.- Е. К.) на глубине 8 м лежит камень - монолит, поэтому идем дальше обходным путем. На деревянном помосте найдено много интересных предметов из металла, в частности стрелы. На "нижнем" кургане вынуждены были пока приостановить работы из-за воды. Начали раскапывать могилу наверху, в пади Суцзуктэ. Перед самым отъездом из Урги сюда у меня была интересная компания: Ц. Ж. Жамцарано с женой, Барадиин (член Верховного Совета Бурят-Монгольской АССР.- Е. К.) и член бурятского ЦИК'а. Я показывал добытую нами археологию[...] Они пришли в восторг. И Барадиин и Жамцарано все повторяли: "Да, это прольет яркий и новый свет на историю страны". Оказывается на ковре (который лежал на дне кургана, под гробом.- Е. К.), наряду с изображениями животных, имеются не цветы, как мы предполагали, а письмена. Я показал только часть находок, а потом мы поехали в Суцзуктэ. Вечером засели с машиной в болоте и просидели 12 часов. Нас выручали местные жители[...]

  

   Дорогой Алексей Андреевич!

   Одновременно с сим посольский курьер везет до Верхнеудинска (дальше по железной дороге) четыре посылки для Зоологического музея. Три из них - с птицами; это ящики и четыре бидона с содержанием грызунов, ящериц, четырех птиц (для П. П. Сушкина) и пр.

   Имеются к новому отправлению около ста экземпляров птиц и две мягкие посылки со шкурами кабанов и изюбря (самка). Один полностью скелет кабана.

   Несмотря на то, что я с большею частью моих спутников усердно занят археологией, все же сбор естественноисторических коллекций (во всех отделах) подвигается успешно. Сверх ожидания, удалось наладить наблюдательные собирательные пункты в лучших по характеру и крайне живописных (горнолесной район) по красоте местностях Южного Кэнтэя. Как-то удачно согласованы и археология и исследование живой природы.

   На днях отправляется в экскурсию на запад мой ботаник Павлов; ему я придаю лучшего препаратора и надеюсь на вполне удовлетворительный обор и в зоологическом отношении. К тому же и Павлов никогда не расстается с ружьем и ставит себе задачей собрать, по возможности, и птиц и млекопитающих.

   Археология меня очень порадовала; думаю работать по раскопкам до осени, чтобы изучить или представить полную картину истории прошлого Монголии.

   Спасибо Вам за Ваше хорошее письмо. От экспедиции и от своего имени благодарю Вас и весь персонал музея за память. Наш сердечный привет и лучшие пожелания.

   Искренне преданный

  

   Дорогой Андрей Петрович!

   Который уже раз пишу Вам, а от Вас не имею ни одной строчки в ответ.

   Итак, нежданно-негаданно экспедиция задержалась в Монголии чуть не на все свое время и работает в области не только географической и естественноисторической, но и в области археологической. Как раз там, где идут и будут идти раскопки исторических могильных холмов, там на диво богатая местность в смысле растительности - древесной, кустарниковой, травянистой,- а также скал, прозрачных вод и многочисленных полян. Поэтому тут же рядом с раскопками идут изучения и сборы ботанических и зоологических образцов монгольской природы.

   О сборах млекопитающих я извещал А. А. Бирулю, о сборах этих и вообще об орнитологических изучениях и наблюдениях чаще меня знакомит с своим отделом П. П. Сушкина моя помощница Елизавета Владимировна. Кроме того, музей получает по упомянутым отделам и фактический материал в виде коллекций.

   О сборах энтомологических, которые возродились с начала весны этого года, я и хочу познакомить Вас, хотя бы и очень поверхностно.

   Лову пауков, мух, бабочек, клопов и пр. предаются почти все и даже можно сказать все - в большей или меньшей, конечно, мере. Есть люди - молодежь (студенческая), которая специально этим сбором занята. В нынешнюю экспедицию и я пристрастился к лову более, нежели в прежние путешествия. Наблюдая, ловя много, укладывая в энтомологические ящики, я не могу не заметить, что самым богатым и интересным отделом справедливо может считаться отдел мух.

   Так и передайте многоуважаемому Ф. Д. Плеске {Ф. Д. Плеске - энтомолог, сотрудник Зоологического музея АН, обрабатывавший энтомологические сборы центральноазиатских экспедиций.}. Ваш отдел также интересен, но он, скорее, богат в количественном, но не в другом отношении. Интересно в высшей степени, как Вы все, специалисты, посмотрите на сборы экспедиции. Получаете ли Вы, каждый в отдельности, удовлетворение. Клопов мало, бабочек порядочно. Среди последних любопытны формы Parnassius, в особенности маленькие, с резко выраженными 8 кольцами (красными) или точками, при черных других рисунках и желтоватом оттенке в целом.

   Говоря в количественном отношении, можно будет признать, что сбор богатый. К концу лета, в совокупности, с разъездом ботаника и препаратора в Хангай, которым также поставлено в задачу собирание насекомых, можно будет оказать, что принесем свыше 20 ящиков. Надо заметить, что на этот раз экспедиция собирает и бабочек также в ящики. Поздней осенью я постараюсь найти способ перевезти наш и энтомологический материал, может быть вместе с археологическими находками, последние также не посылались (ни одного номера).

   В заключение очень хочется просить Вас черкнуть хоть строчку о том, как Вы поживаете, что поделываете. Не написали ли чего-нибудь по части просто природы или еще больше - не вылилось ли чего-нибудь из пера поэзии Вашей.

   Живя и работая среди чистой, богатой природы Монголии, очень хочется прочесть красивое, захватывающее описание того или другого уголка знакомого автора, в такой же мере жаждешь и поэзии. Давно-давно я не слышал Ваших произведений. Я знаю, что долго не писалось, но может быть за минувший срок что-либо и вылилось.

   Не помню, посылала ли Вам в этом отношении что-нибудь моя Елизавета Владимировна. В феврале-марте она побывала в Китае (южным путем). Пересекла Гоби (на Калган), видела храм неба. В результате набросала две картинки - поэзия в прозе. Автор читал мне эти два маленькие произведения, мне очень понравилось, в особенности пустыня, которую, конечно, я достаточно понимаю.

   Крепко жму Вашу руку.

   Искренне и всегда Ваш

   P. S. Елизавета Владимировна просит написать Вам ее теплый привет и самые лучшие пожелания. Она сама в недалеком будущем собирается писать Вам. Мой сердечный привет и всей музейской ученой семье. А. А. Достоевского, как и Вас, дружески обнимаю, от него на днях имели письма и я, и Елизавета Владимировна.

  

   Дорогой Алексей Андреевич!

   Что-то давно ни я, ни Елизавета Владимировна, которая довольно нередко пишет П. П. Сушкину, не получали от музея известий; между тем, посылок с коллекциями отправлено немало, в особенности с птицами. Вчера, например, мною лично отвезен ящик с двумя бидонами в Полпредство, для отправления по адресу музея. В бидонах со спиртом заключено: восемь тушканчиков, две пищухи северные, 18 змей (двух или трех видов - один очень интересный, может быть, даже новый); интересные также жабы, лягушки, ящерица; затем, 7 летучих мышей (двух видов), птичка-ремез, один-два черепа грызуна и кажется все: пишу на свежую память, но без точных данных.

   Полпредство мне заявило: "Было бы весьма желательно, чтобы Академия Наук от своего имени направила письмо в Москву, в Народный Комиссариат иностранных дел (куда в первую голову следуют все наши посылки с зоологическими коллекциями), прося это учреждение не задерживать и внимательнее вообще относиться ко всем поступающим от Тибетской экспедиции научным сборам, ибо всякая утеря только одного места нарушит целость и пр." До Москвы, Полпредство уверено, что наши коллекции доходят.

   Вчера - последний ящик, один за No 23.

   Очень прошу Вас сообщить мне, сколько посылок получено музеем и можно ли быть спокойным, что поступающие объекты подвергаются исследованию или определению теперь же, до окончания экспедиции. Как приятно будет мне иметь списки по всем отделам доставленного материала, если еще не в самом путешествии, то тотчас по его окончании.

   Я уже писал А. П. Семенову-Тян-Шанскому, что энтомологического материала подкоплено порядочно и толкового, но я, пока, воздерживаюсь пересылать его - все надеюсь, что зимою, может быть, удастся съездить в Петроград и самому лично отвести всю энтомологию вместе с археологией.

   Кстати, сегодня или завтра прибудет компания специалистов (4), в помощь мне по археологическим изысканиям... местные охают и ахают, что под их руками и так недалеко лежали до наших дней такие сокровища. Мне страшно интересно видеть и слышать Теплоухова, археолога, по поводу моих археологических находок.

   Странно, что мне - исследователю живой природы, - везет на мертвое. Пожалуйста пишите - не забывайте. Какой это тушканчик и что за грызуны, отправленные раньше: роды я знаю, но виды - нет! Все надеюсь получить весточку от Б. С. Виноградова.

   Сердечный привет Вам и вашим товарищам по музею.

   Крепко жму вашу руку. Искренне

   P. S. Был у меня в гостях на археологическом пункте Эндрюс американец - исследователь Монголии, ее ископаемых богатств. Очень интересный и энергичный человек. Мы с ним сошлись и обещали поддерживать в будущем живую, постоянную связь {Рой Чэпман Эндрюс - руководитель большой геологической и палеонтологической экспедиции, работавший в Монгольской Народной Республике и во Внутренней Монголии (Китай). Сотрудник естественноисторического музея в Нью-Йорке. Впервые поехал в Монголию в 1918-1919 гг., с 1922 г. проводил систематические исследования Гоби.}.

  

   Дорогой Григорий Ефимович!

   Из холодной, но красивой и богатой по научному содержанию Монголии шлю Вам и Вашей милой семье мой теплый привет.

   Минувшим летом и осенью я доволен; доволен достижениями моей экспедиции. Коллекции естественноисторические полны по всем или почти по всем отделам. Не знаю только как их скорее и цельнее доставить в Петроград, в музей.

   Что касается новой области, которую я затронул и в это путешествие - археологии, ее многочисленных интересных находок, открытие оригинальных могильных курганов, относимых Теплоуховым к I в. до Р. X. и 2-3 после, то о них пусть судят специалисты. Я же пока переживаю чувство удовлетворения. Может быть в конце ноября свидимся (но только может быть).

   Крепко жму Вашу руку, привет родному Географическому обществу.

  

   Дорогой Владимир Леонтьевич!

   На днях мне доставили на раскопки Ваше дружеское, милое письмо. Здесь с нами вся приезжая компания. От археолога Теплоухова {Сергей Александрович Теплоухов - археолог, профессор, сотрудник Русского музея в Ленинграде. Григорий Иосифович Боровка - археолог, научный сотрудник Гос. Эрмитажа.} узнал, что моему второму детищу, "Суцзуктэ", от 1,5 до 2 тыс. лет. Изрядный возраст. Теплоухова и Боровка работают, другие два - минералог и почвовед - экскурсируют. На днях выяснится, смогут ли (по времени) археологи справиться с курганом - разрыть его по всем правилам науки.

   На вчерашнем совещании выяснилось, что археологи и геологи подали смету полпреду Васильеву, что им (на месяц работы) необходимо в связи с суточными и обратными прогонами 8 тыс. рублей золотом. Как Вам известно, наш годовой бюджет в экспедиции равняется 10 тыс. рублей.

   Подскажите, куда следует высылать археологические коллекции? Мне кажется, надо все выслать в Русское географическое общество, а оно может предоставить право специалистам описать эти находки. Теплоухов, по-видимому, обстоятельный человек, он сможет разобраться в этих находках! Он же работает и служит в Русском музее. Может быть, Русскому музею Географическое общество и "Суцзуктэ" подарит, как некогда подарило "Хара-Хото". Как Вы думаете - это, конечно, только предположение!

   В последнее время не только я, но и полпред Васильев сильно беспокоится за участь наших многочисленных посылок, отправленных через Москву в адрес Зоологического музея Акаде