Поло Марко - Книга о разнообразии мира

вот эти знаки и для красоты, и как завершение крещения. Есть тут жиды, и у них по знаку на каждой щеке; а у сарацин только один знак, от лба до середины носа. Великий царь живет посередине области, а сарацины живут в сторону Адена. В этой области проповедовал св. Фома, апостол; после того как он обратил этот народ, ушел он в Мабар, где и помер; там его мощи, о чем мы говорили в этой книге раньше[413].

   Здесь храбрых воинов и всадников много и коней у них много; воюют они, знайте, и с султаном Адена, и с султаном Нубии, и с другими народами.

   Расскажу вам любопытное дело, что случилось здесь в 1288 г . по Р. X. Христианский царь, что владел областью Абаси, захотел идти на богомолье помолиться Христову Гробу в Иерусалим. Говорили ему бояре, что опасно идти туда, и советовали послать епископа или другого прелата. Послушался царь их совета, призвал епископа, человека святой жизни, и сказал, чтобы шел по его желанию вместо него в Иерусалим помолиться Гробу Господа нашего Иисуса Христа. Отвечал епископ, что государево приказание исполнит. Наказывал ему царь, чтобы как можно скорее собирался и шел в дорогу.

   И что же вам сказать? Простился епископ с царем, собрался и пошел богомольцем в путь. Шел он по морю и посуху и дошел до Иерусалима; идет прямо к Святому Гробу, молится и поклоняется святыне, как подобает христианину. Сделал он большие вклады от имени пославшего его царя. И как кончил епископ все то, зачем туда ходил, сделал все хорошо и умно, как умному человеку подобает, и пошел назад он со своими. Шел, шел он, да и пришел в Аден[414]; а в этом царстве христиан, знайте, ненавидят, не желают их пускать сюда и почитают за смертельных врагов.

   Узнал султан аденский, что епископ - христианин, посланец великого царя Абасии. Приказал он его схватить и допросить, христианин ли он. По правде отвечал епископ. Говорил тогда султан:

   "Если епископ не примет Мухаммедова закона, то будет посрамлен и обесчещен", - а епископ отвечал, что не сделает этого, хотя бы умереть приходилось. Услышал султан этот ответ, разгневался и велел обрезать епископа. Схватили епископа несколько человек и обрезали, как сарацина. Говорил тут султан, что посрамил епископа для того, чтоб осмеять царя, его государя, и показать ему свое презрение. После этих слов отпустил султан епископа. Горевал епископ от того посрамления сильно, одним только и утешался - принял он посрамление из-за веры Христовой, и Господь Бог вознаградит за это его душу на том свете.

   Скажу без лишних слов, знайте по правде, как только епископ излечился и мог ехать верхом, пустился он в дорогу со своими спутниками; шел и по морю, и посуху и пришел в Абасию к царю, своему господину. Увидел его царь, обрадовался и пир задал, а потом стал расспрашивать о Святом Гробе. Епископ рассказал всю правду; а царь был верующим и почитал все это за святыню. Рассказал епископ все о Святом Гробе, а потом стал говорить о том, как аденский султан приказал его обрезать, осмеял и осрамил его.

   Услышал царь, как епископ его был посрамлен и ему самомуоказано такое презрение, разгневался сильно, чуть не помер от скорби. Громко сказал он, слышали все кругом, что не станет и венца носить и не будет страною править, пока не отомстит так, что весь свет об этом заговорит.

   И что вам сказать? Знайте по правде, снарядил царь множество конных и пеших, многое множество слонов, хорошо вооруженных и с теремцами, и на каждом было добрых двадцать человек. Снарядился со всеми своими людьми и пошел в поход; шли до тех пор, пока не пришли в царство Аден. А тамошний царь со множеством сарацин, конных и пеших, чтобы защищать свою землю и врага к себе не пускать, заперся в крепости.

   Случилось, что царь Абасии со всеми своими войсками пришел к той самой крепости, где был сильный враг. Началась тут битва жестокая и злая, и вышло так, что сарацинские цари, а было их тут трое, не смогли противостоять великой силе царя Абасии; было у него много храбрых воинов, да христиане храбрее сарацин; повернули сарацины вспять, а христианский царь со своими воинами взошел в Аденское царство. Много сарацин тут перебито было. И что еще вам сказать?

   Знайте по истинной правде, как взошел царь Абасии со своими воинами в Аденское царство, сарацины укрепились в трех-четырех местах, да не вышло из этого ничего, побили их, и много их померло.

   Оставался христианский царь во вражьей земле около двух месяцев, вразор ее разорил, перебил многое множество сарацин; и сказал он тогда, что отомстил за посрамление своего епископа и может с честью вернуться домой, в свою землю. Скажу вам еще, что не мог он больше разорять врага: много там крепких мест, где и немного людей смогли бы много зла ему наделать; потому-то вышел он из Аденского царства, пустился в путь назад, шел не останавливаясь, пока не пришел в свою страну, в Абасию. Так-то царь зло отомстил собакам-сарацинам за епископа; и не счесть, сколько их побито и померло; много стран было разорено, да и неудивительно: не должны собаки-сарацины брать верх над христианами.

   Оставим это и расскажем прежде всего о самой области Абасии. Знайте по истинной правде, богата она всякими продовольствиями. Питаются тут рисом, мясом, молоком и сезамом. Есть у них слоны, но не родятся они тут, а привозят их с островов другой Индии; жирафы же тут родятся, и их много, и львов, леопардов и медведей также много; много тут и иных зверей; совсем они не похожи на наших. Родятся тут дикие ослы, и много тут птиц разных, совсем особливых. Есть у них куры, самые красивые в свете, а также большие страусы, не меньше осла. Много тут всяких зверей, о которых ничего здесь не скажу, потому что долго о них рассказывать, нознайте, что всякой дичины, звериной и птичьей, здесь обилие. Есть тут много красивых попугаев и разных обезьян; есть и гатпаулы, и гатмаймоны; с виду они очень похожи на человека.

   Не станем больше об этом говорить и уйдем отсюда; но скажем еще кое-что об Абасии. Знайте по истинной правде, что в Абасии много городов и замков и купцы торгуют тут шибко. Много прекрасных бамбасинов и бокаранов изготовляется тут.

   Многое и другое тут есть, да в нашей книге об этом не следует рассказывать, а потому пойдем отсюда и расскажем об Адене.

  

  

   В Аденской области есть государь, и зовется он Суданом[415] Адена. Живут тут сарацины, молятся Мухаммеду, а христиан ненавидят. Много тут городов и замков и есть пристанище, куда приходят суда с товарами из Индии; много купцов приходят сюда. Тут они перегружают товары с больших судов на малые, и эти малые суда плывут по реке[416] семь дней, а через семь дней берут товары с судов, вьючат их на верблюдов и везут их еще тридцать дней. А через тридцать дней находится река Александрия[417], по этой реке товары легко сплавляются до Александрии. Вот так-то, этим путем получают сарацины в Александрии и перец, и пряности, и дорогие товары; другого пути в Александрию нет.

   Из Адена много купеческих судов с разными товарами идут к островам Индии. Везут из этой пристани в Индию много красивых да дорогих арабских скакунов; и большая купцам прибыль от этого товара; в Индии продают они хорошего коня за сто серебряных марок и дороже.

   Судану аденскому большой доход и много богатства от пошлины с судов и купцов, бывающих здесь. От этой пошлины, что собирает он с приходящих в его землю купцов, стал он самым богатым царем в свете.

   Сделал он такое дело, от которого христианам было много вреда: когда вавилонский[418] судан пошел на Акру, взял ее и христиан разорил, этот самый судан аденский посылал в помощь вавилонскому из своих воинов тридцать тысяч конных да добрых сорок тысяч верблюдов; и была то сарацинам большая подмога, а христианам от того вред; и сделал это судан аденский по злобе на христиан, а не из желания добра Судану вавилонскому и не из любви к нему. Оставим этого Судана и расскажем вам о большом аденском городе, где царь маленький; он на северо-западе в четырехстах милях от Адена и зовется Ешер[419]. Есть тут государь, и правит он страною посправедливости. Много городов и замков подчинены ему. А сам он подвластен Судану аденскому. Живут тут сарацины, молятся Мухаммеду. В городе прекрасное пристанище; много судов и купцов с разными товарами приходят сюда из Индии, и много их идут отсюда в Индию. Отсюда вывозят в Индию много хороших скакунов и добрых коней на всякую упряжку; кони дорогие, высокой цены; большая выгода и большая прибыль купцам от этого товара.

   Родится здесь много хорошего белого ладану и фиников. Из хлебов у них только рис, да и того немного; привозят сюда хлеб из других стран и продают с большою выгодою. Рыбы большой у них обилие; и такое тут множество рыбы, что за один венецианский грош можно купить две больших[420]. Питаются они рисом, мясом и финиками; виноградного вина у них нет; вино они делают из сахара, риса и фиников. Вот какая тут диковина: есть у них овцы без ушей и без ушных дырок, а там, где ушам следовало быть, там у овцы рожки. Они малы и красивы.

   Вот еще чему вы подивитесь: вся их скотина - бараны, быки, верблюды, кони - ест рыбу; то ее корм. Во всей этой стране нет травы; то самое сухое место в свете. А рыба, что ест скотина, очень маленькая; и просто удивительно, сколько ее ловится в марте, апреле и мае. Они ее сушат, сохраняют в домах и круглый год кормят ею скот. Скажу вам еще, скот ест и живую рыбу, прямо из воды. Много у них большой, хорошей рыбы и дешевая она; они ее сушат; режут ее на куски весом в фунт, сушат на солнце, хранят в домах и круглый год едят как сухари.

   А ладан - его тут много - царь покупает до десяти золотых безантов за кантер, а сам продает народу и пришлым купцам по сорока безантов за кантер; с ладана царю большой доход и большая прибыль.

   Больше нечего рассказывать; поэтому пойдем отсюда и опишем город Дуфар[421].

  

  

  

   Дуфар - красивый город, большой и величественный; от Ешера он в пятистах милях на северо-запад. Живут тут сарацины и молятся Мухаммеду. Правит у них князь, султану аденскому подвластный. Город этот, знайте, принадлежит к Аденской области. Тут прекрасное пристанище; приходит сюда множество купеческих судов с разными товарами. Вывозят отсюда в другие страны много арабских скакунов; купцам этот торг выгоден и прибылен. Городу подчинены другие города и многие замки.

   Родится здесь много хорошего ладану. Деревья не очень велики,с маленькие елки; надрезают их ножом во многих местах, и из этих надрезов выходит ладан; выходит он из дерева и сам собой, без надрезов, от великой здешней жары. Привозят сюда много хороших скакунов из Аравии, а отсюда купцы везут их на судах в Индию и получают большую прибыль и выгоду.

   Больше нечего говорить, а потому пойдем отсюда и расскажем о заливе Калату[422].

  

  

   Калату - большой город в заливе того же имени; от Дуфара он на северо-запад в шестистах милях. То знатный морской город. Живут там сарацины, молятся Мухаммеду; они подчинены Кормозу; всякий раз, как мелик[423] Кормоза воюет с кем-нибудь посильней его, он приходит сюда: тут крепость, мелик ничего и не боится. Хлебов у них нет; привозят им хлеб из других мест; привозят его купцы на своих судах.

   Тут прекрасное пристанище, и много судов приходят сюда с разными товарами из Индии и торгуют здесь хорошо, потому что из этого города товары и пряности везутся внутрь страны, по многим городам и замкам. Вывозится отсюда в Индию много хороших скакунов, а купцам от этого большая выгода. Из этой страны и из других, о которых я вам рассказывал прежде, много хороших лошадей вывозится в Индию; так много, что и не счесть.

   Город этот при входе в залив Калату; без их воли ни одно судно не может ни взойти, ни выйти из залива. Много раз здешнего мелика сильно притесняли судан крерманский (султан керманский), его государь; потребует судан от курмозского мелика дань или иной какой налог, а тот отказывается платить; пошлет судан войска вымогать дань; а мелик тогда уходит из Курмоза, садится на суда и приплывает в этот город, тут и живет, ни одному судну прохода не дает; а Судану крерманскому от того большой убыток, и начинает он мириться с курмозским медиком, соглашается на меньшее против того, что сперва требовал. Скажу вам еще, у курмозского мелика есть замок посильнее города и получше еще защищает залив и море.

   Жители здесь, сказать по истинной правде, питаются финиками и соленою рыбой, ее у них вдоволь; а кто познатнее и побогаче, тот ест и получше.

   Рассказал вам об этом городе Калату, о заливе, о здешних делах; теперь пойдем отсюда и расскажем о Курмозе. От города Калату в трехстах милях между севером и северо-западом - город Курмоз[424]; а в пятистах милях между северо-западом и западом - Киш. Но оставим Киш и расскажем о Курмозе.

  

  

  

   Курмоз - большой и славный город у моря. Тут есть мелик и много городов и замков подчинены ему. Живут здесь сарацины, Мухаммеду молятся. Жара тут сильная, и потому-то здешний народ устроил свои дома со сквозниками, чтобы ветер дул; откуда дует ветер, туда они и ставят сквозник и пускают ветер в дом; и все потому, что жара сильная, невтерпеж.

   И о Кише, и о Крермане мы говорили уже прежде, но так как шли мы другими путями, то следовало бы еще раз вернуться сюда. Обо всех здешних делах было уже говорено, а потому пойдем отсюда и расскажем вам о Великой Турции[425].

  

  

  

   В Великой Турции - царь Кайду; он племянник великого хана, сын сына Джагатая, кровного брата великого хана[426]. Много у него городов и замков, и очень он силен. Он татарин, и народ его татарский, славные они воины, да и неудивительно: все они к войне привычны.

   Кайду, скажу вам, великому хану не подчиняется и все с ним воюет. Великая Турция - на западе от того пути в Курмоз, о котором мы рассказывали; она за рекою Ион[427] и к северу идет вплоть до земель великого хана. Много раз бился Кайду с войсками великого хана. Расскажу вам об их распре.

   Просил Кайду у великого хана своей части в завоеваниях, что вместе делали, просил он части в областях Катай и Манги. А великий хан говорил ему, что готов отдать ему часть наравне со своими сыновьями, если Кайду станет к нему ходить, ко двору и в совет, всякий раз, как ему великий хан прикажет; и хотел еще великий хан, чтобы Кайду повиновался ему так же, как другие его сыновья и князья; тогда, говорил великий хан, и даст ему его часть в завоеваниях, что они вместе делали, пусть только Кайду исполнит то, что вот вы слышали. Не верил Кайду дяде, великому хану, говорил, что никогда к нему не пойдет, где живет, там и готов повиноваться, а ко двору, говорил, ни за что в свете не пойдет; боялся он, что его убьют там. Из-за этого и поссорились они; из-за этой ссоры вышло много больших войн и больших сражений.

   Целый год, скажу вам, войска великого хана стояли кругом царства Кайду, чтобы ни Кайду, ни его люди не могли разорять землии народы великого хана. А Кайду все-таки делал набеги на земли великого хана, много раз бился с войсками, что на него выходили. Кайду, коль хорошенько постарается, так может выставить в поле более ста тысяч всадников, всё храбрецов, к войне и к сражениям привычных. При нем много князей императорского роду, то есть Чингисханова. Чингисхан положил начало империи и первый покорил часть света, потому-то я и говорю "чингисханова роду, или императорского".

   Оставим это и расскажем о битвах царя Кайду с воинами великого хана. Опишу сначала, как они идут в сражение. У них заведено, чтобы каждый воин в сражении имел шестьдесят стрел; тридцать маленьких - метать и тридцать больших с железными широкими наконечниками; их они бросают вблизи, в лицо, в руки, перерезывают ими тетивы и много вреда наносят ими друг другу; после того как перестреляют все стрелы, берутся они за мечи и палицы и крепко дерутся.

   В 1266 г . по Р. X. Кайду со своим двоюродным братом Жесударом[428] набрал большое войско и пошли они оба на двух князей великого хана; приходились те двоюродными братьями царю Кайду; оба владели землями от великого хана; один назывался Тибай или Чибан[429], был он сыном Жагатая, крещеным христианином и кровным братом хану Кублаю. Что же вам сказать? Воевал Кайду с двумя своими братьями; у тех было также много войска; с той и другой стороны было более ста тысяч человек. Жестоко дрались обе стороны, и много было побито людей с обеих сторон; под конец победил царь Кайду; великое поражение нанес он тому войску; но братья двоюродные царя Кайду спаслись: были у них хорошие кони, и унесли они их быстро.

   Так-то вот победил Кайду. Закичился он и возгордился еще более прежнего. Вернулся Кайду к себе и два года жил мирно, войска не собирал и не воевал; и великий хан в это время войска не собирал и не воевал. Но через два года царь Кайду собрал большое войско, великую конную рать. Знал он, что в Каракороне находился сын великого хана Номоган и с ним Георгий, сын сына попа Ивана[430], у обоих этих князей была большая конная рать.

   Что вам еще сказать? Царь Кайду собрал всех своих воинов и выехал из своего царства в поход; ехал он по стольку-то в день и без всяких приключений прибыл в Каракорону, туда, где были оба князя со своим великим войском. Узнали князья, что Кайду пришел в их страну с великим войском, и не испугались, а храбро стали готовиться к войне. Изготовились они со всем своим войском, а было у них более шестидесяти тысяч конных, и пошли в поход на врага. Шли они до тех пор, пока не пришли за десять миль от царя Кайду, и тут в порядке стали станом. А царь Кайду, знайте, со всем своимвойском жил в шатрах на этой самой равнине. Отдыхали обе стороны и к битве готовились.

   На третий день после прихода сына великого хана и внука попа Ивана рано утром обе стороны вооружились и приготовились к битве как можно лучше; обе стороны были одинаково сильны, у каждой по шестидесяти тысяч всадников, с мечами и палицами, да копьями. Каждая сторона разбилась на шесть отрядов; в каждом отряде было по десяти тысяч всадников и храбрый предводитель. Вот расположились так обе стороны, изготовились, ждут ударов накара.

   Татары не смеют начинать битвы, пока не забьет накар их предводителя; как только он забьет, тут они и начинают битву. Есть у татар и такой обычай: когда они изготовляются и ждут битвы, прежде нежели накар забьет, поют они и тихо играют на двухструнных инструментах; поют, играют и веселятся, поджидая схватку. И вот изготовились обе стороны и ждут, по обычаю, ударов накара и битвы; и просто удивительно, как хорошо они пели и играли. Вот так-то стояли и поджидали ударов накара.

   Что же вам сказать? Забил накар, и люди, не медля, бросились друг на друга. Схватились за луки и стали пускать стрелы. Переполнился весь воздух стрелами, словно дождем; много людей и коней было смертельно поранено. За криками и воплями и грома нельзя бы было расслышать; воистину видно было, что сошлись враги смертельные. Метали стрелы, пока их хватало; и много было мертвых и насмерть раненных. В дурной час началась битва для обеих сторон; с той и другой стороны много было побито. Вышли все стрелы, попрятали они свои луки в колчаны, схватились за мечи и палицы и бросились друг на друга. Стали они наносить сильные удары мечами и палицами; началась злая и жестокая битва; наносились и получались удары сильные; отсекались руки, и замертво падали люди на землю; знайте, по истинной правде, вскоре после того, как началась рукопашная битва, покрылась земля мертвыми да смертельно раненными.

   Выказал тут царь Кайду великую храбрость, и, не будь он здесь, много раз расстроились бы его войска и побежали; но действовал он отлично, воинов своих поддерживал, и стояли они храбро. С другой стороны, сын великого хана и сын сына попа Ивана действовали также отлично.

   Что же вам сказать? Знайте, по истинной правде, то была одна из самых жестоких битв между татарами. Стоял тут такой шум от людских голосов, звона мечей и палиц, что и грома Божьего не услышать. Воистину обе стороны что есть сил старались разбить друг друга; обе стороны выбивались из сил и все-таки без успеха; ни та, ни другая сторона не могла одолеть; длилась битва до вечерни, ини та, ни другая сторона не могла выбить врага из его стана; помирали люди с той и с другой стороны; жалость было смотреть. В дурной час для обеих сторон началась эта битва; много людей погибло, и много вдов осталось, много детей стало сиротами, и много женщин навсегда осталось в слезах: то были матери и невесты мертвых.

   Стало солнце заходить; было тут мертвых столько, как я вам рассказывал, и не хотелось, да нужно было прекратить бой, разъехались обе стороны и вернулись в свой лагерь; усталы и утомлены были все; всякому хотелось покоя, а не драки. Успокоились на ночь, отдыхали от денного труда в жестокой битве насмерть. Настало утро; услышал царь Кайду, что великий хан снарядил на него великое войско, и решил он про себя, что не следует тут оставаться; как только занялась заря, вооружился он вместе со всеми своими, сели на коней, да и пустились в путь назад к себе. Увидели сын великого хана и внук попа Ивана, что царь Кайду со всеми своими уходит, не погнались за ним, а дали ему уйти спокойно: устали они сильно и утомились[431]. А рать царя Кайду скакала безостановочно, пока не приехала в свое царство, в Великую Турцию, в Самарканд; и тут они пожили некоторое время не воюя.

  

  

  

   Гневался великий хан на Кайду, разорял он всех его людей и земли. Не будь Кайду, говорил он, племянником, давно погиб бы он злою смертью. Из-за родной крови великий хан не губит Кайду и его земли. И оттого-то и спасся царь Кайду от рук великого хана.

   Оставим это и расскажем о великом подвиге дочери царя Кайду[432], зачинщик, Елчидай и Тоган, Тегана, Тага, Тиар, Улатай и Самагар - словом, все названные пошли к ставке, где Аргон был заключен. Пришли туда, и Бога, главный в этом деле, заговорил так.

   "Добрый государь, - сказал он, - знаем мы хорошо, что, пленив тебя, согрешили; хотим теперь поступить по справедливости. Хотим тебя освободить; будь ты нашим царем; по справедливости быть тебе царем".

   Замолчал Бога и больше ничего не сказал.

  

  

  

   Выслушал Аргон, что Бога говорил, и подумал, что над ним насмехаются; отвечал он с горечью.

   "Добрые государи, - сказал он, - большой грех насмехаться надо мною; не довольно ли вам того зла, что вы мне учинили? Мне бы быть царем вашим, а вы меня пленили и заковали. Знаете вы хорошо, какой это великий грех и какое большое зло; прошу вас поэтому, идите своею дорогою и не насмехайтесь надо мною".

   "Добрый государь Аргон, - говорил Бога, - воистину знай, не насмехаемся мы, что сказали, то правда, и клянемся тебе нашим законом".

   И поклялись все князья признавать его царем. А Аргон им поклялся, что не станет им мстить за свой плен, а будет их чтить и любить так же, как то делал его отец Абага. Поклялись вот так, как вы слышали, освободили Аргона и стали ему служить как царю. Приказал тогда Аргон пускать стрелы в ставку до тех пор, пока не погибнет тот мелик, что держал его в плену и был начальником войска. Тотчас же по его приказу стали пускать стрелы в ставку, и мелик был убит; и, когда все это было сделано, Аргон стал властвовать и повелевать как царь, и все его слушались. Знайте, что тот,кого мы называли меликом и кто был убит, назывался Солдам[433] и был он после Акомата самым большим начальником.

   Так-то, как вы слышали, Аргон отобрал свое царство назад.

  

  

  

   Почуял Аргон свою власть, и приказал он поход ко двору; и немедля пустился в путь.

   Пировал раз Акомат в своем главном дворце; приходит к нему гонец и говорит:

   "Государь, везу тебе новости; не таких желал бы я; очень они худы. Знай, освободили князья Аргона и царем его признали; убили они Солдана, нашего дорогого друга; спешат сюда тебя пленить и убить; а потому делай то, что почитаешь для себя за лучшее".

   Сказал и замолк гонец; ничего более не говорил.

   Услышал Акомат слова гонца; знал он, что гонец - преданный человек; испугался он сильно и со страху не знал, что ему делать и говорить; но был он человеком смелым и храбрым, оправился и сказал тому, кто принес ему эту весть, чтобы не осмеливался он никому ее рассказывать. Отвечал гонец, что повинуется его велению. Сел тут Акомат на коня, собрал тех, кому больше всего верил, и пустился в путь к султану вавилонскому, здесь он думал спасти свою жизнь; и, кроме тех, кто с ним был, никто не знал, куда он шел.

   Через шесть дней пути пришел он к проходу; миновать его нельзя было; а тот, кто стерег проход, узнал Акомата; знал он также, что Акомат бежал, и решил его захватить, а сделать это легко было: у Акомата было немного людей. Сделал тот по-задуманному, схватил тотчас же Акомата.

   Умолял его Акомат и много богатства ему предлагал. А тот, что проход сторожил, был верен Аргону и говорил, что богатства ему не нужно, что не возьмет богатства всего мира, а выдаст его в руки Аргона, своего законного царя.

   И что вам сказать? Тот, кто проход стерег, как только захватил Акомата, не медля, тотчас изготовился вместе с провожатыми и пустился в путь ко двору; вез он с собою Акомата и, чтобы тот не бежал, стерег его крепко. Скакали они не останавливаясь вплоть до самого двора, где и нашли Аргона; пришел Аргон туда только за три дня и гневался сильно на то, что Акомат убежал.

  

  

  

   Когда тот, кто стерег проход, пришел к Аргону и привел к нему Акомата, обрадовался сильно Аргон и сказал дяде, что не к добру он пришел и что он с ним поступит, как следует по разуму. Приказал он увести Акомата от себя и, не раздумывая долго, велел его убить и тело уничтожить. Тот, кому Аргон приказал это сделать, взял Акомата, да и увел его; после того никто не видел Акомата, и неудивительно: он его убил, а тело забросил, и никогда его больше не видели[434].

   Так-то, как вы слышали, происходило дело между Аргоном и Акоматом, его дядею.

  

  

  

   После того Аргон, сделав все то, что вы слышали, пошел в главный дворец, и была тут вся его знать; все князья из всех мест, что были подвластны Абаге, его отцу, пришли ему поклониться, как подобает государю, и все ему повиновались, как то и следует.

   После того как Аргон овладел царством, послал он сына Казана с тридцатью тысячами всадников к Сухому древу, то есть в эти страны, стеречь и охранять своих людей и свои земли[435]. Так-то, как вы слышали, Аргон взял свое царство. Знайте, начал царствовать Аргон в 1286 г . по Р. X. Акомат царствовал два года, Аргон же шесть лет, а спустя шесть лет Аргон помер от болезни; говорили тоже, что умер он от питья[436].

  

  

  

   Умер Аргон, и дядя его Киакату[437], родной брат его отца Абаги, тотчас овладел царством, и легко это было сделать: Казан был далеко, у Сухого древа, хотя и знал, что отец помер, а Киакату овладел царством. Не мог он оттуда уехать, врагов опасаясь, но решил он, что в свое время пойдет, отнимет царство и отомстит, так же как то сделал его отец с Акоматом. И что вам сказать?

   Киакату царствовал, все ему повиновались, только не те, что были с Казаном. Взял он жену Аргона, своего племянника, и держал ее при себе; с женами он много потешался, потому что был пло-тоугодлив. И что вам сказать? Царил Киакату два года, а через два года помер; знайте, отравили его питьем.

  

  

  

   По смерти Киакату его дядя Байду, христианин[438], овладел царством в 1294 г . по Р. X. Царствовал Байду, и все ему повиновались, только не Казан и его войско. Когда Казан узнал, что Киакату помер, а Байду овладел царством, гневался он, что не успел отомстить, и решил отомстить Байду, так, что весь свет заговорит об этом; и сказал он себе, что теперь не останется здесь, а пойдет убивать Байду. И вот изготовился он со своими людьми и пустился в путь назад отбирать царство.

   Узнал Байду, что Казан идет на него, собрал он большое войско, изготовился и пошел ему навстречу за десять дней; тут он стал станом и поджидал Казана и его людей; много просил и увещевал своих воинов храбро биться. Не прошло и двух дней с его прихода сюда, как и Казан со всем своим войском был уже тут; и скажу вам по истинной правде, сошлись они, и началась битва злая и жестокая, но не длилась она долго: только что битва началась, те, кто был с Байду, перешли на сторону Казана и обратились против Байду; поэтому-то Байду был разбит и даже убит, а Казан победил и стал царем и господином всего[439]. После того как он победил и умертвил Байду, вернулся он ко двору и овладел царством; все князья ему поклонились и повиновались как своему государю. Казан начал царствовать в 1294 г . по Р. X.

   И так-то, как вы слышали, происходило все это дело, начиная с Абаги до Казана. И еще знайте, что Алау, что покорил Бодак, был братом Кублая, великого хана; он был родоначальником всех тех, кого я называл выше: он был отцом Абаги. Абага был отцом Аргона, Аргон - отцом Казана, что теперь царствует.

   Рассказали вам о левантских татарах; оставим их теперь и вернемся к Великой Турции; но о Великой Турции мы рассказали уже прежде, как там царит Кайду, поэтому нечего больше о ней рассказывать. Пойдем отсюда и расскажем вам о странах и людях к северу.

  

  

  

   На севере, знайте, есть царь Канчи[440]. Он татарин, и все его подданные татары; держатся они татарского закона, а закон этот дикий; но соблюдают они его так же точно, как соблюдал Чингисхан и другие истые татары; делают они своего бога из войлока и называют его Начигай; делают ему и жену, называют двух богов

   Начигаем и его женой; говорят, что они боги земные и охраняют их скот, хлеба и все их земное добро. Они им молятся; когда едят что-нибудь вкусное, так мажут своим богам рты. Живут они как звери.

   Царь их никому не подвластен, хотя он из роду Чингисхана, то есть из императорского, и близкий родственник великого хана; у него нет ни городов, ни замков; живут они всегда по большим равнинам и долинам и в высоких горах. Питаются говядиною и молоком; хлеба у них нет никакого. У царя много народу, но он ни с кем не воюет и мирно правит своим народом. Скотины у них много: верблюдов, коней, быков, овец и других животных.

   У них большие медведи, все белые и длиною в двадцать пядей. Есть тут лисицы, совсем черные и большие, и дикие ослы; много тут горностаев; из их шкур делаются дорогие шубы, о чем я вам рассказывал; мужская шуба стоит тысячу безантов. Белок обилие, и много фараоновых крыс[441], и все лето они ими питаются, потому что крысы очень жирны. Всякой дичины тут много; живут в местах диких и непроходимых.

   Еще у этого царя есть такие места, где никакая лощадь не пройдет; это страна, где много озер и ручейков; тут большой лед, трясины и грязь; лошади там не пройти. И эта дурная страна длится на тринадцать днищ, и каждый день есть стоянка, где пристают гонцы, что ходят по стране. На каждой стоянке до сорока больших собак немного поменьше осла, и эти собаки возят гонцов от стоянки к стоянке, от одного днища до другого, и, скажу вам, вот как: по всему этому пути, по льду да по грязи, лошади не могут идти; во все тринадцать дней дорога между двух гор, по большой долине, и все тут лед да грязь, как я вам говорил. И по этой-то причине лошади не могут тут проходить и телеги на колесах тут не пройдут; сделали они сани без колес, проходят они, не увязая, и по льду, и по грязи, и по трясине. Во многих наших странах есть сани; на них возят сено и солому зимою, когда много дождей и грязи. Сани они покрывают медвежьею шкурою, и туда влезает гонец; возят их по шести больших собак, и собаки везут их прямо к стоянке, не сбиваясь с дороги, по льду и по грязи; и так ездят от стоянки до стоянки. А вот кто сторожит стоянку, садится также в сани, погоняет собак и едет дорогою кратчайшею и лучшею. На другой стоянке, как приедут, собаки и сани уже готовы, и едут дальше; а те собаки, что привезли, возвращаются назад; и так каждый день ездят на собаках.

   Те, кто живут здесь в горах и в долинах, большие охотники; ловят они много дорогих животных, высокой цены, и большая им от этого прибыль и выгода; ловят они горностаев, соболей, белок (эрколинов и) черных лисиц[442] и много других дорогих животных; из них они выделывают дорогие шубы высокой цены. У них такой снаряд, который промаха не дает[443]. Скажу вам, от великого здешнего холода их дома под землею, а иногда живут и над землею[444].

   О другом чем нечего говорить, поэтому пойдем отсюда и расскажем вам о стране, где всегда темнота.

  

  

  

   На север от этого царства есть темная страна[445]; тут всегда темно, нет ни солнца, ни луны, ни звезд; всегда тут темно, так же как у нас в сумерки. У жителей нет царя; живут они как звери, никому не подвластны.

   Татары приходят сюда, и вот как: приходят они сюда на жеребых кобылах, а жеребят оставляют на границе, чтобы кобылы возвращались к своим жеребятам; и знают они дорогу лучше людей. Так-то приходят сюда татары на кобылах, как я вам сказал, а жеребят оставляют позади, и грабят они тут все, что находят, а когда награбят, возвращаются; кобылы идут к своим жеребятам, и знают они хорошо свою дорогу.

   У этих людей множество мехов, и очень дорогих; есть у них соболя очень дорогие, как я вам говорил, горностаи, белки, лисицы черные и много других мехов. Все они охотники, и просто удивительно, сколько мехов они набирают. Соседние народы оттуда, где свет[446], покупают здешние меха; им носят они меха туда, где свет, там и продают; а тем купцам, что покупают эти меха, большая выгода и прибыль.

   Люди эти, скажу вам, рослые и статные; они белы, без всякого румянца. Великая Росия, скажу вам, граничит с одной стороны с этой областью. О другом чем тут нечего говорить, а потому пойдем отсюда и расскажем вам прежде всего о Росии.

  

  

  

   Росия - большая страна на севере. Живут тут христиане греческого исповедания. Тут много царей и свой собственный язык; народ простодушный и очень красивый; мужчины и женщины белы и белокуры. На границе тут много трудных проходов и крепостей. Дани они никому не платят, только немного царю Запада[447]; а он татарин и называется Тактактай[448], ему они платят дань, и никому больше. Страна эта не торговая, но много у них дорогих мехов высокой ценности; у них есть и соболя, и горностаи, и белки, и эрколины, и множество славных лисиц, лучших в свете. Много у них серебряных руд; добывают они много серебра.

   О другом чем нечего тут говорить, а потому пойдем из Росии и расскажем вам о Великом море, что кругом этих областей, и о тамошних жителях, начнем прежде всего с Константинополя.

   Но расскажу вам прежде всего об области, что к северу и северо-западу. В этой стране, скажу вам, есть область Лак[449]; граничит она с Росией; тут есть царь, а жители - христиане и сарацины. Много тут хороших мехов; купцы вывозят их в разные стороны. Жители занимаются торговлею и ремеслами. О другом чем тут нечего говорить, а потому пойдем отсюда и расскажем о другом.

   Хочу сказать о Росии кое-что, что я забыл. Знайте, по истинной правде, самый сильный холод в свете в Росии; трудно от него укрыться. Страна большая, до самого моря-океана; и на этом море у них несколько островов, где водятся кречеты и соколы-пилигримы, все это вывозится по разным странам света. От Росии, скажу вам, до Норвегии[450] путь недолог, и если бы не холод, так можно было бы туда скоро дойти, а от великого холода нелегко туда ходить.

   Оставим это и расскажем о большом море. Много тут было, по правде, купцов и других людей, а еще больше людей не знают этой страны; для них и следует ее описать, что мы и сделаем; сперва начнем сначала, с константинопольских проливов.

  

  

  

   При входе в Великое море[451], с западной стороны, есть гора, (которая называется) Фар.

   Начали мы о Великом море, да и раздумали писать о нем; много людей хорошо знают это, поэтому-то оставим его и расскажем о западных татарах и о царях, что там царствуют.

  

  

  

   Первым царем западных татар был Саин; был он сильный и могущественный царь. Этот царь Саин покорил Росию, Команию, Аланию, Лак, Менгиар, Зич, Гучию и Хазарию[452], все эти области покорил царь Саин. А прежде нежели он их покорил, все они принадлежали команам, но не были они дружны между собою и не составляли одного царства, а потому команы потеряли свои земли ибыли разогнаны по свету; а те, что остались на месте, были в рабстве у этого царя Саина. После царя Саина царствовал Пату, после Пату царствовал Берка, после Берки царствовал царь Монглетемур, после него - царь Тотамонгур, а потом Токтай, что теперь царствует[453].

   Рассказали вам о царях западных татар, а расскажем потом о битве, что была между Алаем, царем левантским, и Баркою, царем Запада; скажем, из-за чего они дрались и каким образом произошла битва.

  

  

  

   В 1261 г . по Р. X. произошла великая распря между Алаем, царем восточных татар, и Беркою, царем западным, из-за области, что была смежна тому и другому; каждому хотелось ею завладеть, и ни один не хотел уступить ее другому: почитали себя оба сильными и могущественными[454]. Вызывали друг друга и говорили: "Пойду возьму ее и посмотрю, кто у меня ее отнимет". И после того как вызвали они друг друга на войну, собрал каждый всех своих; стали изготовляться так, как и не видано было; каждый что есть мочи старался превзойти другого.

   Через шесть месяцев после вызова собрал каждый до трехсот тысяч всадников, прекрасно вооруженных всем, что, по их обычаю, нужно для войны. И когда все было готово, Алау, восточный царь, пошел в поход со всеми своими. Скакал он много дней без всяких приключений, и приехал в большую равнину между Железными вратами и Сараинским морем[455], и расставил в порядке свой стан на этой равнине; скажу вам по истинной правде, много было тут богатых ставок и много богатых палаток; видно было, что стан богатых людей. Решил Алау здесь поджидать Берку с его войсками. Тут он и жил, поджидая врага. А место, где он станом стоял, было на границах двух царств.

   Оставим Алау и его людей, вернемся к Берке и его войскам.

  

  

   Изготовился Берка, собрал своих людей, и узнал он тут, что Алау со всем своим войском пошел в поход; решил он, что и ему нельзя отставать, и немедля пустился в путь. Скакал он до тех пор,пока не прибыл на большую равнину, где уже враг был; стал и он в порядке станом подле Алау, в десяти милях. Стан его был так же хорош, как и стан Алау, и так же богат, были тут шатры из золотых тканей, богатые палатки; по правде, красивее и богаче стана не видано было прежде; и было тут войска более, нежели у Алау: у Берки было более трехсот пятидесяти тысяч конных. Стали они станом и отдыхали тут два дня. Собрал тогда Берка своих людей и говорил им так.

   "Славные государи, - сказал он, - вы, конечно, знаете, что с тех пор, как я царствую, любил я вас как братьев и сыновей, мудры вы, и многие из вас были со мною во многих больших битвах, и много из тех земель, чем мы владеем, вы помогали мне покорять; знайте еще: все, что мое, то и ваше, и, так как все это правда, каждый сколько есть мочи должен стараться поддержать честь; до сих пор действовали мы хорошо. Знайте, что великий и сильный Алау хочет драться с нами; и не прав он, потому что воистину вот что: правда на нашей стороне, а на его неправда, а поэтому всякий да будет уверен, что мы победим; вот еще что должно вас поддерживать - людей у нас больше, нежели у него. Мы знаем очень хорошо, что у него не более трехсот тысяч всадников, а у нас триста пятьдесят тысяч таких же хороших, да еще и лучших. По всему этому, славные государи, видите вы ясно, что мы должны победить в битве. И так как мы пришли сюда драться издалека, то через три дня хочу я дать сражение, станем действовать умно и в порядке, чтобы дело наше шло от хорошего к лучшему. Умоляю, как умею, всем быть храбрыми и действовать, так чтобы весь свет о нас заговорил. Больше этого не хочу говорить; прошу всех в назначенный день быть готовыми, действовать умно и быть храбрыми".

&n