Рачинский Сергей Александрович - Школьный поход в Нилову Пустынь

  

  

   Въ сѣверной половинѣ Смоленской губерн³и особенно чтится память преподобнаго Нила Столбенскаго. Дни его преставлен³я (7 декабря), обрѣтен³я его мощей (27 мая) считаются великими праздниками. Трудно найти въ нашихъ краяхъ пожилаго человѣка, не побывавшаго хоть разъ въ жизни въ Ниловой Пустыни. Въ извѣстныя времена года - Великимъ Постомъ, раннимъ лѣтомъ - почти изъ каждой деревни отправляются къ Угоднику (по имени его не называютъ) кучки богомольцевъ.

   Но въ этихъ богомольяхъ лишь весьма рѣдко принимаютъ участ³е дѣти. Смоленская губерн³я обширна. Пустынь отстоитъ верстъ на сто отъ ея границы; богомольцы дорожатъ временемъ и къ тому же считаютъ долгомъ потрудиться; они совершаютъ переходы, дѣтямъ непосильные, верстъ пятьдесятъ, шестьдесятъ въ сутки, неся при томъ съ собою сухари на дорогу и узелокъ съ чистою одеждою и сапогами. А дѣтки все мечтаютъ объ Угодникѣ, о чудномъ островѣ на водахъ Селигера. Съ верхняго балкона нашей школы, въ однообразномъ горизонтѣ, подымающемся нечувствительно къ водораздѣлу бассейновъ Двины и Волги виднѣется выемка, и въ ней голубая, волнистая даль. Это верховья Волги, это отроги Валдайской возвышенности. Въ ясные и тих³е февральск³е дни, надъ этою далью, на восходѣ солнца, подымается марево. Въ призрачныхъ очертан³яхъ рисуются на небѣ как³я-то невѣдомыя колокольни и башни. Что это? Не далек³й-ли Осташковъ? Ужъ не сама ли Нилова Пустынь?

   Лѣтъ восемь тому назадъ, мнѣ пришло на мысль сводить моихъ ребятъ въ Нилову Пустынь, и я совершилъ это паломничество съ тридцатью учениками. Въ нынѣшнемъ году оно повторилось, и насъ было шестьдесятъ шесть человѣкъ, малыхъ и взрослыхъ. Для подобныхъ предпр³ят³й Татевская школа представляетъ особыя удобства. Существуетъ она двадцать шесть лѣтъ, въ моемъ вѣдѣн³и состоитъ тринадцать, и прежн³е ея ученики сохраняютъ съ нею самыя тѣсныя связи. Она никогда не закрывается, ибо лѣтомъ въ ней постоянно готовятся къ учительской должности крестьянск³е мальчики, окончивш³е курсъ къ школахъ нашего околодка, гостятъ молодые холостые учителя и воспитанники разныхъ учебныхъ заведен³й, начавш³е учен³е въ нашихъ школахъ. Весь этотъ штабъ, конечно, при путешеств³яхъ съ ребятами оказывается въ высшей степени полезнымъ. Я самъ, несмотря на лѣта и недуги, сохранилъ свое пристраст³е къ пѣшему хожден³ю, и мой старческ³й, медленный шагъ (около четырехъ верстъ въ часъ) какъ разъ согласуется съ быстрымъ, но мелкимъ шагомъ ребятъ. Всѣ мы отъ времени до времени испытываемъ потребность стряхнуть съ себя школьную пыль, забыть о признакахъ дѣлимости и о дательномъ самостоятельномъ, подышать полною грудью, услышать другое пѣн³е, чѣмъ наше собственное, помолиться на досугѣ, съ размышлен³емъ о прошломъ, съ думою о будущемъ.

   Для обоихъ путешеств³й мы избрали середину ³юня, ибо тутъ настаетъ, между вывозкою удобрен³я и началомъ покоса, кратк³й перерывъ въ лѣтнихъ полевыхъ работахъ, коимъ и принято у насъ пользоваться для хожден³я на богомолье. Чудное время! Лѣса еще сохранили всю свѣжесть своей весенней листвы, и въ тѣнистыхъ ихъ закоулкахъ доцвѣтаютъ послѣдн³е ландыши; а въ поляхъ уже появляются первые васильки и надъ сизыми волнами цвѣтущей ржи носятся облака душистой пыли; въ нетронутой травѣ луговъ с³яютъ и рдѣютъ, благоухаютъ и колышатся тысячи едва распустившихся цвѣтовъ; и все это заливаетъ потоками свѣта почти незакатное солнце, ибо ночи нѣтъ: блѣдный пурпуръ заката разгорается въ пурпурное золото утренней зари. Едва проглядываютъ въ свѣтлой лазури звѣзды ночныя. Есть что-то торжественное, что-то призывное въ этомъ непрерывномъ бдѣн³и, въ этомъ могучемъ напряжен³и всѣхъ силъ природы; это время безсонныхъ ночей, время широкихъ замысловъ, время порывовъ духа къ высшему свѣту...

   "Благословенъ еси, Владыко Вседержителю, просвѣтивый день свѣтомъ солнечнымъ, и ночь уяснивый зарями огненными..."

   Словно не подъ небомъ юга, съ глубокимъ мракомъ его ночей, написана эта молитва Васил³я Великаго, а въ срединѣ сѣвернаго лѣта, когда и днемъ, и ночью насъ будитъ и нудитъ обил³е свѣта, и разлитая повсюду ненаглядная красота, и невольно просятся на уста слова другаго великаго поэта:

  

   Die Geisterwelt ist nicht verschlossen,

   Dein Sinn ist zu, dein Herz ist todt -

   Auf! bade, Schttler, unverdrossen

   Die ird'scne Brust in Morgenroth!

  

   Во время втораго нашего похода въ Нилову Пустынь, я велъ кратк³й дневникъ. Вотъ онъ, дополненный на досугѣ еще свѣжими воспоминан³ями.

  

  

   Девятаго ³юня, въ день, назначенный. для выступлен³я въ походъ, школа гудѣла, какъ улей, изъ котораго готовится вылетѣть рой. Еще наканунѣ собралось въ ней человѣкъ сорокъ паломниковъ: къ школьной семьѣ присоединились мальчики изъ дальнихъ деревень. Въ течен³и всего утра прибывали со всѣхъ сторонъ новые спутники. Приходили во множествѣ и мальчики, не заявлявш³е прежде своего намѣрен³я идти съ нами къ Угоднику. Имъ приходилось отказывать, ибо путь предстоялъ по мѣстамъ отчасти малонаселеннымъ и бѣднымъ, въ коихъ прокормлен³е большой толпы богомольцевъ могло представлять серьезныя затруднен³я. Къ тому же, наученный опытомъ перваго путешеств³я, я выхлопоталъ себѣ открытый листъ отъ Тверскаго губернатора, въ коемъ значилось около шестидесяти человѣкъ. Дѣло въ томъ, что, восемь лѣтъ тому назадъ, нашъ караванъ приводилъ въ крайнее недоумѣн³е полиц³ю. Шеств³е толпы ребятъ подъ предводительствомъ плохо одѣтаго барина, пѣн³е утреннихъ и вечернихъ молитвъ, располагавшее въ нашу пользу простыхъ обывателей, почему-то представлялось низшимъ чинамъ полиц³и нарушен³емъ общественнаго порядка; предъявлен³е моего вида, изъ коего явствовала моя ученая степень, лишь усиливало недоумѣн³я, и изъ этого происходили весьма тягостныя замедлен³я.

   Къ двѣнадцати часамъ всѣ паломники были въ сборѣ. Послѣднимъ явился Виѳанск³й семинаристъ, успѣвш³й окончить свои экзамены 6-го ³юня. Къ сожалѣн³ю, другой семинаристъ и наши духовные мальчика (воспитанники Бѣльскаго Духовнаго Училища) еще не были свободны. Имъ обѣщано на будущее лѣто особое паломничество. Въ двѣнадцать часовъ мы сѣли за обѣдъ, и затѣмъ принялись закладывать лошадей, укладывать дорожные припасы. Съ нами шли двѣ телѣги съ рогожными верхами и одинъ тарантасъ, заложенный тройкою сборныхъ крестьянскихъ лошадей. Телѣги тотчасъ наполнились узелками ребятъ съ праздничною одеждою и сапогами (на дорогу всѣ надѣли лапти), печенымъ хлѣбомъ, (коего мы взяли съ собою пять пудовъ), чайными припасами. Тарантасъ оставленъ пустымъ для больныхъ и утомленныхъ.

   Общество наше составилось изъ 46 ребятъ, трехъ возчиковъ, двухъ взрослыхъ пѣвцовъ нашего хора и лѣтней школьной семьи: двѣнадцати молодыхъ учителей и учительскихъ помощниковъ, двухъ живописцевъ и одного семинариста. Всѣ были крестьяне, воспитанники Татевской и сосѣднихъ школъ, кромѣ одного учителя духовнаго зван³я и двухъ возчиковъ, изъ коихъ одинъ - дѣдъ бывшаго и будущихъ учениковъ; другой - отецъ трехъ милыхъ мальчиковъ, не смотря на разность лѣтъ одновременно поступившихъ въ школу. Мальчики эти (vulgo Потапята) носятъ также назван³я Рувима, Иссахара и Вен³амина. Трет³й возчикъ, Тимоѳей - бывш³й ученикъ и басъ нашего хора. Вмѣстѣ съ нимъ посадили на козлы телѣги крошечнаго горбунка Тимошу, которому пѣшкомъ не дойти. Для него это путешеств³е - неожиданное счаст³е. Не чаялъ онъ когда-либо добраться до Угодника.

   Наконецъ все готово. Мы всѣ отправляемся въ церковь служить молебенъ о путешествующихъ. Еще наканунѣ вечеромъ, мы прочли вслухъ, съ раздѣленными ролями, прекрасный чинъ этого молебна. И сегодня, въ высокой, прохладной церкви, подъ гулкими сводами съ голосниками, съ удвоенною силою, какъ-бы съ углубленнымъ смысломъ раздаются тѣ же трогательныя молен³я, тѣ же величавыя чтен³я. Нашъ отецъ Петръ служитъ художественно. Никто такъ величаво и просто, съ такимъ сокрушен³емъ и надеждою не глаголетъ колѣнопреклонныхъ молитвъ. Молебенъ кончился, Мы прощаемся съ школьными бабушками (древнею старухою, доживающею свой вѣкъ въ школѣ, и ея уже старою дочерью, нашею стряпухою) и прямо изъ церкви, не заходя въ школу, пускаемся въ путь.

   Погода съ утра стояла пасмурная и тихая. Во время молебна пошелъ довольно сильный дождь. Когда мы вышли изъ церкви, еще былъ слышенъ его удаляющ³йся шумъ, еще падали отдѣльныя крупныя капли. Но надъ нами уже разорвалася сѣрая дымка и быстро рѣдѣла, а за нею показывалось голубое небо и друг³я тучи, величаво и рѣзко очерченныя. Даль уже пестрѣла полосами, ярко озаренными солнцемъ.

   Съ высокой горы, на которой стоитъ Татевская школа, дорога между двумя стѣнами высокой ржи, спускалась къ деревнѣ Демидову, затѣмъ еще ниже, къ мельницѣ Пузанихѣ, на рѣкѣ Березѣ, составляющей границу Смоленской губерн³и и Тверской. Береза, въ верхнемъ своемъ течен³и - лѣнивая рѣчка, ползущая по глубокой, отлогой долинѣ, между лугами и кустарниками. За нею дорога опять постепенно возвышается. Изъ первой деревни Тверской губерн³и - Макарова - прекрасный видъ на Татево. Надъ луговою полосою, бѣгущею вдоль Березы, возвышается гора съ высокими рощами, съ бѣлою церковью и около нея - неправильная сѣрая масса училища. Картинка эта, постепенно уменьшаясь въ размѣрахъ, провожаетъ насъ на протяжен³и двѣнадцати верстъ, ибо мы постепенно поднимаемся, переходя изъ деревни въ деревню. На насъ съ любопытствомъ глазѣютъ мальчишки и бабы; собаки, не смѣя напасть на столь многочисленное войско, прячутся въ подворотни; коровы и овцы въ ужасѣ разбѣгаются передъ нами. Наконецъ мы достигаемъ деревни Бѣликова, самаго высокаго пункта нашего сегодняшняго перехода. Отсюда видны и Татево, и село Егорье, родина епископа Николая, апостола Япон³и, и высок³я рощи, окружающ³я Меженинку, нашъ первый ночлегъ. Направо отъ дороги возвышается отлогая Шалаевская гора, единственное возвышен³е на Татевскомъ горизонтѣ, гора, очевидно, высокая, ибо она видна на разстоян³и тридцати верстъ и болѣе. Широко раскинулась передъ нами голубая, неоглядная даль, манившая насъ изъ Татева, ибо мы стоимъ на самомъ водораздѣлѣ и передъ нами разстилается бассейнъ Волги. Между тѣмъ, сѣрая дымка, покрывавшая небо, окончательно растаяла. Надъ нами чистая лазурь. Но со всѣхъ сторонъ на небосклонѣ темныя грозовыя тучи, и на нихъ ярко выступаютъ залитыя солнцемъ верхушки деревъ. Становится жарко. Теплый вѣтерокъ волнуетъ сизые колосья ржи и гонитъ надъ ними тонк³я облака цвѣточной пыли. Надъ нами заливаются невидимые жаворонки. Ребята завалили телѣги своею верхнею одеждою и идутъ въ однѣхъ рубашкахъ. Они идутъ слишкомъ скоро, забѣгаютъ впередъ. Ихъ манитъ и нудитъ эта лазурная даль. Въ ея у бѣгающихъ планахъ то и дѣло мелькаетъ далеко далеко темный профиль деревянной церкви, верхушка бѣлокаменной колокольни, и снова тонетъ въ синѣющихъ на горизонтѣ лѣсахъ. Со своего облучка нашъ горбунокъ смотритъ впередъ своимъ глубокимъ, отрѣшеннымъ взоромъ, словно видитъ что-то, что намъ недоступно...

   Мы постепенно спускаемся въ долину Витки, главнаго притока Березы. Насъ дразнятъ своею кажущеюся близостью Меженинск³я рощи, синеватыми массами возвышающ³яся надъ болѣе близкими перелѣсками.- Сколько верстъ до Меженинки?- Десять, восемь, семь...- Да, помилуйте, вотъ она, Меженинка - рукой подать! - глазамъ-то видно, отвѣчаетъ мудрый дѣдъ въ деревнѣ Корелкѣ,- да ногамъ обидно. Не разъ, во время нашего путешеств³я, приходилось намъ припоминать это изрѣчен³е. Версты отъ Татева до Меженинки немѣренныя. По краткому пути, избранному нами, ихъ считается восемнадцать, но будетъ добрыхъ 26.

   Небо становится все живописнѣе и тревожнѣе. Даль мѣстами исчезаетъ за сѣрою занавѣскою дождя; на тучахъ появляются клочки радуги. Массивныя облака то застилаютъ солнце, то разстилаются надъ нами. Раскаты грома, шумъ отдаленнаго града... То здѣсь, то тамъ, ярк³я полосы свѣта на верхушкахъ лѣса, на изумрудной зелени овса. Но и онѣ потухаютъ: съ юга ползетъ синяя, сплошная туча. Но вотъ и послѣдняя деревня, вотъ усадьба батюшки, вотъ церковь и, рядомъ съ нею, гостепр³имная Меженинская школа. Зашумѣли круглыя, рѣдк³я капли. Едва успѣли всѣ ребята столпиться подъ навѣсъ крыльца, и дождь хлынулъ, какъ изъ ведра.

   Меженинская церковь деревянная, но весьма удобная: просторная, свѣтлая и теплая. Построена она лѣтъ тридцать тому назадъ, моимъ дядею, но лишь лѣтъ двѣнадцать тому назадъ удалось создать около нея самостоятельный приходъ, по мѣстнымъ услов³ямъ необходимый. Первымъ священникомъ въ ней былъ бывш³й Ташевск³й учитель, человѣкъ прекрасный, къ сожалѣн³ю преждевременно умерш³й. Тутъ же при церкви была устроена школа. Школа эта, до прошлаго лѣта, влачила жалкое существован³е. Учитель (изъ духовнаго зван³я), человѣкъ усердный и способный, страдалъ запоемъ. Но онъ былъ обремененъ многочисленнымъ семействомъ, не разъ пытался исправиться, и добрый батюшка скрывалъ отъ меня размѣры зла. Число учениковъ вертѣлось около тридцати, и школа не пользовалась сочувств³емъ окрестнаго населен³я, не смотря на удовлетворительные успѣхи учениковъ въ чтен³и и письмѣ. Учитель не былъ пѣвцомъ и церковное пѣн³е у него не процвѣтало.

   Годъ тому назадъ, Меженинская школа подверглась коренному преобразован³ю. Въ Меженинку возвратились на постоянное жительство ея владѣльцы, и руководство школою приняла на себя С. Н. Р.- женщина, одаренная рѣдкими педагогическими способностями. Прежн³й учитель замѣненъ однимъ изъ юныхъ воспитанниковъ Ташевской школы, нашимъ дорогимъ Михеюшкою! Сама С. Н. взяла на себя часть преподаван³я и еще въ течен³и прошлаго лѣта приступила къ образован³ю церковнаго хора. Успѣхъ превзошелъ наши ожидан³я. Въ хоръ тотчасъ вступили мног³е взрослые грамотные крестьяне, съ изумительною быстротою выучились читать ноты, не смотря на полевыя работы (даже покосъ!) не пропускали ни одной спѣвки, и уже къ осени составился стройный хоръ, собирающ³йся на каждую воскресную и праздничную службу. Число учениковъ сразу поднялось до пятидесяти. Скромный и тих³й Михеюшка своею заботливостью о дѣтяхъ, своимъ глубокимъ благочест³емъ покорилъ всѣ сердца и сдѣлался любимцемъ прихода. Учен³е идетъ у него прекрасно. Взрослые пѣвцы образовали вокругъ него дружную школьную брат³ю. По субботамъ, послѣ спѣвки, они засиживаются у него далеко за полночь, за чтен³емъ божественныхъ книгъ, на покупку коихъ Михеюшка тратитъ свои послѣдн³я денежки. Теперь они просятъ, чтобы и въ воскресенье послѣ обѣда была устроена спѣвка, для того, чтобы весь день Господень былъ проведенъ по христ³ански. Сначала, бабы возроптали на эти еженедѣльныя отлучки своихъ мужей и на то, что они дома, вмѣсто того, чтобы съ ними болтать, цѣлый день распѣваютъ гаммы и Херувимск³я; но теперь и онѣ покорились, видя, успѣхъ ихъ церковнаго пѣн³я.

   Михеюшка убѣжалъ въ Меженинку за два дня до нашего выступлен³я въ походъ, чтобы приготовить школу къ пр³ему многочисленныхъ гостей. Радушные хозяева устроили въ прекрасномъ меженинскомъ пруду большую рыбную ловлю. Ловъ оказался чудеснымъ: вытащили полтора пуда рыбы. Въ школѣ мы нашли самовары кипящими, столы накрытыми, солому постланною для ночлега ребятъ. Началось угощен³е на славу. Всего было наварено и напечено въ изобил³и. Милыя хозяйки Меженинки, С. Н., ея сестра и племянницы пришли въ школу угощать налетѣвшую на нихъ саранчу, и каждому было сказано доброе слово, и сердечный ихъ привѣтъ еще возвысилъ общее радостное настроен³е. Михѣюшка хлопоталъ неутомимо, с³ялъ отъ радости, самъ забывалъ ѣсть и пить. Татевск³е ребята въ первый (и единственный) разъ за этотъ постъ покушали рыбки. Дѣло въ томъ, что Татево находится почти въ гидрографическомъ центрѣ Росс³и. Береза втекаетъ въ Межу, притокъ Двины; верстахъ въ пяти отъ насъ начинается бассейнъ Волги; верстахъ въ двадцати - источникъ Днѣпра. Все это очень лестно, и мы вольны считать свою мѣстность, въ нѣкоторомъ родѣ, пупомъ земли; но, по этому самому, рѣчки наши ничтожны, рыбы у насъ мало, и накормить всю мою безчисленную семью удается рѣдко.

   Наконецъ, ужинъ кончился. Дождь прекратился, и школа озарилась блѣднымъ золотомъ вечерней зари. Стали на молитву. Возгласы говорилъ Романъ, Глуховск³й учитель, торжественно и протяжно; помощникъ его, Корней, прекрасно прочелъ молитвы вечерн³я, красавецъ Адр³анъ, ихъ ученикъ, серебристымъ альтомъ произнесъ молитвы начальныя: имъ тремъ, на все время путешеств³я, поручены вечерн³я молитвы. Торжественно и стройно прозвучали въ полумракѣ высокой, просторной классной комнаты тропари Троичные...

   Я отправился ночевать въ домъ моихъ родственниковъ. Ребята завалились на солому. Долго еще калякали съ Михеюшкою его товарищи - учителя, его друзья - живописцы. Я же еще долго совѣщался съ бывшимъ Меженинскимъ старостою о дальнѣйшемъ нашемъ маршрутѣ. Очень хотѣлось намъ идти на прямикъ, по живописнымъ берегамъ Туба, по дикой, лѣсистой мѣстности, слывущей у насъ "Сибирью". Но какъ въ этой Сибири прокормить мое многочисленное войско? Рѣшено было лишь, коснуться Сибири и выбраться къ вечеру слѣдующаго дня на большой богомольный трактъ, на коемъ не грозила опасность голодной смерти.

  

  

   Мы встали рано, но выступили въ походъ поздно, часовъ около девяти, чтобы имѣть время проститься съ нашими радушными хозяевами. Всѣ они пришли въ школу на утренн³я молитвы. Читалъ Вася, Бобровск³й учитель, чтецъ отличный, начальныя молитвы говорилъ Миша, его ученикъ, чутк³й и серьезный мальчикъ, котораго мы готовимъ къ поступлен³ю во второй классъ Духовнаго Училища. Возгласы говорилъ Егоръ Толстой, нашъ добрый великанъ, доживающ³й послѣдн³е дни въ нашей школьной семьѣ. Онъ учительствуетъ въ Домѣ Призрѣн³я, въ Серг³евомъ Посадѣ, и скоро поѣдетъ въ Москву для посвящен³я въ д³аконы. Это будетъ, въ течен³и нынѣшняго года, третьимъ случаемъ посвящен³я въ д³акона учителя изъ моихъ учениковъ. Толстымъ онъ названъ въ честь графа Льва Николаевича. Въ нашихъ школахъ ребята любятъ прозывать товарищей, не имѣющихъ семейныхъ прозвищъ (а таковыхъ много) именами знаменитыхъ русскихъ писателей. Клички эти впослѣдств³и обращаются въ фамильныя имена. Такимъ образомъ у насъ завелись Пушкины, Жуковск³е, Крыловы, Кольцовы... Это напоминаетъ Англ³ю, гдѣ имена великихъ людей безпрестанно даютъ дѣтямъ при крещен³и въ качествѣ личнаго имени. Егору Толстому, вмѣстѣ съ Васею и Мишею, были поручены на все время нашего путешеств³я молитвы утренн³я.

   За молитвою послѣдовалъ обильный завтракъ. Всѣ выступили въ путь веселые и бодрые. Еще въ Татевѣ, всѣ ребята были распредѣлены на пять группъ, и каждая изъ нихъ поручена одному изъ учителей; при началѣ и концѣ каждаго перехода производилась перекличка. Во избѣжан³е утомлен³я, происходящаго главнымъ образомъ отъ безпорядочной ходьбы, со втораго дня я шелъ впереди всѣхъ, и съ моимъ мѣрнымъ шагомъ долженъ былъ соображаться весь караванъ. Въ Меженинкѣ къ нему присоединились Михей и одинъ изъ его учениковъ.

   Пришелъ насъ провожать Григор³й, сынъ церковнаго старосты, одинъ изъ взрослыхъ пѣвцовъ Меженинскаго хора,- молодой человѣкъ въ высшей степени дѣльный и къ церкви усердный. Онъ занятъ подрядами по церковнымъ постройкамъ, и поэтому, къ крайнему своему сожалѣн³ю, не могъ пойти съ нами къ Угоднику. Шелъ онъ съ нами до близкой границы Смоленской губерн³и и бесѣдовали мы съ нимъ о дѣлахъ Меженинской церкви. Церковь надѣлена указнымъ количествомъ земли, но земля эта весьма плохая, потому что церковь построена недавно, и другой порожней земли по близости не нашлось (всѣ наши церкви, построенныя въ прошломъ столѣт³и, широко надѣлены отличною землею). Но особенно обидно для Меженинскихъ прихожанъ слѣдующее обстоятельство. Вблизи отъ нынѣшней Меженинской церкви въ прошломъ столѣт³и стояла другая, также во имя Знамен³я Пресвятой Богородицы, съ погостомъ Котельнею, и владѣла шестьюдесятью десятинами превосходной земли. Но церковь эта сгорѣла и прихожане были временно причислены къ сосѣднему, богатому и обширному приходу села Холмеца, (Тверской эпарх³и. Холмецк³й причтъ, разумѣется, овладѣлъ Котельнею и владѣетъ ею до сихъ поръ. Гражданск³й искъ невозможенъ, ибо прошла едва-ли не столѣтняя давность. Между тѣмъ на Котельнѣ безжалостно запахиваются могилки предковъ Меженинскихъ прихожанъ, и самое мѣсто, гдѣ стояла сгорѣвшая церковь, не огорожено. Холмецк³й причтъ отдаетъ эту землю, ненужную ему для хозяйства, въ аренду; а Меженинск³й причтъ не имѣетъ возможности вести хозяйство. Три четверти его земли - болото. Въ Холмецкой церкви хранится спасенная во время пожара, Межининская святыня, древняя икона Знамен³я Бож³ей Матери, слывущая чудотворною. По предан³ю, долго не удавалось перенести ее на новое мѣсто... Завѣтная мечта Меженинскихъ прихожанъ - возвращен³е ихъ церкви этой земли и этой иконы. Но дѣло это - трудное, ибо не можетъ быть ведено форменнымъ порядкомъ, а приходы Меженинск³й и Холмецк³й находятся въ разныхъ эпарх³яхъ.

   Но вотъ опять Витка. Мы прощаемся съ Григор³емъ и вторично вступаемъ въ Тверскую губерн³ю. Передъ нами высокая гора, и на ней богатая, отлично выстроенная деревня Московка. За этою горою начинается бассейнъ Волги.

   Съ утра стоялъ густой туманъ; но онъ постепенно разсыпается мелкою дождевою пылью, и уже въ Московкѣ насъ озаряетъ яркое солнце. Но въ верхнихъ слояхъ атмосферы продолжается борьба свѣта съ тьмою. Крупныя тучи, чреватыя дождемъ, ливни направо и налѣво, и позади, и впереди насъ, и дивные переливы свѣта и тѣни на большихъ планахъ обширнаго горизонта... Идемъ мы мѣстами высокими. Насъ долго провожаютъ массивныя Меженинск³я рощи, и шпиль церкви, возвышающ³йся надъ елями и соснами кладбища, и Шадаевская гора, уже голубая и туманная. Хлѣбныя поля чередуются съ лугами, душистыми и цвѣтущими. Ребята жадно рвутъ прелестные цвѣты, окаймляющ³е дорогу. Одинъ выбираетъ нѣжныя кисти бѣлой разновидности колокольчика и соединяетъ ихъ съ разрѣзными звѣздами розовой дремы. Другой перемѣшиваетъ съ васильками душистые колосья блѣдно-желтоватой любки. Трет³й рветъ, что попало: всяк³й несетъ мнѣ цвѣтки, которые почему-либо кажутся ему заслуживающими моего вниман³я. Разбѣгаться по сторонамъ мы имъ не позволяемъ. Но около деревни Боярской насъ поражаетъ возмутительное зрѣлище: большой воронъ вцѣпился въ пѣтушка, неосторожно отважившагося выйти въ поле. Мигомъ летятъ на выручку всѣ ребята: пѣтушекъ спасенъ, воронъ съ гнѣвнымъ карканьемъ улетаетъ, и ребята возвращаются на дорогу, запыхаясь и ликуя. Но вотъ дорога начинаетъ постепенно опускаться. Передъ нами серебристый занавѣсъ близкаго дождя. Онъ отступаетъ и рѣдѣетъ, и въ призрачныхъ очертан³яхъ открывается передъ нами прелестная долина Туда: широкая дуга многоводной рѣки, и усадьба, потонувшая въ темной зелени липъ, и крутые, лѣсистые берега, и двѣ церкви: на полугорѣ - убогое Кожухово, а надъ лѣсомъ - высокое Бакланово. Дождь все удаляется; яркое солнце заливаетъ планъ за планомъ. Живописцы наши останавливаются на высокомъ мысу, чтобы набросать эту очаровательную панораму. Съ ними остается Виѳанск³й семинаристъ, братъ Егора Толстаго, также усердный рисовальщикъ. Всѣ мы спускаемся къ мельницѣ и дѣлаемъ привалъ: мы отошли двѣнадцать верстъ, полъ-пути до Пыжей, гдѣ мы намѣрены обѣдать. Достаемъ свой черный хлѣбъ и весело закусываемъ, запивая, по способу воиновъ Гедеона, чистою водою Туда.

   Дождавшись живописцевъ, мы перебираемся на другой берегъ по утлымъ кладямъ, надъ шумнымъ водопадомъ, образуемымъ плотиною. Увы! нельзя идти вдоль береговъ. Туда, по негостепр³имной Сибири! А по ту сторону Туда еще лучше: говорливые ручейки, цвѣтущ³й шиповникъ, огромные валуны, заросш³е мхами. Насъ увѣряютъ, что для сокращен³я пути намъ слѣдуетъ, не доходя до Кожухова, свернуть направо и идти лѣсомъ. Мы такъ и дѣлаемъ. Дорога идетъ въ гору прелестными лѣсными полянками. Но она постепенно становится менѣе явственною и наконецъ теряется въ сплошной высокой травѣ. Боясь заблудиться, мы со стыдомъ возвращаемся на прежнюю дорогу; но нѣкоторыхъ изъ старшихъ спутниковъ, убѣжавшихъ впередъ на развѣдки, мы уже не можемъ вернуть. Отъ Кожухова въ сосѣднее село Пыжи, разумѣется, есть торная дорога.

   Кожуховская церковь, деревянная и низенькая, замѣчательна только тѣмъ, что выстроена уже довольно давно, лютераниномъ, собиравшимся перейти въ православ³е. Исполнилъ-ли онъ свое благое намѣрен³е - мнѣ неизвѣстно. Школы при ней нѣтъ. Отъ Кожухова дорога идетъ, постепенно повышаясь, лугами и полями. Горизонтъ становится все обширнѣе: налѣво лѣсистыя горы Сибири, направо насъ упорно провожаетъ высокая Баклановская церковь. Старш³й живописецъ, Николя, набрасываетъ ея характерный профиль. По прошеств³и шести-семи верстъ намъ начинаютъ попадаться прикрѣпленныя къ кустамъ и изгородямъ бумажки съ вѣсточками о нашихъ развѣдчикахъ. Они-таки выбрались на краткую дорогу; они опередили насъ на полчаса, на цѣлый часъ! Наконецъ мы находимъ ихъ у деревни Свисталова, спокойно отдыхающими на бревнушкахъ. До Пыжей ужъ недалеко. Еще перелѣсочекъ, и передъ нами Пыжовская церковь, ветхая, сѣрая, но высокая, съ осьмиграннымъ, многоэтажнымъ верхомъ, съ коническимъ шатромъ на круглой колокольнѣ. Вокругъ нея ограда изъ дикаго камня. Колокола сняты съ шаткой колокольни и висятъ въ незатѣйливой звонницѣ. Стоитъ эта церковь очень высоко. По возвращен³и въ Татево, мы въ подзорную трубу усмотрѣли ее (а также церковь Баклановскую) въ синѣющей дали, виднѣющейся съ нашего балкона.

   Въ Пыжахъ есть постоялый дворъ съ лавкою, въ коемъ намъ посовѣтовали обѣдать. Постоялый дворъ, конечно, оказался кабакомъ, но вся собранная въ немъ компан³я тотчасъ уступила намъ мѣсто. Накормили насъ прилично, т. е. дали намъ похлебки, квасу и сельдей, и подали намъ самоваровъ на все общество. Только баттарея бутылокъ, расположенная подъ образами, напоминала намъ о томъ, что мы находимся въ мѣстѣ непотребномъ. Послѣ обѣда мы имѣли неосторожность спросить у вытѣсненныхъ нами гостей, сидѣвшихъ на крылечкѣ, сколько верстъ до мѣста нашего ночлега - деревни Боровыхъ Нивъ. Поднялся споръ, шумъ, чуть не драка.- Шесть верстъ! - десять! - пятнадцать! Оказалось, что каждый указвваетъ разстоян³е отъ своей деревни, а никто разстоян³я отъ Пыжей не знаетъ. Общее правило: о разстоян³яхъ дорогою нужно спрашивать только мѣстныхъ жителей (мужчинъ, а не бабъ) и то лишь, когда они дома. Если вы спросите прохожаго или проѣзжаго, онъ неминуемо скажетъ. вамъ разстоян³е отъ своего дома, хотя-бы онъ отстоялъ отъ мѣста разговора верстъ на двадцать.

   Затѣмъ полюбовались мы хорошенькою земскою школою, которая, впрочемъ, повидимому, не процвѣтаетъ. Прошлою зимою въ ней училось только одиннадцать мальчиковъ. Ни одного ученика видѣть намъ не привелось. Въ лавкѣ, при нашемъ постояломъ дворѣ, мы купили себѣ большой оловянный ковшъ, ибо водопит³е по библейскому способу не на всѣхъ ручьяхъ оказалось удобнымъ. Этотъ ковшъ я отдалъ на хранен³е старшему Потапенку, Рувиму, хотя ребята находили, что приличнѣе засунуть его въ узелокъ Вен³амина.

   Выступили мы въ походъ часу въ шестомъ. Небо совершенно прояснилось, и наша дорога, извиваясь съ горки на горку, поднялась еще выше (по картамъ Киперта, около 1000 футовъ надъ поверхност³ю моря). Солнце, склоняясь къ западу, озаряло чудную, неоглядную даль. Мягкими волнами подымались одинъ надъ другимъ лѣсистые, отлог³е холмы, лаская взоръ зеленью всѣхъ оттѣнковъ, отъ позлащенной листвы первыхъ плановъ до голубой дымки невѣдомыхъ рощъ и пригорковъ, воздымавшихся на горизонтѣ. Въ этомъ зеленомъ океанѣ то появлялись, то вновь исчезали высок³я бѣлыя церкви, украшающ³я берега Туда. Мы могли разомъ насчитать ихъ до десяти. Так³е виды особенно по душѣ нашему старшему живописцу-пейзажисту, влюбленному въ нашу задумчивую сѣверную природу. Онъ смотрѣлъ въ даль широко раскрытыми глазами, безпрестанно останавливался, что-то соображая, что-то обдумывая, насыщая свое воображен³е этими нѣжными лин³ями, этою гармон³ею красокъ.

   Вскорѣ дорога стала идти подъ гору, и мы вышли въ деревнѣ Петражихинѣ на большой богомольный трактъ, уже извѣстный намъ по прежнему путешеств³ю, на такъ называемый большакъ, соединяющ³й Ржевско-Бѣльскую дорогу съ Бѣльско-Осташковскою. Впрочемъ этотъ большакъ, болѣе натоптанный богомольцами, чѣмъ наѣзженный, имѣетъ совершенно характеръ проселочной дороги. Онъ то съуживается въ скромную травянистую стежку, то, на мѣстахъ песчаныхъ, чрезмѣрно расширяется, совершенно теряя характеръ дороги. Въ первой же деревнѣ мы встрѣтили кучку Татевскихъ богомолокъ. Неутомимыя паломницы вышли изъ дому въ утро того-же дня и вскорѣ насъ перегнали.

   На большакѣ характеръ почвы и растительности рѣзко измѣняется. Глина замѣняется пескомъ, березы - соснами, появляется верескъ. Это невиданное растен³е сильно заинтересовало моихъ ребятъ. - На что оно годно? Будутъ-ли на немъ ягоды? Я объяснилъ имъ, что это - кропильникъ (такъ называютъ его въ Тверской губерн³и, ибо изъ него вяжутъ кропила для водосвят³я), что земля изъ подъ него - самая лучшая для цвѣтущихъ кустарниковъ, которыми они зимою любовались въ Татевской оранжереѣ, и ребята успокоились, и возъимѣли къ вереску уважен³е.

   Солнце заходило. Послѣдн³е лучи его заливали огнемъ небольшую полянку, всю заросшую смолянкою въ полномъ цвѣту. Какъ рубины, рдѣли пурпурныя метелки на темномъ фонѣ густаго сосенника. Всѣ ребята кинулись рвать замѣченные цвѣточки, и всѣ перепачкали себѣ пальцы объ ихъ липк³е стебли.

   Вскорѣ показалась деревня Боровыя Нивы, мѣсто нашего ночлега. Весь переходъ составлялъ не болѣе 12 верстъ и совершился безъ всякаго утомлен³я. Мы попросились ночевать въ прекрасную, крытую тесомъ избу, построенную домикомъ, съ четырьмя большими окнами на улицу. Хозяина не было дома. Хозяйка, крѣпкая старуха съ суровымъ, повелительнымъ лицомъ, приняла насъ не очень привѣтливо. Ребята, послѣ поздняго обѣда, не захотѣли ужинать. Мы имъ дали по куску хлѣба и приступили къ вечерней молитвѣ въ чистой и свѣтлой горницѣ, намъ отведенной. Я стоялъ у окна. На улицѣ собрались бабы и дѣти. Немног³е крестились, всѣ слушали съ величайшимъ вниман³емъ. Во время пѣн³я лица дѣтей озарялись; но они очевидно не понимали, что происходитъ молитва. Въ деревнѣ - народъ сплошь безграмотный, въ томъ числѣ и сыновья нашей богатой хозяйки. Церковь и школа далеко - за двѣнадцать верстъ. Ребятамъ не то что въ школѣ, и въ церкви бывать не приводится. Кончилась молитва, и мы ребятъ уложили спать въ сараѣ на сѣнѣ. Хозяйка наша вдругъ стала привѣтлива и радушна: принялась хлопотать о самоварѣ, о нашемъ размѣщен³и на ночь.- Молиться-то мы лѣнивы, промолвила она,- да и некогда; ну вотъ, хоть вы помолились за насъ грѣшныхъ!

   Мы напились чаю, размѣстились на ночь. Я заснулъ на соломѣ сладкимъ, легкимъ сномъ, но пробуждался безпрестанно: въ свѣтлыя окна всю ночь смотрѣла розовая заря, не то утренняя, не то вечерняя...

  

  

   Мы всѣ вскочили въ пятомъ часу. Было рѣшено выступить въ походъ тотчасъ послѣ утренней молитвы и позавтракать на пути, чтобы поскорѣе добраться до Оковцевъ, гдѣ мы надѣялись найти сытный обѣдъ. Предстоялъ переходъ всего въ двѣнадцать верстъ. Утро было чудное - теплое и ясное. Тотчасъ за деревнею дорогу пересѣкаетъ рѣка Пырошня, и мостъ на ней оказался разрушеннымъ. Оставалось два жидкихъ, шаткихъ бревна, перекинутыхъ высоко надъ водою. Самые смѣлые перебѣжали, балансируя на качающихся бревнахъ, робк³е поползли на четверенькахъ, самые осторожные разулись, и побрели по колѣно въ водѣ. Я переѣхалъ вбродъ. За переправою дорога идетъ мѣстами невысокими, не удаляясь отъ рѣки. Вскорѣ она вступаетъ въ прелестный боръ, въ коемъ къ соснамъ живописно примѣшаны березы и осины, Въ немъ еще стояла ночная свѣжесть. Свѣтлыя лужицы отражали голубое небо и серебристые стволы березъ. Насъ обдало упоительнымъ запахомъ ландышей. Вся почва была покрыта ихъ листвою, и вскорѣ, въ мѣстахъ болѣе тѣнистыхъ, мы нарвали множество еще не завядшихъ цвѣтовъ. За этимъ боромъ стоитъ одиноко постоялый дворъ Березуи, въ которомъ мы ночевали въ прежн³й нашъ походъ въ Нилову Пустынь. Теперь это новый, хорошеньк³й домикъ, но тогда тутъ стояла ветхая, тѣсная лачужка, въ коей мы едва добились кое-какого ужина. При видѣ Березуевъ, намъ припомнилось слѣдующее забавное происшеств³е. Одна изъ причинъ, по которымъ, восемь лѣтъ тому назадъ, намъ тутъ съ трудомъ удалось поужинать, заключалась въ томъ, что хозяева были поглощены усмирен³емъ шальнаго быка, который бѣгалъ около двора, творя разныя безчинства. Мы легли спать въ сѣновалъ, и ревъ бѣшенаго быка долго не давалъ намъ заснуть. Наконецъ разъяренное животное въ открытыя ворота ворвалось въ нашъ сарай. Раздался отчаянный крикъ, и въ одно мгновен³е на встрѣчу непр³ятелю полетѣли тридцать паръ лаптей, столько же шапокъ и цѣлое облако клочковъ сѣна. Быкъ, озадаченный такимъ неожиданнымъ отпоромъ, обратился въ бѣгство и немедленно утихъ. На другое утро мы насилу разъискали все разбросанное добро.

   Въ Клешнинѣ, первой деревнѣ за Березуями, мы усѣлись на бревнушкахъ, достали свой хлѣбъ и принялись завтракать. Вскорѣ у каждаго изъ ребятъ оказалось въ рукѣ по дымящейся картофелинѣ,- приношен³ю сердобольной бабы. Видя это, старый дѣдъ, наблюдавш³й за нами въ оконце, принялся подчивать ребятъ квасомъ, и ребята мигомъ выпили цѣлое ведро.

   Въ этой деревнѣ, какъ и во всѣхъ прочихъ по нашему пути, насъ поразило отсутств³е взрослыхъ мужчинъ. Въ поляхъ работаютъ бабы. На улицѣ попадаются лишь дряхлые старики и малые ребята. Гдѣ же хозяева? Ушли въ Питеръ, въ Москву, на низъ. Восемь лѣтъ тому назадъ, ничего подобнаго мы не замѣчали.

   Мы подвигаемся довольно медленно по сыпучему песку. Вскорѣ показывается за лѣсомъ высокая Оковецкая церковь, а за нею горы, увѣшанныя сосновыми рощами. Но до Оковцевъ еще семь верстъ и мы добираемся туда лишь въ десятомъ часу.

   Оковцы - живописное село на высокомъ берегу Пырошни съ массивною каменною церковью, окруженною старыми соснами. Церковь эта славится двумя чудотворными иконами: животворящаго креста и Бож³ей Матери. Явлен³е этихъ иконъ (въ 1538 году) произвело сильное впечатлѣн³е на современниковъ. Ихъ носили въ Москву, на встрѣчу имъ выходилъ Царь Иванъ Васильевичъ, и на мѣстѣ встрѣчи была сооружена церковь. Въ Москвѣ Оковецкая Бож³я Матерь слыветъ Ржевскою, и дала это назван³е двумъ церквамъ. И понынѣ она остается весьма чтимою мѣстною святынею. Но святыни этой мы въ Оковцахъ не застали. Въ течен³е ³юня ее постоянно носятъ по селамъ Ржевскаго уѣзда, причемъ она ежегодно проносится весьма близко отъ Татева. Крестный ходъ бываетъ видимъ съ балкона нашей школы, и привлекаетъ многочисленныхъ богомольцевъ изъ пограничныхъ деревенъ Бѣльскаго уѣзда. Обѣ иконы, по предан³ю, явились на соснахъ, и такъ и изображаются, на пейзажномъ фонѣ, состоящемъ изъ песковъ и сосновыхъ рощъ.

   Въ Оковцахъ мы направились прямо къ извѣстному намъ постоялому двору, просторному и чистому. Но хозяевъ мы не застали дома: они работали въ полѣ. Встрѣтилъ насъ маленьк³й ихъ сыновъ, который никакъ не брался принять и накормить вою нашу компан³ю. Дѣлать было нечего. Мы разбились на пятъ группъ, и каждая изъ нихъ отдѣльно нашла себѣ приличное помѣщен³е и сытный обѣдъ. Я съ нѣкоторыми изъ старшихъ моихъ спутниковъ остался на постояломъ дворѣ, и, пока закипалъ самоваръ, мы занялись бесѣдою съ моимъ маленькимъ хозяиномъ. Онъ оказался весьма грамотнымъ, и великимъ охотникомъ читать въ церкви. Показалъ онъ намъ свои книги, нѣсколько случайно попавшихъ къ нему брошюрокъ, да Евангел³е и Псалтирь, полученныя въ подарокъ при экзаменѣ по распоряжен³ю земства. Честь и слава нашимъ земствамъ за это дѣятельное и разумное распространен³е слова Бож³я.

   Алеша, нашъ новый знакомый, привелъ къ намъ еще грамотнаго товарища. Мы надѣлили ихъ привезенными съ собою "Троицкими Листами" и обѣщали привести имъ изъ Осташкова по Часослову.

   Между тѣмъ вернулись хозяева и очень сожалѣли о томъ, что ихъ сынъ не рѣшился принять насъ всѣхъ на постоялый дворъ. Тотчасъ былъ приготовленъ обѣдъ, послѣ котораго Алеша взялся проводить насъ на Святой ключъ,- одну изъ достопримѣчательностей Оковецкихъ.

   Ключъ этотъ находится въ верстахъ трехъ отъ села, на луговомъ берегу Пырошни, на полуостровѣ, охваченномъ рѣкою, а за нею - высокимъ берегомъ съ песчанными обрывами, увѣнчанными соснами, съ крутыми склонами, заросшими лозою и высокими травами. Въ оградѣ между березками, стоитъ убогая часовенька, домикъ сторожа, и возвышается небольшая насыпь въ формѣ отлогаго усѣченнаго конуса. На этомъ возвышен³и кольцеобразный уступъ охватываетъ край круглаго глубокаго водоема, обложеннаго тесаннымъ гранитомъ. Водоемъ этотъ до самаго края наполненъ хрустальною, голубою какъ вода швейцарскихъ озеръ, водою, кипучими водоворотами бьющею изъ песчанаго дна. Ребята тотчасъ облѣпили край водоема и принялись жадно черпать заманчивую влагу - ковшемъ, шапками, руками, и долго смотрѣли въ таинственную глубину. Какъ въ зеркалѣ, рисовались ихъ оживленныя лица на темной лазури отраженнаго неба. Одинъ зѣвака уронилъ шапку въ водоемъ. Быстро унесла ее могучая струя по жолобу, проведенному въ будочку, устроенную для обливан³й у поднож³я насыпи. Съ трудомъ ухватили ее изъ водоворота, образуемаго паден³емъ этой струи.

   Ключъ этотъ почитался святымъ по предан³ямъ объ исцѣлен³яхъ, совершившихся на этомъ мѣстѣ, и богомольцы имѣютъ обыкновен³е обливаться его студеною водою. Нѣкоторые изъ старшихъ ребятъ не преминули исполнить этотъ обрядъ.

   Очень довольные своимъ ключемъ, мы отправились вдоль Пырошни, по цвѣтущимъ лугамъ, перешли рѣку на мельницѣ и вышли на большакъ у деревни Бутырокъ, гдѣ уже ожидали насъ наши повозки.

   Начался переходъ утомительный и длинный. Отъ Оковцевъ до Селижарова - двадцать пять верстъ, къ коимъ мы прибавили добрыхъ пять нашею экскурс³ею на Святой ключъ. Дорога идетъ мѣстами высокими, каменистыми и безводными. Направо и налѣво рѣзко очерченныя горы, достигающ³я высоты 1000 футовъ. Темныя сосновыя рощи, бѣловатыя оголен³я почвы, на горизонтѣ свинцовыя тучи, придавали смѣняющимся передъ нами картинамъ характеръ величавый и грустный. Еще въ Оковцахъ мы заставили всѣхъ ребятъ обуться - наканунѣ они предпочли идти босикомъ по свѣжей травкѣ и мягкой дорогѣ, а сегодня на каждомъ шагу попадались острые камни. Около деревни Горы, живописцы наши прельстились вѣковою, причудливо развѣтвленною сосною, и засѣли ее рисовать. Приблизительно на полпути, въ глубокой, безводной долинѣ, мы сдѣлали привалъ, чтобы дождаться рисовальщиковъ и подкормить ребятъ хлѣбомъ и баранками. Все ближе надвигались темныя тучи, и до нашего слуха явственно стали долетать отдаленные раскаты грома. Но вотъ пришли рисовальщики, пришли и оставш³еся на Святомъ ключѣ купальщики, и мы вновь, при палящемъ солнцѣ, подымаемся въ гору. Вдругъ, на защищенномъ уступѣ насъ обдаетъ душистою свѣжестью. Мы пересѣкаемъ полосу богатой лѣсной почвы, еще не выпаханной послѣ истреблен³я лѣса. Между густымъ кустарникомъ - цвѣтущ³я лужайки, усѣянныя душистыми орхидеями; роскошные кусты шиповника въ полномъ цвѣту; громадныя шапки, то блѣдно-лиловыя, то чисто-бѣлыя, сладостно пахучаго василисника. Ребята встрепенулись и кинулись рвать огромные букеты, убирать свои шапки цвѣтами...

   Дорога продолжаетъ идти въ гору. Опять песокъ и камень, и дальн³е виды, величавые и строг³е. Туча проносится мимо. Впереди насъ дразнятъ высок³я колокольни, окруженныя обширными селами.- Не это ли Селижарово? - а это? Встрѣчныя бабы даютъ о разстоян³яхъ сбивчивыя, несообразныя показан³я. Солнце склоняется къ западу, и съ сѣвера потянулъ холодный вѣтерокъ. Мы проходимъ еще нѣсколько деревень, небольшой лѣсокъ, вдругъ открывается передъ нами долина Волги и уже недалекое Селижарово. Нѣкоторые изъ старшихъ убѣжали впередъ, чтобы приготовить намъ ночлегъ, и мы на пути опять находимъ вѣсточки о нихъ. Доходимъ до Селижарова уже въ девять часовъ.

   Селижарово - небольшой посадъ, выросш³й около древняго, живописнаго монастыря, стоящаго на мысу, образуемомъ сл³ян³емъ Селижаровки съ Волгою. Старыя липы окружаютъ ограду тамъ, гдѣ она не подступаетъ къ самому берегу рѣки. Мы переѣзжаемъ Волгу на паромѣ, и тотчасъ намъ бросаются въ глаза Святыя ворота обители, прелестный памятникъ архитектуры 16 или 17 вѣка. Передъ воротами шатеръ на четырехъ массивныхъ кувшинообразныхъ столбахъ. Каждый изъ этихъ столбовъ окруженъ тоненькими, красиво расположенными столбиками, соединяющими углы базиса съ углами капители. Еще недавно, какъ видно изъ описан³я, своды шатра и тимпанъ надъ воротами красовались древнею живописью; но теперь все немилосердно закрашено. Мы съ живописцами заглядываемъ въ ограду - и сердце наше радуется. Величавый соборъ, съ шатромъ надъ входомъ, подобнымъ Святымъ воротамъ; старыя массивныя постройки, выглядывающ³я изъ-за темной зелени, и на стражѣ надъ всѣмъ - высокая колокольня; и глубокая тишина, и задумчивое бдѣн³е отрѣшеннаго отъ времени пр³юта... Но рисовать уже поздно, и пора на покой.

   Намъ приготовили ночлегъ въ просторномъ постояломъ дворѣ, уже извѣстномъ намъ по прежнему путешеств³ю. Тутъ, восемь лѣтъ тому назадъ, бѣдствовали мы отъ недоумѣн³й полиц³и. Урядникъ не рѣшался отпустить насъ съ миромъ, а становой страдалъ флюсомъ, и добиться у него ауд³енц³и стоило долгихъ и настойчивыхъ усил³й. Приняли насъ радушно, накормили ребятъ хорошо. Во время вечернихъ молитвъ, подъ нашими окнами собралось много народа: всѣ усердно молились вмѣстѣ съ нами. Улеглись мы довольно поздно, и уснули мертвымъ сномъ.

  

  

   Прежде всѣхъ вскочили Николя и я. Николя побѣжалъ рисовать Святыя ворота; я изъ окна нашего постоялаго двора набросалъ видъ монастыря. Остальное отложилъ до возвратнаго пути. Утренняя молитва, завтракъ, чай, протянулись до семи часовъ. Въ половинѣ осьмаго мы выступили въ походъ. Утро было сѣренькое, свѣжее. Идти было легко и весело.

   Отъ Селижарова до Осташкова идетъ настоящ³й большакъ, съ верстовыми столбами, сопровождаемый телеграфною проволокою. Мѣрянныя версты оказались несравненно короче немѣрянныхъ. Отъ Селижарова до Зехнова 21 верста, и мы прошли ихъ въ пять часовъ. Песчаная дорога, смоченная недавнимъ дождемъ, шла большею част³ю сосновымъ, невысокимъ лѣсомъ, и отчасти, въ мѣстахъ болѣе низкихъ, красивыми березовыми рощами. Тутъ въ изобил³и водятся змѣи, и въ прежнее наше пут