Сенковский Осип Иванович - Письма к А. В. Никитенко

;³ трудился над нею директор Величкин. Сперанский ужасно был взбешен, присылал ко мне Величкина просить, чтобы порядочно отделать этого дурака, и потом просил меня сам об этом. Статейка эта, следственно, сделана по их желанию. Так как он исходатайствовал у государя позволение напечатать эту "Статистику" и как они хотят издать сведения о ссыльных за десять лет, то для них очень важно, я полагаю, остановить эти толкования. Вот история, которую я Вам сообщаю по секрету для Вашего сведения о поводах к статейке. Я думаю, что, зная причину, Вы не затруднитесь пропустить ее.

  

   Хранится: л. 57-58 (No 33).

   Датируется по времени подготовки к печати т. 24, кн. 2 "Библиотеки для чтения" (ценз. разр. - 30 сент. 1837 г.), где были опубликованы рецензия на "Всеобщую географию" В. С. Бардовского и статья Сенковского в "Разных известиях".

   ¹ Василий Степанович Бардовский (1804-1874) - директор Первой петербургской гимназии. Рецензию на его "Всеобщую географию, для первоначального преподавания, составленную по Гольтье, Бальби и Мальт-Бруну" (СПб., 1837) см.: Б-ка для чтения. 1837. Т. 24, кн. 2. Отд. 6. С. 50-51. В рецензии отмечалось, что книга "нуждается в системе и могла б быть яснее", но "автор ее, сколько нам известно, один из лучших практических преподавателей", при втором издании "придаст ей более методы". Автор статьи - Н. А. Полевой (по атрибуции А. Е. Шикло; см.: Шикло А. Е. Исторические взгляды Н. А. Полевого. С. 207).

   ² Статью в "Разных известиях" (подразделе отд. 6 "Литературная летопись"), написанную Сенковским, см.: Б-ка для чтения. 1837. Т. 24, кн. 2. Отд. 6. С. 64-67. В предыдущих томах (т. 22, кн. 2. Отд. 6. С. 69 - анонс; т. 23, кн. 2. Отд. 6. С. 74-75 - рецензия) сообщалось о "Статистических сведениях о ссыльных в Сибири в 1833 и 1834 годах", изданных по высочайшему соизволению "с самым просвещенным усердием и с открытостью, неизвестною другим правительствам". Берлинская "Staatszeitung" перепечатала рецензию из "Библиотеки для чтения" с прибавлением рассуждений некоего тайного корреспондента о декабристах, затем она была перепечатана другими немецкими, английскими и французскими изданиями. Сенковский разражается филиппикой против "злокачественного иностранца", который ест "нашу хлеб-соль", который бы помер "с голоду без благодатной русской копейки" и который вместо благодарности рассеивает "за границею всякие нелепости о гостеприимной земле, где народное великодушие терпит глупость из уважения к ничтожеству". Далее следует "опровержение": большие фрагменты текста на французском языке (из "Journal des Debats") изредка перемежаются короткими ироническими вопросами и восклицаниями: "Где они теперь? и сколько их было?" (речь во французской статье идет о декабристах, но сам Сенковский их не упоминает); "Слыхали ль вы такие новости! Из людей непростого состояния, приговоренных к ссылке в Сибирь, всего находится там только один губернский секретарь, сосланный за взятки!" и т. п., скорее привлекающими внимание к французскому тексту, чем опровергающими его. Характерно, что текста самого Сенковского в статье ничтожно мало по сравнению с объемом иностранных цитат, что позволяет говорить о стремлении редактора ознакомить русских читателей с мнением "злокачественного иностранца".

   ³ Имеется в виду Михаил Михайлович Сперанский (1772-1839), в 1826-1837 гг. - начальник II Отделения собственной Его императорского величества канцелярии.

  

  

   Почтеннейший Александр Васильевич, в пиесе "Праздник на бумажной фабрике"¹ я повсюду заменил слово "церковь" словом "школа" и вместо "освящали церковь" поставил "открывали школу". Таким образом все остальное спасается, и никакая злая сила, хоть бы и хотела, не может ни к чему придраться, по моему мнению. Но и Вы уж слишком строги! Церковь прочь; это и дело; но столь невинное и истинно русское обыкновение качать на руках своих господ, право, не заключает в себе ничего предосудительного: напротив того, это черта благородная, обычай родной, и дай Бог, <чтобы> все крестьяне, доколе стоять будет Россия, ему следовали. Если Вы думаете, что сама хозяйка может этим обидеться, то я имею честь Вас уверить положительно, что пиеса доставлена мне от самих хозяев, при письме, которое у меня хранится, с просьбою о напечатании. Я знаю, что там есть "школа", которая и очень здесь кстати для замены слова "церковь". А чтобы не подать никакого поводу к спору, то я даже вымарал и первоначальную букву фамилии хозяйки: таким образом, нет и следа, к кому относится вся пиеса. Сделайте одолжение, не противьтесь этим изменениям и пустите пиесу доброго крестьянина в люди.

   Вам душевно преданный

  

   Слова "пили здравие Синода" Вы, верно, помарали для того, что речь везде была о церкви; но теперь, как нет церкви в деле, то они могут, мне кажется, остаться; когда в предыдущем стихе сказано, что "пили здравие царя", так уж наверное нет вреда сказать, что "пили здравие Синода" после царского.

  

   Хранится: л. 86-87 (No 48).

   Датируется по времени подготовки к печати т. 25, кн. 2 "Библиотеки для чтения" (ценз. разр. - 30 нояб. 1837 г.), где было опубликовано стихотворение "Праздник на бумажной фабрике".

   ¹ Имеется в виду "Праздник на бумажной фабрике. Соч. одного из мастеровых той же фабрики" (Б-ка для чтения. 1837. Т. 25, кн. 2. Отд. 1. С. 66-72).

  

  

   Почтеннейший Александр Васильевич, Вы изволили говорить со мною о стихах Венедиктова:¹ если можно, пришлите мне теперь пару его лучших пьес; я помещу их с удовольствием в нынешней книжке, тем более что мне бы не хотелось давать Сорокина² два раза сряду и что все три стихотворения, которые избрал я для книжки, немножко схожи содержанием, - всюду смерть да смерть. Для лета это скучно.

   Ваш искренно преданный

  

   Хранится: л. 70-71 (No 40).

   Датируется по времени подготовки к печати т. 29, кн. 2 "Библиотеки для чтения" (ценз. разр. - 30 июля 1838 г.), где было опубликовано стихотворение "Заветная звезда" М. Ведениктова (по-видимому, опечатка). Это единственное стихотворение М. Венедиктова, появившееся в "Библиотеке для чтения" летом.

   ¹ Никаких сведений о поэте М. Венедиктове обнаружить не удалось. В "Библиотеке для чтения" были напечатаны также его стихотворения "Песня закубанских горцев" (1835. Т. 9, кн. 2; ценз. разр. - 30 марта 1835 г.) и "Два голоса" (1837. Т. 25, кн. 1; ценз. разр. - 31 окт. 1837 г.).

   ² М. П. Сорокин (ум. 1848) - поэт, переводчик и рецензент, сотрудничал в "Литературной газете", "С.-Петербургских ведомостях", "Пантеоне", а также в "Энциклопедическом лексиконе" Плюшара. В "Библиотеке для чтения" были опубликованы его стихотворения "Победа Вакха" (1835. Т. 10, кн. 1; ценз. разр. - 29 апр. 1835 г.), "Призраки, из В. Гюго" (1835. Т. 10, кн. 2; ценз. разр. - 30 мая 1835 г.), "Песнь пловцов" и "Алфей и Аретуза" (1838. Т. 30, кн. 2; ценз. разр. - 30 сент. 1838 г.). В письме, по всей вероятности, идет речь о двух последних произведениях.

  

   Письмо Никитенко А. В., 22 августа 1839 г.

   Вот, почтеннейший Алексан<др> Васильевич, тот феномен, мой наборщик, Василий Васильевич Дерикер, который так прекрасно переводит Эленшлегера.¹ Доставьте ему средство и совет, как посещать некоторые лекции в университете; о денежных способах для него я уж подумаю коренным образом. Надобно нам с Вами очистить это прекрасное дарование (оно уже отрыто) и образовать его для святой Руси. Подвиньтесь на доброе дело, обласкайте, укрепите дух его. Типографии он не должен оставлять пока. С чувством пожимаю Вашу руку.

   22 авг<уста>, 1839.

  

   На обороте: На Сенной, в Спасском переулке, в доме Ростовцовой. Василий Васильевич Дерикер.

  

   Хранится: л. 9-10 (No 5). Запись на обороте сделана карандашом.

   ¹ Василий Васильевич Дерикер - наборщик журнала в типографии Э. Праца. Помещая в "Библиотеке для чтения" первую публикацию В. В. Дерикера - перевод "Гагбарт и Сигна. Скандинавская драма Эленшлегера, в 5 действиях, в стихах" (1839. Т. 36, кн. 1. Отд. 1. С. 1-94), редактор так представлял читателям своего нового сотрудника: "Редактор "Б<иблиотеки> для ч<тения>" недавно нашел у себя, на бильярде, присланный или принесенный неизвестно кем перевод Эленшлегеровой трагедии "Гагбарт и Сигна", который с первого взгляду поразил его своими достоинствами <...>. Словом, великая радость редактора от подобной находки; и трагедия, по прочтении, отправлена для набора в типографию. Можно судить о его изумлении, когда вскоре потом открылось, что автор этого прекрасного перевода - один из наборщиков "Б<иблиотеки> для ч<тения>", по имени Василий Васильевич Дерикер, бедный и скромный молодой человек, лет двадцати двух, который тяжким типографским трудом вырабатывает полтораста рублей в месяц для содержания своей матери и себя!.. Это талант в полном смысле слова самородный. Дерикер, как он сам говорит, все свое образование почерпнул из того, что набирал "Б<иблиотеку> для ч<тения>", и из статьи этого журнала об Эленшлегере в первый раз узнал он о существовании знаменитого датского поэта. Несмотря на занятия свои в типографии, он нашел время изучить его творения и начал теперь учиться латинскому языку. Само собою разумеется, что будет сделано все, что только можно, для доставления столь примечательному природному дарованию способов развиться университетским образованием и усовершенствоваться для пользы и славы русской словесности" (Там же. Отд. 6. С. 27-28). Впоследствии В. В. Дерикер - постоянный сотрудник журнала, переводчик сначала поэтических произведений (для отд. 1 "Русская словесность"), позже, в 1843-1848 гг., иностранных романов (для отд. 2 "Иностранная словесность"). Только подписанных им было опубликовано в журнале 14 произведений (имя переводчика в отд. 2 указывалось редко). В 1847-1848 гг. был помощником по редакции (см.: ИРЛИ, ф. 583, д. 31, л. 17), во время болезни Сенковского пытался взять на себя и редактирование журнала, но неудачно, и осенью 1848 г., в самое тяжелое для издания время, из него ушел, "просто бросил журнал на произвол судьбы" (Старчевский А. В. Воспоминания старого литератора: (История "Библиотеки для чтения", 1848-56 гг.) // Исторический вестн. 1891. Т. 45. No 8. С. 314). Способности Дерикера как переводчика высоко оценивались О. И. Сенковским (см. его письмо к В. В. Дерикеру - ИРЛИ, Р. III, оп. 1, д. 1891).

  

  

   Отец родной, Александр Васильевич, Вы нас зарезали! Возвратите, ради красных чернил! - статью "Черный лес".¹ Прац приходил сегодня ко мне и плачет как бобр, что Вы останавливаете его трудолюбивые порывы. Вот Вам формы, подписанные Фрейгангом,² с переменами, сделанными по его желанию: может быть, они облегчат Вам труд; если Вы согласны с его мнением, то подпишите формы Фрейганговы, и дело с концом.

   Преданнейший

  

   Хранится: л. 25-26 (No 15).

   Датируется по времени подготовки к печати т. 36, кн. 1 "Библиотеки для чтения" (ценз. разр. - 31 авг. 1839 г.), где была опубликована повесть "Черный лес" неизвестного автора.

   ¹ Речь идет о повести "Черный лес" (Б-ка для чтения. 1839. Т. 36, кн. 1. Отд. 1. С. 97-132), подписанной: "Автор повести "Красный всадник"". В т. 20, кн. 1 "Красный всадник" подписан: "Виктор С." Об авторе ничего не известно. Старчевский обе повести атрибутировал О. И. Сенковскому (см.: Старчевский А. В. Корректурные листы статьи о О. И. Сенковском для словаря Крайя // ИРЛИ, ф. 583, д. 31, л. 19). Однако атрибуции Старчевского (см.: там же, л. 18-22) зачастую недостоверны, особенно это касается художественных произведений: он приписывает Сенковскому повести и даже стихотворения, подписанные псевдонимами, в том числе В. Ф. Одоевского, М. Н. Загоскина, В. А. Солоницына. В данном случае речь может идти лишь о редакторских изменениях текста повести, принадлежавших Сенковскому, но не о его авторстве.

   ² Имеется в виду Андрей Иванович Фрейганг (1805-?), второй цензор тома. В 1838-1839, 1841-1846 гг. цензуровал 35 томов "Библиотеки для чтения". Был известен как цензор "сухой, равнодушный и педантичный" (Вацуро В. Э., Гиллельсон М. И. Сквозь "умственные плотины": Из истории книги и прессы пушкинской поры. С. 273). В 1842 г. сотрудник Сенковского сообщил ему о возвращении Фрейгангом статьи для журнала, но с такими большими помарками, что редактору самому нужно посмотреть ее. Сенковский ответил: "Что тут и смотреть! Перегадил, фетюк! Нельзя ничего изменять, а то еще, пожалуй, остановит выход книжки. Соблюдите все его поправки, но смотрите, чтобы смысл везде был; если для смыслу нужно, то убавьте или прибавьте что-нибудь по усмотрению" (ИРЛИ, ф. 583, д. 43, л. 28).

  

  

   Милостивый государь Александр Васильевич,

   Я узнал случайно, что высшему начальству сделано донесение на некоторые из здешних журналов, в том числе и на "Библиотеку для чтения": их обвиняют в отступлении от своих первоначальных программ.¹ Если об этом будет суждение в Ценсурном комитете, который, без сомнения, не отвергнет приличных объяснений со стороны обвиняемых, то позвольте представить через Вас, как самого старинного цензора "Б<иблиотеки> для ч<тения>", некоторые замечания касательно этого журнала.

   "Б<иблиотека> для ч<тения>", быть может, единственный из всех наших журналов, который в течение двенадцати лет не сделал ни малейшего изменения ни в своем виде, ни в форме, ни в содержании: каковы были первые ее книжки, таковы и все доныне. "Б<иблиотека> для ч<тения>" всегда строго держалась пределов и духа своей программы.

   Она, по своей программе, никогда не допускала у себя ни малейшего следа полемики, что, как известно, в литературном свете и языке всегда значило - критика на критику, война с журналами или сочинителями посредством антикритик. Никогда "Б<иблиотека> для ч<тения>" не входила в споры с другими журналами, никогда не заводила с ними войны (полемика, как Вы знаете, значит война),² никогда не заводила споров с ними: в "Б<иблиотеке> для ч<тения>" принято правилом не опровергать статей других журналов, не упоминать даже об их существовании, разве только в таком случае, когда можно похвалить их; это правило "Б<иблиотека> для ч<тения>" всегда гласно и всенародно проповедовала на Руси и никогда сама от него не отступала.³ Вы и А. И. Фрейганг,⁴ как самые постоянные ценсоры этого журнала, можете засвидетельствовать сами истину слов моих, и я ссылаюсь охотно на ваше свидетельство. С сочинителями также "Б<иблиотека> для ч<тения>" никогда не входила в полемику: в "Критике" или в "Летописи" она однажды скажет о книге свое мнение и после того уже к нему не возвращается. Вы сами знаете, сколько раз суждения ее возбуждали гнев сочинительского самолюбия, которое разражалось против нее бранными статьями в других журналах и в отдельных брошюрах: отвечала ли когда-нибудь "Б<иблиотека> для ч<тения>" на подобные статьи, воевала ли с сочинителями? Во все существование "Б<иблиотеки> для ч<тения>" был только один пример ответа на авторскую антикритику, которая вышла из всех пределов приличия в известной брошюре одного врача: исключение это было сделано с разрешения высшего начальства, которое признало само необходимым восстать против пасквиля, направленного на нескольких почтенных ученых.⁵

   В программе "Б<иблиотеки> для ч<тения>" назначено было давать в двух первых отделениях повести. Статьи этого отделения иногда назывались романами. Я не думаю, чтобы это было отступление. Как профессор словесности, Вы еще лучше моего знаете, что в европейских литературах никогда не было определенной разницы между повестью и романом; общее название - повесть, а кто хочет, тот повесть называет романом, былью, рассказом. Объем не служит здесь правилом. Вам известно, что Вальтер Скотт всем своим романам дал название повестей, nowel, и что один из самых прелестных романов, "Un roman en deux chapitres" ("Роман в двух главах"), называется романом, не имея более 80 страниц печати. В русской литературе сколько книг в двух и трех томах названы на заглавном листе повесть и сколько брошюрок с названием роман! Во втором отделении программа назначала помещать иностранные повести и другие сочинения. Если она часто помещала в этом отделении так называемые романы, то и Вам, и каждому известно, что слово роман стоит в заглавии подобных статей только потому, что в подлиннике сочинение называется романом, но что статья, собственно, - повесть, сделанная из этого романа через сокращение нескольких томов подлинника иногда в несколько печатных листов. Никогда полные переводы иностранных романов не помещались в "Б<иблиотеке> для ч<тения>", и эта система не принята редакцией.

   С половины прошлого года книгопродавец, у которого помещается контора журнала,⁶ стал прилагать к "Б<иблиотеке> для ч<тения>" перевод известного романа Евгения Сю "Вечный жид", но также перевод неполный, с пропусками и изменениями. Это его подарок подписчикам. Статья эта не входит в состав журнала, который также не может никому запретить делать от себя подарки тем, кто ведет дела с его комиссионерами. Все, что сделала редакция в этом случае, мне кажется, заслуживает совершенное одобрение. Чтобы листы этого добровольного подарка не терялись, она позволила переплетать их под одну обертку с журналом, но с тем, чтобы подарок подвергся такой же двойной ценсуре, как и сам журнал, к которому его прила<га>ют. Очищенный двумя ценсурами иностранный роман редакция считала совершенно безопасным для русских читателей: нравственные понятия выигрывают в этом случае очень много. Книгопродавец имеет полное право подарить этот роман подписчикам журнала в виде особенной книги с гораздо менее строгою ценсурою, - с одобрением одного ценсора, рассматривающего <его> как книгу, а не как журнал. { Подарок так же легко может быть сделан отдельно от журнала, как и вместе с журналом.} Не давай он даром - перевод все-таки явился бы отдельною книгою и разошелся бы в числе нескольких тысяч экземпляров: доказательством служит то, что, несмотря на приложение "Вечного жида" к "Б<иблиотеке> для ч<тения>", книгопродавец продает его еще и отдельно в значительном количестве. Теперь предстоит вопрос в ценсурном отношении: лучше ли дать русской публике роман этот с журнальною, двойною, ценсурою или с обыкновенною, книжною? Вы согласитесь сами, что для иностранной книги, возбудившей в такой высокой степени всеобщее любопытство, весьма благоразумно и полезно явиться у нас в том виде, в каком она теперь является. Лучше ли, чтобы "Вечный жид" выходил по-русски очищенный по-журнальному или чтобы разошлось его лишних 3000 или 4000 экземпляров во французском подлиннике? "Б<иблиотека> для ч<тения>", как Вам известно, читается только образованным классом русского общества, читающим в то же время и французские книги: каждый из ее подписчиков, если б не было этого приложения, прочитал бы непременно "Вечного жида" в подлиннике. Лучше ли в политико-экономическом отношении, не говоря уже о ценсурном, ободрять привоз иностранного товару в огромном количестве и отдавать за него деньги за границу или посредством переводу удержать эту сумму <в> государстве, в пользу наших бумажных и типографских заведений?⁷

   Все эти уважения я считаю нужным представить на уважение Ваше и надеюсь, что, если зайдет речь о предмете, Вы благоволите сообщить их сущность Вашим сочленам, разумеется, если сочтете это приличным и полезным.

   С истинным почтением и совершенною преданностью имею честь быть, милостивый государь, Вашим покорнейшим слугою.

   25 марта, 1845.

  

   Хранится: л. 11-12 (No 6).

   Отрывок опубликован: Каверин. С. 63-64.

   ¹ А. В. Никитенко описывал эту ситуацию следующим образом. По инициативе нового председателя Цензурного комитета П. А. Плетнева, действовавшего, по собственному убеждению, "в пользу литературы", началось "притеснение журналов, ему неприязненных, а они почти все ему неприязненны, ибо не обращают внимания на его бедный "Современник"". Он решил проверить, "издаются ли журналы точь-в-точь по программе, которая была утверждена правительством". Оказалось, что все журналы в большей или меньшей степени от своих программ отступали. Никитенко считал это естественным, учитывая стремление русских журналов быть энциклопедическими, ибо "специальные журналы еще не могут у нас существовать", и конкуренцию между ними. "Цензура заботилась только о том, чтобы журналы не нарушали правил ее", и на отступления от программ не обращала внимания. В результате даже министр оказался в затруднении, ибо он ежегодно подтверждал разрешение издания журналов в существующем виде. Никитенко поспорил с Плетневым и даже, как ему казалось, убедил его, но тот все-таки получил предписание у министра о введении журналов в пределы их первоначальных программ. "На этот раз, однако, весь Комитет восстал". Плетнев был разбит по всем пунктам. "Была прочитана статья устава, по которой права председателя являются очень ограниченными в том, что касается цензурования". Плетнев пробовал "придраться и к "Библиотеке для чтения": в программе ее объявлено, "что она будет печатать переводные повести, а она печатает романы, как например "Вечный жид""". На это Никитенко возразил: " - Какую же существенную разницу полагаете вы, - спросил я, - между повестью и романом? Мы оба с вами профессора словесности, и я, по крайней мере, не могу определить иначе повесть, как "повесть есть роман", а роман - как "роман есть повесть"" (Никитенко А. В. Дневник. Т. 1. С. 290-296). Впрочем, "восстание" Комитета против Плетнева нисколько не поколебало общую тенденцию ужесточения цензуры (см.: Там же. С. 294-296).

   ² Французское слово "polêmique" происходит от греческого "polemikos" (воинственный, враждебный).

   ³ Справедливость заявлений Сенковского убедительно проанализирована (см.: Каверин. С. 62-65, 75-92 и след.). О принципиальном отказе от антикритик и отрицательных упоминаний о других журналах как программе ("Алкоран") "Библиотеки для чтения" неоднократно говорится в письмах Сенковского к Старчевскому, в 1850-е гг. нарушавшему это журнальное правило Сенковского (см.: ИРЛИ, ф. 583, д. 43, 44). Так, например, "Отечественные записки" до 1849 г. были упомянуты в "Библиотеке для чтения" только один раз - в статье А. В. Никитенко (в нейтральном контексте).

   ⁴ О А. И. Фрейганге см. примеч. 2 к письму 30.

   ⁵ Имеется в виду статья "Опыт медицинской полемики, или Отчет прагматического сочинения о Ганеманне и гомеопатии. СПб., 1841" (Б-ка для чтения. 1841. Т. 46, кн. 2. Отд. 5. С. 57-98). Рецензируемое сочинение, по сути, было антикритикой на разгромную статью Сенковского "О Ганеманне и гомеопатии. Прагматическое сочинение. СПб., 1840" (Б-ка для чтения. 1840. Т. 40, кн. 1. Отд. 5. С. 1-48), посвященную другой книге того же автора. Интересно, что, ни разу прямо не ответив своим многочисленным полемистам, Сенковский был задет выпадом против статьи на философско-медицинскую тему: "...непостижимо, почему эта критика не нравится прагматическому сочинению, когда она всем так нравится". Он приводит мнения известных врачей, сообщает даже, что статья переведена и послана в Германию для публикации. Защищая "своим правосудием" известных медиков С. Ф. Гаевского (о нем см. примеч. 2 к письму 14) и И. Т. Спасского от клеветы и оскорблений, Сенковский не дает в обиду и себя - Барона Брамбеуса, написавшего замечательную, "для профана в медицине, статью".

   ⁶ Речь идет о Матвее Дмитриевиче Ольхине (1806-1853) - книгопродавце, открывшем книжный магазин в Петербурге в сентябре 1842 г. ("по славным следам А. Ф. Смирдина": Б-ка для чтения. 1842. Т. 54, кн. 2. Отд. 6. С. 56); с 1842 до весны 1848 г. "Библиотека для чтения" вверяла "ему все дела своей конторы" (Б-ка для чтения. 1843. Т. 56, кн. 1. Отд. 6. С. 37). Издательская неразборчивость и погоня за быстрой наживой скоро разорили Ольхина. О переходе конторы журнала к В. П. Печаткину см.: Б-ка для чтения. 1848. Т. 88, кн. 1. Отд. 6. С. 17.

   ⁷ Роман Е. Сю "Вечный жид", публиковавшийся во второй половине 1844 г., в состав журнала не входил и в содержание не включался. Это был своего рода пробный вариант увеличения объема иностранного отдела. См. примеч. 2 к письму 34. По-видимому, логика, к которой прибегает Сенковский в этом письме, какое-то время казалась убедительной для цензуры.

  

  

   Что за весть доходит до меня^а! Вы хотите взять на себя критику?¹ Да я руками и ногами уцепляюсь за Вас. Отче наш! берите! пишите! Я не такой же дурак, чтобы умного человека из рук выпустить. Я просто в восхищении. Поговорите со мною: я снова болен. Мы сладим, и оба будем довольны.² Человека и слогом и умом отыскать - благодать Божья. Я наполовину выздоровел от одного этого известия. Сделайте мне еще радость, повидайтесь со мною, старый друг.

   Ваш весь

  

   Хранится: л. 59-60 (No 34).

   Датируется по времени подготовки к печати т. 74, кн. 1 "Библиотеки для чтения" (ценз. разр. - 31 дек. 1845 г.), где была опубликована первая статья из цикла критик А. В. Никитенко.

   ¹ А. В. Никитенко публиковал свои статьи в отд. 5 "Критика" "Библиотеки для чтения" начиная с т. 74, кн. 1, по т. 76, кн. 2, и в т. 78, кн. 1, - соответственно в январе - июне и октябре 1846 г. (6 статей): "Сочинения Державина", "Заметки за границею в 1840 и 1843 гг., Ф. П. Л.", "Петербургский сборник. Изданный Н. Некрасовым", "Столетие России с 1745 по 1845 г., Н. Полевого", "Брынский лес, соч. М. Загоскина", "Московский литературный и ученый сборник".

   ² Редакторские обязанности трактовались Сенковским весьма широко. Вникая во все вопросы, связанные с изданием журнала, он писал и подготавливал значительное число его материалов, а также правил бо?льшую часть статей своих сотрудников. Убежденный, что без его "вникания во все", что касается "Библиотеки для чтения", она "упадет", Сенковский, однако, в 1840-е гг. начинает тяготиться журналом (см.: Ахматова Е. Н. О. И. Сенковский (Барон Брамбеус): Воспоминания // Рус. старина. 1889. Т. 62. No 5. С. 282) и активно ищет "дельных" сотрудников (см. письмо В. А. Солоницына к Е. Ф. Коршу от 20 мая 1841 г. - РГБ, ф. 465, к. 2, д. 93, л. 1-7). Отд. 5 ("Критика") и 6 ("Литературная летопись") Сенковский считал главными в журнале и поэтому особенно остро нуждался в серьезном критике. Степень заинтересованности редактора в сотрудничестве с А. В. Никитенко в это время была столь высока, что для него было сделано единственное за всю историю журнала исключение: все его статьи подписаны, не изменены редактором, более того, зачастую выражают суждения, не согласные с мнением О. И. Сенковского, которое тот излагал параллельно в отд. 6 с подчеркнутым предпочтением мнения "одного из моих ученых друзей, умного и опытного знатока литературного дела": "...он скажет все, что нужно и обо всем, что заслуживает внимания, и скажет лучше моего" (Б-ка для чтения. 1846. Т. 75, кн. 1. Отд. 6. С. 5). См. также примеч. 1 к письму 33.

  

   ^а В тексте письма описка: до мне

  

  

   Благодетельный Александр Васильевич,

   Все готово - а конца "Критики" нет! Погубили! Я приказал, чтобы книжка непременно вышла первого числа - потому что это так и должно быть; а они мне отвечают: все готово - только конца критики нет! Ради Христа, давайте: если не готово у Вас, то я прикажу выставить: статья первая - и печатать, что есть, а Вы кончите в месяце будущем.¹ Но книжка должна выйти завтра.

   Ваш преданный

  

   На обороте: Весьма нужное.

  

   Хранится: л. 23-24 (No 14).

   Датируется по времени подготовки к печати т. 74, кн. 2 "Библиотеки для чтения" (ценз. разр. - 30 янв. 1846 г.) и т. 75, кн. 1 (ценз. разр. - 28 февр. 1846 г.). Критические статьи А. В. Никитенко с продолжением были помещены: "Заметки за границею в 1840 и 1843 гг., Ф. П. Л." - т. 74, кн. 2; продолжение - т. 75, кн. 1; "Петербургский сборник. Изданный Н. Некрасовым" - т. 75, кн. 1; продолжение - т. 75, кн. 2.

   ¹ Сенковский был недоволен необязательностью А. В. Никитенко как сотрудника журнала: "...сколько раз обещал доставлять мне статьи, но обещаниями дело и кончилось" (в пересказе А. В. Старчевского: Наблюдатель. 1884. No 7. С. 254). Аналогично характеризует Никитенко сотрудник "Библиотеки для чтения" в 1841-1843 гг. В. А. Солоницын: "Никитенко <...> человек, как мне теперь стало известно, пустой и ленивый: много говорит, может быть, отчасти и смыслит дело, но ровно ничего не делает и даже заставляет крепко сомневаться, что его теоретические познания, если он их имеет, могут приносить какие-нибудь практические плоды" (см.: его письмо к Е. Ф. Коршу от 20 мая 1841 г. - РГБ, ф. 465, к. 2, д. 93, л. 1-7).

  

  

   Я прибежал к Вам - в университет - сюда - повсюду - и очень сожалею, что Вас не застал, - во-первых, для того чтобы поблагодарить Вас за дружеское Ваше расположение; во-вторых, чтоб потолковать с Вами порядком об этом деле. Что же это? видно, для меня есть особенные законы, которые для других недействительны. У других идет постоянно по два романа и даются прибавления; мне же тотчас грозят опалой, как скоро я посмею делать то, что делают другие. Соизвольте же принять в соображение и растолковать в нужном случае кому следует, что там, где 1-е, 3-е, 4-е, 5-е, 6-е и половина 7-го отделений¹ совершенно ори<ги>нальны, кажется, можно дать две статьи переводные во 2-м и 7-м отделениях.² Не забудьте, что в нынешнем году я дал огромный русский роман, и роман прекрасный, Вельтмана,³ обширное оригинальное "Путешествие Загоскина"⁴ и другие большие сочинения оригинальные - другие журналы не дали сочинений оригинальных в таком объеме. Еще я должен представить Вам: в книжке 35 листов; в них 20 оригиналы и только от 14 до 15 переводы, и переводы двух статей собственно. Вторая из этих статей отнюдь не целый роман, а только 6 листов печати, один томик, и более не выходило еще. Повести бывали листов по 15, а шесть листов идет уже в целый роман. Сообразите, прошу, все это дружеским сердцем и защитите от притеснений; право, не стерпишься, тем более что они будут иметь вид одной только личности, если осуществятся. Я постараюсь увидеться с Вами завтра в университете.

   Целую Вас за все.

  

   Хранится: л. 67 (No 38).

   Датируется на основании следующих соображений. Одновременная публикация в "Библиотеке для чтения" двух романов А. Дюма в отд. 2 и 7 шла начиная с т. 85, кн. 1. Этими романами были "Записки врача" (Mêmoires d'un medicin. Paris, 1846-1848. Vol. 1-19) и "Виконт де Бражелон" (Le vicomte de Bragelonne. Paris, 1848-1850. Vol. 1-26). После того как в т. 86, кн. 1 (ценз. разр. - 5 янв. 1848 г.), была напечатана ч. 11 "Записок врача", продолжение публикации этого романа было запрещено по личному указанию Николая I. 14 января 1848 г. Цензурный комитет получил предписание от С. С. Уварова о прекращении дальнейшего печатания романа. 15 января об этом распоряжении были извещены цензоры. Судя по содержанию письма Сенковский ничего определенного еще не знает и предполагает, что цензурные претензии к журналу вызваны одновременной публикацией в нем двух романов А. Дюма. 20 января 1848 г., когда Сенковский пишет письмо председателю Цензурного комитета М. Н. Мусину-Пушкину, редактор уже знает, какой роман запрещен, и безуспешно пытается добиться разрешения закончить публикацию хотя бы в сокращенном виде (см.: РГИА, ф. 772, оп. 1, д. 2050, л. 1-4, 6, 9-11).

   ¹ Имеются в виду "Русская словесность" (отд. 1); "Иностранная словесность" (отд. 2); "Науки и художества" (отд. 3); "Промышленность и сельское хозяйство" (отд. 4); "Критика" (отд. 5); "Литературная летопись" (отд. 6); "Смесь" (отд. 7).

   ² С 1845 г. "Библиотека для чтения" последовательно увеличивала объем своего иностранного отдела. Ранее переводы художественных произведений печатались в отд. 2, а в отд. 7 изредка публиковались небольшие отрывки из иностранных книг, имевшие форму анекдота, случая из жизни, описания нравов, исторической сценки и т. п. со стертой литературной первоосновой. В отд. 7 также была постоянная рубрика "Словесность во Франции (Англии, Германии)" (позже: "Литературные новости во Франции (Англии, Германии)"), в которой сами произведения никогда не печатались, а давался лишь критический обзор общего направления или отдельных произведений европейской современной литературы, пересказывалось краткое содержание новых романов и литературные сплетни. С 1845-1846 гг. в отд. 7 появляются собственно литературные переводы (Диккенс, Сулье, Мериме и др.). Появляется рубрика "Современные романисты" с биографическими статьями французских критиков о О. Бальзаке, А. Дюма, Ж. Санд, Ч. Диккенсе и др. Но Сенковский не мог бесконечно расширять отд. 7 (традиционно небольшое). И в 1846 г. в журнале появляются "Приложения", заключающие в себе переводные иностранные романы, внесенные, однако, в содержание журнала и переплетаемые с ним в один том. С т. 74 по т. 82 (1846-1847) в "Библиотеке для чтения" были напечатаны подобным образом романы Ф. Сулье, Ш. Ребо, А. Дюма, Э. Сю, Т. Готье и Ж. Санд. В связи с распоряжением министра народного просвещения от 5 июня 1847 г. по С.-Петербургскому цензурному комитету (см.: Сборник постановлений и распоряжений по цензуре. СПб., 1862. С. 241) об ограничении публикации переводных романов или повестей в полном виде в петербургских журналах и новом порядке цензурования переводов, особенно современных французских писателей, с т. 83 (ценз. разр. - 4 июля 1847 г.) "Приложения" исчезли (летом 1847 г. был запрещен к публикации в "Библиотеке для чтения" роман Э. Сю "Гордость" с уже оплаченным переводом и готовой корректурой (см. письмо О. И. Сенковского к А. В. Старчевскому - ИРЛИ, ф. 583, д. 43, л. 52)), но в отд. 7 иностранные повести продолжали печататься. О распоряжении министра и порядке выполнения его см.: Никитенко А. В. Дневник. Т. 1. С. 307.

   ³ Имеется в виду роман А. Ф. Вельтмана "Приключения, почерпнутые из моря житейского" (Б-ка для чтения. 1846. Т. 76, кн. 2; Т. 77, кн. 1, 2; Т. 78, кн. 1, 2; Т. 79, кн. 1, 2; 1847. Т. 82, кн. 1, 2; Т. 83, кн. 1; Т. 85, кн. 2; 1848. Т. 86, кн. 2; печатался в отд. 1).

   ⁴ Речь идет о публикации "Путешествие и открытия лейтенанта Л. Загоскина в Русской Америке" (Б-ка для чтения. 1847. Т. 83, кн. 1, 2; Т. 84, кн. 1, 2; Т. 85, кн. 1, 2; печаталась в отд. 3).

  

  

   Великодушнейший Александр Васильевич!

   Прочитайте это ангельское письмо, которое получил я прямо с неба, вчера, с полным благоуханием святости, и да тронется сердце Ваше херувимским гласом младой и благолепной монахини-пиитиссы ¹ - возвратите ей тетрадь стихотворений, которая у Вас находится! Вы не можете представить себе, как меня беспокоят и мучат этим духовным делом. Один архимандрит и два монаха ездят ко мне беспрерывно наведываться, и, право, мне кажется, что они поставили у моих дверей черта с экзекуцией, потому что у меня все эти дни нервы ужасно расстроены и какое-то непонятное беспокойство, тревожные сны, дикие видения терзают меня всякую ночь. Видите, каких бедствий Вы причиною! Вы как раз рассорите меня с небом и святыми его. Подмахните - и нечистая сила исчезнет. Умоляю! Кланяюсь!

   И, в дополнение, целую ручки Вашей супруги,² которая обещала мне принять надлежащие меры к исполнению сего дела.

  

   Хранится: л. 63-64 (No 36).

   Датируется по дате цензурного разрешения сборника стихотворений Е. Н. Шаховой "Мирянка и отшельница" (3 мая 1848 г.).

   ¹ Вероятно, речь идет о цензуровании сборника "Мирянка и отшельница. Стихотворения Елисаветы Шаховой в двух частях" (СПб., 1849). В "Библиотеке для чтения" в 1837-1838 гг. были опубликованы пять стихотворений Елизаветы Никитичны Шаховой (1821 - после 1877); первое, "Видение девушки", - с рекомендацией обратить внимание на новый поэтический талант, четырнадцатилетнюю поэтессу (Б-ка для чтения. 1837. Т. 21, кн. 2. Отд. 6. С. 64). Е. Н. Шахова выпустила четыре стихотворных сборника, в 1845 г. ушла в Спасо-Бородинский монастырь, постриглась в 1863 г. (см. краткий биографический очерк, написанный ее внуком Н. Н. Шаховым: Собрание сочинений в стихах Елисаветы Шаховой. СПб., 1911. С. XIV). А. В. Никитенко цензуровал только сборник "Мирянка и отшельница". К Сенковскому Е. Н. Шахова, вероятно, обратилась как к посреднику.

   ² Речь идет о К. К. Никитенко (урожд. Любощинской) (ум. 1893).

  

   Добрый друг, благодарю за монахиню,¹ но мне пишет Дерикер,² что от Вас еще не возвращены многие формы "Б<иблиотеки> для ч<тения>". В чем дело? Просветите, ради Бога! - и милость учините, поспешите возвратить формы, чтобы книжка вылезла.³

   Вам преданный

  

   Хранится: л. 29-30 (No 17).

   Датируется по связи с предыдущим письмом.

   ¹ См. примеч. 1 к письму 35.

   ² См. примеч. 1 к письму 29.

   ³ Речь идет о т. 88, кн. 2 "Библиотеки для чтения".