Шевырев Степан Петрович - Письма к H. B. Гоголю

мъ. Если ты не получилъ письма моего, то выпиши его оттуда. Въ слѣдъ за тѣмъ получилъ твой большой пакетъ съ Развязкой Ревизора и съ письмомъ къ Щепкину. Онъ боленъ по возвращен³и изъ Крыма, но теперь ему получше. Я прочелъ ему и письмо твое, и Развязку. Все это его тронуло до слезъ. Спѣшу передать тебѣ то впечатлѣн³е, которое на меня произвела эта Развязка. Въ ней я вижу прекрасную дань твоего уважен³я къ таланту Щепкина. Если бы даже она и не была съиграна, то напечатанная она будетъ памятникомъ, тобою воздвигнутымъ въ честь нашего истинно перваго комическаго актера. Но предлагая ему эту п³есу въ бенефисъ, не подвергаешь ли ты его скромность искушен³ю? Самъ хозяинъ бенефиса предложилъ актерамъ и публикѣ п³есу, въ которой будутъ вѣнчать его? Что касается до внутренняго содержан³я, то горяч³й споръ веденъ мастерски и какъ будто списанъ съ нашихъ прен³й; но нужно необыкновенное искусство актеровъ, чтобы передать высокую простоту этого спора, а если этого искусства не будетъ, то все охладитъ зрителя, который сочтетъ все это однимъ разсужденьемъ, а не драмою живою,- слѣдств³емъ драмы сценической. Замѣчу еще одно: зрителю не покажется ли, что ты самъ слишкомъ заботишься о толкован³и своей п³есы? Въ заключен³и сравнен³е города съ душевнымъ городомъ, Хлестакова съ внѣшней свѣтской совѣстью, а настоящаго ревизора съ внутреннею - не покажется ли аллегор³ею? Это будутъ слушать какъ проповѣдь. Комикъ и безъ того родъ проповѣдника въ своей комед³и, но зачѣмъ же прибавлять къ комед³и проповѣдь? Это опасно. Много глубокаго и сильнаго сказалъ ты въ послѣднемъ словѣ актера, но со сцены такъ ли онъ подѣйствуетъ, какъ въ чтен³и? Можетъ быть, я во всемъ ошибаюсь, но счелъ за нужное сказать что думаю. Поручен³я твои всѣ будутъ исполнены. Пошлются немедленно два экз(емпляра) въ театр(альную) цензуру и въ печатную. Печатать Ревизора ты будешь въ П(етербургѣ) или въ М(осквѣ)? увѣдомь. М(ертвыя) Души отпечатаны. Сегодня отправляю экз(емпляръ) въ Петербургъ для цензуры. Выпущу, когда выйдетъ твоя Переписка. Дай мнѣ свои распоряжен³я на счетъ твоихъ денегъ. Ты хочешь отъ меня вѣстей о томъ, что здѣсь говорятъ о тебѣ. Когда я слушаю эти вѣсти, всегда вспоминаю городъ NN въ М(ертвыхъ) Душахъ и толки его о Чичиковѣ. Глубоко ты вынулъ все это изъ нашей жизни, которая чужда публичности. Если желаешь, пожалуй - я тебѣ все это передамъ. Ты, кажется, такъ духовно выросъ, что стоишь выше всего этого. Начну съ самыхъ невыгодныхъ слуховъ. Говорятъ иные, что ты съ ума сошелъ. Меня встрѣчали даже добрые знакомые твои такими вопросами: "Скажите, пожаласта, правда ли это, что Гоголь съ ума сошелъ?" - "Скажите, сдѣлайте милость, точно ли это правда, что Гоголь съ ума сошелъ?" - Прошлымъ лѣтомъ тебя ужь было и уморили, и даже сидѣлецъ у банкира, черезъ котораго я къ тебѣ отправлялъ иногда деньги, спрашивалъ у меня съ печальнымъ видомъ: правда ли то, что тебя нѣтъ уже на свѣтѣ? - письмо твое къ Ж(уковскому) было напечатано кстати и увѣрило всѣхъ, что ты здравствуешь. Письмо твое вызвало мног³е толки. Розенъ возсталъ на него въ С(ѣверной) Пчелѣ такими словами: если Ил³аду и Одиссею язычникъ могъ сочинить, что гораздо труднѣе, то, спрашивается, зачѣмъ же нужно быть христ³аниномъ, чтобы ихъ перевести, что гораздо легче. Мног³е находили это замѣчан³е чрезвычайно вѣрнымъ, глубокомысленнымъ и остроумнымъ. Болѣе снисходительные судьи о тебѣ сожалѣютъ о томъ, что ты впалъ въ мистицизмъ. Сенковск³й въ Б(ибл³отекѣ) д(ля) Ч(тен³я) даже напечаталъ, что нашъ Гомеръ, какъ онъ тебя называетъ, впалъ въ мистицизмъ. Говорятъ, что ты въ своей Перепискѣ, которая должна выйти, отрекаешься отъ всѣхъ своихъ прежнихъ сочинен³й, какъ отъ грѣховъ. Этотъ слухъ огорчилъ даже всѣхъ друзей твоихъ въ Москвѣ. Источникъ его - петерб(ургск³я) сплетни. Содержан³е книги твоей, которую цензуровалъ Никитенко, оглашено было какъ-то странно и достигло сюда. Боятся, что ты хочешь измѣнить искусству, что ты забываешь его, что ты приносишь его въ жертву какому-то мистическому направлен³ю. Книга твоя должна возбудить всеобщее внима³не; но къ ней приготовлены уже съ предубѣжден³емъ противъ нея. Толковъ я ожидаю множество безконечное, когда она выйдетъ. Сочинен³я твои все продолжаютъ расходиться. Скопляется порядочная сумма. Я не тороплюсь исполнять твое поручен³е. Еще будетъ время. Аксакову письмо я доставилъ. Онъ страдаетъ глазами. Погодинъ только что возвратился изъ славянскихъ земель. Прощай. Обнимаю тебя.

   Прибавлю еще къ сказанному, что если бы вышла теперь вторая половина М(ертвыхъ) Душъ, то вся Росс³я бросилась бы на нее съ такою жадност³ю, какой еще никогда не было. Публика устала отъ жалкаго состоян³я современной литературы. Журналы все запрудили пошлыми переводами пошлыхъ романовъ и своимъ неистовымъ болтаньемъ. Странств(ующ³й) Жидъ былъ самымъ любоп(ытнымъ) явленьемъ. Три книгопродавца соревновали о немъ. Ходебщики Логинова таскали за ноги Вѣчнаго Жида по всѣмъ угламъ Росс³и. Ты думалъ о томъ, какъ бы Росс³я стала читать Одиссею. Нѣтъ, если хочешь взглянуть на существенность, подумай о томъ, какъ Росс³я читаетъ Вѣчнаго Жида, Мартына Найденыша, Графа Монте-Кристо, Сына Тайны и проч., и проч., и проч. Не худо заглядывать иногда во все это. Не пора ли дать ей получше пищи? Можетъ быть, она и приготовлена въ Петербургѣ. Твоей новой книги еще не знаю. Но мы ждемъ отъ тебя художеств(енныхъ) создан³й. Я думаю, что въ тебѣ совершился великой переворотъ и, можетъ быть, надо было ему совершиться, чтобы поднять вторую часть М(ертвыхъ) Душъ. О, да когда же ты намъ твоимъ творческимъ духомъ раскроешь глубокую тайну того, что такъ велико и свято и всем³рно на Руси нашей! Ты приготовилъ это исповѣдью нашихъ недостатковъ, ты и доверши ¹).

  

   ¹) На письмѣ находится слѣдующ³й адресъ: Его высокоблагород³ю Николаю Васильевичу Гоголю въ Неаполѣ. Monsieur Monsieur Nicolas de Gogol à Naples. Recommandé aux soins obligeants de l'Ambassade Impériale de Russie.

  

   Въ слѣдъ за письмомъ, которое я къ тебѣ отправилъ тому назадъ два дня, отправляю къ тебѣ другое. Извини меня: я въ письмѣ своемъ сказалъ, можетъ быть, не то, что слѣдовало. Чѣмъ болѣе вчитываюсь въ Развязку Ревизора, тѣмъ глубже и глубже мнѣ она кажется. Я посудилъ объ ней, какъ будетъ, можетъ быть, судить публика, особенно въ тѣхъ мѣстахъ, которыя приметъ она за нравоучен³е и отъ которыхъ еще кислѣе сдѣлаетъ рожу, чѣмъ отъ Ревизора. Но чѣмъ болѣе и болѣе я самъ, уже не отъ лица публики, вникаю въ это произведен³е, тѣмъ глубже оно мнѣ является, тѣмъ болѣе вижу, какъ ты духовно выросъ и доросъ до второй части М(ертвыхъ) Душъ, въ которой, какъ надѣемся, представишь такое добро, гдѣ ужь будетъ точно добро. Не понимаютъ, что надобно до этого дорости и что ты ростешь къ этому. Отсюда и всѣ нелѣпые толки, даже и близкихъ тебѣ, которые тебя въ новомъ пер³одѣ твоей жизни не понимаютъ. Сегодня я еще два раза перечитывалъ Развязку и послалъ два экз(емпляра) къ Плетневу для двухъ цензуръ и написалъ письмо къ Веневитинову для передачи просьбы твоей графу Вьельгорскому. Щепкинъ все еще нездоровъ. Нельзя было лучшаго воздвигнуть ему памятника, какъ эта Развязка. Спасибо тебѣ. Ты придашь, можетъ быть, тѣмъ ему новыхъ силъ для довершен³я его поприща. Обнимаю тебя.

   Литературная новость - у насъ въ Москвѣ съ Новаго года издается Городской Листокъ ежедневно; издатель - очень благородный и дѣятельный человѣкъ, Драшусовъ. Я принимаю участ³е. Если захочешь что скорѣе сообщить публикѣ, то милости просимъ. Твоя книга, конечно, подастъ поводъ ко многимъ разборамъ и прѣн³ямъ. Вѣроятно, и Листокъ будетъ ихъ отголоскомъ въ твою сторону. Въ Петербургѣ идетъ большая возня и пересадка. "Современникъ" въ рукахъ Никитенко, предводителя школы натуральной. Огромныя академич(еск³я) Вѣдомости. Смирдинъ издаетъ всѣхъ русскихъ писателей самымъ дешевымъ издан³емъ. Бернардск³й издаетъ 100 рисунковъ къ М(ертвымъ) Душамъ. Ты, конечно, объ этомъ слышалъ. Должны выйти на дняхъ ¹).

  

   ¹) Адресъ на письмѣ: Его высокоблагород³ю Николаю Васильевичу Гоголю въ Неаполѣ. Monsieur Monsieur Nicolas de Gogol à Naples. Recommandé aux soins obligeants de l'Ambassade Impériale, de Russie.

  

   По желан³ю твоему возвращаю тебѣ Развязку Ревизора. На дняхъ ты получишь отъ меня большое письмо. Книги твоей изъ Петерб(урга) жду со дня на день. 1-го января будетъ здѣсь праздновано семисотлѣт³е Москвы. Но какъ-то грустно оно начинается. Только и слышимъ о больныхъ. У меня весь домъ кашляетъ. Зима у насъ пренездоровая. Счастливъ, что ты въ Неаполѣ; но не смотря на то, пора бы и къ намъ. Обнимаю тебя. Дай Богъ въ наступающемъ годѣ намъ непремѣнно увидѣться.

  

   ¹) Адресъ на письмѣ: Его высокоблагород³ю Николаю Васильевичу Гоголю въ Неаполѣ. Monsieur Monsieur Nicolas de Gogol à Naples. Poste restante.

  

   Милый другъ, я долженъ начать это письмо грустною для тебя вѣстью. Помолись и укрѣпись духомъ. Не стало нашего добраго, милаго Языкова. Онъ скончался 26-го декабря, на другой день праздника Р(ождества) Х(ристова), въ 5 часовъ пополудни. Кончина его была самая тихая, безъ страдан³й. Онъ уснулъ, а не умеръ. Окружавш³е его сначала того не замѣтили. Самъ врачъ, за часъ до кончины у него бывш³й, не находилъ ничего отчаяннаго въ его положен³и. Но Языковъ самъ, какъ слегъ, то уже зналъ напередъ свою кончину. За три дня до нея онъ самъ пожелалъ исповѣдываться и причаститься св(ятыхъ) таинъ. Память его во все время, не смотря на бредъ горячки, была такъ свѣжа, что онъ сдѣлалъ даже всѣ распоряжен³я въ чемъ его похоронить и заказалъ повару всѣ кушанья того обѣда, который долженъ быть у него на квартирѣ послѣ похоронъ его. За два дня до смерти онъ утромъ сзывалъ всѣхъ въ домѣ и спрашивалъ: вѣрите ли въ воскресен³е мертвыхъ? Видно, мысли нашей вѣры его глубоко занимали. Въ бреду горячки онъ пѣлъ и какъ будто читалъ стихи. Ты уже знаешь, конечно, что лѣтомъ онъ предпринялъ гидропатическое леченье. Лѣто у насъ было жаркое. Леченье шло тогда хорошо. Но въ сентябрѣ онъ простудился. Врачи настаивали продолжать. Онъ по обыкновен³ю слушался. Нервы его напрягались, напрягались и не вынесли. Послѣдняя болѣзнь его была нервная горячка. Въ первый день какъ спокойно-величавъ лежалъ онъ на томъ столѣ, гдѣ любилъ угощать трапезой друзей своихъ. Болѣзненное отошло и одно велич³е его физ³огном³и являлось взору. Какой чудный лобъ! Болѣзнь его узила. Как³я уста! Ими какъ будто объяснялся его чудный стихъ. Сегодня мы отслушали вечеромъ послѣднюю панихиду на дому, а завтра его похоронимъ на Даниловомъ кладбищѣ, подлѣ Валуева, его племянника, и Венелина. Сегодня же пришло и твое письмо къ нему, которое показывалъ мнѣ братъ его, Петръ Михайловичъ. Въ него вложено письмо къ Щепкину. Завтра послѣ погребен³я мы будемъ обѣдать въ комнатахъ у покойнаго, по его желан³ю, и ѣсть тѣ блюда, которыя онъ самъ для насъ заказалъ своему повару. Сообщаю тебѣ всѣ эти подробности. Знаю, какъ тебѣ будетъ горька эта вѣсть. Я боялся, что она къ тебѣ дойдетъ черезъ кого другаго. Боялся также прямо написать тебѣ. Потому прошу Софью Петровну, чтобы она съ свойственною ей мягкостью и любовью приготовила тебя къ этой вѣсти и утѣшила въ горѣ. Подробности же эти въ такомъ горѣ, я знаю, бываютъ усладительны. Береги себя, милый другъ, для всѣхъ насъ и для Росс³и, которая многаго ждетъ отъ тебя. Что дѣлать? Здоровье Языкова не обѣщало долгой жизни. Но крайней мѣрѣ онъ умеръ безъ страдан³й. Чистота души его есть прекрасный завѣтъ всѣмъ, его близко знавшимъ. Блаженни чист³и сердцемъ: т³и Бога узрятъ. Да, онъ, конечно, видитъ Бога. Все насъ меньше да меньше остается. Все крѣпче и крѣпче должны бы мы связывать узелъ дружбы, помогать другъ другу, любить другъ друга, заботиться другъ о другѣ, стараться жить вмѣстѣ, ближе другъ ко другу, потому что издали трудно все это исполнять, особливо при занят³яхъ разнаго рода, при заботахъ семейныхъ. Я виноватъ опять передъ тобою, что не вдругъ отвѣчалъ тебѣ на письмо твое о новыхъ твоихъ распоряжен³яхъ касательно распродажи Ревизора въ пользу бѣдныхъ и касательно надписей на книги, тобою мнѣ присланныхъ. Но въ моихъ молчан³яхъ есть однако и тайная причина, которой, можетъ быть, я и самъ не сознаю. Иногда послѣ писемъ твоихъ я не могъ къ тебѣ писать, самъ не знаю почему; послѣ другихъ же чувствовалъ влечен³е и писалъ скоро. Здѣсь, я думаю, остановила меня надпись Погодину. Я хотѣлъ тебѣ искренно сказать, что я ея не могу пропустить черезъ мои руки, не хочу быть посредникомъ въ такой передачѣ. Не такъ, другъ мой, говорятъ правду отъ любви, не тѣмъ языкомъ, безъ того раздражен³я. Если ты любишь его, скажешь и правду ему иначе. Вѣдь, надобно не обжечь, а согрѣть. У тебя же тутъ всякое слово - огонь. Вспомни слова ап(осто)ла ²акова. Вѣдь до сихъ поръ я и этого не рѣшался тебѣ сказать. A смерть Языкова дала мнѣ какую-то силу. Да будемъ-те же всѣ настоящимъ образомъ любить другъ друга, и тогда Самъ Богъ внушитъ слова наставительныя, а не жгуч³я. Правда и то, что мы не заботимся другъ о другѣ какъ должно, слишкомъ кадимъ другъ другу, не имѣемъ силъ говорить о недостаткахъ, а за то ужь какъ соберемся, дѣлаемъ это въ гнѣвѣ, въ раздражен³и. Тогда наставлен³е становится похоже на брань, и любовь на гнѣвъ и злобу. Ты уже знаешь, что цензура не пропустила твоей Развязки и что слѣд(овательно) всѣ твои предположен³я не могутъ сбыться. Отвѣчаю на послѣдн³я твои два письма. Два завода М(ертвыхъ) Душъ лежатъ у меня въ домѣ, готовые къ распродажѣ. Ты писалъ ко мнѣ, чтобы выпустить ихъ въ свѣтъ послѣ того, какъ выйдутъ Выбр(анныя) Мѣста. Я ожидаю этого безпрерывно. Между тѣмъ книгопродавцы со всѣхъ сторонъ осаждаютъ меня. Но твои приказан³я строги до малѣйшихъ подробностей. Ты сѣтуешь на меня даже за то, что я послалъ въ Петербургъ Развязку Ревизора не съ Щепкинымъ лично, но ты не написалъ ко мнѣ, чтобы безъ Щепкина ея не посылать. Когда явится твоя книга въ Петербургѣ, тогда выпущу и М(ертвыя) Души. О предислов³и я попрошу издателя Московскихъ Вѣдомостей. Впрочемъ О(течественныя) Записки, незаконно пользуясь экземплярами, присланными въ петерб(ургскую) цензуру, уже успѣли напечатать отрывки изъ этого предислов³я. Цензура петерб(ургская) дѣлаетъ чудесныя вещи. Никитенко твои рукописи оглашалъ всѣмъ своимъ друзьямъ, пр³ятелямъ и знакомымъ. Листокъ и замѣчан³я на М(ертвыя) Души пересылать тебѣ буду, по мѣрѣ получен³я. Священника, духовника твоего, найду и вручу ему экземпляръ. Съ нетерпѣн³емъ ожидаю твоей книги какъ потому, что мнѣ хочется скорѣе прочесть ее, такъ и для того, что она развяжетъ мнѣ руки во всѣхъ моихъ дѣйств³яхъ. Изъ письма твоего къ Языкову я вижу, что ты еще хочешь отложить свое путешеств³е на Востокъ и возвращен³е въ Росс³ю на годъ. Это напрасно. Деньги будутъ. У меня есть же твоя лежащая сумма. Хотя есть ей другое назначен³е, но не вдругъ же она употребится. Послѣ можно будетъ выручить ее изъ распродажи М(ертвыхъ) Душъ и употребить, какъ ты предписалъ. A между тѣмъ зачѣмъ же откладывать доброе дѣло? Возвратиться въ Росс³ю тебѣ пора. Даже отсюда ты могъ бы предпринять это путешеств³е. Что ни говори, а живя {Въ подлинникѣ: (жить).} въ чужомъ народѣ и въ чужой землѣ - вбираешь въ себя чужую жизнь, чужой духъ, чуж³я мысли. Вотъ это замѣтили мног³е и въ твоихъ религ³озныхъ убѣжден³яхъ и дѣйств³яхъ. Мнѣ кажется тоже, что ты слишкомъ вводишь личное начало въ религ³ю и въ этомъ увлекаешься тѣмъ, что тебя окружаетъ. Римское католичество ведетъ къ тому, что человѣкъ не Бога начинаетъ любить, а себя въ Богѣ. Даже молитва въ немъ переходитъ въ какое-то самоуслажден³е. Я замѣтилъ въ письмѣ твоемъ, что ты въ побочныхъ обстоятельствахъ видишь себѣ указан³я [такъ н(а)п(римѣръ) болѣзнь Щепкина]. Это мнѣ напомнило княгиню З. {Княгиню Зинанду Александровну Волконскую.}, которая также во всякомъ обстоятельствѣ жизни видитъ Бога, ей указующаго. Да вѣдь надобно заслужить это высокое состоян³е пророка. Есть, конечно, во всемъ воля Бож³я. И волосъ не падетъ съ головы безъ нея. Но видѣть во всякомъ постороннемъ обстоятельствѣ личное отношен³е Бога ко мнѣ значитъ какъ бы хотѣть пр³обрѣсти милость Бож³ю въ свою собственность и самозванно назваться избранникомъ Бож³имъ и любимцемъ. Это все продолжен³е motu proprio Римскаго владыки. Берегись этой заразы. Отъ нея хранитъ чистое и смиренное наше православ³е. Вотъ и по этому пора тебѣ на родину. Здѣсь погрузишься въ жизнь своего народа и стряхнешь съ себя лишнее чужое. Обнимаю тебя.

   У меня все дѣти были больны. Грудной былъ въ опасности. До сихъ поръ коклюшь кругомъ меня раздается. Много страдан³й душевныхъ. До этого еще я началъ курсъ. Трудно было. Прочелъ 4 лекц³и. Онѣ возбудили участ³е. О, какъ жаль мнѣ, что ты не съ нами ¹).

  

   ¹) На письмѣ адресъ: Николаю Васильевичу Гоголю въ Неанолѣ.

  

   Посылаю тебѣ, любезный другъ, первыя вырученныя деньги за 2-е издан³е М(ертвыхъ) Душъ. Типограф³я подождетъ и конечно не долго. За бумагу также отдать успѣемъ. Издан³е, судя по началу, не залежится. Плетневъ писалъ ко мнѣ, что ты нуждаешься. Потому и тороплюсь отправить. Я выпустилъ М(ертвыя) Души лишь только получилъ извѣст³е, что вышла твоя Переписка. Но послѣдней все еще не получалъ. A у меня одинъ книгопродавецъ уже закупилъ впередъ 1.200 экз(емпляровъ) твоей Переписки на наличныя деньги, съ уступкою 25 проц(ентовъ). Деньги получу, какъ вышлются экземпляры, и немедленно перешлю къ тебѣ. Плетневъ въ восторгѣ отъ твоей книги. Мнѣ до смерти досадно, что ея еще у насъ нѣтъ. Прилагаемая трета прима отъ Ценкера и Колли на Туригейнсовъ въ Парижѣ въ 2.415 фр(анковъ) [соотвѣтств(уютъ) 2.100 р(ублямъ) ас(сигнац³ями)] отъ 11 января 1847 за No 11.944. 2-я осталась у меня. Обнимаю тебя.

   Присылать тебѣ весь Городск³й Листокъ? Вѣдь, это ужасно дорого станетъ. Я тебѣ пришлю свою лекц³ю и еще статью, которая тебѣ сладка будетъ въ нашемъ общемъ горѣ ¹).

  

   ¹) Адресъ на письмѣ: Его высокоблагород³ю Николаю Васильевичу Гоголю въ Неаполѣ. Monsieur Monsieur Nicolas de Gogol à Naples. Poste restante.

  

   Спѣшу къ тебѣ отправить деньги, полученныя вчера за 1.201 экземпляръ твоей книги, съ уступкою 25-ты процентовъ, всего 1.802 р. серебромъ [1 экз(емпляръ) проданъ мною за 2 р(убля) серебромъ]: вотъ вексель въ 7.253 фр(анка) 5 сант(имовъ) за по 12.017. Вторая трета остается у меня. Объ книгѣ твоей много толковъ. Она составляетъ теперь главный предметъ свѣтскихъ разговоровъ. Говорятъ и за нее, и противъ нея. Прежде чѣмъ говорить о книгѣ, я скажу о твоемъ поступкѣ съ Погодинымъ. Мнѣ кажется онъ нехорошимъ. Ты говоришь, что полезно бываетъ человѣку получить публичную оплеуху: полезно тому, кто ее съ смирен³емъ приметъ [такъ и принялъ Погодинъ]; но каково тому, кто даетъ? Кто же изъ насъ въ правѣ дать ее, когда Самъ ²исусъ Христосъ не бросилъ камня въ грѣшницу? Мы, говорящ³е о Церкви и Православ³и, должны вести себя во всемъ святѣе и чище для того, чтобы вмѣстѣ съ собою не подвергнуть оговору Церковь и Православ³е. Странно еще говоришь ты, что въ наше время можно сказать въ слухъ всякую правду, и въ доказательство приводишь Карамзина, котораго Записка о древней Руси до сихъ поръ не напечатана, и когда я вздумалъ изъ нея немногое (не самое важное) привести на лекц³и, то получилъ за это выговоръ отъ попечителя. Мы еще не доросли до высокой правды: никого въ томъ обвинять не надобно. Видно, всѣ еще мы ея недостойны; да и гдѣ же она есть? Нѣтъ ея и въ западныхъ государствахъ, имѣющихъ право гордиться передъ нами своею искренностью; не будемъ же обвинять и себя въ томъ, что ея нѣтъ у насъ, но и не будемъ льстить своему времени. Правда, что чистый душою имѣетъ на правду большее право, но говоритъ-то ее только людямъ безобиднымъ, которыхъ нечего бояться. Какъ могъ ты сдѣлать ошибку, нашедъ въ послан³и Пушкина къ Гнѣдичу совершенно иной смыслъ, смыслъ неприличный даже? Не знаю, какъ Плетневъ не поправилъ тебя. Послан³е адресовано къ Гнѣдичу: какъ же бы Пушкинъ могъ сказать кому другому "ты проклялъ насъ"? Судя по книгѣ твоей, ты находишься въ состоян³и переходномъ. Разумъ твой убѣжденъ въ истинѣ нашей Церкви и Православ³я, но воля твоя заражена современною болѣзн³ю, болѣзн³ю личности, и ты дѣйствуешь скорѣе какъ римск³й католикъ, а не какъ православный. Такъ могу я объяснить въ твоемъ завѣщан³и первую мысль о своемъ тѣлѣ, а послѣднюю о портретѣ. Въ тебѣ есть самообожан³е; имъ ты и нравишься нашимъ дамамъ, которыя хотя и православныя, но заражены тою же болѣзн³ю, какъ и ты. Такъ объясняю я твое поклонен³е одной изъ нихъ, которой ты позволяешь говорить все, увѣряя ее, что все будетъ прекрасно, если бы даже случилось ей сказать вздоръ, что можетъ случиться со всякимъ. Совѣты твои помѣщику, хозяйкѣ и проч. проистекаютъ изъ той же личности твоей, страдающей недугомъ. Прекрасны письма о русской Церкви и духовенствѣ, о свѣтломъ праздникѣ Воскресен³я, многое о нашихъ поэтахъ [ты умѣешь даже и извѣстное облечь въ новую форму, говоришь какъ творецъ, какъ художникъ]. Замѣчу только, что ты слишкомъ льстишь Жуковскому. Второе издан³е твоей книги я приму на себя на томъ только услов³и, чтобы уничтожено было то, что ты сказалъ о Погодинѣ. Въ противномъ случаѣ отказываюсь. Я не хочу, чтобы черезъ мои руки проходила оплеуха человѣку, котораго я люблю и уважаю, не смотря на его недостатки, которыхъ въ каждомъ изъ насъ много. Ты же говоришь въ одномъ изъ писемъ: исправляй ихъ прежде въ самомъ себѣ. Неряшество въ слогѣ и въ издан³яхъ простительнѣе, чѣмъ неряшество душевное, проистекающее въ насъ отъ неограниченнаго самолюб³я. За первое отвѣчаемъ мы только публикѣ и вредимъ имъ только самимъ себѣ; за второе отвѣчаемъ Богу. Прощай. Твой

   ¹) Адресъ на письмѣ: Его высокоблагород³ю Николаю Васильевичу Гоголю въ Неаполѣ. Monsieur Monsieur Nicolas de Gogol à Naples. Poste restante.

  

   Пишу къ тебѣ за 2 часа до нашей Воскресной полночи. Надѣюсь, что ты уже получилъ тѣ мои письма, въ которыхъ я говорилъ тебѣ о твоей книгѣ, и деньги, въ одномъ изъ нихъ посланныя за книгу. Весьма благодаренъ тебѣ за то письмо, въ которомъ ты высказалъ мысли свои о моемъ пристраст³и. Ты укоряешь меня въ прежней моей неискренности насчетъ тебя, а самъ относительно ко мнѣ сдѣлался искреннимъ только въ отплату за мою искренность. Но и за то я тебѣ очень, очень благодаренъ. Твое замѣчан³е весьма справедливо. Пристраст³е мое проистекаетъ во мнѣ отъ избытка чувства надъ разумомъ. Надѣюсь, что сила высшая, всеобнимающая, мнѣ поможетъ побѣдить слѣпоту чувства; и ни о чемъ я теперь относительно себя не молю такъ Бога, чтобъ Онъ успокоилъ чувство мое и прояснилъ мысль мою. Дѣйств³е этой молитвы я уже въ себѣ замѣтилъ, и питаю надежду на исправлен³е. Особенно въ течен³и публичныхъ лекц³й моихъ я испыталъ на себѣ это; но тутъ друг³я препятств³я - самолюб³е, питаемое во мнѣ всѣми моими слушателями. Вотъ гидра, съ которою надобно бороться безпрерывно. Сломишь одну голову, выростаютъ сотни. Ухъ какъ трудно! Просто отчаян³е беретъ. Тутъ ужь рѣшительно самъ ничего не можешь сдѣлать: вотъ здѣсь-то самъ пропалъ совершенно. Да и нельзя: не въ природѣ человѣка противъ себя дѣйствовать, не въ природѣ нашей налагать на себя руку. Самоуб³йство - съумасшеств³е. Вотъ тутъ-то безъ высшей силы ни шагу не ступишь впередъ. Коль она не поможетъ, никто не поможетъ. Послѣднее замѣчан³е и тебѣ необходимо. Ты менѣе грѣшенъ въ этомъ чѣмъ я, потому что ты имѣлъ болѣе славы чѣмъ я. Ты избалованъ былъ всею Росс³ею: поднося тебѣ славу, она питала въ тебѣ самолюб³е. Потому въ тебѣ и должно быть его больше чѣмъ во мнѣ. Но на всякаго своя доля. Въ книгѣ твоей оно выразилось колоссально, иногда чудовищно. Самолюб³е никогда такъ не бываетъ чудовищно, какъ въ соединен³и съ вѣрою. Въ искусствѣ, въ наукѣ, во всякомъ дѣлѣ человѣческомъ оно можетъ значить и принести плодъ даже, а въ вѣрѣ оно уродство. Но не смотря на то, тутъ выйдетъ прокъ. Тебѣ надобно было высказаться. Книга твоя проистекла все-таки изъ добраго и чистаго источника, а что изъ добраго источника проистекаетъ, то непремѣнно къ добру и приведетъ. Послѣднее письмо твое еще болѣе убѣдило меня въ этомъ. Ты обидѣлъ Погодина. Обидѣвш³й обыкновенно не любитъ обиженнаго, но ты теперь-то и начинаешь любить его. Въ добрый часъ! Теперь, конечно, ты можешь быть ему полезенъ. Но, мнѣ кажется, ты долженъ публично сознаться въ томъ, что его обидѣлъ. Ты говоришь, что и забылъ о словахъ оскорбительныхъ, как³я были въ письмахъ твоихъ о Погодинѣ, потому что былъ занятъ чѣмъ-то важнѣйшимъ. Да развѣ о такихъ вещахъ забываютъ и что же можетъ быть этого важнѣе? Тутъ-же ты читаешь урокъ: слово гнило да не исходитъ изъ устъ вашихъ!- а самъ, говоря о человѣкѣ близкомъ, сказалъ такое слово, которое забылъ. Сказать человѣку, что онъ 30 лѣтъ работалъ какъ муравей по пустякамъ и что ни одинъ человѣкъ не сказалъ ему за то спасибо, сказать такую неправду и забыть еще что сказалъ, все это у тебя ни по чемъ. Ты не встрѣтилъ ни одного признательнаго юноши; ну да что же дѣлать, если ты не встрѣтилъ? Еще Погодинъ виноватъ, что печаталъ мног³е матер³ялы литературные, что радовался всякимъ строкамъ великаго человѣка. Какъ рѣшить о великомъ человѣкѣ: какая строка дорога? какая нѣтъ? Если бы иная и сбавила велич³я, не мѣшаетъ. Все въ человѣкѣ великомъ поучительно, и потому не бѣда если Погодинъ печаталъ и то, что тебѣ кажется пустякомъ, а что другому не покажется. Но довольно о томъ. Ты написалъ Погодину нѣжное, дружелюбное письмо. Теперь, когда ты полюбилъ его, говори ему о его недостаткахъ, и теплое слово твое, конечно, подѣйствуетъ лучше, нежели черствыя выходки въ твоихъ письмахъ и надписяхъ. Много явилось статей о твоей книгѣ. Петербургскихъ я почти не читалъ, за исключен³емъ статьи Бѣлинскаго въ Современникѣ. Онъ на тебя злится за книгу и только. Бѣдный Бѣл(инск³й) въ злой чахоткѣ. Въ П(етербур)гѣ всѣ тебя ругали, за исключ(ен³емъ) Булгарина, который обрадовался случаю оправдаться и сказалъ: вотъ, видите! вѣдь я правду говорилъ, что сочинен³я Гоголя никуда не годятся. Вотъ, онъ и самъ то же говоритъ. Здѣсь вышло двѣ статьи. Одна въ Листкѣ, Григорьева, съ сочувств³емъ къ тебѣ. Другая, самая сильная статья противъ тебя изъ всего до сихъ поръ напечатаннаго, статья Павлова. Она возбудила во многихъ сочувств³е, и много объ ней говорятъ. Всѣ статьи московск³я къ тебѣ посылаю по почтѣ. Можетъ быть, онѣ вызовутъ тебя къ отвѣту. Павловъ печатаетъ рядъ писемъ и разбираетъ всю книгу твою по косточкамъ. Можетъ быть, и я скажу свое слово, когда переслушаю всѣхъ. Главное справедливое обвинен³е противъ тебя слѣдующее: зачѣмъ ты оставилъ искусство и отказался отъ всего прежняго? зачѣмъ ты пренебрегъ даромъ Бож³имъ? Въ самомъ дѣлѣ, вѣдь, талантъ данъ тебѣ былъ отъ Бога. Ты развилъ его, ты не скрылъ его въ землю. За что же пренебрегать тѣмъ? Ты такимъ пренебрежен³емъ оскорбляешь и Бога, оскорбляешь и людей, которые въ тебѣ любовались этимъ талантомъ и его цѣнили. Какъ хочешь, это внушен³е гордости личной, гордости духовной, противъ которой ты сакъ же говоришь на послѣднихъ страницахъ твоей книги. Возвратись-ка опять къ твоей художественной дѣятельности. Принеси ей опять твои обновленныя силы. Твой комическ³й талантъ еще такъ нуженъ въ нашей Росс³и и нуженъ именно противъ того врага, съ которымъ ты борешься. Конечно, прежде ты иногда шалилъ имъ. Но эти шалости понятны въ поэтѣ нашей эпохи. У Гомера въ Ил³адѣ боги ведутъ себя всегда чрезвычайно дурно, бранятся и дерутся, когда люди предаются злобѣ, гнѣву и терзаютъ другъ друга. Боги греческ³е - поэты или поэз³я. Такъ и поэз³я ведетъ себя дурно, дерется и бранится, когда у людей скверно идетъ дѣло. Таковъ Аристофанъ. Таковъ былъ и ты. Твоя поэз³я также дралась, ругалась, шалила, какъ боги греческ³е, какъ Юнона, Марсъ, Венера. Но ты могъ бы теперь высокую комед³ю, всю силу смѣха, которымъ ты одаренъ, обратить на самаго дьявола. Разъ случилось мнѣ говорить съ однимъ Русскимъ, богомольнымъ странникомъ, который собирался въ ²ерусалимъ и былъ у меня. Звали его Сѵмеонъ Петровичь. Рыженьк³й старичокъ. У меня записана въ книгѣ вся его бесѣда, но есть въ ней особенно одни слова, которыя тебѣ принадлежатъ какъ комику. Выписываю изъ моей книги: "Весьма иронически и всегда съ насмѣшкой говорилъ онъ о дьяволѣ, называя его дуракомъ: въ ямѣ сидитъ дуракъ самъ и хочетъ, чтобы и друг³е туда же засѣли. Прямой дуракъ!" Вотъ мысль русскаго и христ³анскаго комика: дьяволъ первый дуракъ въ свѣтѣ, и надъ нимъ надобно смѣяться. Смѣйся, смѣйся надъ дьяволомъ: смѣхомъ твоимъ ты докажешь, что онъ не разуменъ. Вѣдь, въ самомъ дѣлѣ, всѣ глупости людей отъ него. Показывай же людямъ, какъ онъ ихъ путаетъ, какъ они отъ него глупѣютъ, мелѣютъ, какъ и великое онъ у нихъ отнимаетъ. Вѣдь, это запасъ неистощимый для комика русскаго. Вѣдь, даже не одна Росс³я, но весь м³ръ можетъ войти въ твою комед³ю. Ты пишешь ко мнѣ, что ты путемъ разума, путемъ скорѣе протестантскимъ, дошелъ до Христа; и такъ, если разумъ для тебя во Христѣ, то неразум³е и вся глупость должны быть въ человѣкоуб³йцѣ, во врагѣ его. И такъ, преслѣдуй врага твоимъ неистощимымъ, чуднымъ хохотомъ, и ты совершишь доброе дѣло людямъ въ пользу вѣчнаго разума, который во Христѣ. Христосъ растворитъ твое сердце любов³ю, которая внушитъ тебѣ и высок³я создан³я. Передъ тѣмъ, какъ писать къ тебѣ, я прочелъ опять твое Свѣтлое Воскресенье. Во имя его,- и вотъ уже гремитъ оно по Москвѣ,- прошу тебя: возвратись къ искусству. Не заставь людей въ Росс³и говорить, что Церковь и вѣра отнимаютъ у нея художниковъ и поэтовъ. Спѣшу къ заутрени. Обнимаю тебя. Христосъ воскресе!

   Къ матери твоей отослалъ 2.100 р(ублей) асс(игнац³ями) изъ денегъ, выручен(ныхъ) за сочинен³я; а послѣ вложу изъ М(ертвыхъ) Душъ, когда накопятся. Къ сестрѣ твоей письмо отослалъ. Иннокент³я проповѣдей нѣтъ: все издан³е истощилось.- Въ день праздника получилъ письмо твое, которое было для меня истиннымъ подаркомъ. Тутъ вложено и письмо къ Малиновскому. Исполню, исполню твое желан³е. Буду писать къ тебѣ чаще и пришлю тебѣ подробный отчетъ о всѣхъ толкахъ, касающихся до твоей книги. Я чувствую теперь большую потребность писать къ тебѣ. Каждое письмо твое еще болѣе ее умножаетъ во мнѣ.

  

   Посылаю тебѣ, любезный другъ, два письма, полученныя на твое имя, одно изъ нихъ отъ Малиновскаго, и коп³ю съ 4-го письма Павлова о твоей книгѣ. Третье письмо Павлова не было не только напечатано, но даже и написано. Такъ мнѣ сказывалъ авторъ, которому я это выговаривалъ особенно послѣ того, какъ въ публикѣ разошелся слухъ, что третьяго письма не пропустила цензура. Я не понимаю, почему онъ нарушилъ порядокъ числительный. Недавно я послалъ тебѣ по твоей просьбѣ 3 тома Лѣтописей и Русск³е Праздники Снегирева. Все это доставитъ тебѣ кн. А. Волконск³й {Александръ Никитичъ Волконск³й.}, который уже извѣщалъ меня изъ Варшавы, что получилъ эти книги отъ Похвиснева, который ихъ взялъ съ собою. Лежатъ у меня еще Пословицы Снегирева для тебя, да не знаю, съ кѣмъ ихъ отправить, а тогда не могъ достать. Первой окказ³и не пропущу. На письма твои буду отвѣчать слѣдомъ. И безъ того пакетъ великъ. Мнѣ нравится твое расположен³е духа. Отвѣтъ Павлову очень значителенъ. Требован³е примиряющаго съ жизн³ю отъ лежащихъ на боку много меня разсмѣшило. Щепкинъ не рѣшился собраться къ тебѣ. Я его понукалъ. Онъ, какъ думаю, находится подъ разными вл³ян³ями издателей Современника, тебѣ несочувствующихъ. Въ немъ есть какая-то перемѣна не совсѣмъ въ его выгоду какъ художника и какъ старика. Хорошо бы было, если бы ты самъ за него ваялся. A вы оба были бы другъ другу полезны. Я собираюсь въ путь. Скажу послѣ.

   Мой 2-й выпускъ вѣрно уже есть у Жук(овскаго).

  

   Давно я не писалъ къ тебѣ, любезный другъ. Извини. Разскажу причины или, лучше, все то, что я сдѣлалъ нынѣшнимъ лѣтомъ. Въ ³юнѣ мѣсяцѣ началъ я пристройку въ своемъ домѣ. Семья умножилась, спонадобилась дѣтская. Въ концѣ ³юня, когда стройка еще продолжалась, я для отдыха предпринялъ съ сыномъ поѣздку, которая продлилась до конца ³юля. Эта поѣздка была для меня очень освѣжительна. Я былъ у Троицы, въ Александровѣ, Переяславлѣ Залѣсскомъ, Ростовѣ, Ярославлѣ, Вологдѣ, Кирилловѣ, Бѣлозерскѣ. Главная цѣль моего странств³я былъ Кирилловъ монастырь, гдѣ я пожилъ съ недѣлю и порылся въ библ³отекѣ. Отсюда разъѣзжалъ я по окрестнымъ мѣстамъ. Много, много собралъ любопытнаго. Мнѣ хочется все это разсказать въ книгѣ. Теперь я тѣмъ и занятъ. Оттуда быстро проѣхалъ я черезъ Весьегонскъ, Рыбинскъ, Угличь и Тверь въ Москву. Торопился, какъ деканъ, къ экзаменамъ. Пр³ѣхалъ домой. Думалъ, что стройка пришла къ концу; не тутъ-то было, какъ бываетъ всегда со всѣми стройками въ м³рѣ. Весь конецъ ³юля и весь августъ я продолжалъ строиться такъ, что не имѣлъ угла спокойнаго. Между тѣмъ хворалъ мой грудной младенецъ, котораго кормила сама жена. Тутъ шли экзамены. Потомъ переносилъ и приводилъ въ порядокъ свою библ³отеку, помѣщенную въ новомъ кабинетѣ. Тутъ начались съ 1-го сентября курсы. Первый мѣсяцъ всегда труднѣе, пока не заведется вся годовая работа, на 1-мъ курсѣ въ особенности, пока не узнаешь студентовъ, пока не устроишь всѣхъ лекц³й, и какъ деканъ всѣхъ студентовъ. Теперь только вышелъ на просторъ и взялся за перо, чтобы написать тебѣ и оправдать себя. Письма твои всѣ я получилъ. Письмо къ C. T. Аксакову я доставилъ, прочитавши самъ, и сожалѣю о томъ, что не остановилъ его, хотя ты мнѣ и не давалъ на то права. Но такъ какъ ты поручалъ мнѣ предварительное прочтен³е, то я могъ бы имъ воспользоваться, и ты бы, можетъ быть, не разсердился на меня, если бы я его не доставилъ. Что дѣлать? Я бываю иногда до того занятъ, что становлюсь разсѣянъ въ такихъ дѣлахъ, въ которыхъ не должно быть разсѣяннымъ. Письмо твое огорчило Ольгу Семеновну, которая не хотѣла было даже его и показывать С(ергѣю) Т(имоѳееви)чу. Но у нихъ не можетъ быть тайнъ семейныхъ. Мнѣ тутъ показались двѣ вещи жесткими. Они считали тебя всегда другомъ семейства. Ты же начинаешь съ того, что какъ будто бы отрекаешься отъ этой дружбы и потому даешь себѣ право быть съ ними неискреннимъ. Далѣе, говоря о Константинѣ, ты нѣсколько разъ повторяешь "съ любезнѣйшимъ вашимъ сыномъ"; мнѣ показалось это выражен³е и повторен³е проистекающими не изъ того чувства, которое, какъ мнѣ кажется, ты питалъ всегда къ ихъ семейству, и выразилъ это даже въ своей простой и прекрасной надписи на книгѣ твоей, надписи, которая послѣ первой размолвки всѣ сердца ихъ обратила снова къ тебѣ. Виноватъ я, что заднимъ числомъ говорю тебѣ обо всемъ этомъ. Но если я былъ невольною причиною послѣдней непр³ятности, какая могла отъ этого письма между вами вновь произойти, то по крайней мѣрѣ желалъ бы послужить также посредникомъ къ совершенному и полному примирен³ю. Могу сказать одно: не знаю въ Москвѣ другаго семейства и другихъ людей [включая въ то число и самого себя], которые бы имѣли большее право на полную твою дружбу и любовь, какъ Аксаковы. Уважен³е къ тебѣ, какъ писателю, и любовь и преданность къ тебѣ, какъ человѣку, они конечно сохраняли всегда чисто, свято, неизмѣнно. За тебя готовы они были противъ всѣхъ и каждаго. Противъ тебя боролись только съ тобою самимъ, но не иначе. Повинись-ка передъ ними, другъ, и покрой все это самымъ теплымъ изл³ян³емъ твоего любящаго сердца, уже отгадавшаго ихъ любовь, и полнымъ забвен³емъ всего прошедшаго. Въ тебѣ все еще, какъ вижу, страдаютъ нервы; и раздраженъ въ письмѣ твоемъ не ты, но нервы. Знаешь ли что? Я думаю, Итал³я тебѣ ихъ испортила и все еще болѣе портитъ. Я помню вл³ян³е ея на себѣ. Едва теперь могу отдѣлываться отъ этого вл³ян³я. Итал³я - нервопорча; доказательствомъ тому княгиня З. {Княгиня Зинанда Александровна Волконская.}. Признаюсь тебѣ: мнѣ досадно, что ты все бросаешься на эту Итал³ю, которая до конца тебѣ нервы испортитъ. Лучше бы ты избралъ климатъ умѣреннѣе и не такъ раздражительный, напримѣръ Нису. Твоя зябкость происходитъ также отъ нервъ. Въ Итал³и на время будетъ тебѣ лучше, а потомъ опять пойдетъ хуже. Такая страна изнѣживаетъ человѣка, особливо сѣвернаго, получившаго отъ природы другое назначен³е. Письмо Григорьева къ Погодину я получилъ въ твоемъ письмѣ, но ничего сдѣлать не могъ. Погодинъ самъ былъ не въ деньгахъ и потому не могъ дать Григорьеву болѣе 10-ти руб(лей) серебромъ. Чижовъ журнала не предприметъ, потому что позволен³е на Русск³й Вѣстникъ взято министерствомъ назадъ. Если что случится впередъ, я буду имѣть въ виду твое желан³е помочь Григорьеву. Но теперь не знаю, какъ за это дѣло взяться. Григорьевъ прежде бывалъ у меня, но потомъ прекратилъ сношен³я. Его натура была слишкомъ испорчена формулами нѣмецкой философ³и Гегеля. Я знаю нѣсколько молодыхъ людей новаго поколѣн³я, которыхъ до того она разшатала, что они ни на чемъ остановиться не могутъ. Не думаю даже, чтобы и естественныя науки могли сдѣлать изъ его головы что нибудь путное. Вышедъ изъ унив(ерситета) первымъ и отличнѣйшимъ кандидатомъ юридич(ескаго) ф(акульте)та, онъ началъ съ того, что перепуталъ всѣ дѣла нашего совѣта, гдѣ правилъ д(олжность) секретаря. Отсюда бѣжалъ онъ въ Петерб(ургъ). Тамъ странствовалъ по разнымъ журналамъ, и воротился разочарованный въ Москву, гдѣ сначала пристроилъ себя къ Листку. Что будетъ далѣе, не знаю. Та бѣда, что нѣм(ецкая) формальная философ³я пр³учаетъ умъ къ какому-то неугомонному шатан³ю между да и нѣтъ во всякомъ вопросѣ науки, жизни, общества,- и разумъ становится какимъ-то бѣднымъ маятникомъ въ головѣ, который не находить точки успокоен³я. При этомъ невольно припоминаю слова ап(осто)ла Павла [2 Посл(ан³е) къ Коринѳянамъ, ст(ихи) 17-19]: "Или по плоти предпринимаю я, что предпринимаю, такъ что у меня то да, да, то нѣтъ, нѣтъ? Вѣренъ Богъ, что слово наше къ вамъ не было то да, то нѣтъ! Ибо Сынъ Бож³й, ²исусъ Христосъ, проповѣданный у васъ нами, мною и Силуаномъ и Тимоѳеемъ, не былъ да и нѣтъ, но въ Немъ было да". Вотъ этого-то положительнаго да не находитъ разумъ, свихнутый нѣмецкою философ³ей, какая преподавалась у насъ. Григ(орьевъ) въ числѣ жертвъ ея. Малиновск³й былъ у меня сегодня. Я сдѣлалъ ему помощь изъ твоей суммы, но онъ не хотѣлъ принять ее иначе какъ заимообразно. Письмо твое къ Чижову я отправлю на дняхъ. Не зналъ его адреса. Онъ давно не писалъ ко мнѣ. Ты, м(ожетъ) б(ыть), слышалъ о непр³ятностяхъ, как³я были съ нимъ. Онъ вышелъ изъ нихъ совершенно чистъ и оправданъ, какъ и должно было ожидать, но, не менѣе того, журнала въ этомъ году издавать онъ не можетъ. Я весьма благодаренъ тебѣ за то, что ты въ послѣднемъ письмѣ разрѣшилъ мнѣ дѣлать помощь изъ твоей суммы, кромѣ студентовъ, и молодымъ литераторамъ, начинающимъ поприще. Вотъ напримѣръ теперь передо мною сидитъ Грязовецк³й слѣпецъ-математикъ, явлен³е весьма необыкновенное. Почти отъ рожденья слѣпой, онъ дошелъ до истинъ математическихъ ощупью и рѣшалъ важныя задачи. Теперь занимается психолог³ей. Бѣдность загнала его, но онъ нашелъ средство добраться до Москвы. Духъ его не гаснетъ, но горитъ сильнѣе. Хочется ему и въ университетъ, и въ бесѣду съ учеными и литераторами. Замѣчательно въ немъ знан³е и пониман³е Священнаго Писан³я и отцовъ Церкви. Чтецами его были крестьяне и мѣщане. Отъ нихъ онъ принялъ духовную премудрость. (Мно)го любопытнаго сообщилъ онъ мнѣ о низшихъ нашихъ сослов³яхъ. Вотъ бы тебѣ съ такими людьми бесѣдовать! Въ Грязовцѣ я узналъ его лично. Прежде читалъ объ немъ въ М(осквитяни)нѣ. Полюбился ему мой голосъ и рѣчь, и онъ добрался до Москвы ко мнѣ, чтобы только спасти мысль свою здѣсь въ голодѣ. М(ертвыя) Души расходятся не такъ скоро, какъ я было предполагалъ сначала. Ждутъ все второй части. Если бы она явилась, въ одинъ бы день расхватали два издан³я. Можно за это поручиться. Выйдетъ ли твоя Переписка новымъ и полнымъ издан³емъ? Свое дѣло она сдѣлала. Много вопросовъ подняла она, за которые тебѣ спасибо. A собрать всѣ голоса въ свою пользу - да кто же въ наше время этого достигнетъ? Получилъ ли ты наконецъ Лѣтописи и Праздники Снегирева? Я знаю, что Похвисневъ, съ которымъ я ихъ послалъ, доставилъ ихъ къ Волконскому въ Варшаву, а B. {Князь Александръ Никитичъ Волконск³й.}, самъ собравш³йся за границу, хотѣлъ все это доставить Жуковскому. Пословицы остались у меня, потому что экземпляра у Базунова не было. Я получилъ послѣ, когда уже Похвисневъ уѣхалъ. Теперь мнѣ хотѣлось бы дать отчетъ въ своей поѣздкѣ, потомъ продолжать свою книгу и дать отвѣтъ всѣмъ своимъ критикамъ, что въ головѣ у меня уже готово. Дѣла пропасть, а времени мало. У насъ, говорятъ, холера въ городѣ. Если и есть, то совсѣмъ не замѣтна. Говорятъ о 30-ти умершихъ въ больницахъ отъ нея. Народъ спокоенъ и веселъ. Нечего сказать, что разуменъ нашъ народъ. Жалуются мног³е на разстройство въ желудкѣ. Я самъ это чувствую довольно часто. Это ощущен³е общее. Но, слава Богу, всѣ мы дѣлаемъ свое дѣло и заняты по прежнему. Прощай. Будь здоровъ. Обнимаю тебя.

   Съ нетерпѣн³емъ буду ждать твоего отвѣта, особливо въ отношен³и къ Аксакову, ибо меня сердечно занимаетъ ваша размолвка. Отъ тебя зависитъ прекращен³е всего и возвращен³е не только прежнихъ вашихъ отношен³й, но и утвержден³е крѣпчайшей между вами дружбы. Начните-ка другъ другу говорить "ты". Вѣдь, это важная примѣта между людьми добрыми - и слово это путь внѣшн³й къ большей искренности ¹).

  

   ¹) На письмѣ находится слѣдующ³й адресъ: Monsieur Monsieur Nicolas de Gogol à Naples. Poste restante. Его высокоблагород³ю Николаю Васильевичу Гоголю въ Неаполѣ.

  

  

   Слава Богу, слава Богу, что ты, милый другъ, въ матушкѣ Росс³и. Обнимаю тебя отъ всей души. Первымъ движен³емъ моимъ, по получен³и письма твоего, было благодарить Бога; вторымъ написать къ Н(адеждѣ) Н(иконовнѣ) Шереметевой. За тѣмъ я получилъ твое письмо изъ Бейрута, а сегодня записочку и 13 р(ублей) серебромъ денегъ. Немедленно подписался на М(осквитяни)нъ, который будетъ отсылаться въ Одессу на имя ген(ералъ)-ма³(ора) Андр(ея) Андр(еевича) Трощинскаго. На имя же твоей маменьки не подписался, потому что Погодинъ и безъ того посылаетъ ей, и ты, вѣроятно, найдешь М(осквитяни)нъ (у) себя въ Васильевкѣ. Мы всѣ теперь въ экз...... {Нижн³й правый уголъ письма оборванъ; на мѣстѣ недостающихъ буквъ поставлены теперь точки.} скучно. Силы истоща...... принимаешь. Тяжко... (экза)мены въ томъ в..... это исполняе....... жду конца...... переѣхать въ Сокольники, гдѣ мы проводимъ лѣто, и уйти въ кабинетъ и въ лѣсъ. Над(ежда) Никон(овна), вѣроятно, къ тебѣ пишетъ. Я мало съ кѣмъ вижусь