Врангель Фердинанд Петрович - Дневники (1830, 1835)

д" ³⁸, и никакого соглашения заключено не было.

   Естественно, что внешняя и внутренняя политика Мексики воспринималась автором дневника во многом в связи со своим дипломатическим поручением.

   Анализ дневника Ф. П. Врангеля приводит к выводу, что основным источником сведений о Мексике, ее природе, населении, политической жизни и т. п. были личные наблюдения автора дневника. Наряду с этим встречи, беседы и переписка с мексиканцами и иностранцами, жившими в Мексике и Калифорнии, были для автора важным источником сведений о стране. Ф. П. Врангель в своем дневнике отделял свои собственные наблюдения от тех сведений, которые были получены им из бесед или из писем. Рассказывая об услышанном, Ф. П. Врангель иногда приводил некоторые сведения о своих собеседниках.

   Во время своего путешествия по Мексике, продолжавшегося с 18 декабря 1835 г. по 3 апреля 1836 г., т. е. более трех месяцев, Ф. П. Врангель встречался с самыми различными людьми, представителями всех классов мексиканского общества - от президента республики, министров и послов европейских держав до погонщиков мулов, солдат, содержателей постоялых дворов и т. п. Широкий и разнообразный круг знакомых Ф. П. Врангеля в Мексике и Калифорнии, наличие среди них мексиканских должностных лиц и иностранных дипломатов повышают ценность дневника Ф. П. Врангеля как историко-этнографического источника.

   Изучение материалов дневника позволило выделить тех лиц, от которых русский путешественник получил основные сведения о Мексике и общение с которыми определило восприятие Ф. П. Врангелем основных мексиканских и калифорнийских проблем ³⁹.

   Готовясь к поездке через Мексику, Ф. П. Врангель тщательно собирал известия об этой стране. Важным посредником в этом служил ему К. Т. Хлебников (1780-1838), который провел в Русской Америке почти 15 лет, многократно бывал в Калифорнии и завязал там тесные дружеские связи с местными жителями и жившими там иностранцами. Возможно, что К. Т. Хлебников предполагал возвратиться в Россию через Мексику, как это сделал позже Ф. П. Врангель. Во всяком случае в Архиве Географического общества СССР в Ленинграде сохранилась составленная им рукопись "Примечания о пути в Мексику" ⁴⁰, в которой излагался маршрут от Сан-Бласа до Мехико: "1. Морем от Монтерея до Сан-Блаза или Акапулко от 12 до 20 дней. 2. Из Сан-Блаза до Мексико чрез Гвадалахару 247 лиг (741 ит[альянская] миля). Первые пять станций до города Тепика верховой езды, далее экипажем. На сей переход прилагается у сего маршрут, составленный г-ном подполковником дон Хосе Марией Падресом. 3. Из Акапулко в Мексику расстояния 90 лиг (270 миль), дорога гористая, по которой можно ездить только верхом на лошадях и мулах. Обыкновенный переезд не более 10 дней, но ездят гораздо скорее. 4. Из Мексики до Вера-Круза расстояния 110 лиг. Дорога удобная в европейских экипажах. По всему пространству гостиницы и все вообще потребное к содержанию очень дешевы. Обыкновенная езда не более 8 дней, поспешная - скорее" ⁴¹.

   Сведения о Калифорнии Ф. П. Врангель мог получить и через правителя селения Росс Петра Степановича Костромитинова.

   Известия о событиях в Калифорнии Ф. П. Врангель, очевидно, имел также от агента Российско-Американской компании в Сан-Франциско в 1833-1836 гг. Вильяма П. Хартнелла (1798-1854) ⁴². В 20-х годах XIX в. он попал в Калифорнию, принял мексиканское гражданство и занялся торговыми операциями. В. Хартнелл был близко знаком с К. Т. Хлебниковым ⁴³. Ф. П. Врангель виделся с В. Хартнеллом во время своей поездки в Росс в 1833 г.

   Ф. П. Врангель переписывался также с немецким купцом и натуралистом Фердинандом Деппе, с английским вице-консулом в Тепике Александром Форбсом, с американцем Дугласом, жившим в Калифорнии, и др. Наконец, Ф. П. Врангель вел переписку с губернатором Верхней Калифорнии Хосе Фигероа, который считал необходимым укрепить связи Калифорнии с Русской Америкой. С некоторыми из своих корреспондентов Ф. П. Врангель встретился во время путешествия по Мексике.

   Судя по дневнику, беседы с официальными лицами давали весьма немного информации его автору о Мексике и ее проблемах. Гораздо больше сведений о стране русский путешественник получал от мексиканцев, не занимавших официальных постов, с которыми он познакомился во время поездки по стране. Так, например, в Гвадалахаре Ф. П. Врангель многократно встречался с натурализовавшимся испанским купцом Мануэлем Луна, который, по словам Ф. П. Врангеля, "не любил мексиканцев". Естественно, что это отразилось и на тех сведениях о стране, которые автор дневника заимствовал у Мануэля Луны.

   Пожалуй, наиболее подробные сведения о населении страны Ф. П. Врангель мог получить от простых мексиканцев, с которыми он сталкивался ежедневно. Ф. П. Врангель беседовал с проводниками, хозяевами постоялых дворов, трактиров и деревенских гостиниц и т. п. Встречи и беседы с ними дали автору дневника ценные сведения о жизни и быте низших социальных слоев Мексики.

   Но все же положение Ф. П. Врангеля как официального представителя Российско-Американской компании и его прежние связи с Калифорнией определили то обстоятельство, что основным источником информации о Мексике были для него все же иностранцы, жившие в стране много лет, члены иностранных колоний (особенно немецкой колонии в Мехико), а также иностранные дипломаты, с которыми Ф. П. Врангель был связан по своему положению и особенно в связи со своей неофициальной дипломатической миссией.

   В первую очередь здесь следует назвать прусского генерального консула в Мехико Фридриха фон Герольта.

   Герольт был одним из тех, кто хорошо знал Мексику и, естественно, он мог сообщить Ф. П. Врангелю весьма ценные сведения о стране, ее народе и особенно о внешней политике Мексики. В своем официальном отчете, поданном в Главное правление Российско-Американской компании, Ф. П. Врангель, излагая свои соображения об укреплении и расширении русского поселения Росс в Калифорнии, приводил мнение Герольта как одного из лучших знатоков мексиканской внешней политики ⁴⁴.

   Герольт и английский генеральный консул в Мехико О`Горман ввели Ф. П. Врангеля в общество дипломатов и в немецкую и английскую колонии в столице республики. В Мехико Ф. П. Врангель познакомился с английским посланником Ричардом Пакенхэмом (1797-1868), а также с французским посланником бароном Дефодисом.

   Естественно, что этот источник информации наложил определенный отпечаток на дневник Ф. П. Врангеля. Часть сведений, которые автор приводил со слов своих знакомых - немцев, англичан, французов, несет на себе отпечаток их заинтересованности в делах Мексики; поэтому их информация была часто односторонней, а иногда даже и в какой-то мере тенденциозной.

   Естественно предположить, что, готовясь к путешествию по Мексике, Ф. П. Врангель знакомился с записками иностранных путешественников, побывавших в этой стране, а также с историческими, статистическими и т. п. трудами. Однако книги, судя по всему, не имели для автора дневника такого значения, как встречи и беседы с мексиканцами, и, естественно, личные наблюдения во время путешествия. В тексте дневника автор нигде не упоминал о книгах, прочитанных им во время подготовки к путешествию или во время путешествия, встречаются лишь косвенные свидетельства его знакомства с путевыми записками иностранных путешественников.

   Об этом говорят, в частности, записи на внутренней стороне обложки дневника. Судя по характеру записей (чернила, карандаш), они были сделаны в разное время. Так, в первой строке было написано чернилами: Notes on Mexico in the autumn of 1822, Philadelphia, 1824, а затем карандашом приписано: by Poinsett. Далее шли записи карандашом: Ward's on Mexico. Basil Hall's Extract of Journal. Humbolt. На следующих строчках записи были сделаны чернилами, но другим пером: Tudor's Тгеvels 1832. London, 1834. Brisar's Mexico. 1832 [und] 34- Hambourg. 1834. Lyon's Trav. - Mexico ⁴⁵.

   Расшифровка этих записей (они были сделаны явно наспех, названия некоторых книг были сокращены, а часть названий была вовсе опущена) показала возможный круг чтения Ф. П. Врангеля.

   Первой в списке стояла книга Джоеля Р. Пойнсетта "Заметки о Мексике, сделанные осенью 1822 г. С приложением исторического очерка революции и переводов официальных донесений о нынешнем состоянии этой страны... Написано гражданином Соединенных Штатов" ⁴⁶, вышедшая анонимно в Филадельфии в 1824 г. и переизданная в следующем году в Лондоне. Джоель Г. Пойнсетт (1779-1851) - американский дипломат и политический деятель, направленный с миссией в Мексику в 1822-1823 гг. После возвращения из Мексики он опубликовал свои "Заметки о Мексике". В 1825 г. он был назначен первым американским посланником в Мексике, где пробыл четыре года. Книга Д. Пойнсетта и, особенно приложенные к ней материалы могли дать Ф. П. Врангелю представление о войне за независимость в Мексике.

   Вслед за книгой Д. Пойнсетта в списке была помещена книга Уорда о Мексике.

   Генри Дж. Уорд (1797-1860) в 1823-1827 гг. был дипломатическим представителем Англии в Мексике. Вскоре после возвращения на родину, он издал в Лондоне в двух томах книгу "Мексика в 1827 г." ⁴⁷. В первом томе автор описывал географическое положение, природу и население страны, рассказывал о войне за независимость в Мексике. В этом же томе приводились сведения о государственном устройстве страны после завоевания независимости, об организации мексиканской армии и флота, торговле и т. п. В приложении к этому тому было опубликовано несколько документов по истории Мексики 1809-1821 гг. Во втором томе книги много места занимало описание рудников в Мексике и были приведены дневниковые записи, сделанные автором книги во время пребывания в Мексике.

   Книга Г. Уорда была встречена с большим интересом в Англии, а также и в других странах. Сразу же после появления английского издания в Германии были опубликованы два ее перевода ⁴⁸, с которыми, возможно, был знаком Ф. П. Врангель.

   Книга А. Гумбольдта "Политический очерк королевства Новая Испания" ⁴⁹ не была указана в списке, приводилась лишь фамилия автора, но, без всякого сомнения, речь могла идти только об этой работе знаменитого немецкого географа. Так как сочинение А. Гумбольдта вышло в 1811 г. и к 30-м годам XIX в. стало уже классическим, то можно предположить, что Ф. П. Врангель был знаком с этой книгой еще до своей поездки в Мексику. О том, что эту книгу А. Гумбольдта знали в Русской Америке, где Мексика и особенно Калифорния привлекали к себе пристальное внимание, свидетельствует ее сокращенный русский перевод, сохранившийся в архиве К. Т. Хлебникова.

   Рукопись носит название "Выписка из немецкой книги "Исследование политического состояния королевства Новой Гишпании" Соч. Фридриха [!] Гумбольдта. Tuеbingen, 1813" ⁵⁰.

   Судя по дневнику Ф. П. Врангеля, он был также знаком с сочинениями популярного в первой половине XIX в. путешественника и писателя Безила Холла (1788-1844), а также, возможно, с книгами английских путешественников Генри Тюдора ⁵¹ и Джорджа Френсиса Лайона. Дж. Ф. Лайон (1795-1832) - капитан английского военно-морского флота - путешествовал по Мексике в 1826 г. Кроме книги (в двух томах), Лайон издал альбом своих рисунков, посвященных Мексике ⁵².

   Часть этих путевых записок была, возможно, прочитана Ф. П. Врангелем еще до путешествия, с некоторыми, вероятно, он мог познакомиться во время поездки по Мексике, в доме Э. Баррона, А. Форбса и других его мексиканских знакомых. Можно предположить, что названия некоторых книг автор дневника записал для того, чтобы познакомиться с ними уже по возвращении на родину.

   Сопоставление дневника Ф. П. Врангеля и трудов иностранных путешественников, побывавших в Мексике в 20-30-х годах XIX в., поможет определить оригинальность наблюдений и заметок русского путешественника.

   Одним из источников сведений о Мексике для Ф. П. Врангеля была мексиканская периодическая печать. Судя по материалам архива, он знал испанский язык (в архиве сохранились черновики писем на испанском языке, написанные рукой Ф. П. Врангеля).

   Свидетельством знакомства Ф. П. Врангеля с мексиканской периодической печатью являются вырезки из мексиканских газет и комплект официальной правительственной газеты (Diario del Gobierno) за февраль - март 1836 г., сохранившиеся в его архиве. Все вырезки (кроме одной) сделаны из газеты "Diario del Gobierno de la Republica Mexicana" за первые числа июля 1835 г. Можно предположить, что эти вырезки были сделаны Ф. П. Врангелем в Монтерее. Во всех статьях, которые заинтересовали Ф. П. Врангеля, говорилось о президенте Мексики генерале Санта-Анне, установившем свою диктатуру в 1834 г. ⁵³ Одна из вырезок была сделана из неустановленной немецкой газеты, в ней также речь шла о Санта-Анпе.

   В архиве Ф. П. Врангеля сохранился комплект газеты "Diario del Gobierno de la Republica Mexicana" за февраль (все номера, кроме номера за 3.II) и один номер за март 1836 г. ⁵⁴

   Так как Ф. П. Врангель пробыл в столице республики с 7(19) февраля по 8(20) марта 1836 г., то можно сделать вывод, что русский путешественник внимательно знакомился с мексиканской периодической печатью не только во время переговоров с мексиканским правительством, но и до приезда в столицу, например в Гвадалахаре. После отъезда из Мехико Ф. П. Врангель продолжал внимательно следить за мексиканской прессой, в своем дневнике он несколько раз ссылался на мексиканские газеты.

   Дневник мексиканского путешествия Ф. П. Врангеля, представляющий собой новый источник по истории и этнографии Мексики и Калифорнии 30-х годов XIX в., впервые печатается в полном объеме. До настоящего времени о нем публиковались лишь предварительные сообщения автора этих строк ⁵⁵. В 1969 г. отрывки из дневника Ф. П. Врангеля были помещены в журнале "Новая и новейшая история" ⁵⁶.

   Рукопись дневника Ф. П. Врангеля представляет собой тетрадь фабричной работы в твердом картонном переплете (размер 19X23,5 см). Рукопись не озаглавлена (заглавие дано составителем сборника) и не подписана. Однако сомнений в ее подлинности не возникает, так как почерк рукописи полностью совпадает с известными автографами Ф. П. Врангеля.

   Рукопись занимает в тетради 25 листов (с оборотом). Кроме нее, здесь же помещена статья Ф. П. Врангеля "Мысли вслух у подножия маяка в 1838 году", где он резко выступает против казарменной муштры, "шагистики", которая вводилась в русском флоте Николаем I. Кроме того, в тетради имеются записи Ф. П. Врангеля о флоте и отдельные черновые заметки, в том числе о необходимости административных реформ в Русской Америке. Часть листов в тетради осталась незаполненной.

   На внутренних сторонах обложки имеются записи расходов Ф. П. Врангеля во время путешествия, которые могут быть использованы для уточнения его маршрута, список книг иностранных путешественников, побывавших в Мексике в первые десятилетия XIX в. Здесь же записаны имена и фамилии некоторых мексиканских знакомых Ф. П. Врангеля. Одна из фамилий вписана рукой неустановленного лица.

   Рукопись читается с трудом, так как чернила местами выцвели и большая часть записей сделана очень мелким почерком. Записи охватывают все путешествие - начиная от Ситхи (13 октября 1835 г.) и кончая приездом в Европу (22 мая 1836 г.). Большая часть дневника посвящена путешествию по Калифорнии и Мексике - от Монтерея (18 декабря 1835 г.) до отъезда из Веракруса (2 апреля 1836 г.).

   Записи в основном дневникового характера. Преобладают лаконичные заметки, которые иногда перемежаются более пространными описаниями и размышлениями автора. Ф. П. Врангель ежедневно отмечал пройденный путь, описывал географические достопримечательности, давал зарисовки жизни и быта мексиканцев, фиксировал свои встречи и беседы с мексиканскими чиновниками, военными, купцами и другими лицами.

   В период движения - записи в дневнике ежедневные, во время длительных остановок в городах Ф. П. Врангель обычно суммировал записи за несколько дней (например, описание Гвадалахары, Мехико и некоторых других городов).

   Иногда автор делал дополнения к своим старым записям, в таком случае он обычно ставил знак "NB" и вписывал несколько фраз между строк очень мелким почерком, что сильно затрудняет чтение этих мест рукописи.

   В дневнике Ф. П. Врангеля исправленные и зачеркнутые места встречаются сравнительно редко. Это, возможно, связано с тем, что записи дорожных впечатлений, вероятно, сначала заносились автором дневника в записную книжку, а затем они переносились в тетрадь. В архиве Ф. П. Врангеля сохранилась записная книжка маленького формата (размер 7,5 х 9,5 см) ⁵⁷. В ней приводится список вещей, отправленных в Россию на корабле "Америка" и взятых с собой, дорожные расходы и т. п. Здесь же торопливые записи, сделанные в основном карандашом (на русском, немецком и испанском языках) о маршруте и краткие заметки о Леоне, Силао и некоторых других городах ⁵⁸. При сравнении этих записей с соответствующими местами дневника было установлено, что лаконичные заметки в записной книжке, где фиксировались основные сведения о пройденном пути, в несколько более подробном виде переносились затем в дневник. Возможно, что записи в дневнике делались в конце дня, после дневного перехода, а заметки в записной книжке - во время кратких остановок днем или даже во время движения.

   Основная часть записей в дневнике Ф. П. Врангеля на русском языке. Но примерно с середины дневника автор начинает вставлять в русский текст отдельные немецкие слова, затем записи на немецком языке начинают преобладать (описание Мехико и пути до Веракруса). Но все же большая по объему часть дневника написана по-русски ⁵⁹.

   В текст дневника внесены копии писем на французском и испанском языках, которыми Ф. П. Врангель обменивался с представителями мексиканского правительства. Таким образом, дневник Ф. П. Врангеля написан на четырех языках: русском, немецком, французском и испанском.

   При публикации разделов дневника, написанных на иностранных языках, составитель руководствовался существующей практикой издания таких рукописей. В тексте были расставлены знаки препинания, раскрыты сокращения, выделены абзацы. Все остальные особенности иностранных текстов оставлены без изменений.

   Расшифровка немецкого текста произведена М. В. Крутиковой при участии Л. Херман. Перевод с немецкого осуществлен Г. М. Виттенберг, переводы с французского и испанского принадлежат составителю.

   В приложении публикуются донесения Ф. П. Врангеля Главному правлению Российско-Американской компании, связанные с его поездкой в Мексику. Эти документы дополняют и расширяют сведения, имеющиеся в дневнике Ф. П. Врангеля.

  

  

   1 С. А. Токарев. Вклад русских ученых в мировую этнографическую науку. "Очерки истории русской этнографии, фольклористики и антропологии", вып. 1. М., 1956., стр. 10.

   2 С. А. Токарев. История русской этнографии (дооктябрьский период). М., 1966, стр. 152.)

   3 F. Wrangel. Statistlsche und ethnographische Nachrichten ueber die russischen Besitzungen an der Nordwestkuste von America. St.-Petersburg, 1839.

   4 ЦГИА ЭССР, ф. 2057, оп. 1, д. 489, л. 64 об,-65.

   5 См. там же, л. 63

   6 См.: Ф. П. Врангель. Путешествие из Ситхи в Санкт-Петербург. "Северная Пчела", 1836, No 240-246, 259-264.

   7 См.: Ф. П. Врангель. Очерк пути из Ситхи в С.-Петербург. СПб., 1836. Возможно, что при издании книги был использован набор из "Северной Пчелы", так как на первой странице "Очерка пути..." было помещено газетное название "Путешествие из Ситхи в Санкт-Петербург".

   8 Ф. П. Врангель. Очерк пути..., стр. 5, 6.

   9 ЦГИА ЭССР, ф. 2057, оп. 1, д. 445, л. 74. На письме проставлена дата - 30 января, но года нет. Очевидно, что письмо написано в 1837 г.

   10 "Библиотека для чтения", 1837, т. XXII, отд. VI (Литературная летопись), стр. 31.

   11 См.: "Центральный государственный исторический архив Эстонской ССР. Путеводитель". Москва - Тарту, 1969, стр. 254-257.

   12 См. ЦГИА ЭССР, ф. 2057, он. 1, д. 707, л. 54 об.; А. И. Андреев. Архив Врангеля. "Известия ВГО", т. 75, 1943, вып. 5, стр. 36, 37.

   13 Полный комплект этого издания имеется в Научной библиотеке Тартуского университета.

   14 См., например, заметку о городе Врангель на Аляске ("Acta Wrangeliana", 1929, No 1), написанную по печатным источникам и письмам жителей города, заметку о кругосветном плавании Ф. П. Врангеля в 1825-1827 гг. ("Acta Wrangeliana", 1938, No 1), представляющую собой перевод раздела из известного труда Н. Ивашинцева, и др.

   15 W. Wrangel. Em Kampf um Wahrheit. Leben und Wirken des Admirals Baron F. von Wrangel. Stutgart, 1940.

   16 См.: А. И. Андреев. Указ. соч.

   17 См.: М. Б. Черненко. Ф. П. Врангель и Ф. Ф. Матюшкии. "Русские мореплаватели". М., 1953; Б. Г. Островский. Ф. П. Врангель (Очерк жизни и деятельности). Ф. П. Врангель. Путешествие по северным берегам Сибири и Ледовитому морю... М., 1948; А. Ф. Лактионов. Ф. П. Врангель (к 75-летию со дня смерти). "Проблемы Арктики", 1945, No 2.

   18 См.: Ю. Давыдов. Фердинанд Врангель. М., 1959.

   19 См.: В. Пасецкий. О чем шептались полярные маки. М., 1965; он же. В погоне за тайной века. Л., 1967; он же. Впереди - неизвестность пути. М., 1969 и др.

   20 Т. А. Лукина. К истории основания Русского Географического общества (по материалам неопубликованной переписки Карла Бэра). "Известия ВГО", т. 97, 1965, No 6; она же. Эпистолярное наследие академика Карла Бэра. "Известия ВГО", т. 100, 1968, No 1.

   21 См.: А. И. Андреев. Указ. соч., стр. 36, 37.

   22 В. Потехин. Селение Росс. "Журнал мануфактур и торговли", т. VIII, 1859, отд. V, стр. 31-37.

   23 См., например: П. Тихменев. Историческое обозрение образования Российско-Американской компании и действий ее до настоящего времени, т. 1, СПб., 1861, стр. 362-364.

   24 Н. Н. Bancroft. History of California, vol. IV. San Francisco, 1886, p. 165-169.

   25 С. В. Окунь. Российско-Американская компания. М.- Л., 1939, стр. 137-140.

   26 Е. Volkl. Lateinamerikanische Archivalien zur russischen Geschichte. "Jahrbuеcher fuеr Geschichte Ostouropas", 1965, Dezember, S. 633, 634; он же. Russland und Lateinamerica. 1741-1841. Wiesbaden, 1968, S. 138-142.)

   27 См.: Дж. Бейкер. История географических открытий и исследований. М., 1950, стр. 461; И. П. Магидович. История открытия и исследования Центральной и Южной Америки. М., 1965, стр. 346.

   28 См.: И. А. Чихачев. Поездка через Буэнос-Айресские пампы. "Отечественные записки", 1844, т. 34, раздел II (Науки), стр. 37-41.

   29 К. Н, Шварц. Барон Ф. П. Врангель. "Русская старина", 1872, т. V, стр. 395.

   30 Ю. Давыдов. Головнин. М., 1968, стр. 162.

   31 В. Пасецкий. Впереди - неизвестность пути. М., 1969, стр. 100.

   32 См.: В. Пасецкий. Дум высокое стремление (Полярные исследователи в кругу декабристов). "Нива", 1965, No 12, стр. 90, 92.)

   33 См.: ЦГИА ЭССР, ф. 2057, оп. 1, д. 452, лл. 8-10.

   34 См.: В. Пасецкий. Впереди - неизвестность пути, стр. 122, 123; он же. Дум высокое стремление, стр. 91, 92.

   35 ЦГИА ЭССР, ф. 2057, оп. 1, д. 443, л. 107 об.

   36 АВПР, ф. Канцелярия, 1834 г., д. 61, л. 54 об.; С. В. Окунь. Указ. соч., стр. 139.

   37 АВПР, ф. Канцелярия, 1834 г., д. 61, лл. 52 об.-53; С. В. Окунь. Указ. соч., стр. 139.

   38 С. В. Окунь. Указ. соч., стр. 140.

   39 На внутренней стороне обложки дневника В. П. Врангеля приведен список некоторых лиц, с которыми он переписывался или встречался в Мексике и Калифорнии. В нем перечислены следующие имена: Хуан Антонио де Агира, Эустасио Баррон, Александр Форбс, Вильям Хорбес, Мануэль Луна, Рикардо Пакенхем, Агуеро Гонсалес, Карлос О`Горман, Мигель Баррагап (с последним, судя по имеющимся данным, Ф. П. Врангелю встретиться не удалось) (См. ЦГИА ЭССР, ф. 2057, оп. 1, д. 353, внутренняя сторона обложки).)

   40 АГО, разряд 99, оп. 1, д. 118, лл. 1-2.

   41 Там же, л. 1. Рукопись не подписана, авторство установлено по почерку.

   42 О В. Хартнелле см.: Н. Н. Bancroft. Op. cit., p. 162; E. Volkl. Russland und Lateinamerica (1741-1841). Wiesbaden, 1968, S. 107, 108.

   43 См.: ГА Пермской области, ф. 445, on. 1, д. 32, лл. 36-37.)

   44 См : АВПР, ф. Канцелярия, 1836 г., д. 71, л. 162; см. также ф. РАК, он. 1. д. 350.

   45 ЦГИА ЭССР, ф. 2057, оп. 1, д. 353, внутренняя сторона обложки.

   46 Joel R Poinsett. Notes on Mexico, made in the autumn of the 1822. Accompanied by on historical sketch of the revolution and translations of official reports on the present state of that country... By a Citizen of the United States. Philadelphia, 1824.)

   47 Henry J. Ward. Mexico in 1827, vol. 1, 2. London, 1828.

   48 H. G. Ward. Mexico in Jahre 1827, vol. 1, 2 Weimar, 1828-1829; H. G. Ward. Gedrangtes gemalde des zustandes von Mexico im Jahre 1827. Uеbertragen mit Angemerkungen und Vorwort von F. A Ruder Leipzig, 1828.

   49 A. Humboldt. Essai politique sur Ie royaume de la Nouvelle Espagne, vol. I, II. Paris, 1811.

   50 ГА Пермской области, ф. 445, оп. 1, д. 7, лл. 1-33.

   51 Henry Tudor Narrative of a tour in North America; comprising Mexico, the mines of Real del Monte, the United States and the British colonies: with an excursion to the island of Cuba. In a series of letters, written in the years 1831-1832, vol. 1, 2. London, 1834.

   52 G. F. Lyon. Journal of a residence and tour in the republic of Mexico in the years 1826. With some account of the mines of that country, vol. 1, 2. London, 1828; G. F. Lyon. The sketch book of captain G. F. Lyon, Royal Navy, during eight months residence in Mexico, p. 1, 2 London, 1827.)

   53 ЦГИА ЭССР, ф. 2057, оп. 1, д. 552, лл. 1-5.

   54 Там же, д. 553. лл. 1-61.

   55 См.: Л. А. Шур. Материалы русских путешественников XVIII-XIX вв. как источник по географии, истории и этнографии стран Латинской Америки. "Известия ВГО", т. 100, 1968, вып. 3, стр. 234; он же. Источники по географии, истории и этнографии стран Латинской Америки XVII-XIX веков в архивах и библиотеках Прибалтики. "Научные связи Прибалтики в XVIII-XX веках". Рига, 1968; он же. Материалы по географии, истории и этнографии Калифорнии в архиве Ф. П. Врангеля в Тарту. "Материалы VIII конференции по истории науки в Прибалтике". Тарту, 1970.

   56 См.: "Мексика 30-х годов XIX века в неопубликованном дневнике Ф. П. Врангеля". Публикация Л. А. Шура. "Новая и новейшая история", 1969, No 2, стр. 152-165.

   57 См.: ЦГИА ОССР, ф. 2057, оп. 1, д. 300, лл. 1-21.

   58 См. там же, лл. 4-6.

   59 Интересно отметить, что не дошедший до нас дневник первого кругосветного плавания Ф. П. Врангеля на "Камчатке" тоже писался им по-русски и по-немецки. В своих мемуарах Ф. П. Врангель рассказал, что вел журнал "на немецком и русском языках, так как за шесть лет пребывания в корпусе я разучился бегло изъясняться по-немецки, но русским не овладел еще настолько, чтобы он заменил мне немецкий" (W. Wrangel. Op. cit., S. 32).

  

  

   [13 октября 1835 г. - 22 мая 1836 г.]

   С наступлением октября 1835 года истек пятилетний срок моего служения в колониях, и на компанейском шлюпе "Ситха" должен был прибыть чиновник на мое место. На военном транспорте "Америка", уплывшем из Н[ово]-Архангельска] октября 13, отослал я уже большую часть моего имущества в Россию, оставив только необходимо нужное для обратного путешествия моего с семейством. Если после шестилетней разлуки с родными и долговременного пребывания в таком месте, какова Ситха, что-либо могло еще усилить тоску по отчизне и нетерпение видеть себя, наконец, на возвратном пути, то это было, конечно, положение наше по отходе транспорта "Америка": мы остались с дорожными чемоданами на временной квартире, как бы на станции, и посматривали на дом главного правителя в ожидании, скоро ли новые жильцы порадуют нас своим появлением и освободят от тяжкой неизвестности. Осенние холода уже наступали, обыкновенный срок возвращения транспорта из Охотска давно прошел, надежда видеть оный в Ситхе в настоящем году исчезла, к скуке тщетного ожидания присоединялись многие неудобства станционной жизни, - и, словом сказать, мы наконец решились опять занять дом, в котором пять лет провели, и поневоле примирились с жестокою мыслью отложить возвращение в Россию на целый год, а может быть и долее!

   Октября 25 показалось судно на горизонте залива - это был шлюп "Ситха" и на нем развевался условный знак, возвещавший прибытие нового главного правителя колоний. Спешу на гребном судне его приветствовать и узнаю в нем короткого моего приятеля и товарища по корпусу к[апитана] I р[анга] Ив[ана] Ант[оновича] Купреянова ¹, спускаюсь с ним в каюту, и меня принимает молодая супруга моего преемника! Переход от неприятного к радостному - скажу: от отчаяния к избытку удовольствия - едва ли может быть разительнее того, какого при сем случае мы испытали: лишенные надежды, занимавшей пас многие годы в изолированном нашем отдалении, нам вдруг оную возвращают; в лице радостного вестника обнимаю я друга, и жена моя приветствует даму образованную, любезную. Не менее нас порадовались и вновь прибывшие, увидев конец беспокойствам [и] трудам утомительного путешествия через всю Россию и Сибирь и в летописях колониального мореходства небывалого еще перехода из Охотска в Ситху, продолжавшегося 60 дней в такую позднюю осень.

   Целый месяц прошел в окончательных приготовлениях судна, которое долженствовало нас отвезти в один из портов Мексики; весьма дурные погоды замедляли работы, а наконец противные ветры удержали еще несколько дней, так что мы перебрались на шлюп "Ситху" под командой к[апитан]-л[ейтенанта] Пр[окофия] Пл[атоновича] Митькова ² не ранее 24 ноября и того же числа вышли из гавани и залива.

   Кто не испытал грустного чувства, которое нами овладевает, когда покидаешь место, где проводили немалую часть жизни, когда готовы бываем расстаться с людьми, с которыми делили и печаль и радость? Ситха освящена для нас воспоминаниями, там покоится милый младенец - радость озабоченной матери на трудном пути из Сибири, утешение ее в первые годы нашей жизни в Ново-Архангельске! Все здешние жители и чиновники и их семейства, прощаясь с нами, изъявляли нам самые искренние желания, и, далеко от того, чтобы расстаться с сими добрыми людьми равнодушно, мы были тронуты до слез. Сослуживцы мои передали мне при сем случае драгоценный для меня залог их искренных и благородных чувствований к нам, и, конечно, во всю нашу жизнь мы будем вспоминать с признательностью о наших ситхинских друзьях и о последнем с ними расставании.

   Тихий попутный ветерок отдалял шлюп от ситхинских берегов, которые, однако ж, еще виделись на следующий день. Температура воздуха была довольно высока, и Реомюров термометр не понижался ниже 7® до широты 50®, а южнее показывал до 9® при юго-восточном ветре и переменном дожде. Декабря 4-го находились мы на параллели реки Колумбии, где компанейские суда обыкновенно встречают жестокие юго-восточные ветры в осенних и зимних их плаваниях из Ситхи к калифорнийским берегам; мы получили крепкий NW и шли по 8 1/2 узлов, держа к селению Росс. Ввечеру следующего дня пронеслась через нас темная туча, из коей электричество разразилось жестоким шквалом с крупным градом, на двух ноках ³ реи осветились Сант-Эльмене огни, а вокруг судна сверкала зарница, порывы с градом повторялись во всю ночь, но уже с меньшею сплою. У Симклновых берегов грозы случаются зимою, и всегда при западных и юго-западных ветрах, при коих электрическое свойство воздуха в здешнем море оказывается и в широтах более южных. Воздух приметно охладел влиянием северо-западного ветра, и термометр стоял на 7® в широте 44 1/2 ^о.

   Декабря 11 с попутным NW и при густом тумане, находясь на широте Росс ⁴, шли мы по параллели прямо на берег и рассчитывали подойти к оному не ранее следующего утра: долгота, по хронометрам определенная после полудня, хотя и при весьма неверном горизонте, показала прямое расстояние до берега в 62 милях; после наблюдения прошли мы 25 миль, как горизонт от тумана прочистился вовсе, неожиданно открылись берега спереди и на обоих кронболах ⁵. Хотя за темнотою вечера не могли распознать берега, однако ж, судя по крайним пеленгам, мы находились не далее 8 миль от ближайшего мыса и, следовательно, существовала погрешность в долготе на 40', относящаяся, вероятно, к положению берега, а не к месту судна. Впрочем, для определения сей погрешности потребны наблюдения при благоприятнейших обстоятельствах, нежели те, кои сопровождали наши обсервации [...] (Опущены вычисления широты и долготы этого места Ванкувером, Малеспиной, Бичи и Врангелем).

   Желая подойти к селению Росс для свидания с правителем конторы г-ном Костромитиновым ⁶ и для других надобностей, держались мы у берегов двое суток, не будучи в состоянии за мрачностью и противным маловетрием исполнить наше намерение. 14-го числа сделалась сильная зыбь от W при тихих ветрах из SW четверти, что и заставило отдалиться от берегов и, наконец, 16 числа направить путь к Монтерей, дабы не тратить более драгоценного для нас времени.

   17-го на 18-е в самую полночь положили якорь у Монтерей на 12 саженях; с рассветом следующего утра показались под флагом Сев[ерных] Соед[иненных] Штатов два судна, входившие в залив, одно из С[ан]-Франциско, на котором получили известие о компанейском бриге "Полифем", принявшем почти полный груз пшеницы и готовом через 5 дней вступить под паруса; другое судно было бриг "Диана" из Ситхи, откуда оный через 5 дней после нас вышел и на переходе между широтой 51 - 40® вытерпел жестокий шторм от N, с которым 24 часа бежал под фоком к югу, опасаясь при огромном волнении привести к ветру и находясь в то же время в опасности быть залиту с кормы. Мы получили письма от наших приятелей из Ситхи.

   Портовый и таможенный чиновники привезли нам неприятное известие о смерти генерала Фигероа ⁷; место его занимает подполковник don Nicolas Gutierrez ⁸. Сим событием заход мой в Монтерей соделался вовсе ненужным, и я мог предвидеть, что с переменой лица губернатора изменилось и отношение мое к нему; дружеская переписка между генералом Фигероа и мною ⁹ долженствовала оставаться без последствий, и с моей стороны было бы неблагоразумно доверять не знакомому мне чиновнику, который, вероятно, вскоре должен уступить свое место другому из Мексики. Don Nicolas при первом со мной с ним свидании предложил свои услуги и дом в мое распоряжение, однако ж в то же время имел предосторожность не выбрить своей бороды, жаловаться на болезнь и извиняться в невозможности отплатить мне визит: все это подействовало как исправный громовой отвод и избавило его от хлопот принять гостя, приглашенного предшественником его. Don Nicolas ограничил свое внимание пособием при отправлении одного пассажира в Росс; а я, чтобы не остаться в долгу, вызвался принять на шлюп и отвезти до Сан-Блаза одного откомандированного туда чиновника и одного простолюдина.

   В прочих надобностях я предпочел относиться к г-ну Спенсу ¹⁰, поселившемуся здесь шотландцу, который много меня обязал, доставив нам возможность посмотреть ближайшую миссию (Далее зачеркнуто С[ан]-Карлос), размять свои члены на верховых лошадях и полюбоваться приятными окрестностями по дороге к С[ан]-Карлосу; для моего семейства приискал г-н Спенс колясочку, которую тащил тощий мул и бакер (Погонщик, пастух (от vaquero испан.)) на лошади впереди его. Через час езды и без особенных приключений достигли мы миссии.

   Помня заведение сие с 1818 года, когда миссии под управлением испанских падров процветали, я изумлен был видом разрушения, нищеты и беспечности, на каждом шагу и со всех сторон поражавшим нас; на том месте, где стояло большое здание для помещения индейцев и их мастерских, теперь виделись одни развалины - наружные стены в несколько фут высоты и груды камней; прекрасный фруктовый сад в запущении, открыт для скота и лишен высокой каменной ограды, которая в то время охраняла оный от холодных ветров с моря; доброго и почтенного падре родом из Кастилии, тогда принимавшего гостей с радушием и умевшего занять их любопытною беседою, теперь заменил мексиканец с изображением апатии ко всему окружающему и неудовольствия со светом и самим собою.

   Мы желали посмотреть известную картину, изображающую приезд Лаперуза ¹¹ в С[ан]-Карлос, которую рисовал один из художников той несчастной экпедиции, но, к сожалению, услышали, что картина сия после многих неудачных покушений некоторых иностранцев похитить оную увезена падром президентом в другую миссию, и при сильной склонности нынешних миссионеров обращать все в деньги драгоценный сей памятник посещения знаменитого мореплавателя, вероятно, когда-либо введет в искушение благочестивого последователя святого Франциска.

   Нам показали одну старушку-индиянку, которая, будучи уже в летах - около 30, была приведена к падре из лесов первая по заложении этой миссии, и первая окрещена им, она помнит хорошо сие событие, имея более 100 лет от роду, сохранила память, зрение, слух, ходит довольно твердо, сама собирает дрова в лесу и, согнувшись, упираясь на палку, приносит нелегкие ноши в свою избушку. Примечательно, что из 200 индейцев и индианок, считающихся при этой миссии, она одна только не говорит по-испански и даже не понимает, когда говорят сим языком. Старушка-индианка была свидетельницею устроения миссии, быть может, доживет и до уничтожения оной, ибо слухи носились, что на развалинах миссии воздвигнется город, или, лучше сказать, пуэбло - деревня Сан-Карлос; а со временем и все миссии в Калифорнии обратятся в пуэблос.

   Горничная моей жены, урожденная уналашская креолка, не верила своим глазам, увидев в саду два дерева (оливковое и груша) в цвету и с плодами в исходе декабря, в такое время, когда на Уналашке и в Ситхе и теплую парку страшно сбросить.

   Чтобы указать на причину совершенного упадка благосостояния миссий в Калифорнии, довольно вспомнить воспоследовавшее в 1834 году изменение в управлении сими заведениями: старые падры - уроженцы Испании - были заменены необразованными и корыстолюбивыми мексиканцами, хозяйственная часть управления перешла к правительству, которое для сего определило administradores (Администраторы, управляющие (испан.)) гражданского ведомства; индейцам объявлена свобода, отведены им земли, даны нужные пособия скотом и орудиями для первого хозяйственного обзаведения и не обложены иною повинностью, как обработать так называемые общественные земли, коих произведения назначены для содержания общеполезных заведений - больниц, школ, церквей и священника. Все это, казалось бы, весьма хорошо и соответственно видам человеколюбивым; но, к сожалению, ни исполнители, ни самые индейцы не созрели для сих видов. Администраторы, лишенные власти и способностей управлять диким, ленивым и вместе с тем свободным народом, находят единственное вознаграждение трудов своих в изыскивании возможных средств обеспечивать свое собственное состояние; а индейцы, для коих свобода не имеет другого значения, как беспечная жизнь тунеядца, вполне предались сему сладостному fare nientes, частью удалились в свои прежние леса и долины, а те, которые остались, по отвычке от бродячей жизни или привычке к крепким напиткам, при миссиях или в пуэблах, не находят лучшего употребления зарабатываемых ими денег, как пропить их. Таковы плоды скоропостижного преобразования политического и гражданственного состояния народа, мгновенного перехода оного от детства к возмужалости, перехода, столь противного неизменному закону природы - постепенности ¹².

   И Монтерей преобразился после 1818 года, но в смысле противном тому, как миссия. Открытие портов Калифорнии всем нациям для торговли и позволение иностранцам селиться в сей области привлекло сюда многих людей, деловых и авантюристов, наиболее англичан и граждан Северных Соединенных Штатов, которые с привычной затейливостью построили здесь премного довольно порядочных домов, завели лавки и оживили Монтерей. Строения разбросаны на обширном пространстве без порядка или симметрии, и город, не имея еще улиц, может похвалиться большим числом площадей; остовы битого скота валяются всюду, а бычьим головам с рогами и счету нет.

   Президия и батерея с пушками без станков близки к разрушению; незаметно, чтобы жительство губернатора и казармы, включающиеся в президии, были бы по временам исправляемы, между тем как частные дома улучшаются и умножаются. Несостоятельность в необходимейших пособиях правительства во всем заметна. Служащим редко выдается жалованье, а чистыми деньгами почти никогда, заменяя их товарами; для сообщения с прочими провинциями Верхней Калифорнии - С[ан]-Франциска, С[анта]-Барбара и С[ан]-Диего - не имеется порченого судна, хотя палубный бот с 5 человеками команды вполне бы соответствовал цели; даже гребного судна, ялика здесь нет, и таможенные чиновники объезжают приходящие суда на яликах с тех же судов. До преобразования миссий правительство получало от них значительные пособия деньгами, а особенно съестными припасами для довольствия войск; ныне ж таможенные сборы составляют единственный источник доходов, и при непостоянстве тарифа и частых перемен[ах] в постановлениях, относящихся к иностранной торговле, сия последняя не достигает той степени значительности, до которой бы она усилилась при благоприятных обстоятельствах. Прежде взыскивалось с каждого приходящего судна по 10 пиястров ¹³ якорных денег и по 17 реалов ¹⁴ за каждый тонн вместительности, или так называемый тонеладос, - сверх того пошлины на ввозимый товар, которые вносились товарами же; ныне якорные деньги отменены, вместо коих взыскивают тонеладос за право стоять на якоре, хотя бы одни сутки и не производя никакой торговли; если же более двух суток судно стоит на якоре, то требуется внос пошлины за груз, хоть оный и вовсе не будет продаваться во владениях Калифорнии, и при том пошлины сии должны быть внесены частью чистыми деньгами. При таковых стеснительных мерах торговля приметно упадает, и в течение 1835 года вошло только два судна с товарами в Монтерей, так что таможенный сбор не превышал 12 тысяч пиястров! Правительство, не будучи в состоянии уже многие годы удовлетворять служащих жалованием, лишено в настоящем неурожайном году даже средств пропитать солдат; оно вызывало подрядчиков и готово было соглашаться на высокие цены, но, не пользуясь ни малейшим кредитом, не имело покуда еще успеха в заключении контракта.

   В Верхней Калифорнии войска состоят из 3 рот, коих главная квартира в Монтерей, и главный начальник губернатор. Рота кавалерии состоит из 30 всадников и 10 лошадей; пехота - 30 человек, порядочно обмундированных. Артиллерия - 20 человек и несколько полевых орудий, говорят, в хорошем состоянии. Из сего числа назначаются в С[ан]-Франциско 5, в С [анта]-Барбару 5, в С [ан]-Диего. И человек, окр